Текст книги "Анжелика и дьяволица"

– А что вы об этом думаете, отец мой? Вы ведь с ним виделись? – обратился Пейрак к капуцину.

– Он с места не двинется, не узнав вашего мнения. Однако приказал начать военные приготовления, чтобы угодить господам, чьим судам угрожают англичане.

Капуцин говорил с полным равнодушием. Ощущалось, что исход переговоров его совершенно не интересует. Молодой, безбородый, с решительным и пригожим загорелым лицом и взлохмаченными ветром каштановыми волосами, он был одет в высоко поддернутую веревочным поясом рясу и мокасины. Хотя он принял сан и мог служить мессу, было в нем что-то, из-за чего все звали его брат Марк, словно он был послушник.

– Какая удача, что Скудун отправил вас бродить по лесам, – язвительно заметил Вильдавре, – вы ведь любите это больше, чем читать «Отче наш»? Заодно вы смогли подурачиться на всех стремнинах и порогах Святого Джона, Святого Креста, то есть Медукснакеага. Сколько раз ваша лодка перевернулась и вы оказались под ней? Сколько воды вы наглотались в водоворотах у скал?.. Эта молодежь только и думает что о безумствах, эта страна буквально лишает их рассудка, – пояснил он, обращаясь к Анжелике. – Вы только взгляните на нашего монаха. Даже индейцев поражает, с какой дерзостью он сплавляется по всем рекам, считающимся непреодолимыми и опасными. И вы верите, что его мысли заняты служением Богу, ради которого он был отправлен сюда? Как бы не так! А взять моего Александра? Родители доверили мне сына, чтобы я сделал из него настоящего дворянина, а не дикаря, только и думающего о том, чтобы промчаться вверх по течению со скоростью десяти мустангов, что он, кстати, уже сделал в прошлом году на Малом Кодиаке. А нынче ему, видите ли, понадобилось устье реки Святого Джона…

– Стало быть, вы признаете, что втравили нас в эту историю, чтобы угодить своему любимчику! – выкрикнул Бертран Дефур.

– Но я не вызывал Фипса, – вне себя от ярости проревел Вильдавре.

– Не важно, – примирительно заключил брат Марк, – подвиг остается подвигом. И заметьте, он имеет не только дурные последствия. Именно воспоминание о прошлогоднем походе вверх по течению и о недавнем покорении порогов вызвало такое восхищение Скудуна, что он задумался, не следует ли ему оказать поддержку французам и в конце концов проявить себя надежным союзником.

Лицо маркиза посветлело, на нем блеснула юношеская улыбка, делавшая губернатора на двадцать лет моложе.

– А что я вам говорил?! – воскликнул он. – Александр не напрасно рисковал своей жизнью… и моей… Он необыкновенный юноша. Вы поняли, граф, если бы не мой Александр, мы все погибли бы.

– Не торопитесь, мы пока не спасены, – со смехом уточнил Пейрак. – Тем более что мне бы не хотелось, чтобы Скудун проявлял особенную преданность французам. На сегодня я бы предпочел, чтобы он выказал свое высокомерие. Полагаю, теперь мой черед произвести на него впечатление.

Посмотрев вокруг, граф направился к англичанам. По большей части они расположились на песке прямо у полосы водорослей и скромно перекусывали, попивая пиво.

– С вами ли торговец вразнос господин Кемптон? – поинтересовался Пейрак.

Тот как раз сноровисто снимал мерки, обещая назавтра – самое позднее через неделю – обеспечить всех желающих элегантной обувью отменной прочности и по последней лондонской моде. Достаточно ли у него кожи для стольких заказов? Разумеется, да к тому же лучшего качества. На худой конец, он раздобудет ее через два дня. У него на примете есть один островок, где…

Услышав вопрос Пейрака, мелкий торговец из Коннектикута выступил вперед и представился, из почтения к знатной особе задрав вверх свой острый нос. Обмотанная несколькими слоями лент шея делала его похожим на заклинателя змей.

