Текст книги "Аяна. Книга 1. Внутренние Земли"

Карта Подземных территорий Аяны

С площади в Разлом вело несколько широких пологих подъёмов и одна лестница. Младший чувствовал, что он близок к цели, но расслабляться нельзя. Последние недели он провёл словно дома, не ощущая никакой опасности. Он же Скальный, в нём течёт не только кровь аянцев Эпохи Первого Покорения Ветреного Простора, но и основателей и созидателей Сердца Скального Тракта – легендарного города, сокрытого мраком глубоко-глубоко в недрах Аяны, что под озером Великим в центре огромного, вырубленного в скальной породе перекрёстка, своды которого столь высоки, что теряются и не видны глазу. И даже свет исполинских размеров очага на центральной площади, не угасающий уже многие столетия, не способен пробить эту нависшую над городом мглу. Жители этого поистине великого города рождаются, живут и умирают, ни разу не увидев света Аквамаринового Ока или неба, так что Младший превосходно чувствовал себя здесь, и он с нетерпением ожидал Мрака, когда вся площадь опустеет и он сможет погулять по нижним уровням Цитадели Разлом. Время, кажется, сегодня тянулось бесконечное долго, но всё равно Свет сдался под напором Зорей, а Зори уступили Мраку, и, проводив взглядом последнего уходящего с площади офицера, принялся спускаться. Благо шахтёры на Аяне, пожалуй, самые отвязные ребята, а потому множество неучтённого не летального оборудования можно было найти после них в шахтах, и Младший подобрал кое-какое снаряжение, верёвки, крюки и другое, что показалось ему нужным. Спуск занял совсем немного времени, и вот он, сокрытый мраком, стоял на границе освещаемой очагами площади. Глубокий вдох, затем выдох. «Ну, пошли», – подумал он и решительно шагнул в мягкий фиолетово-синий свет. Пересекая площадь, направился ко входам в Разлом, его интересовали ворота для грузовых повозок.

⁂

После Фестиваля прошло уже много дней, но жители Внутренних Земель, а в особенности Хребта, никак не могли прийти в себя. Всем было дико и страшно от мысли, что их собратья хотели узурпировать власть и сотворили все эти ужасные вещи. К месту провала уже тянулось множество узких вновь натоптанных тропок, аянцы никак не могли справиться со своим горем и отпустить своих близких, тем более что большинство попросту смыло в озеро Великом, и возможности похоронить с возложением праха и черепа на мемориальный бюст были лишены. Вот и в этот Свет, как всегда тёплый и приветливый, Око несло мягкий синий свет, поливая безмятежные просторы Внутренних Земель, и лишь ветер, как будто понимая тревогу, завывал в складках обрушившейся скалы. Мальчик, Ни-Нол, стоял на краю огромного провала, ветер колыхал его мех, уши стелились по голове и шее. Внизу – частично торчащие из воды обломки домов и других построек, погребённые под огромными валунами. Вода была очень чистой и прозрачной, среди завала отчётливо были видны фестивальные украшения. Его глаза заполняли слёзы. Ветер продолжал, завывая, тревожно дуть ему в лицо. Мальчик, не в силах больше держаться, зарыдал от мысли, что больше не увидит своих родных и друзей. Он закрыл глаза и словно «вспышкой», в сознании увидел их, улыбающихся ему и протягивающих свои кулаки, как в ту ночь, и он прижался к матери, повернувшись к провалу спиной, и плакал навзрыд. Мать обняла его…

