Текст книги "На крыльях мечты"

Глава 24

Наступил декабрь. Приедет ли Френк домой до Рождества? Думаю, что нет. Кроме Уилла, ни один солдат еще не вернулся в Пратер Джанкшен, хотя газеты предсказывали, что первые ребята приедут домой до конца месяца. Я не знала, что и думать по поводу возвращения Френка домой. Уже прошло практически две недели с получения последнего письма.

Может, он был ранен до окончания военных действий? Или, как Уилл, отравился газами и из-за этого был слишком слаб, чтобы писать или отправиться в путь?

Но однажды я достала письмо из почтового ящика и увидела знакомый почерк Френка.

Мисс Хэндрикс!

Спасибо за ваше письмо и за рассказ о моей семье. После того как я узнал о кончине Адабель, я все еще продолжал получать от нее письма. А затем вообще ничего не приходило. Но, получив ваше письмо, я вновь обрел надежду. Иногда я думаю, что вы ангел, а не человек; вы приехали и стали заботиться о моих детях, моем доме, не имея с нами никаких родственных связей, кроме доброты вашей тети по отношению к нашей семье. Адабель говорила о вас. Вы знаете об этом? Она скучала по вам и вашему брату, ей было неприятно, что она разругалась с сестрой, хотя об этом она никогда не упоминала. Я думаю, что она считала мою семью своей. И нам это было приятно, у нас с Кларой тоже никого не было. Я думаю, она была для детей бабушкой, это определение подходило ей лучше всего.

Извините за пустую болтовню. Наверное, это не совсем то, чего вы ожидаете от письма незнакомца.

На самом деле истинная причина моего письма в том, что вскоре я сяду на корабль, идущий в Штаты. Несколько дней я проведу на военной базе, а затем постараюсь как можно скорее добраться домой. Мне бы не хотелось, чтобы вы жертвовали своей жизнью дольше, чем это необходимо.

Искренне ваш,

Френк Грешем.

Затем я пробежала глазами еще одну страницу письма, которую он посвятил своим детям, и обнаружила слезы на своих щеках. Френк ехал домой! Эта мысль окрылила меня и испугала. Раньше его возвращение домой означало, что я свободна и могу ехать к Артуру. Теперь же я не знала, что это значит. Я лишь знала, что у меня нет никакого желания возвращаться обратно в Даунингтон.

Я уставилась на дату в письме: 18 ноября 1918 года. Быстрый подсчет подсказал мне, что он может приехать в любой момент. Мне нужно составить планы на будущее. И как можно скорее!

* * *

Я прочла письмо Френка детям перед сном и сказала им, что папочка скорее всего уже начал свое путешествие домой. Мальчики выглядели немного смущенными, а глаза Олли засияли, как тысячи звезд на ночном небе. Она села возле меня, когда малыши легли спать. Я откинулась на диване и закрыла глаза, все внутри у меня пищало, как котята в мешке.

– Расскажи, как дела в школе, Олли. – Почувствовав, как она прижалась ко мне, я обняла девочку и притянула ее ближе.

– Гарланд Уинстон вырезал свои инициалы на дереве вместе с инициалами Нолы Джин. Она, конечно, вопила, но, по-моему, ей понравилось.

Я подняла голову и открыла глаза.

– Нола Джин еще недостаточно взрослая, чтобы думать о таких вещах.

Олли пожала плечами.

– Она уже практически взрослая. Ей четырнадцать. Мама вышла замуж за папу, когда была не намного старше Нолы Джин.

Ирен говорила, что Клара и Френк поженились молодыми, но больше ничего не добавила.

– Расскажи мне о своих родителях.

Олли уставилась в дальний угол комнаты и нахмурилась, вспоминая.

– Маме было пятнадцать, когда она встретила папу. Она говорила, что сразу поняла, что выйдет за него. Рассказывала, что было что-то такое в его глазах, глубоко внутри. Что-то, о чем он и сам не знал. Так она рассказывала.

