Текст книги "Жажда доверия. Умеют ли чудовища любить?"

Глава 3

Вечер становился все интереснее. С приходом в компанию девушек пары молодых людей на столе быстро появились несколько бутылок вина, бутылка виски и кола. Среди напитков громоздились одна на другую тарелки с закусками и горячим. Смех звучал все громче, грозясь заглушить музыку. Алекс оказался не таким хмурым и нелюдимым, каким представлялся со стороны. Беспрерывно он рассказывал какие-то забавные истории, происходившие с ним в основном за рубежом:

– Он в России вообще почти не живет или как? – тихонько спросила Кристину Ника, которая явно уже строила некоторые планы на счет нового знакомого.

– Он родом из России, но вообще большую часть жизни провел не здесь. Потому все и зовут его Алекс, хотя его полное имя Александр. Он настаивает на Алексе, ему так привычнее.

Тем временем Алекс завел очередной рассказ, в котором речь шла о какой-то студенческой вечеринке, где, по его словам, ему об голову во время ссоры была разбита гитара с автографами группы Scorpions:

– Только щепки посыпались! На мне ни царапины! Этот кретин стоит с грифом в руках и глаза таращит, а хозяин гитары как увидел, что с ней стало, так с копыт вон! Просто, как подкошенный, на пол свалился! Его потом долго в чувства приводили, утешали. Ну, он в итоге утешился там с одной красоткой в ее комнате, – история была, по мнению Кристины, скорее печальная, чем веселая, но подруги смеялись, и с ними вместе смеялся своим мягким бархатистым смехом сам Алекс.

– Складно врет, да? – Герман наклонился к самому ее уху, – Я готов спорить, что все это выдумка от первого и до последнего слова.

Кристина удивленно перевела на него взгляд. Герман поднес ко рту бокал виски, чтобы скрыть лукавую улыбку.

С самого их прихода он не произнес почти ничего. Он то молча пил, пристально глядя на игру света в бокале, то подолгу смотрел на Кристину, чего она старалась попросту не замечать.

– Надолго ты в Питер?

Последний раз, когда до Кристины доходили новости о Германе, он был где-то в Германии по делам отцовского бизнеса. И ей было интересно, надолго ли он здесь, но еще интереснее – с какой целью он вдруг снова вернулся в Россию.

– Как получится, – Герман ответил неохотно, – А вообще я, когда узнал, что произошло, сразу отложил все дела и взял билет на самолет.

– А что же такого произошло? – в голосе Кристины сквозил холод. Она не хотела портить вечер, но и скрывать свои чувства не могла.

Вопреки ее опасениям никто не обращал внимания на их беседу. Все взгляды притягивал к себе Алекс. Он живо рассказывал, жестикулировал и вообще был так выразителен, что им, казалось, заворожено любовались тайком все посетительницы клуба.

Выждав, когда смех после чьей-то удачной шутки чуть стихнет, Герман вновь наклонился к самому ее лицу. Его голос был мягок, он старался быть как можно более тактичным и тщательно подбирал слова.

– Я узнал, что кое-кто очень нехорошо поступил с тобой.

– И откуда же такие сведения?

Кристина была настойчива, если чувствовала, что ей не говорят всей правды. Но ее вопрос остался без ответа, так как Герман одним глотком осушил свой стакан и потянулся за бутылкой, чтобы вновь наполнить его. И только после продолжил:

– Я просто подумал о том, какой одинокой и подавленной ты, должно быть, себя чувствуешь. Самое страшное в жизни – это предательство. Я просто хотел поддержать тебя. Хотел быть рядом в…

Ему не дали закончить. Ника тронула Кристину за руку и пригласила выйти с ней на воздух, чтобы немного подышать.

Морозный Петербуржский вечер хорошо сгонял хмельную рассеянность и расслабленность, помогая собраться с мыслями. Кристина была благодарна подруге, что та вывела ее проветриться. Девушки отошли подальше от входа.

– Ты как будто не рада, что встретила старых друзей? Я, конечно, понимаю, разрыв накладывает отпечаток, но, мне кажется, Герман…

– Пожалуйста, не будем о нем, – Кристина не дала Нике закончить мысль, – Его и так слишком много этим вечером.

