Электронная библиотека » Анна Матир » » онлайн чтение - страница 18

Текст книги "На крыльях мечты"


  • Текст добавлен: 24 августа 2016, 05:31


Автор книги: Анна Матир


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Глава 40

После объятий Френка я не помнила ничего, пока не обнаружила вдруг, что лежу в кровати, мне одновременно жарко и холодно, в горле першит, а в груди тяжесть. Но мне нужно к Олли! Я откинула одеяла или подумала, что сделала это. Они едва шелохнулись. Я застонала, прикрыв пекущие глаза.

Лоб был весь в испарине. Одежда мокрая. Я пыталась стянуть ее, чтобы поменять, но двигаться было очень больно, и я забылась в дреме. Я видела во сне тени мамы, Уилла, папы и тети Адабель. Артур и шериф Джефрис были видны более четко. И мои милые дети! Где-то вдалеке я увидела Френка, я не видела его лица, только спину, просто знала, что это он.

Наконец мои глаза открылись и уставились в темноту. Я села. Голова раскалывалась от боли.

– Я здесь, Ребекка!

– Кто?

– Френк. – Рука приобняла меня за спину. – Выпей это. – Терпкая жидкость полилась мне в рот. – А теперь спи.

– Но Олли…

– Тише… – Рука погладила мне волосы. – Просто поправляйся.

Я попыталась сконцентрироваться на его лице, но мои глаза не слушались. Поэтому я опустила голову на подушку, снова окунувшись в дремоту.

Люди, которых я любила, и те, кто любили меня, смешались вместе, говоря то, что, я знала, они никогда не скажут. В растерянности я бродила среди них, никто не обращался лично ко мне. Я всех спрашивала, что же мне делать, куда идти, но никто и головы не повернул в мою сторону. Я могла только слушать.

Я вновь проснулась, у меня болела каждая косточка. Был день, и глаза воспринимали все вокруг чуть четче. Никто не сидел на стуле возле моей кровати. Я опять приподнялась и потянулась за чашкой воды, стоящей рядом.

– Позволь мне помочь. – Чашку подняли и поднесли к моим губам руки, куда более сильные, чем мои.

– Спасибо, – сказала я и заплакала, горючие слезы вновь затуманили мне взор.

– Не плачь, Ребекка! Пожалуйста, не плачь. – Голос был похож на голос Френка.

Неужели он столь нежен по отношению ко мне? Наверное, это очередное видение, подумала я и повернулась, чтобы опять провалиться в сон в надежде, что боль, преследующая меня с каждым вздохом, прекратится.

Еще несколько кошмаров. Затем мозг распознал птичек за окном, глаза разглядели солнце, льющееся в окно. Я потянулась под одеялом и вдруг увидела шерифа Джефриса, сидящего на стуле около моей кровати.

Я резко села, вокруг все завертелось. Трясущейся рукой я схватилась за голову, пытаясь унять движение. Шериф склонился надо мной, касаясь моих щек, моего лба. Безо всякого разрешения или смущения.

Закрыв глаза, он откинулся на стуле.

– Ты нас сильно напугала, Ребекка! Ты провела в постели, не вставая, двое суток.

Из спутанного клубка воспоминаний я пыталась извлечь что-то очень важное.

– Олли?!

– Она спрашивала о тебе.

Я перебросила ноги через край кровати, заметив, что вместо ночной сорочки на мне по-прежнему надето платье. Что ж, я сберегла, по крайней мере, хоть часть достоинства.

Шериф помог мне подняться, поддерживая меня.

– Я отведу тебя к ней.

Я пыталась поблагодарить, но не смогла выговорить ни слова. Нужно было сконцентрироваться на ступеньках. Мне нужно добраться к Олли.

Френк спал на стуле возле кровати дочери, опершись локтем о стол и поддерживая голову рукой. Когда мы вошли в комнату, он вскочил.

Его смущенный взгляд шарил по моему лицу, затем глаза сузились: он уставился на шерифа.

– А что, ей уже можно вставать? – Тяжело брошенные слова.

