Текст книги "Странный порядок вещей"

Глава 7. Аффект

Аффективные ментальные состояния, правящие нашим существованием (или как будто правящие), связаны с окружающим миром, реальным или вызванным из памяти, с его объектами и событиями, человеческими или нет, отраженными в мириадах образов каждого сенсорного типа, часто переведенными на вербальные языки и структурированными в нарративы. И все-таки – это немаловажное “все-таки”! – существует параллельный ментальный мир, сопутствующий всем этим образам, зачастую настолько неуловимый, что не требует к себе внимания, но иногда настолько важный, что изменяет курс доминирующего аспекта разума… иногда поразительно изменяет. Это параллельный мир аффекта, мир, в котором мы находим чувства движущимися параллельно ментальным образам, обычно более насущным. Непосредственные причины чувств включают в себя (а) фоновый поток жизненных процессов в нашем организме, которые переживаются как спонтанные или гомеостатические чувства; (б) эмоциональные реакции, которые запускает обработка бесчисленных сенсорных стимулов, таких как вкусовые, обонятельные, тактильные, слуховые и зрительные, переживание которых – один из источников квалиа; и (в) эмоциональные реакции, являющиеся продуктом влечений (таких как голод или жажда) или мотиваций (таких как либидо или игра), либо эмоций в более традиционном смысле слова, которые суть программы действий, запускаемые столкновением со множественными и иногда сложными ситуациями; среди примеров эмоций – радость, грусть, страх, злость, зависть, ревность, презрение, сострадание и восхищение. Эмоциональные реакции, описанные под категориями (б) и (в), порождают индуцированные чувства, а не спонтанную их разновидность, порождаемую первичным гомеостатическим потоком. Отметим, что переживания эмоций, к несчастью, называются так же, как сами эмоции. Это способствовало распространению ложного убеждения, будто эмоции и чувства – одно и то же явление, хотя они различны.

Аффект, таким образом, это широкая категория, куда я отношу не только всевозможные чувства, но также ситуации и механизмы, отвечающие за их порождение; “отвечающие” в смысле порождения действий, переживание которых становится чувством.

Чувства сопутствуют ходу жизни в нашем организме, всему, что мы воспринимаем, выучиваем, помним, воображаем, логически выводим, судим, решаем, планируем или мысленно создаем. Рассматривать чувства как случайных гостей разума или как порождаемые только типичными эмоциями – несправедливо по отношению к вездесущности и функциональному значению этого феномена.

Практически любой образ в главной процессии, которую мы именуем разумом, с момента, когда он входит в луч мысленного прожектора внимания, и до того, как он его покидает, сопровождается каким-то чувством. Образы настолько нуждаются в компании аффектов, что даже образы, составляющие очевидное чувство, могут сопровождаться другими чувствами, что несколько напоминает гармонию звука или круги на поверхности воды от брошенного камешка. Бытия в истинном смысле этого слова не существует без спонтанного ментального переживания жизни, без чувства существования.

Точка отсчета бытия соответствует обманчиво непрерывному и бесконечному состоянию ощущения, более или менее интенсивному ментальному хору, озвучивающему все остальные психические процессы. Я говорю “обманчиво”, потому что кажущаяся непрерывность целиком строится из множественных импульсов чувства, порождаемых постоянным потоком образов.

Полное отсутствие чувств означало бы приостановку бытия, но даже и менее радикальное устранение чувств нарушило бы человеческую природу. Гипотетически, если ослабить следы чувств в нашем разуме, непременно останутся засушенные цепочки сенсорных образов внешнего мира во всех знакомых проявлениях – виды, звуки, прикосновения, запахи, вкусы, более-менее конкретные или абстрактные, переведенные либо не переведенные в какую-то символическую (вербальную) форму, порождаемые актуальным восприятием или вызываемые из памяти. Дело обстояло бы куда хуже, если бы вы родились без следов чувств: тогда остальные образы циркулировали бы в вашем разуме без аффекта и без оценки. В случае устранения чувств вы не сможете классифицировать образы как прекрасные или уродливые, приятные или болезненные, изящные или вульгарные, духовные или земные. Впрочем, в отсутствие чувств вас все-таки можно было бы научить, ценой больших усилий, осуществлять эстетическую или моральную классификацию объектов или событий. Как и робота, разумеется. Теоретически вам пришлось бы опираться на целенаправленный анализ перцептивных характеристик и контекстов и на тупое заучивание. Вот только естественное обучение трудно себе представить без свойств вознаграждения и сопутствующих ему… чувств!

Почему миром аффекта так часто пренебрегают или воспринимают его как должное, если нормальная жизнь без него немыслима? Возможно, потому, что нормальные чувства вездесущи, но зачастую требуют мало внимания; к счастью, чаще всего мы оказываемся в обстоятельствах, характеризующихся отсутствием серьезных отклонений – позитивных или негативных. Еще одна причина небрежения чувствами: у аффекта дурная репутация из-за некоторых негативных эмоций, чье воздействие безусловно деструктивно, либо из-за “песен сирен” – некоторых соблазнительных эмоций. Традиционное противопоставление аффекта и рассудка исходит из узкого понимания эмоций и чувств как в основном негативных и способных мешать фактам и логике. В действительности же существует множество разновидностей эмоций и чувств, из которых деструктивны далеко не все. Большинство эмоций и чувств играет ключевую роль в интеллектуальном и творческом процессе.

Легко рассматривать чувства как пренебрежимые и даже опасные явления, а не как важнейшее средство поддержания жизненного процесса. Какова бы ни была причина эмоций, пренебрежение ими обедняет описание человеческой природы. Без учета эмоций удовлетворительное объяснение человеческого культурного разума попросту невозможно.

Чувства суть ментальные переживания, и они по определению сознательны; если бы это было не так, у нас не было бы непосредственного знания о них. Но чувства отличаются от других ментальных явлений по нескольким пунктам. Во-первых, их содержание всегда связано с телом организма, в котором они зарождаются. Чувства отражают внутренний мир организма – состояние внутренних органов и внутренней деятельности, – и, как было уже сказано, условия, при которых создаются образы внутреннего мира, отличают их от образов, отражающих мир внешний. Во-вторых, в результате этих особых условий отражение внутреннего – то есть переживание чувства – наделено специальным признаком, который называется значимостью. Значимость поминутно переводит условия жизни на язык ментального. Она всегда и неизменно характеризует состояние как хорошее, плохое или промежуточное. Когда мы, например, переживаем состояние, благоприятствующее продолжению жизни, мы описываем его в позитивных категориях и называем приятным; когда условие неблагоприятно, мы описываем переживание в негативных категориях и говорим о неприятности. Значимость – определяющий элемент чувства и аффекта вообще.

Такое понимание чувства применимо к базовой разновидности процесса и к разновидности, которая является результирующей множества переживаний одного и того же чувства. Повторяющиеся встречи с одним и тем же классом ситуаций-триггеров и соответствующие чувства позволяют нам более или менее интернализировать процесс чувствования и сделать его не столь резонирующим “телесно”. По мере того, как мы повторно переживаем определенные аффективные ситуации, мы описываем их в собственных внутренних нарративах, бессловесных или словесных, строим вокруг них понятия, сводим страсти к одной-двум отметкам и делаем их презентабельными для себя и для других. Одно из следствий интеллектуализации чувств – экономия времени и энергии, необходимых для процесса. У этого есть физиологический эквивалент: некоторые структуры тела обходятся, игнорируются. Введенное мною понятие “как бы телесной обратной связи” – один из способов этого достичь¹.