– Между вами не все так просто, да?

Молчание.

– Что-то произошло, да?

– Между нами много чего произошло. У нашей дружбы, если это можно так назвать, очень давняя история.

– Он тебя бросил?

Улыбка тронула губы Кристины:

– Нет. Он меня никогда не бросал. В этом и вся сложность. Я как-нибудь расскажу тебе, потом.

– Знаешь, по-моему, он… – Ника замолкла, увидев, как из бара вышел Герман. От яркого света уличного фонаря он сощурил глаза и чуть опустил лицо. В руках у него было пальто.

– Уже уходишь?

Герман обернулся на голос Кристины и подошел. Там, где стояли девушки, света почти не было, и он облегченно поднял глаза на нее.

– Нет. Еще нет. Я вышел спросить, не замерзла ли ты.

– Нет, спасибо, я в порядке.

– Ладно, – он неловко помолчал пару мгновений, – Вижу, я помешал.

– Нет-нет, совсем нет, – Ника заторопилась, – Мы как раз уже хотели возвращаться, правда?

Вместо ответа Кристина взяла подругу под руку, и они пошли внутрь. Герман шел немного позади. Проходя мимо туалетов, Ника чуть сбавила шаг и, сказав, что они сейчас догонят, пропустила Германа вперед:

– Я хотела сказать, что, по-моему, он просто отличный. Ты мне не рассказывала, какие у тебя есть друзья детства.

– Ты его совсем не знаешь. Он не такой безобидный и милый, каким кажется. Он ужасно сложный и непредсказуемый человек. Он как тайфун, который проносится через твою жизнь, не оставив после себя и камня на камне.

Лицо Кристины было серьезным и невозмутимым:

– Когда-нибудь я тебе все объясню, а пока пошли.

За столом продолжали веселиться. Алекс, казалось, не уставал. Его открытость и услужливость покоряла. Он пил чистый виски и, казалось, не пьянел.

Помолчав немного, Герман попытался продолжить начатый ранее разговор:

– Знаешь, я, честно, очень тебе сочувствую.

– Пожалуйста, не надо мне сочувствовать. За последние дни я получила от окружающих такую дозу сочувствия, что мне его хватит на всю жизнь. Все так мне сочувствуют, будто мне ноги оторвало!

Шутка вышла грубоватой, но немного разрядила образовавшуюся напряженность.

– Как учеба?

Разговор на нейтральную тему, не связанную с разрывами, изменами и сердечными ранами, клеился куда лучше. Постепенно Кристина утратила былую ожесточенность. Она рассказала про свои успехи на архитектурном факультете, про то, что к третьему курсу Университета уже нашла работу по специальности в престижном архитектурном бюро. Конечно, все это отнимает много сил и времени, но зато она может выразить себя. Герман заметил:

– Ты могла бы иметь куда больше, если бы захотела. Не искать работу где-то, а владеть фирмой. Или, к примеру, картинной галереей. Или же вовсе своей мастерской, свободно писать, не путаясь в четких линиях чертежей.

Кристина вопросительно взглянула на него, пытаясь понять, не иронизирует ли он.

– Мне кажется, все это сковывает тебя. Раньше ты была куда свободней, девочка с синей краской на лице.

– Считаешь, я недостаточно делаю для раскрытия своего потенциала?

– Ты – нет. Но я мог бы сделать куда больше. Я мог бы дать тебе…

– Не продолжай, а то мы поссоримся, – она, как могла, спокойно, пыталась прекратить этот нежелательный разговор.

– Нет, разреши мне закончить. Я знаю, это все из-за него. И это раздражение… Он… как бы тебе объяснить мою мысль…. Он подрезал тебе крылья. Да. И сбил тебя с толку. Нежелание меня видеть на протяжении лет, и даже нежелание выслушать. Можешь сказать, что я ошибаюсь, но мне кажется, без него не обошлось. Ты изменилась за эти годы. Я не хочу сказать, что ты стала хуже. Нет. Ты стала лучше потому, что стала сильнее. Особенно теперь, в этот самый момент. И это единственное, за что я ему благодарен. Но он поступил недостойно. Зря ты меня тогда не послушала. Я ведь предупреждал. Я же говорил тебе, что он совсем не то, что тебе…

– Прекрати! Мне кажется, мы давно уже обсудили это! Он…

– Был отличным парнем, да? – злая усмешка тронула его губы, – Таким отличным, что предпочел тебе другую, не разглядев, да попросту не оценив тебя настоящую.

