Текст книги "Дитя Демиургов. Путь к магии"

Глава XVIII

Один из красивейших городов мира встретил их проливным дождём и туманом.

Ладимир передёрнул плечами и поморщился, а Артес воспрянул духом и радостно осматривал родные места.

– Мы попали к моему дому, – пояснил Джой, который отряхивал мелкие пушинки с плаща и подозрительно посматривал на лошадей Ладимира.

Аталэйнт зачарованно разглядывала огромный особняк. На пороге путников встретил прекрасно вышколенный дворецкий, а конюх, не дрогнув ни одним мускулом на лице, хотел забрать у Ладимира лошадей. Реакция что у Бешеного, что у Ваджры оказалась мгновенная: они оскалились и сделали одновременный стремительный выпад. Конюх остался в живых только потому, что Ладимир не выпустил поводья. В сантиметре от лица конюха пронеслись оскаленные зубы (особенно хорошо были видны ядовитые клыки Ваджры), и лошади уже спокойно стояли возле рыси.

Ладимир мило улыбнулся конюху. Тот медленно повернулся и на негнущихся ногах пошёл к конюшне. Ладимир последовал за ним, ведя в поводу лошадей.

Джой, Аталэйнт и Артес прошли в главный холл. Артес разрывался между желанием помчаться к Мадлен и мечтой о горячей ароматной ванне. Мысль о ванной победила, так как он разумно счёл, что чистым будет пригожее.

Джой выделил Аталэйнт роскошную гостевую комнату, а рядом разместили Ладимира. Комнаты находились на третьем этаже. Спальня же Джоя и комната Артеса были на втором, в Хозяйском крыле.

Аталэйнт в восторге осматривала ванную, сами комнаты с мягчайшими перинами на кроватях, деревянной мебелью, тяжёлыми гобеленами и пушистыми коврами на полах. Она утомилась в дороге и решила поспать.

Артес, отмытый до блеска, облачился в самый парадный из предоставленных на его выбор костюмов и поспешил к Мадлен.

Карета Джоя за полчаса домчала его до дома любимой, где пожилой дворецкий, величественно шаркая по начищенному паркету, провёл его в гостевую комнату.

Артес присел на краешек обитого бархатом дивана. Дверь открылась, и в комнату впорхнула Мадлен. Она выглядела прелестно в голубом приталенном платье с декольте, позволявшим насладиться ее великолепными формами.

– О, мой дорогой Артес! – воскликнула девушка, кидаясь ему на шею. – Как я ждала этой минуты! Я чувствую в тебе магию Воздуха! Теперь мы можем быть вместе навсегда! – И чаровница прижалась к губам счастливого молодого человека в страстном поцелуе.

Через некоторое, довольно продолжительное, время молодые люди сели возле окна на небольшой диванчик, обитый голубым шёлком, и Артес рассказал невесте обо всех своих приключениях. Она охотно ахала вовремя наиболее напряжённых сцен и прижималась к груди своего героя.

После того, как рассказ был окончен, Мадлен, надув прелестные губки, заявила:

– Мне совсем не нравится эта эльфийская дикарка. Ты должен избавиться от неё. Не желаю, чтобы она висела на твоей шее. И этот проводник – он абсолютное животное. Прогони их.

– Но, солнце моё, – немного растерянно произнёс Артес, – Ладимир оказал мне неоценимые услуги. А Аталэйнт пропадёт в нашем мире. Мы отправим их назад через неделю.

– Это слишком долго! – капризно топнула ножкой Мадлен, потом её лоб разгладился, и она продолжила: – Впрочем, поскольку ты пойдёшь к остальным алтарям, Ладмос может тебе пригодиться.

– Ладимир, – поправил ее Артес. – И я не собираюсь идти к другим алтарям. Я стал магом Воздуха, и теперь мы можем спокойно пожениться!

– Но ты не можешь не идти к другим алтарям, – возмутилась Мадлен.

– Почему? – недоумённо поинтересовался Артес, с удивлением глядя на свою невесту. – Путешествие было опасным, а оставшиеся алтари находятся в совсем диких местах. Я могу просто не вернуться оттуда. Да и Ладимир выполнил свою часть договора. Наверняка ему не терпится оказаться дома.

