Текст книги "Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо"

Фантастическая интуиция?

9 сентября теплоход «Омск» прибывает в кубинский порт Касильда, этим рейсом доставлены первые шесть стратегических ракет 51-й ракетной дивизии под командованием генерала И. Стаценко. В течение сентября все 42 ракеты Р-12 будут доставлены на Кубу.

11 сентября в Москве публикуется заявление ТАСС, в котором говорится, что Советский Союз не собирается и не нуждается в том, чтобы размещать на Кубе ядерное оружие. Звучит неожиданно. С чего бы это?!

А уже 13 сентября Джон Кеннеди делает заявление, в котором он говорит, что его правительство не имеет намерения вмешиваться во внутренние дела Кубы, однако в случае превращения Кубы в советскую военную базу или агрессивных действий против Гуантанамо США примут немедленные военные меры для обеспечения своей безопасности. Однако 19 сентября 1962 г. национальное бюро оценок разведывательного комплекса США подготовило заключение о том, что «доставка на Кубу баллистических ракет с ядерным потенциалом маловероятна». И лишь один человек из приближенных к Кеннеди – директор ЦРУ Джон Маккоун – говорил, что «рано или поздно, но Союз попробует установить на Кубе свои ракеты». Любопытно взглянуть на стенограммы заседаний в Белом доме под руководством Кеннеди. Оказывается, делая свое предупреждение 13 сентября, президент США про заявление Хрущева от 11 сентября в ТАСС ничего не знал! Но об одной и той же проблеме – о Кубе – они говорили одновременно! При этом никаких объективных фактов о ракетах у разведки США еще не было! Что это – предчувствие надвигающейся грозы каким-то неведомым, нечеловеческим шестым чувством? Дословно Кеннеди сказал следующее:

– Если у разведки США появятся данные, свидетельствующие о появлении на Кубе организованных боевых сил из стран советского блока, или о размещении ракет класса «земля – земля», или о наличии другого значительного наступательного оружия под кубинским или же советским военным командованием, то последствия и меры, принятые США, будут самыми серьезными.

Почему же Кеннеди озвучил подобное заявление? Неужели интуиция у президента США оказалась столь чуткой? Скорее всего, это была такая же «перестраховочная хитрость» со стороны Кеннеди, как и у Хрущева в заявлении ТАСС. Хрущев, чей «Анадырь» уже шел полным ходом, хотел успокоить США. Тем временем в США уже полным ходомшелплан «Мангуста» – подготовка к вооруженному свержению режима Кастро, намеченному на 20 октября! И США также хотели успокоить СССР, что никаких вооруженных действий на Кубе они и не думают предпринимать!

СССР перехитрил США!

Разведке США не удалось рассекретить «Анадырь», а вот разведке Союза рассекретить «Мангусту» удалось! Разведке Союза были известные следующие данные: 18 сентября США начало учения по плану ORLAN 312 – бомбардировку Кубы как начало операции «Мангуста» по ликвидации правительства Кастро. 1 октября 1962 г. министр США Роберт Макнамара проводит совещание, в ходе которого поручает разработать план блокады Кубы и удара с воздуха «Орлан» перед началом вторжения на остров. Решено провести учения на острове Вьекес (Пуэрто-Рико) под кодовым названием «Ортсак» (слово «Кастро», читаемое с конца). 2 октября под руководством Блю Уотерса эти учения проходят, и Р. Макнамара озвучивает директиву «устранения режима Кастро» и предлагает воздушный удар и вторжение на Кубу наметить на 20 октября!

Между тем 4 октября советский корабль «Индигирка» с грузом боеголовок Р-12, фронтальных крылатых ракет, ракет для «Луны», авиабомб для Ил-28 и ракет для катеров «Комар» прибывает в Кубинский порт Мариэль. Взрывная мощность груза одной лишь «Индигирки» в 20 раз превосходила мощность всех союзных бомбардировок Германии на всем протяжении Второй мировой войны!