– Лихорадка закончилась. – Тяжеловесный ответ.

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь понять причину враждебности, так накалившей воздух между ними. Меня пробрала дрожь, и лица обоих мужчин смягчились, но я не обратила внимания на их заботу. Мне нужно было узнать, как Олли.

Девочка выглядела невыразимо хрупкой на большой родительской кровати. Бескровное тонкое лицо. У меня внутри все сжалось. Она умерла? Но тут я сообразила, что на ее веках и щеках нет никаких пятен. Вдруг тело малышки сотряслось от глубокого кашля. Я содрогнулась, пытаясь понять ответ на вопрос, чуть не слетевший с моих губ. Протянув руку, Френк потрогал ее лицо и шею. Затем откинулся на стуле.

– У нее по-прежнему все в порядке.

Я закачалась. Френк вскочил и, подхватив меня под руку, поддержал. Затем провел к кровати и заставил лечь возле Олли. Как только туман в моей голове рассеялся, тут же напал, как разъяренная рысь, страх.

– Где мальчики? И Дженни?! Скажи мне! – Я схватилась за Френка.

– С ними все в порядке. Они у Криншоу, болеют, но у них не грипп, точно не грипп.

Я посмотрела на шерифа, он кивнул, один раз.

– Правда? – Мой взгляд уперся в глаза Френку. Он не станет мне лгать. Не сможет.

– Я обещаю.

Я выдохнула и позволила себе расслабиться, лежа на подушке. Затем я вспомнила об Ирен – страшная весть про Беулу и ее поспешный уход.

– Ирен?

Но Френк упорно смотрел только на лицо дочери. Я задержала дыхание. Только не Ирен, пожалуйста, Господи, только не она!

Меня сотряс приступ кашля. Измученные глаза Френка встретились с моими. А шериф Джефрис нашел стакан воды. Я понемногу отпивала, пока кашель не унялся. Я подняла глаза на шерифа. Если Френк не расскажет мне про мою подругу, это придется сделать ему.

– Там доктор. – Шериф тоже отказывался выдержать мой взгляд.

Я встала с кровати, оперлась о его руку.

– Мне нужно к ней. – Несмотря на то что в моих глазах не было слез, голос дрожал. – Отведите меня к ней, пожалуйста.

Его глаза уперлись в пол.

– Пожалуйста… Генри.

Он поднял голову. Я не ожидала увидеть столько нетерпеливого предвкушения в его глазах, но я отмела в сторону всю свою нерешительность. Я должна быть с подругой, как и она была со мной.

Губы шерифа тронула улыбка.

– Возможно, ты захочешь сначала переодеться.

Если бы у меня были силы, я бы бросилась ему на шею.

Френк прошел мимо нас.

– Она никуда не пойдет, пока не поест.

Наблюдая, как мужчина направился в кухню, я не смогла сдержать улыбку.

* * *

К тому времени как я съела немного овсянки и выпила кофе, слегка обмылась и сменила белье и платье, солнце уже было высоко. Я утомилась, и мне пришлось прилечь.

– Идите вместо меня, Генри, пожалуйста. Мне нужно знать, как у них дела.

Наконец он согласился. После того как шериф забрался в машину и уехал, я села возле Олли и наблюдала, как Френк пытается напоить дочь бульоном.

Семь драгоценных дней пробежало, пока Олли, а затем и я боролись с испанкой, которая ранее забрала тетю Адабель. Дни, которые уже никогда не вернуть. Я подсчитала, что осталось всего три недели, прежде чем мне придется сесть на поезд и оставить эту семью.

– Больше не надо, папочка, больше не могу. – Шепот Олли терзал мое сердце.

Френк вытер губы дочери лоскутом ткани, затем ее глаза закрылись, и она мирно заснула.

Я расправила одеяло у девочки под подбородком. Поток слез оросил мои щеки. Я глубоко вдохнула, убрала с лица Олли прядь волос, как я делала это и тете, прижала ладонь к ее щеке, наслаждаясь ее прохладой.