– Послушай, любимый, – ластясь к нему, возразила Мадлен, – подумай об уникальной возможности, которая тебе предоставлена! Ты сможешь стать величайшим из всех живущих магов! Фактически – королём всех стихий! А я буду рядом с тобой, твоей королевой. Не к этому ли ты должен стремиться?

– Зачем искать большего, когда мы можем быть счастливы здесь и сейчас? – воскликнул Артес, вскакивая с дивана. – Я могу вообще не вернуться из этого похода за славой!

– Но если ты вернёшься, – а я в этом не сомневаюсь, – то будешь одарён невероятной силой! – опять возразила Мадлен.

– Или умру, – пробурчал Артес. В нем опять поднималось тихое недовольство, а Мадлен на секунду предстала совсем в другом свете. Он пристально взглянул на девушку. Она кусала свои губки и мяла в руках перчатку.

– Послушай, любовь моя, я всегда был достаточно амбициозен, – ласково сказал он. – Но шансы на удачу пятьдесят на пятьдесят. Я не хочу уподобиться жене рыбака из сказки братьев Гримм и пожелать стать папой римским, в нашем случае – магом всех стихий, а в итоге погибнуть или не достичь желаемого. Мы будем разделены навек, а сейчас счастье стучится в нашу дверь, надо лишь открыть её.

– Артес, послушай меня, – взяв его руки в свои и глядя с мольбой, произнесла Мадлен. – Я знаю, как ты страдал! Как долго шёл к тому, чтобы быть со мной. И я ценю это. Но и смотрю в будущее. Наш клан сейчас почти уничтожен. Маги Воды и Огня непрестанно воюют, и, если к победе придёт Огонь, они окончательно погубят нас! Какое будущее ждёт нас? Тебя не примут в моём клане, для всех ты всё равно останешься лишь человеком. Хитрецом, добывшим себе магию. Наши дети будут жить в изгнании, как и мы. – Глаза Мадлен наполнились слезами, и она утёрла их уголком кружевного платочка.

Артес растрогался, и негодование слегка затихло. Внезапно его настроение резко переменилось. Он решил, что легко сможет добраться до алтарей, станет Великим и Могучим и достигнет всего того, чего желает его дама сердца. С другой стороны, когда негодование ушло, в его сердце закралось подспудное сомнение. Почему-то Мадлен перестала казаться такой уж невинной и наивной. Что-то хитрое и неприятное проглядывало в любимых чертах. Голова молодого человека пошла кругом от этого смешения мыслей и чувств, поэтому он резко отошёл от девушки и постарался прийти в себя, глядя на пейзаж за окном.

Мадлен поняла это превратно, решив, что Артес колеблется и трусит. Она поджала губы, нахмурилась, но, взяв себя в руки, подошла к нему и обняла его за спину.

– Если ты станешь Великим Магом, то спасёшь меня, мой клан, восстановишь справедливость в этом мире и гармонию. Ты благороден, не допустишь резни, гибели невинных. Ты мудр – сможешь править всеми. Докажешь, что ты достоин быть среди магов. А я буду всегда рядом, поддерживая тебя, любя и заботясь о тебе на каждом шагу этого путешествия.

– А ты будешь ждать меня? – как-то странно спросил Артес, поворачиваясь к девушке.

– О, да, клянусь своей жизнью, – искренне сказала Мадлен. – Пойдём в мою комнату, дорогой.

И девушка выскользнула из залы. Артесу ничего не оставалось, как последовать за ней.

Они прошли по широкому, освещённому огромными окнами коридору на последний этаж небольшого, давно не ремонтированного особняка и попали в очень светлую комнату, с голубыми обоями, светлыми прозрачными завесами на окнах и светлой деревянной мебелью. С одной стороны, обстановка очень понравилась Артесу, а с другой ему почему-то показалось, что тёмная мебель, узкие окна и коричневые обои смотрелись бы интереснее.

Мадлен подошла к изящному трюмо и достала из ящичка красивый кулон. Затем она с лукавой улыбкой отрезала чёрный, как смоль, локон со своей головы и вложила его в ладанку.

– Этот талисман будет хранить тебя во время пути, как и моя любовь! – произнесла девушка, надевая его на шею Артеса.

