Текст книги "На крыльях мечты"

Глава 33

– Подумал, вам не помешает компания. – В двери кухни стоял шериф Джефрис, как обычно, вертя шляпу в руках.

Интересно то, что он прибыл буквально через несколько минут после ухода Френка помочь соседям чинить забор.

Запястьем я откинула выбившийся локон, надеясь, что мука с рук не испачкает мне лицо.

– Я только что поставила пирог в духовку. Приглашаю вас остаться.

Шериф опустился на сиденье возле кухонного стола, пристроив шляпу на колене. Я повернулась к ведру с водой и опустила в прохладную воду руки. Часть меня, отчаянно нуждающаяся в друге, была очень рада видеть шерифа. Но та часть, которая обдумывала будущее, затрепетала. Могла ли я осмелиться поступить как Френк и доверить Богу внести изменения в мои мечты?

Я вытерла руки полотенцем и отогнала от себя мысли об огнях большого города, вечерах в театре и покупке собственного автомобиля. Пока что мне есть чем заняться. Чтобы приготовиться, пирогу понадобится по крайней мере час. Потом ему нужно будет остыть. А за это время мы с шерифом сможем насладиться дружеской беседой.

– Что привело вас к нам сегодня? – Я насыпала в кофейник кофе и поставила его греться на плиту.

– Ничего особенного. Помогал вытаскивать из канавы гоночную машину. Кто-то из Таррелла проездом.

Пока он рассказывал историю в подробностях, я смеялась. Мне стало комфортно, пока мы разговаривали о ежедневных делах, никто из нас не упоминал о неловкой ситуации в воскресенье.

Когда я налила нам по чашке кофе, кухонная дверь отворилась настежь.

– Хорошо пахнет, Бекка! – Джеймс взобрался на скамью у стола и сел, покачивая ногами, положив подбородок на руки. Дэн в точности повторил каждое движение брата.

Я не могла не рассмеяться.

– Ну что, мальчики, хотите по стакану молока?

Оба кивнули. Потом я услышала, как наверху закричала Дженни. Когда я спустилась с малышкой, шериф сидел, болтая с мальчиками и Олли, которая вернулась из школы.

– Скоро поспеет пирог. – Я поставила Дженни на пол, она держалась за скамью. – Мы можем все съесть по кусочку, и у нас еще останется на ужин.

Дэн взглянул на меня с удивлением.

– Даже Дженни? Она еще так мала!

Мы все посмотрели на девочку. Она переступала ножками, держась за скамью, пока не дошла до стула шерифа. На розовых деснах уже белели два первых зуба. Она засмеялась, будто поняла, что мы говорим о ней.

Затем скамья закончилась. Малышка сделала два шага и шлепнулась на пол.

На мгновение все замолчали, затем Дэн рассмеялся:

– Дженни ходила!

Олли взвизгнула и подбежала к сестре.

– Дженни! Ты ходила!

Меня переполняла гордость, и я присоединилась к всеобщему веселью.

– Что за собрание? – В дверях стоял Френк, лицо уставшее, одежда грязная, но глаза веселые от нашей радости, даже несмотря на то, что он не знал ее причины.

– Папочка! Дженни ходила! Сама! Смотри! – Олли продемонстрировала. Я захлопала в ладоши. Затем посмотрела на Френка. Горе исказило его лицо.

Ни слова не сказав, он вышел за дверь.

* * *

К тому времени как я достала из духовки пирог с заварным кремом, Френк вернулся. Но, несмотря на все прилагаемые им усилия, в его глазах ясно читались скорбь и желание разделить этот момент с матерью ребенка, а не со мной или шерифом.

– Есть новости из дома? – Шериф сидел рядом со мной, его вопрос отвлек меня от проблем семьи, собравшейся за столом.

– Особо никаких. – Я вонзила вилку в пирог и поднесла ее ко рту, пока Френк разговаривал с детьми. – Мама пошла на поправку. Уилл уехал на машине в путешествие по стране.

Шериф Джефрис кинул. Глянул на Френка, затем повернулся ко мне.

– Значит, в ближайшее время вы не собираетесь ехать домой?

– Нет. – У меня внутри все сжалось, я отложила вилку и отставила тарелку.

– Ты больше не будешь есть, Бекка? – спросил Джеймс. – А то я могу доесть.