– Господин Кемптон, – сказал ему граф, – мне понадобится ваш медведь.

– Мой медведь! Что вам от него надо? – запротестовал Илай Кемптон, заподозрив неладное.

– Хочу взять его в союзники. Или, пожалуй, поручить ему миссию чрезвычайной важности. Такому умному медведю просто необходимо стать дипломатом на английской службе. Хочу взять его с собой в Метудик, чтобы склонить на свою сторону вождя малеситов Скудуна, от которого я жду важных уступок, например отказа от вступления в военный союз с французами.

Илай Кемптон покачал головой:

– Это невозможно. Мистеру Уиллоби не стоит ввязываться в столь опасные дела. Да и не могу я расстаться со своим медведем.

– Но вы могли бы сопровождать его.

– О! Yes! А есть ли там европейские женщины? – подозрительно спросил торговец.

– Разумеется! Покинутые своими мужчинами. Они с радостью примут вас.

– О! I see. Это все меняет, – возликовал Илай, и глазки его радостно загорелись.

– До чего же похотливы эти англичане, – с отвращением заметил Вильдавре, отламывая маленькие кусочки от пирога с черникой. Он достаточно знал английский язык, чтобы следить за диалогом.

– Да нет же, – рассмеялась Анжелика. – Этот славный малый – мелкий торговец из Новой Англии. Он ищет клиентуру. Его торба поистине бездонна, в ней всегда найдется что-нибудь на продажу. Чудом появления на нашем побережье всех этих многочисленных кружевных манжет и атласной тесьмы мы обязаны ему. И разумеется, все женщины рады его видеть.

Тем временем Кемптон решился:

– Ладно. Я уведомлю Мистера Уиллоби и завтра сообщу вам его ответ. – Торговец спешил вернуться к своим делам. Он оставил графа де Пейрака и снова закричал: «Обувь! Кому превосходную новую обувь!..»

– Какая занятная личность, – заметила герцогиня де Модрибур после его ухода. – И до чего занятны и уморительны все эти люди… Мне никогда не было так весело! – воскликнула она, с восторгом побывавшей на первом балу девочки глядя на Анжелику.

Казалось, она столь очарована происходящим, что позабыла свой долг попечительницы, чем воспользовались некоторые поселенцы из числа тех, кто полагал себя женихами Королевских дочерей. Желая попытать счастья, молодые люди, делая вид, что стремятся предложить закуски или напитки, увлекали барышень к столам, чтобы остаться наедине с дамой своего сердца. Барсампюи старался противопоставить галантное обхождение скромности Кроткой Мари, квартирмейстер Ванно принялся пересказывать Дельфине Барбье дю Розуа свои странствия по миру. Аристид Бомаршан, разумеется, взялся за Жюльенну, которой время от времени никак не удавалось удержаться от громкого хохота; тогда она пугливо озиралась на герцогиню и Петрониллу Дамур и прикрывала смеющийся рот ладошкой. Впрочем, пышнотелая дуэнья тоже ослабила бдительность. Появление Кромли совершенно перевернуло представления почтенной женщины о мужском сословии. Этот его представитель в юбке и с торчащими во все стороны и растрепанными, словно метла, рыжими бакенбардами очевидно привлекал ее внимание. Заметив такой интерес к своей особе, шотландец, со свойственной ему самоуверенностью, принялся рассказывать Петронилле леденящие кровь истории о случающихся в заливе видениях, о кораблях-призраках и о чудищах морских.

Анжелика заметила, что всеми покинутой оказалась только мавританка, впрочем очень приветливая и хорошенькая. В стремлении к благопристойности матросы Колена Патюреля вовсе не хотели любезничать с метиской, дабы не вспоминать о своем явном пристрастии к островитянкам во время морских странствий.