«Индигирку» было решено отправить без сопровождения, чтоб корабль не выделялся среди прочих и не привлек к себе особого внимания. Так оно и произошло! Разведка США проявила интерес к теплоходу «Оренбург» и танкеру «Грозный», который перевозил сырую нефть, а «Индигирку» и «Александровск», которые везли самый опасный груз, – проглядела!

Американская разведка, покатав по Флоридскому заливу в трюмах своих кораблей американских рейнджеров, опытным путем установила: «Переброска на Кубу советских военных дивизий невозможна, более трех суток пребывания в корабельных трюмах люди не выдерживают». Но ракеты без обслуживающего их технического персонала – просто груда железа и взрывчатки! Вот почему когда утром 16 октября помощник президента Макджордж Банди принес Джону Кеннеди фотоснимки ракет, то первая реакция Кеннеди была такой:

– Нет! Этого не может быть!

17 суток их мутило в трюмах

Путь на Кубу был тяжелым. Температура внутри судовых трюмов нередко достигала 50 градусов Цельсия. Пища выдавалась два раза в сутки в ночное время. Многие продукты – хлеб, сливочное масло, рыба, мясо и овощи – из-за высокой температуры быстро портились. В таких условиях не обошлось без болезней и даже смерти одного из коков: он скоропостижно погиб от гепатита. Похоронили его по морскому обычаю – зашили в брезент и опустили в море.

Высадка войск и выгрузка оборудования производилась ночью, без участия кубинцев. До конца кризиса американская разведка считала, что на острове от 7 до 10 тыс. советских военнослужащих, в действительности же их оказалось 42 тысячи! Об этом американцы узнали, лишь когда документы по кризису были рассекречены.

Среди тех, кого Москва отправила тогда оказывать Кубе братскую помощь, был полковник в отставке, а тогда – молодой лейтенант одной из ракетных частей стратегического назначения Василий ШАРИЙ. Приведем его воспоминания, о тех событиях – как они виделись не из штабов, а из «окопов» холодной войны.

Из дневника лейтенанта Василия Шария.

«В начале лета 1962-го по нашей дивизии поползли слухи о командировке за границу, возможно, с техникой. По одному стали приглашать в штаб для туманной «ознакомительной беседы». Всем задавали одни и те же вопросы: «Как вы относитесь к длительной командировке? Как переносите жаркий климат? Есть ли возможность на время отправить семью к родителям?» Чувствовалось, затевается что-то нешуточное – род войск-то серьезный. Страну командировки не знал никто.

В августе, когда объявили день погрузки, уезжали с радостью, неизвестность мучает куда как больше. Первая остановка – военная часть в городе Николаеве, там мы должны были перегрузиться на судно. В один из дней нас собрали в складском помещении, где прямо на полу, разложенные по размерам, лежали кучи гражданской одежды: рубашки, костюмы, плащи, шляпы, обувь довольно приличного качества. Подобрав «гражданку», каждый почувствовал себя резидентом, готовым к переброске в тыл врага. Да и торговое судно, на котором предстояло плыть, называлось «Партизан Бонивур» – славное название для нашего десанта.

На верхнюю палубу погрузили бортовые машины и прицепы. Их обили фанерой с надписями «Автоэкспорт», «Трак-тороэкспорт». Грубовато, конечно. Если там действительно трактора и машины, зачем закрывать и подписывать? Верхнюю часть трюма переделали под казарму. По стенам укрепили нары для солдат и сержантов – их было порядка 350 человек, многовато для такого судна.

Команду о посадке на судно мы получили в середине сентября. Проходила она конспиративно. Ночью к кораблю подали товарный состав с людьми. Но солдаты и офицеры не выходили из вагонов, а шли по составу к головному вагону. И только из него переходили на трап корабля.

Несведущему человеку и не понять, что на корабль садится тьма народу. Солдаты спускались в трюм, офицеры занимали каюты. Трап подняли, товарный состав тихо отогнали, корабль отошел от причала и остановился. Тут же раздалась команда – переодеться в «гражданку», а форму сдать.