Затем она провела рукой по его фраку, и, дойдя до шеи, притянула к себе, поцеловав. Затем она стала медленно снимать с него верхнюю одежду.

– Мадлен, что ты делаешь? – растеряно произнёс Артес, пытаясь поймать ее руки.

– Я хочу доказать, что принадлежу лишь тебе и буду тебя ждать, – произнесла девушка, зажимая его рот поцелуем.

Артес потерял голову и, повернув её к себе, стал развязывать завязки на платье. Её руки нежно гладили его лицо, шею, стягивали мешающую обоим одежду. Влюблённые упали на кровать Мадлен, покрывая друг друга поцелуями, и забыли о магии, алтарях, путешествиях и обо всём мире вокруг.

Спустя час Артес стоял у окна, застёгивая фрак, и размышлял над случившимся. Мадлен потягивалась в кровати, решив не провожать любимого, а понежиться на перинах.

– Ну, теперь ты успокоился? – поинтересовалась она, шаловливо приподнимаясь и позволяя одеялу соскользнуть вниз и открыть взгляду Артеса её великолепную грудь.

– Начинаю волноваться опять, – со смешком отозвался молодой человек, испытывая к ней бесконечную любовь и нежность. – Могу ли я прийти завтра?

– Обязательно, дорогой, обязательно! – призывно улыбнулась Мадлен – Я хочу воспользоваться каждой минутой твоего нахождения здесь с пользой, – и она потупила глазки

– Нам стоит пожениться. После случившегося, – начал было Артес, но девушка прервала его:

– Нет, я не хочу торопить события. Ты должен вернуться, и мы устроим пышное торжество. Если же ты… оставишь меня – займусь магией, отдавшись только ей единственно.

– Мы поговорим об этом завтра, – ласково сказал Артес, твёрдо настроенный на женитьбу, так как это логично следовало из нового поворота в их отношениях.

Он вышел из особняка, радуясь вечернему бризу, словно ветер дул иначе, чем обычно, последние лучи солнца стали ярче, а жизнь интереснее и легче. Одно обстоятельство слегка смущало молодого человека. По его представлениям, девице не полагалось быть столь многоопытной, какой оказалась Мадлен, но он не знал, стоит ли это приписывать тому, что она являлась магом, или чему-то другому, о чём он не хотел думать. Он сел в экипаж с извозчиком и поехал к Джою. Он решил обсудить со старым другом сложившиеся обстоятельства.

Во время дороги Артес почувствовал, что у него заболела голова. Мысли путались, и он начал злиться. Молодой человек перестал понимать самого себя. То ему хотелось радостно бежать навстречу приключениям, то забиться куда-нибудь в уголок, ни с кем не говорить, и спокойно заниматься наукой или чем-то таким, что не требует выхода на открытые и многолюдные места.

Мадлен тоже казалась ему то ангелом милосердия, мудрой подругой жизни, направляющей его в нелёгком пути, то лживой и двуличной особой, которую просто необходимо разлюбить. Последнее пугало Артеса больше всего. Как мог он думать подобным образом о своей любимой, которая, рискуя репутацией, стала его любовницей, ждёт его, верит ему?

Наконец-то экипаж доехал до дома Джоя.

Артес взбежал по широким парадным ступеням и без стука вошёл в кабинет наставника.

– Джой, Мадлен считает, что мне надо пройти остальные алтари! – произнёс он и рухнул на диван у окна.

Джой слегка закатил глаза, встал из за стола, за которым писал что-то в чёрной объёмистой книге, и подошёл к молодому человеку.

– И что тебя пугает? Ты думал, что алтарь Воздуха последний?

– Да, естественно! – пожал плечами Артес.

– Мы думали, что он будет первым и последним, пока не поняли, что ты являешься Избранным, дорогой мой, – назидательно сказал Джой. – Но после того, как ты по ошибке прошёл алтарь Земли, всё изменилось. Теперь тебе необходимо пройти все алтари до конца.

– Почему? – упрямо спросил Артес. – Мадлен говорит, что я должен стать великим, чтобы спасти её. Правда, забывает, что по дороге я могу умереть и тогда некому будет ее защищать!