Что-то в его глазах. Я тоже думала, что прочла что-то в глазах Артура. Может быть, я не могу правильно судить о мужчинах, как полагала? Хотя я ведь определила в обхождении шерифа настоящую дружбу, и не ошиблась. А что я увижу в глазах Френка Грешема?

– В любом случае, дома у мамы было полно детей и совсем не было денег. Поэтому, когда папочка сделал ей предложение, она согласилась. Они уехали в тот день, когда ей исполнилось шестнадцать, и больше не возвращались.

– А что сказала ее семья? – Я не могла представить, как выжила бы после лавины маминого гнева, если бы тоже такое сотворила.

Олли пожала плечами.

– Ее братья и сестры разъехались, а ее мама, по-моему, заболела и умерла. Про отца ничего не знаю, она никогда не рассказывала.

Я обдумывала историю Клары и Френка, двух молодых людей, создавших собственную жизнь. Это именно то приключение, которого я так сильно жаждала. Были ли они довольны тем, как сложилась их жизнь?

Олли соскользнула с дивана, подарила мне легкую улыбку и сказала:

– Я, наверное, пойду спать.

Я притянула девочку к себе, поцеловала и отпустила. Но еще долго я не могла заставить себя затушить лампу и подняться наверх.

* * *

Позже ночью я мерила шагами спальню. Туда-сюда. Туда-сюда. С каждым шагом тяжелая коса хлопала меня по спине, как стрелка на домашних часах, отсчитывая каждую минуту. Время от времени меня охватывал озноб, несмотря на то что я была во фланелевой рубашке, а окно было плотно затворено и нигде не дуло.

Френк может приехать завтра. Или на следующей неделе. Практически наверняка в следующем месяце. Я обгрызла ноготь до мяса. Временами останавливалась, вслушивалась в тишину ночи, надеясь, что вдруг раздастся голос Господа, и Он ясно укажет мне путь. Но где-то вдалеке был слышен лишь жалобный крик козодоя.

Я покусала щеку изнутри, пытаясь сдержать слезы отчаяния. Мой приезд сюда был Божьим провидением. Я ни разу в этом не усомнилась. Теперь мне казалось, что Он высмеял все мои мечты: я просила рыбу, а получила змею.

Я упала на кровать, натянула одеяло и подумала, какой совет дала бы мне Ирен, если бы я попросила. На самом деле глупый вопрос. Я и так знаю, что она ответит. Она спросит, говорила ли я об этом с Господом.

Взяв в руки косу, я пожевала ее конец, а затем стала накручивать прядь на указательный палец. Она наверняка посоветует мне быть терпеливой, подождать, пока Господь не укажет мне путь. По крайней мере, я слышала, как она советовала это женщинам в церкви. Тем женщинам, которые тоже потеряли свой путь – из-за эпидемии испанки они овдовели.

Я легла на спину и натянула одеяло на голову, желая, чтобы все мои проблемы просто растворились, а Господь просто перенес меня в другое место, как он сделал с Филиппом после того, как тот окрестил эфиопского евнуха в «Деяниях святых апостолов». Я фыркнула, повернулась на бок и свернулась калачиком. Куда больше шансов, что Артур посадит самолет на хлопковое поле и заберет меня с собой.

Может, мне следует изучать Священное Писание более старательно? Молиться более искренне? Я так много думала и планировала, планировала и думала за прошедший год, что, может быть, Ирен права: мне нужно лишь быть терпеливее и слушать Господа?

Мне вспомнились слова из первого письма Френка: его вера в то, что даже в таком горестном событии, как смерть, у Бога есть планы на лучшее. Я хотела искренне верить этому не только разумом, но и сердцем. Только я никак не могла понять, почему тетя Адабель должна была умереть, мама и Уилл заболеть, а Артур не сдержать своего слова. Но возможно, понимание не имело такого значения, какое я ему придавала. По всей видимости, это было истинное определение веры.

* * *

Возле меня стояла Олли и трясла за плечо; комната была залита солнечным светом.

– Ребекка, вставай, я нигде не могу найти Джеймса.

