Текст книги "Психология сознания"

Другой подход состоит в том, чтобы попытаться экспериментальным образом вызвать переживания, подобные ОСП, у нормальных здоровых испытуемых: например, с помощью техник гипервентиляции, которые вызывают временное кислородное голодание и потерю сознания, но не опасны для жизни, или с помощью прямой стимуляции мозга. Если ОСП удастся вызвать экспериментально (и безопасно) в лабораторных условиях, эти состояния можно изучать таким же систематическим, управляемым образом, как сейчас изучают ВТП, со всей научной строгостью.

С другой стороны, также можно, по крайней мере в принципе, искать новые данные, которые могли бы позволить критически подойти к гипотезе умирающего мозга или поставить под сомнение философские основания когнитивной нейронауки. Как пишут Фенвик и Фенвик (2008), основная проблема переживания временной смерти – время: в какой момент возникает это переживание и что происходит при этом в мозге, если вообще что-то происходит?

В нашем исследовании сами больные чувствовали, что переживания возникали, когда они были без сознания… мы понятия не имеем, можно ли оставаться в ясном сознании во время клинической смерти, когда запись ЭЭГ превращается в прямую линию. Этот вопрос очень важен, ведь он лежит в основе одной из величайших проблем, стоящих перед нейронаукой: является ли сознание исключительно продуктом функционирования мозга, ограничено ли оно мозгом?.. С точки зрения науки ОСП не может возникнуть, когда человек находится без сознания; тем не менее есть интересные данные о том, что как раз в этом состоянии он и возникает (Fenwick & Fenwick, 2008, pp. 209–210)

Пока нам остается лишь признать, что нам не хватает данных, и не хватает качественных данных, об ОСО, которые позволили бы нам сделать правильный выбор между разными теориями и решить этот вопрос раз и навсегда. Возможно, подход когнитивной нейронауки покажет, что феномены ОСП на самом деле вызваны повреждениями тех или иных нейрональных систем и являются результатом патологической нейрональной активности, и именно она вызывает характерные феномены, часто возникающие при ОСП. А может быть, мы получим объективное подтверждение полного отсутствия электрической активности мозга во время потери сознания, но бесспорное подтверждение истинности восприятия или других субъективных переживаний, возникающих в то время, когда в мозге нет никаких коррелятов этих переживаний. Стоит ли говорить, что такие результаты произвели бы революцию в философии и в науке, а также поставили под сомнение все современные научные теории сознания.

Возможно, мистические переживания – самые «высокие» из всех «высоких» состояний сознания. Им свойственны многие качества, которые мы видим и в других «высоких» состояниях, но в более яркой форме. Мистические состояния часто оказывают глубокое и длительное влияние на последующую жизнь человека. Такие переживания, даже если они относительно краткие, оставляют яркий след, мы помним их в течение многих лет, и часто они становятся одними из самых важных моментов жизни. В классическом исследовании религиозных переживаний, изданном в 1902 году, Уильям Джеймс рассматривал мистические переживания как основу всего личного религиозного переживания.

Мистические состояния трудно описать словами или рассказать о них другим людям. Уильям Джеймс считал эту особенность – неизъяснимость, невозможность описания – одним из определяющих качеств мистических состояний. Мистические состояния включают в себя и эмоциональные, и когнитивные компоненты. Эмоционально мистические состояния очень позитивны, они связаны со всепоглощающими чувствами покоя, мира, гармонии, радости, любви, восторга, благоговения или счастья. Когнитивно мистические состояния, возможно, открывают человеку очень важную информацию об истинной сущности мира, о том, как устроена Вселенная.

Перцептивно мистические состояния могут включать в себя необычные видения или образы, обычный мир представляется в них необычайно ярким, четким, сияющим и прекрасным. Мистические переживания вызывают ощущение возвышенного и осмысленного бытия, а ощущение времени может быть искажено. Такие переживания обычно кратки и длятся от нескольких секунд до часа, но их последствия могут проявляться на протяжении всей жизни. Они возникают неожиданно и внезапно, их невозможно вызвать по собственному желанию, хотя определенные методы (например, йога, медитация) или наркотики (галлюциногены) повышают вероятность их возникновения.

Космическое сознание – термин, который ввел канадский психиатр Р. М. Бак в начале XX века, чтобы описать концептуальное мистическое переживание (отчет о нем приводит Уильям Джеймс в своей классической работе «Многообразие религиозного опыта» (The varieties of religious experience), 1902):

Главная характеристика космического сознания – осознание космоса, то есть жизни и устройства Вселенной. Наряду с осознанием космоса приходит интеллектуальное просветление, которое одно могло бы поднять человека на новый уровень существования – сделать его почти что представителем нового биологического вида. К этому прибавляется состояние моральной экзальтации, неописуемое чувство возвышенного трепета, восторга, радости, яркое нравственное чувство, которое так же полно, как и поразительно, и еще важнее – ощущение интеллектуальной мощи. Все это вместе можно назвать ощущением бессмертия, осознанием вечной жизни… Это не убеждение, что мы будем жить вечно, но осознание, что это так и есть (James, 1902, p. 389).