Френк посмотрел на мою тарелку, затем на меня, на шерифа.

Я избегала его взгляда.

– Поделись с братом. Еще кому-нибудь добавить кофе? – Встав, я улыбнулась обоим мужчинам и пошла за кофейником. Глубоко внутри пульсировала боль, сама не знаю почему. Но я продолжала играть роль радушной хозяйки, наполняла чашки кофе, болтала ни о чем, пока наконец шериф не поднялся, чтобы уйти.

Мы прошли до его автомобиля, оставив позади гомон кухни. У линии горизонта скучились облака, словно готовый к сбору урожая хлопок.

– Можно, я вновь вас навещу? Вечером в субботу? – Он посмотрел в сторону дома.

– Навестить? Нас?

– Вас, Ребекка, навестить вас.

Визит субботним вечером. У меня пересохло во рту, а сердце забилось быстрее. Я должна отважиться на что-то большее, чем дружба? Я не могла позволить себе долго раздумывать, поэтому я посмотрела на него и ответила:

– Это будет замечательно… Генри. – Почему, произнося его имя, я почувствовала себя предательницей? – Я приготовлю еще один пирог. Или торт. Или еще что-нибудь.

Улыбаясь, шериф надел шляпу.

– С удовольствием.

Он завел мотор, помахал мне, прежде чем сесть за руль. Я помахала в ответ. Когда он скрылся из виду, я вздохнула, повернулась и… налетела прямо на Френка.

Положив руки мне на плечи, он успокоил меня и одновременно ошеломил.

– Он приедет снова?

Я кивнула.

– В субботу вечером. – Я смутилась. – Это ничего? – Я не могла посмотреть Френку в лицо.

– Если это то, чего ты хочешь. – Он кивнул в сторону удаляющегося автомобиля, задумчивость в его голосе приободрила меня.

Брови мои взлетели вверх, но взгляд скользнул в сторону дома. Я колебалась, будучи неуверенной в ответе, а потому нуждалась в уединении, чтобы подумать. Обойдя мужчину, я направилась к дому.

– Начну готовить ужин, на тот случай если кто-нибудь проголодается.

* * *

Ночью я лежала в кровати, мысленно перебирая образы, будто фотографии. Барни Грейвз, Артур, шериф Джефрис, Френк. Дети. Я прокручивала в голове истории с различным ходом событий, но всякий раз окончание неизменно вызывало во мне сожаление, будто я испекла прекрасный пирог, но забыла подсластить начинку.

Я натянула одеяло на плечи и уставилась в стену. Мама посоветовала бы тот вариант, который вернее всего, но разве можно в жизни что-либо знать наверняка? Ирен посоветовала бы быть осторожнее и не проглядеть то, что поначалу казалось наименее удачным выбором. Однако мне сейчас почему-то каждый открывающийся передо мной путь казался подпорченным некой приземленностью.

Я повернулась на другой бок, уставившись в темноту комнаты. Что, Господи? Что Ты хочешь, чтобы я сделала?

Как обычно, в ответ тишина. Никакого указания направления. Даже намека на мысль. Никакого ощущения. Я могла сама сделать выбор, но пока что все, что я выбирала, не приносило добра. Я опять представила золотистые волосы Артура, которые треплет легкий бриз, вспомнила, как с его губ срываются болезненные слова про обручение. Почему, несмотря ни на что, мысль о нем все еще заставляла волноваться мое сердце?

Откинув одеяло, я задрожала от холода. Я не вылила остатки кофе, может быть, чашечка напитка поможет мне отвлечься от моих мыслей? Носки на ногах приглушали мои шаги, пока я шла мимо гостиной, предварительно укутавшись в одеяло. Затем я двинулась на кухню. Нашла лампу, пальцы не слушались, и я не могла зажечь спичку. Сквозь окно светила серебристая луна. Этого достаточно.

Я пошевелила дрова в печке, добавила пару новых поленьев, и огонь разгорелся с новой силой. Я достала из охладителя последний кусок пирога. Он был много большим, чем я обычно съедала, но это неважно, мне нужно как-то успокоиться.

Поставив на стол тарелку с пирогом и положив вилку, я потрогала кофейник. Почти готов. За спиной скрипнула дверь, я обернулась, прижав руку к бьющемуся сердцу.

