Текст книги "Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо"

И вот – новый удар. Это 80-е годы. Рауль Кастро был с визитом в СССР. Рядовой визит, который не предвещал ничего особенного, но мы уже влезли в Афганистан, и у нас все трещало по швам. И вот тут Рауля Кастро неожиданно к нам в Союз пригласила группа из Политбюро. Это был Андропов, Громыко, Пономарев и Суслов. И они сделали Раулю Кастро по существу ультимативное заявление. Они ему заявили, что СССР не будет воевать за Кубу и политически поддерживать ее. «Вы забудьте о том, что говорил Хрущев, – сказали Раулю, – забудьте, что мы хотели ракетными системами вам помочь и т. п. Забудьте о флоте, что мы посылали на Кубу, защищать вас от американской агрессии и т. п.». Короче говоря, Кубу решили «кинуть», и советские военные наши заявили о том, что снимают с себя все обязательства. И это произошло уже при Юрии Андропове. Ну, а дальше – больше, при Горбачеве все отношения сделали «экономическими», выкинув из них и дружбу, и идеологию, при Путине на Кубе заблокировали радиолокационный центр в Лурдесе, который прослушивал наших оппонентов. Это был уникальный центр, очень неудобный США. Часто говорят, мол, Кубу Советы «кинули», потому что весь союзный бюджет пошел в Афганистан. Это не совсем так. Мы уже в 80-е потихонечку заигрывали с американцами. И первое резкое заявление кубинскому руководству сделали при известном «чекисте», Юрии Андропове, и кубинское руководство было в шоке.

Начиная с 1960-й и по 1980 год мы заявляли, что Куба является нашим союзником. Куба предоставляла свою территорию и для базирования наших тяжелых бомбардировщиков, и свои порты для базирования наших подводных лодок, атомных. Экипажи наши, которые там дежурили, могли выйти в море, снабжались свежими фруктами, соками, свежей рыбой, и на солнышке, на пляже они заряжались энергией. Это была завидная работа для военных. Мы никогда за этот курорт для наших военных ничего не платили. Никакой арендной платы с нас кубинцы не брали, и была высокая степень доверия и сотрудничества. Кубинцы позволяли нашим тяжелым бомбардировщикам Ту-95 и Ту-160 садиться на кубинских аэродромах, заправляться, отдыхать и ремонтироваться. Американцы все время этому возмущались, мол, у них военная угроза советская под боком. А кубинцев это ничуть не смущало. Они шли на этот риск. И после того как мы вывели оттуда советскую бригаду и сделали заявление о том, что мы воевать не будем, отношения наши с Кубой стали заметно ухудшаться.

Что касается радиолокационного центра Лурдес – то он достаточно давно был создан, еще в 70-е годы, в большой тайне от всех. Но американцы видели этот центр с воздуха, Лурдес – это пригород Гаваны, антенны и локаторы-«блюдца», порядка 16 метров в диаметре, скрыть было невозможно. И американцы прекрасно знали, что это такое и как это работает. И, конечно, же, американцы понимали, что для них этот центр как шило в одном месте. Блокировать работу этого центра американцы не могли. Технически нейтрализовать этот центр было невозможно.

Вообще, у американцев подобные станции слежения тоже есть, в Гренландии, в Европе. А нас это была единственная на тот период подобная станция. Даже разрушитель России «царь» Борис Ельцин на время своего времени пребывания у власти не решался Лурдес закрыть. Хотя Россия была разрушена и денег не хватало. Но с момента, когда советская власть рухнула, пошли заявления о том, что мы переводим все отношения на рыночную основу. Была установлена с 1991 года плата за Лурдес, кажется, 100 млн долларов. И мы платили эти доллары в течение всего правления Ельцина.

А когда Россия стала очень богатой, уже после Ельцина, и когда нефть пошла дорогая, то были подняты планки этих платежей, сказали, мол, ребята, вы – очень богатые, вы все свои внешние долги выплатили. Давайте повысим планку. Лурдес – был под боком у США, и закрыт он был по прямому указанию преемника Ельцина – Путина. И, скорее всего, Лурдес был закрыт не из экономических соображений, а было прямое кулуарное требование со стороны США, адресованное Владимиру Путину. И это произошло еще в 2001 году, либо Путин поверил американцам, что они в обмен на закрытие Лурдеса что-то сделают для России, либо были какие-то другие условия, которые Путину показались привлекательными. Конечно, в Россию с ее ядерным оружием просто так не сунешься, но в любом случае Путин дал прямое указание – свертывать эту станцию.