⁂

Этот аянец проснулся, как обычно, рано, он не любил спать, потому что любил работать. Прошлый Мрак он провёл в маленькой деревушке близ крайнего аванпоста на пути в Цитадель Разлом – огромную крепость, одновременно являющуюся и местом базирования основной ударной армии Внутренних Земель, и восточным заслоном от атаки с воды, со стороны Островов, Общины Островных аянцев. Многие годы восточные владения в блокаде силами флотов Островных. Он вышел из мелкой комнатушки, буквально чулана под лестницей, в очень бедном постоялом дворе, доски «играли» под ногами, он дошёл до лестницы и, скрипя ступеньками под ногами, спустился на первый этаж, после чего незамедлительно пересёк небольшой зал и вышел на улицу. Всход только начинался, вся деревушка ещё крепко спала. Это был не один из тех городков при цитаделях на торговом тракте, где жизнь била ключом. Здесь же был тупик, край. Цитадель Разлом пополнялась через подземные тоннели, а кузни и арсеналы были в самой крепости, поэтому деревушка выживала натуральным хозяйством, и, будучи внутри колец аванпостов перед Разломом, гостей видели не часто, это был абсолютно тихий уголок вблизи гигантской цитадели. Аянец «уткой», прихрамывая и покачиваясь, поковылял по дороге прочь, оставляя за спиной маленькую деревушку и очень бедный и грязный постоялый двор. Погода была восхитительная, над ним на небе редкие облачка, с озера Великого дул лёгкий свежий бриз, свет восходящего Ока заливал ему глаза, и он от этого ещё шире улыбался. Природа нравилась ему, он совершенно абстрагировался от мира, пока наблюдал и размышлял о медовых цветках, дребезжащих сетчатыми крыльями возле ульевых медоносных деревьев, росших в изобилии у подножья Гряды Двух Сестёр. Вопрос стражника и его строгий тон выдернули аянца, шедшего из деревни, в реальность.

– Ась? Ты чаво спросил-то? – проквакал аянец.

– Закрытая территория. Цель визита? – ещё более строго и теряя терпение, сквозь зубы прорычал стражник у ворот. Он вообще не был рад «гостям», особенно в это неспокойное время и когда до окончания смены, прошедшей без происшествий, оставалось совсем немного.

– Эй, эй, ты чаво же? Это ж я! – похлопав себя по груди и глупо улыбнувшись, сказал путник.

Начальник ночного караула подоспел вовремя:

– Это сотрудник Цитадели Разлом. Мастер пыточного цеха и палач. Пропустить.

– Ага, ага, палач, косточки – хрясь! Ихи-хи-хи-хи.

Его пропустили, и он побрёл своей «утиной» хромой походкой дальше к Цитадели Разлом, в самые её недра, в пыточные, где его уже ждали захваченные на Равнинах и в Степях аянцы.

Капитан ночного караула со стражником на воротах молча смотрели вслед ковыляющему палачу, бормочущему что-то себе под нос, а изредка вскидывающему руки, громко хихикающему и корчащемуся со смеху.

– Пусть тебя не смущает вид этого недотёпы. Он, конечно, любит сочинять песенки на «работе», хотя пытки никогда работой не называет. И любит говорить, что пытки были созданы для него, а он – для пыток, потому что сложно представить, что где-то придумали то, что ему так нравится и получается почти без усилий.

Солдат смотрел на своего командира вытаращенными глазами.

– Другие называют его идеальным тюремщиком, тупой и жестокий, что ещё нужно?

– Та-а-ак, а, а, а как звать-то его? – выдавил из себя, немного оторопев от услышанного, караульный. – Кто он?

– Как его зовут, почему-то никто не помнит, кажется, и он сам, он называет себя Палач, всех устраивает.

Тем временем Палач уже преодолел больше половины пути до внешнего кольца Цитадели Разлом. Он показывал всем своим видом, что витал от счастья, несколько пленных ждали пытки, ждали ЕГО! Ждали пытки от него. Стражники же видели безумную радость и широкую хищную улыбку, глядя на него со стен. Они прекрасно его знали и старались уже не обращать своего внимания, вот-вот должна произойти смена караула. Кроме того, в Крепости Разлом Палача хорошо знали, но относились к нему весьма холодно и с пренебрежением. Едва он достиг спуска в казематы, к нему подошёл дежурный верхнего уровня и передал свиток от коменданта пыточной. В свитке был короткий и весьма жестокий для пленников приказ: «Пытать, заставить говорить любой ценой!»

