Текст книги "Психология сознания"

Довольно похожа по духу на теорию динамического ядра теория, принадлежащая Родолфо Льинасу. Он представил ее в нескольких статьях, написанных в 90-х годах, и в книге «Я из воронки» (I of the vortex) (2001). Интеграция информации и ее связь также играют главную роль в этой теории, как и в теории, описанной выше. Льинас считает, что нейрональный механизм единства сознания и связи с контекстом – это таламокортикальная система. Однако он дает нам более подробный отчет о нейроанатомических и нейрофизиологических особенностях таламокортикальной системы, которые, на его взгляд, отвечают за возникновение сознания и за его внутренние связи.

Льинас делает акцент на важной особенности таламокортикальной связи с корой – ее двойной направленности. Таламические ядра формируют двусторонние связи с определенными областями коры мозга. Фактически количество таламокортикальных волокон значительно больше, чем количество таламокортикальных аксонов. Взаимные таламокортикальные связи создают двунаправленные нейрональные пути между таламусом и корой. Поэтому распределенные в коре нейрональные репрезентации одновременных перцептивных свойств или событий могут быть связаны друг с другом в рамках таламокортикальной системы таким образом, чтобы объединить входные данные от разных органов чувств в целостное перцептивное переживание. Поэтому таламокортикальная система, вероятно, играет очень важную роль в создании связей или в интеграции различных репрезентаций в целостное перцептивное переживание.

Теория, представленная Льинасом, основана на двух фактах:

1) существуют обширные взаимные таламокортикальные связи, которые создают обширную взаимно-отражающую активность между таламусом и корой;

2) некоторые нейроны коры и таламуса способны создавать внутренние самопроизвольные[13]13
  Не зависящие от внешней стимуляции. – Примеч. науч. ред.


[Закрыть] колебания в 40 Гц.

Поэтому возникает гипотеза о том, что таламокортикальная сеть может самостоятельно генерировать мощные колебания даже при отсутствии входящих сенсорных данных. Когда мы воспринимаем внешний стимул, внутренняя активность таламокортикальной сети модулируется входящими сенсорными данными, которые затем влияют на функциональное состояние мозга. Когда мы видим галлюцинации или сновидения, такая активность возникает сама по себе, внутри мозга, без этого модулирующего влияния внешних стимулов.

Льинас предполагает, что клетки определенной части таламуса (ретикулярное таламическое ядро) отвечают за синхронизацию 40 Гц колебаний в отдаленных друг от друга участках таламуса и коры. Этот механизм включает в себя две таламокортикальные резонансные петли: специфическую таламокортикальную петлю и неспецифическую таламокортикальную петлю. Ретикулярное ядро таламуса взаимодействует с обеими этими петлями и таким образом может синхронизировать активность в обеих петлях.

Такая модель таламокортикального взаимодействия объясняет наличие двух разных типов связи, или единства содержания и контекста в рамках осознанного переживания. Льинас предполагает, что специфическая таламокортикальная петля отвечает за соединение отдельных фрагментов сенсорной информации в единые целостные объекты осознания. А неспецифическая таламокортикальная петля обеспечивает общий контекст, или функциональное состояние сознания, в котором отдельные объекты в сознании оказываются связаны друг с другом в рамках одной глобальной целостной репрезентации (осознание самого себя в едином перцептивном мире). Согласно этой модели, повреждение специфических таламических ядер угнетает содержание сознания определенной модальности, а повреждение неспецифических ядер таламуса (особенно интраламинарных ядер) ослабляет общую фоновую способность осознавать себя, что приводит к коме. Таким образом, взаимодействие этих двух таламокортикальных петель посредством синхронной нейрональной активности на частоте 40 Гц, возможно, и позволяет связать перцептивные свойства в единое целостное переживание.

Как и Тонони, Льинас предполагает, что интеграция информации является ключом к возникновению сознания. Но он идет еще дальше (2001, p. 126) и описывает отношения между связью и сознанием, перефразируя Декарта: «Она связывает, значит, я существую!», где «она» – это таламокортикальная система.

