Текст книги "Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо"

– Однако вы меня снова расстраиваете, товарищ Язов, – Плиев встряхнул головой. – На этот раз вы подумали о здоровье ваших воинов, но не подумали о здоровье их боевого духа!

– Уточите вашу мысль, пожалуйста, товарищ генерал. – А что тут неясного? У вас под боком, за оградой – ночной клуб и ресторан. Вздумали ходить по бабам, а?

Гусары, понимаешь ли, нашлись! И не прикидывайтесь, что вы не знали! Вместо боевого дежурства собрались гулять и пьянствовать, дискредитировать честь советской армии? – Плиев ударил кулаком по столу.

Язов был ошарашен. Несколько секунд он тупо смотрел прямо перед собой, на плетеную кадку с каким-то тропическим растением, напоминающим лиану, обвившимся вокруг палки, обернутой кокосовой мочалкой, и пустившим в нее воздушные корни. Эту лиану почему-то не рискнули выкинуть, и цепкая лиана осталась украшать штаб советского полка, демонстрируя пример стойкости и жизнелюбия.

– Неужто других мест не нашлось? То у вас змеи в палатках, то деревья ядовитые, а теперь вот, надо же – ночной клуб! Просто горе с вами, Дмитрий Тимофеевич!

В разговор вступил Виктор Соловьев, вновь выручая растерявшегося от генеральского гнева друга.

– Товарищ генерал, разрешите уточнить! Это место подбирал нам сам Каликсто Гарсиа, большой человек в руководстве у Фиделя, его боевой товарищ по операции на «Гранме». И товарищ капитан Чавеко, с которым мы осматривали эту местность, подтвердил, что с точки зрения дорог, энергоснабжения, качества питьевой воды и здорового климата на всей Кубе лучше места не найти!

– Что вы говорите, Соловьев? Не найти на всей Кубе? Плохо ищете! Да, не очень-то я верю в здоровый климат вашего полка. Вы попустительствуете пьянству и разврату, Виктор Васильевич, защищая вашего друга Дмитрия Язова!

Плиев механически коснулся пальцем глиняной пепельницы с надписью «Cuba» и рельефным изображением острова, напоминающим ныряющего тупоносого аллигатора.

– На нашу зарплату, товарищ генерал, сильно не разгуляешься. В ресторане бесплатно не кормят, а личный состав получает от 15 до 100 песо. Бутылка рома «Гавана Клаб» стоит как раз 15 песо, а ужин в ресторане и во все сто песо вылетит, так что погулять на наши оклады трудновато!

Исса Плиев только буркнул. Он бросил взгляд в угол гостиной, где красовалась огромная напольная керамическая ваза с ярким красно-золотым орнаментом в форме геометрических фигур, а над ней – декоративная карнавальная маска с золотыми блестками и ярко-красными перьями – память о прежнем хозяине дома.

– Товарищ генерал, наши бойцы успешно решают сложные бытовые задачи, – вступил в разговор командир 108-го мотострелкового полка Дмитрий Язов. – К примеру, когда мы начали строить казармы, то обнаружили такую любопытную вещь. В Москве, планируя операцию «Анадырь», прикрытие продумали до мелочей. И мы привезли сюда целый ворох шапок-ушанок, лыж, телогреек, комбинезонов на меху. Кроме как на сувениры кубинцам их пустить больше не на что. Зато в Москве упустили из виду самые насущные вещи. О секретности подумали, а об обустройстве быта – нет. Нам бы хоть мешок цемента сюда, хоть бы один ящик с гвоздями…

– А кто, по-вашему, должен был думать о ваших гвоздях? – Плиев вспылил. – Может, товарищи Иванов и Грибков вам гвозди послать забыли? Они свою миссию прекрасно выполнили!

– А вот любопытно, кто действительно должен был думать о гвоздях, – Язов осмелел. – Наши солдаты измучились! Без гвоздей, без арматуры, без цемента! Буквально голыми руками строили все эти казармы, бытовки, палатки, хлебозавод, возводили на реке плотину! И ведь справились – в считаные дни! Мастера! Да еще после того, как переболели всякой дрянью на прежнем месте. Герои?!