– Замолчи! Я не хочу, чтобы ты поливал его грязью! – терпение Кристины было на исходе. Она считала недостойным, когда один человек из ревности порочит другого в чьих-то глазах. Это всегда выводило ее из себя.

– А что мне помешает? Теперь, когда я оказался прав, как никогда, а он так жестоко ошибся с выбором. Что меня удержит?

– Отсутствие благодарного слушателя! – сказав это чуть громче, чем следовало, Кристина схватила куртку и решительно пошла к выходу.

Она старалась идти как можно быстрее, чтобы никто не смог догнать ее и остановить. Нет уж, на сегодня довольно этих разговоров о прошлом. На улице она быстро вскочила в свою припаркованную у самого входа машину. Лишь секунду она помедлила, раздумывая, стоит ли после бокала пива ехать за рулем, но увидев в зеркало заднего вида, как из бара вслед за ней выбежал Герман, а затем и Алекс, она резко нажала на газ. Авто быстро разгонялось, а фигуры смотрящих ей вслед двоих мужчин становились все меньше. Отъехав подальше, Кристина бросила последний взгляд в зеркало заднего вида. Черная фигура Германа все еще высилась вдалеке, как маяк. Он одиноко стоял на том же месте в ярком свете фонаря и смотрел, как она уезжает. Черный маяк, от которого она бежала прочь.

Она гнала, как никогда раньше. Чем быстрее кружились мысли в голове, тем сильнее ее нога вдавливала в пол педаль газа. Она хотела домой. В свою тихую комнату с теплым спокойным светом ночника. Хотела побыстрее принять горячий душ и лечь в мягкую постель, укрыться толстым одеялом с головой, прижать к себе голенькую теплую Бриду и быть недоступной для своих мыслей и воспоминаний о прошлом, как для ночных монстров, которые не могут тебя достать, пока ты укрыт одеялом.

Вот она свернула в сторону коттеджного поселка, где жили ее родители. Хорошо знакомая дорога шла через небольшой лесок и была пустынной в это позднее время. Свет фар выхватывал из темноты силуэты огромных елей. Казавшиеся антрацитово-черными в темноте, они будто тянули свои ветви-лапы к обочине. И вдруг из гущи деревьев прямо на дорогу выскочило большое животное. Размером больше собаки, с темной шерстью, оно бросилось вперед и застыло прямо посередине полосы, преграждая Кристине путь. В ярком свете фар сомнений быть не могло: на дороге стоял огромный волк. Удар по тормозам. Сумка Кристины слетела на пол, рассыпав все содержимое. Белый Шевроле занесло, он боком заскользил по обледенелому асфальту. Руки до боли впились в руль. Сердце замерло, глаза зажмурились в ожидании чего-то страшного. Но машина просто остановилась.

Открыв глаза, Кристина огляделась. Она была цела, но за пределами машины в кромешной тьме ничего видно не было.

«Сбила или не сбила? Удара, кажется, не было. Или был?»

Переведя немного дыхание, девушка открыла дверь машины и вышла. На неверных ногах она зашла во тьму позади машины. Свет задних фонарей машины лишь слегка освещал дорогу. Но сбитого животного видно не было. Позади нее загорелись огни чьих-то фар. Кто-то ехал. Дорога осветилась полностью. Без сомнений, она была пуста.

Глава 4

Той зимой, после своего чудесного спасения и знакомства с Германом, Кристина порхала, как на крыльях, ободренная и воодушевленная. Всю свою жизнь она чувствовала гнетущее одиночество и не находила себе места среди сверстников. Между ней и другими людьми словно был выстроен невидимый барьер. Кристина много раз пыталась завести друзей, но ничего не складывалось. Она не умела молчать, когда происходит что-то несправедливое, не умела врать и изворачиваться. Поэтому постоянно влипала в какие-то истории. Общаться с ней было попросту опасно. Слишком много народу среди других учеников школы ее не любило. К ней хорошо относились лишь учителя, за что она сразу была возведена другими учащимися в ранг любимчиков и удостаивалась еще большего презрения.

