Текст книги "Дитя Демиургов. Путь к магии"

Глава XXIII

Ладимир неподвижно стоял, пристально вглядываясь в тёмную воду. Оддо подошёл к нему. Он хорошо видел и сцену после их возвращения, и поведение Артеса, и разговор принцессы с Ладимиром. Он привык к опасным ситуациям, но всё же идти на одном судне с психом, находящимся под защитой Корвуса, показалось ему чересчур.

– Послушай, Лад, – твёрдо сказал Имир, – ты мне не нравишься.

– Я бы удивился, если бы ты сказал обратное, – ответил Ладимир. В его хриплом голосе слышалась усталость. – Я не серебряный рубль, чтобы всем нравиться.

– Месяц назад, – сказал Имир так же спокойно, – я шёл к Сухим Равнинам с совершенно другим попутчиком. Что с тобой происходит?

– А иди ты в болото, – устало ответил Ладимир, – со своими задушевными разговорами.

– С этим придётся подождать до тех пор, пока я вновь не окажусь у Великой Топи. И ждать придётся долго, потому что делать там мне нечего. Кстати, какого лешего ты изменил уговор и не соизволил меня предупредить? Я плыл, как дурак, к Великой Топи, а вас уже и след простыл! И из-за того, что ты оставил там своих драгоценных жеребцов, я едва не потерял корабль, пока доставлял их в лодке одного за другим на борт. Какой-то предприимчивый матросик задумал увести судно…

– Извини, – сказал Ладимир. – Это не от меня зависело. Опекун Артеса неожиданно решил снабдить своего приёмного сына яхтой.

– А почему ты не забрал лошадей?

– Потому что я понятия не имел, что ждёт нас на подходе к Бродячему острову и на самом острове, и решил, что у тебя им будет безопаснее.

– Ну хорошо, – хмыкнул Оддо. – Я, признаться, думал, что это твоя безумная выходка. Ты ведь сейчас, Остроухий, последние мозги растерял. И

я тебе точно могу сказать одно: если мне не нравятся перемены, которые с тобой происходят, Великому Князю они понравятся ещё меньше.

Ладимир в упор посмотрел на него.

– Твоё дело, – негромко, но звонко заговорил он, – не заниматься душепытательством, а вести корабль. Сейчас мы идём к Золотым Землям, пристать должны в Пустынной бухте. И чем скорее, тем лучше.

– Видит Покровитель всего живого, я сам заинтересован в том, чтобы побыстрее избавиться от вашей компании.

Имир насмешливо кивнул и оставил Ладимира в покое.

***

Ветер был попутный, и всего сутки понадобились быстроходному кораблю, чтобы достичь цели, но эти сутки показались Ладимиру вечностью. Его мучили сомнения; порой ему казалось, что они раздирают его разум надвое. Он хотел остаться с Аталэйнт и уже решил, что уйдёт из Братства. В том, что Див отпустит его, он не сомневался – князь никого не удерживал насильно. Ладимир достаточно послужил Братству, он отдал ему свою жизнь, свою душу и свой рассудок – довольно уже было жертв. Он выстрадал свой покой. Но разговор с Аталэйнт выбил его из колеи. Не прогадает ли он, бросая всё ради неё? Она в любой момент может вернуться к отцу, для него дороги назад уже не будет.

Он сказал ей, что у него есть друзья. А есть ли они у него теперь? Див – он понял его теперь. Манипулятор, который ловко использует любого, попавшего в его сети, и выжимает до конца. О Диве можно забыть. Был, правда, момент во время его отъезда, да и раньше, когда… Нет, о Диве он уже решил забыть.

Чеглок будет рад за него, в этом он уверен. Сам Чеглок был из тех, кто не собирался надолго оставаться в Братстве и кого оно своими чарами навечно привязало к себе. Да, он будет рад за него. Скажет что-нибудь вроде: «Я знал, что ты найдёшь свою судьбу. Она красавица! Рад за вас обоих. А сейчас извини, мне нужно проверить патрули на северо-западе…». И больше Ладимир никогда уже его не увидит.