Через два часа к кораблю подошел катер, и на борт поднялся седовласый генерал-лейтенант из Министерства обороны. Всех собрали в солдатском трюме. Генерал произнес пафосную речь: «Вы совершаете патриотическую миссию по оказанию помощи нашим друзьям. Вы должны оправдать то доверие, которое оказывают вам наши партия и весь советский народ…». Ни о том, кто эти наши друзья, ни о стране, куда мы плывем, не было сказано ни слова. После этого генерал спустился на свой катер, а мы в полночь снялись с якоря.

Мы гадали: куда плывем? Ясность появилась, когда нас опять собрали в затхлом трюме. Находясь в Атлантике, командиры кораблей вскрывали пакеты и узнавали о курсе на Кубу, и солдатам объявляли, что корабли идут не в Ледовитый океан (как ходили слухи), а в сторону Карибского моря. Зачитали приказ министра обороны и постановление Совмина об оказании братской помощи народу Кубы. Тут же была зачитана справка о политическом и экономическом положении острова.

Начались океанские будни. Забот у офицеров никаких. Техника закреплена надежно, солдаты в «самоволку» не пойдут, еда готовится вовремя. Плывем, играем в карты, питаемся по режиму – одно удовольствие! Но как только подойдешь к люку в трюм с солдатами, раздаются крики, будто война или революция: «Хлеба давай!» Дело в том, что на дорогу в 17 дней плавания хлебом запастись нельзя – при влажном воздухе и жаре он мгновенно плесневеет. А выпекать хлеб на корабле в таком количестве нереально. Сухарей, которые выдавались солдатам по установленной норме, молодым здоровым парням явно не хватало. Проблема хлеба оставалась, пока не добрались до Кубы и не установили там полевые хлебозаводы.

Жара в трюмах достигала 50 градусов, никакая вентиляция не помогала, а кондиционеров не было. А людей мутит, морская болезнь сразила почти всех. Огромным облегчением стал момент выдачи людям летней одежды. Вообще, стойкости наших солдат я поражаюсь. Да и американцы не могли поверить в том, что в трюмах, раскаленных, как адское пекло, могло быть переброшено более 40 тысяч советских военных! Наше путешествие на Кубу заняло 17 суток. Духота, тропическая влажность, никаких элементарных условий, чтобы умыться, постирать носки, сменить белье. За время пути трюм стал напоминать настоящую душегубку.

А выходить на палубу запрещалось, вдруг людей зафиксируют самолеты-разведчики! В трюм, как в тюрьму, через люк спускали большие термосы с едой. Дышать свежим морским воздухом солдат выпускали по 7–8 человек и в строго отведенное время. Лишь однажды сразу всем удалось целых два часа подышать свежим воздухом. Вот как это произошло.

Утром на 13-е сутки случилось приключение. Солдат, пошедший на корму мыть термос для еды, не удержался, потерял равновесие и упал вместе с ним за борт. Оказавшийся случайно рядом другой солдат бросился в воду на помощь. «Люди за бортом!» – тут же пошло по цепочке капитану. Но пока прозвучал его приказ «Стоп, машина!», судно ушло на приличное расстояние. Тут и было решено поднять на палубу из трюма всех, чтобы в слепящей солнечными бликами воде искать людей. Самое интересное, что при падении термос закрылся крышкой и остался на плаву, его мы видим, а ребят – нет. Наконец, крик: «Вон они!» Заметить-то заметили, а как поднять на борт? Бросили спасательные круги, и корабль стал делать боковую качку, чтобы подогнать их к барахтающимся в воде солдатам. Круги они поймали, но без шлюпки вытащить ребят из воды – никак. И тут, как всегда, проявилась наше русское раздолбайство и надежда на «авось». Ни одна из восьми шлюпок, закрепленных по краям палубы, не была готова к спуску. Одни полностью забиты какими-то вещами и оборудованием, а у пустых не работали двигатели. И все это выясняется только сейчас – с руганью и суетой. В итоге нашли исправную шлюпку, расчистили ее от всякого хлама и стали ее спускать. Но когда она коснулась воды, волной от винта ее потянуло под корабль. Сильный удар о борт – и шлюпка, как спичечный коробок, разлетается в щепки. В воде оказываются еще шесть человек.