Виктор Ламме – голландский когнитивный нейробиолог, изучавший нейрональные основы обработки зрительной информации у обезьян и людей. Поэтому его теория сознания основана на том, что известно о нейрональных процессах, лежащих в основе осознаваемого зрительного восприятия. По мнению Ламме (2000), для сознания крайне важны скорость и направление обработки информации в зрительной зоне коры мозга. Скорость обработки можно измерить как время поступления в область коры мозга первых сигналов от зрительного стимула. Разные области коры мозга, обрабатывающие зрительные стимулы, можно упорядочить и представить в виде временной иерархии или серии уровней в соответствии с тем, сколько времени нужно на то, чтобы они активировались под влиянием того или иного стимула.

Сигнал быстро распространяется, с шагом в 10 миллисекунд, из одной области в другую посредством прямых связей. Для активации – то есть для того, чтобы стимул прошел через все зрительные области и достиг моторных областей в лобной коре, требуется всего 100–150 миллисекунд. Эту первую, быструю волну зрительной обработки называют первой волной (рис. 11.2.). Когда быстрая первая волна приносит сообщение, мозг в каком-то смысле«знает» о стимуле, но это «знание», или репрезентация стимула, происходит за пределами сознания, и поэтому стимул еще нельзя описать вербально. Как бы там ни было, эта первичная информация может направлять быстрые, неосознаваемые, рефлекторные действия.

После первой волны все зрительные области остаются активными, и в игру вступают два типа нейрональных связей. В каждой зрительной области нейроны начинают взаимодействовать с помощью горизонтальных связей. Прежде всего, это взаимодействие между вторичными и первичными областями (или более поздними и более ранними областями во временно́й иерархии обратной связи) с помощью обратной связи. Такой тип взаимодействия называют рекуррентной (повторно используемой, или резонансной) обработкой. Различные области обмениваются интегрированной информацией и объединяют ее посредством рекуррентной обработки, связывая воедино разные свойства перцептивных объектов, например форму, цвет и движение.

Когда рекуррентная обработка достигает теменной и лобной коры, уже становится возможным описать содержание восприятия вербально и произвольно действовать по отношению к стимулу. Однако Ламме (2003, 2004) делает различие между возможностью описания и сознанием. Он идентифицирует сознание с рекуррентной обработкой как таковой, независимо от того, есть ли доступ к языковому выражению или произвольному поведения.

Он считает, что рекуррентная обработка (и связанное с ней субъективное феноменальное переживание) вполне возможна независимо от вербальных отчетов, и человек может отрицать, что видит стимул, даже если у него есть изолированное перцептивное переживание, вызванное стимулом; речь и произвольное поведение необязательны для феноменального переживания. Таким образом, Ламме выдвигает идею о том, что чистое феноменальное сознание не всегда можно описать вербально. Он поддерживает теорию философа Неда Блока (2007), также утверждавшего, что чистое феноменальное сознание отлично от вербального описания.

Рис. 11.2. Модель Ламме

Согласно модели зрительного сознания Ламме, зрительная информация сначала проходит быструю и неосознаваемую обработку в течение 30–100 миллисекунд от начала действия стимула по пути следования информации от зрительной коры к лобным долям. Затем информация отправляется «назад», и это происходит медленнее, через рекуррентные связи, а затем обработанная информация входит в сознание – через 100–300 миллисекунд от начала действия стимула

Другие теоретики отрицают, что в нашем мозге может изолированно существовать переживание, которое невозможно описать словами. Противники теории чистого феноменального сознания Ламме и Блока утверждают, что если только осознание связано с доступом, осознаваемое переживание обязательно имеет доступ к намеренному поведению, языку и к вербальному воплощению. Информация, не имеющая выхода к доступу, не является осознаваемой или феноменальной, это всего лишь предсознательная, или потенциально осознаваемая информация: то, что мы видим, но не замечаем (Dehaene, Changeux, Naccache, Sackur, & Sergent, 2006).

Ламме с этим не согласен. Он не считает, что доступ к языку или рабочей памяти как таковой способен добавить фундаментальное свойство феноменальности к обработке информации; напротив, феноменальное должно существовать с самого начала, когда информация достигает языковых областей и систем выхода на поведение. Разные типы информации и разные типы квалиа имеют одинаковый доступ к одинаковым системам более высокого порядка. Так что единственным источником разнообразных, радикально различных видов квалиа могут быть только отдельные, специализированные нейрональные источники, а не общая система, к которой они все имеют доступ.

