Текст книги "Гибрис"

– Боюсь, сегодня не получится… Мы, как бы это сказать, сидим в машине скорой помощи и сейчас направляемся в больницу.

– Что?! В какую больницу?!

***

Бело-красная машина подъехала к плохо освещённому боковому входу еле различимого в темноте здания больницы и резко затормозила возле тёмно-коричневой металлической двери, ведущей, по словам медиков, в отделение неотложной помощи. Им явно не терпелось скинуть свой «груз» на ночную смену.

Одарив напоследок профессиональным напутствием: «Я бы рекомендовал вам остаться здесь на ночь для наблюдения. Если, конечно, предложат…» – молодой врач оперативно закончил оформление бумаг и, пожелав удачи, умчался на новый вызов.

Сёстры сидели на жёстких пластиковых стульях, прикрученных к находившейся напротив стойки регистрации стене, и растеряно оглядывались по сторонам в поисках источника обещанной медицинской помощи. Время шло. Им всё больше начинало казаться, что их сжатые в комок фигуры сделались невидимыми для снующих мимо людей в белых халатах. Оставалось лишь смиренно наблюдать за ночной жизнью отделения неотложной помощи большого города в самый насыщенный его период, а именно в пятницу после полуночи. Занятие, надо сказать, не из самых жизнеутверждающих.

Только что прямо перед ними провезли на каталке тело, с головой покрытое желтоватой простынёй, из-под которой неожиданно вывалилась рука с полностью обгоревшей кожей и слегка шевелившимися пальцами, свидетельствующими, что пациента ещё рано было списывать со счетов. Ника быстро отвела взгляд в сторону и увидела на соседней цепочке пластиковых кресел прилично одетую женщину, чей возраст невозможно было идентифицировать из-за крови, сочившейся из глубокой раны на лбу. Она сидела, безвольно примкнув к фигуре низкорослого полицейского, державшего на коленках дамскую сумочку. Медсёстры меланхолично и почти бесшумно, словно призраки в белых одеяниях, скользили по длинному узкому коридору из одного конца в другой; все в помещении разговаривали исключительно шёпотом, словно боялись кого-то разбудить. Алису очень удивила представшая перед её глазами картина, но не тем, что в приёмном покое ночью были тяжело травмированные и явно сильно нетрезвые люди – это-то как раз было логично, – а тем, какой тишиной и спокойствием, учитывая обстоятельства, была наполнена атмосфера в нём.

По прошествии десяти минут Ника в полной решимости стряхнуть с себя увиденное и отринуть поглощавшее её чувство обречённости, витавшее в воздухе, бойко направилась к стойке регистрации с целью узнать, что им дальше делать, и наконец-то разжиться хотя бы глотком воды для сестры. Но в ответ услышала только уныло-раздражённое: «Воды у нас нет» и «Ждите, за вами придут».

Прошла ещё где-то четверть часа. Обгоревшего мужчину больше не вывозили. Женщину с окровавленным лицом и нетвёрдым шагом забрали в процедурный кабинет, кое-как отлепив от служителя закона, который так и остался сидеть с её сумочкой на жёстких пластиковых креслах, словно муж, ожидающий супругу у примерочной в магазине. Еще несколько бригад скорой помощи оставили разной степени покалеченности граждан на попечение приемного покоя и стремительно умчались в ночь.

– Проходите в кабинет к неврологу, – вывел Алису из транса низкий голос медсестры, внезапно материализовавшейся справа от неё.

Она подняла голову и непонимающе посмотрела на низкую пухлую женщину в белом халате.

– Кабинет 1327, третья дверь слева, дальше по коридору.

Алиса молча встала и поплелась в указанном направлении, размышляя о странной системе нумерации, принятой в этом учреждении. Дверь была открыта, за столом сидел немолодой темноволосый мужчина в очках и сосредоточенно заполнял лежащие перед ним бланки. Не поднимая головы, он жестом указал на стул перед собой.