Двое из них получили травмы. Срочно спускают еще одну шлюпку. Сначала она подобрала травмированных солдат, потом поплыла за виновниками происшествия. Крики, шум! С грехом пополам нашли и подобрали ребят на спасательных кругах и даже злополучный термос выловили. Операция по спасению длилась часа два. Уже позже, на Кубе, солдату, который, не задумываясь, бросился в воду на помощь товарищу, командир вручил наручные часы, подарок по тем временам очень весомый!

После обеда к нам в каюту заглянул боцман и сказал, что нас с Гибралтара, оказывается, сопровождает подводная лодка. Выяснилось, что с субмарины заметили нашу спасательную операцию и командир подлодки запрашивал по радиосвязи, какая нужна помощь. Мы были удивлены и обрадованы – выходит, не одни в океане, а даже под охраной!»

Операция «Кама»

11 сентября 1962 года ВМФ СССР был приведен в повышенную боевую готовность. Сигнал боевой тревоги застал экипажи за обедом в береговых столовых и кают-компаниях. Это было началом операции «Кама» – по передислокации советских подлодок в район Карибского моря. Некоторые из них сопровождали гражданские суда, нагруженные боеприпасами («Индигирка», «Александровск»), но капитаны теплоходов об этом не знали. Другие подлодки имели задачу встать в Атлантике на боевое дежурство.

Особым правительственном распоряжением для операции «Кама» была образована 20-я эскадра подводных лодок, в которую вошли:

69-я бригада подводных лодок.

Командир – контр-адмирал Евсеев И.А.

Б-4 – капитан 2-го ранга Кетов Р.А.,

Б-36 – капитан 2-го ранга Дубивко А.Ф.,

Б-59 – капитан 2-го ранга Енин, осенью его сменил капитан 2-го ранга Савицкий В.Г.,

Б-130 – капитан 3-го ранга Шумков Н.А.

18-я дивизия подводных лодок.

Командир – контр-адмирал Пархомюк И.Л.

К-36 – капитан 2-го ранга Шейченко А.А.,

К-91 – капитан 3-го ранга Шабалин Л.Н.,

К-93 – капитан 2-го ранга Околелов В.П.,

К-110 – капитан 2-го ранга Шпунтов В.Ф.,

К-113 – капитан 2-го ранга Скороходов В.Г.,

К-118 – командир 285-го экипажа капитан 3-го ранга Кириллов Г.Д.,

К-153 – капитан 3-го ранга Лебедько В.Г.

Кроме подлодок в эскадру входили плавбаза «Дмитрий Галкин», плавбаза «Федор Видяев» и 5-я отдельная техническая позиция.

Во время Карибского кризиса из Балтийского флота за пределами Балтийского моря действовали две подлодки класса «С» – ПЛ: С-143 (командир – капитан 2-го ранга Клитный) и С-174 (командир – капитан 2-го ранга Просвиров).

В полдень 12 сентября на Балтийском флоте началась суета. Из района рассредоточения вызывали базу ПЛ С-143, на которой тогда автор нижеприведенного дневника, Сергей Белокрылов, был старшим помощником. Командир подлодки С-143 получил из рук сотрудника КГБ опечатанный конверт с боевым распоряжением и инструктаж, и в 19.00 этого же дня подводная лодка вышла на боевую позицию в Северное море.

В операции «Кама» участвовала и группа подлодок класса «Б» – Б-4, Б-36, Б-59 и Б-130. Бывший командир подводной лодки Б-4 капитан 1-го ранга в отставке Рюрик Александрович Кетов вспоминал:

«Подготовка операции подобного размаха, какой предполагалась «Кама», требовала привлечения большого количества людей. Понятное дело, соблюдался режим секретности. Однако о предстоящем походе на Кубу знали многие. Мы, командиры, занимались теоретической подготовкой, изучали особенности районов Атлантики. И вот тут принялись играть в сверхсекретность! Мы – люди военные, а с нами играют в прятки!

