Текст книги "Аяна. Книга 1. Внутренние Земли"

Туча полностью поглотила нас, все вокруг почернело, свет Ока почти не пробивался сюда, видимость была не больше 10 тяглов, раскаты грома, грохоча, разносились по округе, молнии вспышками озаряли небо, и это было только начало бушующей молниевой бури. Яркая вспышка озарила небо, и бело-синий зигзаг молнии пронесся по небу с треском и ударил в скалу, камни посыпались вниз. Это продолжалось более часа. Течение времени ощущается по-другому в такие моменты, но, как мы ни торопились, подвергая себя опасности на сыром, узком, скользком и скальном выступе, мы проигрывали в этой гонке, и эпицентр этой грозовой бури подходил к нам. Треск и яркие вспышки превращались здесь в сплошной поток, дождь хлестал, разгоняемый порывами ветра, я еще раз про себя проклял Ветреный Простор, но продолжал бежать, не останавливаясь ни на секунду. Электрические разряды в эпицентре шторма били по скале без остановки, высекая груды осколков и мелкой крошки. Грохот грома от нескончаемых ударов молний застилал все пространство вокруг и был столь сильный, что в ушах уже начинало пищать. Стена молний надвигалась на нас, и вот уже казалось, что гибель наша неизбежна, как вдруг среди вспышек, ливневых порывов, осколков камней, разлетающихся всюду, мои глаза смогли различить узкий разлом в скале, который, к нашему счастью, оказался входом в небольшую пещеру. Я со всего маха, не сбавляя скорости, с криком едва уместился и буквально залетел в пещеру, тут же освободив место у входа, сел у правой стены. Следом забегают еще пятеро аянцев, а шестому повезло меньше, он успел лишь поравняться со входом в пещеру. Я уловил его взгляд, полный тревоги и понимания того, что он не успел. Все произошло мгновенно, вспышка, треск молнии и грохот как будто слились воедино. Бедолагу поразил мощнейший электрический разряд, его бросило вперед по ходу движения, и он попросту слетел с выступа в пропасть, падая, он уже не кричал, молния убила его на месте. Никогда не забуду его лицо, его взгляд, его глаза, – Марг-Наар замолчал, выдержал паузу и продолжил:

– Молния мгновенно пронеслась через все пространство пещеры и ударила в стену напротив входа, чудом никого не задев. Мы были ошарашены происходящим, насколько близко мы были к неминуемой гибели, и от этого сидели прикованные к месту, не в силах даже пошевелиться. За пределами пещеры бушевал настоящий грозовой шторм, и мы были в его эпицентре. Молнии сверкали без остановки, а раскаты грома слились в сплошной гул и грохот. Наша группа была разделена сплошным непрекращающимся потоком молний, которые били через вход в стену. Пещеру озаряло яркое бело-синее сияние, наши фигуры откидывали чёрные тени, а также пространство наполнял сильный треск, скальная порода от каждого удара молнии разлеталась в разные стороны, осыпая нас. Молниевый шторм бушевал около часа, пока эпицентр не сместился на запад, – Марг-Наар улыбнулся. – Надо заметить, что это был не самый спокойный час в нашей жизни, в компании каждую секунду хлещущих в стену смертельно опасных молний. Но ветер и дождь постепенно стали стихать. Тучи и молниевый шторм ползли дальше на Хребет и Долину, Великие Равнины и Степи. И несмотря на то что молнии, разделяющие нас, прекратили бить какое-то время назад, мы все равно сидели, боясь встать с места, и только по прошествии еще какого-то времени, когда грохот отдалился еще сильнее, я рискнул выйти наружу. Теперь, не считая того, что все было скользкое и мокрое, а под ногами карниз был усыпан скальными обломками и испещрен рытвинами от множества ударов, что увеличивало шанс падения, на улице было восхитительно, свежо и хорошо дышалось. Всход катился к Свету, и вся природа и ландшафт преобразились в синем свете Аквамаринового Ока. Мокрые скалы же сверкали и переливались бликами разных цветов, как будто природа затаилась на время бури, а теперь вдруг ожила, но все это зрелище омрачалось видом погибшего под разрядами молний подрывника Сиен-Уика, который упал на нишу в 30–40 тяглах ниже нас. Его изжаренное и разбитое падением тело безмятежно лежало, теперь в частично смытой дождем луже крови, его мех слегка колыхался в такт ветру, а плащ красиво реял над Внутренними Землями. «У нас не получится его достать», – с сожалением заметил один из солдат, и я вынужден был с ним согласиться. Мы пошли дальше, надо было срочно выбираться с этого проклятого Простора. Мы шли по выступу весь Свет и Зори и остановились переждать Мрак и отдохнуть и физически, и морально. Это была поистине гонка со смертью, и боль утраты от того, что лежать они остались на чужой, вражеской земле, становилась только острее, больше. Мрак прошел неспокойно, я проснулся мятый и не отдохнувший. В итоге, как я и думал, мы вышли к Каменистым пустошам, что были севернее Одинокого Форта, и если смотреть от Древа на Хребте Внутренних Земель, то это левая створка каньона Змеиный Тракт. Мы выбрались оттуда, нас «встретил», по правде, выследил отряд наших разведчиков из Оплота, и они помогли нам добраться. Шестеро аянцев, включая меня, из четырех сотен, отличных четырех сотен, вернулись из Рейда на Простор тогда, – Марг-Наар обвел всех взглядом. – Еще кто-нибудь хочет на Ветреный Простор? – потом, недолго помолчав, добавил уже бодро: – Но я после этого возвращался на Простор дважды, и это были успешные операции с выполнением всех целей, если потребуется, я буду настаивать, – он в этот момент смотрел строго в глаза Кай-Гмара, – назначить меня полевым командующим ударной группировки на Простор, – сказал он и замолчал.