– Герои! – Плиев усмехнулся. – У вас не служба, а сплошные приключения, товарищ Язов. Не удивлюсь, если они продолжатся, – с этими словами Плиев вышел из комнаты.

Генерал словно в воду глядел. Приключения 108-го мотострелкового полка продолжились. В условиях жаркого и влажного климата у русских солдат возникли проблемы с продовольствием! Без специальных рефрижераторов, находясь лишь в простых палатках, запас продовольствия, привезенный на Кубу из Союза, стал быстро портиться. В соответствии с военным планом, продуктов было выдано сразу на год! Но что толку от немыслимых залежей консервированной еды, если уже через неделю после передислокации полка банки с борщом «Краснодарским» начали стрелять и взлетать на воздух, как боевые снаряды?

Едва успели построить хлебозавод, хватились – а хлеб выпекать не из чего! Открыли мешки с мукой, а оттуда – как полетит моль! В других мешках моль еще «не встала на крыло», там просто черви ползали…

– У нашего бойца Язова новые приключения! У них вся мука поражена червем или частично? – поинтересовался Исса Плиев у своего помощника. – Что они думают делать?

– Не знаю, товарищ генерал, – помощник решил пошутить. – Наверно, они теперь пойдут на червя ловить рыбу!

– Просто беда мне с этим полком! – Плиев строго усмехнулся в усы. – Не сегодня завтра объявят военное положение, а эти бойцы то змей ловят, то по ресторанам шастают, а теперь вот – надо же, моль развели!

Впрочем, проблема быстро портящейся муки неожиданно разрешилась. Узнав об этой беде, кубинцы сами сообщили, что у них есть вполне приличные хранилища, в том числе и пустые, и помогли организовать переброску туда еще пригодной в пищу муки. Таким образом, пшеничная мука, не пораженная червем, была спасена в прохладных кубинских ангарах! Что касается хлебопекарной муки, безнадежно испорченной червем и молью, то у военных ее забрали для кубинской свинофермы! Ну, казалось бы, все – можно поставить точку. Но нет! Последовавшее за этим стало приятным сюрпризом. Охотно забрав червивую муку для прокорма свиней, кубинцы вскоре привезли на советскую военную базу… три десятка живых поросят! В полку у Язова удивились: вот еще, придумали!

– Не отказывайтесь от подарка! – улыбались кубинцы. – Попробуйте настоящего кубинского блюда, поросенка с рисом!

Но на маленьких поросят в мотострелковом полку ни у кого рука не поднялась. Солдаты решили их вырастить «до стандарта кабанов», добавив:

– И служба с ними пойдет веселее! Так завязалась неожиданное общение русских солдат и кубинских фермеров, те время от времени заходили в гости, а заодно – поглядеть, как на русской военной базе поживают их питомцы, подсказывали, что следует делать в том или ином случае. Каким-то образом кубинская часть, находящаяся рядом с советским мотострелковым полком? 108, прослышала, что русские солдаты выращивают поросят. Зашли в гости: если надо – мы тоже поможем, подскажем, что к чему, мы к вам ближе, чем фермеры! И тут выяснилось, что русские товарищи едва ли не голодают! Главным блюдом советской полевой кухни был консервированный борщ «Краснодарский», привезенный в банках, которые на тот момент уже хранились по 11 лет на складе военного продовольствия в Москве! После того как часть банок на жаре взорвалась, похлебка из такого борща особого энтузиазма не вызвала. А тут еще мясные консервы, не выдержав жары, начали взрываться!

Боясь отравлений консервами, руководство полка не на шутку встревожилось. Но чем кормить людей, если консервы выбросить? Никаких поставок продуктов с кубинской стороны официальными договоренностями не предусматривалось. А в Москве, думая лишь о секретности «Анадыря», упустили из виду, что консервы «Краснодарского» борща одиннадцатилетней выдержки не могут сгодиться в пищу! Язов телеграфировал в Москву: «Просим поставлять нам лишь сублимированные продукты, сушеный картофель и морковь, порошковое молоко и яичный порошок. Консервы портятся!» Но Москва с ответом не спешила.