Я потерла глаза и села, ее слова едва осознавались моим сонным мозгом. Когда же смысл произнесенных слов стал мне ясен, я беззаботно заложила руки за голову.

– Он наверняка в уборной или в хлеву у Старого Боба. Ты же знаешь, он уверен, что может подоить ее сам.

Рот Олли скривился.

– Его там нет, я везде посмотрела.

Я опустила ноги на пол и потерла лицо.

– Я уверена, вы просто разминулись. Ты пошла в одно место, а он был в другом.

– Я так не думаю.

Я похлопала девочку по руке и встала.

– Позволь мне одеться. Я уверена, он появится, как только услышит запах готовящегося завтрака.

Но запах бекона не привлек мальчика. По моему сердцу, цепляясь и царапая, как роза по шпалере, поползло беспокойство. В какую беду он попал на этот раз? Я подала завтрак остальным и попыталась развеять тревогу. Может быть, он залез на сеновал и заснул? Или пошел к ручью? Сам. Я с трудом задышала, мысленно произнося молитву. Пожалуйста, Господи, пусть он будет в порядке.

– Олли, побудь с Дженни. Мы с Дэном идем искать твоего брата.

Девочка настороженно посмотрела на меня, пока вытирала, вернее, пыталась вытереть лицо Дженни, измазанное соусом.

– А как же школа?

– Я уверена, мы вернемся к тому времени, когда тебе нужно будет уходить. – Я взяла Дэна за руку. – Я думаю, твой брат просто играет в прятки.

– Знаешь, я могу и его бекон съесть, – сказал Дэн.

– Я не сомневаюсь в этом, здоровяк, но давай еще подождем. Или нет, пойдем его искать прямо сейчас. Я уверена, ты знаешь все места, где он любит прятаться.

– Пойдем! – Малыш потянул меня. Я пошла за ним, держа его за руку, на моих устах играла улыбка. Видишь? И незачем волноваться. Дэн приведет меня прямо к Джеймсу.

* * *

Два часа спустя Дэн почесывал голову, а я пыталась растереть замерзший нос и вернуть ему чувствительность.

– Ты уверен, что это все места, где можно спрятаться? – спросила я уже в тысячный раз.

– Да, уверен. – Его маленькое личико сморщилось от напряжения.

Во мне начала нарастать тревога, но гнев все отпихивал ее. Где этот мальчишка?! Когда я найду его, то заколочу то место, где он прятался! Мы целое утро потратили на поиски, не говоря уже о том, что Олли не пошла в школу.

Я уставилась вдаль, раздумывая, куда пойти. Несколько сот метров на восток – и мы придем к дому Лэтхэмов. Километр на запад – и мы будем в городе.

– Джеймс! – закричала я так громко, как только могла. – Джеймс Грешем, немедленно иди домой!

А что, если он и так уже дома? Мои плечи поникли. Не важно, какое направление мы выберем. Нужно идти обратно домой и посмотреть, нет ли его там.

– Пойдем, Дэн. – На этот раз я тянула его, он сопротивлялся и все вертел головой.

Но в доме Джеймса не было. Глаза Олли округлились от испуга. Я забрала у нее Дженни, зная, что малышке пора спать, но и Олли нельзя было оставить одну. Теперь нам нужно искать его всем вместе, несмотря на то что все устали.

Я решила сначала идти в город. Там много людей, которые смогут помочь в поисках, если его не будет в городе. Но он должен быть там! Должен! Страх и тревога переплелись в каждом из нас, как пряжа в одеяле.

Я взяла три чайных бисквита, по одному каждому ребенку, поменяла подгузник Дженни, и мы тронулись в путь. Чем выше поднималось солнце, тем дольше казалась дорога. Гнев закипал во мне, как масло в горячей неглубокой сковороде, а в животе урчало от голода. Я закрою его в комнате на неделю, заставлю выполнять дополнительные обязанности, даже помогать на кухне: готовить и мыть посуду! Крепко его свяжу и никогда не отпущу!

Если только смогу его найти…

Глава 25

Шериф Джефрис сидел на углу своего стола, а перед ним стояли двое незнакомых мужчин, положив руки в карманы. Разговор прервался, когда он встал и посмотрел в мою сторону.