– Да, Ваше стремление помочь радует нас, да и операции на Простор принесли очень много пользы, и крепышей, и ежей мы успешно разводим, из одних делаем панцири для армейских тяглов и домашнюю утварь, например, а те же ежи служат питомцами саперов и в штольнях ищут жилы металлов. Кроме того, иглы идут в качестве наконечников, но отправлять аянцев на бойню достигать непонятные цели все же ни к чему. И из Вашего рассказа я это понял. Потому что общий отчет был сконцентрировал на двух других группах, в которых потерь было на порядок меньше, они просто ничего не достигли, нарисовав лишь несколько карт предместий, во владения Скальных попасть никто не смог.

– Подытожим, – сказал наконец Кай-Гмар и, немного помолчав, продолжил: – Я думаю, что разведчики, которые вели досмотр, в сговоре с дезертиром, – Гар-Хат оторопел от таких новостей. Кай-Гмар продолжал: – Пытать их и все выведать, отчет, скорее всего, сфабрикован и насквозь лживый, других прямых фактов мы пока не имели, но промедление может стоить множества жизней, – потом тон вдруг сменился: – Мы с уважением относимся к решениям Главы Внутренней Разведки, а посему не настаиваем, но Ваши родовые владения в случае необходимости за считаные сутки будут подготовлены и смогут принять Вас, только изъявите желание.

Сперва это можно было принять как издевку, но глаза правителя говорили об обратном – он не хотел ни обидеть, ни разозлить Гар-Хата, но Кай-Гмар не мог не попробовать вернуть брата домой, поближе, похоже, он скучал. Другие родственники были с Кай-Гмаром слишком разного возраста, а росли они как раз вместе с Гар-Хатом, но что это было в прошлом, что сейчас попытка успехом не увенчалась, Гар-Хат ни в коем случае не хотел здесь оставаться и ответил:

– Ваши указания, Кай-Гмар, понял, буду выполнять, – провозгласил окончание военного совета. Но вдруг, встав с места, последнее слово на Совете взял Грок-Гур:

– Я так понял, ни к чему конкретному мы сегодня не пришли. На Ветреный Простор нельзя, а Степняки не виноваты, – он скривил лицо. Лично мне без разницы, воюем мы и с теми, и с другими. Вот как поступим: я организую несколько обширных Рейдов Возмездия по Степи и Великим Равнинам, в том числе по тылам. Если кто-то хочет, чтоб ответили Степняки, что ж, пусть так.