А остальные…

Мстислав станет презирать его, это точно. И презрение будет тем горше, что Ладимир очень дорожил его расположением. Мстислав после князя Дива был единственным, кто искренне обрадовался его возвращению из страны мёртвых, хотя Ладимир и стал совершенно не похож на себя прежнего. С этого момента они сошлись. Ладимир всегда уважал его, ещё до своей смерти, после рассказа Болеслава о Великом Предательстве. Когда Авель отдал Дива Сторонникам Света и объявил себя Великим Князем, Мстислав высказал ему прилюдно всё, что о нём думал, не стесняясь в выражениях, и ушёл, прихватив дружину Дива и лучшую часть Рати заодно. Потом эти воины позволили Братству выстоять в битве со Сторонниками Света и Правды.

При всей своей распущенности, Мстислав был воином до мозга костей, и Ладимир часто поражался, насколько тонко этот не обременённый интеллектом тип видит ситуацию и чувствует отношения между людьми. Чутьё у него было потрясающее.

И Ладимира Мстислав ценил как истинного воина, верного Братству и Великому Князю. После ухода из Братства Ладимир перестанет для него существовать.

Как и для Раваны. Равана появился в Братстве во время блуждания Ладимира между миром мёртвых и миром живых. Были ли у него свои ценности, Ладимир сомневался, но ценности Братства Равана чтил свято. И Диву он был предан не меньше Мстислава, хоть и не склонен был это ярко показывать. Этот не скажет ничего. Лишь посмотрит и отвернётся – с той брезгливостью, с которой отворачиваются от предателя.

Было ещё кое-что, о чём Ладимир боялся думать и что постоянно точило его разум. Предпосылки были раньше, но началось всё в тот момент, когда Ладимир решил, что безопаснее будет оставить лошадей у Великой Топи, чтобы Оддо их забрал, и предупредить об этом Имира. Он разыскал одного наименее озабоченного поисками пищи соколка и попросил о помощи. Соколок его не понял и улетел от греха подальше. С чайкой вышло то же самое. Ладимиру пришлось оставить свои попытки и надеяться на то, что Оддо сам догадается подобрать лошадей, когда будет проходить вдоль побережья.

Жеребцам он объяснил ситуацию довольно сносно, во всяком случае, Бешеный понял его сразу. И Ладимир постарался выкинуть это происшествие из головы и забыть явное недоумение, которое проскальзывало в глазах Ваджры и Вулкана. Потом они все трое стояли голова к голове – Бешеный, видимо, давал разъяснения.

Но когда Оддо обнаружил морскую дракониху раньше него, он вспомнил этот эпизод. И ещё много подобных мелочей, которые он так упорно старался вычеркнуть из памяти.

Мир живого всё больше отдалялся от него, и он с пугающей быстротой становился в нём чужим. Чёрная Рысь постепенно выходила из-под контроля и, похоже, вскоре он станет таким же оборотнем, каким был до своей смерти, если не хуже. И – кто знает? – может быть, от оборотня он скатится к человеку. При любом раскладе – воином он уже не будет точно.

***

Аталэйнт бегала по кораблю, рассматривая волны, воду, и, наконец, немного успокоив нервы, подошла к Ладимиру. Она ласково провела по его плечу.

– Милый, скажи, что мучает тебя? После разговора об Артесе ты сам не свой. Может, ты меня не так понял… В Артесе меня сначала привлекла его внешняя сторона, и ты не можешь меня за это винить. Он очень красив, как ни посмотри. Но теперь я вижу в нем брата, не более того. Ты – тот, о ком я мечтала. С тобой я готова жить хоть в шалаше, а ним бы уже не пошла даже в замок. Он будет хорошим мужем для такой, как Мадлен, пожалуй. Но мне нравится твоя дикость, и я не боюсь её, а чувствую себя в безопасности, будто ты мой щит от всего мира, и мы можем создать наш собственный мир и быть в нём счастливыми. Поверь, и я убивала и не жалела своих жертв. Когда идёт война, то не время проливать слезы. И Артес этого не видит, и, как мне кажется, никогда не увидит, – Аталэйнт опустила голову, и ее голос чуть дрогнул. – У него знак смерти на лбу, я вижу его. Он погибнет, сгорит, как сгорел Тёрн. Только мне бы хотелось это отсрочить… Если бы тогда я не стояла подле дяди, боясь его воли, то могла бы спасти Тёрна. А я побоялась мнения других, их реакции, побоялась пойти своим путем. А с тобой я ничего не боюсь. Ты дал мне крылья, свободу, будто выпустил из золотой клетки. Но я не хочу, чтобы из-за меня, из-за моих сомнений и страхов погиб Артес. Понимаешь? Поэтому я бы помогла ему дойти до его цели – а там уж пусть ищет свой путь, может быть, магия и ветра будут ему защитой. Скажи мне, что ты думаешь, не бойся открыть душу, ведь мы теперь одно целое.

