Текст книги "Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо"

«Объект Стаценко» готов ударить всеми «стартами»

Вечер 26 октября для советских военных на Кубе выдался тяжелым. Шло стремительное перемещение оружия. После того как 25 и днем 26 октября в Москву сразу по нескольким каналам пришла информация о неминуемости американского вторжения, ожидаемого в ночь на 27 октября, было принято решение о приведении всех ракет в боеготовность – «фактическую».

Доклад генерал-майора И.Д. Стаценко,

командира 51-й ракетной дивизии,

о действиях в период с 23.10.62 по 01.12.62 г.

После объявления 22 октября президентом США Дж. Кеннеди решения о морской блокаде, 23.10.1962 года премьер-министр и главнокомандующий Вооруженными силами Кубинской Республики тов. Рауль Кастро отдал приказ – все революционные Вооруженные силы поднять по тревоге. В республике было объявлено военное положение. (…)

В этих сложных условиях резкого обострения международной обстановки, реальности начала боевых действий мною был отдан приказ изъять резервные и часть штатных агрегатов заправочного оборудования из полков тов. Сидорова и Бандиловского и передать их тов. Соловьеву. Решено полк Соловьева укомплектовать за счет полка тов. Коваленко, в связи с чем в каждом полку были отработаны графики подготовки первого залпа с учетом некомплекта личного состава и заправочного оборудования.

К исходу 25.10.1962 г. укомплектование полка тов. Соловьева было закончено. Для укомплектования полка было передано 20 офицеров, 203 сержанта и солдата. Агрегаты 8Г131, 8Г210, 8Г113 были переброшены из полка тов. Сидорова на расстояние 480 км. 24.10.1962 года штабы частей организовали взаимодействие с мотострелковыми полками по обороне ППР.

К исходу 25.10.1962 г. полк тов. Бандиловского и второй дивизион полка тов. Соловьева были приведены в боевую готовность.

Полеты американской авиации над расположением частей создали угрозу вскрытия боевого порядка дивизии.

24.10.1962 года было принято решение выбрать новые ППР. Выполнению принятого решения мешало отсутствие запасных комплектов СП-6. 25.10.1962 года инженерами дивизии был разработан способ замены СП-6 имеющимися в наличии закладными частями применительно к полевым условиям. 26.10.1962 года решение было доложено заместителю командующего Группой советских войск на Кубе.

В связи с угрозой нанесения авиацией США бомбоштурмового удара по частям дивизии рано утром 24.10.1962 г. командованием кубинской армии было принято решение снять значительную часть зенитных средств с прикрытия города Гавана и перебросить их на прикрытие ракетных полков.

Одновременно частям был отдан приказ – рассредоточить всю технику в ППР. Каждый ракетный дивизион прикрывался одной 57 мм и двумя 37 мм зенитными батареями, кроме того, для прикрытия порта Ла-Изабелла, где в то время находился теплоход «Александров» с ГЧ, и дивизионов тов. Сидорова было задействовано две 100 мм зенитные батареи.

Всего было выделено: 37 мм батарей – 12; 57 мм батарей – 4; 100 мм батарей – 2. КП дивизии прикрывался двумя взводами 23 мм орудий, снятых с кораблей.

С целью сокращения времени на подготовку первого залпа полком тов. Сидорова в ночь с 26 на 27.10.1962 года головные части были переброшены на расстояние 500 км из группового склада в ППР. К исходу 27.10.1962 года первый дивизион полка тов. Соловьева был также приведен в боевую готовность и полностью закончена проверка боезапаса ракет.

Вывод. В сложных условиях резкого обострения международной обстановки, блокады о. Куба и непосредственной угрозы нанесения удара с воздуха самоотверженным трудом личного состава в непривычных тропических условиях 51-я р.д. была приведена в боевую готовность раньше намеченного срока.

В связи с тем, что сооружения? 20 не были достроены и ГЧ были сосредоточены в групповом складе на удалении от полка тов. Соловьева – 110 км, тов. Бандиловского – 150 км, а тов. Сидорова – 480 км и некомплектом заправочных средств, готовность полков к нанесению ракетного удара согласно разработанным графикам определялась: полков тов. Соловьева и Бандиловского 14–16 часов; полка тов. Сидорова – 24 часа, а с 27.10.1962 года после переброски ГЧ в ППР – 10 часов.