– Ну, рассказывайте…

Алиса вкратце изложила произошедшие события, ограничившись лишь теми, что имели отношение к этому измерению. Хоть специалиста и отрекомендовали как невролога, а не психиатра, рисковать, по её мнению, всё же не стоило. Дослушав рассказ до конца, врач задал ей несколько стандартных вопросов, провёл поверхностный осмотр и, судя по всему, остался удовлетворён текущим состоянием. Сняв перчатки, он подошёл к раковине с небольшим зеркалом, в котором, несмотря на скромные размеры, прекрасно отображалась вся противоположная стена с высокой металлической кроватью, где в ожидании вердикта сидела Алиса, с вожделением уставившись на тоненькую струйку воды, вытекавшей из крана.

– И последнее. У вас есть какие-нибудь необычные ощущения? Проблемы с самоидентификацией?

Она с трудом оторвала взгляд от поблёскивающей в лучах ламп дневного света живительной влаги и попыталась поймать отражение врача в зеркале, но вместо этого увидела в нём своё лицо. Внутри всё перевернулось. Немного помолчав, Алиса бесхитростно ответила:

– Я перестала узнавать себя в зеркале.

– В смысле? – настороженно спросил врач, резко обернувшись к ней.

– Я имела в виду, что ужасно устала, отвратительно выгляжу и очень хочу побыстрее оказаться дома, – выкрутилась Алиса и попыталась слегка улыбнуться.

Ответной улыбки не последовало, но напряжённость спала, а уже через тридцать секунд она была направлена на томограмму головы и последующую перевязку, оставив доктора наедине со свеженьким бланком, носящим её имя.

Когда со всеми необходимыми процедурами было покончено, оставалось только дождаться заключения терапевта, и тогда, как им сказала очередная меланхоличная медсестра, они могут быть свободны. Но это, конечно же, оказалось не так-то просто. Всё вернулось к первоначальному темпу: вновь никто никуда не торопился, не собирался способствовать комфорту пациента и его скорейшему высвобождению из засушливых тисков отечественной медицины.

И пока медперсонал продолжал неспешно отрабатывать ночную смену, Ника сидела, сжимая телефон в руке, словно пытаясь передать свою энергию умирающей батарее мобильника. А поскольку ни одна из розеток в холле не собиралась поделиться живительным током, это было единственное, что она могла предпринять, чтобы оставаться на связи на случай непредвиденных обстоятельств.

«Надо же ещё как-то добраться домой в два часа ночи».

Аппарат завибрировал в руке.

«Блин, ну кто там ещё?» – раздражённо подумала Ника.

«Мы ждём у главных ворот», – гласило лаконичное сообщение от Костика.

«Фуф, слава богу! Одной проблемой меньше».

Алиса же в это время пробилась в кабинет терапевта и сидела с забинтованной головой, напоминавшей лопнувший от избытка содержимого горшок с довольно уродливым растением, чьи разросшиеся корни, уже давно не помещавшиеся внутри, наконец вырвались наружу и теперь торчали в разные стороны между обломками белых черепков, – и терпеливо пересказывала историю своего злоключения.

«Хорошо, хоть не обрили наголо».

Получив сопутствующие рекомендации и больничный лист, на котором настояла Ника, сёстры стремительно вырвались из удушливого плена на свободу и радостно вдыхали свежий ночной воздух, пока шли по направлению к главным воротам. Костик был возле машины, припаркованной сразу возле электрошлагбаума, и разговаривал с кем-то, стоявшим к ним спиной. В темноте было сложно распознать спутника, но с уверенностью можно было сказать только одно: это точно была не Марина. Мужчины заметили их приближение и двинулись навстречу. Собеседником Костика, к удивлению Алисы, оказался Дима, что было крайне некстати.

– Как ты себя чувствуешь? Что случилось? Помнишь моего друга Диму? – затараторил Костик. – Ты ужасно выглядишь!

– Ну спасибо тебе.

– Давайте сядем в машину и покинем наконец это место, – вмешалась в разговор Ника, – по дороге вам всё расскажем.

С этими слова она быстро забралась на переднее сиденье и захлопнула дверь, не оставив остальным никакого выбора, кроме как последовать её примеру. Все расселись по своим местам: водитель – за руль, координатор спасательной операции – рядом с ним, потерпевшая и неожиданный компаньон – на заднем сиденье. Автомобиль двинулся с места и заскользил по пустынным ночным улицам.

– Может, хотите воды? – предложил Дима, протягивая Алисе запотевшую бутылку живительной влаги.