Палач глупо улыбнулся и немедленно поспешил в пыточную. Быстро замелькали ходы, спуски, коридоры, повороты, кто-то, завидев его, махал ему рукой, хотя приветствующих его было мало, но были. Снова повороты, посты пропуска, снова спуск, длительный спуск, снова коридор и поворот, крайний досмотр и вход в тюремный сектор. На всё ушло не менее двух третей часа, Цитадель Разлом, словно Сердце Общины, просто невероятно огромных размеров, как по протяжённости, так и в глубину, и по-настоящему начинаешь это понимать лишь тогда, когда приходится мерить шагами её бесконечные коридоры и уровни. Ещё несколько спусков и коридоров, и он у входа в центральную пыточную, были и другие, но Палач всегда работал в этой. Усердие и изощрённость, но всегда неизменно положительный результат по качеству полученных данных всё же делали определённый авторитет Палачу в кругах старших офицеров командования. Он рывком отворил дверь, так что она ударила с грохотом о стену, и вся пыточная открылась перед ним. На него устремились несколько холодных пар глаз пленников, прикованных к столбам. Палач, не замечая никого, прошёл к одному из столов со всевозможными крючками, щипцами, скальпелями, свёрлами, иглами, молотками, пилами, тесаками для рубки, приспособлениями для свежевания и прочими, прочими инструментами пыточного цеха, как колбы с кислотами, а также небольшая жаровня, расположившаяся в углу, с раскалёнными кочергами и крючьями. Кроме того, в пыточной стояло множество станков, которые позволяли дробить колени, дыба, конечно же, а также личное изобретение Палача – шатай-болтай стул. Жертву усаживали на стул и плотно пристёгивали кольцом за шею и пояс, сзади винтами выдвигались штыри, фиксирующие шею, чтобы жертва не могла двигаться, руки пристёгивались к подвижным вокруг своей оси подлокотникам, которые разбиты на две секции, соответствующие предплечью и ладони. Усаженному на этот стул крепили кольцами предплечья к подлокотнику и протыкали ладони для фиксации рук, после чего крепили голени также к подвижным вокруг своей оси элементам, после чего проткнутые ладони вращали в одну сторону, а предплечья – в другую, то же самое проделывалось и с ногами, тем самым выворачивая суставы, которые с хрустом разрыва суставной сумки приносили чудовищные боли жертве и делали калекой, даже если вдруг кому-то удавалось выбраться с этого станка боли живьём. И сейчас, видимо, самый ярый пленник как раз уже был пристёгнут к этому стулу, осталось лишь «закрепить» ладони. Усевшись за стол пыточных инструментов, Палач отвернулся от пленников, он надевал кованный железными зубьями цестус и разговаривал с ним. Какое-то время он шептал, можно было услышать отрывки фраз: «ты спроси… а потом узнай ещё…», потом что-то неразличимое, после чего ненадолго замолчал. И вдруг в ту же секунду рванул с места, кинулся на пленника и начал вмолачивать цестус в голову несчастного со свирепыми криками:

– Ты понял его, понял? Цестус тебе правильно передал?

Зубья делали своё дело, с хрустом переламывая кости лица, отбивая плоть от кости, превращая лицо в кашу из меха, плоти и крови. Булькающие и тяжёлые хриплые звуки наполнили пыточную. Равнинный аянец имел, должно быть, неимоверную силу воли, чтобы сохранять молчание. Палач одним прыжком отскочил от жертвы, изливающей кровь на пол, к другому столу и, скинув цестус, за которым тянулся кровавый шлейф, вдруг провозгласил:

– Пытки есть чумовой инструмент, и врагов ты расколешь в момент! – он улыбнулся, после чего продолжил, взяв стоящий у стола тяжёлый кованый молот с выступом в форме пирамиды на бьющей стороне для увеличения поражающего действия: – Всё могу узнать я сам, и на радость палачам под рукой в любой момент «молоточный аргумент», – на этих словах со всего маху и с огромной силой он ударил молотом по ногам другого пленника, прикованного к столбу, с треском переломив их. Острые обломки костей мелкими осколками торчали из ног пленника. Пыточная заполнялась запахом «железа». И всё же верно говорили – он любил песенки на работе. Палач продолжал:

– Вот щипцы – смешной инструмент, с ними пленных расколешь в момент, только пальцы береги, а фаланги врагам рви, вот щипцы – смешной инструмент, – и засмеялся.