– И бедная девочка права. Пока ты путешествовал, маги Огня попытались напасть на всех значимых магов её клана, в том числе и на её отца, – с нажимом сообщил Джой. – Пока что он лежит в больнице, с ожогами, разумеется.

– Я не знал, – с раскаяньем сказал Артес. – Даже не представлял, что все так серьёзно.

– А вот теперь подумай сам, – продолжил Джой. – Появляешься вдруг ты, наш прекрасный лорд, в котором намешаны две магии. Да маги Огня первым делом нападут на вашу счастливую молодую семью, чтобы не допустить усиления кланов Воздуха и Земли. И убивают они, как правило, всю семью – подчёркиваю. Чтобы другим неповадно было чудить. Если же ты станешь магом всех стихий, то сможешь легко и непринуждённо победить любого, кто попытается тебе противостоять.

– Да, да, ты прав, дорогой Джой! – согласился Артес, хватаясь руками за голову. – Просто в последнее время мне так трудно принимать решения. Всё будто в тумане, я сам себя не понимаю.

– И это исчезнет, когда ты пройдёшь все алтари, – положив тяжёлую руку ему на плечо, сказал Джой. – В тебе борются две противоположные стихии. И нет такой силы, которая может их уравновесить. И это ещё одна из причин, по которым ты должен преуспеть в своём походе. Иначе, мой мальчик, ты просто сойдёшь с ума.

Артес поднялся с дивана. Он принял решение и почувствовал себя увереннее.

– Я пойду к Ладимиру. Сообщу ему, что готов продолжить поход. Заодно проверю, как он устроился. В этот раз я хочу взять с собой кое-какие вещи, например, верёвки, кошки… Они определённо могут пригодиться.

– Иди, иди, – кивнул Джой, опять погружаясь в свой фолиант. – Ты принял верное решение, мой мальчик. Но я и не сомневался в этом. Ты был Избранным с самого твоего рождения. Кстати… насчёт Ладимира. Как он вёл себя во время вашего похода?

– Вёл себя так, как это присуще Ладимиру – весьма оригинально, – рассеянно отозвался Артес, но потом повернулся к опекуну и спросил: – Что-то я не понял сцену вашей встречи. Ты в первый момент вовсе его не признал. Неужели этот оборотень когда-то был другим?

– Когда мы с ним познакомились, Ладимир довольно радикально отличался от той личности, которой он стал сейчас, – дипломатично сказал Джой. – Но я вижу, что ему пришлось пройти через весьма… неприятное испытание. Вероятно, это повлияло на его рассудок. Обычно влияет.

– Какое испытание? – с подозрением спросил Артес. – И, прости за прямоту, почему ты послал со мной этого ненормального, если даже толком не знал о переменах, которые с ним произошли?

– Ну, милый мой, вот ты сам ответил на свой вопрос, – криво усмехнулся Джой. – Я именно НЕ ЗНАЛ о переменах, которые с ним произошли. Хотя должен был. А послал я его потому, что это был единственный вполне надёжный оборотень, которого я лично знал и который прекрасно ориентировался в Запределье благодаря своему образу жизни и, если так можно выразиться, работе. Плохих чувств он ко мне не испытывал, что с нами, оборотнями, редко случается, и, что самое главное, никоим образом не связан с магами и магией. А теперь скажи мне – хорош ли он как воин?

– Я бы сказал, что по шкале от одного до десяти ему можно поставить одиннадцать, – улыбнулся Артес. – Во время нашего пути я убедился, что, несмотря на определённые странности, полное отсутствие манер и заносчивость, он вполне надёжный попутчик, прекрасный воин и не лишён некоего своеобразного чувства юмора. К тому же, он дивно цитирует баллады. Это дает некоторый шанс надеяться, что его образование не было таким уж примитивным и ужасным, как того можно ожидать.

– Баллады цитирует? – переспросил Джой, глядя на Артеса с непроницаемым видом. – Это любопытно.

Артес усмехнулся, поняв, что опекун думал совсем о другом, и просто повторил свою последнюю фразу.