– Я так понимаю, нам пришло в голову одно и то же, – с прохода прозвучал голос Френка.

– Да, наверное. – Я плотнее укуталась в одеяло, думая о том, что нужно уйти, и при этом желая остаться.

– Заходи, кофе практически готов.

Я услышала, как Френк вошел. Он сел на стул с противоположной стороны стола.

– Поделишься? – Он кивнул в сторону пирога, лежащего на тарелке.

– Да, разрежь его пополам, нам обоим хватит. – Я подтолкнула тарелку к нему, услышала, как металл коснулся металла, затем тарелку толкнули обратно.

Я услышала стук вилки с его стороны. Затем я почувствовала запах кофе – передо мной уже стояла полная чашка.

– Спасибо. – Вилка скользнула в сливочный заварной крем. Глоток кофе растворил сладость у меня во рту, приятное тепло потекло вниз.

– Прости меня, я был не прав.

Я откусила еще кусочек пирога, сделала еще глоток кофе.

– Тебе не за что извиняться. – Тем не менее я раздумывала, что же он имел в виду. Еще три укуса, и пирог закончился – вилка стукнулась о пустую тарелку.

– Меня не касается, как ты собираешься распорядиться собственной жизнью.

– Да, не касается. – Я взяла чашку и поднесла ее ко рту.

– Но ты не против, если я спрошу, какие все-таки у тебя планы?

Неуверенность сквозила в его голосе. Он боялся услышать мой ответ или боялся, что не сможет удержаться, чтобы его не прокомментировать? Я откашлялась, почувствовав себя крайне неуютно, даже несмотря на то, что ночь скрывала выражение наших лиц. Тем не менее какая-то часть меня очень хотела выговориться. И возможно, Френк поймет меня. Он потерял свою любовь, хотя часть его мечты и уцелела.

– Я не знаю наверняка. Сначала я считала, что Бог указал мне путь очень четко, но сейчас я уже не уверена в этом.

Тишина заполнила дом. Затем его стул скрипнул.

Я глубоко вдохнула.

– Я всю жизнь прожила на ферме, но всегда мечтала жить в другом месте. В каком-нибудь большом городе, где много людей вокруг и происходит много событий. Мой брат Уилл увидел мир, сделал что-то важное. Как сделал ты. Я тоже хочу, чтобы у меня была такая же возможность!

По-прежнему тишина.

– Мир так быстро меняется, я не хочу это пропустить.

Послышался звук его шагов.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Все зависит от того, что именно ты считаешь важным.

Я пожала плечами.

– То же, что и остальные: что-то большое и вечное.

Тень Френка теперь накрыла кухонный шкаф.

– Для меня уход за фермой и воспитание моих детей – это самые важные вещи на свете. И Клара считала так же. Поэтому мы решили, что я должен поехать во Францию. Чтобы мир стал более безопасным для них.

У меня внутри все сжалось. Возможно, полуночное перекусывание не такая уж хорошая идея. Я отставила стул.

– Пожалуй, я пойду спать. Дети рано встают.

– Я буду молиться за тебя, Ребекка, – где-то совсем близко прозвучал его голос. Я чувствовала тепло его тела, запах свежего сена от его одежды. Он взял тарелку из моих рук.

– Я все уберу.

Я кивнула, хотя сомневалась, что он увидел мой ответ. Я взлетела вверх по ступенькам, упала на кровать и натянула одеяло. Мне захотелось, чтобы новый день наступил как можно скорее!

Глава 34

Сообщение от мамы про смерть Уилла пришло в понедельник. После неловкого субботнего вечера, который я провела с шерифом в гостиной Френка, после тихого воскресенья с Френком и детьми.

Слезы бежали по моим щекам, пока я читала письмо. Мама передала лишь то, что знала, без особых подробностей. Он умер, как и хотел – до последнего дня наслаждаясь жизнью. Его друг написал, что в Монтане, когда силы уже совсем покинули его, за ним ухаживала какая-то женщина. Они похоронили его у подножия горы возле источника. Уилл уехал из Даунингтона и увидел мир. По крайней мере, он видел больше, чем я. Решусь ли я, как он, обменять долгую, но такую знакомую жизнь, на пусть короткую, но полную приключений? Несколько месяцев назад я без колебаний ответила бы утвердительно, но сейчас я уже не была так уверена.