Кристина уже и не надеялась, что ее дела изменятся к лучшему. Она научилась быть одна, обходиться без дружеской поддержки, как вдруг совершенно незнакомый парень спасает ее из большой беды, говорит, что она необычная, а значит, особенная! И что сам он такой же. Он знает, кажется, все о ней.

И самое главное, то, что сделало походку Кристины такой летящей, и заставило улыбку не сходить с лица – он сказал, что ЛЮБИТ все необычное!

Неужели она ему понравилась? Или дело тут просто в жалости к ней, хрупкой девочке, перепачканной краской и с разбитой губой? Но он ведь спас ее. Или так поступил бы любой?

Где-то в глубине души копошились сомнения, что это просто правильный поступок с его стороны и ничего больше, что будь на ее месте другая, он помог бы и ей. Но ведь нет другой такой! Это только с ней все так случается. Всегда. Или нет?

В любом случае даже если это просто был добрый жест, Кристина и этому была рада. Ведь до сих пор она думала, что одна в целом мире.

Теперь же она поняла обратное и улыбалась, несмотря на разбитую и еще не зажившую губу.

Единственное, что ее тревожило – это предстоящее занятие в кружке рисования. Будет ли Лида снова доставать ее, как раньше, или теперь ее ненависть выйдет на новый уровень, и она просто попытается придушить Кристину? Все это вызывало определенные опасения.

С другой стороны пока ничего не произошло, хотя с момента стычки за углом прошло уже несколько дней. Парень Лиды и его банда не объявлялись. Никто не ждал Кристину после школы, хотя теперь было бы самое время, ведь спасать ее больше некому.

Кристина даже думала в этот раз пропустить занятие в кружке, но потом решила, что это будет выглядеть, как проявление трусости, а показывать спину неприятелю – последнее дело.

И вот мокрой от волнения ладонью она открыла дверь в класс и вошла. Лида уже была здесь. Во рту у Кристины вдруг пересохло, но она не подала вида, громко поздоровалась со всеми и спокойно прошла на свое обычное место.

На протяжении первой части занятия Кристина боялась, что учительница покинет кабинет, и конфликт между ней и Лидой продолжится. Но все шло гладко. Лида сидела за своим столом тихая и рисовала, почти не поднимая глаз. Иногда она искоса поглядывала в сторону Кристины, но было не ясно, что означал этот взгляд. Ненависть или любопытство? Или что-то другое?

Спустя почти час с момента начала, педагог объявила перерыв 10 минут. Звонки уже не давались, так как все уроки были закончены, шли только дополнительные занятия, продленки и кружки.

Кристина решила выйти из класса и побродить по полупустой школе. Ей нравились такие прогулки. Когда в школе кончались уроки и большинство детей и учителей уходили домой, сама школа менялась. Атмосфера в ней становилась какой-то особенной. Сильнее всего это ощущалось с наступлением темноты. Сейчас, зимой, темнело все раньше, и в коридоры с улицы уже начали вливаться вечерние сумерки.

Кристина неспеша шла, разглядывая рисунки учеников, которые она уже знала до мельчайших подробностей. Вдруг ей показалось, что кто-то идет за ней следом. Она быстро повернулась и увидела Лиду. В первое мгновение Кристина подумала, что девушка пошла за ней, чтобы отомстить за недавнее поражение, но потом поняла, что ошиблась.

Лида остановилась и стояла теперь неуверенно, не глядя Кристине в глаза. Она казалась смущенной или даже испуганной.

Где-то этажом выше послышался детский смех, крики мальчишек. Наверное, закончилась продленка. Топот ног эхом отдавался в пустых коридорах и на лестнице.

Лида нервно кашлянула и первой нарушила молчание:

– Ты красиво рисуешь.

– Спасибо, – Кристина ничего не понимала. Идти за ней, чтобы сказать, что она красиво рисует? И кто из них после этого странный?

