Текст книги "Психология сознания"

Как правило, люцидные сновидения – это приятный и удивительный опыт. К сожалению, бывают еще и чрезвычайно неприятные сновидения. Страшные сны – это тревожные сны, которые не заставляют нас проснуться, а кошмары – это длинные, яркие сны с чрезвычайно пугающим содержанием, предполагающим угрозу для жизни, безопасности или чувства собственного достоинства сновидящего, настолько неприятные, что мы от них просыпаемся. Когда человек просыпается от кошмара, он быстро понимает, что проснулся, помнит сон, который его разбудил, но продолжает испытывать эмоции, связанные со сном. После этого ему трудно уснуть, по крайней мере сразу же.

Кошмары и страшные сны – тип сновидений, характеризующийся сильным негативным эмоциональным зарядом. В среднем люди сообщают, что видят страшные сны или кошмары пару раз в месяц, но некоторым они снятся почти каждую ночь. Если кошмары снятся часто и очень беспокоят человека, нарушают нормальный режим сна и регулярно приводят к бессоннице, это состояние диагностируется как клиническое нарушение сна.

Почему нам снятся страшные сны и кошмары и почему они так распространены? В сновидениях отрицательные эмоции и события вообще встречаются гораздо чаще, чем положительные. Люцидные сновидения – очень приятный тип сновидений, но они встречаются очень редко по сравнению с самыми неприятными формами сновидений. Согласно теории моделирования угрозы, сновидящий мозг моделирует угрожающие события, чтобы помочь нам «тренировать» навыки выживания и подготовить нас к встрече с неприятными ситуациями в реальной жизни. Считается, что эта функция возникла в процессе эволюции в результате естественного отбора и есть также у других млекопитающих. Именно поэтому многие из самых страшных кошмаров изображают довольно примитивные угрозы – преследование и агрессивное нападение монстров, диких животных, злых людей или столкновение с мощными природными силами – бурями, наводнениями или штормами.

Негативный эмоциональный заряд встречается и в некоторых других состояниях сна. При ночных кошмарах спящий человек внезапно громко вскрикивает, вскакивает и кажется испуганным, но не осознает реальности, и ему может быть трудно успокоиться или общаться. Ночные кошмары – это ИСС, в нем некоторые особенности глубокого медленноволнового сна сочетаются с бессонницей. Ночной кошмар не настоящий сон, но он может сопровождаться гипнопомпическими галлюцинациями, пугающими образами злонамеренных существ или незнакомцев в спальне, опасных животных или монстров у нас в постели, например пауков или змей, иллюзиями о том, что в дом проникли грабители или злоумышленники. Знакомые люди и предметы могут казаться опасными врагами, и человеку хочется бежать или защищаться.

Этот эпизод проходит, когда испытуемый возвращается ко сну или полностью просыпается. В любом случае у него могут сохраниться лишь фрагментарные воспоминания о том, что с ним было ночью. Ночная паника чаще возникает у детей, но может быть и у взрослых. Если спящий склонен к опасным побегам из дома или начинает бить и пинать спящего рядом супруга, ночные панические атаки могут потребовать помощи специалиста по расстройствам сна. Например, один пациент изо всей силы ударился о закрытое окно на втором этаже, вылетел наружу и приземлился на земле перед своим домом! К счастью, такое расстройство хорошо купируется лекарствами и его легко излечить.

Лунатизм и снохождение связаны со сложным поведением и передвижениями в измененном состоянии сознания, когда человек отчасти осознает или регистрирует то, что его окружает (при этом его глаза обычно открыты), но не понимает, что спит. Типичный лунатизм – это простое повторяющееся поведение: человек открывает и закрывает двери или окна, одевается или раздевается, ходит по дому, как будто проверяя, все ли в порядке. Снохождение – более длительные эпизоды лунатизма, когда человек может выйти из дома или даже сесть в машину и вести ее в течение нескольких минут, перед тем как проснуться.