Таким образом, 51-я р.д. сосредоточилась и была приведена в полную боевую готовность на острове Куба за 48 суток с момента прибытия первого корабля, т. е. 27.10.1962 года дивизия была способна нанести ракетный удар всеми 24 стартами.

Русская «Букашка» против американского авианосца

Мало кто знает, что в тревожную ночь с 26 на 27 октября мир был, возможно, даже ближе к войне, чем спустя несколько часов, когда советская ракета С-75 сбила высотный самолет-разведчик У-2. В окружении Кеннеди рано или поздно осознали (см. «Пленки Кеннеди»), что самолет-разведчик сбили по случайности и это не повод к войне. Однако советские военные субмарины у берегов Флориды привели Белый дом в замешательство. Раз военные подводные лодки стягиваются в Карибский залив, значит, Куба превращается в полноценный военный плацдарм? А поводом для переполоха в Белом доме стала советская подлодка класса «Б» – «Букашка».

Как вспоминал брат президента и министр юстиции США Роберт Кеннеди, «во время очередного заседания пришло обеспокоившее всех сообщение военного флота, что «между двумя советскими кораблями, идущими на Кубу, неожиданно появилась русская подводная лодка». Президент со страдальческим выражением лица воскликнул: «О, можно ли ее не топить? Только бы не это!» Роберт Кеннеди: «Я думаю, что эти несколько минут стали тяжелым временем для президента. Был ли мир на грани уничтожения? Было ли это нашим грехом? Ошибкой? Можно ли было что-то сделать еще? Или ничего не делать?.. Президенту Кеннеди не хотелось нападать на советскую субмарину!» Р. Макнамара и М. Тейлор, переглянувшись, предложили поднять субмарину, передав на нее сигнал на всплытие гидролокатором, и «держать ее на коротком поводке», а затем выдавить ее из зоны карантина.

День 26 октября клонился к закату, и на куполе небосклона зажглись первые кристаллы звезд. На горизонте плыли серым ватным одеялом влажные облака. Море с величавым спокойствием тяжелоатлета вышвыривало тяжелые валы на берег. В соответствии с прокламацией 3504 президента Дж. Кеннеди о карантине кубинского острова, в море вышли новые корабли: громады военных авианосцев и маленькие катера береговой охраны. Авианосец «Рэндолф», курсировавший вдоль незримой линии «карантина», развернулся всем своим тяжелым металлическим корпусом в сторону Кубы.

Этот переход из Североморска через Атлантику был одним из тяжелейших для советской субмарины Б-59, или, как ее окрестили сами подводники, «Букашки» (см. Д. Язов. Карибский кризис, М., 2006, с. 343). Погода не благоприятствовала русским подводникам. Приходилось прорываться через шторм и морские течения. Подлодка Б-59 выполняла приказ в рамках секретной операции «Анадырь». Следовало незаметно пройти Атлантику и встать на боевое дежурство у берегов Кубы. Вместе с этой подлодкой подобный приказ выполняли еще три советских экипажа. Однако дизельные подводные лодки, стоявшие на вооружении советского флота, не приспособлены для работы в тропических водах! Серьезная поломка не давала шанса достичь Кубы, не говоря уже о том, что дизельным подлодкам требовалось всплывать для подзарядки аккумуляторов, независимо от того, есть ли рядом корабли противника или нет. Однако экипажам четырех русских «Букашек» был отдан приказ готовиться к длительному переходу, до трех месяцев автономного пребывания в океане (без уточнения пункта назначения), да еще взять на борт атомное оружие – боевые торпеды!

Прощайте, североморские пейзажи, экипажи четырех «Букашек» вступают в ледяную ночь поздней осени! Из северного порта Сайга-губы идти приходится вслепую, сквозь метель и туман, выключив бортовые огни, согласно предписанию. Пункт назначения – в надежно запечатанном конверте, штурману выдан комплект карт всего мирового океана, поди угадай, куда придется плыть! Секретность. Атлантика черна и безбрежна. Мучительно тянется один день за другим, и с каждым днем все сложнее различить, где море, где небо. Океан, выпуклый на горизонте как часовое стекло, на рассвете покрывается белесым, как испарина, туманом. В зеленоватой горько-соленой воде по ночам отражаются небесные светила, но еще нескоро они засверкают алмазным блеском и с неба прольются хрустальные водопады тропических созвездий.