Ужас моей бессменной вахты у смертного одра тети возвратился ко мне с былой силой. У Ирен сейчас та же ситуация или она сама во власти лихорадки, как я и Олли? И как там мама? Она не сможет еще раз победить грипп. А что, если папа заболел? У мамы точно не хватит сил ухаживать за ним.

– О чем ты думаешь? – Голос Френка прозвучал так мягко, что я даже не была уверена, расслышала ли я слова.

Я попыталась улыбнуться, чтобы растопить скорбь, натянувшуюся между нами.

– Думаю про маму, Уилла и Адабель.

Непроизнесенное имя Клары повисло в воздухе. Я посмотрела на Френка.

– Ирен же не умрет, правда?

– Мы можем только молиться. – Он наклонил голову, затем раздался его голос, моливший Бога даровать жизнь нашему другу.

Несмотря на то что слезы застилали мои глаза, я улыбалась, наблюдая, как он молится. Глубокая вера, сильный характер и любовь к окружающим. Есть ли лучший человек?

– Спасибо, – сказала я, когда он закончил. И подумала о том, не показалось ли мне, что его руки дрожали, когда он поправлял одеяло Олли.

* * *

– Ирен не хуже, но вот ребенок… – Шериф Джефрис стоял в дверях и вертел в руках шляпу.

Я встала, несмотря на то что голова кружилась.

– Мне нужно к ней!

Генри взял меня под руку и повел к дивану.

– Думаю, позже ты ей больше понадобишься.

Когда Френк вошел в гостиную и опустился на стул, по его заострившемуся подбородку и глубоким теням под глазами я поняла, что он не знал отдыха все эти дни, ухаживая за дочкой.

– Пожалуйста, Френк, отдохни. Я пригляжу за ней, я обещаю. – Я посмотрела на шерифа. Он был не таким разбитым, как Френк.

– Шериф Дж… Генри останется и поможет мне.

Вопреки моим ожиданиям, Френк не протестовал. Напротив, он послушно вышел из комнаты, сгорбившись, как старик под грузом проблем. У меня все внутри сжалось от желания устремиться за ним. Но я знала, что была ему не нужна. Он относился ко мне просто как к благословению, посланному ему, чтобы следить за детьми в этот час невзгод. Не больше.

Я протянула руку шерифу и заставила свои пересохшие губы растянуться в улыбке.

– Пойдемте, поможете мне ухаживать за моей девочкой.

Глава 41

Три дня спустя я вновь стояла на земле, на кладбище возле церкви, холодный ветер обдувал мою юбку, ноги в чулках дрожали. Брат Лэтхэм с бледным лицом застыл у свежевырытой могилы, глаза преисполнены горем.

Плечи Ирен вздрагивали от тихих рыданий. Я взяла ее под руку, и тут от страха у меня на лбу выступила испарина. Вдруг она сомлеет? Я не смогу ее удержать. Как только эта мысль пришла мне в голову, Френк подошел к Ирен с другой стороны и тоже взял ее под руку. Я улыбнулась ему, благодаря, но его лицо осталось бесстрастным, будто он сам скорбел за любимым существом вместо Ирен.

А может, так оно и было. Может быть, эти похороны олицетворяли для него похороны жены.

Брат Лэтхэм несколько раз останавливался во время службы, но все-таки смог довести ее до конца, пропеть завершающую молитву и бросить первую горсть земли на маленький детский гробик Беулы. Я вздрогнула, когда тяжелые комья земли ударились о деревянную обшивку гроба. Все было не так во время прощания с тетей Адабель – тогда шел дождь, и все было покрыто липкой грязью.

Я сжала локоть Ирен, пока она наклонилась, чтобы бросить землю по примеру мужа. И отвернулась, когда из ее руки посыпалась земля, пытаясь заглушить этот звук в себе. Затем вслед за братом Лэтхэмом я повела Ирен в церковь, ей нужно было присесть и отдохнуть, как, впрочем, и мне.