– Я хотела сказать тебе… – Лида осеклась и смолкла.

– Да? – тихо произнесла Кристина.

– Извини за тот раз. Я сказала Стасу и его парням, чтобы больше они тебя не трогали.

Лида взглянула в лицо Кристины, затем отвела глаза в сторону и продолжила:

– Я вообще не просила их и не хотела ничего такого. Он просто взбесился из-за того, что ты про меня сказала. Наверное, ему кто-то рассказал, может, позвонил или написал смс… Ну, и он рассердился. Эти парни, они совсем не дружат с головой, если дело касается их девушки, да? – Лида неуверенно улыбнулась и с надеждой посмотрела Кристине в глаза, ища поддержки.

– Наверное, – девушка не знала, как это бывает, кто и от чего теряет голову, ведь у нее самой еще не было парня.

– Я тут подумала… Короче… – неожиданно Лида протянула вперед что-то, что до этого прятала за спиной, – Нехорошо вышло с твоими красками. Поэтому вот.

Кристина осторожно подошла и взглянула на сверток.

– Что это такое?

– Новые краски.

Видя, как Кристина отшатнулась, не желая ничего принимать от своей бывшей обидчицы, Лида быстрым движением сунула коробку ей прямо в руки.

– Просто возьми. И рисуй, как хочешь. Хоть все рисуй синим!

Спорить, похоже, было бессмысленно. Очевидно, что Лиде все это стоило больших усилий. Кристина пожалела ее и поблагодарила за неожиданный подарок. Судя по размеру свертка, это был большой и недешевый набор.

«Вряд ли денег на него ей дали родители. Они вообще, скорее всего, не знают, с какой компанией водится их дочь и что позволяет себе в школе по отношению к другим детям и учителям. Хорошо, если она купила краски, отложив со своих карманных денег. Сэкономила на пиве и сигаретах? Как угодно, лишь бы она не отняла эти деньги утром и младшеклассников!» Спрашивать напрямую было как-то невежливо. Поэтому девушки молча шли по полутемному коридору назад в класс. Уже на подходе Лида спросила:

– А тот парень, который тогда… он кто тебе? Твой бойфренд или, может, родственник, двоюродный брат какой-нибудь?

Лицо Лиды было таким испуганным, когда она вспоминала и говорила о «том парне», что Кристина невольно улыбнулась:

– Да так. Просто друг.

День шел за днем, а Герман так и не звонил.

Кристина сначала не придавала этому значения. Она слишком была занята мыслями о своих недоброжелателях, которые вдруг так легко оставили ее в покое.

К тому же она понимала, что сразу он и не позвонит. В таких делах полагалось выждать паузу. Опыт у нее самой был небольшой, но она успела наслушаться об этом выше крыши. Девушки сразу не дают ответ, парни сразу не перезванивают, девушки не звонят и не подходят первыми, парни приглашают на дискотеку доступных, а не тех, кто нравится. Весь этот бред происходил вокруг нее постоянно, она знала все правила этой игры. Но играть ей с Германом не хотелось.

Они были знакомы с ним всего, может, час от силы, а ей, казалось, что полжизни. С ним было легко и приятно. И она хотела, чтобы если и было какое-то продолжение, то чтобы оно было таким. Легким, приятным и простым.

Но Герман все не звонил.

Может, он хочет играть по всем правилам? Думает, что надо помариновать ее, чтобы она заволновалась, стала беспрестанно думать о нем? Или, может, он боится показаться ей навязчивым? Думает, что не понравился ей?

Но ему не стоило переживать на этот счет. Он произвел на нее самое хорошее впечатление, какое только мог бы произвести парень, спасший девушку от жестокой расправы.

Да она сама позвонила бы ему. Она презирала все эти глупости про то, что девушка не должна звонить первой. Вот только у нее не было его номера.

А, может, он специально сам попросил ее телефон, а свой не оставил? Может, она все придумала? И вовсе не понравилась ему, он просто пожалел ее и все это были лишь жалость и вежливость.