Он быстро окинул всех взглядом и, кивнув Кай-Гмару, пошёл прочь, и все неспешно начали вставать со своих мест и двигаться к выходу.

Кай-Гмар пользовался личным выходом, но, прежде чем выйти, обернулся, в тени зеленоглазый все так же сидел на месте и смотрел на него. Никто из покидающих Зал не оборачивался, и Кай-Гмар вышел, он поспешил в свои покои, покои, в которых рос когда-то. Он почему-то торопился, тяжело и прерывисто дышал, но когда дошел, то остановился перед дверью. Постояв немного, он толкнул дверь, и в этот миг воспоминания увлекли его сознание в прошлое, в тот Свет, когда отец пришел к нему. Когда он, будучи в комнате, отворил дверь, а на пороге стоял отец, и вроде он был, как всегда, величественен, горд, благороден, но кроме этого, было что-то еще. Гмар-Гмур, обычно учтивый и ведущий, как казалось сыну, размеренный спланированный распорядок, не входя, с порога обращается к Кай-Гмару: «Сын мой, мой первенец, мой наследник, ты, без сомнения, унаследовал лучшие черты своих великих предков, и ты, без сомнения, готов принять мое бремя, – Кай попытался что-то сказать, возразить, отец решительным жестом прервал еще зарождающийся протест своего старшего сына, – но, прежде чем я уйду, прежде чем огонь заберет меня и я угасну вместе с последними языками пламени ритуального костра, ты должен кое с кем познакомиться, кое с кем особенным», – сын удивленно смотрел на отца и не знал, как реагировать. Кай отлично помнил холод, бегущий по спине, и как мех слегка приподнялся на загривке, но все же молчал, отец продолжал: «Это не простой аянец, уважай его, цени его, доверяй ему. Он твой родной брат».

Зрачки Кай-Гмара расширились от удивления, он смотрел вытаращенными глазами на отца, а мех на загривке уже торчал дыбом. Во взгляде читались смятение и вопросы, и даже, может, осуждение, и снова отец прервал его, но на сей раз осёк сына жестче: «Я не собираюсь перед тобой ни отчитываться, ни оправдываться! Помни, кто я!»

С этими словами Гмар-Гмур повернулся и жестом пригласил сына пойти с ним. Они вдвоем спускались глубоко в казематы под Пирамидой, и спустя лишь какое-то время, пока коридоры и повороты, лестницы и переходы мелькали один за другим, Кай-Гмар робко осмелился спросить, он совершенно не знал своего отца, который постоянно отсутствовал «по делам особой важности» и государственным делам. Кай-Гмар относился к Гмар-Гмуру с сыновьей почтительностью и был преданным отроком своему отечеству, правителю, отцу. «Почему сейчас?»

Отец же, вопреки опасениям своего старшего сына, охотно подхватил, мрак властвовал в казематах, а потому молча идти тоскливо, кроме того, как бы ни выглядело со стороны, но Гмар-Гмур очень сильно любил своих детей и хотел им лучшего.

«Все просто, сын, последний верный аянец, который знал о нем, закончил свой путь на Аяне по естественным причинам, кроме того, где он был всю жизнь, его там теперь нет, я лично избавлюсь от следов, и поэтому время пришло. Он будет твоими глазами и твоей волей. Мятежи всегда начинаются с армии. Если мятежники не заручились поддержкой армии, то это будет не успешный мятеж. Он будет в Цитадели Разлом, будет следить и давать отчеты, он не подведет, я лично готовил его и обучал».

Оставшуюся совсем малую часть пути они разговаривали о чем-то отстраненном. И вдруг отец сказал: «Пришли, я с тобой не пойду, удачи», – и, не ожидая реакции сына, он ушел, быстро скрывшись за углом коридора. Когда Кай-Гмар открыл дверь, то увидел небольшую комнату в пышных убранствах и с дорогой мебелью, в комнате, склонившись над свитком, на диванчике сидел аянец, чуть ниже него самого ростом, и как будто не замечал вошедшего.