Доктор Ризингер протянул мне руку, пока Френк вел, поддерживая, Ирен. Мы вместе поднялись по ступенькам, и Френк ушел обратно к месту захоронения. В церкви я сняла с Ирен шаль, расстегнула ее пальто и провела к проходу. Она склонила голову. Там нас нашел доктор Ризингер. Он отвел меня в сторону, где нас не могли услышать.

– Ей нужно время восстановиться, телом и душой.

Я кивнула.

– Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь.

Его усы зашевелились.

– А как же остальные, которые тоже нуждаются в твоей заботе?

– Френк позаботится о них.

– Вообще-то его я имел в виду в первую очередь. Он сам ходил по краю болезни, ухаживая за тобой и Олли.

– Он ухаживал за нами… обеими?

Его густые брови медленно задвигались вверх и вниз подобно гусеницам, переползающим через тротуар.

– Да, девочка, а ты что, не знала?

– Но шериф Джефрис… – Туман в моей голове начал потихоньку рассеиваться, и я припоминала Френка у моей кровати, тихие слова, нежные руки. Но я думала, мне все это приснилось.

Доктор покачал головой.

– Шериф смог прийти только в самом конце. Он отвез малышей к Криншоу, но у него были и другие обязанности.

Я закрыла рот, а в голове роилась тысяча мыслей. Френк заботился обо мне? Обо мне и Олли?

– Но как?.. Как он сумел с этим справиться в одиночку?

– Понятия не имею. Но он справился. Лучше, чем многие другие, должен отметить. Не спал, не ел. – Доктор вновь покачал головой. – Не мог позволить себе потерять ни одну из вас.

Ни одну? У меня сжалось горло, а взор застлали слезы. Может ли это быть правдой?

– Ребекка? – Как древняя старуха, прохрипела Ирен, разрывая мне сердце.

– Я здесь. – Я опустилась на корточки возле нее.

Она накрыла мою руку своей и тяжело вздохнула.

– Спасибо. Я не знаю, как бы справилась без тебя. Нола Джин, конечно, хорошая девочка, но она не понимает. Меня может понять лишь мать.

Мать? Она действительно считает, что я соответствую званию матери? Я чувствовала себя слишком молодой. Такой недостойной перед лицом ее горя. Я ведь еще не дала жизни собственному ребенку и ни одного не потеряла. Правда, видя и переживая страдания Олли, я, разумеется, понимаю куда больше, чем старшеклассница.

Она сжала мою руку и выдавила еще одну улыбку.

– Бог дал и Бог взял. Я по-прежнему славлю имя Божие!

Я сжала губы. Если даже смерть ребенка не поколебала ее веры в истинность этих слов, я тоже смогу поверить, несмотря на то что желание моего сердца говорило об обратном.

* * *

Следующий день я провела в доме Лэтхэмов, надеясь помочь, хотя Нола Джин и сама неплохо справлялась. Я сидела возле Ирен, позволяя говорить ей обо всем, что приходило на ум. Когда воцарялась тишина, я задавала ей вопросы, заставляя ее отвлекаться от боли.

– Расскажи мне о Френке и шерифе Джефрисе. Они относятся друг к другу явно не очень по-дружески.

– Ох, милая, это уже старая история. Но, похоже, ни один из них не забыл. Клара всегда смеялась над ними. Адабель говорила, что они похожи на двух псов, кружащихся вокруг одной миски.

Я засмеялась. Хотя маме не понравилось бы такое сравнение.

– Что произошло?

Ирен вздохнула.

– Это произошло сразу после приезда Клары и Френка сюда. Я думаю, ты об этом все знаешь.

– Олли рассказала мне их историю. – Интересно, знает ли Ирен историю, которую Олли рассказала мне о юном поклоннике Нолы Джин?

Будто прочитав мои мысли, вошла Нола Джин с двумя чашками чая. Ирен подержала дочь за руку, прежде чем отпустить, но Нола Джин не замешкалась. Ирен отхлебнула чаю.

– Клара и Френк, когда приехали, были практически детьми и арендовали комнату в доме Джефриса.