Как только я увидела его лицо, мой гнев перерос в ужас.

– Мне нужна помощь.

Сделав всего два шага, он оказался возле меня: губы сжаты, в глазах беспокойство. Он нежно положил мне руки на плечи.

– Что случилось?

– Мы нигде не можем найти Джеймса. Мы искали все утро. – В каждом моем слове сквозило отчаянье. Дэн спрятался за мою юбку. Олли и Дженни начали плакать в два голоса. Мне хотелось к ним присоединиться, но я заставила себя оставаться внешне спокойной.

Шериф кивнул.

– Пойдемте со мной. – Он взял меня за руку и повел к магазину мистера Криншоу.

Услышав всего пару слов от шерифа, мистер Криншоу снял фартук и крикнул в подсобку:

– Рут! Джеймс Грешем пропал. Я отправляюсь помогать в поисках.

Прежде чем миссис Криншоу успела выйти из подсобки, трое мужчин в магазине тоже выразили готовность помочь.

– Идите. – Она взяла Дженни у меня из рук. – Я присмотрю за остальными детьми.

Я пошла за мужчинами к концу тротуара. И тут мое внимание привлекло движение в церковном саду. Я всматривалась в пространство, пытаясь отделить неподвижные серые могильные камни от мелькнувшей мимолетной тени.

Шериф Джефрис давал указания мужчинам, собравшимся на улице. Мистер Криншоу вошел в маленький газетный магазин. Я торопливо сошла по ступенькам, прошла мимо мужчин, затем по высокой траве, не сводя глаз с движущейся тени. Тень склонилась над одной из старых могил, дожди уже прибили землю. Я открыла ворота, они заскрипели. На меня с застывшей на лице мукой смотрел Джеймс.

– Я должен был сказать маме, что папочка скоро приедет. – Его губы искривились, лицо сморщилось, и он бросился ко мне с вырвавшимся наружу рыданием.

– Ах, мой малыш! – Я упала на колени и прижалась лицом к его лицу. Он обнял меня за плечи, я гладила его волосы и плакала вместе с ним.

Эти малыши за последние несколько месяцев прошли через многое. Иногда я думала, помнят ли младшие дети свою мать или помнят лишь то, что она была? А теперь отец, которого они не видели больше года, вернется – и все опять изменится. Единственным постоянством, которое они твердо помнили в своих коротких жизнях, являлось, пожалуй, лишь мое присутствие.

Послышались возбужденные голоса. Я поднялась и увидела группу мужчин, идущих в нашем направлении.

– Я нашла его! – Я взяла Джеймса на руки и помахала рукой. – Все в порядке, я нашла его.

Я пошла к ним как можно быстрее. Джеймс обмяк у меня на плече, обхватив руками за шею. К тому времени как я дошла до городских зданий, я задыхалась, а в боку кололо.

Шериф Джефрис взял Джеймса. Я опустила руки и перевела дух.

– Он был на кладбище. – Я глянула на озорное личико. – Навещал маму.

Я выпрямилась, пришла в себя.

– Спасибо за ваше желание помочь, извините, что оторвала вас от работы.

У меня в горле стоял ком, пока мужчины, почтительно коснувшись своих шляп, не разошлись – все, кроме шерифа. Он выглядел так, будто хотел обнять меня, здесь и сейчас. Теперь мне захотелось убежать. Но я не осмелилась. Вместо этого я взяла Джеймса за руку и повела его обратно к магазину мистера Криншоу. Но шериф Джефрис не отставал ни на шаг.

Когда мы вошли, над дверью зазвенел колокольчик. Дэн бросился в объятия к брату, как тот до этого бросился ко мне.

– Как я вижу, мальчик в целости и сохранности, – улыбнулась миссис Криншоу, стоя у полок с бельем.

– Да, мэм, – ответил вместо меня шериф Джефрис, опять вертя шляпу в руках.

От этого вращения у меня кружилась голова. Я окинула взглядом помещение.