Суета на рабочем месте затянула его на многие часы, по мере того как Свет клонился к Зорям, количество грубящих, оскорбляющих и отрицающих всё голосов уменьшалось, и когда последние мгновенья Света уходили из Внутренних Земель, кричащие голоса Равнинных превратились в два голоса хрипло отвечающих на вопросы. Палач вышел из пыточной и в 4 часа Зорей с довольным выражением лица уткой поковылял к коменданту пыточной.

– Они ответят на вопросы! Ага, ага, – и поковылял прочь. Тот факт, что он сам их допросил, остался утаённым. Из-за крови не было видно цвета меха на руках по плечи. Да и вообще кровь аянцев настолько крепко въелась уже в его мех, что он от серого оттенка перешёл в нечто среднее между серым и красным. Он ушёл из пыточной и растворился во множестве ходов огромной Цитадели.

Шёл 10-ый час Мрака, и гарнизон Разлома уже крепко спал, лишь патрули бродили по своим участкам, в остальном крепость опустела и уснула, притихла даже пыточная. Глубоко под пыточной, в недрах Разлома, близ основного арсенала и предместий подземного входа и подгорной площади, в маленькой тесной и тёмной комнатушке горела лучинка, маленький огонёк едва выхватывал клок письменного стола и пергамента на нём из окутывающей всё вокруг тени. Аянец, сидящий за столом, успел набросать уже несколько строк, тон письма был тревожный.

– Приветствую тебя, дорогой брат, как и прежде, я здесь твои глаза и твоя воля во имя и благо наших земель. Я не писал тебе, потому что не хотел отвлекать тебя пустяками. Я, возвращаясь, останавливался в военных лагерях и на разных аванпостах, я провёл Фестиваль среди солдатни, я пристально слежу за офицерами, я не верю, что нас предали свои. Мы, наши войска сплочены как никогда, я пытал и лично допросил значимых пленников со степей и равнин, никто не слышал о перебежчиках из Внутренних Земель, не ослабляй войска репрессиями и не сели в своих рядах недоверие, будь сдержан и благоразумен, здесь всё не то, чем кажется, и…

Вдруг он услышал, как лёгкий, почти неосязаемый шорох, почти ветерок пронёсся по скальному коридору мимо его двери. Любой другой не обратил бы на это и внимания, но только не сын Гмар-Гмура и Хоти-Тус. Выражение его лица моментально изменилось, он поковылял «утиной» походкой к двери, приговаривая:

– Ась, кто эта тама ко мне пришёл-та?

Подходя к двери, он бесшумно взял в руку копьё. Открыв дверь от себя и высунувшись на полкорпуса, спросил: «Кто здесь?» И несмотря на то что внешне он демонстрировал себя как небрежно озирающегося по сторонам аянца, его правое ухо было повёрнуто чётко в сторону Младшего, сокрытого в тенях.

– Передумали, что ли?

Очень быстро на этих словах Палач, сверкнув зелёными глазами, метнул копьё во тьму, и оно со скрежетом ударилось о стену.

– Выходи, я знаю, что ты здесь, мне знаком каждый запах в этой Цитадели, тьма не скроет тебя, – едва Палач успел договорить, как услышал приближающееся шуршание разрезаемого лезвием воздуха. Зрение едва успело выхватить метательный нож из тени, и он уклонился в последний момент, увидев своё отражение в пролетающем близ лица лезвии ножа, который воткнулся в дверь.