– Я в надёжных лапах, дорогой Джой, – добавил шутливо молодой человек, чуть поклонившись. – Ты, сам того не зная, подобрал мне идеального проводника, с которым можно молчать в пути, не делиться личной жизнью, даже его не замечать, пока не наступит опасность – тогда на него можно вполне положиться. И дороги он знает отличные, и в Запределье каждый второй зверь его друг и брат. Другого и не требовалось. Надеюсь, что обещанная ему плата будет достойной и соразмерной риску, которому он подвергается.

– О, да, – широко улыбнулся Джой, – за такую бесценную услугу я приготовил ему особенную плату. Я бы сказал, что она не будет чем-то необычным для Ладимира, так как ему уже приходилось получать такую значительную награду, но в этот раз я постараюсь, чтобы её хватило до конца его дней.

– Ты заплатишь ему столько, что он не будет больше служить в Братстве? – поинтересовался Артес.

– Да, я убеждён, что после этого в Братстве он служить не станет. Как, впрочем, и в любом другом месте, – кивнул Джой.

– Отлично. Он именно этого и заслуживает, – удовлетворённо отозвался Артес.

Когда Артес вышел из комнаты, Джой резко поднялся, открыл потайную дверь за камином и спустился вниз в подвал. Посреди мрачного помещения светилась красная пентаграмма. В центре неё сидел очень худой человек, походивший скорее на скелет, обтянутый кожей. Только мерцавшие в темноте зеленоватые глаза указывали на то, что в этом ссохшемся теле теплится душа.

– Мальчик оказался действительно Избранным, – довольно произнёс Джой, подходя к пентаграмме. – А ты сомневался.

– Я не сомневался. Просто не хотел, чтобы твоё желание исполнилось, – презрительно проскрипел полутруп.

– Теперь тебе осталось недолго мучиться, – рассмеялся Джой. – Ты же надеялся, что он погибнет и что я сгину вместе с ним, мой дражайший друг. Не так ли?

– Ну что ты, – сверкнув глазами, отозвался человек. – «Надеялся», – это неподходящее слово. Я бы станцевал вальс на твоей могиле. А потом измазал бы её нечистотами.

– Вот поэтому такое злое создание, как ты, должно сидеть в пентаграмме, – назидательно произнёс Джой. – Кстати, я бы ещё хотел обсудить подсказанную тобой кандидатуру Ладимира. По-моему, кто-то начал играть в очень опасную игру с тем, кто такие игры не выносит, мой друг. Впрочем, хватит разговоров. Приступим к работе. Надо подготовить все для того, чтобы миссия Артес прошла без сучка, без задоринки.

И маг воздел руки к потолку.

Полутруп в пентаграмме сжал зубы и приготовился к невыносимой боли.

***

Разыскивая Ладимира, Артес заглянул в отведённую проводнику комнату, но не обнаружил ни проводника, ни какие-либо признаки того, что Ладимир там обустраивался. Пожав плечами, Артес продолжил поиски.

Ладимир был в конюшне, вместе с лошадьми. Дождь к вечеру усилился, и Бешеный с Ваджрой предпочли остаться под крышей. Ладимир лежал в деннике Бешеного, вытянувшись на соломе и подложив седло под голову. Рядом, у стены с окном, было свалено снаряжение. Бешеный устроился возле хозяина. В соседнем деннике, который не был заперт, дремал Ваджра.

– Вот ты где, – сказал Артес. – Между прочим, в замке специально для тебя отведена лучшая гостевая комната, с отдельной ванной.

– Тесно, – пробурчал Ладимир, не открывая глаз.

– Ах, да, конечно. Комната в двадцать пять квадратных метров, разумеется, теснее, чем денник размером шесть на шесть…

– Нет, – сказал Ладимир. – Тесно в одном доме с Джоем.

Артес пристально посмотрел на него.

– Как знаешь. Между прочим, он очень хорошо к тебе относится, несмотря на… все те испытания, которые тебе пришлось перенести.

Ладимир, слегка приоткрыв глаза, взглянул на Артеса.

– Неужели? Стало быть, плохо моё дело.

Артес не стал вдаваться в подробности. Он счел, что у оборотней какие-то свои представления об удобствах, о которых ему не стоит судить. Джой очень любил лес и часто уходил туда на несколько часов. Раньше Артес приписывал это простой любви к уединению, но в последнее время решил, что это одна из особенностей, присущая оборотням. К тому же, вполне вероятно, что рысь и пантера плохо уживаются на одной территории. Артес помнил, что у этих животных есть свой ареал обитания, и, вероятно, им лучше не находится в тесном соседстве.