– Что случилось? – Передо мной стояла Ирен, в ее голосе сквозило сочувствие.

Уголком фартука я вытерла лицо.

– Уилл. Он… умер.

– Ах, моя дорогая! – Ирен провела меня к дивану и прижала к себе. – Поплачь! Погоревать нужно, тебе станет легче.

Ее слова надломили что-то во мне, и, будто бочка с водой перелилась, слезы хлынули рекой. Тяжесть сдавила грудь, голова и глаза болели, но я не могла перестать рыдать. Ирен оставила меня на некоторое время, а я, свернувшись на диване клубочком, продолжала горестно всхлипывать.

Послышался звук шагов: кто-то вошел в комнату, затем вышел. Я почувствовала запах свежевымытых волос Дженни, когда она прижалась ко мне. Я обняла ее, пока она не начала извиваться, чтобы я ее отпустила.

– Очень тяжело прощаться. – Ирен протянула мне чашку теплого чая, до меня донесся его сладкий аромат. – Я знаю, каково тебе сейчас. Помнишь?

Меня так поразила ее грустная улыбка, что пришлось отвернуться. Конечно, я помнила: ее сестра. Туберкулез. Я дотянулась до руки Ирен и крепко сжала ее.

– Спасибо.

– Я буду молиться за тебя, Ребекка, за твоих родителей. Но я заскочила лишь на минуту, мне нужно идти домой. Хочешь, я пришлю Нолу Джин, чтобы помочь?

Я покачала головой.

– Все в порядке. Мне просто нужно к этому привыкнуть, вот и все.

Ирен глянула в сторону амбара.

– Помни, что ему тоже нужно время, чтобы ко всему привыкнуть.

Я глубоко вдохнула и посмотрела женщине в глаза.

– Он любил свою жену.

Она коснулась рукой моей щеки, вздохнула и убрала руку.

– Ему было тяжело наблюдать, как она мучается.

– Поэтому он уехал на войну.

– Нет, не поэтому. Он уехал, потому что в нем нуждались, даже несмотря на то, что понимал – его дети могут осиротеть. Но этот мужчина верит в Бога сильнее многих других. И он знал, что это его долг.

Слова Ирен были созвучны всему тому, что я слышала от Френка на ту же тему. Я вспомнила его первое письмо ко мне и слова о том, что Богу виднее, даже если речь идет о смерти его жены и жизни его детей. Его вера пристыдила меня.

Ирен собралась уходить, но на полпути обернулась.

– Если я тебе понадоблюсь, знай – я рядом.

Я кивнула, еще раз преисполнившись благодарности, что Господь послал мне такого друга.

* * *

Не прошло и часа, как Олли вбежала в кухню, обняла меня и крепко сжала. Затем посмотрела на меня полными слез глазами.

– Папочка сказал мне, я тоже буду скучать по Уиллу, Ребекка!

У меня сперло дыхание. Френк сказал ей? Стоило ли это делать? Разве девочка пережила недостаточно горя, чтобы еще и моему сочувствовать?

– Ирен встретила меня по пути домой. – Френк прислонился к дверному косяку, заслонив полуденное солнце. – Мне очень жаль. – Морщины на его лице казались глубже, будто за шестьдесят минут он постарел на шесть лет. Что ж, это еще одно напоминание о его собственном горе. Эмоции сменялись на его лице слишком быстро, я не успела их распознать.

– Спасибо. – Я не знала, что еще сказать.

– Я могу это сделать, если хочешь. – Он кивнул в сторону ужина, стоящего на плите, а сам не отводил от меня взгляда. У меня внутри все перевернулось, щеки запылали.

– Ребекка! – Шериф Джефрис разрушил чары. Он пересек комнату и взял мои руки в свои. – Мне так жаль Уилла! – Быстро глянул на Френка. – Почему бы нам не прокатиться? Это пойдет вам на пользу.

Френк больше не смотрел на меня. Он просто занял мое место у плиты.

– Иди!

Я сняла фартук, откинула волосы назад. Но что-то во мне сопротивлялось и не хотело оставлять Френка. Не сейчас.