– А где мои девочки?

Миссис Криншоу расправила кружево на большой шпульке.

– Они в моем доме. Я не знала, сколько времени вам понадобится, и, кроме того, по опыту знаю, что управлять и детьми, и магазином одновременно никогда хорошо не получается.

Это было разумно, Дженни наверняка ко всему тянула руки.

– Разве это не мило? – Миссис Криншоу кивнула в сторону мальчиков, которые все еще не отлепились друг от друга.

Мою грудь распирало от нахлынувших чувств, как амбар с кукурузой после сбора урожая. В тот момент я не думала про шерифа, маму, Уилла или Артура. Я только знала: к лучшему или к худшему, но эти дети прочно заняли место в моем сердце, и это место будет болеть, если их не будет рядом. Они нуждались во мне. И каким-то смешным, смущающим, пугающим образом я стала нуждаться в них.

– Я уверена, ты будешь рада, когда мистер Грешем приедет домой. Осмелюсь предположить, что такая молодая, красивая девушка будет рада избавиться от этой ноши и вернуться к вечеринкам и молодым людям. – Вздохнув, женщина села, опустила подбородок на руки и уставилась вдаль. – Хотя я сама в юности не слишком веселилась. Почти все мое время было занято посадкой, рыхлением и сбором хлопка. Но мистер Криншоу спас меня от всего этого. – Затем она повернулась ко мне. – Или, может, ты ждешь возвращения своего солдата? – Она вопросительно подняла брови.

Я расправила плечи.

– Нет. – Я положила руки на плечи мальчиков из-за внезапно возникшего желания их защитить.

Миссис Криншоу пожала плечами.

– Хорошо, но все равно я уверена, ты будешь рада вернуть детей их отцу.

Конечно, я буду рада. А разве нет? И вдруг реальность возвращения Френка домой накрыла меня. Он отберет у меня детей! Я потеряю их, как потеряла уже многих, кого любила.

Из моих глаз полились слезы. Я оттолкнула шерифа и выбежала из магазина. Пробежала мимо кладбища, где лежала тетя Адабель, мимо школьного двора, где Джеймс свалился в старый колодец… Я бежала, пока мои ботинки полностью не покрылись пылью, и упала прямо на землю. Слезы капали на пожелтевшую траву и дорожную грязь. Злые слезы, слезы облегчения, слезы ревности, усталости, смущения, горя и разочарования.

– Зачем? Зачем Ты сделал так, чтобы я их полюбила? – выкрикивала я в небеса.

Но тут в голове раздался голос Ирен, отвечающий на этот вопрос. Сердце человека создает путь, но именно Господь направляет его шаги. Иногда Господь уводит нас от наших планов, направляя к Его собственным.

Я подумала о планах тети Адабель, о планах Уилла, даже Френка и Клары. Их планы на жизнь воплотились не так, как они того ожидали. Уилл это принял и решил прожить остаток дней как можно лучше. А что будет делать Френк? Он захочет, чтобы я ушла в ту же минуту, как он приедет? Без предупреждения, без возможности приготовиться? Он вцепится в своих детей или, напротив, будет держать их на расстоянии? Он будет жить один или сразу же примется за поиски новой жены? А если он женится, полюбит ли она его семью?

О Господи! Помоги мне понять, как поступить!

Я тихонько всхлипывала, а сердце мое выкрикивало молитвы, которые губы не могли произнести.

Сверху донеслось жужжание. Я подняла голову – по безоблачному небу летел аэроплан, его крылья поддерживал лишь воздух. Сидя на земле, я подтянула колени к груди и наблюдала, как он парит. Когда аэроплан Артура взмывает в небо, откуда ему знать, что он не упадет?

Он не знает. Просто доверяет аэроплану – тот будет лететь, потому что создан для этого. Того же хочет от меня и Господь? Просто верить, что Он поддержит меня и приведет, куда Он хочет чтобы я пришла?

Я не отрывала взгляда от неба.

Я хочу идти Твоим путем, Господи, что бы это ни значило и куда бы Ты ни привел!