Палач рывком вернулся в комнату, в один прыжок оказался у стола и схватил небольшую ударную гранату. Младший показался в дверном проёме, но слегка опоздал – граната уже была брошена и сейчас, пересекая комнату, летела к двери. Младший моментально сориентировался в ситуации за те секунды, что у него были, и сделал единственно верное, чтобы выжить. Он бросился на Палача, поднырнув под гранату, выхватив два внушительного вида кинжала с кольцами у гарды, и вступил с ним в ближний бой. Граната вылетела в коридор и, отскочив от стены за дверной проём, взорвалась там, не причинив аянцам в комнате никакого вреда. Это помещение было настолько глубоко вырублено в толще глухой скалы, а Крепость Разлом столь огромна, что даже взрыв, произошедший в недрах казематов, на верхних уровнях не был слышен. И несмотря на жаркий бой, вся Цитадель по-прежнему спала, разве только пыточная слегка оживилась. В комнатушке сражение продолжалось с новой силой, очевидно, что оба бойца были искушёнными воинами, прошедшими блестящую подготовку. Палач клинком в одной руке отражал удары обоих клинков Младшего, но и атаковать также не успевал. Младший наносил удары отменно, любой из них, достигни цели, стал бы смертельным. Палач быстро понял, что перед ним и есть тот самый диверсант, о котором говорил Гар-Хат и он вот уже почти год бесчинствует во Внутренних Землях, на чьей совести многие сотни жертв, и именно он в ответе за репрессии, которые цепями и калёным железом прокатываются по армиям Внутренних Земель.

– Кто ты? – спросил Палач, глядя Младшему прямо в яркие, бесконечно синие глаза. – Зачем ты здесь? Я правильно понял, что нас никто не предавал?

Но ответа не было. Младший хранил молчание. Бой явно затягивался. Младший не рассчитывал на эту встречу и уж точно не рассчитывал вступить здесь в столь затяжной бой. Его целью была диверсия в арсеналах и хранилищах магмия в Цитадели Разлом. Детонаторы были взведены и расставлены, время уже тикало. Оставалось лишь устранить свидетеля, благо время ещё в запасе было, но мешкать нельзя. Тесная комнатка и быстрый темп боя не располагали к спокойному мышлению. Младший продолжал неустанно наносить удары в живот, в печень, в голову, в горло, снова в живот, в правый бок, но никак не мог преодолеть оборону Палача, не мог достать его. Бросив короткий взгляд по сторонам, видимость затруднял тот факт, что единственную лучинку – источник света – закрывал собой Палач. Младший отвлёкся лишь на секунду, но Палач только и ждал этой возможности, лезвие блеснуло в его левой руке, и он выбил кинжал из руки Младшего. После чего хотел закончить бой, нанеся удар в голову. Младший успел лишь слегка отклонить голову и тем самым спас себе жизнь. Лезвие, порезав кожу, выбило глаз, боль пронзила правую сторону лица, и угол видимого обзора уменьшился. Кровь брызнула в темноту, кинжал с кольцом у гарды из руки улетел Младшему за спину в сторону двери, но дальнейшее для Палача стало сюрпризом: кинжал, который скрылся во мраке комнаты, со свистом и блеском стали вонзился в правую ногу Палача, с хрустом и треском пробив кость, заякорился в каменном полу, при этом рукой, из которой выбили кинжал, Младший подхватил гранату, щёлкнув активатором и подбросив её на месте, где находился сам, прыжком назад оказался у двери. Захлопывая дверь, Младший поймал на себе полный злобы взгляд Палача и отчётливо читающийся в нём вопрос: «Как?» Как кинжал, который он выбил, вернулся, да ещё и пригвоздил его к месту? Это специальная Т-образная накладка на хвост, обязательный атрибут сынов и дочерей правящего клана Скальных. Младший поймал выбитый кинжал на лету за кольцо у гарды и хвостом, словно хлыстом, метнул его. Не мешкая, Младший захлопнул дверь и скрылся в просвете тоннеля. Прогремел взрыв, ударная волна разворотила дверь, пламя потоком устремилось в стену коридора, грохот эхом прокатился по подземным глубинам, вокруг всё стало, как и прежде, безмолвным. Младший пошёл обратно к комнате, в ушах стоял лёгкий писк, стены коридора закопчены, было лёгкое задымление, а пол был усыпан осколками камня и тем, что осталось от двери. Он снова сделал тусклый светильник из очага. Вместо входа в комнату теперь была дыра, в комнате на полу, помимо обломков комнатной утвари, лежали изувеченные дымящиеся ошмётки Палача, а также на стенах и даже на потолке. Комнату просто разнесло взрывом. Младший поднял свой посечённый, с почти сломанной рукояткой кинжал и вернул его в ножны. «Потом починим», – подумал он. Письменный стол, как ни странно, почти не пострадал, и даже письмо, которое начал писать уже убитый Палач, всё ещё лежало на этом столе и слегка дымило одним краешком. Младший был искушённым диверсантом, поэтому времени зря не терял. Сперва обработать рану, потом надеть повязку, его не должны увидеть, иначе вся работа по операции «Дезертир» была напрасной. Увидев письмо, а также металлическую трубку, торчащую из стены над столом, он понял, что этим можно воспользоваться. Используя лишь те буквы, что были в письме, добавив в почерк поправку на то, что письмо было написано и отправлено в пылу боя, Младший написал лишь короткую фразу: «Враги среди нас…» На столе лежали бюксы с маленькими, не больше десятой части тягла сколопендрами. Прикрепив к одной из них записку, он отправил её по трубе. Он развернулся на месте и устремился прочь, оставляя за собой лёгкие завихрения серого дыма от тлеющих и слегка дымящихся вещей. Но после вернулся и, забрав с собой бюкс со сколопендрой, ещё быстрее устремился во мрак коридоров прочь из Разлома.