– Спасибо вам огромное! Вы буквально спасли мне жизнь! Я уже и не надеялась, – с этими словами она схватила пластиковый резервуар и за несколько секунд осушила его до дна. – Я не шучу, последние несколько часов я только и мечтала, что о холодной воде.

– Рад, что оказался чем-то полезен.

– Вы себе даже не представляете насколько!

– Прикиньте, ни в метро, ни в скорой, ни в больнице мы так и не смогли допроситься простого обычного стакана воды! – возмущалась на переднем сиденье Ника, то и дело переходя на крик.

– Очень даже хорошо представляю, – отозвался Дима.

– И отдельное спасибо вам за то, что вода холодная! Ненавижу тёплые напитки, хотя сейчас согласилась бы и на это.

– На здоровье.

Утолив первичные потребности, Алиса, попыталась незаметно ощупать голову и найти в сумочке пудреницу, чтобы краем глаза оценить, насколько ужасно она сейчас выглядит. Открытие было, мягко говоря, неутешительным, поэтому ей ничего не оставалась, кроме как опустить голову пониже, гадая, что лучше: быть подальше от обличающего её потрёпанный внешний вид ночного освещения, льющегося из окна, или от сидящего рядом пытливого взора. Промежуточный вариант в итоге показался ей максимально комфортным и демократичным. Она откинула голову назад, прижавшись к спинке сиденья, и, едва прислушиваясь к голосу сестры, пересказывающей события сегодняшнего вечера, незаметно рассматривала, учтиво уставившего в окно мужчину. С их последней встречи Алиса помнила, что он был довольно симпатичный, хоть и не в привычном понимании этого слова: высокий рост, вытянутое тело, светлые волнистые волосы, узкое лицо, светлая кожа и, как она заметила в тот раз, очень синие пронзительные глаза. Эти черты не особо нравились ей по отдельности, но в целом сливались в очень привлекательное целое.

– Обалдеть, конечно! Надо будет тебе плотно заняться своим здоровьем! – прервал задумчивое созерцание Костик. – А мы с Димой, значит, решили после работы сходить в бар. Марина тоже захотела с нами, я решил, что будет классно устроить настоящий пятничный загул, и позвонил тебе. А тут такое… Я сразу помчался на рабочую парковку за машиной, которую решил оставить там на ночь. Хорошо, хоть ещё не успел ничего выпить! Дима тут же сказал, что поедет со мной, типа вдруг понадобится помощь, а Марину мы решили отправить домой, чтобы сзади было побольше места, но я обещал, что ты ей сразу же позвонишь. Не забудь, пожалуйста! Она там с ума сходит, наверное.

– Обязательно, как только окажусь дома. Спасибо тебе большое, – ответила Алиса. – И вам тоже, – добавила она, обращаясь к соседу. Тот лишь учтиво кивнул в ответ.

– Вот мы и на месте, – произнёс Костик, спустя полчаса останавливаясь у её подъезда. – Вам помочь подняться наверх?

– Нет, спасибо, я не настолько больна. И так уже испортила всем вечер.

Несмотря на её слова, Дима вышел из машины, открыл дверь и помог спуститься на землю.

– Могу я завтра позвонить? Всё-таки, по вашим словам, я «буквально спас жизнь», а это значит, что теперь на мне лежит некоторая ответственность, – с комичной серьёзностью произнёс он.

– Да, конечно, записывайте номер, – моментально согласилась «спасённая», мечтая как можно быстрее скрыться от предательски яркого света уличного фонаря, обличавшего во всех красках её пугающий внешний вид.

Переступив порог своего убежища, с полузакрытыми глазами, слегка пошатываясь из-за изрядно сбитого «рулевого управления», отягощённая смертельной усталостью, Алиса проследовала прямиком на кухню. Там на ощупь в почти полной темноте, жадно проливая жидкость на подбородок, она осушила подряд три кружки воды и только после этого, включив уже ненужное освещение, двинулась дальше по заданной траектории в ванную комнату. Там, избегая встречи со своим отражением, ей удалось совершить сильно сокращённый вечерний моцион, после чего спешно направиться в сторону спальни, по дороге порывисто стягивая с себя платье и неуклюже поправляя съехавшие бинты. Кое-как справившись с необходимыми приготовлениями, Алиса картинно упала на кровать прямо поверх покрывала лицом вниз и в ту же секунду погрузилась в беспробудный сон, не в силах ни думать, ни переживать сегодня ещё хоть о чём бы то ни было.