Правда, глаза шерифа умоляли меня. И отказаться мне показалось неправильным. Я покусала губу, в последний раз бросила взгляд на Френка, желая, чтобы он прочел «прости» в моих глазах. Но он не отвернулся от своего занятия.

Он полагал, что мое пребывание в доме поможет ему, однако, возможно, я лишь доставляла ему еще больше боли.

* * *

Двумя днями позже гудок автомобиля привлек мое внимание задолго до того, как появился сам автомобиль с открытым верхом. Я побежала к забору, желая просто с кем-то нормально поговорить.

С тех пор как я узнала о смерти Уилла, мы с Френком избегали друг друга, каждый, будто коконом, был окутан собственным горем. За мной топала Дженни. Наконец она схватила меня за юбку, чтобы удержаться на ногах.

Мистер Кулпепер выдержал изумленный взгляд и заулыбался.

– Решил дать своей лошадке отдых. Что вы думаете?

Я провела рукой по краю дверцы.

– Я думаю, это прекрасно, мистер Кулпепер. Вы теперь не будете доставлять позавчерашнюю почту, не так ли?

От смеха его живот заколыхался.

– Не знаю, не знаю, но ездить все равно веселее! – Он полез в карман пиджака. – Вам телеграмма, мисс Ребекка!

Вся моя радость испарилась, руки прижались к животу. Я едва ворочала языком во рту, через силу протянула руку к конверту. Наконец пальцы послушались меня.

– Спасибо, мистер Кулпепер. – Наши глаза встретились. Он первым отвернулся.

– Как поживаешь, Френк? – закричал он. – Веди малышей, пусть посмотрят на мою новую игрушку!

Взгляд Френка встретился с моим, из глубин его голубых глаз сверкало сострадание. Я выдохнула и пошла к большому пекану. Опершись спиной на его ствол, я открыла конверт и достала листок бумаги.

Мама соскучилась. Мы приезжаем завтра.

Отец.

Я прочла благодарственную молитву. С мамой все было в порядке. Затем до меня дошел смысл папиных слов. Они будут здесь завтра! Я оттолкнулась от дерева и пошла вперед.

Кто-то взял меня за локоть. От неожиданности я вскрикнула и подняла глаза. На лице Френка читалось беспокойство так же ясно, как и чернила на бумаге.

– Что случилось? – Он наклонил голову, глаза сощурились.

– Мама… – прохрипела я, как старая лягушка.

Его лицо напряглось, выражая сочувствие.

Я глубоко вдохнула плотный холодный воздух и выдохнула его медленно и протяжно.

– Она и папа прибывают завтра.

– Твои родители приезжают?

– Здесь так написано. – Я прочла телеграмму. – Наверное, мама соскучилась по мне.

– Ты просила их приехать? – Это прозвучало как обвинение.

– Нет. – И, кстати, почему нет? Мы только что потеряли моего брата. Разве это так ужасно – пригласить их приехать?

Френк топтался передо мной, что-то бормотал, зарывая ладони в волосы.

– Просто, это несколько… странно. Я имею в виду, мы оба здесь, и… – Он пожал плечами.

Я уперла руки в бока.

– Раньше было не похоже, чтобы тебя это беспокоило. Кроме того, у нас не та ситуация, когда кто-либо из нас имеет намерения по отношению друг к другу. – Даже если его прикосновение прожигало меня, как удар молнии.

– Нет никаких намерений. – Он стоял очень ровно. – Я просто не хотел бы, чтобы они неправильно трактовали наши последние договоренности.

– Ты предполагаешь, что они едут, чтобы заставить тебя жениться на мне? – Я рассмеялась. – Не переживай. У меня совершенно другие планы.

– Да, ты это очень ясно дала понять. – Он наклонил ко мне голову, наши взгляды встретились и начали безмолвно бороться.

Ах, если бы мы воевали на одной стороне!

* * *

– Но я не хочу идти спать, Бекка! – Визгливый голос Дэна заставил меня скривиться, будто я отхлебнула кислого лимонада.

Френк и Джеймс еще не вернулись после дойки Старого Боба. Олли стояла на кухне, вытирая посуду. Дженни уже мирно спала в колыбели наверху.

– Пойдем, малыш!

– Я не твой малыш! Ты не можешь меня заставить! – Он свел брови и сжал кулаки.