Анжелика уже собралась развлечь девушку и поручить заботам местных барышень, но в этот момент ее опередил Жан Ле Куеннек. Углядев одиноко стоящую гостью, он подошел к ней:

– Говорите ли вы по-французски, сударыня?

– А как же! – воскликнула она. – Я воспитывалась в монастыре урсулинок в Нёйи, под Парижем. Я умею читать и вести светскую беседу.

– Вы меня восхищаете, – заверил добрый малый. – Не желаете ли отведать елового пива, а может, лимонада из ягод белого сумаха или немного испанского вина для увеселения сердца?

– Испанского вина, – заулыбавшись, сказала девушка.

Стоя подле Анжелики, герцогиня наблюдала за развитием событий.

– Очень любезно со стороны этого юноши заняться девочкой, – со вздохом заметила она. – Бедная моя мавританка! Мне не хотелось брать на себя такие хлопоты, но одна приятельница, маркиза де Роканкур, сильно настаивала, чтобы я позаботилась о ней. Не знаю, найдется ли на нее охотник в Квебеке. А жаль, потому что я привязалась к малышке. Впрочем, она всегда может уйти в монастырь и стать послушницей. Это дитя – само совершенство.

В сознании Анжелики молнией пронеслась мысль о незаконнорожденных детях, прижитых порочными знатными дамами от своих лакеев-мавров. После развратницы прятали младенцев в монастырях или слуги приносили их в корзинах во Двор чудес и продавали там.

– О чем вы задумались? – спросила герцогиня, прикоснувшись к запястью Анжелики.

– Ни о чем определенном. – Анжелика тряхнула головой, чтобы избавиться от своих воспоминаний.

Париж и его развратные нравы остались где-то далеко.

Амбруазина внимательно вглядывалась в нее своими огромными глазами цвета янтаря.

– Порой на вашем лице мелькает какая-то тень, – промолвила она, – которая придает ему невыразимую красоту… Должно быть, у вас чрезвычайно напряженная духовная жизнь?

– Не знаю, – улыбнулась Анжелика. – У меня нет времени задумываться над этим.

Она размышляла, насколько уместно было бы сейчас обсудить с герцогиней план поселения Королевских дочерей в Голдсборо. Ей представлялось, что момент подходящий.

Но тут к ним вернулся Жоффрей де Пейрак:

– Вы ведь известили меня нынче о том, что сагамор Пиксарет утром появился в Голдсборо?

– Верно. Он сказал, что пришел за моим выкупом, и безотлагательно хотел с вами повидаться. Однако здесь я его не вижу.

– Что за история с выкупом? – заинтересовалась герцогиня, и глаза ее округлились. – Нынче утром вы уже об этом упоминали.

Анжелика вкратце рассказала ей, что во время сражения в Новой Англии была взята в плен знаменитым Пиксаретом. Он предоставил ей свободу, однако, согласно военным законам индейцев, господин де Пейрак должен был заплатить выкуп ему, а также двоим воинам-абенакам за взятых в плен англичан, освобождения которых граф добился.

– Как все это странно, – с удивлением глядя на Анжелику, сказала госпожа де Модрибур. – Почему бы вам не избавиться от этих наглых индейцев?

– Надо соблюдать их обычаи…

Позвали двух воинов, Жерома и Мишеля, которые возле костра лакомились жареными ножками косули. Тщательно вытерев жирные руки о мокасины и волосы, они подошли к графу.

– Где Пиксарет? – на наречии абенаков спросила их Анжелика.

Воины-патсуикеты в нерешительности переглянулись.

– Сбежал, – ответил Жером.

Слово прозвучало необычно, особенно применительно к несгибаемому Пиксарету. Пейрак потребовал, чтобы они повторили, после чего спросил, как это понял Сен-Кастин. Однако другого перевода этому слову и быть не могло. Пиксарет именно «сбежал»… Почему? Чего испугался? Похоже, никто не знал ответа на этот вопрос. Анжелика с графом переглянулись.