Я подалась вперед: этого я не ожидала.

– Генри был прав по поводу их возраста, они были еще практически школьниками. Но Френк бросил учебу и пошел работать на железную дорогу, чтобы накопить денег и купить ферму. Клара и Генри часто оставались наедине. Клара вызывала симпатию своей хрупкостью. А какому мужчине не хочется быть защитником?

Полная противоположность мне, я слишком практична. Может быть, поэтому мама и пыталась устроить мою жизнь? Она боялась, что я кончу, как тетя Адабель, вдали от дома, заботясь о семьях чужих людей. Я начала грызть ноготь. Думаю, мама была права в своих опасениях.

Ирен отставила чашку и положила голову на спинку стула.

– На самом деле ничего такого не было. Но однажды Френк пришел домой довольно поздно и застал их вдвоем в гостиной, играющих в шашки, если я правильно помню. Он был молод. В гневе он дал Генри в нос. Клара была в ярости.

– И они так и не помирились?

– Генри и Френк придерживались любезного нейтралитета. Когда Френк уехал на войну, Клара и Адабель нуждались в помощи шерифа и всегда получали ее.

Это кое-что прояснило, но не объясняло того, что чувствовала я – в последнее время их вражда явно усилилась.

– Я рада, что ты рассказала мне их историю.

Ирен посмотрела мне прямо в глаза, и у меня возникло ощущение, что она видит меня насквозь.

– Будь осторожна с ними, Ребекка, с ними обоими.

У меня сжалось в животе, а во рту пересохло. Я одним глотком допила остатки чая, жалея, что не могу рассказать Ирен обо всех своих страхах и сомнениях. О Генри. О Френке. О том, как мучаюсь, не понимая собственного сердца. Но сейчас ее собственная ноша была слишком тяжела, а потому я промолчала. Относя пустые чашки на кухню, я поняла, что намеки Ирен испугали и в то же время взволновали меня.

Глава 42

В следующее после похорон его младшей дочери воскресенье брат Лэтхэм читал на службе шестую главу Евангелия от Матфея. В моей памяти засела тридцать четвертая строка: «Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы».

Легче сказать, чем сделать. Мои мысли постоянно возвращались ко все уменьшавшемуся количеству дней, а Френк все продолжал отказываться обсудить с детьми вопрос о моем скором отъезде. Я пыталась заставить себя не думать о Френке, Генри и Ирен и о том, как тяжело мне будет покинуть Олли, Джеймса, Дэна и Дженни!

Сердце мое таяло, когда я наблюдала за тем, как с каждым днем меняется Дженни. Моя деточка. По крайней мере, я считала ее своей. И это делало борьбу с волнением еще более сложной. День переходил в ночь. Ночь в день. Каждая птичка взмахом крыльев напоминала мне о том, что Господь заботится обо мне, знает о каждом порыве ветра, указывающем мой путь и меняющем его направление. И Он знал, сколько еще дней мне будут рады в этом доме.

Поэтому, когда несколько дней спустя я услышала шум приближающегося автомобиля, то велела себе не волноваться. Вытерла руки и вышла на боковое крыльцо. У автомобиля был иной звук, нежели у мотора шерифа Джефриса, но кто это мог быть, кроме него? Я молила Бога, чтобы он прояснил мое будущее. Был ли это Его ответ? Что скажет Генри?

– Будь со мной, Господи! – Я взяла на руки Дженни, благодарная, что мальчики «помогали» папе на самом дальнем от дома поле.

Мотор заглох, и автомобиль остановился. Я пощипала щеки, чтобы они порозовели, и вышла во двор, надеясь, что трава заглушит звук моих шагов. Дженни хлопала в ладоши и смеялась. Я прижала ее к себе, и мы обошли дом.

Но я не узнала двухместное авто с откидным верхом, припаркованное у забора, как, впрочем, и человека, сидящего за рулем. Он свистнул и указал на другого мужчину, стоящего у входной двери. Мужчина обернулся.