– Умирая, живут, и, живя – умирают… Смерть – сон, жизнь за гробом – вечное отсутствие жизни. Взятый в заложники Вечностью – участь печальная, но обречённый волен её миновать, стоит ему только прибегнуть к богам, ибо казнь совершилась, и душа осуждённая вернулась к истоку истоков.

Принцесса поражённо смотрела на Ладимира. Глаза того были так же светлы, как тогда, и голос был так же звонок. И сразу Рысь заговорила быстро и отрывисто, и в голосе её слышалась неуместная улыбка:

– Я ему не помощник. С тем, чтобы идти по дороге смерти, он прекрасно справляется сам. Моё дело – проследить, чтобы он не повредил этому миру, не более того. Помочь ему может только Вздох ночного ветра на рассвете, Чёрная птица со светлыми перьями. В его воле прибегнуть к защите Чёрного Крыла. В его же воле от неё отказаться.

Он улыбнулся принцессе.

– У чёрных тварей нет души, принцесса, – сказал он и отвернулся.

Аталэйнт робко отошла от него.

***

Корабль подплыл к берегу и замер, мягко ткнувшись носом в плавающие в воде водоросли. Артес проснулся. Он чувствовал себя бодрым, полным сил и весёлым. Натянув сухую и тёплую одежду, на которой лежала Седутрэ, он вышел на палубу, поклонился Ладимиру и Аталэйнт, помахал рукой коням и подошёл к бортику. Почему-то при виде сияющей Аталэйнт его настроение улучшилось. Они успела еще раз поговорить с Ладимиром, и разговор был намного приятнее, чем до этого.

«Вот и хорошо. Ладимир вроде бы должен быть счастлив, так как с ним любимая девушка, если он в принципе может быть счастливым, Аталэйнт сияет, словно золотая монетка, кони и те в полном порядке. Капитан, правда, какой-то мрачноватый, но вполне возможно, что это его самое лучезарное настроение из всех возможных», – подумал Артес, посмотрел на берег и решил, что на лодке перебраться будет трудновато. Водоросли образовали плотный слой, который надо было буквально таранить. Аталэйнт подошла к молодому человеку и, улыбаясь, протянула ему чашку с кофе. Артес прекрасно понимал ее настроение: она была влюблена, любима и хотела осчастливить весь мир.

– Как спалось, ваша милость? – спросила Аталэйнт. – У нас была бурная ночка. Такого волнения на море я давно не видела.

– Спал как убитый, – признался Артес. – А как настроение Ладимира?

– Как всегда, – неопределённо отозвалась Аталэйнт, из чего Артес сделал вывод, что лучше ему к проводнику не лезть с излишними вопросами– Я бы прогулялся по берегу, – довольно поспешно заметил Артес. Ему очень не хотелось испортить неожиданно наступившее благостное душевное состояние, когда голоса в голове перестали мешать, а стали чем-то нормальным и понятным, и его не тянуло то зарыться в уютную чёрную пещерку без окон, законопатив дверь, и поспать среди камней, то лететь в небе на воздушном шарике, хохоча во все горло, при этом пытаясь уподобиться гордому орлу. В последнее время этим весьма противоречивые желания ему опротивели, и он даже начал с большим сочувствием относиться к женщинам, у которых, по слухам, раз в месяц случались дни, когда такое настроение было нормальным и регулярно повторяющимся.