Кай-Гмар зашел и закрыл за собой дверь.

Комната была неплохо освещена, в воздухе витало некое напряжение.

– Ну и устроил нам наш чудак-отец, – на этих словах зеленоглазый отвлекся от чтения свитка, который дал ему Гмар-Гмур, и, быстро повернувшись к брату, бросил на него острый взгляд. Впрочем, который сию секунду сменился на приветственный и дружелюбный. Но тон голоса был твердым, оскорбление отца оставило небольшой осадок. Повисла пауза.

– Меня зовут Кай… – начал старший брат.

– Я знаю, – оборвал зеленоглазый. – Зови меня Палач, – добавил после: – И я очень рад знакомству, – и, отложив свиток, подошел к брату и обнял его, почувствовав, как злоба отошла.

Сперва робко, но потом все более оживленно между братьями завязалась беседа, которая длилась несколько часов. Они, видимо, и не знали, что все это время на нихиз небольшой сокрытой ниши сверху беспокойно взирали глаза их отца, и он, несомненно, был готов в случае чего броситься и разнять сыновей. В конце концов, нрав у них не простой, они же сыны Внутренних Земель. Время шло, они весьма породнились. Палач дослушал историю брата, он был доволен встречей и сразу же привязался к нему, да и чего такого, это же брат.

– Мне пора, – сказал Палач.

– Куда? Сейчас? – удивленно спросил Кай-Гмар. – Разве ты не поживешь здесь с нами хоть немного?

– Нет, конечно, все, что было до этого сделано, ради того, что бы ты мог за всем следить, – Палач растопырил пальцы и, покрутил ладонями! Как магия, только не магия, а два брата! И он улыбнулся. Покачивая свитком в руке, который он сворачивал, продолжал говорить: – Отец позаботился о способе передачи сообщений, как доберусь, я напишу, теперь я буду жить в Разломе, – на этих словах Палач развернулся и пошел к выходу.

– Отец тебя очень ценит, и не знаю, что он тебе говорил, куда именно ты уходишь и для чего, знай: я здесь, и тебе всегда рад!

– Спасибо, не будем прощаться. Об одном сожалею – я ни разу не видел нашей матери. Я не решился просить отца об этом, но времени нет, передай ей от меня поклон, почтение и наилучшие пожелания.

Не выдержав более потока нахлынувших эмоций, да еще и растроганный тем, что его сыновья поладили, Гмар-Гмур, едва сдерживая слезы, ушел из ниши. Ухо Палача машинально повернулось на легкий звук, почти шорох.

Вдруг Кай-Гмар опомнился, оказалось, он, поглощенный раздумьями, все это время машинально, на автомате шел встретиться с братом к той самой комнате, недаром говорят: ноги дорогу знают, – и уже стоял напротив двери, когда все его глубокие размышления и воспоминания развеялись, словно роса на Хребте. Он толкнул дверь и увидел лицо брата, который приветствовал его улыбкой. Но младший брат был, как всегда, серьезен и перешел сразу к делу.

– Я уверен в личном составе Цитадели Разлом, предателей там нет. Я не верю на 100 % в версию дезертира, я согласен в некоторой степени с нашим братом Гар-Хатом. Но фактов, доказывающих версию Гар-Хата, нет, было бы тело разведчика – это всё бы поменяло, но пока оснований для другого решения нет. У меня вызывает опасение тот факт, что возрастает активность и Равнинных, и Степных через тоннель между Северными Вратами и Цитаделью Разлом. Каждый Свет идут пленники, они ничерта не знают, но это лишь значит, что им не говорят, для чего их используют. И атак после взрыва не последовало, – Палач уже давно был поглощен ходом рассуждения, просто дублировал вслух. – Я бы сказал, теракт этот – чья-то самостоятельная инициатива, но для чего… Н-да, – резюмировал младший брат, – очень много вопросов, на которых не найти ответа. Я пойду в Разлом пешком, поразнюхиваю по пути, по приходу дам отчет, все как всегда.

– Ты что, уже уходишь? – удивился Кай-Гмар.