У Ники дела обстояли немного сложнее. Решив последовать заманчивому примеру сестры – максимально быстро пройти тот же путь на автопилоте, полагаясь лишь на мышечную память своего тела, чтобы без лишнего промедления, как можно скорее принять горизонтальное положение, – она столкнулась с рядом препятствий. Во-первых, её внутренний навигатор ещё явно не был откалиброван под новое жилище, поэтому, после двух столкновений со стеной и одного отбитого мизинца левой ноги, стало очевидно, что продолжать хаотичное полубессознательное движение было крайне небезопасно; во-вторых, ей нестерпимо хотелось есть; в-третьих, она вспомнила, что Марина так и не дождалась обещанного звонка от Алисы и теперь будет всю ночь переживать; и в-четвёртых, в полной мере осознала, что её сестра на самом деле могла погибнуть сегодня. На последнем пункте сквозь тело словно прокатился электрический разряд. Ника широко раскрыла глаза и с размаху плюхнулась на кухонный стул. Немного придя в себя, она прагматично принялась упорядочивать свои порывы по степени неотложности и первичной необходимости.

На первый план были выведены нужды общественные, а именно звонок Марине. Заверив её, что с Алисой всё более-менее в порядке, просто она устала настолько, что упала на кровать без чувств и мгновенно уснула, а также, что врачебные тесты не выявили никаких патологий и аномалий, Ника пообещала завтра первым делом заставить сестру отчитаться о своём состоянии и, безапелляционно пожелав спокойной ночи, повестила трубку.

Затем верх взяли базовые потребности организма, которые вскоре были вполне удовлетворены найденными в холодильнике остатками вчерашней пасты «Болоньезе». И тогда уже настал черёд дать волю чувствам, а точнее, всего одному – страху.

Нет, Ника отнюдь не боялась, что врачи не заметили какой-то тревожный симптом и её сестре всё ещё грозит опасность. Она в принципе, в силу возраста и характера, не была склонна к параноидальной тревоге за себя и своих близких. Ника искренне верила, что всё произошедшее случилось по вине переутомления, духоты в вагоне, пониженного давления и, возможно, ещё какого-то неизвестного, но легко поддающегося объяснению обстоятельства. Но почему-то одна только мысль о том, чтобы пойти сейчас в отведённую ей комнату и спокойно лечь спать, наполняла пронизывающим иррациональным ужасом.

***

За окном уже занимался один из последних в году ранних рассветов, а Ника всё ещё сидела за кухонным столом перед пустой тарелкой и под звук тикающих часов водила вилкой по засохшим остаткам красного соуса. Её голову заполняли зудящие мысли, подпитываемые переутомлением и предрассветной тишиной.

Но почему? Что в этом такого? И чем сегодняшний день отличается от всех предыдущих, когда она без проблем, невзирая ни на какие обстоятельства, засыпала, едва касаясь головой подушки? Сколько Ника себя помнила, эта способность для неё была универсальным способом на время сбежать от любой пугающей ситуации. Она неизменно находила в этом спасение от окружающего мира. Если в школе что-то не ладилось или произошла ссора с подругой, мамой или парнем, Ника инстинктивно стремилась скрыться в объятьях сна, ведь туда доступа никому не было, даже её собственным деструктивным мыслям. Так что же изменилось, если после такого сложного и нервного вечера, наполненного столькими переживаниями, да и просто банальной усталостью, она никак не может заставить себя отправиться в кровать?

Её воспалённый разум рисовал перед ней всё более пугающие ассоциации и параллели. В итоге дошло до того, что ей начало казаться, что уснуть сейчас – это всё равно что умереть. Ничего не оставалось, как только попытаться логическим путём разобраться в своих чувствах:

«А ведь, если задуматься, как и в случае со смертью, выбора у нас нет – это всё равно рано или поздно произойдёт. Мы не можем контролировать происходящее с нами во сне, как и после смерти. По крайней мере, так принято считать… Когда человек спит, его тело почти полностью обездвижено и абсолютно беззащитно, поэтому влиять на внешние события возможности тоже нет. Некоторые видят в смерти избавление, как другие видят во сне передышку и возможность ненадолго сбежать».