«Я бы на месте дам повесился, – размышлял Артес, слушая щебет Аталэйнт о погоде и видах, о шкурке Ладимира, для которой очень бы подошёл один из прекрасных шампуней из той чудной комнатки с ванной в доме Джоя, о костюмах, которые на Ладимире смотрелись бы прелесть как, и о том, как Ладимир славно управился с драконом, и его милые лошадки так здорово разобрались со сбродом на корабле. – И на месте Ладимира тоже. Хотя… у неё сейчас просто эйфория. Что-то я сомневаюсь, что Ладимир стал бы мыться шампунем Джоя. Я вообще не думаю, что он моется шампунем. Может, валяется в снегу или что там рыси делают. Кстати, насколько я помню, когти рыси могут порезать металл, камень, не говоря уж о дереве. Вот так скинется он ночью, костей не соберёшь. Зато тепло, если спать рядом, когда он в хорошем расположении. Боже, какие глупости мне лезут в голову!»

– Шампунь я могу привезти, когда мы закончим наше путешествие. «Или вы можете приехать ко мне в гости во время медового месяца», – сказал Артес, надеясь, что принцесса не успела сменить тему «О, мой Ладимир» на что-то другое. – А пока я бы прошелся по берегу.

Молодой человек начал вглядываться в окружающие берег кусты и заметил странную фигуру из камней. Несмотря на его значительно улучшившееся зрение, он не мог рассмотреть детали. Вдруг фигура резко приблизилась, и Артес буквально влетел в неё носом. Он начал ошарашенно озираться, пытаясь понять, что произошло. Видимо, магия сыграла очередную шутку, и он перелетел за секунды от корабля до берега.

Потирая ушибленный нос, Артес помахал рукой скачущей на борту Аталэйнт, которая испугалась чуть ли сильнее молодого человека и решила, что какой-то монстр притянул его к себе с берега. Ладимир стоял рядом с девушкой, жуя соломинку и прижимая к боку сияющую и недовольную Седутрэ. Лесной дух пытался вылезти и недовольно шипел.

Капитан корабля философски ковырялся в зубах, периодически кидая использованные палочки за борт, и размышлял, когда же наконец вся честная компания свалит с его судна и оставит его в покое.

Артес подумал немного, посмотрел по сторонам, тяжело вздохнул и потом начал медленно водить руками в воздухе. По его желанию от берега к кораблю протянулся сначала еле заметный, а потом все более различимый мост, сотканный из потоков воздуха, с водяными подпорками. Аталэйнт завизжала от восторга и, не дав Ладимиру возможность ее остановить, вскочила на мост, и, глядя с приличной высоты на морскую поверхность под ней, зашагала к берегу. За ней пошли Ладимир и лошади. Капитан чуть не сделал сальто от радости, но сдержался и лишь степенно кивнул головой, словно знал, что так и будет.

Артес слегка раздулся от гордости, что смог сделать по собственной воле такую штуку. Аталэйнт похвалила его и села на берегу рассматривать ракушки.

Свои рыжие локоны девушка завязала в конский хвост, на ноги надела плотно обтягивающие зеленые лосины, сплетенные из каких-то растений, а сверху тунику с рисунком из листьев.

Ладимир смотрел на неё, и через туман, который сейчас заволакивал его разум, промелькнула мысль о том, как ему удалось завоевать сердце такой красавицы. В глазах принцессы Ладимир видел лишь безграничную любовь, уважение и преданность. Ни капли сомнения, ни секундного колебания не показывали эти глаза. Девушка сделала свой выбор и шла к намеченной цели – счастливой жизни с любимым человеком. Она действительно обожала весь мир, потому что Ладимир стал центром его центром.

– Имей в виду, тебе хотят купить шампунь в Лондоне, – заметил тихо подошедший к Ладимиру Артес. – Если ты сам хочешь, ради Бога. Но я бы на вкус Джоя не ориентировался. Пару раз ночевал у него дома, и после его косметики чуть все волосы не выпали.

После этого замечания Артес отошел в сторону, решив, что он честно предупредил мужчину-собрата по несчастью, и решил обследовать каменную фигуру, с которой до этого у него уже состоялось весьма тесное знакомство.