– Вот ты где! – Артур торопливо спустился по ступеням, пока я застыла от неожиданности.

Он выглядел серьезным, даже торжественным. Его руки раскрылись, чтобы обнять меня, затем опустились.

– Что ты здесь делаешь, Артур? – В моем голосе сквозила скука, я едва узнавала себя. Мое сердце билось совершенно спокойно.

– Я, ммм… – Он посмотрел на своего друга в авто, затем подвинулся ближе и чуть наклонился к моему уху. – Нам нужно поговорить.

– Так говори! – Я пересадила Дженни на другую руку.

Он откашлялся и переступил с ноги на ногу.

– Послушай, Ребекка, я тут думал… – Его взгляд остановился на Дженни, затем он упер его в землю. – Я был слишком резок в отношении детей и всего остального. Мы можем сделать так, что все получится. Я понимаю, что ты нужна этим детям, чтобы позаботиться о них еще некоторое время. – Он склонил голову набок и сощурил глаза. – Но их отец скоро будет дома, правда?

От внезапно возникшего подозрения я вопросительно подняла брови.

– Что случилось, Артур?

Он провел рукой по светлым волосам, они еще больше отросли с момента нашей последней встречи.

– Меня официально уволили. Я подумал, может быть, ты и я… мы могли бы… осуществить вместе все то, о чем говорили?..

Слова, которые я так мечтала услышать, только что сорвались с его языка, но я больше не питала нежных чувств к Артуру. И я прочитала в его глазах много больше, нежели он подозревал. Как однажды, я уверена, Клара прочитала все в глазах Френка. Разница была только в одном: она увидела добро – свое будущее. Я же, напротив, почувствовала опасность в Артуре.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, глядя на него сверху вниз.

Он выглядел смущенным.

– Пожениться, Ребекка. Ты же этого хотела?

Про себя я вскричала, что все, чего я хотела, изменилось, но я не выплеснула наружу свои эмоции, решив для начала по крайней мере убедиться, что он действительно подразумевает то, что говорит.

Я проглотила свой страх и спросила:

– А что случилось с твоей невестой? Ты вообще-то мне этого так и не объяснил.

Он нахлобучил шляпу, глянул на своего друга, ожидавшего в машине.

– Послушай, мне нужно идти. Я взял машину напрокат и все такое… Я скоро вернусь. – Он коснулся губами моей щеки и ушел.

Его друг завел мотор, и они, не оглянувшись, укатили.

Шокированная, я уставилась им вслед. Странность в поведении Артура поразила меня. Возможно, он действительно имел в виду то, что сказал. Может быть, я снова смогу научиться любить его и доверять ему. Но получится ли у меня воскресить мечту, теперь похороненную под давлением моей привязанности к этим детям и их отцу?

Мы пошли к боковому крыльцу, Дженни и я. Я усадила малышку на стул, закрепив ее так, чтобы она не упала, налила сливки в маслобойку и позволила всем моим сомнениям взбивать их, превращая в масло. При этом я напевала популярную песенку о том, что «война уже закончилась», хотя во мне бушевало невиданное сражение, сродни тем, которые пришлось пережить нашим ребятам на фронте. Я следовала своему сердцу, и мои мечты разбились, как стекло о гранит, и не единожды, а дважды. И теперь Артур появился снова. Был ли он планом Господа для меня?

Он разбил мое сердце, так и не объяснив ничего толком про свое предыдущее обручение. Я начала работать с удвоенной силой.

Что скажет мама, если я вновь буду с ним? А Ирен? Френк, я была уверена, будет рад избавиться от меня. А что же шериф Джефрис?

Увы, результатом моих размышлений стали не ответы, а еще больше вопросов. Вопросы и глыба масла под прессом.

* * *

Спустя долгое время после того, как дети пошли спать, я сидела за столом тети Адабель и грызла кончик пера. Моя рука отказывалась писать: «Мама, Артур вернулся».