Одно преимущество идентификации сознания с рекуррентной обработкой и отделением сознания от доступа к выходной информации и поведению состоит в том, что при этом сознание можно считать независимым от других когнитивных функций более высокого уровня. Оно отличается от речи, от кратковременной памяти и от внимания. Этот пункт подробно разрабатывается в теории Ламме, в то время как многие другие теории идентифицируют сознание с возможностью быть представленным в языке и вниманием. Ламме (2003, 2004) утверждает, что внимание и сознание могут быть диссоциированы друг от друга: можно обращать внимание на стимулы, не осознавая их, и точно так же можно осознавать стимул, не обращая на него внимания.

Он идентифицирует внимание с тем, что называет «глубиной» обработки. Глубина обработки, которой достигает стимул, – это количество внимания, которое уделяется стимулу. Неглубокая обработка означает, что стимулу почти не уделяется внимания, а глубокая обработка означает, что на стимул направлено почти все внимание. Различие между неглубокой и глубокой обработкой не зависит от того, была передача и обработка информации прямой или рекуррентной, поэтому внимание и сознание существуют независимо друг от друга. Из этого следует, что стимул можно феноменально увидеть даже в отсутствие внимания (неглубокая рекуррентная обработка) и что стимул может привлекать внимание, даже если его не замечают (глубокая прямая передача информации). Однако обычно, когда мы сознательно воспринимаем стимул, то и обращаем на него внимание, и осознаем его – так происходит при глубокой рекуррентной обработке.

Теория Ламме – это попытка устранить проблемы, которые вносят в экспериментальные исследования субъективность сознания и его связь с возможностью вербального описания. Если рекуррентная обработка идентифицирована с феноменальным сознанием, то феноменальное сознание становится объективно измеримым явлением. Ламме неоднократно подчеркивал, что это решение позволило бы избавиться, наконец, от философских разногласий и открыть научные дебаты, где данные наблюдений за поведением и нейрональной активностью помогут решить, при каких обстоятельствах сознание присутствует, а когда оно отсутствует.

Возможно, эта теория близка к истине, но ценой сближения с редуктивным материализмом как метафизической теории сознания (см. главу 1). Даже если бы мы решили идентифицировать сознание с рекуррентной обработкой, это едва ли позволило бы ответить на самые трудные вопросы: не упускаем ли мы из виду субъективность и квалиа? «Рекуррентная обработка», похоже, не подразумевает ни того ни другого. Почему и как тот или иной тип рекуррентной обработки создает те или иные типы феноменальных квалиа? Почему какая-то рекуррентная обработка вообще создает какие-то квалиа? Трудно понять, каким образом рекуррентная обработка может вообще создавать квалиа.

Так или иначе, сами квалиа, их наличие, их отсутствие или их природу нельзя объяснить простым заявлением о том, что рекуррентная обработка – это и есть квалиа, и все тут! Очевидно, можно описать все нейрофизиологические особенности рекуррентной обработки, вообще не упоминая о квалиа. Никакие измерения рекуррентной обработки не дадут нам никаких объективных данных о том, связана ли она с какими-то квалиа. Поэтому если квалиа не удается объективно обнаружить как свойства высокого уровня или причинные результаты рекуррентной обработки, феноменальное сознание, как и раньше, останется неуловимым для объективных измерений, даже если принять на веру теорию Ламме.

Теория Ламме не имеет радикальных отличий от теории интеграции информации Тонони или теории связи Льинаса: все эти теории подчеркивают, что интеграция информации с помощью разнонаправленной обработки крайне важна для сознания. Теория Ламме, однако, описывает, как это происходит на кортикальном уровне в процессе зрительной обработки, тогда как теория динамического ядра и теория связи уделяют больше внимания таламокортикальной системе. Теория Ламме поддерживает идею нейрональной редукции сознания (сознание идентифицируется с определенным типом нейрональной активности), тогда как Тонони говорит о когнитивной или информационной редукции сознания. При этом и тот и другой рискуют унаследовать некоторые проблемы редукционного материализма и функционализма как философских теорий сознания.

Описанные выше теории идентифицируют сознание с единством информации или ее связанностью или, по крайней мере, утверждают, что связь информации необходима для сознания: информация с самого начала должна быть перцептивно целостной и формировать целостную репрезентацию еще до того, как она войдет в сознание. Семир Зеки (2003; Zeki & Bartels, 1999) предлагает противоположную точку зрения. Согласно его теории, сознание возникает уже на том этапе, когда начинают обрабатываться лишь элементарные свойства восприятия – изолированные квалиа.