– Еще как могу! – Я подняла его, мальчик отчаянно вырывался.

– Что ты с ним делаешь? – Олли преградила мой выход из кухни.

– Я несу его спать!

Ее глаза сузились.

– Ты не его мать, знаешь ли.

Как часто я говорила ей эти слова за прошедшие несколько недель? И она осмелилась бросить их мне в лицо?

– Ты тоже! – Я поставила Дэна на пол, но крепко держала за руку.

Глаза Олли вспыхнули.

– Когда ты едешь домой, Ребекка?

– Олли Элизабет! – Френк стоял в дверях, рядом с ним Джеймс.

Олли побледнела.

– Но, папочка, она…

– Иди ложись спать! Мы поговорим об этом утром!

Олли вылетела из комнаты, ведя Дэна за собой. Джеймс взял меня за руку. Я присела около него.

– Ты же никуда не уедешь, правда? – У него дрожали губы.

– Нет. – Я провела рукой по его светлым кудрям. – Я не оставлю тебя, мой сладкий, обещаю.

Он бросился мне на шею, чуть было не свалив на землю.

Слезы мешали мне говорить.

– Пойдем, я тебя уложу.

Он кивнул, я вынесла мальчика из комнаты, даже не посмотрев на его отца. Мое сердце не выдержало бы осознания того, на чьей стороне Френк – Олли или Джеймса.

Глава 35

– Я понравлюсь твоей маме? – уже в сотый раз спросил у меня Джеймс.

Моя пол, я уверяла его снова и снова, что да, обязательно понравишься, хотя каждый раз, когда я это говорила, у меня стучало сердце. Кто знает, что может подумать мама? У меня внутри все переворачивалось, дыхание учащалось. Поэтому я трудилась еще усерднее.

Во второй половине дня я шла по подъездной дорожке, истрепав кружево на платке до неузнаваемости. Френк оставался в поле, вне пределов моей видимости.

– Подготовка почвы перед посадкой, – сказал он мне.

За месяц до реального срока!

Что мама скажет, когда увидит его здесь? И как Френк отреагирует, когда поймет, что я не сообщила о его приезде родителям? Я попыталась перестать думать об этой головоломке и сконцентрировалась на детях. Только бы мальчики не запачкались до приезда мамы. Она должна увидеть их в самом лучшем виде!

Подувший ветер донес звук подъезжающего автомобиля. Я облокотилась на забор. Дэн удерживал всем своим маленьким телом калитку открытой. Олли взяла меня за руку, пока Джеймс шептал:

– Они здесь! Они приехали!

Волнение в голосе мальчика отдавалось в моем сердце. Я жадно вдыхала свежий воздух, навесив на лицо улыбку. Я не знала, как мама будет выглядеть после борьбы с испанкой, но приготовила себя к худшему. Папа выскочил из автомобиля еще до того, как мистер Кулпепер успел его остановить. Он протянул руку маме. Она выставила ногу из авто и встала на порыжевшую траву.

Мама. Бледнее, худее и, наверное, мягче, чем обычно. Что повиляло на нее – грипп или потеря сына?

Она раскрыла объятия, и я побежала ей навстречу, по щекам текли слезы. Она обняла меня, затем отстранила и сказала:

– Дай мне рассмотреть мою девочку.

Теперь я уже улыбалась по-настоящему, чуть отставив назад плечи, чтобы она не сделала мне замечания стоять ровнее.

– Ты выглядишь хорошо. – Она склонила голову вправо. – Наверное, более взросло. – Затем вздохнула и посмотрела в сторону.

На крыльце стоял папа, держа в руке старый чемодан.

– Быстро холодает, давай проведем маму в дом.

Джеймс потянул маму за рукав. Ее брови взлетели вверх, и я знала, что этот взгляд выражает неодобрение. Затем Джеймс сложил руку, как джентльмен, готовый проводить даму к дому. Я задержала дыхание. Мамино выражение лица не изменилось в ту же секунду, но она чуть подобрела. С легкой улыбкой она оперлась о локоток Джеймса. Я закрыла глаза и быстро прочитала молитву облегчения.

Одного благополучно представили, осталось еще трое.

Папа поцеловал меня в щеку, когда я поравнялась с ним.

Мама вошла в двери.

– Какой милый маленький домик!