– Жаль, что Пиксарета нет, – сказал Пейрак. – Я бы хотел, чтобы он сопровождал меня в нашей экспедиции. Скудун весьма озабочен союзом абенаков с другими племенами, так что визит достославного Крещеного Великана, о котором, кстати, он мне с интересом говорил, разумеется, привел бы его в величайший восторг. Они побеседовали бы о религии, покурили бы моего лучшего виргинского табака, а я тем временем успел бы устранить опасность конфликта.

– Возьмите с собой моего будущего тестя, Матеконандо, – предложил молодой гасконский барон. – Он тоже большой любитель поговорить о религии.

Тут Жером и Мишель принялись разглагольствовать об участи своих английских пленников, которых они долго преследовали и наконец взяли в Брансуик-Фолз. Настало время понять, уводить ли им их с собой, или граф согласится дать за них выкуп. Пора было обсудить этот вопрос, потому что оба приятеля и так проявили достаточное терпение.

– Эти дикари великолепны, не так ли? – сказал маркиз де Вильдавре, когда послали за юным Сэмюэлом Коруэном, преподобным Пэтриджем и мисс Пиджент и еще двумя участниками драмы, взятыми в плен абенаками.

– Вы только взгляните на их мускулатуру. Ни единой унции жира. При каждом движении кожа отливает золотом. Только вот пахнут они очень скверно. Жаль! Известно ли вам, что они могут бежать со скоростью оленя? Я сам видел это в Булонском лесу, когда вместе с господином Романьи привез несколько подобных образчиков во Францию, чтобы позабавить короля. Одного молодого ирокеза, Уттаке, заставили бежать наперегонки с оленем, так он догнал его и схватил за рога. Король опомниться не мог от изумления. Теперь этот Уттаке – вождь союза пяти племен и злейший враг Новой Франции. Не стоило устраивать ему такое прекрасное путешествие. Вот и пойми этих скотов!

– Я получила от него вампум, – сказала Анжелика, которая очень гордилась этим подарком вождя ирокезов.

– Вы, милочка, способны на все, – резко перебил ее маркиз, набрасываясь на тарелку с засахаренными колотыми орешками. – Однако, – заключил он с набитым ртом, – ирокезы – настоящие чудовища, и Новая Франция вздохнет свободно, только когда все они будут истреблены. Ах, я придумал! – воскликнул он, перескакивая с пятого на десятое. – Пейрак, дорогуша, если вы хотите поразить вождя малеситов, возьмите с собой моего Александра. Вы ведь слыхали, что давеча сказал брат Марк. После того, что он совершил, не следует упускать возможность воздать по заслугам юному герою.

– Даже если это очевидная глупость, – прогудел Дрын. – Будь дело только в Малом Кодиаке, еще можно понять, в этом есть своя польза. Если там кости не переломаешь, за час можно покрыть расстояние, которое, идя по реке против течения, обычно преодолевают за целый день. Но бешеные пороги устья Святого Джона…

– А почести… подвиг… Грубым натурам вроде вас не понять…

И все снова принялись неистово спорить. А больше всех кипятился брат Марк. Его слушали с определенным вниманием, потому что он имел большой опыт. Поговаривали даже, будто ни один дикарь не знает, как он, до мельчайших порожков, все бессчетные речушки, ручейки и реки, начиная с Волчьей реки в низовье Святого Лаврентия до самого Кеннебека, не говоря уже о реке Святого Джона, Святого Креста и Пенобскоте.

– Судя по всему, эта тема очень занимает их, – шепнула Анжелика стоявшему подле нее д’Юрвилю.

– Знали бы вы те края, вам было бы понятней, – ответил молодой нормандский дворянин. – Там вся жизнь подчинена течению рек, вода окружает вас, бурлит со всех сторон. Даже лес наполнен шумом падающей воды…

– Если бы не приливы в одиннадцать туазов, – проговорил Дефур.