– Конечно, дел невпроворот, до Разлома путь неблизкий, и… – Палач потупил взгляд, – я давно не был у отца и матери.

– Ни слова больше, – сказал Кай-Гмар. Они никогда не прощались, это была их фишка, и младший брат скрылся за дверью и растворился во мраке темных коридоров.

Кай-Гмар сидел в пустой комнате и, подняв глаза наверх, посмотрел на ту самую нишу, где когда-то стоял отец. Тогда, конечно, Кай-Гмар об этом не знал и нашел проход к этой нише уже после смерти отца.

Воспоминание последних мгновений жизни их отца сами собой всплыли в сознании, очень неприятные воспоминания.

Гмар-Гмур был уже при смерти и лежал в кровати без возможности самостоятельно подняться, он уже около десятка лет не правил, и все, что он мог делать, – так это предаваться воспоминаниям. Предчувствуя скорую смерть, он послал за сыном. Ожидая прихода Кай-Гмара, он сильно волновался. После знакомства сыновей друг с другом он встречался со своим старшим сыном Каем еще дважды, а всю оставшуюся жизнь и все свои силы он отдал подготовке к большой войне, которая поставит на место все отщепенские общины Аяны. В водовороте предвоенной подготовки Гмар-Гмур едва заметил, как ушла из этого мира в сады к предкам его жена и как быстро пролетела его жизнь, и, конечно, воспоминания затянули его в тот самый момент в полумрак каземат под Пирамидой, когда он ушел из ниши над комнатой. Гмар-Гмур брел по коридорам как в прострации, он не знал, радоваться ему или горевать. Он вдруг ощутил невероятный бунт против хода всей ситуации, которую, впрочем, сотворил он сам, но он не знал, действует ли он правильно. Он приковылял в свои покои и упал в кресло, усталость обрушилась на него, он думал, что он один, но вдруг по комнате раздался голос его жены, его верной любимой Хоти-Тус, она еще не покинула его тогда:

– Как все прошло?

– Не знаю, я ушел, я не смог быть там, я лишил их детства, – удрученно заключил Гмар-Гмур. Его жена и мать мальчишек была очень мудрой аянкой, поддерживающей мужа даже в минуты, когда он сам в себя не верил, кроме того, она прекрасно знала нравы своего народа.

Она обняла Гмар-Гмура и положила свою голову ему на плечо.

– Не кори себя, вспомни Проклятие Двух Сестёр, братоубийственные войны прошлого за власть, у них непростое наследство, ты подарил им будущее…

«Будущее…» – раздалось эхом в голове Гмар-Гмура. Он остановил взгляд на полных слез глазах сына Кай-Гмара, который буквально застыл, войдя в комнату. И, сохраняя молчание, глядя сыну прямо в глаза, умер.

Покачав головой, как бы пытаясь вытряхнуть дурные воспоминания, Кай-Гмар тоже направился к выходу из комнаты.

Следующие несколько дней для Кай-Гмара пролетели просто в невероятно бешеном ритме, было множество советов, встреч, комиссий, отчетов и докладов, праздник Нового года, Фестиваль Алого Сияния был всего через полтора месяца, и нужно было всё восстановить после взрыва, ведь пострадала не только центральная площадь с рынком в Южном Городе Долины, а еще и начался сильный пожар, который свирепствовал несколько часов. Нужно было восстановить все максимально быстро, и, кроме этого, фестиваль готовился и в других городах, а посему необходимо было встретиться с главами каждого поселения и обсудить детали фестиваля. На каждом из таких советов присутствовали и главы разведок тех районов, где располагались поселения, и, конечно же, Гар-Хат, Глава Внутренней Разведки Внутренних Земель.

– Для населения, их морального духа крайне важно, чтобы фестиваль прошел гладко. Начало Нового Годового Цикла – это как перевернуть страницу, выдохнуть и взяться за работу. Аянцам надо отвлечься, – закончил свою мысль Кай-Гмар.