В тот злополучный день вновь штормило, и море до самого горизонта казалось залитым черной смолой. Из Москвы пришла тревожная весть. Она ворвалась откуда-то из-за приборной доски радиоузла и сразу же наполнила нутро подлодки ощущением страха.

Командир группы радиоразведки на подлодке Б-59 Вадим Павлович Орлов докладывает командиру «Букашки» Валентину Григорьевичу Савицкому:

– Вечером 22 октября в 19 часов по вашингтонскому времени президент США Джон Кеннеди объявил морской карантин. Но из Москвы ничего не сообщили, никаких приказов. Просто удалось поймать радиоэфир.

Блокада! Это катастрофа. Они уже почти достигли цели, но в одночасье все перевернулось. Теперь ни одна, даже тоненькая ниточка не свяжет экипаж подлодки с большой землей. Они продолжают двигаться в сторону кубинского порта Мариэль. Экипаж «Букашки» словно проваливается в вакуум, и только мотор, шумно пережевывающий топливо, еще не дает подлодке сгинуть в чреве Атлантики.

– Применение атомной торпеды предусмотрено только по приказу политического руководства Союза, – отмечает начальник штаба бригады, капитан 2-го ранга Василий Александрович Архипов.

– Разумеется, – кивает капитан подлодки Валентин Савицкий. – Но ситуация изменилась. Локатор уже засек в Карибском море военные корабли, в том числе и противолодочники, – и Савицкий отдает приказ офицеру в звании капитана 3-го ранга, «хранителю торпеды», – привести атомное оружие в боевое состояние.

– Блокада обрекает нас на неудачу, – замечает замполит Иван Семенович Масленников. – Мы скованы запасом электричества, без всплытия на поверхность не сможем зарядить батарею. Но как только мы это сделаем, нас засекут. И что же тогда, всплывать на глазах у вражьих кораблей?

В отсеках пахнет машинным маслом и жженой резиной. Начинается погружение в ад. От жары и обморока спасает нашатырный спирт из аптечки. В иллюминаторах – кромешная тьма. Бермудские острова – моряцкая «гибельная зона».

Обнаружив к востоку от Бермудских островов субмарину Б-59, американцы 26 октября отправили ей на перехват противолодочный авианосец «Рэндольф» с 8 эсминцами.

Началась охота за русской субмариной! Американские самолеты и корабли, в их числе Murray, Bache, Barry, Cony, Beale, Lowry, взяли в кольцо «Букашку» и ждали, когда аккумуляторные батареи вынудят лодку всплыть.

Температура в отсеках нарастает, тело покрывается потом, рубашка липнет к спине, на одежде выступают белесые разводы соли. И тут… Мир содрогнулся и затрещал, готовый разлететься вдребезги. Подлодка вздрогнула и заскрежетала всем своим железным нутром. Экипаж замер – вот сейчас багровой звездой полыхнет взрыв, и все исчезнут.

– Что это было? – Похоже на глубоководную бомбу. – Надо всплывать. Но Куба почти рядом! А из Москвы поступают сигналы: «Двигайтесь согласно предписанию!» В отсеках пахнет дизельным топливом, техническим спиртом, масляной краской, пылью и затхлостью, и шум мотора непрекращающимися ударами молота бьет в уши. Радист при свете аварийной лампы записывает какие-то цифры, штурман наспех заточенным огрызком карандаша делает пометки на карте. Помощник капитана с изможденной обреченностью смотрит в глухой иллюминатор, но ничего в этой темноте не высмотришь…

– Мы не сможем идти по курсу, даже если оторвемся, тяга двигателей падает, – замечает начальник штаба Василий Архипов. – В аккумуляторах последние капли, еще несколько минут такого плавания, и мы будем заживо погребены.

– Кислород иссякает, люди задыхаются, – заметил замполит Иван Масленников. – Радиосигналы глушатся американским флотом. Связи с большой землей нет. А что, если уже идет война? А мы надеемся на законы мирного времени?

– Надо оторваться от американского «хвоста», – говорит капитан Савицкий.