«Блин, что за глупости?! Сон – это неотъемлемая и безусловная часть жизни человека! – Ника, злясь на саму себя, с силой отшвырнула вилку, резко поднялась на ноги и стремительно направилась в ванную комнату, чтобы, ни о чём больше не думая, поспешно умыться и отправиться наконец-то спать. Почистив зубы, она подняла глаза, посмотрела на себя в холодное зеркало, висевшее над раковиной, и увидела свои серо-голубые, цвета грозового неба глаза на фоне покрасневших белков. – Как и смерть…»

И как только этот последний вывод пронёсся в голове, она почему-то успокоилась, умыла лицо, вышла из ванной и спокойно двинулась вдоль коридора. Но не в свою комнату, а в спальню Алисы, где накрыла глубоко дышащую во сне сестру пледом, легла рядом и, слегка приобняв её, мгновенно уснула глубоким сном без сновидений.

Наутро все тягостные мысли – как с ней это обычно и бывало – рассеялись, оставшись невнятными незначительными воспоминаниями.

Глава 7
Восприятие

Алиса проснулась от крайне неприятного ощущения: она абсолютно не чувствовала правую руку, которая долгие часы была выгнута под неестественным углом и придавлена весом восемнадцатилетней девушки средней комплекции, мирно посапывающей на соседней подушке. Аккуратно вытащив онемевшую конечность из-под расслабленного тела сестры, обладательница самой сильной головной боли в своей жизни села на кровати и начала гадать, вернётся ли к ней когда-нибудь подвижность конечности или нерв всё же отмер окончательно. От этих размышлений её отвлёк настойчивый стук в дверь. Ника даже не шелохнулась и продолжала демонстрировать полную отстранённость от внешнего мира.

«Может, если не открывать дверь, они уйдут?» – с надеждой подумала Алиса, залезая обратно в кровать и накрываясь пледом с головой.

У незваных гостей явно не было других планов на сегодня, поскольку стук в дверь становился с каждым разом всё громче и настойчивее.

«Ладно, всё, хватит уже. Иду!»

Алиса злобно отшвырнула край пледа, резко встала с кровати и направилась к двери. Но вовремя осознав, что её одеяние, состоящее из одного нижнего белья, совсем не приличествует приёму гостей, она под непрекращающийся ни на секунду мощный бит раздражённо махнула ожившей рукой и вернулась в спальню, чтобы надеть халат. Через минуту в прихожую ворвалась наэлектризованная Марина в сопровождении Кита и Полины, пребывающих в полном восторге от полностью санкционированной долбёжки в чужую дверь.

– Ну и видок у тебя! – не церемонясь, выпалила подруга, как только Алиса зажгла свет в коридоре и отступила на шаг, чтобы пропустить гостей в дом.

– И тебе доброе утро.

– Какое утро? Ты знаешь, сколько времени?

– Мы были в зоопарке! – поспешил поделиться радостным событием Кит.

– Нет, не знаю. Мы поздно легли.

– Представь себе, мы с Костиком тоже, – не смогла сдержаться от проявления обиды подруга.

Алису осенило, что она, несмотря на данное обещание, так и не позвонила Марине ночью. Ей стало очень стыдно, и весь враждебный настрой, связанный с бесцеремонным вторжением в её жилище, моментально исчез.

– Прости, пожалуйста. Я даже не помню, как отключилась, видимо, моих сил и концентрации хватило только на то, чтобы дойти до квартиры на собственных ногах и не усугубить ситуацию ещё каким-нибудь позорно-неуклюжим движением.

– Не переживай. Ника мне позвонила и сказала, что с тобой всё хорошо и ты просто выключилась, – Марина заметно сбавила напор. – Она пообещала заставить тебя первым делом с утра набрать нас…

– Возможно, она бы так и поступила, если бы сама до сих пор не спала.

