Текст книги "Обзор гениальности"

Гениальность в онтологическом плане сопряжена с понятием пространства и времени действия и влияния. Гениями называют людей, которые распространили своё влияние на весь исторический отрезок времени, которые повлияли на развитие науки и искусства в масштабах столетий, которые создали принципиально новое, то, чего не было открыто в природе до них никогда, то есть прерогативой гениального является понятие «нового».

Гений творит «новое», то есть оригинальное, он создаёт то, что наполняет человеческую сферу существования, природу и вообще конституирует новые контуры существования. Как и пишет Джон Милль: «Но что касается оригинальности в подлинном смысле слова, оригинальности мыслей и дел, почти все считают, что без неё можно великолепно обойтись. Неоригинальные умы не видят в ней пользы. Не понимают, зачем она – да и как им понять? Если бы поняли, какой в ней прок, это уже была бы не оригинальность. Вспомнив, что любую вещь кто-то когда-то сделал первым и что все существующие блага – плоды оригинальности, будем достаточно скромны, чтобы верить – не всё ещё сделано, и оригинальность нужна тем больше, чем меньше сознаешь, что её не хватает»9898
  Джон Милль, О свободе, цитируется по журналу «Наука и жизнь», 1993 г., N 12, с. 26.


[Закрыть]. «Новое» представляет собой либо совершенно иное, нежели уже существовавшее в природе, либо иную версию того, что было, но с дополнениями, изменениями, либо оригинальными версиями представления, «новое» показывает характерный признак вообще прогресса, развития и движения гениальности в истории.

Такие личности, как Джордано Бруно, Николай Коперник и Галилео Галилей, были признаны Новым временем гениальными, были открыты как люди, сумевшие рациональными методами прийти к рациональным «откровениям». В науке же «новое» котируется как критерий желательной научной верификации на практическую и теоретическую эксклюзию. Гениальность представляет оттенки своей силы в научных работах, потому что новизна – неотъемлемая их часть. Власть научной работы (если переместиться уже к артефактам науки) заключается в обладании ею новым, которое её легитимизирует по содержанию, и которое будет источником вдохновения для дальнейших научных определений в данной сфере исследования.

«Новое» имеет черты коррелирования всего последующего знания, то есть «новое» порождает другое «новое», но надо сказать, что истинное «новое» – это продукт единичный, монистический и конвенциональный в своём единстве. То есть должна быть какая-то идея, которая бы имела концептуальный «вес», которая бы заявляла о своей властности, имела последствия в других идеях, но всё, что будет после неё, уже будет не таким сильным. Но потом возникнет ещё идея, которая опять породит всплеск «нового», опять нового эксклюзивного и сильного. Эти слова подтверждаемы ссылкой на канадского учёного Ганса Селье, который пишет: «Слово „гений“ имеет массу значений, но применительно к науке, по моему убеждению, его наиболее яркой характеристикой является оригинальность. В этом отношении он отличается от таланта, чьи творения могут иногда казаться более совершенными из-за большей безупречности их реализации. На практике, впрочем, нелегко провести чёткое различие между гением, выдающимся интеллектом, талантом и той степенью оригинальности, которая граничит с безумием. Причина этого в том, что для создания гениального произведения все эти качества должны сочетаться в определенных пропорциях».9999
  Ганс Селье, От мечты к открытию: как стать учёным, М., «Прогресс», 1987 г., с. 88.


[Закрыть] Новое открывает структуру науки. И если предположить, что накопление знаний для гения оказывается нежелательным, так как отвлекает от собственных мыслей, то в науке, вроде бы, такому гению нет места. Действительно, современная наука базируется на преемственности знания и его редукции и инверсии, методологическом и актуалистическом анализе и форматировании. Но в то же время сама система науки время от времени подвергается критике, которую выполняют философы, главным образом философы науки, утверждающие необходимость других концептуальных подходов к науке. Это делали в XX веке Томас Кун, Поль Фейерабенд, Карл Поппер и другие мыслители. Но переворота не произошло. Принципы науки в основном те же, что и столетием раньше.

Дело в другом. Гениальная личность, оказывающая воздействие на науку, может развиваться вне науки, и тогда ей совсем не обязательно принимать нормативы академической среды, а может и внутри науки создавать новое, потому что гениальность, как замечают многие биологи, – это врождённая способность человека, которая приобретается с возникновением человека на свет и утрачивается с его смертью, а плоды приносит в зависимости от усилий гениальной личности.

То есть активное начало опять же играет первенствующую роль и является тем, что обеспечивает структурную полноту и колоритность идей гения.

Но может ли в сфере науки, в лице гения гениальное творение определять нечто другое нежели «новое»? Если мы имеем ввиду рукописные труды и иные объекты, созданные гением, то новое важно, но на самом деле мышление гения является самой начальной и определяющей характеристикой его существа. Гений – это мыслитель, с помощью разума в себе определяющий жизнь, понимающий и изменяющий её в своих мыслях.

Характерным примером такого гения служит Сократ, который не написал ни одной строки текста и вошёл в историю философии как одна из самых центральных и необычных фигур.

Психотерапевт Карл Роджерс пишет: «Сократ, которого современники считали „сумасшедшим“, развил новые идеи, которые оказались социально конструктивными. Весьма вероятно, это случилось потому, что у него совсем не было защитных реакций и он был в высшей степени открыт своему опыту».100100
  Карл Роджерс, К теории творчества / Взгляд на психотерапию, становление человека, М., «Прогресс»; «Универс», 1994 г., с.415.


[Закрыть]

Если же говорить о протонауке, то её нерациональность заключается в связи с мистикой и мифом. Но она не должна рассматриваться как «ущербная». Древние вожди, если и не имели действительной силы мистического характера, с точки зрения современного рационального анализа, то имели за счёт своего авторитета через воображение влияние этой силы, которое поддерживалось авторитетом с одной стороны и воображением с другой. Гениальность вождя не подлежит сомнению, так как он указывает на свою гениальность и это уже в традиции подтверждается.

Протонаука может быть рассмотрена как этап развития науки вообще. Она имеет власть и гениальность, как атрибутивные свойства процесса познания мира. Но не стоит считать такую науку «отсталой» или неполноценной, потому что для своего времени (примерно 4 в. до н. э. и далее) это было вполне естественным и органичным явлением, и, возможно наука нашего времени также будет казаться устаревшей для поколений будущих.

Критерии научности менялись со временем, и даже терминологический аппарат был разным, как мы знаем из истории. Важно сказать, что и гениальность мыслилась не так, как сейчас. С одной стороны в цивилизациях Китая или Индии авторитет правителя был непоколебим, а с другой стороны развитие религий, таких как джайнизм, индуизм и даосизм являлось логикой коллективной гениальности, логикой, которая указывала на понимание роли не отдельной личности, а народа, коллектива.

Но в чём же принципиальная важность протонауки? Она в превалировании образного мышления над всеми видами сознательной мыслительной деятельности, других по сути не существует, а понятийное мышление появляется позже, в эпоху античной философии, когда греки формируют начала науки современного типа, очень отдалённое, но логически имеющие в себе потенциал для последующего исторического развития.

Важность протонауки с позиций понимания взаимосвязи власти и гениальности заключается в формировании неких констант, обнаруживающих себя в образах, в практиках духовной жизни народов.

«Оглянешься назад и видишь: в продолжение тысячелетий из миллиардов живших людей выделяются десятки Конфуциев, Будд, Солонов, Сократов, Соломонов, Гомеров, Исаий, Давидов. Видно, редко между людьми они встречаются, несмотря на то, что тогда не из одной касты только, а из всех людей выбирались эту люди, видно, редки эти истинные учёные и художники, производителя духовной пищи. И недаром человечество так высоко ценило и ценит их».101101
  .Толстой Л. Н., Так что же нам делать? / Собрание сочинений в 22-ти томах, Том 16, М., «Художественная литература», 1983 г., с. 354).