Кристина поймала себя на том, что слишком много думала об этом, но отвлечься не получалось. Книги казались скучными, сюжет ускользал от понимания. Она просто листала страницы, но не смогла бы даже ответить, о чем только что читала, если бы ее спросили.

Она так измучалась догадками, что стала плохо спать.

Ей начали сниться тревожные сны. Она шла по дороге из школы, по которой провожал ее Герман. Дорога была ярко освещена фонарями, но вдруг фонари позади нее начинали гаснуть. Сначала вдалеке, потом все ближе. Будто кто-то задувал их, как свечи. И в темноте там позади нее был кто-то. Она слышала громкое, рычаще-булькающее дыхание, видела огромный черный силуэт, но невозможно было понять, что это за существо. Фонари гасли, жуткое создание приближалось. Кристина пускалась бежать изо всех сил к своему дому, но тьма позади нее наступала, нагоняла ее, становилась все ближе.

Девушка просыпалась с криком в холодном поту. Однажды она даже случайно разбудила братика, который спал в соседней комнате. Сонный, он пришел к ней и спросил, в чем дело. Услышав, что это просто ночной кошмар, он по-взрослому заметил, потирая глаза ото сна, что ей надо чаще гулять на воздухе, а то от сидения за книжками у нее испортился цвет лица. И эти сны тоже от недостатка движения и свежего воздуха.

После этих слов Кристине стало ясно, что изменения в ее поведении были замечены родителями. Те, видимо, их обсуждали, а брат просто был невольным свидетелем.

Может, они все и правы. Надо больше гулять.

На улице рано темнело, но от снега было светло. Особенно в ясные ночи. В их городке маршрутов для прогулок было не много. И как-то вечером, обойдя все окрестности вдоль и поперек, Кристина вышла на дорогу, ведущую к школе.

Она старалась избегать этого места в позднее время. Виной тому были сны, которые все еще не оставляли ее.

Но теперь, при ярком свете луны, отраженном снегом, здесь все казалось безопасным и открытым, не как в ее кошмарах. Она шла мимо частных домиков с уютными живыми изгородями и деревянными заборчиками и любовалась гирляндами на окнах домов. Близился Новый год, люди уже начали готовиться к празднику. Уже завтра учеба кончится, и их отпустят на новогодние каникулы. И скоро будет месяц, как Герман не звонит ей.

Слишком долго, чтобы это было игрой или соблюдением правил приличия.

Вдруг печальные мысли Кристины прервал какой-то шум в живой изгороди, она вздрогнула и застыла на месте. Но это была всего лишь кошка, продиравшаяся сквозь кусты с огромной мясной костью в зубах.

Кошка умчалась прочь, быстро перебежав через дорогу, а во дворе за изгородью хлопнула дверь и послышались тяжелые шаркающие шаги. Затем открылась калитка и в свете фонаря показалась невысокая пожилая женщина в халате:

– Опять унесли! – старушка всплеснула руками, – Совсем так с голоду помрет!

Заметив девушку, застывшую и смотрящую на нее, женщина сказала:

– Пес мой совсем обленился, стал старый. Вечером не ест. Ставлю миску у конуры, а он не выходит. Только скулит. Может, заболел? Я уже и кость купила ему, большую с мясом. Думала, выйдет. Нет. Вечерами не выманить. Забивается в самый дальний угол и не идет. Сначала он все лаял по ночам на кого-то. Может, на кошек этих? Недели три назад. Нет, вру! Четыре! Месяц назад начал. Лаял каждую ночь, а потом однажды затих. И с тех пор боится вечерами выходить. Не знаю, может, в дом забрать его с улицы. Или нет?

Кристина вдруг почувствовала приступ беспричинного страха. С трудом выдавив из себя тихое «наверно», она повернулась и быстро зашагала в направлении своего дома.

Ночью ее снова мучили те же кошмары. Фонари гасли у нее за спиной. Громадная тварь шла за ней и вела с собой тьму. Кристина бежала, что было сил, но ужасный преследователь был все ближе. Она видела мерцание его клыков и жуткие черные с красным отблеском глаза.

Проснувшись с колотящимся сердцем, Кристина до утра не смогла заснуть.