И возразить ему было нечем. Было решено для начала с этого Света перейти на усиленный режим патрулирования и более тщательный досмотр, кроме того, было решено выработать дополнительные меры по оповещению о возможных угрозах и опасностях и недопущению их. Из-за всей этой волокиты визит Гар-Хата в Сердце растянулся на 4 долгих суток, и выехал он в итоге с первым часом Всхода, не попрощавшись, чтобы ему еще какой ерунды не придумали, в крайне подавленном состоянии. Он помнил, что отчет о грузе составлял его старый друг Хаг-Та, и он лично видел повозку и что груз соответствовал документам, но промолчал, зная, что Кай-Гмара трудно переубедить, и он искренне надеялся, что его офицеры, его ближайшие друзья, нашли что-то более существенное за время его отсутствия…

Он уже не гнал цикаду, как в прошлый раз, в целом и Совет прошел много лучше, чем ожидалось, но все равно всё было не так. Он нутром чуял, что версия с дезертиром несостоятельна, но не мог этого подтвердить, да еще и детонаторы…У него в голове всплыл аргумент Кай-Гмара – бомбу подорвали нашим детонатором. Это, конечно, веско говорило в пользу дезертира, но бомбы в повозке на момент осмотра, а значит, и детонаторов в Цитадели Краба не было. Погруженный в раздумья, он почти добрался до Переправы, перед ним просто открывали воротами, и он молча, явно о чем-то размышляя – это видно было даже со стороны, – ехал на цикаде дальше. Дорога обратно в лагерь Внутренней Разведки ничем примечательным, кроме пары неразрешимых вопросов, не отметилась, и в итоге на пороге своего штаба Гар-Хат появился в крайне скверном настроении. Цикаду он бросил прям там, где спешился, швырнув поводья не глядя, цикаде, впрочем, было без разницы. Хаг-Та занимал место Гар-Хата в должности исполняющего обязанности. Увидев начальника, тут же встал и только начал отчет, но Гар-Хат был не в духе и грубо перебил его:

– Я знаю, что ничего не произошло, иначе ты бы не кривлялся, а к сути дела перешел. О, отчеты, полные и законченные, хорошо. И, это, удвоить патрули. И с этого момента мы на чрезвычайном положении, досмотры должны быть тщательнейшие. Зови всех, к Зорям жду, расскажу повестку.

Хаг-Та ушел, а Гар-Хат упал в свое кресло. Ему не давал покоя тот блик, и Корона теперь не радовала его взгляд, а дразнила и маячила. Это стало выводить его из себя, он буквально дергался, и каждую секунду ему казалось, что вот-вот он снова будет. Нутром чуял, что блик этот был не просто так. С первым часом Зорей начался совет Гар-Хата и его офицеров, который снова утащил всех с собой во Мрак, а Гар-Хат продолжил работать и дальше, надеясь найти хоть что-то, какую-нибудь деталь, и ежеминутно хоть короткий взгляд, но на Корону бросит, как будто надеялся поймать этот блик, и, как и прежде, вырубился, сидя прямо за столом, на документах, а когда проснулся, первое, куда посмотрел, – снова на Корону, и в таком вот расположении духа Гар-Хата увлекла предфестивальная рутина, и сутки закружились в бешеном темпе.

Но не только на поверхности Аяны готовились к событию на Плато Красного Сияния. В глубине тоннелей, в недрах Аяны, на каменной нише в Королевстве Великой Матери Аз-Жар оно носило сакральный характер, все Королевство весь год готовилось к сражению с гнусными ки-жарцами на Плато Алого Огня. До вылета в Алый Поход осталось меньше месяца, а потому Рой Великой Матери не жалел сил, не смолкал ни на секунду. Трагическая гибель четырех элитных воинов «обернулась» новым Родом и большой армией доминантных фуражиров. Вот организация жилья новому роду, назначение Эмиссара, а также армейское обучение и боевое снаряжение прибавления и занимали большую часть времени. Галерея под Хребтом стала настоящей разминкой перед грядущей большой битвой. Постоянные столкновения и все новые и новые жертвы – все говорило о том, что ки-жарцы тоже по максимуму собирают Падь, но наличие нового выводка фуражиров позволило контролировать 3 из 5 выходов на Хребет. Старые пастбища в предместьях Северных Врат были недосягаемы для этих причудливых насекомых. Время шло, по мере приближения Вылета в Тронном Зале участились Военные Советы и Советы с Эмиссарами Родов. После Кровавого Пакта было решено, что Эмиссары не участвуют в сражениях, кроме того, каждый род оставляют какое-то число фуражиров для тренировки молодняка, обычно это отличившиеся в боях в галереях под Хребтом. В Тронном Зале заканчивался последний перед Вылетом Военный Совет. Эмиссары и офицеры-полководцы от каждого рода окружали Верховную Мать и ожидали от нее «благословления», некий дар, энергетическую подпитку.