Как показывают исследования больных с нейропсихологическими расстройствами, а также эксперименты с использованием томографии мозга, различные элементарные свойства зрительного осознания, особенно цвет и движение, обрабатываются в анатомически разных областях коры мозга (известных как V4 и V5). Те или иные феноменальные свойства могут быть утрачены независимо друг от друга в результате повреждения тех или иных зон мозга (как это происходит при ахроматопсии и акинетопсии, – мы говорили о них в главе 4, в разделе, посвященном нейропсихологии).

Зеки считает, что эти данные указывают на то, что элементарные феноменальные свойства, например цвет и движение, возникают в этих анатомических зонах (V4 и V5) изолированно, до того, как будут связаны в более сложные репрезентации целостных цветных движущихся объектов. Таким образом, каждая область коры, которая специализируется на создании определенного типа переживания, обладает собственным сознанием, – то есть микросознанием! Чтобы создать собственное микросознание, специализированная область коры мозга должна проявлять высокий уровень активности, превышающий критический порог активации, но при этом ей не нужно знать, что делают другие области, или интегрировать свои выходные данные с данными других зон. Если активность в той или иной зоне не достигла критического порога, то информация обрабатывается только на неосознаваемом уровне.

Теория микросознания гласит, что сознание, по определению, лишено целостности и его нейрональные корреляты распределены по всей сенсорной коре. Единого, целостного нейронального механизма сознания не существует, и его поиски основаны на ложной предпосылке о природе сознания. Когда мы видим сложный зрительный стимул, например мимо пролетает птица яркой окраски, то фрагменты микросознания, соответствующие положению, форме, цвету и движению стимула, возникают независимо друг от друга в разных областях коры.

Кроме того, одни феноменальные особенности возникают раньше других, потому что система передачи стимулов в мозге позволяет быстрее обрабатывать одни свойства, чем другие. Поэтому сначала мы осознаем положение, потом форму, потом цвет и, наконец, движение. Вся эта асинхрония во времени происходит в течение полусекунды, поэтому в своем рефлексивном сознании мы не замечаем этого. В более длительном отрезке времени признаки объекта связаны и формируют макросознание: целостное феноменальное переживание цветного движущегося объекта, например птицы. О том, как и где это происходит, в теории Зеки не говорится.

Над уровнем макросознания есть третий уровень – высший уровень сознания, который называется единым сознанием. Оно воспринимает весь целостный перцептивный мир и селф как воспринятые сущности в рамках одной глобальной репрезентации. Зеки не очень ясно говорит о том, что именно он включает в такое единое сознание: это просто одна общая перцептивная репрезентация, где разные аспекты феноменального содержания существуют в одном регистре, или сюда также входят структуры более высокого порядка – рефлексивное сознание и самосознание? Можно легко себе представить, что у животных и детей есть единая перцептивная репрезентация, хотя они не обладают самосознанием. Зеки считает, что осознание себя воспринимающим человеком означает осознание своего осознания, а это требует коммуникации и наличия языка. Его «единое сознание» поэтому, похоже, выходит за рамки простого перцептивного единства: представляется, что это когнитивное достижение высшего уровня, свойственное только человеку.

Антонио Дамасио – невропатолог, автор множества новаторских исследований с участием больных с неврологическими расстройствами, демонстрировавших необычные нарушения мышления, эмоций, памяти и сознания. Что касается теоретических проблем, он известен прежде всего своей теорией соматических маркеров принятия решения, согласно которой мышлением и процессом рационального принятия решений управляют телесно-эмоциональные сигналы, то есть для мышления необходимы эмоции. Пациенты с повреждениями лобной доли теряют способность воспринимать эмоциональные сигналы и поэтому не могут принимать рациональные решения. Дамасио популяризировал теорию соматических маркеров в своей книге «Ошибка Декарта» (Descartes' error) (Damasio, 1994).

Теория сознания Дамасио была впервые описана в его книге «Чувство происходящего» (The feeling of what happens) (1999). Его теория, в отличие от теорий, которые мы рассматривали выше, подчеркивает роль «тела и эмоций в процессе создания сознания», как гласит подзаголовок книги Дамасио.