Весь день в школе она клевала носом. Когда ее вызвали к доске на уроке биологии, она так путалась в словах, что учительница спросила, как она себя чувствует и не лучше ли ей пойти в мед. пункт или домой.

К счастью, это был последний учебный день. Придя домой из школы, Кристина легла на диван и уснула до вечера.

Шли последние дни года. А нужно было еще успеть переделать массу дел: купить всем подарки, нарядить елку с младшим братом, помочь маме с закупкой продуктов к праздничному столу.

Кристина уже почти не грустила, что Герман оказался не ее прекрасным принцем. Как можно винить кого-то в том, что ты оказался ему не нужен? Кристина старалась не печалиться и не сердиться по этому поводу. По правде сказать, она почти отпустила ситуацию. Теперь только страшные сны были ей напоминанием о той вечерней прогулке.

И вот наступил праздничный вечер.

Кристина так забегалась, помогая матери с готовкой к столу, что чуть не забыла переодеться в праздничное темно-синее платье. Ее любимое. Она одевала его уже много раз, но оно ей не надоедало. Глубокий, но яркий синий оттенял ее темные рыжие волосы.

– Контрастно. Рыжий и синий. Как красный и синий. Я похожа на яблоко, – сказала Кристина самой себе, бросая последний, контрольный взгляд в зеркало прежде, чем идти к праздничному столу.

– С чего ты взяла, милая, что ты похожа на яблоко? У тебя отличная фигура. Ты похожа на банан, – отец шутливо потрепал Кристину за щеку. Он был стройным и высоким, и дочь была вся в него.

– Нет, пап, по цвету, – она улыбалась и смотрела, как красиво они нарядные выглядят в зеркальном отражении.

– Синие яблоки? Никогда не слышал о таких. Странная мысль. Пошли.

– А я вообще вся такая странная у вас, – уходя вслед за отцом, она шутливо показала своему отражению язык, затем подмигнула и выключила свет в своей комнате.

Уже много лет семья Кристины праздновала новый год в тесном кругу, не ходя ни к кому в гости и никого не зовя к себе.

Так просто и хорошо, вчетвером, они сидели за праздничным столом и говорили. Еле слышно работал телевизор. По мнению Кристины, он только мешал, но без него никак было бы не узнать, когда же, в какую точно минуту надо уже загадывать желание, а потом быстро бежать к окну смотреть фейерверк.

Герман полностью покинул мысли Кристины. Она снова была собой. Одинокой и счастливой, несмотря ни на что. Жизнь продолжалась. Страшные сны уйдут сами собой, и все будет, как прежде.

На часах в экране телевизора стрелки замерли на полуночи. Все встали, чокаясь бокалами. Кристине было 16, и родители налили ей немного шампанского, а Мишке нет. Он сначала досадовал и обижался на это, но теперь его лицо было открытым, счастливым и восторженным.

Кристина пила ледяной терпкий напиток зажмурясь, часы отмеряли 12 ударов, она хотела загадать желание: окончить год без троек, а лучше на все пятерки, но вместо этого громко произнесла про себя: «Пусть Герман позвонит мне!», и выпила последний глоток.

Ночью первого января она спала особенно беспокойно. Напряжение в ее кошмаре достигло пика. Она бежала от надвигавшейся тьмы, а монстр подступал все ближе. Вот уже близок ее дом, но зловещая тварь дышит ей почти в самую спину. Кажется, она чувствует его дыхание у себя между лопаток. Но дом совсем рядом. Из последних сил она кидается к нему, и вдруг фонарь на крыльце гаснет, и она падает в черные, как сама ночь, объятия жуткого зверя. Ее руки утопают в его угольного цвета шерсти, клыкастая пасть почти касается ее лица, и ужасные темные глаза смотрят на нее в упор не мигая. Глаза волка или… человека?

Огромные лапы стискивают ее, и она не в силах вырваться. Она кричит и не может проснуться и вдруг слышит звонок.

Спасительный будильник!

Ах, нет, это телефонный звонок. Не глядя на номер, спросонок Кристина взяла трубку и почти шепотом сказала:

– Алло…

– С Новым годом, Кристина! Ты еще не забыла меня? Это я, Герман.