– Запомните, дети и внуки мои: там, на вершине, на Плато не толпитесь у тоннеля, это не возня в галереях по Хребтом, времени будет увас мало, подлые Ки-Жар ждать в стороне не будут, – она говорила это очень волнительно, вот уже не менее семи сотен лет, тысячи поколений она отправила на войну, и все равно каждый раз ей больно. – Прежде всего разверните боевые порядки, займите укрепления ваших предков, отцов, дедов, установите орудия и боекомплекты и, только после того как проредите первую линию врага, покажите им, насколько стремительны мы, Аз-Жар, в натиске, – она поняла, что напутственное слово затянулось, а медлить нельзя. На этих словах она посмотрела на каждого отпрыска, одарив секундным взглядом, и красное свечение начинало охватывать ее, сперва спину и корону, а спустя несколько секунд свечение было столь яркое, что Великая Мать в нем была неразличима.

Весь Тронный Зал получил прилив сил, и все они устремились на балкон. Построение войск было окончено, и звуки горнов всех Родов оповещали об этом армии фуражиров, которые высыпали из родовых гнезд и заполонили все пространство ниши, где раскинулось Королевство Аз-Жар. Фуражиры были выстроены квадратами, возле каждого стоял фуражир-офицер.

Центральную часть занимали доминантные фуражиры, выше своих собратьев на треть, обе их верхние конечности были преобразованы в массивные клешни, увенчанные острыми зубьями и, конечно, усиленные аз-жарскими цестусами. Рокот тысяч крыльев гулом разносился по мгле тоннеля. Последний месяц прошел в напряженных тренировках нового поколения. Кузни не замолкали ни на секунду, илоты, измотанные трудом, уползали умирать на пашни десятками, а последние сутки прошли, занятые лишь снаряжением тысяч фуражиров. На них навешивались щитки из стенок стрекательных капсул, на голову надевался шлем, на тело – нагрудник. У аз-жарцев в зависимости от степени генетического превосходства различают три боевых стиля и снаряжение, присущее этим стилям. Бой с длинным копьем – удел самых слабых фуражиров, у которых руки не образованы массивными клешнями, а их карапакс менее прочный и не имеет опоясывающих тело ребер жесткости. Эти солдаты сражаются в первой линии, называемой Колючий Вал. Они должны разбить наступательный «каток» врага, после чего в бой вступают фуражиры ближнего боя и те, что с одной рукой и одной клешней используют цестус и щит. Такие фуражиры намного сильнее своих собратьев из Колючего Вала и являются основной ударной силой. И, наконец, «элита» – настоящие машины для убийства. Доминантные фуражиры с двумя клешнями, вооруженные двумя цестусами, более выносливые, с крайне крепким карапаксом, рождаются очень редко, сражаются в сводных группах с другими фуражирами, помимо естественной предрасположенности их к бою, фуражиров еще усиливали за счет снаряжения.

Кроме того, к этому походу был организован новый род войск – стрекательная артиллерия. Несколько фуражиров перли на себе баллисту, она заряжалась копьем, к древку которого подвязывалось новшество – стрекательная бомба, это «букет» из стрекательных капсул со сплетенными в косу чувствительными волосками. Все это вооружение было выстроено в ряды в ожидании приказа к началу выдвижения на Плато.