– А вот я за то, чтобы всплыть на поверхность, – замечает радист Вадим Орлов. – Да, на глазах у американцев. Но это лучше, чем мы тут все пойдем на дно океана. Какая польза от нашей смерти? Во имя чего эта жертва?

– Аккумуляторы уже разрядились «до воды». Работает только аварийное освещение, – кивает Масленников. – Температура в отсеках растет. Вахтенный только что потерял сознание.

– Может, наверху уже война началась, а мы тут кувыркаемся! – вскипел Савицкий. – Нельзя опозорить честь советского флота! Мы можем дать достойный отпор, у нас на борту – ядерная торпеда, так что противник первым взлетит к чертям собачьим! Приготовить оружие к бою!

Но разве это не безумие? Разве это не нелепый риск и напрасная жертва? Ночь поглотила все живое, накрыв океан своим темным плащом, и все кажется обманом, и в бреду воспаленного мозга всплывают кошмарные видения.

Начальник штаба бригады Василий Александрович Архипов тупо вперился в карту, пытается понять, сколько еще миль осталось до вожделенного Мариэля. Напрасный труд! Подлодка взята в кольцо американским флотом, и из этой западни не вырваться!

– Я вот думаю, Валентин Григорьевич, – тихо замечает начальник штаба Василий Архипов. – Ну, вырвемся мы из кольца блокады, долбанув по треклятому авианосцу атомной торпедой. И что будет дальше?! А вдруг америкашки начнут мстить за свой потопленный корабль? И мы тем самым спровоцируем большую войну?

Савицкий задумался, закусив губу. Мировая война! Это аргумент. Эхолотом дается сигнал «всплывает подводная лодка». Пусть это выглядит как отступление, зато мир спасен! Океан, казалось, встал дыбом. На корпусе субмарины заиграли ослепительные лучи белого света, выхватывая ее из котлована тьмы. Над «Букашкой» кружат самолеты береговой патрульной авиации США типа «Нептун». Над рубкой завис вертолет и осветил подлодку мощным прожектором. Из пелены ночного тумана выплывает авианосец «Рэндолф», окруженный десятком катеров-эсминцев. С эсминцев летят пакеты гранат, имитирующие боевые атаки.

– Если войны еще нет, то это похоже на провокацию, – заметил начальник штаба Василий Архипов.

– Похоже. В случае войны они бы попытались нас потопить сразу же. Почему, черт побери, молчит Москва и мы должны догадываться обо всем сами?!

На «Букашке» сошлись лучи корабельных прожекторов со всех эсминцев, ослепляя команду советской субмарины. Радист Орлов почувствовал, как его стукнули кулаком по плечу. За тумаком последовал приказ капитана Савицкого.

– Дайте световую телеграмму, что корабль принадлежит СССР.

Над субмариной поднят государственный флаг Советского Союза. Американцы с любопытством разглядывают его. На одном из эсминцев молодой капитан с восторгом охотника, загнавшего крупного зверя, восклицает:

– Отлично! Надеюсь, «Рэндолф» ее потопит. – А если на подлодке атомное оружие? – скептически заметил лейтенант этого же эсминца, Джон Робертсон.

– Мы вышли охотиться на советские подлодки не для того, чтобы теперь отпускать их с миром, – ответил капитан эсминца.

– Нас никто не уполномочивал топить советские подлодки. А с атомной торпедой они запросто нас всех отправят на тот свет! – не сдавался лейтенант Робертсон. – Смотрите, они подняли флаг! Они не думают воевать! Надо сообщить на «Рэндолф», что мы ситуацию полностью контролируем… Ведь если там додумаются применить противолодочное оружие, разразится атомная война!

«Рэндолф», получив информацию от эсминца «о полном контроле над русской подлодкой», передумал воевать. С чувством величия хозяина Атлантики он дрейфовал на волнах. Над черной морской бездной наконец забрезжил рассвет. Этого рассвета на «Букашке» ждали с лихорадочным нетерпением – так, как садовник ждет запоздалую весну. Противолодочные силы ВМС США заняли позицию нейтралитета, давая понять, что теперь будут «пасти» советских военных, но топить их не собираются. Капитан «Букашки» отдал приказ о зарядке аккумуляторов на полную мощность.