В этот момент из спальни Алисы послышался шум, означавший, что дети, воспользовавшись отсутствием родительского контроля, затеяли очередную игру, унижающую достоинство любого взрослого человека, на свою беду оказавшегося в беззащитно-коматозном состоянии и попавшего по вине этого в их полное распоряжение. Подруги, отложив выяснение отношений, поспешили вызволять младшую родственницу из беспощадных лап маленьких разбойников. Зайдя в комнату, они обнаружили Нику, отчаянно хватающуюся за ускользающее сновидение, лёжа на спине на манер Спящей красавицы. При помощи этой уловки ей удавалось одновременно как бы участвовать в игре и досыпать. Образ дополняли разложенные вокруг подушки, мягкие игрушки, предметы декора и прочие «атрибуты убранства ложа заколдованной принцессы». Рядом с ней на кровати на четвереньках стоял Кит, имитируя страшного огнедышащего дракона, охраняющего пленницу. А снизу отважно размахивал «мечом», представлявшим собой выдернутую из горшка опору для цветка, «прекрасный принц» в лице Полины с повязанным вокруг шеи красным пледом-плащом.

– Так! Прекратите немедленно! Что вы делаете?! – чуть громче, чем следовало, прикрикнула на детей Марина.

Ника, вполне успешно не обращавшая до этого момента никакого внимания на происходящее, резко открыла глаза, села вертикально на кровати и теперь непонимающе взирала на творившееся вокруг многолюдное действо.

– Ну вот! Она проснулась, – расстроился «дракон».

«Принц» тоже как-то приуныл.

– Боже мой, зачем же так кричать? Что тут вообще происходит? – испугалась спросонок Ника.

– Ничего особенного. Просто «прекрасный принц» хотел освободить «Спящую красавицу» из логова страшного дракона, но она, как это часто бывает, так и не дождавшись своего спасителя, самостоятельно проснулась, расколдовалась и пошла по своим делам, – Марина, судя по всему, находила эту ситуацию крайне забавной.

– Жизнь меня к этому не готовила.

– Как раз наоборот – это первый этап взрослой жизни.

Ника выбралась из своего «саркофага» и поспешила скрыться в ванной комнате, опасаясь насильственного возобновления спасательной операции. Алиса с подругой благоразумно оставили детей разыгрывать запасной сценарий и удалились на кухню, где, пока первая заваривала чай, вторая настойчиво продолжала допрос.

– Ты точно хорошо себя чувствуешь? Может, надо в больницу? Как это вообще могло произойти? Давай я позвоню Ире – она теперь заведующая отделением, положим тебя на обследование, – поток вопросов и предложений не иссякал.

– Меня уже обследовали, провели все необходимые тесты, причём по десять раз. Давай уже закроем эту тему, – Алиса начинала терять терпение. – Врач сказал, что такое бывает, просто было душно, я была утомлена и так далее.

– Но тебе ещё не исполнилось и тридцати, не думаю, что это нормально…

– Что поделаешь… В нездоровое время живём, – отшучивалась хозяйка дома, надеясь наконец закрыть эту тему.

– Ника! – громко позвала она сестру. – Ты не знаешь, где мой телефон?

– Посмотри в прихожей, на столике, – послышался приглушённый кафелем ответ.

Безжизненный аппарат нашёлся в указанном месте. Алиса поставила его на зарядку и вернулась к приготовлению завтрака.

– Ты скоро выйдешь? Будешь французские тосты?

– Не ждите меня, сама потом что-нибудь приготовлю, – Ника явно не спешила выбираться из своего убежища.

«Я на её месте поступила бы так же, – с завистью подумала Алиса, – но, к сожалению, не могу. Надо как-то сменить тему».

Пока она возилась с яично-молочной смесью, телефон окончательно ожил и начал издавать всевозможные призывные звуки: СМС о пропущенных звонках, сообщения мессенджеров, электронная почта, оповещения интернет-магазинов и бог знает что ещё. Алиса сразу же ухватилась за возможность хоть ненадолго прервать становившийся с каждой минутой всё более скрупулёзным допрос. План сработал. Марине ничего не оставалось, кроме как, тяжело вздохнув, сбавить обороты и заняться изучением последних новостей виртуального мира, пока подруга разбирает электронный завал. Ненадолго воцарилась блаженная тишина.

Спустя несколько минут, покончив с журналом пропущенных вызовов и электронными письмами, Алиса перешла к мессенджерам и сразу же обнаружила там интригующее сообщение, отправленное с неизвестного номера:

«Доброе утро! Не хотел будить звонком. Как вы сегодня себя чувствуете?»

– Что там? – спросила Марина, заинтересовавшись необычным выражением лица подруги.