Обстоятельства – реальные или вызванные из памяти, – способные вызывать чувства, бесконечно разнообразны. Напротив, список элементарного содержания чувств ограничен одним классом объектов: живым организмом их обладателя, под которым я понимаю составляющие самого тела и их текущее состояние. Но, копнув глубже, мы заметим, что, когда речь идет об организме, подразумевается главным образом один сектор тела: древний внутренний мир висцеральных органов, расположенных в животе, грудной клетке и толще кожи, вместе с соответствующими химическими процессами. Содержание чувств, господствующих в нашем сознании, соответствует в основном непрерывной деятельности висцеральных органов, например, степени сокращения или расслабления гладкой мускулатуры, образующей стенки трубчатых органов, таких как трахея, бронхи и кишечник, а также бесчисленных кровеносных сосудов в коже и внутренних полостях. Не менее важно состояние слизистых оболочек – вспомните о вашем горле, сухом, влажном или просто испытывающем боль, или о вашем пищеводе и желудке, когда вы переедаете или голодаете. Типичное содержание наших чувств определяется степенью, до которой деятельность вышеперечисленных висцеральных органов проходит гладко и без осложнений или, наоборот, напряженно и со сбоями. Дело еще больше усложняет то, что все эти разнообразные состояния органов являются результатом деятельности химических молекул – циркулирующих в крови либо появляющихся из нервных окончаний, распределенных по всем органам, – например, кортизола, серотонина, дофамина, эндогенных опиоидов, окситоцина. Порой эти зелья и эликсиры настолько мощны, что действуют мгновенно. Наконец, степень напряжения или релаксации произвольных мышц (которые, как отмечалось, входят в более поздний внутренний мир телесного каркаса) также вносит вклад в содержание чувств. Среди примеров – закономерности мышечной активности лица. Они так тесно связаны с определенными эмоциональными состояниями, что их отражение на наших лицах способно быстро пробудить такие чувства, как радость и удивление. Нам не нужно смотреться в зеркало, чтобы знать, что мы испытываем подобные состояния.

В сумме чувства представляют собой переживания определенных аспектов состояния жизни внутри организма. Эти переживания – не просто украшение. Они заняты кое-чем необычайным: дают непрерывный отчет о состоянии жизни внутри организма. Возникает соблазн представить себе такой отчет в виде страниц онлайн-файла, которые можно проматывать по одной и которые рассказывают нам о той или иной части тела. Но оцифрованные страницы, аккуратные, безжизненные и равнодушные, не годятся в качестве метафоры чувств, учитывая ту составляющую, о которой мы только что говорили, а именно – значимость. Чувства обеспечивают нас важной информацией о состоянии жизни, но чувства – это не просто “информация” в строгом компьютерном смысле. Базовые чувства – не абстракции. Они – переживания жизни, основанные на многомерных репрезентациях конфигураций жизненного процесса. Как уже говорилось, чувства могут быть интеллектуализированы. Мы можем переводить чувства в идеи и слова, описывающие изначальную физиологию. Возможно – и нередко так и бывает – упоминать определенное чувство, вовсе его не испытывая или просто испытывая более бледную версию оригинала².

При объяснении, чем является та или иная вещь, полезна ясность в вопросе, чем эта вещь не является. Чтобы внести ясность, чем не являются базовые чувства, замечу, что, если я сейчас вознамерюсь пойти на пляж – а значит, мне потребуется спуститься на сотню ступенек вниз по лестнице, прежде чем я окажусь на песке, – чувства в основном не будут отвечать за характер движений, которые совершат мои ноги, а также движений моих глаз, головы и шеи, которые также осуществляются телом под контролем мозга и о которых мозг тоже получает информацию. Понятие чувства в точном смысле применимо только к определенным аспектам события, а именно: к энергии или легкости, с которой я спускаюсь по ступенькам; к энтузиазму, с которым я могу это делать, и к удовольствию шагать по песку и находиться у океана; или, если уж на то пошло, к усталости, которую я могу почувствовать позже на обратном пути. Чувства относятся в первую очередь к качеству состояния жизни в древнем внутреннем мире тела, в любой ситуации – во время отдыха, во время целенаправленной деятельности или, что важно, во время реакций на мысли, которые у нас возникают, будь они вызваны восприятием внешнего мира или воспоминанием прошлого события, хранящегося в нашей памяти.

Валентность, или значимость, – это имманентное качество переживания, оцениваемого нами как приятное, неприятное либо где-то в спектре между этими крайностями. Репрезентации, не относящиеся к чувствам, описываются такими глаголами, как “ощущать” или “воспринимать”. Но репрезентации, известные как чувства, чувствуются и воздействуют на нас. Класс переживаний, которые мы именуем чувствами, делает уникальным не только их содержание, но и тело, которому принадлежит данный мозг.