Ночные кошмары, лунатизм и снохождение – тесно связанные друг с другом ИСС, происходят во время глубоких стадий медленноволнового сна и сопровождаются частичным пробуждением и сложным поведением. Все они чаще всего происходят в начале ночи, когда медленный сон достигает самых глубоких уровней. Обычно человек не помнит этих эпизодов или помнит их очень плохо. Отчасти во время эпизода он осознает, что происходит вокруг, но иллюзии и галлюцинации, а также отсутствие критической оценки своего состояния могут привести к опасному поведению. Если человека удается успокоить и привести обратно в постель, он сразу же глубоко засыпает. Если вместо этого он просыпается, то может быть дезориентирован и испуган.

Однако расхожее мнение о том, что будить лунатика опасно, – всего лишь миф. Этот миф, вероятно, произошел из традиционных народных верований о том, что во время сна душа покидает тело и возвращается в него в момент пробуждения. Согласно этой теории, лунатик – мертвое тело, и если его внезапно разбудить, душа может не найти дорогу назад или не успеть вернуться. В таком случае это, конечно же, привело бы к серьезным проблемам: тело превратилось бы просто в лишенного души зомби!

В период медленного сна может возникать сложное поведение – если в мозге сохраняется достаточно сильная двигательная активация. В период быстрого сна, по контрасту, включается «парализующий» механизм в стволе мозга, который активно подавляет любые двигательные команды от коры головного мозга к мышцам. Мышечная атония или потеря мышечного тонуса (полное расслабление или виртуальный паралич мышц, отвечающих за произвольные движения) являются физиологическими признаками быстрого сна. Но что происходит, если «парализующий» механизм работает со сбоями? Во время быстрого сна возникают сновидения и моторная кора очень активна. Движения тела, которые нам только снятся, действительно создают паттерны активности в моторной коре, они идентичны паттернам активности, возникающим, когда мы делаем те же самые движения в реальной жизни. Поэтому если двигательные команды во время быстрого сна не подавляются до того, как дойдут до мышц, может возникнуть потенциально опасная двигательная активность.

При этом возникает патологическое состояние, которое называется нарушением поведения в быстром сне (НПБС), или RBD (rapid behavior disturbance). Пациентам, страдающим таким расстройством, снятся яркие кошмары с массой событий, и их тело реагирует на происходящие во сне события точно так же, как если бы они происходили в реальности. При этом пациент мечется в постели, дерется или пинается, вскакивает и натыкается на мебель. Это состояние кардинально отличается от лунатизма, и его можно назвать «снохождением». При этом пациенты часто ранят себя, а иногда и своих супругов. Чаще всего такие пациенты – пожилые мужчины, и в этом случае есть риск развития в будущем болезни Паркинсона.

Как осознаваемые переживания для больного, НПБС не отличается от других типов повторяющихся снов-кошмаров. Единственное исключение – во сне пациент может действительно нанести себе телесные повреждения, например ушибиться или даже сломать руку или ногу. Но феноменально пациент, страдающий НПБС, находится в пугающей, опасной для жизни ситуации, он не понимает, что это сон, пытается спасись и предпринимает попытки бежать или бороться. Внезапно он просыпается на полу или наткнувшись на какой-то предмет. При этом пациент не помнит, как он оказался на полу, как ушибся или получил другие повреждения, – если он их получил. Он помнит лишь то, что происходило в его кошмаре.

История исследований сновидений шла параллельно с историей науки о сознании: многообещающее начало в эру интроспекции, темное средневековье во времена бихевиоризма и психоанализа, за которым последовали две отдельные программы исследований: когнитивная и нейрофизиологическая. Наконец, исследования сознания в сновидениях недавно стали естественной частью современной науки о сознании и когнитивной нейронауки, где объединяются воедино данные из всех источников, и субъективные, феноменальные, и объективные, нейрологические и поведенческие.