Давным-давно, когда я была маленькой девочкой, я мечтала о дне своей свадьбы. Я вхожу в нашу маленькую церковь в Даунингтоне, держа под руку папу. Затем он передает меня моему мужу. Мамины розы украшают мои волосы и весь алтарь. После церемонии мы дома едим торт и пьем лимонад, наши друзья и соседи желают нам благополучия. Этот мужчина без лица стоит рядом со мной, держит за руку и прекрасно ладит со всеми. Он без труда вписывается в мой мир, а я в его.

Но я больше не могла представить лицо Артура в этой картинке, как бы сильно я ни старалась. Мысль о его уклончивости в обоих случаях, включая тот день на аэродроме, заставила меня содрогнуться.

Непрошеным возникло лицо Френка. Его горе на кладбище. Любовь, искрившаяся в его глазах, когда он слушал разговоры детей за обеденным столом. Ощущение его руки на моем лбу, когда я лежала в горячке.

Я опустила перо, пытаясь заставить свои мысли не брести по дорогам, ведущим в никуда. Но все равно не могла принудить себя вновь отдаться мыслям об Артуре. Как бы ни было больно это признавать, я позволила своему сердцу быть завлеченным болтливым языком и смазливым личиком. Я думала, что он – воплощение всего хорошего и благородного, но его поступки показали мне, что все с точностью до наоборот. И теперь я знала, что не смогу пожертвовать своей мечтой о хорошем человеке ради обещания приключений.

Неутомимые ноги отнесли меня к окну. Я подняла ставень достаточно, чтобы вдохнуть свежего ночного воздуха и услышать звуки ночи. Птичка зачирикала, другая ответила. Я заметила ярко-красное крыло и поняла, что это пара кардиналов, которые устроили гнездо в раскидистых ветках розы, вьющейся по забору. Они обсуждали свой дом? Детей? Они почирикали еще немного, а потом замолчали.

С тоской столь глубокой, что она удивила меня, я осознала, что пришло мое время вить гнездо, даже если это и означало отложить в сторону так долго вынашиваемые амбициозные планы. Артур больше не вписывался в эту картинку. Я знала, что мое сердце не примет и шерифа Джефриса, несмотря на все его старания.

Я вернулась обратно к столу. В углублении стола передо мной лежали письма Френка. Несколько написанных его жене, больше тете Адабель, парочка мне. Я достала фотографию, которую я когда-то изучала, не зная того, кто на ней изображен. Теперь, благодаря хорошо знакомой улыбке, Френка было легко узнать даже с такого расстояния. Я пробежала пальцами по черно-белому изображению. Если быть честной, то больше всего я хотела именно того, чего, я поклялась, у меня никогда не будет!

И если я не смогу получить то, чего с такой силой и неистовством желало мое сердце, ни на что меньшее я не соглашусь. Я доверюсь Господу, нежели вновь увлекусь очередным смазливым лицом и обещаниями приключений.

Я положила перед собой листок бумаги.


Артур,

мы не можем быть вместе. Ни сейчас, ни когда-либо потом. Я не уверена, что у нас вообще что-то получилось бы. Пожалуйста, забудь, что мы однажды встретились.

Ребекка.


Я подождала, пока чернила высохнут, и еще раз перечитала написанное. Немного жестко, но вполне заслуженно. Я вложила письмо в конверт и в последний раз адресовала его Артуру Сэмсону. Я желала лишь одного: чтобы он получил его так же быстро, как и телеграмму, и чтобы я была уверена, что все закончилось. Но отправить телеграмму – это было бы жестоко, кроме того, это ненужные расходы. Я могу быть терпеливой.

Вернувшись в гостиную, я взяла Библию и читала, пока не начала дремать. Затем я взобралась наверх и стала на колени у кровати.

– Помоги мне быть терпеливой, Боже! Помоги мне довериться Тебе! – Слова закончились. Стоя на коленях в темноте, я поняла, что, отдавая свой путь в руки Господа, я согласилась на путешествие в неизведанное. Благоговейный страх проник в мое сердце.

Может быть, я не так уж жаждала приключений, как полагала.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации