Текст книги "Крылатый"

Стоило нам войти в городок, как я услышал полный дикого ужаса крик и сухой треск автоматных очередей. Я не раздумывая сразу кинулся на этот зов.

Меж двух домов за остатками разрушенной стены засела пятерка. Шкаф лежал в луже собственной крови. Демон не торопился, досадливо отмахиваясь от пуль.

Не тратя времени на слова, я пинком отшвырнул от раненого человека одного из темных, привычным движением сорвал искореженный бронежилет. Три глубокие рваные раны в левом боку истекавшего кровью Шкафа почти не оставляли надежды на его спасение.

– Легкое слегка задето, ребра переломаны, остальное цело, – быстро проговорил Ван, накладывая простейшие «заживлялки», «ледышки» и останавливая кровь.

– Аптечка где?! – рявкнул я в сторону оставшихся, и Пророк тут же подал мне сумку.

Серж помог приподнять товарища, и мы с братом в самом срочном порядке перебинтовали раненого. Он был без сознания.

– Надо уходить! – панически вскрикнул Денис.

Надо было удирать, но я, на свою беду, обернулся и поглядел в глаза демону. Всю сдержанность и благоразумие смело в один миг. Нет, это создание не походило на того, каким я его запомнил, но не узнать его было невозможно.

– Я же сам его убил! Ван, это та скотина, которая оставила мне черную метку!

– Что?! – В золотых глазах эльфа крестообразный зрачок запылал алым.

Вскочив на кучу каменных обломков, я бешено заорал:

– Я уже оторвал тебе башку один раз, урод! Пришла пора подохнуть второй раз!!!

– Это ты, наглый малец? – В рычании из зубастой пасти слова различались с трудом. – Я же убил тебя!..

– Ты психопат! – выдавил осипший от ужаса Мистраль. – Драпать отсюда надо быстрее!

– Когти у тебя коротки меня убить, урод! – не обращая внимания на паникующего человечка, ответил я демону. – Веди себя, как положено приличному трупу – сгнивай с миром!

– Веди себя, как положено хорошему ужину – прыгай мне сразу в пасть, маленький темный!

С чего это у твари чувство юмора прорезалось?!

– Подавишься! – ответил я.

– И отравишься, – добавил ставший рядом Ван. – Дай его мне, малыш.

Два клинка едва заметно подрагивали в крепко сжатых ладонях.

– Ну уж нет, – оскалился я, призвав фламберг. – На двоих!

Дальше все мысли заменились рефлексами и желанием убить. Тварь, сохранившая черты когда-то, кажется, вечность назад, чуть не убившего меня монстра, была все так же сильна и быстра. Вот только я оказался объят боевой яростью и был не один. Будь это демон в полной силе, я бы не полез.

Не знаю, сколько длилась эта сумасшедшая гонка, но вот Вану удалось ударить демона в колено. Мой фламберг с чавканьем врезался в область толстой шеи твари. Из ран брызнула гнилая вонючая кровь. Обрадовавшись успеху и самую малость потеряв концентрацию, я попал под удар когтистой лапы. Демон ударил плашмя, почти не задев когтями, но меня снесло, как пушинку, и я со всей дури врезался в насыпь, за которой прятались остальные. Мне казалось, что я вскочил быстро. Но разъяренный эльф уже успел пробить клинками одно из двух сердец твари и отскочить в сторону.

Пошатывающийся демон вдруг расхохотался, не обращая внимания на льющуюся из пасти кровь, и прохрипел:

– Ты никогда не найдешь своего мертвого бога, наглый малец!

И провалился сквозь землю в прямом смысле этого слова.

– Стой!!! – взревел я, ударив в землю фламбергом. – Вернись, тварь!!! Скажи мне, где он! Где, где Феникс, мразь?! Я сохраню твою жалкую жизнь и откажусь от мести клану! Скажи мне, где Феникс!..

– В Бездне… – вдруг близко прошептал голос, и далекий булькающий смех вырвался из-под земли.

– Чтобы заживо сгнил, падаль!!!

Когда через пять минут мы всей компанией, таща на себе раненого, вывалились из «адских врат», двойняшки не удивились, в отличие от ждавших пятерку трех девушек. Близнецы быстро смели оружие со стола, чтобы было куда положить Шкафа, и еще и успели рявкнуть на девушек, чтобы бежали за медиками, и побыстрее.

– Ну вот, форму испортил, – пожаловался я эльфу, рассматривая темные пятна крови. – Теперь не отстирать нормально.

– Вы двое – отмороженные на всю голову, – все еще пребывая в шоке, сообщил нам Мистраль.

– Безбашенные, – мрачно добавил Пророк. – Мы проиграли, Деня.

– Вы кто такие? – тихо спросил Влад.

Ему я ответил, слегка оскалившись:

– Тебе должно быть стыдно, темный из рода ри’Тарг. Твой дед едва ли будет доволен недостойным поведением внука.

Непонимание в глазах Влада сменилось легкой паникой, а потом откровенным ужасом. Прежде чем он успел бухнуться на колени и начать извиняться и вымаливать прощение, я растянул губы в одной из своих жутких улыбочек и сказал: «Тсс». Сглотнув, темный низко склонился и сказал:

– Я прошу у вас прощения за недостойное поведение, милорд.

– Ты забыл извиниться перед моим братом, темный из рода ри’Тарг, – холодно сообщил я.

– Влад, ты чего? – спросил не понявший происходящего Серж.

– Склонись, придурок! – прошипел сквозь зубы темный и обратился уже к Вану: – Прошу вас простить меня за недостойное поведение, светлый милорд. Я готов понести любое назначенное вами наказание.

– Выпрямись, – бросил ему светлый. – Будешь неделю исполнять желания двойняшек и можешь считать себя прощенным.

Радостный писк Мани, оказывавшей первую помощь раненому, согрел душу. Студент обреченно кивнул.

Через полминуты в малый оружейный зал вбежали трое медиков и директор.

– Две недели карцера и наряды до конца года! – рявкнул, окинув одним взглядом всю картину, директор.

– Господин директор, это только наша вина, – неожиданно выступил вперед Андрей.

– Они ни в чем не виноваты, – скрипнув зубами, добавил Денис, кивнув в нашу с братом сторону. – Это я все устроил.

– Мы готовы понести любое наказание, – встал рядом с друзьями Влад. – Только прошу вас не наказывать лорда Ирдеса и лорда Вана.

Второй темный поглядел на нас, на Шкафа, с которым уже возились врачи, мимоходом добрым словом отметившие умения двойняшек, на Мистраля, Пророка и внука ри’Тарга. Тяжко вздохнув, молча встал рядом со своими друзьями.

– Не виноваты они, – подтвердил Серж. – Это мы.

Н-да, пожалуй, я погорячился. Тех, с кем учишься, убивать не стоит. Параноик проводил взглядом носилки с раненым, долго-долго рассматривал всех вместе и по отдельности, и молчал.

Не очень удачно скрыв зевок, я тоже шагнул вперед.

– Господин директор, вы уж решите быстрее с наказаниями, и хоть в карцер, только пойдем уже.

– Что, так не терпится получить наказание? – прищурился Дарт.

– Я стоять не могу, а куда лечь, мне все равно. Пошли уж, запрешь меня на недельку, отошлешь отчет о моих проступках дедушке.

– Меня, пожалуйста, в соседний с этим дурнем карцер, – криво усмехнулся Ван.

– Почему не были на дополнительных занятиях, студенты? – резко прервал наше нытье Параноик.

Я с горечью качнул головой и зажег на ладони то, что нашел в себе, пока проходил этот «девятый ад». Ледяное синее пламя страданий бога. Рука тут же покрылась инеем до самого локтя.

Отшатнувшись, Дарт прикрыл рот ладонью, чтобы не выругаться.

– Вы, двое, к себе, а завтра к главврачу! Погаси это проклятое пламя, Ирдес, и никогда больше, никогда не вздумай его зажигать!