И Россия опять повела себя подло по отношению к Кубе. Была дана команда закрыть центр в Лурдесе, но и закрывать-то станцию стали тайно. Русским специалистам в Лурдесе была дана команда – вывозить часть оборудования. Ящички-коробочки потянулись вереницей с Лурдеса, и все думали поначалу, что идет замена устаревшего оборудования на новое, более совершенное. Кубинцы, увидев, что русские что-то вывозят со своей базы, поставили охрану рядом с Лурдесом. И спрашивали: «Господа, а что вы собираетесь делать?» А русским был дан приказ – держать в тайне то, что происходит на самом деле, и они отвечали – «ремонт». И, конечно же, когда раскрылась правда, опять был шок. И кубинцам пришлось силой остановить демонтаж! Но вначале они заставили русских расплатиться по долгам за свой центр в Лурдесе, а то ведь русские даже не полностью погасили арендную плату. И вот это пакостное русское поведение по отношению к Кубе чувствовалось всегда.

– Говорят, что Китай проявил заинтересованность к радиолокационному центру в Лурдесе?

– Думаю, что эти слухи основания под собой не имеют. На базе Лурдес давно развернут новый институт – технологический, и в этом институте молодые кубинцы учатся «приготовлению информационно-электронного продукта». Это не прототип американской компании RAND corporation («Рэнд Корпорейшн»), это гражданский институт. И я никогда не слышал, кстати, в разговоре с китайцами, чтобы они были заинтересованы в сотрудничестве с Кубой. Поднебесная держится принципа – не иметь военных баз за рубежом. Попытка перенести на китайцев привычную для американцев норму поведения экспансии, военных баз за рубежом, будет логически ошибочной. У китайцев менталитет совершенно иной. Китайцы совершенно в зарубежных базах со своей Великой стеной не нуждаются. Китайцы ведут линию экономической, а не политической, как у США, экспансии. Китайцы рассуждают так: зачем нам военные базы, мы можем и другими способами угрожать кому угодно, если понадобится. Китай – закрытая страна, и у них доктрина такая, что никуда за пределы Китая не уходить. И зачем им на Кубе радиолокационная система? У китайцев есть свои межконтинентальные ракеты, есть свои подводные корабли, и никто уже не ставит даже вопроса о завоевании Китая. Всем и так страшно.

– Когда, на ваш взгляд, Союз окончательно предал Кубу? – Первой ласточкой было заявление Андропова об ограничении экономической помощи Кубе со стороны Союза из-за дорогостоящего Афганистана. Но полномасштабное предательство Кубы произошло в эпоху Михаила Горбачева, когда у нас не столько денег, сколько политической воли не было. И именно Горбачев сказал, что мы сворачиваем все отношения с Кубой. В 1985—86 гг. мировые цены на нефть резко упали, и это сказалось на золотовалютных резервах Союза. Но еще важный базовый момент – это распад социалистической системы в Европе. Это начало 80-х, Польша, профсоюз «Солидарность», финансируемый ЦРУ, движение Леха Валенсы, получившего Нобелевскую премию мира, равно как и спустя несколько лет Горбачев. Прикормленный ЦРУ и публично поддержанный Папой Римским Иоанном Павлом II, лидер «Солидарности» Лех Валенса по существу стал неформальным лидером Польского государства. Социалистическая Европа зашаталась, а тут у нас уже и так штаны еле держались на бедрах от страха, и тут начала рушиться вся система Варшавского договора. В этой заварухе нам было просто не до Кубы!