Сон и сновидения – богатый источник измененных состояний сознания. Во время сна мозг продуцирует паттерны переживаний, которые моделируют целый мир – цветной, полный ощущений, предметов и людей. Хотя мир сновидений также содержит множество причудливых особенностей, мы не понимаем, что это сон: в сновидении рефлексивное сознание и самосознание исчезают. В люцидном сновидении мы понимаем, что «это сон», но такое осознание – довольно редкое явление. Внутренние образы могут также смешиваться с воздействием внешних стимулов, как при гипнагогических и гипнопомпических галлюцинациях, или они могут направлять внешнее поведение, как при лунатизме и нарушениях поведения в период «быстрого сна» или при снохождении.

До сих пор остается неясным, как и почему мозг продуцирует сложные внутренние переживания во время сна. Функциональная томография мозга показывает, что во время сновидений в коре активны зрительные (затылочновисочные), эмоциональные (миндалина) и моторные области (лобная кора), а области, связанные с критическим мышлением и самосознанием (в префронтальной коре) дезактивированы. Анализируя типичное содержание сновидений, нужно исследовать паттерны активации мозга.

Ведущие теории о функциях сновидений можно разделить на четыре категории:

1) у сновидений нет никаких функций – они не делают ничего полезного;

2) сновидения помогают нам решать проблемы;

3) сновидения – наш внутренний психотерапевт, они помогают нам справляться с трудностями и чувствовать себя лучше;

4) сновидения возникли в процессе естественного отбора как «тренировочные» сессии, особенно те сновидения, где мы сталкиваемся с опасностью или угрозой, – они помогают нам подготовиться к таким событиям в реальной жизни.

1. Какие самые первые свои детские сны вы помните? Есть ли у вас сновидения, которые часто повторяются? Сравните свои сны со снами других студентов и с результатами, описанными в тексте.

2. Какая теория функций сновидений в состоянии объяснить имеющиеся у нас данные о сновидениях, если таковая есть?

3. Согласны ли вы, что призраки, похищения НЛО и другие паранормальные явления, которые происходят ночью, когда человек лежит в постели, на самом деле можно объяснить измененными состояниями сознания, например гипнагогическими галлюцинациями и сонным параличом, которых человек не осознает?

Введение

Краткая история гипноза

Гипнотическая индукция

Гипнотическая внушаемость

Является ли гипноз ИСС?

Что происходит с сознанием под гипнозом?

Выводы

Вопросы для обсуждения

Гипноз представляет большой интерес для науки о сознании, потому что он связан с изменениями субъективного переживания – иногда весьма значительными. Возможно, гипноз действительно способен менять состояние сознания, но именно в этом вопросе его исследователи ведут самые яростные споры.

Еще больше усугубляет положение то, что термин «гипноз» полон противоречий и дать его определение достаточно трудно. В первоначальном и буквальном смысле «гипноз» означает «сон», но в современном контексте это определение неточно: чем бы ни было состояние гипноза, это уж точно не сон. Еще больше запутывает терминологию то, что в анестезиологии у слова «гипноз» есть еще одно значение: потеря сознания, наступающая, когда анестезиологи погружают пациента в искусственный «сон», вызванный препаратами. Но в современном контексте гипноз не относится ни ко сну, ни к анестезии.

Гипнотическая ситуация включает в себя два аспекта, которые нужно отличать друг от друга (Barnier & Nash, 2008). Во-первых, есть «гипноз как процедура», ситуация, в которой два человека, испытуемый и гипнотизер, договариваются о том, что должно произойти. Гипнотизер говорит испытуемому, что собирается предложить ему некую процедуру, которая изменит его мышление и может вызвать у него те или иные чувства, и если испытуемый согласен, то гипнотизер начинает индукцию. При этом мы можем сказать, что испытуемый «загипнотизирован», по крайней мере в минимальном смысле; что имеет место гипноз как процедура. Но это ни в коем случае не гарантирует, что при этом возникнет гипноз во втором смысле, получивший название «гипноз как продукт», или просто гипнотическое состояние.