Маленький домик? Мне хотелось засмеяться. Этот дом был никак не меньше нашего дома в Даунингтоне. Но я решила ничего не комментировать.

– Ну что ж, Ребекка, почему бы тебе не представить меня встречающей стороне?

Я положила руку на голову Джеймса.

– С Джеймсом ты уже знакома.

Мама в знак признания склонила голову.

– Это Дэн. – Я подтолкнула малыша вперед.

– Мне четыре года! – Он протянул ладошку, а затем зажал большой палец другой рукой.

Олли суетилась, удерживая перед собой руками Дженни.

Я положила руку на голову Олли.

– Это Олли Элизабет и маленькая Дженни.

– Красивые девочки. – Мамины слова прозвучали приглушенно и неестественно. Я посмотрела на ее лицо: оно посерело, у меня внутри все сжалось. Мама оперлась о папину руку.

– У тебя был долгий день, мама. Может быть, ты отдохнешь перед ужином?

Мама отмахнулась.

– Конечно, мы поужинаем. Мы очень проголодались. Когда поезд едет, невозможно съесть ни кусочка.

Папа скривился. Он выглядел старше, чем я помнила, и худее.

– Джеймс, возьми чемоданы и отнеси их в комнату твоей матери. Олли, помоги мне накрыть на стол. Дэн, присмотри за Дженни.

Я посмотрела на мамино выражение лица: одобряет ли она то, как я управляюсь с детьми? Кажется, она не обращала внимания. Вместо этого она рылась в своей сумочке и хмурилась.

Ну и ладно. Она устала. Кроме того, мне не нужно слышать от нее, что я хорошо справилась. Я и сама это знала. На кухне я открыла духовку, и по комнате распространился запах ветчины с хрустящей сахарной корочкой. Картофель уже был готов, лишь ждал, пока из него сделают пюре, посолят, поперчат и добавят масло. Достав из духовки ветчину, я сразу поставила в печь бисквиты.

– Ребекка! – раздался рядом мамин голос.

Затем звук открывающейся кухонной двери.

Я обернулась. Мама и Френк уставились друг на друга, оба покраснели.

– Кто это? – практически прошептала мама.

Черты Френка заострились, казалось, они были вытесаны из камня.

– Френк Грешем. – Он посмотрел на меня, затем на маму. – Я полагаю, вы миссис Хэндрикс?

Мама обратила на меня взгляд своих разгневанных глаз.

– Я так понимаю, вы знаете, кто я, но не могу сказать, что имею такое же удовольствие!

Я отступила назад, не желая быть пойманной и призванной к ответу за создавшееся недоразумение.

– Ай-яй-яй! – Я обожгла кожу о раскаленный противень. Схватилась за руку.

Возле меня стояли мама и Френк, каждый что-то кричал мне в ухо, пока по всей руке разливалась боль.

– Маргарет! Ребекка! – Вбежал отец.

Мама и Френк отступили, папа провел меня к стулу, а я все кричала от боли.

– Нам нужны яйца и чистый хлопок. – Как обычно, мама взяла ситуацию в свои руки.

– У меня здесь есть масло и мука! – Это Френк.

– Да мы не пирог собираемся печь, а лечить ожог!

– Я это понимаю. Масло, затем мука. Моя мама всегда так делала.

– Очень больно! – Я прислонилась к папиному плечу.

– Знаю, деточка! Дай мне посмотреть. – Он раскрыл мою ладонь и посмотрел на ожог посередине.

Френк подошел первым. Он взял мою руку, я вскрикнула.

– Тише, тише, – нежно прошептал он.

– Позвольте мне это сделать. – Мама пальцами взяла немного масла как раз в том месте, где я снова выложила букву «G», и приложила его к ожогу.

– Теперь идите и позвольте мне закончить. – Мама села рядом.

Папа вывел Френка из кухни, пока мама обертывала чистой тканью мою ладонь и завязывала концы.

– Спасибо, мама. – Я поцеловала ее в щеку.

Несколько мгновений спустя пришел папа и увел ее.

– Пойдем отдохнем немного, Маргарет. – Затем он посмотрел на меня. – Ужин подождет.

Я кивнула. Затем подошел Френк, его глаза были скорее серыми, нежели голубыми.

– Прости меня. – Я крепче завязала концы перевязки.