Конечно, кризис этой системы начался даже раньше, с 1973 года, когда наши танкисты вынуждены были в Берлине стрелять по берлинцам. И это было еще совсем недалеко от 1956 года – это бунт в Венгрии и 1968 год – это Чехословакия. Так что экономический кризис был все время, он присутствовал как хроническая болезнь, но только обострилась она в эпоху Горбачева. И тогда с подачи американских «демократов» и зарубежных журналистов пошел разговор о том, что мы не можем все треволнения подавлять войсками. Вот подавили войсками в 1968 году Чехословакию, и после этого у нас появился новый лозунг «лимит интервенции исчерпан». И мы больше никому не обещали войск за рубежом. И когда в Польше объявилась «Солидарность», и Войцехом Ярузельским было объявлено военное положение в Польше, и к нам обратились из польского правительства за помощью, то мы ответили так, что мы не можем в Польше навести порядок военными средствами. И тогда Польша попыталась справиться своими способами, и до 1988 года она кое-как продержалась, но потом все же рухнула.

Так что кризис системы был все время, но только шел он по нарастающей. Берлинские события, обрушение в ноябре 1989 года Берлинской стены, конечно же, вы не сможете сравнить с чешскими. Вот революция в Чехословакии – это было время, когда крушение всего просоветски настроенного блока европейских стран еще не было вполне очевидно. А вот в 1988—1989-м уже весь этот развал стран Варшавского договора завершился. И тут уж было не до Кубы, когда мы у себя под боком теряли одного за другим наших соседей-союзников в Европе.

Куба для нас была очень дорогим союзником в период нашего имперского величия. И сугубо лично я считаю, что эта эпоха имперского величия у нас продолжалась до 1975 года. Это был пик могущества СССР. А после 1975 года все пошло вниз, и все это время мы только лишь разрушались. И мировой социалистический лагерь, и СССР в частности.

– Какую роль во время «развала» сыграла система госбезопасности? Ведь КГБ выполнял функцию иммунитета в организме государства?

– КГБ здесь абсолютно ни при чем. Это был кризис политический и экономический. 1975 год – это пик развития СССР. И одновременно это пик падения США: революция в Португалии, освобождение Мозамбика, Анголы, импичмент Р. Никсону. Это был период, когда американские военные люто не хотят ехать во Вьетнам и демонстративно жгут свои воинские свидетельства, обвиняя свое правительство в необоснованной агрессии. Это период, когда США пребывали во внутреннем кризисе и делали ошибку за ошибкой. У нас же в это время, напротив, все было хорошо, и цены на нефть начиная с 1973 года даже пошли в гору. Нефтедоллары плескались. Золотовалютные резервы росли. И так продолжалось до 1980 г. Был объявлен бойкот о поставках нефти в Израиль. И мы чувствовали себя вполне благополучно. Мы начали строить здания обкомов и крайкомов дорогие, отделанные мрамором, и даже построили правительственный Белый дом на Краснопресненской набережной – тот самый, который обстреливали в 1993 году, – этот белокаменный правительственный дом был построен именно тогда.

И нефтедоллары у нас именно тогда и появились в загашнике. И Брежнев себя еще нормально чувствовал. И еще у него не было инсульта. А вот перед 1980 годом все начало раскручиваться в обратную сторону. Началось разрушение соцсистемы, и экономика пошла вкривь и вкось, и все меньше и меньше успехов было в развитии. А потом пришло время стариков в Политбюро, череда пышных похорон у Кремлевской стены.

А потом началось горбачевское «перестроечное» время. И я считаю, что наш интерес к Кубе – это, конечно же, время начала 70-х. А вот в 80-е годы он уже стал снижаться, и уже незадолго до Горбачева мы первые бросили Кубу и потеряли к ней интерес. И не потому, что у нас появилось ощущение самодостаточности, величия и какого-то своего особого пути. Напротив, появилось ощущение нашей собственной обреченности. Несбывшейся мечты коммунизма. И тут уже было не до имперских целей.

Не одна Куба была забыта нами. Например, в 1979 году произошла в Никарагуа революция сандинистов. И они-то рассчитывали на помощь СССР, а помощь эта не пришла. Мы хотели им помочь, но «у этой матери молока в грудях уже не было, и взять у нее было нечего». Я хорошо помню, как мы искали эти несчастные копейки, чтоб помочь революционерам никарагуанским, – а не было этих денег.