Младший был весьма доволен собой. Утрата глаза теперь, конечно, создавала множество неудобств, но уже не была такой уж досадной. Он подкрепил свою работу донесениями БРАТА Правителя, он даже не знал, что у Правителя был брат, и, судя по всему, он был верным соглядатаем, раз высказывался столь прямо и на такие важные темы, и теперь Младший не сомневался: его сообщению поверят и два месяца до глобального наступления Внутренние Земли сами с себя будут сдирать шкуры, подозревать, казнить и сажать в тюрьмы, но не готовиться к надвигающейся угрозе. От этих мыслей, кажется, и глаз болел меньше. Несмотря на то что голова гудела после двух взрывов, выбраться на подземную площадь предместий Разлома труда не составило. Базовые тоннели были пусты, охваченные лишь тусклыми пятаками фиолетовых очагов. Время поджимало, он должен был как можно быстрее вернуться в Омуты Рождения. Нужно было торопиться, детонаторы в Разломе уже заряжены, и их подрыв – вопрос полутора десятков часов. Но точкой главного удара должны стать Омуты Рождения, там тоже всё готово, осталось лишь установить детонатор.

Подрывное дело – одна из древнейших специализаций на Аяне, и, в отличие от бикфордова шнура, который был изобретён очень давно, именно война, которая идёт вот уже десять лет, и продиктовала нужду создания детонаторов для специальных операций и ловушек на фронтах. На Аяне у каждой общины свои секреты и тонкости производства этого оборудования, но в общем их можно было подразделить на механические и фокусирующие (концентраторы). Механический детонатор представлял собой небольшую сферу с тремя кольцами вращениями, обозначающими минуты, часы, дни. Детонатор как бы выкручивался на нужное количество времени и скручивался обратно, при полном скручивании проворачивался ещё один, последний, раз, высекая искру вовнутрь, где под слоем очень мелко накрошенного очага для улавливания энергии искры и усиления её располагалась ёмкость с магмием (очень мелко тёртый торакс огнежука), которая воспламенялась и подрывала заряд.

Концентраторы действовали по принципу накопления энергии Аквамаринового Ока и воспламеняли заряд или бикфордов шнур, по выбору, направленным усиленным пучком света. На две трети такой детонатор состоит из кристалла очага. Пронизанные тонкими металлическими спицами, концы которых сведены в связку в толще кристалла, они, нагреваясь от очага, создают вокруг себя направленный в одну точку пучок энергии.