[Закрыть] Из этих слов русского философа и писателя Льва Толстого можно сделать вывод, что гений – редкое явление, гении – это меньшинство людей, отношение к которым исторически неоднозначно.

Заключение

Существенным моментом в понимании феномена гениальности является понимание главного актора гениальности – непосредственно гения. Бытие гения кардинально отличается от бытия всех остальных людей.

Судьба особенного человека – это очень часто драма или одиночество. Истории известны очень многие судьбы людей, которые в своём величии достигали вершин, а потом как бы расплачивались за свою гениальность тяжёлым финалом, страшным концом или ещё какой-то борьбой против них со стороны общества.

Судьба гениальных людей является трагичной. Биографические исследования говорят нам всегда только о сложности, трагичности и трудности пути гения. В Средние века философ Пьер Абеляр даже написал книгу «История моих мучений», он действительно был гениален. Всем известна фраза: «Лучше ужасный конец, чем ужас без конца», использованная А. Гитлером в его «Майн Кампф», известны высказывания великих людей о сложности пути гения в связи с завистью окружающих, чему был подвержен, безусловно, гениальный Эдмунд Гуссерль во время пришествия нацистов к власти, когда с ним перестали даже здороваться в университетах Германии.

Бытие гения, тем не менее, это бытие модерна, это современный этап, это оформление особого одарённого типа личности примерно от позднего Средневековья и Возрождения и до наших дней. До этого же великими считались святые люди христианства. Было принято считать, что любой христианин «несёт крест», а святые несут подвиги страдания. Святые, как особые люди, считались лучшими из людей. Но эпоха Возрождения принесла идеал разума и положила начало для будущего преобразования мира, создания идейных и интеллектуальных основ мира. Что явилось постепенным переходом от доминации духовности к доминации интеллекта. И в каком-то смысле гениальность – это «новая святость», новая тенденция отношения к особенности, теперь особенный человек – человек сверхспособностей ума, а не духа.

Бытие гения начало определяться через количественные и качественные характеристики того, чем он занимался в области творчества, науки и искусства.

Бытие гения – явление относительно молодое. Но, всё же, нужно попытаться разобраться: почему именно страдание и мучения сопутствовали и сопутствуют этому явлению.

В первую очередь нужно было бы сказать, что гений, в силу того, что это человек огромного ума, сверхинтеллект, безусловно, хочет признания и реализации своих творческих способностей в жизни. Без этого его нет. И это вполне соответствует марксистской идее материального мира, в котором материальные отношения играют колоссальную роль, только гению важно именно материальное коммуницирование, даже не деньги, а производство идей, их публикация.

Гениальный человек хочет реализации, но не реализуется из-за социально обусловленной несхожести его идей и потребностей населения, потребностей мира людей. И в то же время очень часто он не может проявить инициативу, не может проявить активную позицию в своей борьбе за признание, будучи человеком со своей спецификой психофизиологического типа. Проще говоря – гений не адаптивен к обществу, потому что слишком отличается интеллектуально от него, а, следовательно, и в социальных взаимоотношениях слаб. Элементарно оформить научный труд, или книгу в том формате, который должно, он не может, а иногда и сопротивляется, говоря, что формат плохой, говоря о своём видении методологии и в других вопросах.

Также ещё одной проблемой не признанности гениев является проблема, связанная с неприятием, или слабым приятием новых идей в академической консервативной среде, потому что всегда привычней и легче работать со сложившейся системой. Гений же постоянно несёт перемены.