А американцы в 80-е годы вели себя иначе. Это было время Джимми Картера. И Картер не был ястребом. Он был, в общем-то, хороший президент, он согласился на переговоры с Панамой и обсудил судьбу Панамского канала. Он поставил во главу угла в переговорах с СССР лишь один вопрос – о правах человека. Декларировался свободный обмен информацией, свобода печати, свобода выезда евреев из СССР. И основная ошибка, которую Картер совершил при этом, состояла в том, что он недооценил революцию в Иране 1978 года. Это была очень сильная хомейнистская революция. Американцев была там тьма-тьмущая, и в армии, и везде. И сидели американцы, и решали, в Иране, что делать, и всем они опостыли и надоели. И когда началась исламская фундаменталистская революция, то американцев со всех постов в Иране выгнали взашей. Они обиделись, а им сказали: «На кой черт вы нужны здесь, если вы не могли защитить шаха?» Этого шаха во время революции свергли. И вот тогда было принято новое решение. Посольство советское в Тегеране тогда было захвачено. И вместо того чтобы принять новый режим и назначить новых советников, Джимми Картер попробовал организовать коммандос, погрузили их на вертолеты и попытались сделать так, чтобы они заняли посты в Израиле.

– Израиль стал главным джокером США на Ближнем Востоке?

– И куча людей там погибла. Скандал невозможный. Провал революции и провал операции «Морских жеребцов» – это она так условно назвалась, и все это привело к тому, что Картер не выиграл следующие выборы и к власти пришел Рейган. И началась финальная история холодной войны, при которой мы с подачи Рейгана стали «империей зла». И тут, конечно, кубинцы… нам вовсе перестали быть интересны. Проще говоря, в этой финальной сцене холодной войны Союза и Запада наша политика с Кубой была сведена к нулю.

И мы очень долго препирались с Кубой, сколько денег они нам реально должны за ту дешевую нефть, что мы им поставляли. А кубинцы спросили нас – а как вы считаете? Если мы вам предъявим счет за весь ущерб, который вы нам нанесли – всеми своими соглашениями торговыми, то все получится наоборот. Вот, например, вы нам поставляли фуражное зерно для коров. Вы прекратили поставки этого зерна в одностороннем порядке, никого на Кубе не предупредив и не уведомив. И нам нечем стало кормить коров, мы не были готовы к этому. Это было так неожиданно со стороны России и предательски, что Куба вынуждена была зарезать 70 % нашего молочного стада! А это означает, что из-за советской внезапной меры, не прописанной ни в одном договоре, кубинские дети лишились молока, и возникла угроза рахита. Кто будет за это платить? Давайте посчитаем, говорили кубинцы, сколько наших детей не получили необходимого им кальция и витаминов, содержащихся в коровьем молоке, и все это из-за предательства и вероломства России!

Другой пример. Был на Кубе советский завод по производству удобрений. Построили его на побережье Кубы, но не пустили в ход. Так за что же должна платить Куба России, если завода еще нет, а она за него платить уже должна, как и за удобрения, которые он еще не произвел? Другой пример. Союз построил нефтеперегонный завод. При строительстве в этот завод Союз вложил 2 млрд долларов – но завод так и не был пущен в работу! И он стоял там много лет, наполовину разрушенный, наполовину недостроенный, как памятник русскому разгильдяйству. Этот русский нефтеперегонный завод простоял в таком виде лет двадцать, до тех пор пока кубинцы не поговорили с Уго Чавесом и с помощью Венесуэлы не пустили его в ход.

Так кто из нас кому должен больше? Вот, русские строили на Кубе атомную электростанцию. И что же? Вложили в нее тоже порядка 2 млрд долларов. Построили фундамент, еще в советские времена. Но опять же все закончилось ничем. Русские не умеют начатое дело доводить до конца! Один реактор был собран, а другой был построен лишь наполовину… И кубинцы шутили, что, мол, мы там построим неожиданного дизайна отель и будем туда селить гостей со всего мира, чтоб все видели, какие же идиоты русские. А так оно и есть! Русские ничего не доводят до ума. И, испытывая всяческие экономические трудности, кубинцы взялись за введение этой электростанции в строй сами. И кто ж будет платить за это? Поэтому вопрос о долгах немыслим и нелеп.