– Мне придётся продолжить поход, – сообщил он. – Я должен пройти остальные магические алтари. Плата, которую ты должен получить после похода, будет значительно увеличена. Ты согласен?

Ладимир усмехнулся.

– Да здравствует святая инквизиция… Я привык завершать начатое.

Артес, вполне удовлетворенный адекватной частью ответа, кивнул и ушёл.

Глава XIX

Пока Ладимир осмысливал известие о продолжении похода, Аталэйнт утоляла аппетит физически и интеллектуально. Джой пригласил ее на обед, который бесшумные слуги красиво сервировали в гостинной его особняка. С момента приезда в Лондон Аталэйнт мучали разные мысли, которые в принципе ей не нравились. Для принцессы это было нетипично, потому что обычно она всегда была довольна собой, считая свою особу рассудительной, в меру романтичной, умной и практичной. Влюблённость в Артеса в общих чертах отвечала этой характеристике, хотя и не являлась безупречной. Артес был человеком. Только его желание стать магом как-то оправдывало Аталэйнт в её собственных глазах. При этом у него было безупречное происхождение, манеры и внешность. Он даже чем-то походил на эльфа с его отросшими светлыми волосами, пронзительно синими глазами и тонкими, но мужественными чертами лица. Если бы не уши, то никто никогда бы и не заподозрил в нем низкое человеческое происхождение. Но не Артес в последнее время занимал все мысли прекрасной принцессы. А тот, кто занимал, вообще не должен был быть ей интересен. Рассудив таким образом, Аталэйнт радостно приняла предложение Джоя, который ей нравился, и вот уже час как сидела за длинным столом тёмного дерева и изысканно ковырялась в салатах.

– Что скажете о крабах? – вкрадчиво поинтересовался Джой, который почти не притронулся к постоянно меняющимся блюдам. – Их привезли из Гренландии. Уникальный вид.

– Они восхитительны, милорд, – с улыбкой отозвалась Аталэйнт. Девушка кокетливо посмотрела на хозяина дома, покручивая в тонких пальчиках длинную огненно-рыжую прядь волос. – Теперь я бы попробовала вот тот салат, с зелёными листьями и орехами.

– У вас прекрасный вкус, дорогая, – слегка кивнув слуге, промурлыкал Джой. Он плотоядно взглянул на принцессу из-под полуприкрытых глаз, но быстро погасил опасный блеск вожделения. В данный момент интрижка с принцессой, даже такой соблазнительной, была бы опасна. С другой стороны, если ему удастся отвлечь её внимание от Артеса, это пойдет на пользу дела. – Этот салат называют афродизиаком. Он пробуждает страсть.

– Какие ужасные вещи вы говорите, милорд, – с притворным страхом в голосе отозвалась Аталэйнт, откусив кусочек кешью. Вздохнув, принцесса подумала, что её страсть не надо подогревать. Правда, предметом страсти был не красавец Артес и не соблазнитель Джой, а оборотень. Заклятый враг, низшее, примитивное существо, недостойное лизать её носовой платок. Аталэйнт, смеясь и ловко отвечая на шутки Джоя, про себя продолжала бороться с собственными чувствами и мыслями. Она сама не могла точно описать, в какой момент Ладимир из простолюдина-оборванца-животного превратился в героя её грёз. Не первую ночь она проводила, мечтая о том, как он прижмёт ее к своему покрытому шрамами телу, поцелует и… сделается окончательно героем в ее глазах. С другой стороны, каждое утро принцесса просыпалась в холодном поту, представив реакцию отца, соплеменников, друзей. Её бы осудили и изгнали из их поселения. С другой стороны, Аталэйнт всегда ощущала себя особенной, не похожей на остальных эльфов. Она увлекалась культурой и бытом других народов, их традициями. Ей хотелось диких приключений, неизведанных удовольствий. Стань Ладимир ее мужем, она могла бы гордиться собой и своим выбором. У кого другого был бы такой супруг, который в случае опасности буквально разодрал бы врагов на части? Который выиграл столько битв? Который говорит так загадочно, и чей взгляд пронизывает насквозь сильнее кинжала?