Кроме того, испытуемый должен быть мотивирован и готов испытать предложенные изменения и должен ожидать, что такие изменения произойдут. Незаинтересованный и немотивированный испытуемый не заметит никаких изменений в своем сознании. Кроме того, он должен обладать, по крайней мере отчасти, некоей таинственной способностью, которую называют гипнабельностью.

Таким образом, чтобы в сознании испытуемого произошли гипнотические изменения, он должен быть заинтересован, мотивирован и гипнабелен, а затем он должен быть подвергнут гипнотической индукции или гипнозу как процедуре. Гипнотические изменения в сознании связаны с субъективным переживанием, как пишет Килстрем (2008, p. 32): «В основе гипноза лежит субъективное переживание». Этим он подразумевает, что интересно не внешнее поведение загипнотизированного человека как таковое (когда человек делает или говорит определенные вещи), но тот факт, что это поведение происходит под влиянием измененного субъективного переживания! Испытуемый реагирует на осознаваемое переживание, которое вызвано гипнотическими индукциями:

Интересно не то, что загипнотизированный человек опускает вытянутую руку, когда ему говорят, что его рука становится тяжелой. Интересно то, что он действительно чувствует, что его рука тяжелеет. Испытуемый убежден, что это действительно происходит; это и отличает подлинный гипнотический опыт от сознательного выполнения поведенческих инструкций (Kihlström, 2008, p. 32).

Такое изменение субъективного переживания становится еще более интригующим, если учесть, что оно происходит без всяких волевых усилий. Это отличает гипнотический опыт от управляемого воображения, когда мы намеренно пытаемся вызвать у себя какие-то образы или чувства.

Еще один аспект субъективного переживания гипноза – непреднамеренные реакции в ответ на гипнотические индукции. Испытуемый не просто чувствует, что его вытянутая рука тяжелеет: кажется, она тяжелеет сама по себе, а испытуемый при этом не прилагает никаких сознательных усилий. Такие непреднамеренные реакции – необходимый элемент субъективной уверенности: человек не может поверить, что его рука стала легкой, что ее тянет вверх привязанный к ней воздушный шарик, если он пытается осознанно представить это или поднимает руку с помощью волевого усилия (Kihlström, 2008, p. 33).

Очевидно, здесь происходит что-то очень интересное, что-то, определенно относящееся к сфере науки о субъективном переживании. Но что это такое и как это можно объяснить? Скоро мы вернемся к этому вопросу, но сначала давайте познакомимся с яркой и увлекательной историей гипноза.

Первоначально гипноз назывался месмеризмом по имени Франца Антона Месмера (1734–1815), австрийского врача. Месмер лечил своих пациентов магнитами и обнаружил феномен, который стал называть «животным магнетизмом». Он заметил, что когда дотрагивается до своих пациентов (большинство из них страдали различными нервными или психосоматическими расстройствами) особым образом, они впадают в определенное состояние, после чего чувствуют себя значительно лучше. Месмер сначала использовал настоящие магниты, определенным образом прикладывая их к телу пациентов.

Месмер полагал, что магниты оказывают уравновешивающее действие, устраняя в теле дисбаланс, вызванный силами гравитации астрономических тел. Скоро Месмер обнаружил, что в магнитах нет необходимости и те же самые эффекты можно получить, просто накладывая руки. Поэтому он пришел к выводу, что существует особая форма магнетизма – животный магнетизм, действующий почти так же, как настоящие магниты. Затем он разработал и опубликовал теорию животного магнетизма и объединил ее, весьма свободным образом, с ньютоновой физикой и астрономией – точнее, с тем, что под ними понимал.

Позже Месмер переехал в Париж, и его животный магнетизм приобрел большую популярность. Он излечивал группы людей, проводя сеансы в комнатах, определенным образом «намагниченных». Чтобы дать дополнительную дозу магнетизма каждому пациенту, он по очереди подходил к пациентам, прикасался к ним, смотрел им в глаза или указывал на них указкой. В результате у многих пациентов возникали измененные состояния сознания.