Глубинные истоки значимости восходят к ранним формам жизни, появившимся прежде нервных систем и разума. Но непосредственные предшественники значимости находятся в текущем состоянии жизни внутри организма. Характеристики “приятности” и “неприятности” соответствуют, в общем и целом, тому, способствует ли фоновое “глобальное” состояние организма продолжению жизни и выживанию и тому, насколько сильна или слаба эта жизненная тенденция в данный момент. Недомогание означает, что с состоянием жизненной регуляции что-то не так. Благополучие означает, что гомеостаз находится в пределах эффективных границ. В большинстве случаев отношения между качеством переживания и физиологическим состоянием тела совсем не произвольны. Даже депрессивные и маниакальные состояния не составляют полного исключения из этого правила, так как базовый гомеостаз до некоторой степени сохраняет связь с отрицательным или положительным аффектом. Однако патологические состояния, такие как мазохизм, могут служить исключением, так как ситуации нанесения себе вреда переживаются как приятные… по крайней мере отчасти.

Переживание чувства – естественный процесс оценки жизни относительно ее перспектив. Валентность “выносит суждение” о текущей эффективности телесных состояний, а чувство объявляет вердикт хозяину тела. Чувства отражают флуктуации жизненного состояния, в стандартном диапазоне и за его пределами. Иные состояния в стандартном диапазоне эффективнее других, и чувства отражают степень эффективности. Жизнь в центральном гомеостатическом диапазоне – это необходимость; жизнь, подкрученная в сторону крайности процветания, – это желательное. Состояния за пределами общего гомеостатического диапазона вредны, порой настолько вредны, что грозят вам смертью. Примерами служат нарушенный метаболизм во время генерализованной инфекции или ускоренный метаболизм в гиперактивном состоянии мании.

Учитывая, что все мы постоянно переживаем чувства, удивительно, что их природу так трудно объяснить удовлетворительно. Вопрос их содержания – чуть ли не единственный достаточно внятный и поддающийся анализу аспект головоломки. Мы можем согласиться насчет некоторых событий, конституирующих чувства, последовательности, в которой они имеют место, и даже того, как эти события распределяются и выстраиваются в нашем организме. Например, в ответ на сильный толчок землетрясения можно почувствовать учащенное сердцебиение, когда удары сердца следуют раньше и сильнее, чем в нормальных условиях, и привлекают к себе внимание, или сухость во рту (одновременно с этим, чуть раньше или чуть позже), или, может быть, сжавшееся горло. Простое исследование из лаборатории Риитты Хари в Финляндии подтверждает наблюдения, давно сделанные некоторыми из нас, и согласуется с блестящими интуитивными прозрениями поэтов. Оно показывает, что большая группа людей последовательно отмечала определенные части тела как задействованные во время типичных переживаний чувств, связанных с общегомеостатическими и с эмоциональными ситуациями³. Голова, грудь и живот были наиболее часто задействованными местами чувств. Они, безусловно, являются сценами, на которых творятся чувства. Вордсворт был бы доволен. Он писал о “приятном чувстве, живящем кровь и в сердце ощутимом”[6]6
  У. Вордсворт. “Строки, написанные на расстоянии нескольких миль от Тинтерского аббатства при повторном путешествии на берег реки Уай”. Пер. В. Рогова.


[Закрыть], чувстве, которое, по его словам, “проникало в ум, лишенный скверны, спокойным обновлением”⁴. Любопытно, что конкретные чувства, возбуждаемые аналогичными ситуациями, вполне могут зависеть от культуры. Так, по-видимому, волнение студента перед экзаменом может переживаться немецкими студентами как бабочки в животе, а китайскими – как головная боль⁵.

В начале этой главы я упоминал основные физиологические условия, порождающие чувства. Первое условие порождает спонтанные чувства. Остальные два – вызванные чувства.

Спонтанные, то есть гомеостатические, чувства возникают из фонового потока жизненных процессов в нашем организме, динамического основного состояния, и составляют естественный фон нашей ментальной жизни. Их разнообразие ограничено, так как они тесно связаны с гулом живого организма и с неизбежно повторяющейся рутиной управления жизнью. Спонтанные чувства характеризуют общее состояние жизненной регуляции организма как хорошее, плохое или промежуточное. Подобные чувства информируют разум о текущем состоянии гомеостаза, вот почему я называю их гомеостатическими. Их задача – “помнить” о гомеостазе в буквальном смысле. Ощущение гомеостатических чувств подобно прослушиванию нескончаемой фоновой музыки жизни, непрерывного исполнения жизненных нот вместе с изменениями темпа, ритма и регистра, не говоря уже о громкости. Переживая гомеостатические чувства, мы настроены на работу внутреннего. Ничто не может быть проще и естественнее.