Ладимир не посмотрел на него, собственно, он даже не заметил, что Артес подходил и что-то говорил ему. Сейчас он был спокоен, терзания оставили его. Он сделал выбор.

Когда Ладимир раздумывал, принимать или нет предложение Джоя стать проводником для Артеса, у него состоялся любопытный разговор с Болеславом. Болеслав рассказал ему подробно о Мече великого охотника за шкурами, Асгарда Беренгольда. Этот Меч был символом клана, и берегли его как зеницу ока. По преданию, если оборотень завладеет Мечом и убьёт им охотника за шкурами, на весь род падёт проклятье, и он погибнет. Краем уха Ладимир слышал об этом и раньше. Все в Братстве знали о существовании Меча, но почему-то не стремились завладеть им – вероятно, потому, что Великий Князь не проявлял к нему никакого интереса. Болеслав же настаивал на том, что меч необходимо захватить – тогда оборотни Чёрного Крыла избавились бы от своих главных врагов. Меч хранят маги Огня в волшебном алтаре, и Ладимиру сама судьба даёт его в руки. А Див Воронович просто боится потерять людей – предприятие очень опасно, поэтому и не выказывает к Мечу интереса.

Тогда Ладимир этот разговор в одно ухо впустил, в другое выпустил – уж очень странно вёл себя князь Див, и ему было не до чудесных мечей. Но сейчас вспомнил. Да, это будет то, что нужно. Он докажет себе, что вовсе не становится безвольным слабаком – достанет Меч Асгарда и отдаст его Великому Князю. Тем самым он откупится от Братства и станет свободен – ведь он избавляет Чёрное Крыло от самых страшных врагов. И сейчас Ладимир хотел только одного – поскорее добраться до алтаря.

Артес походил вокруг фигуры, помахал руками, пытаясь вызвать к жизни тайные знаки или символы, которые могли быть в ней скрыты, ничего не добился, махнул рукой и пошел к костру, который умело разожгла Аталэйнт, где уже лежали, лошади и в котелке булькала какая-то похлебка.

– Принцесса, – с подозрением принюхиваясь к синего цвета вареву, начал издалека Артес. – Наверняка данная местность вам знакома. Не так ли?

– Более-менее, Лорд Артес, – гордо глядя на плод своего кулинарного искусства, отозвалась Аталэйнт. Она вылила часть приготовленного в миску, пододвинула ее Ладимиру, и, глядя на него выжидающе и внимательно, протянула ему ложку.

Ладимир смотрел вдаль и чуть слышно бормотал про себя:

– Сутки до Золотой пустыни… оттуда по Пути Южного ветра прямо, если только не переместились барханы… Королевство Венценосных по боку… около полутора суток… нет, трое… придётся двигаться ночью… ах, леший его возьми, опять задержка…

Аталэйнт коснулась его плеча, сунув миску ему под нос. Ладимир непонимающе взглянул на похлёбку и вскочил.

– Какого беса мы здесь прохлаждаемся? Сейчас пять часов вечера, до ночи недалеко, можно трогаться в путь.

– Но сначала нужно поесть, – отчеканила принцесса.

Ладимир слегка испуганно взглянул на варево и замер перед дилеммой – есть странную на вид похлебку и осчастливить любимую женщину или отказаться, вызвав тем самым истерику и расстройство.

Артес кашлянул и отвлек внимание Принцессы на себя.

– Я бы тоже хотел попробовать столь изысканное на вид и, в чём я не сомневаюсь, на вкус блюдо. Не нальете ли Вы и мне немного. И заодно расскажите про это дивное место.

Аталэйнт отвернулась от Ладимира, разливая остаток варева в миски для себя и Артеса.

Пока она смотрела в сторону, Ладимир ловко вылил похлебку под растущий рядом куст, который сразу же скукожился, и про себя поблагодарил Бога за удачу. Лошади заржали, и в этом ржании четко слышался противно-ехидных смех, насколько это вообще было возможно.

– Прошу, – протягивая Артесу миску, сказала Принцесса. Молодой человек видел последствия воздействия похлебки на окружающую среду, поэтому старательно сделал вид, что ест, но к вареву не притронулся.