Была даже создана специальная комиссия во главе с Бенджамином Франклином. Ей было поручено исследовать, существует ли животный магнетизм и приносит ли он какую-то пользу. В ходе того, что сейчас мы могли бы назвать первым контролируемым научным экспериментом в сфере гипноза, эта комиссия не обнаружила никаких объективных подтверждений существования животного магнетизма как реальной физической силы. Все его эффекты были следствием обычных прикосновений, воображения и ожиданий того, что должно произойти. (В итоге концепция животного магнетизма как силы природы, воздействующей на тело и разум человека, была устранена из науки, точно так же, как в случае элиминативного материализма, который мы обсуждали в главе 1).

Ранняя история гипноза подготовила почву для двух совершенно разных, конкурирующих между собой интерпретаций того, что происходит во время гипноза. Никто больше не верит в животный магнетизм, но объяснения гипноза до сих пор остаются почти такими же спорными, как это было во времена Месмера.

Сегодня популярны представления о гипнозе как об ИСС. Гипнотизер обладает какими-то таинственными, необычными умственными способностями, мало чем отличающимися от животного магнетизма, о котором говорил Месмер. С помощью этих способностей гипнотизер погружает испытуемого в «зомбиподобное» состояние, напоминающее лунатизм (или «сомнамбулизм», старый термин, обозначавший гипнотическое состояние в XIX веке). У загипнотизированного человека глаза становятся «стеклянными», у него исчезают собственные желания, и он выполняет любые команды гипнотизера, даже самые нелепые.

Если гипноз не животный магнетизм и не результат магических умственных сил гипнотизера, то что же это? И, важнее всего, связан ли гипноз с ИСС? Возможно, современные исследования гипноза, наконец, найдут ответ на этот вопрос.

Гипноз возникает в ситуации, когда гипнотизер сначала дает испытуемому гипнотическую индукцию («гипноз как процедура»). Как правило, гипнотизер предлагает испытуемому на чем-то сосредоточиться (например, на своем голосе, на своем пальце или на каком-то источнике света), расслабиться и закрыть глаза, пока гипнотизер считает от одного до десяти. После индукции, когда у испытуемого возникло состояние гипноза, гипнотизер дает более определенные инструкции о тех или иных изменениях в переживаниях испытуемого.

Обычно индукции описывают изменения в телесных ощущениях испытуемого или побуждают его выполнять какие-то действия (идеомоторная индукция):

Вытяните руки перед собой. Представьте себе, что в левой руке вы держите за ручку большую тяжелую сумку, полную камней. Вы изо всех сил пытаетесь удержать эту сумку. А в правой руке вы держите за нитку огромный воздушный шар, наполненный гелием, который поднимает вашу руку вверх. Ваша левая рука очень тяжелая, она устала, вес сумки непреодолимо тянет ее вниз, а правая рука легкая как перышко и сама по себе поднимается вверх.

В результате такой идеомоторной индукции одна рука испытуемого может начать двигаться вниз, а другая – вверх.

В индукции с вызовом (challenge suggestion) испытуемого просят выполнить какое-то несложное задание, которое он не может выполнить из-за более ранней индукции, препятствующей этому действию: «Закройте глаза. Теперь, даже если вы попытаетесь, вы не сможете открыть глаза, ваши веки как будто склеены. Теперь снова попробуйте открыть глаза».

Третий тип индукций называют когнитивными индукциями. Они приводят к изменениям в ощущениях, восприятии, памяти или мышлении: «Если вы прислушаетесь, то услышите, как в соседней комнате кто-то играет на фортепьяно “К Элизе”» или: «Вы не сможете вспомнить свой номер телефона, даже если попытаетесь это сделать».

Если такие индукции действительно вызывают у испытуемого измененное состояние сознание (то есть он не просто соглашается сделать то, что ему говорят, не обманывает и не играет роль), предложенные феномены возникают легко и без усилий, испытуемый следует почти бредовому субъективному убеждению, что описанные феномены действительно происходят.