Итак, отношения с Кубой испорчены по нашей собственной вине. Я не буду вдаваться в подробности, но это действительно так. Я не помню, чтобы кубинцы когда-либо отрицательно реагировали на наши просьбы. Нам нужен был сахар – они нам его давали. И, как говорил Фидель, «мы последнего диабетика выжмем, но сахар России дадим». И даже в критические дни, в 1991 году, когда в КГБ был главой Владимир Крючков, то он сам летал на Кубу и договаривался о поставках сахара в Союз. И до ГКЧП уже оставалось два месяца, но горбачевский товарный дефицит нарастал, у нас сахара не было. И на Украину мы надеяться не могли. И Крючков полетел тогда к Фиделю и говорит: «Фидель, у нас перестройка проваливается, нам нужен сахар, а его нет и взять негде». И Фидель спрашивает: «Ну, сколько вам нужно сахара?» И Крючков говорит: «200 тыс. тонн». Фидель немного подумал и говорит – хорошо, дадим. И выполнил свое обещание. И никогда от кубинцев не звучало слово «нет». Они никогда не игнорировали наши просьбы. Не было такого! Они к нам относились по-дружески. А мы только заносились, потребительски смотрели на Кубу. Мы сами себе все очень сильно испортили. Кубинцы очень хорошо относятся к русскому человеку. Они так нас до сих пор и называют – советский человек, советикус. С большой симпатией они к нам относились всегда, очень корректно и дружелюбно. Иногда конечно нас раздражает их безалаберность, их привычка говорить «маньяна», то есть «завтра», или еще что-то в этом роде, но… в целом, кубинцы все же очень добрый народ, они очень дружелюбно к нам относятся.

У кубинцев, конечно, удивительное отношение друг к другу. Порядочность. Такого, чтоб что-то у кого-то украсть в доме или из машины, – такого не бывает. На Кубе люди не живут за железными дверьми, как у нас сейчас в России. Народ кубинский – очень добрый и отзывчивый. Другие принципы моральные, нежели у русских сейчас. И отношения там между людьми теплые, альтруистические. Другое дело – арабские страны или Запад, там между людьми нет никакого доверия. Я многократно бывал в Штатах, но всегда с радостью возвращался в Россию, несмотря на все наши проблемы. И Штаты – эта страна не для меня. Я знаю, что в США были кубинцы, которые работали на идейной основе в пользу Кубы. И так же Фидель собирал свою армию. Только на основе общего духа и ценностей могут объединяться люди для больших дел. Кто ж полезет под пули за деньги?! Только идейная основа может быть надежной гарантией успеха в политической борьбе.

– В разведке идеология также является основой для работы?

– Только идеология может оказаться сильнее страха, корысти и других мотивов. Достаточно вспомнить семейную пару разведчиков Розенбергов, которые американцами были казнены на электрическом стуле. И что же, эта пара за деньги работала на нас? Нет, конечно! У них была идейная основа. А вербовка на компромате – это такое барахло! Ты заведомо берешь неполноценного человека и относишься к нему как к средству достижения цели, как к инструменту, как к вещи, а не как к человеку. В итоге, естественно, этот человек не сможет работать на таком же высоком уровне, как если бы была моральная основа. Нельзя работать в разведке по принуждению. «Лошадь можно завести в воду, но нельзя ее заставить пить».

Такой пример. Вот когда наши войска вступили в Прибалтику в 1940 году, то решили завербовать какого-то там определенного человека. Знали, что он поддерживает интимные отношения с какой-то там гражданкой. Поставили, естественно секретное оборудование и засняли, как они занимались самыми непристойными делами. А потом вербовщик предложил альбом с фотографиями и сказал, что, мол, либо вы работаете с нами, либо все эти фотографии будут предъявлены вашей жене. И человек, который должен был быть завербован, со смехом ответил – конечно же, посылайте и жене, и начальству все это, только мне еще сделайте копию, на память, у вас уж очень хорошее качество снимков! И вся вербовка полетела в трубу. Поэтому в разведке нельзя работать на страхе! Ну и что с того, что вы человека запугаете? У него же установки и ценности не поменялись.