Флагманскому штурману бригады капитану 3-го ранга Любичеву приказано было получить штурманские карты. Оказалось, что это полный комплект карт всего Мирового океана – дабы никто из моряков не догадался, куда проляжет их маршрут. Но мы поняли, что это – операция «Кама», именно по секретности, доведенной до абсурда.

Нас выкинули из Полярного в дальнюю губу Сайда. На берегу – оцепление. О целях и задачах похода – ни слова. Незадолго до выхода распорядились перегружать продовольствие, чтобы увеличить автономность. А у нас уже все уложено, а тут надо все перебирать по-новой. После той ночной перегрузки экипаж падал от усталости. Лучше бы нам дали возможность получше изучить тем временем подходы к Кубе, а то в районе Багам, контролируемых Великобританией, и проливы узкие, и повсюду мели, в общем, прорваться трудно, а идти надо. Лучше бы мы об этом думали. Но нам упорно не говорили, куда и зачем мы идем!»

Перед «Камой» начались перетасовки командного состава, на Б-59 был срочно сменен командир, вместо капитана 2-го ранга Енина на эту должность был назначен капитан 2-го ранга Савицкий (эту фамилию стоит запомнить, именно Б-59 под руководством Савицкого будет противостоять американскому авианосцу «Рэндорф» в «черную субботу» Карибского кризиса! – Прим. А.Г.).

На подлодке Б-130 сменили одновременно замполита, капитана и старпома. На Б-36 был сменен командир электромеханической части, в общем, чувствовалось, что в КГБ пристально изучают личное дело каждого, кто отправляется на Кубу. Новым командиром группы подводников в рамках операции «Кама» был назначен командир 211-й бригады подводных лодок капитан 1-го ранга Агафонов Виталий Наумович.

30 сентября 1962 года в час ночи В.Н. Агафонов прибыл на плавбазу «Дмитрий Галкин», к борту которой были уже ошвартованы Б-4, Б-36, Б-59 и Б-130. Ближе к обеду на плавбазу прибыл адмирал Фокин В.А. и начальник штаба флота вице-адмирал Рассохо А.И.

Командование бригады собрало личный состав лодок. Перед ними с напутствующими словами выступил адмирал Фокин: «Товарищи! Бригаде предстоит выполнить ответственное правительственное задание: скрытно пересечь океан и прийти к новому пункту базирования в одной из дружественных стран. Обстановка сейчас мирная, но надо быть готовыми к выполнению любой задачи. Желаю счастливого плавания!»

После ужина лодки начали выходить на внешний рейд, но на Б-130 командира еще не было. Капитан 2-го ранга Шумков Н.А. находился в отпуске, его срочно извлекли из Крыма и спешно доставили на плавбазу к моменту, когда наступил черед отхода его подлодки Б-130. На борту плавбазы стояли адмиралы и все командиры 18-й дивизии подводников, прощаясь с товарищами.

Командовавший тогда «Б-36» Алексей Федосеевич Дубивко вспоминал: «Наконец около полуночи 1 октября с интервалом примерно в полчаса лодки начали покидать Сайда-губу. Ходовых огней не включали. Шли в снежном заряде и полной темноте. И не под дизелями, а под электромоторами. Все эти меры предпринимались для обеспечения скрытности. Однако у меня не было уверенности, что наш выход остался незамеченным. Действительно, как позже выяснилось, оперативно-дежурная служба флота зафиксировала факт «скрытного» выхода бригады подлодок. А это десятки военнослужащих! Среди них могли быть и завербованные агенты! К тому времени ВМС США и НАТО уже держали у Кольского залива свои подводные лодки, которые караулили советские корабли и сообщали об их передвижениях».

К моменту выхода подлодок Б-4, Б-36, Б-59 и Б-130 из северного порта в Карибском море уже находилась и незаметно вела разведку дизельная подводная лодка? 611 Б-75 (капитан 2-го ранга Натненков Н.И.) СФ. Приказ о подготовке Б-75 к плаванию на полную автономность (90 суток) поступил в начале июня 1962 г., выход в море был назначен на 18 июня. Ребята готовились серьезно, достаточно сказать, что по состоянию здоровья пришлось заменить сразу 11 человек экипажа, в том числе двух офицеров, четырех старшин и пять матросов.