Кубинцы вновь пришли на помощь. Сами. Первыми узнали о беде военные соседней воинской части и поделились с русскими овощами и фруктами со своего стола. Потом они снарядили машину на соседние плантации, брошенные во время революции латифундистами, где советские воины смогли набрать для себя продовольствия. Однако ассортимент и качество овощей и фруктов, произрастающих там, были не на высоте. Поэтому кубинцы помогли наладить регулярные поставки высококачественных овощей и фруктов с промышленных плантаций по смешной цене.

А вскоре русским солдатам было предложено куриное и индюшачье мясо. Производство курятины проще и дешевле, чем свинины, не говоря о говядине. Кубинские птицефабрики кардинально изменили ситуацию!

Забегая вперед, скажем, что когда русскому мотострелковому полку пришлось покинуть Остров свободы, то и здесь его ждало неожиданное проявление кубинской доброты. Те тридцать поросят, что кубинцы отдали русским солдатам в благодарность за червивую (кормовую) муку, к тому времени превратились в здоровенных хряков. Русское командование решило этих свиней вернуть кубинцам. Каково же было изумление русских, когда перед отплытием на Родину они получили целую тонну копченых свиных окороков!

– Нас этот груз, конечно, очень выручит на обратном пути, ведь до русского порта почти три недели морского плавания! – заметил командир полка Дмитрий Язов, принимая от фермера аппетитный груз. – Но зачем нам делать такой щедрый подарок? Разве вашим людям не нужно вкусное мясо? А мы все равно больше не увидимся…

Как ответить на этот риторический вопрос? Конечно, в самой богатой и свободной стране мире – Америке – вряд ли додумались бы до подобного. Там если и делают подарки, то непременно чего-то ожидают взамен, а если очевидно, что взамен ничего не последует, то и подарков не делают, стараются экономить каждый цент, деньги дороже дружбы. Творить бескорыстно добро, делать приятное человеку, которого ты никогда больше не увидишь, отнимая у себя самого кусок, в которым ты нуждаешься? Нет, для прагматичных американцев такое немыслимо! А для кубинцев – мыслимо. Куба – остров людей, а не дорогих атрибутов, и пафосному капиталистическому миру, похоже, еще придется догонять этих темнолицых аборигенов в своем развитии!

Глава IV
Ядерный капкан

Сюрприз для президента

15 октября 1962 года президент США Джон Кеннеди, поглощенный выборной кампанией в Конгресс США, отъехал из Белого дома. Неожиданно в президентской приемной появился новый директор ЦРУ Джон Маккоун, профессиональный энергетик-атомщик, которого Кеннеди поставил во главе американской разведки вместо уволенного после провала в заливе Свиней Алена Даллеса. Маккоун, в черном костюме и темном галстуке, держал в руках большой конверт и настаивал на срочной встрече с президентом. Директора разведки встретил помощник Кеннеди – Макджордж Банди, профессиональный историк, перебравшийся в Белый дом с поста ректора одного из университетов Гарварда. Джон Маккоун – породистое лицо, строгая стрижка седых волос, грустный взгляд, чуть скрытый за оправой очков – настаивал на личной беседе с президентом США. Однако Банди лишь развел руками: Джон Кеннеди был в отъезде!

– Жаль, что мне не удастся увидеть президента, – Маккоун вздохнул. – К сожалению, у меня не будет возможности увидеть его завтра. Я должен вылететь в Калифорнию на похороны моего сына, преждевременно ушедшего из жизни.

– Мои соболезнования, Джон. – Увы, жизнь состоит из драматичных поворотов. И похоже, что один из них находится в этом конверте. Господин Банди, будьте любезны передать его президенту.