– Но они есть, приливы в одиннадцать, а то и в двенадцать туазов, как мне говорили, – с торжествующим видом заметил Вильдавре. – А вот в Средиземном море они не достигают даже одного туаза. Отсюда можно сделать лишь один вывод: мы находимся в регионе поразительных явлений, что принуждает нас порой к поведению, отличающемуся от нормы.

– На восточной оконечности Бретани бывают приливы в восемь туазов. Однако бретонцы же не сумасшедшие.

– Они еще хуже. Общеизвестный факт, что они не такие люди, как все, во всяком случае, это какая-то совершенно отдельная порода. Однако вернемся в наш Французский залив. Что бы могло быть здесь причиной столь полноводных приливов?

– Я знаю, – сказал матрос с «Сердца Марии», который как раз был бретонцем. – Мне приятели из Сен-Мало объяснили. Они всю жизнь рыбачат там, а до них с незапамятных времен там рыбачили их предки, еще до того, как туда прибыл Колумб. Выходит, они все секреты побережья знают.

– Ну и?..

– Они говорят, что давным-давно таких приливов не бывало. А потом появилось огромное, длиной в несколько миль, морское чудище и забилось в расселину подводного рифа, да так там и сидит. И когда оно ворочается, море выходит из берегов.

Все засмеялись.

– Закрой рот, болтун! – прикрикнул на него Колен. – В наше время пора прекратить нести такую чушь.

– Это еще почему? – возразил задетый за живое матрос. – Парни из Сен-Мало говорили даже, что иногда возле пяти островов, напротив Парсборо, можно видеть, как глаза чудища сверкают под водой. И вроде полморды у него в Зеленом заливе, а вторая половина – в заливе Шигнекто, прямо на входе в Малый Кодиак. Вот вам и объяснение, почему там все так бурлит, – это оно пытается закрыть пасть.

– Помолчи! Помолчи, милейший, – снисходительно уговаривал его Вильдавре. – Слышал бы господин де Пейрак, человек ученый, вот уж он бы отругал тебя!

Впрочем, на многих матросов слова бретонца произвели большое впечатление.

– А чем это не объяснение, даже если оно не ученое, как вы говорите, господин маркиз, – бросился земляку на выручку другой бретонец. – Вот, к примеру, совсем недавно у нас в Бретани, возле Сен-Бриека, земля вдруг ходуном как заходит. Тогда чародей Мерлин велел копать, а там два гигантских дракона, белый да красный… Здешние края сильно на наши смахивают. А те парни из Сен-Мало, что с незапамятных времен ходят рыбачить во Французский залив, само собой, много чего знают. Ненормально же, что море вдруг ни с того ни с сего начинает подниматься, потом отступать, будто изнутри его что-то выталкивает, а потом подзывает обратно. Мы-то, выросшие на морском побережье, люди привычные и об этом не задумываемся, но все же должна быть тому какая-то причина.

Вильдавре вынужден был признать, что и для него это явление представляет загадку.

– Не могут ли столь сильные приливы зависеть от миграции рыб, когда они, обгоняя друг друга, огромными косяками идут на нерест? – высказал предположение брат Марк. – Это бы многое объяснило. Во Французском заливе столько рыбы, это отличает его от других. К тому же имеются тюлени и киты…

Колен с сомнением покачал головой, маркиз поморщился.

– Ваше предположение не кажется мне убедительным… А вот и граф возвращается. Как знать, возможно, он нас рассудит.

Дело с английскими пленниками уладилось довольно быстро, или по меньшей мере были сформулированы основы этого урегулирования, удовлетворившие обиженных абенаков. Предметом сделки не были белые дети, что упростило задачу, а Уауэнуруэ-Жером не сильно настаивал на своем желании увести с собой в качестве пленника раздражительного преподобного Пэтриджа, поэтому вполне удовлетворился, забрав предложенные Пейраком синие и ярко-красные лимбургские одеяла. Сложенные стопкой, они как раз достигали роста оного пленника и представляли собой достойный выигрыш.