Эта теория вводит несколько (весьма необычных) понятий, призванных описать взаимоотношения между сознанием и мозгом. Во-первых, есть неосознаваемые нейрональные паттерны, которые состоят, например, из нейрональной активности в сенсорной коре, когда они активированы входящей информацией о стимуле. Нейрональные паттерны можно увидеть, измерить и объективно обнаружить с точки зрения стороннего наблюдателя. Первая проблема сознания, согласно Дамасио, состоит в следующем: как нейрональные паттерны превратились в видимые ментальные паттерны, или «образы». Фундаментальные компоненты этих образов – квалиа, говорит Дамасио. Поэтому первая проблема сознания состоит в том, чтобы объяснить взаимоотношения между квалиа и нейробиологией. Дамасио полагает, что в конечном счете квалиа можно объяснить нейробиологией. Но это, в общем, и все, что он говорит о первой проблеме.

До сих пор формулировка проблемы Дамасио имеет смысл, но когда мы переходим к более высоким уровням сознания, его аргументы становятся несколько неясными. Образы состоят из квалиа, но могут быть осознаваемыми или неосознаваемыми, считает Дамасио. Похоже, он принимает спорную мысль о том, что квалиа могут существовать в форме, которая вовсе не должна быть сознательной! Это идет вразрез с нашим определением квалиа в этой книге (см. главу 3), но звучит похоже на постулаты теорий ТВП (в главе 10).

Если простые квалиа могут существовать, не будучи осознаваемыми, то когда же в игру вступает сознание? Сознание – это единый ментальный паттерн, создающий единый объект и селф. Дамасио говорит метафорически о «кинофильме в мозге»: о качественных ментальных паттернах, или последовательностях динамических образов как таковых. Но это еще не сознание. Также должно быть ощущение того, что есть хозяин или зритель этого фильма в фильме. Присутствие селф в фильме также основано на образе, но не на перцептивном образе, а скорее на чувстве.

Если быть точным, это чувство того, что «что-то происходит в нашем присутствии». Это особое чувство – постоянный образ, или ментальный паттерн, который является репрезентацией того, как организм относится к перцептивным объектам, находящимся вне его биологического организма. В мозге взаимодействие организма с окружающей средой отражается в феноменальном фильме: в этом фильме есть образ самого себя, ощущающего присутствие образов объектов и постоянно взаимодействующего с ними, при этом этот образ постоянно меняется, создавая новые взаимосвязи с объектами в процессе создания сознания.

Пока теория Дамасио выглядит как сочетание нейрофеноменологии, подчеркивающей роль селф в воплощенном взаимодействии с окружающей средой, и теории виртуальной реальности, потому что воплощенное взаимодействие происходит в мозге, между образом организма и образами объектов.

Самый простой вид сознания для Дамасио – это ядро сознания. Оно представляет «здесь и сейчас» текущие отношения между ядром селф и объектами (образами объектов), присутствующими сейчас в ядре селф. Расширенное сознание, по контрасту, действует через всю личную историю и представляет собой не прерывающееся во времени автобиографическое селф и его отношения с прошлыми и будущими объектами. В этой книге мы назвали такую способность «ментальными путешествиями во времени», которые требуют самосознания.

Ядро сознания остается стабильным на протяжении всей жизни организма, и оно не требует ни рабочей памяти, ни долгосрочной памяти, ни языка, ни мышления. Оно есть и у животных. Расширенное сознание фактически идентично понятию, которое мы ранее в этой книге назвали «самосознанием».

Нейрональные механизмы сознания включают три составляющие:

1) нейрональные паттерны, создающие образы организма (селф);

2) нейрональные паттерны, создающие образы объектов;

3) нейрональные паттерны, создающие образ отношений между организмом и объектами. «Чтобы понять биологию сознания, нужно ответить на вопрос о том, как мозгу удается отобразить и этих двух игроков, и отношения между ними» (Damasio, 1999, p. 20).

Внутренние карты объектов изменяются и постоянно обновляются, тогда как внутренняя карта организма (ощущение своего тела и селф) очень устойчива. Мы начинаем что-то осознавать, когда отношения между двумя внутренними картами мозга меняются, и это создает знание особого типа – знание о том, что собственное состояние организма изменилось под влиянием объекта. Организмы, не обладающие ядром сознания (лишенные сознания биологические «зомби»), также могут создавать в своем мозге образы зрительных объектов, звуков и т. д., но не осознают, что они это делают. Это утверждение тоже довольно неясное, ведь оно подразумевает, что у лишенных сознания организмов есть качества, которых они не знают или не чувствуют.