Между тем выход корабля все откладывался. Подлодка Б-75, с новым экипажем и ожидающая «особого задания», успела даже поучаствовать в учениях в Баренцевом море, выполнить стрельбу по разным объектам торпедами, что, в общем, было на пользу перед серьезным походом. 18 августа подлодку посетил командующий Северным флотом адмирал В.А. Касатонов. Он внимательно проверил все отсеки, все боевые посты, затем собрал офицеров и разъяснил, что предстоит пройти вблизи морской границы восточного побережья США с целью обнаружения там акустических пеленговых станций, а далее действовать по специальному заданию, которое будет в особом пакете и с которым мы должны ознакомиться при выходе из базы.

В день выхода в поход на подводную лодку Б-75 прибыли флагманские специалисты нашей бригады и эскадры – проверить технику для длительного автономного плавания. И вот наконец, в 21.00 часов 29 августа 1962 г. подводная лодка Б-75 отошла от причала Екатерининской гавани города Полярного. Когда вышли из Кольского залива и легли на курс по направлению в Атлантику, командир Натненков Н.И. вскрыл «заветный» пакет и узнал наконец, куда и зачем он идет».

ФКР, или «Фидель Кастро Рус»

Из воспоминаний ракетчика Рафаэля Закирова (ныне – профессор, член-корреспондент Академии военных наук, полковник в отставке): «В 1961 году, после окончания Военно-воздушной инженерной академии им. Н.Е. Жуковского я, лейтенант Рафаэль Закиров, получил назначение в особую воинскую часть на должность начальника группы сборки и хранения специальных (ядерных) боеприпасов ракетных войск стратегического назначения. В середине июля 1962 года весь личный состав базы был поднят по боевой тревоге и получил задачу: подготовить боевую технику для выполнения особо важного правительственного задания. Так для меня и моих сослуживцев началось участие в беспримерной и непревзойденной военной операции «Анадырь». Наш эшелон прибыл на военно-морскую базу в город Балтийск, где нас среди военных кораблей ожидал теплоход-сухогруз «Ижевск».

Наши штатные автокраны – негабаритный груз – не проходили в люки трюма, и нам пришлось закрепить их прямо на палубе. Погрузка шла при помощи грузовых стрел судна. К рассвету работа была завершена, грузы надежно закреплены. Оценку нашему труду дала стихия: в Северном море шестибалльный шторм «проверил» крепление техники. В верхнем этаже твиндека были нары для личного состава, где нам предстояло «качаться» на волнах до неизвестного места назначения.

Из Северного моря «Ижевск» следовал к Атлантическому океану по весьма оживленному маршруту через пролив Ла-Манш. Во всех направлениях сновали торговые и рыболовецкие суда, паромы. Над нами пролетали на разной высоте спортивные и военные самолеты и фотографировали наш сухогруз с замаскированной боевой техникой. Часть аппаратуры, которая находилась прямо на палубе «Ижевска», была обшита досками с надписями «сельскохозяйственная техника» на английском языке. Но капитан корабля был встревожен, он-то понимал, какие плывут «комбайны» и «сеялки».

После прохождения пролива Ла-Манш капитан и «лоцман» из КГБ совместно вскрыли секретный пакет, где предписывалось идти через Атлантику к экватору. Потом, уже в Атлантике по радиосигналу был вскрыт другой пакет, с приказом следовать к одному из кубинских портов. Это сообщение обрадовало всех: мол, экзотика, тропики, Фидель! Никто не предполагал, какая «экзотика» ожидает всех в ближайшие месяцы.