Младший бежал уже по базовому тоннелю совершенно открыто, он искренне надеялся, что здесь, как и всегда, никого уже нет, иначе бы пришлось знакомить кого-то с мозговым паразитом. Эта техника не раз выручала их с братом. Как и в Омутах Рождения, он не смог бы сделать всё сам, так как материалов, что он нашёл, у него хватило лишь на пару механических и один фокусирующий детонатор. Механические потрачены на минирование Разлома, каждый день главный арсенал посещать глупо, на Омуты Рождения же остался фокусирующий детонатор из кристалла очага, именно он подходил для специфического подрыва, который выбрал Младший. Он обнаружил внутри хранилища магмия сочащуюся воду и кусочки хитина яркого оранжевого цвета. После нескольких суток поисков он нашёл на третьей террасе сверху лёгкую воронку воды, она была в месте примыкания террасы к скале, «слепой угол», и тогда Младший взял несколько ящериц, которых в тоннелях тьма, привязал одну на третьей террасе и слегка поранил её, пустил кровь в воронку, после чего слил кровь ещё пары ящериц на некотором удалении вокруг воронки, стрелой метнулся вниз в хранилище магмия, закрепив кольцом на теле паразита бикфордов шнур, и пустил по кровяному следу, предварительно размотав катушку побольше, с запасом и уложив шнур по полу так, чтобы тот не застрял. Едва мозговой паразит коснулся крови, как моментально встрепенулся, принялся громко занюхивать воздух и, получив «щёлк» когтей от хозяина, означающий «убей», моментально рванул вверх против движения воды ручейка по кровяному следу в воде. Младший едва успевал протягивать петли и направлять шнур, как вдруг всё остановилось. Поднявшись на террасу, он увидел мёртвую ящерицу и бикфордов шнур, торчащий из шеи. Младший щёлкнул «ко мне», и паразит вернулся сперва в ладонь, а после в бюкс для зарядки в дротик. И вновь он устремился в недра комплекса, в хранилища магмия, это нужно было сделать в последний раз, чтобы проложить шнур к стеллажам с ёмкостями с магмием и максимально скрыть его, обрезав лишнее. Теперь надо было лишь установить фокусирующий детонатор. Вот уже показался в полумгле и винтовой пологий подъём в центре круглой площади, и хранилище магмия. Он не сбавлял темпа, немного запыхавшись, выжимал всё, что мог. Подъём до самого верха – и потянулись коридоры комплекса Омутов. Мимо проносились ответвления и бесконечные двери, потом поворот налево и снова очень длинный коридор со множеством ответвлений вглубь комплекса, и вот наконец-то выход на верхнюю террасу. Свежий воздух, прохлада и шум водопадов, как всегда, окутывали здесь всё пространство. Дробильщики всё так же безропотно покоились в яйцах. Младший спустился на третью террасу и посмотрел на звёздное небо, шёл 18 час Мрака, и вот-вот всё вокруг начнёт просыпаться. Установив детонатор на 4 час Всхода, он немедленно помчал вниз к стокам. И хотя основная часть работы была уже выполнена, теперь предстояло отсюда выбраться. И вот он снова по пояс в воде, и вот он, уже забравшись на кромку сточной трубы, протиснулся через решётку и скрылся в её мраке. Он бежал не менее полутора часов. Всход уже начался, когда Младший вновь увидел эти толстые прутья на внешней решётке, он почти выбрался, и его тревожил тот факт, что снова он успел впритык, это были очень тревожные звонки. Он пересёк реку вплавь и начал взбираться на Ветреный Простор просто по склону скалы, ведь он Скальный, они ещё пацанами на скорость без страховки лазили на отвесные склоны Плато близ Курящих Разломов, что восточнее Сердца Простора. В сущности, площадки эти мало отличаются по сложности подъёма, нескольких часов ему хватит, чтобы забраться на Грозовую тропу. Он поднимался по отвесному скальному склону без спешки, спокойно, словно это была утренняя прогулка. За спиной разворачивалась панорама Восточных Владений Внутренних Земель, заливаемых мягким фиолетово-синим светом восходящего Ока, но всё вокруг ещё спало. Младшему предстояло ещё приготовить путь для Карм-Хая. Подъём занял часа два, может, чуть больше. Он поднялся на участок обрушенной во многих местах Грозовой тропы, на её пути он когда-то и обнаружил останки подрывника армии Внутренних Земель с теми самыми детонаторами, которые стали столь важным фактором в его операции «Дезертир» спустя столько лет. Перед Младшим открылся странного вида коридор. Он взял припасённый ранее тяжёлый арбалет с большим мотком троса. Вместо болта он был заряжен специальным зазубренным гарпуном с кольцом и тросом, привязанным к нему. Младшему надо было на другую сторону, здесь в гору врезалась глубокая трещина. Он выстрелил в противоположный край, и гарпун заякорился в скале, создав переправу. Младший пересёк этот провал и остановился, обратив свой взор на панораму, раскинувшуюся перед ним. Аквамариновое Око медленно ползло по небу, освещая сперва Хребет с частично разрушенной взрывом Короной, потом вершину Обсидиановой Пирамиды, заискрившейся чёрно-фиолетовыми бликами, и Гряду Двух Сестёр-Сколопендр, а после уже заливая всё вокруг. Свежий ветер Простора бойко теребил мех на его голове. Он сделал глубокий вдох, и Младший только сейчас, когда он был на Ветреном Просторе, ощущал себя в безопасности, и выдох. Сложный выдался год, он провёл в стане врага, в самом его сердце всё это время почти без связи с родными, он мог позволить себе расслабиться, он успел, он сделал неплохую работу за последние месяцы, подготовил почву для наступления и внёс серьёзный разлад в ряды врага, деморализовав Внутренние Земли как никогда. В эти самые мгновения почти одновременно произошло два мощнейших взрыва. Земля содрогнулась, оглушительное эхо прокатилось по Восточным Владениям Внутренних Земель, в горной гряде в треугольнике штольни – Разлом – Омуты образовались многочисленные провалы. Столбы дыма и пыли взметнулись ввысь. Незамедлительно затрубили тревогу в Сердце, в лагере резервной армии, в Северных Вратах и, конечно же, в Цитадели Разлом.