– Милая моя, вы совсем ничего не пробуете! – всплеснул руками Джой. – Мой повар умрёт от огорчения!

– О, поверьте, всё предложенное удивительно вкусно, а мы даже не достигли десерта. Я не смогу себе простить, если в меня не поместится ни кусочка того восхитительного торта, который я вижу на ледяном столе! – рассмеялась Аталэйнт.

– Вы – стопроцентная женщина! – восхищённо и искренне произнёс Джой. – Как легко и непринуждённо вы признаетесь в любви к сладкому!

– Думаю, что это не предосудительно, не так ли? – потупив глаза, сказала Аталэйнт. Она решила пока что выкинуть из головы все рассуждения и мысли и насладиться настоящим – потрясающим ужином из другого мира, где, возможно, ей больше никогда не придётся побывать. Она особенно очаровательно улыбнулась Джою и приняла из его рук серебряную тарелочку с куском нежнейшего торта, украшенного малиной и клубникой.

Как раз этот момент застали Артес и Мадлен, которые одновременно вошли в широкие двери столовой.

Артес был слишком занят своими переживаниями, поэтому не обратил на парочку особого внимания. Мадлен ехидно улыбнулась. Она села напротив пустующего места Ладимира, а Артеса Джой позвал ближе к себе и усадил по другую сторону от Аталэйнт.

Принцесса обрадовалась и решила очаровать обоих мужчин, чтобы таким образом избавиться от смущающих ее мыслей.

Ладимир явился немного позже. Его приход, скорее всего, остался бы незамеченным, если бы не жуткий грохот, этот приход сопровождавший. Клацая подковами по мраморным плитам пола, за Ладимиром бодро шли все три жеребца (Ваджра, по обычаю атроксов, подкован не был, но гремел не меньше своих товарищей). В гостиную они не попали только потому, что застряли в дверях.

Обедающие изумлённо уставились на невиданное явление. Кони, пытаясь протиснуться, отчаянно скользили копытами по полу, и Джой внутренне содрогнулся, представив, какая судьба ждёт дорогой итальянский мрамор.

Ладимир, который поначалу как будто не замечал шум, поднятый его верными спутниками, повернулся к ним и пару минут хладнокровно их рассматривал. Потом он подошёл к ним, опёрся обеими руками о лоб Бешеного (тому выпало место в середине) и вытолкнул всю конницу вон, приговаривая: «Ну, пошли, пошли, нечего вам здесь делать… Идите в парке погуляйте, что ли… Ну, пошли, пошли…».

Джой вздохнул. В парке лошадям быстро становилось скучно, и Ваджра с Бешеным развлекались так, как было, по-видимому, принято у лошадей Крылатых. Они прятались в кустах и весело прыгали на какого-нибудь несчастного садовника или конюха. Прыжки эти сопровождались свирепо прижатыми ушами, сверкающими глазами, оскаленными зубами и диким визгом. Вулкан поначалу с восторгом наблюдал за происходящим, а потом, быстро усвоив суть игры, присоединился к товарищам. Жертвы пугались до нервного припадка, и некоторые пытались поговорить с Ладимиром. Тот задавал один и тот же вопрос: «Они разве кого-нибудь убили?» – «Нет, сэр, но…» – «Раз не убили, так в чём же дело?». Этим все разговоры и заканчивались.

Ладимир выпроводил лошадей и пошёл к столу, но на полдороге остановился, пристально разглядывая Мадлен. Затем он звонко воскликнул: «А у Королевича губа не дура!», – и проследовал к своему месту.

Это загадочное восклицание вызвало самые разные отклики. Джой подумал, что лучше бы Ладимир последовал вслед за лошадьми – присутствие за обедом сумасшедшего сильно накаляло обстановку. Артес удивлялся, с каких это пор он сделался королевичем. Мадлен не знала, считать эти слова комплиментом или оскорблением. Аталэйнт же разом забыла и об Артесе, и о Джое…

Ладимир сел, старательно наполнил свою тарелку всем, до чего смог дотянуться, доверху налил бокал, опередив подбежавшего слугу, и меланхолично принялся жевать кусок хлеба, не сводя глаз с Мадлен.