– К северу пролегает Заброшенная земля. Туда лучше не ходить, т.к. там живут одни нежити и вампиры, – сообщила Принцесса, сияя улыбкой после взгляда на пустую миску Ладимира и его притворно-довольно-сытый вид. – Ладимир сказал, что мы пойдём к Золотой пустыне. На карте указано, что именно там расположен Алтарь. Тебе повезло с нами и с картой. Дядя бы отдал за нее половину наших воинов, если не больше. Не знаю, что бы он делал с алтарем магии, но он очень его искал.

Принцесса поднесла ложку с варевом ко рту, когда в Ладимире резко проснулся порыв страсти, он неловко прижал ее к себе, причём все из миски Аталэйнт вылилось на землю.

– Какая жалость! – поспешно произнес Ладимир и впихнул в руку любимой свежий ароматный кусок хлеба с козьим сыром. – Утоли голод этим, хотя подобная еда и близко не может сравниться с твоим блюдом.

В это время Артес вылил свою порцию в ямку в песке, которая подозрительно задымилась, присыпал песком и чуть было не поставил палочку вместо крестика для обозначения опасного места, но вовремя остановился.

«Что ж она такое в это варево добавила???» – пронеслись у него в голове собственные мысли, мысли лошадей и Ладимира. Все дружно переглянулись и пожали плечами. Видимо, это было одно из проявлений уникальных женских способностей к кулинарии, недоступное для мужчин.

Глава XXIV

Развернувшаяся перед друзьями пустыня не внушала особой радости. Артес мрачно смотрел на желтоватое предвечернее небо, сливавшееся с бесконечным песком, и размышлял о жизни и будущем. Ладимир и Аталэйнт стояли, держась за руки, в молчаливом преклонении перед величием природы – казалось, будто какой-то гигант высыпал ладонью горсть песка, смешал ее, создав причудливые рельефы, и бросил свое творение на произвол судьбы.

– Судя по карте, – нарушил молчание Ладимир, – нам надо идти на восток. Там к вечеру мы достигнем оазиса, а еще через сутки придем к алтарю.

Молодые люди тронулись в путь. Ладимир ехал впереди как проводник, за ним следовали Артес и Аталэйнт, и лорд скоро понял, что ехать придётся долго. Для Бешеного и Ваджры песок не был препятствием – первый обладал свойственным всем ахалтекинцам плавным летящим ходом, а у второго дополнительные пальцы мешали ногам вязнуть в песке, увеличивая площадь опоры. У Вулкана не было ни того, ни другого, и шёл он с трудом. Артес утешал себя тем, что пешком добираться до оазиса получилось бы ещё дольше…

Солнце, хоть и склонялось к горизонту, ощутимо припекало. Его лучи озаряли пустыню, и Артес заметил, что, в отличие от земной, в этой песок был намного мельче и отсвечивал золотым.

– Боюсь, что у нас могут быть неприятности, – сказала Аталэйнт. Она сняла с себя большую часть одежды, оставшись в обрезанном до талии топике и коротких штанах, доходивших до колен.

Ладимир избавился от рубашки, едва они сошли с корабля.

Артес упорно продолжал ехать в изящном камзоле и длинных штанах, потому что периодически его охватывала нервная дрожь и ему становилось ужасно холодно. В нем опять начиналось легкое противоборство сил магии. Вода более-менее уравновешивала остальные, но иногда даже ее спокойствие сталкивалось с порывистостью ветра и каменным упорством земли.

Молодому человеку хотелось скорее добраться до последнего алтаря и покончить со всеми этими противоречиями.

– Какие неприятности ты имеешь в виду? – осторожно спросил он, объезжая большой камень, под котором вполне мог притаиться скорпион или подобная ему тварь.

– В принципе, находиться на этой земле запрещено, – несколько неуверенно протянула Принцесса. – Она принадлежит магам Огня.

– А где это указано? – поинтересовался Артес, невольно оглядевшись по сторонам и убедившись, что повсюду по-прежнему виден один песок.

Из сумки Артес вылетел Седутрэ, которому стало жарко. Он примостился на плече молодого человека и стал недовольно попискивать.

– И чем так ценна эта пустыня? Сюда вряд ли так и ломятся посетители, – озадачено произнес Артес, поглаживая дух по пушистой мордочке.

– Песок, – лаконично ответила Аталэйнт, выпив глоток воды из фляжки.

– Прости, но я всё равно не понимаю, – сглотнув, повторил Артес. Его порция воды на ближайшие три часа давно была выпита.

– Он тут не простой. Это частички золота, – ответила Аталэйнт, взяв пригоршню песка в руки и пропустив сквозь пальцы.

– Это всё, – Артес повёл рукой, – золото?!

– Да, – ответила Аталэйнт. – Около трех столетий назад на этом месте была битва кланов Воздуха и Огня. Раньше тут был красивый зелёный лес, полный животных и птиц. Во время битвы магистр Огня произнес страшное заклятие, которое должно было обратить всех противников в пар, но что-то пошло не так. Вместо этого на землю обрушился золотой огненный дождь. Все деревья и живые существа погибли, как и большинство магов обоих кланов. А на следующее утро после битвы на месте леса образовалась золотая пустыня. Того мага осудили и приговорили к казни старейшины клана по приказу Хранительницы. Но земля досталась им – магам воздуха все равно было нечего делать в пустыне. Потом сюда перенесли алтарь огня.

– А почему ходить запрещено? – спросил Артес, поежившись.

– Маги Огня очень жадные. Они считают, что заработали это золото, и используют его в своих целях.

– Забавный, должно быть, клан, – задумчиво протянул Артес и решил не допускать подобных ужасов в будущем, если это будет ему по силам.

К рассвету они добрались до оазиса, о котором говорила Аталэйнт. За очередным песчаным холмом пряталось небольшое озеро с низкими пальмами и кактусами.

Артес с наслаждением вытянулся на тёплом и мягком песке, пока Аталэйнт купалась в озере. Затем он развел маленький костер и пожарил мясо, которым их снабдил капитан корабля. На десерт Аталэйнт отрезала маленькие кусочки кактуса, присыпав места среза пеплом, чтобы не повредить растение. Кактус оказался на удивление сладким и сочным и прекрасно утолил жажду.

Ладимир не присел ни на минуту; он расхаживал на самом солнцепёке, хмуря брови. За всё то время, которое они провели в Золотых Землях, он не съел ни кусочка и не выпил ни капли воды. Он был похож на дикого зверя в зоопарке, который ходит и ходит по клетке, не находя себе места.

Первым дежурить у костра вызвался Артес. Необходимости, правда, в этом не было, потому что Ладимир явно не собирался спать. Принцесса попыталась поговорить с ним, но он лишь покачал головой и мягко отстранил её от себя. Опечаленная Аталэйнт присела у костра. Она не понимала своего любимого, и больше всего её огорчало то, что он не желал ей ничего рассказывать – то ли думал, что она не поймёт его, то ли оберегал от чего-то, ему одному известного. Принцесса могла бы весь день провести, пытаясь разгадать Ладимира, но усталость и нервное напряжение утомили её, и она заснула.

Артес задумчиво смотрел на воду, вспоминая свое прошлое, гадая, как всё привело к сегодняшнему дню и событиям.

Он никогда не чувствовал в себе каких-то особых сил или талантов. Истина заключалась в том, что он был разностороннее развит и мог совершенствоваться в том или ином направление бесконечно. Обычно его направлял Джой, объяснял, показывал и учил, что надо делать. В университете Артесу с одинаковой легкостью давалась высшая математика и курс поэзии. Он прекрасно писал и сочинял, считал в уме до 10000 за секунды, сразу запоминал и не забывал сложные тексты и формулы. Но у него не было тяги к какому-то определённому виду искусств или наук. Ему всегда было сложно выбрать один из нескольких предметов, потому что его интересовало всё.

Повзрослев, он всё-таки стал более разборчивым, но до сих пор так и не определился с выбором профессии. Став наследником богатства своих родителей, Артес решил изучить юриспруденцию и бухгалтерское искусство. Помимо этого, он окончил курс по экономике, торговал на бирже и прекрасно ориентировался в курсах валют и всём прочем, что позволяло ему преумножать семейный капитал.