При подходе к Багамским островам, когда начались облеты «Ижевска» американскими военными самолетами и появились корабли ВМС США, выход на палубу полностью запретили. Люки твиндеков покрывались для маскировки брезентовыми чехлами, из-за плохой вентиляции жара в них достигала 50 градусов по Цельсию. Пища выдавалась только два раза в сутки ночью. Многие продукты из-за высоких температур быстро портились. Солнце палило нещадно. Днем мы задыхались в раскаленной стальной коробке трюма, измученные качкой, смрадом и жаждой, поэтому ночных кратковременных прогулок по верхней палубе ждали как спасения. Кроме всего прочего, давили на психику непрерывные облеты нашего судна американскими самолетами, с ревом проносившимися над самыми мачтами… К теплоходу подходили на близкое расстояние патрульные катера США, а иногда вдалеке виднелись крупные корабли, в том числе и авианосцы. Американцы, естественно, в тот момент не знали, какой груз везет наш сухогруз, и беспрепятственно пропускали нас дальше. Но на нервы действовали. Нам пришлось в этих условиях провести 16 суток!

И вот наконец Куба. В порту нас восторженно встречала толпа вооруженных кубинцев: «Русские с нами!» Началась разгрузка. Дело шло быстро и организованно, несмотря на сильную жару и высокую влажность. Работали только в темное время суток с небольшими передышками, пота было много, ночная прохлада не спасала. Часть ядерных боеголовок для нашего полка ФКР перевозилась на остров на борту дизель-электрохода «Индигирка», который прибыл в кубинский порт Мариэль 4 октября 1962 года. Другие ФКР должен был привезти теплоход «Александровск». Этот опасный груз сопровождали офицеры нашей базы Михаил Мордовский и Вячеслав Шальков (выпускники «Жуковки»). Поднимали контейнеры с зарядами из трюма пришвартовавшихся судов мы судовыми стрелами. Стропальщики (наши офицеры) с трудом удерживали от раскачивания контейнеры, висящие на тросах. Можно себе представить, что бы произошло, стоило контейнеру сорваться и упасть: мог сдетонировать и взорваться весь оставшийся в трюмах ядерный арсенал.

Вскоре нашу ПРТБ передислоцировали в восточную часть Кубы, в провинцию Ориенте, поближе к военно-морской базе США – Гуантанамо. Мы приступили к плановым тренировкам сборочных расчетов в ожидании прибытия теплохода с ядерными боеголовками. Для хранилища боеголовок нам освободили бетонированную галерею, это было сооружение, где раньше находились склады боеприпасов кубинской армии… Главную опасность для боеприпасов представляла температура окружающей среды, так как с учетом естественного разогрева ядерного материала за счет спонтанного процесса деления ядер большой внешний нагрев мог нарушить физическую настройку ядерного устройства. Поэтому для нас возникла серьезная проблема обеспечения особых условий хранения тактических боеголовок. По техническим характеристикам помещения не были приспособлены для этого. Требовались кондиционеры. Выручили кубинцы: по личному распоряжению Фиделя Кастро демонтировали комнатные кондиционеры в городе Сантьяго-де-Куба и доставили их в хранилище. Кроме этого мы договорились с кубинцами о поставке нам ежедневно 20 кг пищевого льда с ближайшей морозильной фабрики в городе Сантьяго-де-Куба. Привозимый лед укладывали в металлических ванночках в хранилище. Так решали прямо на ходу подобные непредвиденные проблемы.

Наш полк ФКР (фронтальных крылатых ракет) получил задачу: держать на прицеле американскую военную базу Гуантанамо. На ней были размещены: причальный фронт, два аэродрома, склады, плавучий док, штаб, узел связи, мастерские и подразделения, обеспечивающие одновременную стоянку 37 кораблей, в том числе двух авианосцев. Все объекты могли поражаться массированным огнем артиллерии и фронтовыми крылатыми ракетами. Нам были выданы для конспирации кубинская военная форма и табельное оружие. Половина штатных групп базы находилась на боевом дежурстве непосредственно возле хранилища, а другая половина – в гарнизоне Майари Арриба в готовности в любой момент выехать им на помощь. Группы менялись местами через 3–4 дня. О доставке на остров тактических ядерных боеприпасов, ФКР и атомных авиационных бомб в Вашингтоне даже и не подозревали… Надо сказать, что аббревиатуру ФКР кубинцы быстро переиначили: им больше нравилось «Фидель Кастро Рус». После двухлетнего пребывания на острове наш полк вернулся в СССР и был расформирован».