– Ты не имеешь права мне приказать, Дарт ар’Каэрт, – обронил я, проходя мимо.

– Ирдес! – Параноик поймал меня за локоть, останавливая, и так крепко сжал пальцы, что я поморщился. Синяки оставит же. – Ирдес, я тебя прошу… я тебя умоляю, не зажигай этого огня. Не зажигай, Ирдес!

– Да что ты заладил: «Ирдес, Ирдес!» Я уже четырнадцать лет как Ирдес! Я не сгорел в этом пламени, когда оно меня заживо жгло, уж от маленького огонька точно не умру. И не смотри на меня так, будто я уже при смерти!

«И отпусти же наконец мою руку», – добавил я про себя.

– Когда привыкаешь и перестаешь корчиться и выть от боли, оно становится даже забавным, – вдруг добавил Ван, держа в пальцах маленький синий огонек. – Я пять суток был слит с этим огнем, и ничего, почти живой. Ты брата-то моего отпусти, пока руку ему не сломал.

Дарт резко разжал пальцы, а я, еще раз поморщившись, потер локоть.

– Давай потом поговорим, Дарт. Я устал очень.

– Иди, – кивнул директор и, пока я не вышел, сверлил мою спину взглядом, от которого хотелось поежиться.

Хорошо, что близнецы смылись вместе с врачами. А то отстаивать еще их невиновность у меня сил не осталось.

Через неделю после тех веселых событий я и брат из «принцесс», с легкой руки Мистраля, превратились в «отморозков», а потом и вовсе в «упыря» с «мертвяком». Последнее прилипло уже окончательно. Да я и не сопротивлялся.

Маньяки умудрились поставить себя так, что их опасались трогать даже старшекурсники. Репутация психопатов закрепилась за ними намертво.

Ван наравне со мной изучал темные искусства, а я – светлые. После того как наставник Вана обнаружил, что Тьма со Светом могут очень выгодно взаимодействовать, мы изучали на собственных примерах, что это может дать. Экспериментировали много.

Наплевав на все не самое важное, мы проводили свободное время с Венди. Водили ее гулять, на море, по лесу и изрядно поднаторели за это время в безмолвных разговорах. Она часто просила нас с братом спеть, объяснив, что чувствует музыку кожей. Мы никогда не отказывали, а Венди даже танцевала. И любила летать. Часто приезжала Киса, проведать нас и погулять с Венди. Она любила нашу птичку не меньше, чем все мы. Иногда казалось, что даже больше.

Вознамерившийся заполучить нас в свою банду Мистраль был изрядно удивлен столь трепетным отношением к «ущербной страшилке», за что без разговоров получил в зубы. Ван его чуть не убил на месте, после чего Денис срочно изменил свое мнение. Только ближе чем на три метра эльф не подпускал к Венди никого из чужих. Пока она не взбунтовалась. Только мы с братом все равно, пусть уже не так явно, но вели себя как церберы. Нельзя позволить обижать эту добрую, беззащитную, такую хрупкую девушку… которой мы не в силах помочь.

Когда выдавалась возможность, я сбегал в «девятку» поубивать все, что движется, и снова поискать того демона. А также старался найти любой другой намек на продвижение в поисках Феникса. Ну хоть что-нибудь!.. С этой же целью была перерыта библиотека.

Ночами, когда все становилось невыносимым, я терзал гитару, сидя на крыше.

А еще я не летал. Нет, это не значит, что не пользовался крыльями. Просто не летал. Не танцевал с небом, как раньше. Не знаю, может, это когда-нибудь пройдет, а может, я просто слишком сильно уставал.

Выпал снег. Близился Новый год и сессия первой трети.

А еще – мой день рождения. Этот праздник всегда отмечался дома, обычно с размахом, и я всегда очень веселился и радовался… для родителей. Хотя веселья, когда выпадал случай безнаказанно поиздеваться над всеми, кто попадал в поле зрения, хватало.

Родился я седьмого января.

Ненавижу свой день рождения.