С этими словами директор разведки Маккоун вручил секретный конверт из темной вощеной бумаги помощнику президента и попрощался. Банди вскрыл конверт. Внутри оказались фотоснимки, сделанные 14 октября пилотом У-2 Ричардом Хейзером во время разведывательного пролета над Кубой, а также сопроводительная справка.

Ошарашенный Банди проявил завидную выдержку. Он не стал беспокоить президента по телефону и доложил Кеннеди сенсационные факты, лишь когда тот вернулся в Белый дом. Лишь в половине девятого утра следующего дня, во вторник, 16 октября, Макджордж Банди, имеющий по своему статусу специальную комнату в Белом доме, позволил себе подняться на этаж, где была президентская спальня. Кеннеди собирался к завтраку и встретил Банди полуодетый, в домашних тапочках. Банди бесцеремонно начал раскладывать сенсационные снимки на журнальном столике и креслах. В глазах Кеннеди мелькнуло любопытство.

– Что это? Президент не имел ни малейшего представления о том, как выглядят стратегические ракеты с высоты в 20 тысяч метров.

– Это ракеты, которые Хрущев разместил на Кубе, – медленно, почти по слогам произнес Банди, понимая, что комментарий необходим.

– Не может быть! – Кеннеди перестал застегивать пуговицы на рубашке.

Макджордж Банди пожал плечами. – Но это – факты. И к ним приложена справка. Кубинский пальмовый «лес» не скрыл даже бликов солнца на массивных корпусах трейлеров с окислителем для ракетного топлива. На трех установках мобильного типа маскировочных сеток не было, только тенты. Но что находилось под тентами, догадаться было несложно – ракеты.

– Он не мог этого сделать мне! – Кеннеди имел в виду Хрущева. – Он же официально пообещал, что Куба никогда не станет советской военной базой! – И, пристально глядя на своего помощника, медленно выговорил: – Но почему – ракеты? Зачем?

Банди лишь пожал плечами.

Ниже приводится текст записей на магнитофон, сделанный президентом Джоном Кеннеди втайне от других участников. Сам магнитофон находился в подвальном этаже Белого дома, им занимались работники секретной службы – охраны президента. Цитируется по книге «Kennedy’s tapes» (The Belknup Press of Harvard University Press/ Cambridge, Mass. and London, England, 1997). – «Пленки Кеннеди» – перевод О.В. Зелик и А.Е. Лопатинской.

ВТОРНИК, 16 ОКТЯБРЯ. ЗАЛ ОВАЛЬНОГО КАБИНЕТА БЕЛОГО ДОМА

Президент Джон Кеннеди находится в Зале кабинета со своей пятилетней дочерью Каролиной. Входят советники в сопровождении Артура Ландала – специалиста из Национального центра по расшифровке фотоснимков – и еще одного военного эксперта, Сидни Грэйбила. ЦРУ представляет на этом заседании временно исполняющий директора Маршал Картер. В этот день директор ЦРУ Джон Маккоун был на западном побережье США, занимаясь похоронами своего скоропостижно погибшего сына. Джон Кеннеди просит свою дочь Каролину выйти. После того как девочка послушала отца, он включает магнитофон.

Президент Кеннеди: – О’кей.

Артур Ландал, центр дешифровки аэрофотоснимков ЦРУ: – Сэр, вот результат фотографирования, сделанного в воскресенье. Мы видим здесь пусковые площадки для баллистических ракет средней дальности и два военных лагеря на южной оконечности Сьерра-дель-Росарио, в центрально-западной части Кубы.

Президент Кеннеди: – Где именно?

Ландал: – Сэр, это на юге горного хребта. В одном из лагерей расположены по меньшей мере 14 покрытых брезентом трейлеров с ракетами, длина которых составляет 67 футов, а ширина 9 футов. Общая длина трейлеров вместе с буксирными сцеплениями составляет примерно 80 футов. В другом лагере есть различные средства транспортировки вооружений и палатки, но нет трейлеров с ракетами.

Генерал Маршал Картер, заместитель директора ЦРУ: – Вот пусковые установки. А выше – ракетные базы.

В этом случае трейлер с ракетами перемещается к пусковой площадке. Пусковая площадка этого орудия находится вот здесь.

Ландал: – Здесь по меньшей мере 8 трейлеров, покрытых брезентом. По всей вероятности, размещены четыре пусковые ракетные установки. Они еще не подготовлены. Как мы видим, предполагаемые пусковые позиции находятся на расстоянии приблизительно 850 футов, 700 футов, 450 футов. Общее расстояние составляет примерно 2000 футов.

Роберт Макнамара, министр обороны США, профессор Гарвардской школы бизнеса, постоянный член Бильдбергского клуба, вице-президент концерна Ford Motors company:

– Это не исключает возможности, что одну из них можно привести в состояние боевой готовности намного быстрее.

М. Картер: – Да, одну из них можно, действительно, быстрее привести в состояние боевой готовности. Наши люди считают, что ее установили, вероятно, в начале сентября. У нас было два визита советских судов с восьмифунтовыми контейнерами с обеих сторон. Пока это единственный носитель, который мы подозреваем. Первый раз судно заходило в конце августа, а второй раз – в начале сентября. (…) Это – ракета наземного базирования. И, согласно лишь косвенным уликам о действиях Советского Союза, эту ракету можно разместить, нацелить и запустить в течение шести часов. Видимо, мы обнаружили ракеты на ранней стадии развертывания. Очевидно, что их не пытались немедленно привести в действие. Возможно, потому что за ними не следили. Или же потому, что это ракета малой дальности и радары и кислород еще не доставлены.

Президент Кеннеди: – И все же, вы ничуть не сомневаетесь, что это наступательная ракета промежуточной дальности.

М. Картер: – У нас нет никаких сомнений, мы все видели сами…

На фотографии – настоящая ракета. Да. У нас нет сомнений. Это настоящие ракеты, это не камуфляж.

Макджордж Банди, помощник президента: – Нельзя полагаться на неверные догадки. Откуда мы действительно знаем, что это за ракеты и какова у них дальность действия?

М. Картер: – На основании показаний приборов, которыми мы располагаем на данный момент, и согласно нашим экспертам и данным Комитета по управляемым ракетам и астронавтике, который заседает уже целый день, эти отпечатки идентичны тем, которые мы получили в Советском Союзе. Мы их полностью проверили.

М. Банди: – Откуда мы знаем, как именно сработает эта советская ракета?

М. Картер: – Кое-что мы знаем на основании исследований дальности действия ракет, которые нами проводились в последние два года. А также на основании сравнения советских ракет с характеристиками (размер, длина, диаметр) наших ракет. Что касается именно этих ракет, у нас есть тип советских ракет, технические характеристики которых были всеми нами приняты. (…) Ну, мы получили информацию от ряда источников, в том числе и IRONBARK (кодовое обозначение информации, передаваемой в США полковником КГБ Олегом Пеньковским, завербованным ЦРУ. Пеньковский был арестован 22 октября, а позже, в мае следующего года был расстрелян. – Прим. А.Г.). Также мы смотрели материалы исследования дальнобойности ракет, которые мы проводили последние несколько лет. Но лучше я позову сюда эксперта…

Р. Макнамара: – Все полученные данные позволяют сделать единственный вывод, что это – баллистические ракеты средней дальности.

Дин Раск, госсекретарь США, полковник сухопутных войск:

– Сегодня днем мы продолжим обсуждения, а вечером будем работать над этим вопросом в срочном порядке. Но я хотел бы отметить несколько моментов, которые нас обеспокоили. (…) Это нарушение двух положений, которые были вами, господин президент, объявлены. Первое – это ракеты класса «земля – земля», второе – очевидно, что это советская база на Кубе. В-третьих, мы считаем, что это повлечет за собой очень серьезные проблемы для Кастро. Своими действиями Советский Союз поставил Кубу под угрозу атаки со стороны Соединенных Штатов, а следовательно, угрозу свержения его режима, использовал территорию Кубы, подвергая Кастро такой опасности!

Президент Кеннеди: – Вы можете немного рассказать о военной стороне дела? Конечно же, вы предлагаете эти ракеты уничтожить?

Р. Макнамара: – Да, г-н президент. Генерал Тейлор только что беседовал с начальниками штабов, командующие родами войск подробно изучили это дело. На уничтожение только одних ракет или ракет и самолетов МиГ и ядерных запасов, если мы определим их местонахождение, уйдет всего 24 часа с момента предупреждения. То есть 24 часа между моментом принятия решения и – ударом, причем решение нужно принять до пятницы, до 19 октября, а удар по ракетам будет нанесен, соответственно, в субботу, 20 октября, или позднее.

Генерал Максвелл Тейлор, председатель объединенного комитета начальников штабов, военный советник президента Кеннеди:

– Я хотел бы прокомментировать ситуацию. Командующие настоятельно высказываются против подобной атаки, считая, что в этом случае на Кубе слишком много объектов останутся невредимыми. Мы еще точно не рассчитали конкретное число вылетов, необходимых для достижения нашей цели. Мы можем совершать 700 вылетов ежедневно. Маловероятно, чтобы для уничтожения столь незначительной цели понадобилась такая военная мощь, но это максимальные силы нашей авиации. Начальники штабов рассмотрели и другие варианты, включая вторжение.

Президент Кеннеди: – В ходе этой операции будут уничтожены три пусковые площадки плюс все МиГи?

Р. Макнамара: – Можно уничтожить только три пусковые ракетные площадки или три пусковые площадки и МиГи, в зависимости от характера удара. Воздушный удар продлится менее одного дня. Мы уничтожим пусковые установки и ракеты.

Президент Кеннеди: – Что из себя представляют пусковые установки? Это что-то не очень большое?

Р. Макнамара: – Это всего лишь передвижное устройство.

Генерал М. Тейлор: – Это точечная цель, господин президент. Никогда нельзя быть абсолютно уверенным, что все объекты будут поражены (курсив мой. – А.Г.). Мы могли бы нанести серьезный ущерб… но командующие, участвующие в заседании начальников штабов, пришли к единодушному мнению, что будет ошибкой идти на поражение только этого объекта, потому что может последовать ответный удар. Наша рекомендация – собрать все данные разведки, все фотографии, которые нам нужны, в течение последующих 2–3 дней, без спешки, а затем оценить этот объект. Если он действительно угрожает США, его можно будет смести одним мощным ударом.

Президент Кеннеди: – Вы считаете, что справитесь с этим всего за день?

Генерал М. Тейлор: – Мы считаем, что в ходе первой атаки мы уничтожим значительную часть объектов. Но мы не уничтожим абсолютно все, господин президент, это невозможно. Нам придется совершать повторные атаки в течение нескольких последующих дней. На все уйдет пять дней, по нашим подсчетам. А тем временем мы примем решение, вторгаемся ли мы на остров или нет.

Р. Макнамара: – Господин президент, я хотел бы вкратце представить вам три плана действий, которые мы обсудили, и вкратце высказаться по каждому из них.

Первый план я бы назвал политическим. Согласно ему мы будем придерживаться того, о чем сегодня утром говорил госсекретарь Дин Раск. Мы обратимся к Кастро и к Хрущеву. Мы будем действовать открыто, выбирая политические методы для решения этой проблемы. Думаю, это не приведет к каким-либо положительным результатам, и это почти исключает дальнейшие военные действия. Поскольку угроза того, что они начнут военные действия, как только получат ядерное оружие, очень велика, полагаю, что мы отвергнем этот план, тем более что там окажутся и самолеты, и ракеты.

Второй план действий, который мы обговорили, сочетает в себе курс на военное урегулирование, который мы уже начали здесь обсуждать, и политический курс и будет заключаться в открытом контроле. Мы объявим о незамедлительном начале блокады против наступательных средств на Кубе и о том, что наша разведка будет регулярно вести наблюдательные действия в будущем и что мы будем готовы немедленно атаковать Советский Союз в случае каких-либо наступательных действий против США со стороны Кубы в случае, если Куба предпримет какие-либо наступательные действия против США. У этого плана, не подразумевающего военные действия против Кубы, есть значительные недостатки.