Глава 26

Два дня спустя гул голосов во дворе заставил меня пулей подлететь к заледеневшему окну. Я протерла дырочку на стекле: двое мужчин в комбинезонах исчезли за сараем, в котором находилась свинья.

– Что происходит? – Кто рыскает по нашей собственности, не поговорив вначале со мной? Гнев поднимался во мне, как тесто в кадке на теплой кухне, пока я мчалась к сараю.

Повернув за угол, я наткнулась на чью-то спину. На меня что-то плюхнуло, намочив платье. Мужчина в комбинезоне сделал шаг назад и поднял голову.

– Шериф?!

Я никогда прежде не видела его в чем-либо, кроме костюма. Я открыла было рот, но быстренько его закрыла. Тут я заметила почти полное ведро молока в его руке.

Он протянул его мне, а затем засунул руки в карманы, на этот раз оставив шляпу крепко сидящей на голове.

– Вот ваше утреннее молоко. И я привел помощь, чтобы забить свинью.

Я подавила возглас, когда обернулась и увидела огромную кастрюлю, стоящую около разожженного костра. Я посмотрела на шерифа. Когда у нас дома забивали скот, все, что я делала, это готовила ужин для тех, кто пришел помочь. Я никогда не делала зельц, шкварки, не вырезала сало и не готовила мясо для коптильни. Мама все это делала сама.

Еще один мужчина в рабочей одежде подошел к нам.

– Мисс Хэндрикс, – начал шериф вновь официальным тоном, – познакомьтесь с Элаисом Тейтом. Его брат вон там, точит ножи.

Я кивнула мистеру Тейту. Он заложил руки за ремень комбинезона и покачивался на каблуках.

Шериф Джефрис отвел меня в сторону.

– Скоро приедут Лэтхэмы. Каждой семье дайте по куску мяса за их труды, и они будут очень благодарны.

Он заметил панику в моих глазах и засмеялся.

– Женщины обо всем позаботятся. Вам лишь нужно будет всех накормить.

Я вздохнула с облегчением: это я знала, как делать.

* * *

В конце дня шериф не ушел вместе с остальными, он хотел удостовериться, что огонь полностью погас. Я стояла рядом с ним в пальто, дрожа от холода, мое дыхание вырывалось облачками пара, видимыми в темноте только благодаря лунному свету.

– Спасибо вам. – Чувствовать себя обязанной ему было не совсем приятно, но мне очень нравились куски ветчины и бекона в густеющем бульоне.

Мужчина пожал плечами.

– Это сделал бы любой сосед.

– Я думаю, вы чаще и больше поступаете по-соседски, чем все остальные.

Он пошевелил палкой остывающий пепел.

– Мне просто хочется вам помочь.

Я вдохнула холодный ночной воздух с привкусом дыма, и у меня запекло в носу и груди. Хотя та ночь на ступеньках школы Даунингтона с Артуром не была холодной, она была очень похожа на эту. Вдвоем. В темноте. Слова, которые могут означать совершенно разные вещи.

– Спасибо, – повторила я.

Его плечи поднялись и опустились, пока он смотрел вдаль. Я подумала о том, какая у него жизнь: одинокий мужчина в маленьком городке. Семьи нет. В Пратер Джанкшене совсем не было девушек такого возраста, что могли его заинтересовать. Почему он не уедет? На мой взгляд, его здесь ничего не держит.

Он бросил палку на угли.

– Я сделал это!

– Что сделали? – Я плотнее запахнула пальто.

– Подал заявку на работу техасским рейнджером!

Я засунула руки в карманы пальто.

– Поздравляю! Надеюсь, вас примут.

Он подошел ближе, так близко, что я могла увидеть каждую черточку на его лице, несмотря на сгустившуюся тьму.

– Я никогда бы не осмелился, только ради вас.

С трудом сглотнув, я сделала шаг назад. Подальше от его рук и губ. Я не намерена пасть перед мужчиной, которого на самом деле совсем не знаю. Только не снова то же самое! Тем более что, несмотря на все прекрасные качества шерифа, мое сердце не замирало в его присутствии.