Этот торг вывел пастора из себя. Он принялся орать, низвергая на индейцев потоки библейских проклятий, но те лишь смеялись в ответ.

Впрочем, Тенуиенан-Мишель сожалел, что не может увести мисс Пиджент в свою миссию Святого Франциска под Квебеком. Она была старовата, но добрая, работящая и еще вполне бодрая. Французы охотно выкупили бы ее, чтобы обратить в свою веру. Однако за горсть ракушек из южных морей он с удовольствием оставил англичанку ее собратьям по вере.

– Рассудите нас, граф, – взволнованно обратился к Пейраку Вильдавре. – Подозреваю, вы-то, возможно, сумеете дать ответ на вопрос, вернее, вопросы, которыми мы задаемся. Начнем по порядку. Primo: что за феномен является причиной приливов вообще? Secundo: почему именно в нашем Французском заливе происходят столь мощные приливы, которые за считаные часы изменяют пейзаж до неузнаваемости? Вы причаливаете к берегу на опушке леса, а шесть часов спустя в том же самом месте оказываетесь у подножия скалы. Есть над чем поразмыслить, а?

Жоффрей де Пейрак приветливо оглядел собравшихся и улыбнулся.

В тот день граф был одет в простой камзол темно-зеленого бархата, который особенно нравился Анжелике, потому что именно в нем она встретила его в Ла-Рошели. Особенно охотно Жоффрей надевал его в непринужденном состоянии, когда не ощущал необходимости сдерживать сложную, напряженную ситуацию и навязывать кому-то свою волю. Сегодня Анжелика чувствовала, что он спокоен и искренне наслаждается обществом столь разных людей, каждый из которых молчаливо одобряет его присутствие. В обществе царила какая-то новая атмосфера. Глядя на стоявшего неподалеку Пейрака, Анжелика видела, сколь приветлив и доброжелателен его взгляд, который, как она знала, может испепелять, а может излучать страсть и веселье, и тоже чувствовала умиротворение.

Ей показалось, что седина на висках мужа стала заметнее, и сердце ее исполнилось нежности к нему.

Анжелика ощущала, что недавние тревоги оставили в их истерзанных душах неизгладимый след. Однако в эти летние дни им слишком многое предстояло сделать. Пусть так, но постепенно хорошее придет на смену дурному. И после они вкусят сладость и богатство своей любви полнее, нежели сейчас, в этой суматохе. А теперь им следует держаться стойко и прямо, нести весь тяжкий груз своих обязанностей, чтобы позже позволить себе отдых, в котором они так нуждаются. Еще немного, и они вернутся в Вапассу, «домой», подбодрила себя Анжелика. Только бы Жоффрей отказался от представлявшейся ей столь опасной затеи отправиться в Квебек.

– Охотно отвечу на первый вопрос, – сказал Пейрак. – Но мне бы хотелось послушать, как это сделает кто-нибудь из вас. Того, кто откроет истину путем рассуждений и выводов из своих наблюдений, ждет награда. Ну же, господа, вы люди морские и наверняка в своих странствиях почерпнули немало знаний. Припомните, что видели, и обобщите свой опыт. И я уверен, очень скоро вы приблизитесь к научному и математически обоснованному ответу на вопрос о том, что вызывает приливы на нашем земном шаре.

Все принялись переглядываться и перешептываться, насупились и погрузились в глубокие размышления.

– Я вижу, что Йан поднял глаза к небу, – земетил граф. – Горячо, малыш!

– Не следует ли искать тайну приливов в звездах? – спросил Йан.

– Разумеется. Во всяком случае, в светилах, – подтвердил чей-то голос. – Потому что приливы связаны с притяжением Луны…