Мозг, однако, являет собой проницаемого посредника между внешним миром – реальным или вспоминаемым – и телом. Когда тело отвечает на послания мозга, командующие ему выполнить определенную последовательность действий – ускорить дыхание или сердцебиение, сократить ту или иную группу мышц, выделить молекулу Х, – тело меняет различные аспекты своей физической конфигурации. Как следствие, когда мозг конструирует репрезентации изменившейся геометрии организма, мы можем ощутить это изменение и сформировать его образы. Это источник вызванных чувств – тех чувств, которые, в отличие от гомеостатических, пробуждает широкое разнообразие “эмоциональных” ответов, вызванных сенсорными стимулами или действием влечений, мотиваций и эмоций в традиционном смысле.

Эмоциональные реакции, запускаемые свойствами сенсорных стимулов – цветами, текстурами, формами, акустическими свойствами, – обычно порождают небольшое отклонение телесного состояния. Это и есть квалиа философской традиции. С другой стороны, эмоциональные реакции, запускаемые при участии влечений, мотиваций и эмоций, часто представляют собой заметные сдвиги в функционировании организма и могут привести к крупным психическим потрясениям.

Немалая часть эмоционального процесса скрыта от глаз. Следствие скрытого компонента – изменение в гомеостатическом состоянии и возможная перемена в текущих спонтанных ощущениях. Когда вы слышите звуки музыки, которые вы описываете как восхитительные, чувство восхищения – это результат быстрой трансформации состояния вашего организма. Мы называем эту трансформацию эмоциональной. Она состоит из набора действий, меняющих фоновый гомеостаз. Действия, участвующие в эмоциональной реакции, включают выделение определенных химических веществ в определенных местах центральной нервной системы или их транспорт по нервным путям в различные области нервной системы и организма. Определенные части тела – например, эндокринные железы – вступают в действие и производят вещества, способные самостоятельно изменять телесные функции. Окончательным результатом всей этой суеты становится ряд изменений в геометрии висцеральных органов – например, меняется диаметр кровеносных сосудов и трубчатых органов, происходит расслабление мускулатуры, наблюдается изменение ритмов дыхания и сердцебиения. В итоге, в случае восхищения, висцеральные операции гармонизируются, то есть висцеральные органы действуют без затруднений и о гармонизированном состоянии самого тела должным образом извещаются те части нервной системы, которые заняты составлением образов древнего внутреннего мира; метаболизм изменяется так, что согласуется соотношение между потребностью в энергии и ее производством; работа самой нервной системы модифицируется так, что образы производятся легче и изобильнее и наше воображение становится более текучим; позитивные образы преобладают над негативными; наша ментальная защита снижается – тогда как наш иммунный ответ, что любопытно, усиливается. Именно совокупность этих действий, репрезентируемая в сознании, ведет к состоянию приятного чувства, которое мы описываем как восхищение и которое подразумевает минимальный стресс и значительную релаксацию⁶. Негативные эмоции ассоциируются с конкретными физиологическими состояниями, всегда проблематичными с точки зрения здоровья и будущего благополучия⁷.

Чувства, индуцированные эмоциональными реакциями, в буквальном смысле седлают – говоря физиологически – волну спонтанных, гомеостатических реакций, текущих по своему естественному руслу. Процесс, стоящий за эмоциональными реакциями, весьма далек от относительной непосредственности и прозрачности процесса, стоящего за спонтанными чувствами.

Чувства могут быть в нашем разуме более или менее заметными. Разум, занятый разнообразными видами анализа, воображения, нарратива и решений, уделяет больше или меньше внимания данному объекту, в зависимости от того, насколько он важен в данный момент. Не всякий объект заслуживает внимания, и это справедливо и по отношению к чувствам.