Но есть и третий план действий. Это один из вариантов военных действий против Кубы, согласно ему операция начнется с воздушной атаки на ракеты. Начальники штабов высказываются категорически против такой ограниченной воздушной атаки. Но почему? Даже такая ограниченная атака будет очень интенсивной. Мы совершим порядка нескольких сотен вылетов. Мы еще не работали над деталями такой операции, нам не хватает данных разведки, но мы их получим завтра или послезавтра. И это будет очень массированная атака. А для того, чтобы обрушить еще более сокрушительный удар на МиГи, аэродромы, на возможные хранилища ядерного оружия, на радарные установки, на ракеты класса «земля – земля», нам потребуется от 700 до 1000 вылетов в день в течение пяти дней. И это, думаю, реально, Это очень приблизительный план, одобренный командующими, по их мнению, именно такого рода атаку следует осуществить.

Далее. На вторжение на остров, последующее за воздушной атакой, нам потребуется от 90 до 150 тысяч солдат. Я почти уверен в том, что за любым из наших военных действий последует атака со стороны Советского Союза в любой точке мира, которую Союз контролирует. Но игра стоит свеч!

Вторжение, которое последует за воздушной атакой, должно будет сопровождаться крупномасштабной мобилизацией, что, безусловно, превысит наши полномочия, предоставленные Конгрессом, и поэтому придется объявлять чрезвычайное положение в стране. Это не очень-то здорово в период выборов. Кроме того, мы должны быть готовы к восстанию на Кубе, что заставит нас форсировать события.

(…)

Кларенс Дуглас Диллон, министр финансов в администрации Кеннеди, дипломат, историк:

– А если они применят ядерное оружие?

Президент Кеннеди: – Вы должны исходить из того, что они этого не сделают. Генерал Тейлор: – Думаю, будут применены обычные вооружения.

Госсекретарь Дин Раск: – Я не думаю, что они решат применить ядерное оружие, если, конечно, они не собираются развязать ядерную войну. Мы никогда не думали, что Хрущев начнет ядерную войну в связи с Кубой.

Президент Кеннеди: – Однако мы заблуждались относительно его планов на Кубе. Никто из нас не думал, что он разместит установки средней дальности на Кубе (выделено мной. – А.Г.).

М. Банди: – За исключением нашего уважаемого директора ЦРУ, сейчас отсутствующего среди нас, Джона Маккоуна (курсив мой. – А.Г.).

Президент Кеннеди: – Да. Маккоун оказался удивительно дальновиден.

М. Банди: – Как повлияют на стратегическое положение США ракеты средней дальности на Кубе (выделено мной. – А.Г.)? Насколько сильно это изменит стратегический баланс?

Р. Макнамара: – Я сегодня уже задал этот вопрос начальникам штабов. Они все ответили, что «существенно». Но я лично считаю, это эти ракеты не сильно изменят баланс. У нас ракет на порядок больше (курсив мой. – А.Г.).

Президент Кеннеди: – В любом случае, у них сейчас достаточно возможностей для того, чтобы разбомбить нас прямо сейчас.

(…)

Роберт Кеннеди, министр юстиции США: – А мы можем послать самолеты до заявления, которое будет сделано в шесть утра в воскресенье? Или примерно в то же самое время отправить самолеты, чтобы удостовериться, что они не предпримут никаких действий. Важна внезапность! А если они приведут ракеты в действие после заявления, и тому подобное…

Генерал М.Тейлор: – Я не думаю, что подобная операция будет успешной.

Эти ракеты в боевую готовность приводятся быстро. Время обратного отсчета составляет всего сорок минут.

Р. Гилпатрик, заместитель министра обороны:

– Вы хотите сказать, что наш воздушный удар должен предшествовать любому публичному заявлению?