И при всём этом гений ощущает свою власть. Он знает, понимает, что он гений. И прекрасно понимает насколько революционны, и порой опасны его идеи, какое изменение они могут принести в мир, но реализоваться не может и из-за этой фрустрации тяжело страдает. Получается некая онтология власти, которая в нём живёт, является автономией и не выливающейся в настоящее силой. Конрад Лоренц, известный биолог и лауреат Нобелевской премии писал в одной из своих книг примерно так: если вы знаете человека, которого читают при жизни, то будьте уверены, скорее всего это не гений. Тем самым К. Лоренц хотел сказать, что любой гениальный человек настолько другой по отношению к остальным, что даже массовое чтение его работ, было бы нонсенсом.

Но, в то же время, не всё так однозначно. Существовали гении, которые добивались признания, пускай частичного, в определённых кругах. Но, например, И. Ньютон был известен при жизни, хотя скрывал свои труды, боясь осмеяния, то есть тоже частично раскрывался миру, но признание со стороны академии и сообщества учёных было для него наиважнейшим аспектом его индивидуального благополучия. Точно также уже к 30 годам Г. Лейбниц был признан в научных кругах, как умнейший человек, и точно также как Г. Лейбниц утаивал многие свои труды, в том числе не опубликовал при жизни известную сейчас «Монадологию».

Многие политические гении были невероятно популярны при жизни, но после смерти для одних были осмеиваемы, критикуемы, а для других оставались великими. В этом особенность гениальности политика, он, в отличие от других гениев, при жизни может быть крайне популярен и реализует свою власть, но после смерти бывает забыт, либо даже сама смерть его бывает трагедией, ненависть выливается на него.

Признания гораздо меньше, чем не признания. Это является проблемой для гения. Но если представить ситуацию, когда гениальных людей будут выявлять и они смогут великие идеи реализовывать при жизни, каким будет мир? В Москве хотят создать томографы, которые бы имели разрешение огромной силы и могли бы выявлять способности людей через сканирование головного мозга, но пока это лишь в проекте.

Если провести такой мысленный эксперимент, то мы увидим, что подобное приведёт к тому, что мир стремительно бы изменялся, потому что новые, лучшие идеи внедрялись бы, с одной стороны, а с другой стороны, очень часто идеи опасны, и поэтому не всегда полезно их моментальное внедрение, мир может быть в опасности.

Наверное, самым целесообразным и оправданным было бы частичное внедрение идей гениальных людей, внедрение с оговорками, потому что весь остальной не гениальный мир игнорировать нельзя. Он тоже мыслит и имеет много разумных мыслей и понятий относительно жизни. Гении располагают инструментом власти, а власть – это априори опасность, потому что она приводит к решениям, которые могут быть крайне сильные и крайне быстрые.

Потому власть и гениальность – это союз, который не есть уже нечто готовое, некая готовая онтология, но союз, который должен быть разумно, рационально исследован, который должен быть проанализирован, который должен быть подвергнут разумному внедрению в жизнь.

Но ещё нет таких механизмов распознавания гениев и внедрения их идей в жизнь. И потому проблема страдания гения остаётся проблемой его не реализации. В такой ситуации гении оставались веками, при жизни слава к ним приходила волей случая, либо частично. Но может ли тогда гений не претендовать на славу, решить, что он будет жить как все и просто ещё творить параллельно? Этот вопрос сравним с вопросом о том: а может ли человек, который носит каждый день с собой оружие не думать об этом оружии. Всё-таки потребность реализации гением своих способностей никуда не отбросишь, это очень большая, очень сильная потребность, которая часто изматывает и вводит в депрессию гениального человека, потому что он не может не хотеть поделиться той силой, которая у него есть и не хотеть восхищения и удивления в той деятельности, которую производит.

Не реализация гения рационально не может приниматься как само собой разумеющееся, о чём можно не думать. Нужны альтернативные подходы. И одним из таких подходов может быть некая философия, некое учение, которое бы ответило на этот вопрос, которое бы дало «зелёный свет» в жизни гениального человека и помогло развиваться всему миру в союзе с новыми идеями.