– Ребекка? – Из дома раздался голос Олли.

Шериф Джефрис прикоснулся к шляпе, сделал шаг назад и кивнул.

– Увидимся в воскресенье в церкви, Ребекка.

Я смотрела ему вслед, этому шерифу, одетому как фермер. Не он ли причина, по которой Бог привел меня сюда? Может быть, я не разглядела Его плана? Я услышала, как он завел мотор своего автомобиля и захлопнул дверцу. Возможно, он отправится куда-то в большой город, может быть, будет жить жизнью, полной приключений, которых я жаждала. Но сумеет ли мое сердце полюбить его?

Лишь услышав, как машина уехала, я пошла к домашнему теплу.

* * *

На следующее утро подул северный ветер, не просто холодный, а ледяной. Пока он завывал за окнами, я искала убежище от самой себя. У меня было достаточно времени продумать свое будущее, пока я лежала под одеялами перед камином, играла с детьми, читала газеты и журналы.

Потом я услышала звук, который не был похож на шум ветра. Выбравшись из-под одеял, я выглянула в заиндевевшее окно. Перед воротами стоял большой автомобиль, его водителя не было видно за лобовым стеклом.

Мотор покашлял и замер. Водитель вышел из машины.

– Ждите здесь, – сказала я детям и поспешила впустить незнакомца в дом, спасая от пронизывающего ветра. Когда он вошел, вместе с ним залетел и ледяной воздух.

– Артур, – прошептала я, выдохнув так, как не выдыхала уже многие недели.

Моя рука шарила сзади, пытаясь нащупать что-то твердое, для того чтобы опереться и не упасть.

– Привет, Ребекка! – Артур снял перчатки, шляпу. Расстегнул пальто. От его одежды пахло бензином и сигаретами. Запахи отъезда и пребывания смешались воедино.

Пока он клал свои вещи на маленький столик возле ступенек, его взгляд блуждал по коридору, выискивая кого-либо, кто мог нарушить приватность нашего разговора.

– Прости, – произнес он наконец. Он так и не посмотрел на меня, хотя мои глаза уставились прямо на него.

Я с трудом пыталась сглотнуть, но горло пересохло.

– Где твоя невеста?

– Не знаю.

В коридор вбежал Джеймс, кулаки сжаты, лицо пылает яростью.

– Ребекка! Дэн жульничает!

Артур посмотрел мне в глаза. И я почувствовала его страх. Страх в душе бесстрашного летчика.

– Я научила их играть в шашки. – Я сказала это таким тоном, будто поддерживала светскую беседу. Но сама раздумывала над реакцией Артура. Дети его пугают вообще или в данном конкретном случае?

Я положила руку на плечо Джеймса, но не отвела взгляда.

– Иди, Джеймс, и пока прервите игру.

– Но я не хочу! Я выигрываю!

Я стиснула зубы и посчитала до пяти.

– Вы с Дэном можете надеть пальто и выйти на улицу покачаться на качелях.

– На улице слишком холодно, – заныл мальчик в ответ.

Чувствуя нетерпение Артура, я нагнулась к уху Джеймса и прошипела сквозь стиснутые губы:

– Значит, займись чем-нибудь другим, но не ссорься с братом.

Я пыталась говорить ровным, спокойным голосом, а моя рука тем временем сжимала его плечо.

– Так, Джеймс, а теперь мне нужно поговорить с моим… другом. И ты, и Дэн ведите себя прилично.

Джеймс надулся, но все-таки отправился обратно в гостиную. Я прошла мимо Артура и услышала, как он пошел следом. Я подошла к кофейнику, поставила его на горелку и пыталась придумать, чем заполнить неловкую тишину.

Артур стал возле стола. Я жестом показала, чтобы он сел. Когда кофе нагрелся, я разлила по чашкам.

– Ты по-прежнему любишь со сливками?

Он кивнул. Я добавила ложку сливок от Старого Боба и села напротив, приготовившись услышать, что он скажет.

Он выхлебал полчашки кофе, прежде чем заговорил:

– Я приехал узнать, есть ли у нас шанс начать сначала.