Младший смотрел на всё происходящее, раз уж он опоздал, и ждать пришлось недолго. Восточные Владения раздирал рёв сотен горнов, оповещающих о тревоге. В центре Сколопендрового Леса и в Разломе бушевали пожары, часть ущелья Цитадели обрушилась, оголив не менее десятка уровней. Количество жертв среди личного состава должно было быть колоссальным, и погибшие множились с каждой секундой. Чёрный дым заволакивал безупречное сапфировое небо. Кроме того, Младший знал, что вода из огромного водохранилища сейчас затапливает базовые тоннели, полные грузов, солдат, дрессировщиков и учёных комплекса Омутов Рождения, разрушая подгорные коммуникации между Цитаделями и Большой землёй. После Младший невольно перевёл взгляд на восток, за горизонтом, вдали от берегов, в центре бескрайних вод озера Великого, где раскинулись Острова, владения Общины Островных аянцев, сейчас полным ходом шла подготовка к десантной операции на пляжи Цитадели Разлом, снаряжалась армада объединённых сил Островных, Речных, Болотных и Скальных аянцев для штурма Крепости.

Внутренний сектор Цитадели Разлом. Последние Врата

После снова перевёл взгляд на Внутренние Земли. «Я спас сотни, а может, и тысячи жизней нашим солдатам. Цитадели отрезаны друг от друга. Разлом обезоружен, помощь не придёт». Время на отдых вышло, да и потом, его же ждали, а он терпеть не мог заставлять ждать других. Пройдя ещё немного по карнизу полуобрушенной тропы, он подошёл к краю и обнаружил металлическое кольцо, торчащее из камня. Закрепив трос, он спустился по нему тяглов на 5–7, где его уже ожидал пролом в стене с коридором, ведущим во тьму подгорных троп Ветреного Простора.

Какое-то время спустя где-то недалеко от четвёртой колонны Подоблачного Тракта на Ветреном Просторе две серые фигуры приближались друг к другу.