Он растерянно посмотрел на меня.

– За что? Ты же не намеренно обожгла себя.

– Нет. – Теперь я ослабила повязку. – Дело не в этом. Прости, что не сказала маме, что ты вернулся домой.

– Что? – Его голос повысился, затем упал, будто он вспомнил, что не стоит кричать.

– Мама не знала, что ты вернулся. – Я стиснула зубы, наблюдая, как он вскочил и забегал по комнате, вцепившись в волосы. Он выдохнул, затем пригвоздил меня взглядом к месту.

– И когда же ты намеревалась сообщить ей о моем присутствии в моем собственном доме, прошу заметить?!

– Этого я еще не решила. Кроме того, она уже знает. – Я встала, чуть застонав. Он подбежал ко мне, на его лице проявилось некое нежное мальчишеское выражение.

Я сжала губы, пытаясь удержать рвущийся наружу смех.

– Думаю, нам следует закончить приготовление ужина.

Он покачал головой и пропустил меня к плите. Несмотря на то что мужчина изо всех сил старался это скрыть, было видно, что он тоже улыбается.

* * *

Пока папа благословлял еду, я помолилась про себя, прося Господа послать мне терпения в отношениях с мамой, а ей – со мной. Затем голоса стали тише, приборы стучали о тарелки, еда поглощалась. Я все наполняла и наполняла стаканы водой, молоком и кофе.

Чуть позже отец откинулся на стуле и похлопал себя по животу.

– Это был отличный ужин, девочка! – После хорошего ужина отец всегда преисполнялся благодушия.

Я посмотрела на Френка. Он тоже считал, что ужин мне удался? Мне было непонятно выражение его лица.

Мама поднесла салфетку к углам рта. Я заметила, что она едва притронулась к еде, хотя говорила, что голодна и во время всего путешествия ничего не ела.

Я пыталась встретиться глазами с отцом и задать ему молчаливый вопрос, но он не смотрел – или не желал смотреть – в мою сторону.

– Разве детям не пора спать? – спросила мама.

Френк крепче сжал вилку и выдохнул.

– Я думаю, они вполне еще могут посидеть, мама, – ответила я по возможности нейтрально. – Еще даже солнце не село. И, кроме того, сегодня особый повод.

Мамины брови поднялись, сначала она глянула на Френка, потом на меня. Я сделала вид, что не заметила, надеясь, что Френк последует моему примеру.

– Джеймс, Олли, сложите тарелки в мойку, – попросила я тихо, чтобы мама не услышала.

Но от мамы ничего невозможно скрыть, даже в ее несколько измененном состоянии.

– Ты хочешь сказать, что позволишь детям самим отнести эти прекрасные фарфоровые тарелки?

«Это фарфор их матери», – хотелось ответить мне. И это для них практически священно. Но я умерила свой гнев.

– Они будут аккуратны. Правда? – спросила я у малышей.

Дети кивнули, внимательно глядя на меня.

– Мама, может быть, папа проводит тебя в гостиную? Мы приберем здесь и присоединимся к вам через несколько минут, правда, Френк?

Никогда раньше я не позволила бы себе предложить маме так поступить. Всегда она говорила, что делать. Я задержала дыхание, ожидая ее реакции. Или ответа Френка.

Папа не дал маме возможности отреагировать. Он взял ее под руку и вывел из комнаты.

Френк взял две тарелки.

– У тебя это хорошо получилось.

– Спасибо. – Я взяла здоровой рукой кувшин, наполовину наполненный молоком.

Френк откашлялся.

– Твоя мать несколько…

– Заботлива? – Я понесла молоко на кухню и поставила его в охладитель.

Он последовал за мной.

– Тебе придется посвятить меня в свои тайны, если мы собираемся пережить этот визит.

– Пережить чей визит? – прискакал Джеймс.

Френк выглядел так, будто его застали за поеданием десерта перед ужином.

– Несите вместе с Олли оставшуюся посуду.

Дети выбежали из кухни.

Я рассмеялась, но тут же прикрыла рот рукой.

Френк смутился, затем улыбнулся и протянул мне посудное полотенце.

– Я помою, а ты вытирай. Мы здесь быстро все приберем.

Мы начали работать рука об руку, и это казалось абсолютно правильным.