Ядро сознания зависит от структур мозга, которые можно назвать филогенетически древними, – например, это ствол мозга, поддерживающий основные жизненные функции организма, а также соматосенсорная и сингулярная кора, создающие карту тела и эмоций организма. Первичная сенсорная кора обеспечивает образы объектов. Нейрональные паттерны, лежащие в основе ядра сознания, входят в обширную сеть, которая объединяет образы селф и образы объектов.

Теория Дамасио содержит постулаты многих других теорий, и нелегко сказать, каковы ее философские основания. Одно можно утверждать наверняка: Дамасио отрицает атомизм; его взгляд на сознание холистичен. Сознание не возникает в форме изолированных квалиа. Оно возможно только на уровне сложного динамического мира, при наличии осознания самого селф. Эта теория, однако, содержит странную идею о том, что квалиа (образы или ментальные паттерны как таковые) могут существовать в неосознаваемой форме, даже у организмов, не обладающих сознанием. Неосознаваемые образы входят в сознание лишь тогда, когда они интегрированы в образы более высокого уровня и связаны с образом организма в акте знания.

Это значит, что теория Дамасио тесно связана с ТВП (см. главу 10). Более высокие репрезентативные отношения (между образами селф и объектов) составляют решающий «акт знания» и тем самым создают сознание. Акт знания похож на «ментальный акт» в ТВП, где репрезентация более высокого уровня включает в себя объект более низкого уровня. В некотором отношении ядро сознания Дамасио отличается от понятия сознания в ТВП. Ядро сознания кажется очень простым по содержанию и абсолютно независимым от типичных особенностей рефлексивного сознания, например языка и концептуального или пропозиционального мышления, тогда как в ТВП сознание, кажется, намного ближе к рефлексивному, чем к феноменальному, сознанию.

Теорию Дамасио критиковали за то, что она не пытается решить «трудную проблему» и объяснить происхождение квалиа. Сам Дамасио открыто признает этот недостаток, но в то же время, похоже, предполагает, что сознание, возможно, вообще возникает не на уровне квалиа, а на более высоком уровне образа селф и образов объектов:

Я открыт к критике и признаю, что рассматриваю проблему только так называемого самосознания и не уделяю внимания другой части этой проблемы, а именно вопросу квалиа. Если «самосознание» означает «сознание с ощущением себя», то этот термин описывает все человеческое сознание, и насколько я могу видеть, других видов сознания не существует (Damasio. 1999, p. 19).

В этом пункте Дамасио, возможно, близок к нейрофеноменологии и идее «предрефлексивного самосознания» – примитивного самосознания – как самой фундаментальной формы сознания. Но действительно ли все человеческое сознание сопровождается самосознанием? Допустим, самосознание подразумевает ощущение того, что есть хозяин или зритель фильма в фильме. Однако существует тип сновидений, который не вписывается в эту теорию. Примерно в 10% сновидений мы не видим самих себя, то есть в них нет персонажа, который был бы очевидным наблюдателем сновидения. Образы сновидения (фильм в мозге во время сна) в этих случаях воспринимается с независимой, отстраненной точки зрения или с точки зрения кинокамеры. Может быть, такие сновидения – это осознаваемые переживания без самосознания? Или это переживания той формы, которой не может быть, если теория Дамасио верна? Дамасио об этом не говорит, потому что не рассматривает данные исследований сновидений в контексте своей теории.

Важный вклад Дамасио в теорию сознания – акцент на роли эмоций и тела (или, по крайней мере, образов тела). Сознание воплощено в селф и принадлежит ему, но возникает на основании эмоций и чувств. Его ядро находится под корой, в нейроанатомических структурах, которые есть не только у человека, но и у других животных. Многие другие теории сознания, рассмотренные выше, уделяют внимание только зрительному или перцептивному сознанию – перцептивным образам объекта, – пренебрегая при этом эмоциями и телом. Главная проблема теории Дамасио – использование причудливых концепций и неясных представлений, смешивающих философские идеи из самых разных источников. В каком-то смысле его теория перекликается с эмерджентным материализмом и биологическим натурализмом Сирла. В других аспектах Дамасио, похоже, смешивает феноменальное сознание, рефлексивное сознание и самосознание и создает комбинацию, напоминающую нейрофеноменологическую концепцию сознания в ТВП.