Я вздрогнула и перевела дух, его смелость хлестнула меня, словно пощечина.

– Начать сначала? – Я почувствовала, что на мое лицо, словно маска, натянулось мамино. Именно такой надменный взгляд она адресовала тем, кто вел себя с ней недостаточно почтительно. – Твоя невеста разорвала помолвку? – При этом мое сердце екнуло от мысли, что он хочет меня вернуть.

Артур откинулся на стуле, казалось, вновь обретя уверенность. Стал больше похож на того человека, в которого я влюбилась.

– Мы с ней были вместе во время карантина. Я не то чтобы пошел искать другую женщину, – пожал он плечами. – Просто война закончилась, а с ней и моя служба. Мы можем быть вместе куда быстрее, чем надеялись.

– Быть вместе? То есть пожениться? – Что-то в его манерах настораживало меня. Я не могла понять, что именно. Наверное, то, что он вновь стал высокомерным.

И опять его взгляд где-то блуждал.

– В конце концов.

Слова кольнули мне сердце.

– Но ведь ты собирался жениться на ней, разве нет? Ты сказал мне, что вы обручены.

Он уставился на входную дверь.

– У нее не было причин ждать. А у тебя есть… – Он махнул рукой в ту сторону дома, где были дети.

Я застыла.

– Да, в данный момент у меня есть обязанности.

– Значит, нужно подождать, пока ты от них избавишься.

Мои брови взлетели вверх.

– Избавлюсь? Что ты имеешь в виду? Ты говоришь, что не хочешь детей? Или не хочешь именно этих детей?

– У нас впереди своя жизнь, Ребекка! Дети… все усложнят. Их отец скоро вернется, правильно? И затем ты свободна. Кроме того, я не помню, чтобы ты раньше мечтала о детях.

Я пожевала ноготь, раздумывая, как ответить.

– Да, ты прав. Раньше я не мечтала. Но все изменилось. Моя мать заболела, брат умирает, я еще не получила ответа от Фр… отца детей. Но есть и нечто большее.

Я произносила слова, в смысл которых ранее особо не вдумывалась. Хотя они прорастали в земле моего сердца, как зеленые бобы жарким летним днем.

Он открыл и закрыл рот, произнося какие-то слова. Это красивое лицо… И глубокие синие глаза… они привязали меня, как наивного теленка. Но я уже не тот ребенок, которым была когда-то. Я встала, задрала подбородок и посмотрела на него маминым неодобрительным взглядом.

– Я думаю, тебе лучше уйти.

Его глаза сузились: взвешивает шансы, догадалась я. Думает, как долго я смогу сопротивляться. Прошла, казалось, целая вечность, и он встал.

– Да, мне нужно возвращаться.

Я подала ему шляпу и перчатки и нетерпеливо притоптывала ногой, пока Артур надевал пальто. Я и не подумала проводить его до машины или посмотреть, как он доедет до ворот. Как только он переступил порог, я захлопнула за ним дверь.

Войдя в гостиную, я увидела Джеймса и Дэна, сидящих по разные стороны дивана. Я улыбнулась им всем своим естеством.

– Пойдемте, мальчики. Давайте приготовим горячего какао.

Они вскочили, каждый взял меня за руку. Я посмотрела в окно. Машина Артура уже скрылась из виду.

Тем вечером я приготовила себе ванну. Мне было не важно, что на улице слишком холодно и что сегодня не суббота. Я не очень хорошо заботилась о себе с тех пор, как вернулась из Далласа. Но теперь я была полна решимости оставить Артура далеко позади. И двигаться вперед, даже если по-прежнему не знала куда.

Я отклонилась назад, свесив голову над краем оловянной ванны, теплая вода, словно бархат, обволакивала мою кожу. Рядом стояло ведро с дождевой водой для головы, и я не переживала, что оно остудит теплую воду в ванне.

Куском купленного лавандового мыла я потерла каждый сантиметр своей кожи. А потом, совершенно намеренно, стерла Артура из своих мыслей.