С другой стороны, ему хотелось стать врачом, но Джой очень отговаривал его от этой профессии, т.к. она требовала чрезмерной самоотдачи.

Увидев, что Ладимир не спит, Артес тихо спросил:

– Скажи, а у тебя есть профессия? Джой говорил, что ты окончил престижный университет.

Ладимир не сразу остановился. Несколько секунд он оцепенело смотрел на песок под ногами и наконец хрипло спросил:

– Что?

Артес повторил вопрос.

Ладимир смотрел на него, напряжённо сведя брови. Видимо, вопрос Артеса был настолько далёк от его размышлений, что он решил вовсе не отвечать на него и возобновил своё бесцельное хождение из стороны в сторону. Впрочем, он, возможно, так и не понял, о чём спрашивал Артес.

Артесу не нравилось настроение проводника, но он знал, что, если спросить прямо о причине его беспокойства, в ответ получишь молчание, насмешку или оскорбление, от чего, конечно, положение вещей не прояснится. Тем не менее, он попытался снова завязать разговор, который был важен для него.

– Тебе никогда не хотелось поменять свою судьбу? Или ты это делаешь сейчас, с Аталэйнт?

На этот раз Ладимир даже не стал останавливаться.

– Это касается только меня, – бросил он через плечо.

Артес решил оставить его в покое. Ладимир сейчас больше чем когда-либо походил на сумасшедшего и вёл себя как сумасшедший, а какой смысл разумно говорить с безумцем? Обращать внимание на выходки душевнобольного было для здравомыслящего человека просто глупо. Единственное, что мог сделать Артес – пожалеть своего спутника и посочувствовать принцессе.

Под вечер на смену молодым людям встала Аталэйнт. Она совсем не устала и была полна сил.

Принцесса сидела около озера, погрузив в него стройные ножки, когда на горизонте вместо опускающегося солнца появилась черная туча. Она разбудила Артеса. Ладимир так и не ложился, но туча привлекла и его внимание. С тревогой они наблюдали за тем, как туча росла и быстро приближалась. Песок, вздыбившийся до самого неба, образовывал смерчи.

Ничего не говоря, Ладимир заставил лошадей улечься на песок. Бешеный и Ваджра повиновались беспрекословно, но с Вулканом пришлось повозиться. Пока Ладимир укрывал лошадей плащами, Артес сказал:

– Ночью я случайно обнаружил за тем камнем небольшую пещеру. Можем пересидеть в ней.

Они забрались в пещеру в самый последний момент – буря налетела, пригибая пальмы к самой земле и занося все золотым песком. В какой-то момент пещера перестала служить хорошим укрытием – она начала наполняться песком, от которого путешественники кашляли, задыхаясь.

Аталэйнт прижалась к молодому человеку – приключение уже не казалось таким уж забавным.

Артес, отстранив Принцессу, подполз к выходу и вылез наружу. Песок сразу же забился ему в нос и рот, а ветер сбивал с ног.

Несмотря на это, Артес закрыл глаза и, задержав дыхание, прислушался к голосам стихий, которые пробудились в нем с момента прохождения первого алтаря.

Для начала он призвал ветер – словно руки его стали крыльями, которые помогали раздвигать тучи, направлять воздушные течения. Порывы перестали сбивать его с ног. Артес открыл глаза и увидел, что буря окружила его и пещеру, но больше не касается их.

Тогда молодой человек опять ушёл в себя, представляя тихий безветренный день, как вода на берегу озера отражает высокие стволы деревьев, словно в отполированном зеркале. Звуки бури вокруг стихли. Через несколько секунд он почувствовал, что сила, направившая порывы ветра к ним, не властна уже над разыгравшейся стихией – он победил.

Аталэйнт вылезла из пещеры, отряхиваясь. Принцесса, прищурившись, смотрела на молодого человека – глаза Артеса сияли, по его рукам сбегали синие ручейки магии, а тело висело в воздухе. Он повернул голову в сторону частично засыпанного оазиса и протянул руку вперёд. В тот же момент вода в озере поднялась, вернувшись к прежнему уровню, песок упал на землю, освободив от своей тяжести кактусы и пальмы, и прежняя идиллия восстановилась.