И тогда в своем дневнике работавший тогда на Б-59 командиром группы ОСНАЗ капитан 2-го ранга в отставке Вадим Павлович Орлов записал:

«Против нашей Б-59 действовала авианосно поисково-ударная группа во главе с авианосцем «Рэндолф». По данным гидроакустиков, 14 надводных целей преследовали лодку. Со штурманом мы стали вести двойную прокладку: он, как ему и положено, Б-59, а я, вспомнив свою первую флотскую специальность, – американских кораблей. Поначалу довольно успешно уклонялись. Однако и американцы – ребята не промах: по всем канонам военно-морского искусства сжимали нас в кольцо и выходили в атаки, бросали подводные гранаты. Разрывались они рядом с бортом. Казалось, будто сидишь в железной бочке, по которой колотят кувалдой. Ситуация для экипажа – необычная, если не сказать шокирующая.

Ближе к вечеру около нас остались четыре эсминца. Потом ушли еще два. Вероятно, американцы думали, что мы возвращаемся домой. На Б-59 тем временем искали вариант отрыва. Внимательно проанализировали обстановку и прикинули свои возможности. Бдительность американцев несколько притупилась. Когда опустилась ночь, они примерно раз в час поднимали с одного из эсминцев вертолет, который производил облет лодки, а затем садился. Через определенные промежутки времени эсминцы «щупали» Б-59 ГАС в активном режиме и прожекторами. Поняв алгоритмы действий противника, придумали план отрыва. Лодка почти полностью заполнила балластные цистерны. Достаточно еще чуть-чуть хлебнуть водички, и она была готова камнем уйти под волны. Савицкий с Архиповым еще придумали такую штуку: матросы затащили в ограждение рубки деревянный привальный брус и прибили к нему пустые жестяные банки из-под продуктов. Получилось что-то вроде ложной цели с уголковыми отражателями, которая после погружения должна остаться наверху. Не знаю, сработала ли военная хитрость, но когда лодка в короткий «антракт» между контрольными прощупываниями прожекторами и ГАС скрылась под волнами, американцы явно этот момент прозевали. Минут шесть они вообще ничего не предпринимали.

Лодка буквально провалилась на глубину. Для пущей верности отстрелили имитационные патроны с целью ввести в заблуждение вражьих акустиков относительно нашего курса. А сами повернули назад, развив полный подводный ход. Савицкий, конечно, рисковал, поскольку при таком режиме подводного хода зарядки аккумуляторов хватило бы на четыре часа. Но иного способа уйти не было. И расчет делался на то, что в случае успешного уклонения от противолодочных сил мы еще успеем в темное время подзарядиться. Американские эсминцы метались из стороны в сторону, но нас не видели.

Через полтора часа я попросил Савицкого подвсплыть и дать мне антенну, то есть получить возможность прослушать эфир. Высунули антенну. По данным переговоров американцев составил схему их поискового полигона. Оказалось, что Б-59 уже находилась вне его зоны. Потом американские корабли расширили район поиска. Но опять же мы были вне пределов их досягаемости. Б-59 встала под РДП, зарядила аккумуляторы и ушла в назначенную позицию. Подлодка Б-59 оставалась на своей позиции еще почти месяц, пока не поступил приказ из Москвы возвращаться на базу. В город Полярный вернулись в ночь на 5 декабря».

В клещах Бермудского треугольника

Против русских подводных лодок командование американского флота выдвинуло сразу три авианосные противолодочные поисково-ударные группы в составе авианосцев «Эссекс», «Рэндолф» и «Уосп», каждый из которых имел на борту 50–70 самолетов и вертолетов, противолодочный вертолетоносец, более 180 кораблей сопровождения, а также почти 200 самолетов базовой патрульной авиации. К югу от Кубы, в Карибском море, было дополнительно развернуто ударное соединение во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз». К охоте на русских подводников в любой момент готовы были присоединиться авианосец «Индепенденс» и другие корабли.

Первой из подлодок операции «КАМА» еще 23 октября южнее Бермудских островов с американцами столкнулась Б-130 (бортовой номер 945). За ней гонялись несколько самолетов ПЛО «Нептун», а после того как американцы ошибочно посчитали, что она сопровождает суда «Гагарин» и «Комилес», против нее сразу же был выслан авианосец «Эссекс» с кораблями сопровождения.