И одним из ответов на этот вопрос является учение Ф. Ницше о сверхчеловеке, о переоценке ценностей, о вечном возвращении, и о смерти бога. Ницше далеко не только антропологический учитель. Для него важна невероятно сила человека, он ценит личность, он живёт осознанием величия и требованием быть уважаемыми тем, кто действительно стремиться к сверхчелвоечеству и сверхчеловеческой реальности. Р. Вагнер, с которым они были в сложных отношениях, после долгих лет дружбы, писал также, что гений должен в первую очередь осознавать гениальность и жить духом своей гениальности.

По сути, выход из страдания – это выход всего человечества на принципиального новый уровень, переоценка ценностей для пользы гениев – это мир, в котором политика так устроена, что выполняется лозунг коммунистического интернационала: «От каждого по способностям, каждому по потребностям (или по труду)». Только политическая система может исправить дело. И период Советской власти в России – это период власти науки, как и сейчас США – это страна, в которой делают науку, финансируют науку. Так и раньше СССР – страна, в которой давали материальное необходимое и развивали за счёт труда инфраструктуру городов и науку. Это был некий шаг. Но ещё не шаг в реализацию гениев, потому что широко известно, что, например, Роберт Людвигович Бортини, гениальный конструктор из Италии, которого Советская власть обвинила в работе на спецслужбы фашистов, на Муссолини, предлагал огромное число проектов летательных аппаратов, а реализованы были единицы, и то благодаря одобрению И. Сталина.

Политика делается людьми. И политика, как реализация этого переворота всего мира в сторону сверхчеловечества, и была бы дорогой к гениальному, потому что сам акт перехода к радикально новой жизни имел бы в себе нечто гениальное.

На индивидуальном уровне гений не может справиться с реализацией своих дарований, потому что всё-таки массы движут исторический процесс, К. Маркс прав в том, что общественно-экономические формации являются природой смены образа жизни. Но гениальные люди – это лучшее что можно дать человечеству в лице отдельного человека. И при условиях обладания политической властью гений может радикально, почти в одиночку изменить мир, задать векторы развития. А пока он внутри обычного социального образования, он не свободен быть признанным.

Бытие гения – это бытие не признанности. Гений платит за свою гениальность. Но, в то же время, он является крайне счастливым человеком в моменты осознания своей гениальности, всем известно выражение: «гении и аутсайдеры». Гениальный человек, а если это ещё и полимат (то есть универсальный гений, который обладает способностями делать открытия в сразу нескольких областях науки, например, и в медицине, и в лингвистике, математике и поэзии), то этот крайне редкий человек является представителем действительно феноменального типа личности.

Возможно, действительно время святых сменило время гениев, и теперь люди большого ума определяют смыслы. Возможно так. И на самом деле, цивилизация, с которой мы имели дело в прошлом, с эпохи Возрождения, и как вспышка – в эпоху Афинской греческой философии, арабской науки и прочих локальных явлений до эпохи Возрождения – является показателем не только появления гениев, но вообще до этого невиданного в мире явления – большого числа умных и образованных, знающих много людей в мире, которые живут, наслаждаясь от своей деятельности.

Главные выводы исследования:

– Гениальность является эволюционирующей структурой, она показывает изменения на различных этапах истории, является постоянно изменяющимся процессом.

– Традиционное и религиозное мировоззрение влияет на гениальность.

– Мировоззрение и древние формы жизни отражали также способность к познанию, но не являлись полноценной формой гениальности.

– Наиболее ярко и целостно гениальность развивается в эпоху модерна, и это связано с формированием научной философии.

– Современный тип академической науки наглядно представляет результат эволюции науки в развитии гения и гениальности.

– Власть не является законченным явлением, она также должна эволюционировать и находить свои новые методологические формы в контексте проблемы гениальности.