На балконе перед Тронным Залом собрались Эмиссары Родов Кровавого Пакта. Они, согласно договору, назначили командующим вылетом на Плато Алого Огня Нак-Кту – потомка Кту-Аза, погибшего от рук великанов, устроивших засаду на Хребте Внутренних Земель. Все они стояли по кромке балкона, лишь полководец был в центре и смотрел в Тронный Зал, ожидая, пока выйдет Великая Мать. Аз-Жар тем временем как раз вышла на балкон, красное сияние уже спало, оставаясь лишь на зубцах короны и на толстом гифе, который вырастал из ее спины и волочился по полу дворца. Она посмотрела своему внуку в глаза и дала знак к началу Похода коротким кивком головы, и Нак-Кту незамедлительно взмыл ввысь и начал облетать войска, передавая им заряд сил от Великой Матери. Ощутив прилив сил, они, едва сдерживая биение крыльев, подлетали на месте и висели какое-то время в воздухе. Возбуждение в рядах фуражиров нарастало. На то, чтобы «зарядить» столь большое войско, ушло море Пади. В этот раз на Плато поднимут даже баллисты.

Великая Мать тем временем подошла к кромке балкона, и все фуражиры устремили свои взгляды на нее, после чего пронеслось волной приветствие, но горны затрубили начало похода, и войска начали движение в тоннель в козырьке над озером. Рокот крыльев усилился, и все пространство ниши запестрило тысячами солдат Королевства Аз-Жар, на первый взгляд хаотично, но на самом деле в соответствии с очередью. Глядя на это, Великая Мать сказала:

– Пора вам, Эмиссары, отправляться на поиски Пади, тем более у нас новый Род, и поэтому вы должны научить моего внука Азга-Анб, избранного эмиссаром Рода Анб. Да и вообще, введите их в курс дела, не забудьте фуражиров для охраны и атакуйте каждого, кто посягнет на наше.

Пока она это говорила, гул не смолкал, а войска стройными порядками исчезали в просвете тоннеля. Спустя какое-то время Великая Мать Аз-Жар все еще стояла на балконе и провожала взглядом своих потомков на войну.

И когда последний фуражир скрылся в тоннеле, а гул эхом отдалялся, пока не прекратился вовсе, она развернулась и неспешно пошла в Тронный Зал. На Королевство вуалью легли тишина и покой. «Дело сделано», – пробежала у нее в голове мысль, и она устроилась на своем Троне. Скоро ей вновь придется формировать кладку, а это дело требует концентрации.

⁂

Последний месяц во Внутренних Землях был просто безумный, с одной стороны, вековые традиции Дня Красного Сияния, а с другой – боль и скорбь утраты после взрыва. Но жизнь не остановить, она не стоит на месте, и так, сутки за сутками, во Внутренние Земли пришел День Фестиваля. Всюду сновали патрули, повозки с товарами и обычные аянцы, которые хотели встретить День Нового Годового Цикла в гостях или в большой семье. Как всегда, Красное Сияние вспыхивало над Грядой с первыми лучами Зорей, а поэтому в этот предпраздничный Всход и Свет суета достигала предельной точки. На площадях накрывались столы и ставились лавки, всюду стояли повозки с лакомствами, личный состав Цитаделей обеспечивали усиленный порядок в своих зонах ответственности. Словом, гулянья готовились нешуточные, и, как всегда, и стар и млад очень ждали этих дней. Город был восстановлен, и постройки выделялись своей «новизной», что и радовало, потому что, помимо украшений, они были красивы, и Ратуша, и Префектура с новой водонапорной башней, которая сверкала на солнце, и расстраивало одновременно, потому что повод был трагичный. Золотая Статуя Хранителя, огромной сколопендры, сверкала сине-желтыми бликами и являлась украшением площади, которую теперь было и не узнать, лишь траурная мемориальная доска на входе на площадь теперь говорила о случившемся. Но жители были согласны, что надо как-то жить дальше, а посему готовились очень хорошо отдохнуть, погулять, словом, не спать весь Мрак. Аянцы из деревушек старались встречать Фестиваль в городах, на пиршествах, которые устраивались Правящей Династией по традиции вот уже пару сотен лет. В общем, праздника ждали все, и всё для него уже было готово.