Наши русские агенты на компроматах, к сожалению, частенько попадались. Трусость. Жалко терять карьеру, должность… Боялись, что им будет закрыт выезд за границу. Я знаю десятки примеров, когда чем только не угрожали, а работник всех посылал далеко и надолго. Были и другие ситуации, когда нашему работнику за границей говорили, вот, давай, подпиши заявление о том, что работаешь с нами, а то убьем. Он подписывал. Потом приезжает, приходит в КГБ и со смехом говорит: все, ребята, я завербовался теперь, я работаю на ЦРУ, скоро мне и форму выдадут. Ну, наш офицер КГБ едет в посольство США и делает заявление. Мол, вот у вас завербовали такого-то товарища, и мы заявляем протест, мы сейчас в газеты напишем об этом, а то, что он заявление написал, так это он вас просто за дураков считает. И все, нашего агента оставляли в покое. Если вы приехали и честно все рассказали – то все было нормально. А если проявишь трусость – тогда другое дело. Вспоминаю сейчас, было такое очень странное дело агента Юрченко. У меня убежал разведчик! Я его отправляю в командировку, я его инструктирую, пишу на него положительные характеристики. И этот сукин сын остается за рубежом! А он – в ранге заместителя начальника разведки. Загадка? Он сдался американцам, ни с того ни с сего! Меня можно было бы снимать с должности за политическую недальнозоркость. Загадка! Почему этот человек, который по всем параметрам не вызывал никаких сомнений, убежал при первой же возможности? Проходит три месяца, и этот сукин сын возвращается. Это еще более удивительно. Господь мне, видно, помогал. Перебежчик, поработавший три месяца на ЦРУ, вдруг спокойненько оказывается в Союзе. И мы ничего не понимаем. И он до сих пор жив-здоров. И гуляет по Москве. И мы даже не могли сразу из него ничего выудить. Потом, уже через американские каналы, мы узнали, что там женщина была замешана. Он влюбился в американку, решил бросить жену в Москве ради нее. А потом что-то там у них не заладилось… Но никто из нас даже представить не мог себе подобного. И это был полковник разведки! Он совсем забыл, что он – государственное достояние и подобных выкрутасов в личной жизни, «как простой смертный», он себе позволить не может, – это приводит в разведке к предательству государства. Вот они, потемки человеческой души.

– Вернемся к нашей кубинской теме. Как вы думаете, что ждет Кубу в будущем?

– В условиях нынешнего мира, где потерпел временное поражение социализм, – так сформулировал этот факт сам Фидель – Куба должна приспосабливаться к сложившейся обстановке. Она вынуждена вводить элементы рыночной экономики. Но при всем при этом, как сказал Фидель, Куба сохранит и защитит главные достижения социализма. И мне приятно это было слышать, особенно после того, как у нас в России уже все перегорело. И Фидель эти достижения охарактеризовал. Это бесплатный доступ кубинцев ко всем видам образования и здравоохранения. А в остальном – появляются элементы рыночной экономики, они их вводят, особенно в тех сферах, что относятся к престижу и роскоши. Это туристический и гостиничный бизнес на Кубе, например. Куба, широко открывшая границы для иностранцев, желающих отдохнуть на курорте Вародеро, конечно же, уже не является чисто социалистическим государством. Но базовые социальные принципы у нее все же соблюдаются.

А подводя итоги нашего разговора, конечно, хочется коснуться темы «кто выиграл, и кто проиграл» в этом кризисе. Проиграла игорная мафия. Возможно, именно эта мафия, потерявшая на Кубе грандиозные капиталы, и убила Кеннеди.

Когда Кеннеди был убит, я беспокоился, как же дальше будут развиваться наши отношения. Я видел, что Кеннеди не настроен на военное столкновение с нами. К Линдону Джонсону доверия у нас было меньше, он имел репутацию человека реакционного. Но, нужно отдать ему должное, обязательства по Кубе, данные его предшественником, Джонсон сдержал.

Но главную победу в этой истории одержал Фидель. Именно он в итоге остался у власти. Кеннеди убили в 1963 году, а Хрущева убрали из Кремля в 1964-м – одним словом, два лидера из политической тройки ушли из политики. Выиграл один Кастро, только он один удержался на политическом троне.