– Мне написал друг Костика. Тот, который приходил с сыном на день рождения Кита, а ночью участвовал в операции по спасению нас из эмалированных лап отечественной медицины.

– Правда? И что он хочет? – Марина принялась старательно изображать полную неосведомленность и незаинтересованность происходящим.

– Спрашивает, как я себя чувствую. Зря Костик взял его ночью с собой, мне теперь дико неловко.

– А в чём неловкость-то? Они были вместе, он вызвался помочь другу. В этом нет ничего такого.

– Знаешь ли, мне как-то совсем не хочется втягивать посторонних людей в свои проблемы и тем более появляться перед ними в столь облезлом виде.

– Да ладно тебе! Костя говорит, что Дима – отличный парень и, похоже, очень заинтересовался тобой, – подруга перешла на заговорщический тон.

– Можешь не напускать на себя таинственность. Ваше «виртуозное» сводничество было очевидно всем ещё при нашей первой встрече.

– Ну, даже если так, – в голосе Марины послышалась обида. – Что ты теряешь? Он очень даже симпатичный, а ты уже давно ни с кем не встречалась… Или я чего-то не знаю? – дипломатичная осторожность была быстро отброшена в угоду привычной бульдозерной технике убеждения.

– Нет, ты права, извини. Он правда довольно милый, просто я не люблю, когда меня начинают с кем-то сводить. Потом, когда ничего в итоге не получается, всем становится от этого жутко неудобно.

– По этому поводу можешь не переживать. Я этого Диму видела два раза в жизни. А Костик у нас, как ты знаешь, совсем не обидчивый, – решительно отмахнулась Марина.

– Вполне вероятно, что это обычная вежливость и он просто хорошо воспитан, – переступила на твёрдую почву Алиса.

– Что тоже, кстати, говорит исключительно в его пользу.

Хозяйка дома улыбнулась и начала набирать:

«Добрый день! Спасибо за беспокойство. Со мной всё хорошо, чувствую себя прекрасно».

Ответ пришёл почти сразу же:

«Настолько прекрасно, что сможете завтра поужинать со мной и посмотреть кино?»

– Ну?! Что он пишет? – не выдержала подруга.

– Предлагает завтра встретиться…

– Соглашайся! – почти выкрикнул Марина, моментально отбросив все опасения за здоровье Алисы.

– Даже не знаю…

– Тебя же не замуж за него выдают завтра, просто проведёшь приятный, ну или не очень вечер. И потом, никому не нужны тридцатилетние больные женщины, каждый раз предстающие во всё более экстравагантном, мягко говоря, свете. Так что ставки совсем не высоки, – на её лице застыла игривая улыбка.

– Ты всегда умела успокоить.

– В любое время! Так куда он зовёт?

– Ужин и кино, – бесцветно отозвалась Алиса.

– Зря ты так! На самом деле это не какой-то скучный, заезженный, ненапряжный вариант, а просто самый лучший выбор для первого свидания!

– Ты считаешь?

– Конечно! Во-первых, кино освобождает от необходимости в период обязательной первичной неловкости поддерживать разговор, мучительно подбирая общие темы для общения. Во-вторых, позднее за ужином можно будет обсудить увиденное и высказать своё отношение к тем или иным сюжетным ситуациям, типажам героев; да и, в конце концов, к художественной и жизненной ценности данного объекта искусства. Прекрасный способ ненавязчиво узнать, что у человека в голове! В-третьих, соблюдается древняя традиция совместного преломления хлеба, – с подозрительным азартом и восторгом продолжала Марина. – К тому же, если всё пойдёт совсем плохо, всегда можно будет заполнить неловкие паузы едой или отпитием из своего бокала. Ну и наконец, в-четвёртых, вокруг вас всегда будет много людей, а это сильно успокаивает, когда ты ещё совсем плохо знаешь человека и не понимаешь, что у него на уме.

– Складно сказано. Наводит на мысли… А не замешана ли третья сторона в планировании этого свидания? – саркастично ответила Алиса.

– Спасибо за столь лестную оценку. Я как раз сейчас пишу статью для одного глянца. Как раз о первых свиданиях, – невозмутимо ответила подруга, не поддавшись на провокацию.

После того, как обмен колкими репликами был благополучно завершён и должным образом обсмеян, Алиса отправила Диме сообщение с положительным ответом.