А на лодке тем временем возникли серьезные проблемы со старыми аккумуляторными батареями. Бывший командир Б-130 капитан 1-го ранга в отставке Николай Александрович ШУМКОВ вспоминает:

«Было очень тяжело. К тому же морально мы были очень напряжены. Буквально за сутки до нашей схватки с «Эссексом» внезапно затих эфир. Мы почувствовали, что дело пахнет керосином».

От ГК ВМФ получили радиограмму: «Усилить бдительность. Оружие иметь в готовности к использованию». Перешли на непрерывный сеанс радиосвязи. И вот тогда на нас обрушились американцы. Когда капитан-лейтенант Паршин доложил мне, что вышли из строя сразу все три дизеля, я поначалу не поверил. Но это оказалось правдой. Треснули зубья шестерен – приводов передних фронтов левого и правого дизелей, а на среднем поломалась арматура. Докладывает акустик: «Слышу шум винтов!» Причем сразу с четырех направлений. Дал команду на срочное погружение. Едва погрузились на 20 метров – над нашими головами шум винтов, который безо всяких акустических средств услышал каждый член экипажа. Потом раздались взрывы трех глубинных гранат. По международному своду, это сигнал к немедленному всплытию. Одна из гранат взорвалась прямо на палубе Б-130. Стальной корпус зазвенел как струна. Впечатление было такое, что нас начали атаковать настоящими глубинными бомбами. А это война!

Уходим на глубину. Как назло, заклинило носовые горизонтальные рули. Теплая забортная вода, видно, «растопила» смазку, и их заклинило. Резко стал расти дифферент на нос. Боцман поставил кормовые рули «на всплытие». И если бы я мог дать приличную подводную скорость, то быстро бы выровнялись. Но севшие аккумуляторы позволяли выжать максимум 2 узла. На глубине 150 метров наконец отвалились носовые рули. И снова ЧП! Мы на глубине 160 метров, а из шестого отсека доклад: «Поступает заборная вода!» Там в трубопроводе охлаждения электромоторов образовалась микротрещина. На глубине 160 метров через микротрещину вода врывалась в отсек под большим давлением, еще 2–3 минуты – и вода попала бы на электромоторы. А там – замыкание, пожар, и нам крышка. Слава богу, матрос, который нес вахту в отсеке, оказался находчивым и расторопным, перекрыл клапан подачи забортной воды.

Пока мы бултыхались на глубине и боролись за свою жизнь, американцы взяли Б-130 в клещи. Все четыре корабля отлично знали наше место. Тогда, в дни Карибского кризиса, американцы стали применять новинку: погружаемые гидроакустические станции, или ГАС, и таким образом обнаруживать подводные лодки с большей эффективностью, чем обычные. Особливо, если противник находится в таком жалком состоянии, как наша Б-130.

Восемь часов лодка ползла в глубине на электромоторах и только на рассвете всплыла. Ее сразу взяли в коробочку четыре американских эсминца во главе с эсминцем «Кеплер». В Москве было около девятнадцати часов 26 октября, когда всплыла Б-130, и командир сразу дал радиограмму о бедственном положении лодки: дизели неисправны, батареи разряжены».

И все-таки Б-130 удалось оторваться, лодка на полутораузловой скорости стала совершать циркуляцию, то есть побежала по кругу. Во время этого маневра кильватерная струя Б-130 как бы «смазала» эхосигналы ГАС американских кораблей. И они потеряли след субмарины, взявшей курс прямо к берегам США!

Капитан Николай Шумков: «От преследования мы оторвались, но забот у нас не убавилось. Механики починили средний дизель, но заряжать аккумуляторы им в режиме движения под РДП нельзя. Хочешь не хочешь, а нужно всплывать. А это означает, что Б-130 американцы сразу же и обнаружат. Радиограмму в Москву передавали 17 раз в течение шести часов. Наконец пришел ответ: возвращайтесь в Союз.

Главный штаб ВМФ давал указания по организации борьбы за живучесть, передали что к Б-130 идет спасательное судно СС-20 – «Памир», с которым лодка встретилась в районе Азорских островов, принадлежащих Португалии. Это примерно середина маршрута на Кубу с северной балтийской базы. По мере продвижения лодки на северо-восток американцы покидали лодку, сначала ушел один корабль, потом другой, и так далее. Нашего спасателя – «Памир» – мы встретили уже в одиночестве и с его помощью пошли домой».