Р. Макнамара: – Думаю, да. Перед тем, как делать какие-либо заявления, надо решить, будем ли мы в принципе наносить удар. Если вы собрались наносить удар, то никаких заявлений быть не должно. Иначе удар будет не столь эффективен (курсив мой. – А.Г.).

М. Банди: – И это правильно!

Джон Болл, заместитель госсекретаря США: – Единственное преимущество предварительного заявления – это своего рода официальный ультиматум. Оно дает возможность ответа. Но это обычно делается для соблюдения протокола, международной этики, а вовсе не для реальных мер.

(…)

Президент Кеннеди: – Давайте прежде всего исследуем воздушное пространство, чтобы я мог решить, по первому или второму плану нам действовать. Согласно первому нужно будет уничтожить ракеты. По второму плану мы должны уничтожить все самолеты. А по третьему – начать вторжение.

Теодор Соренсен, советник, спичрайтер и биограф Кеннеди:

– В этом смысле, господин президент, существует и комбинированный план.

Президент Кеннеди: – Именно об этой проблеме вам следует подумать ближе к ночи.

Л. Томпсон, посол США по особым поручениям: – Я думаю, лучше нанести ограниченный удар, по самолетам, и готовиться к вторжению…

Генерал Тейлор: – Лично я, господин президент, вообще против вторжения (выделено мной. – А.Г.). Однако я за то, чтобы уничтожить вооружение, которое способно нанести удар по США. Нет, я не сторонник вторжения, и вот почему. Мы не должны брать на себя обязательства, которые скуют нас в отношении Западного Берлина (выделено мной. – А.Г.)!

Роберт Кеннеди: – Я считаю, что мы также должны подумать еще о том, что станет с Кубой через год или два. Предположим, что мы уничтожим эти базы. Но Союз им поможет их создать снова!

Р. Макнамара: – После нанесения удара придется устроить блокаду.

Роберт Кеннеди: – Тогда нам придется топить русские суда. Тогда нам придется уничтожать русские подводные лодки. И что последует в ответ?

Р. Макнамара: – Господин президент, это здравое рассуждение. Поэтому я считаю, что нам сегодня вечером следует набросать альтернативный план. По отношению к плану вторжения. До сих пор мы не задумывались всерьез о последствиях наших военных действий (выделено мной. – А.Г.). То, о чем только что говорил министр юстиции, – доказывает это.

Президент Кеннеди: – Вы сказали, господин Макнамара, что эти ракеты не сильно увеличат стратегический потенциал Союза. Начальники штабов считают иначе, но пусть так, как думаете вы. Тогда почему же они пошли на это? Хрущев всегда был очень острожен… А тут – такой риск!

(Макнамара на вопрос президента не сумел ответить.)

Д. Болл: – Разрешите, я расскажу. Хрущев дал нам слово, что приедет в ноябре в ООН. Вооружив Кубу, он хочет что-то выторговать по Берлину. Пообещает, что разоружит Кубу, если мы поступимся частью наших интересов в Берлине (выделено мной. – А.Г.).

Президент Кеннеди: – Почему же все-таки Хрущев установил на Кубе эти ракеты? Какой в этом смысл? Это равносильно тому, если бы мы вдруг решили разместить ракеты средней дальности в Турции. Это же чертовски опасно!

М. Банди: – А ведь мы так и сделали, господин президент (курсив мой. – А.Г.)! Наши ракеты стоят в Турции!

Президент Кеннеди: – Но лично я в этом не участвовал.

Алексис Джонсон, заместитель госсекретаря США: – Да, все началось лет пять назад. В конце 1957 года в нашей стране нарастали страхи по поводу полета советского спутника. Мы опасались, что советские ракеты нацелены на Европу. И тогда США предложили разместить баллистические ракеты «Юпитер» на территории стран-союзников в Европе. Поставили «Юпитеры» в Турции. Да, именно так мы и сделали! А также мы дали свои ракеты «Тор» Англии, когда нам не хватало межконтинентальных ракет.