Обед, прерванный столь странным появлением проводника Артеса, вновь потёк своим чередом. Аталэйнт отчаянно флиртовала с Джоем, который охотно отвечал ей, и с Артесом, который не отвечал никак.

Мадлен начинала злиться, несмотря на равнодушие ее благоверного к принцессе, и уже почти решила вступить в беседу, чтобы поставить рыжую бестию на место, когда Ладимир неожиданно произнёс:

– Такую красоту нельзя увидеть среди земных женщин. Она совершенна, точно бутон розы, и пьянит, как запах цветов под вечерней росой. Вы небесное создание, не иначе.

Эти слова были произнесены без тени притворного восхищения, так, как говорят непреложную истину, и голос, каким они были сказаны, – с лёгкой хрипотцой – казалось, пронизывал насквозь. Никогда ещё никто не говорил так и таким тоном с Мадлен, и она ошеломлённо повернулась к оборотню.

Когда он только входил в гостиную, она решила, что ничего привлекательного в нём нет. Невысокий, слишком худой, лицо, в общем, неправильное – глаза хоть и большие, но отталкивающе светлые, курносый нос, маленький подбородок и полные, почти бесформенные губы. Но сейчас она увидела, что эти золотистые, с пятнышками цвета гречишного мёда, глаза мягко лучатся, ку рносый нос смягчает чрезмерно запавшие щёки, а от лёгкой улыбки на правой щеке появилась ямочка.

«А он вовсе не безобразен», – пронеслось у неё в голове.

– Немного вина, сударыня? – спросил Ладимир.

Мадлен милостиво кивнула ему. Он встал, подошёл к ней и наполнил её бокал тёмно-рубиновым вином. Все его движения были бесшумны и точны – казалось, будто это не создание из плоти и крови, а призрак. Мадлен оценила их лёгкость и плавность и слегка улыбнулась оборотню, но потом ей пришло в голову, что именно так движется хищное животное – мягко, бесшумно, не давая жертве ни единого шанса на спасение – и ей стало немного не по себе.

Ладимир вернулся на своё место и сказал, улыбаясь и слегка щурясь:

– Вероятно, Артесу можно позавидовать. Ведь такая красавица не каждому отдаст своё сердце. А любовь её так сладка, что примешь, не дрогнув, смертельный яд – лишь бы заслужить её.

– Вы мне льстите, милорд, – отозвалась довольная Мадлен.

– Я не милорд, сударыня. Я всего лишь животное, дикое животное, которое на мгновение прибилось к людям.

«Вот уж верно», – подумала Мадлен, взглянув на него.

– Такая дочь могла появиться лишь у необыкновенных родителей. Почему их нет сегодня с вами?

– Мой отец неважно себя чувствует, и мать осталась с ним, – сообщила Мадлен, откусывая от прожаренного стейка маленький кусочек.

Аталэйнт на другом конце стола залилась серебристым смехом в ответ на шутки Джоя, касаясь ручкой его рукава.

Ладимир не повернул головы в её сторону. Собственно, он её даже не слышал – не слышал чисто по-рысьи, то есть её смех прошёл мимо его сознания.

– Расскажите мне о них, – негромко попросил он.

– Почему вы спрашиваете? – поинтересовалась девушка, рассеянно поглядывая на Артеса, который выглядел страшно довольным. Именно в этот момент в его душе зародилась надежда, что принцесса влюбилась в Джоя и оставит его в покое.

– Потому что меня волнует всё, связанное с вами, – тихо ответил Ладимир.

Мадлен прищурилась, и перевела взгляд на оборотня. Глаза его потемнели, и их тёмный и странный взгляд пронизывал насквозь.

«Он определённо хорош собой, но с ним надо быть осторожной», – подумала она.

– Ну что ж, – мило улыбнувшись, ответила девушка. – Мои родители – близкие друзья Джоя. Они являются магами Воздуха, как и я. Впрочем, мой отец ненавидит разногласия между кланами и вообще не интересуются магическими отношениями и не вступает в альянсы. Этим он отличается от большинства магов, ведь наше общество напоминает обычные склоки между людьми-политиками. Каждая партия тянет в свою сторону…