Космическое сознание расширяет наше внимание, и мы способны охватить и понять всю Вселенную и ее самые глубокие принципы. Оно приносит открытия, которые переживаются как абсолютная истина, но другие люди могут в этом сомневаться, и вполне справедливо. Убежденность человека и ощущение того, как важен такой опыт, не означают, что откровения, полученные во время мистического состояния сознания, действительно раскрывают истину или соответствуют реальности в объективном смысле.

Бак описывает собственный мистический опыт, глубоко изменивший его мировоззрение:

Я провел вечер в городе, в компании друзей. Мы читали, говорили о поэзии и философии. В полночь мы разошлись. Я долго ехал на машине домой. Мой разум находился под впечатлением идей, образов и эмоций, возникших во время этой встречи. Мне было хорошо и спокойно. Я испытывал тихое, умиротворенное удовольствие, я ни о чем не думал, я просто отдался потоку идей, образов и эмоций. Внезапно, без каких-то видимых причин, у меня возникло такое чувство, будто меня окутало облако цвета пламени. На мгновение мне показалось, что где-то рядом начался большой пожар; но тут же я понял, что этот огонь горит внутри меня. Вслед за этим я пережил ощущение ликования, огромной радости, и за ним последовало интеллектуальное откровение, которое невозможно описать. Я был сбит с толку, я просто не мог в это поверить, но я увидел, что Вселенная состоит не из мертвой материи, но, наоборот, является живым Присутствием; я стал осознавать в себе вечную жизнь. Это было не убеждение, что я буду жить вечно, а осознание того, что в тот момент я обладаю вечной жизнью; я увидел, что все люди бессмертны; мне открылся космический порядок: без всяких исключений, все явления и вещи взаимодействуют между собой, на благо всех и каждого; основной принцип мира, всех миров, состоит в том, что мы называем любовью, и в конечном счете каждый из нас может быть счастлив, это абсолютная истина.

Это видение длилось всего несколько секунд, а затем ушло; но память о нем и ощущение реальности того, о чем оно говорило, живет во мне уже четверть века. Я знаю, что это видение – истина. С точки зрения этого видения я уверен, что это истина. Это видение, это убеждение, можно сказать, это осознание, всегда остается со мной, даже во времена самой глубокой депрессии (James, 1902, pp. 390–391).

Что интересно, видение, возникшее в переживании Бака, с философской точки зрения близко к панпсихистскому мировоззрению Фехнера, считавшего, что мир – это иерархия сознаний на каждом уровне бытия, где на самом высоком уровне находится универсальное сознание (см. главу 1).

Переживание Бака – пример мощного духовного пробуждения или просветления. Просветление – окончательная форма мистического переживания и, можно сказать, самое «высокое» из всех мыслимых состояний сознания. Обычно его связывают с восточными религиями, например с буддизмом. Просветление – это переживание, при котором человек достигает, с помощью практики медитации, полного и окончательного понимания природы реальности и природы самого себя в этой реальности. В восточных традициях есть термины бодхи и будх, описывающие состояние пробуждения, мудрости и ясности, а «будда» буквально означает «пробужденный».

Просветление – это мистическое переживание, трансформирующее обычное сознание и позволяющее видеть истинную суть реальности; тем самым оно превращает сознание в качественно другую, более высокую форму, превышающую наши нормальные способности воспринимать реальность; возможно, осознанные сновидения точно так же раскрывают сновидящему истинный характер мира сновидений.

Согласно буддийским воззрениям, просветление влечет за собой утрату всех желаний «эго», и человек прекращает цепляться за материальные ценности, чувственные удовольствия, отношения с людьми и другие внешние, мимолетные вещи. Истинная природа всего, считают буддисты, состоит из постоянных изменений и пустоты; и даже собственная личность начинает восприниматься как иллюзия. (Эта идея напоминает некоторые положения современных теорий сознания, утверждающие, что личности нет, а есть только ее иллюзия; см. Metzinger, 2003, 2009.)

Медитативное состояние самадхи, которое мы обсуждали выше, переживается как мистическое единство человека и объекта, или как «растворение» личности, и является важным шагом на пути к полному просветлению. Считается, что такие открытия и переживания приводят к абсолютному эмоциональному спокойствию, душевному покою, прекращению страданий, к искреннему состраданию и безусловной любви ко всем непросветленным существам, продолжающим страдать в своем невежестве. При этом остается неясным, сохраняется ли состояние просветления надолго. Если оно становится постоянным, то не соответствует нашему определению ИСС, которое исключает постоянные изменения в переживаниях и сознании личности.

К высоким состояниям сознания относится множество измененных состояний, связанных с положительными, желаемыми и важными переживаниями, имеющими для человека важный смысл, иногда приводящими к глубоким и длительным трансформациям личных убеждений и переживаний. Самые распространенные высокие состояния сознания – состояние «потока», медитация, внетелесный опыт и мистические переживания.

Измененные состояния и более высокие состояния сознания раскрывают все богатство и многообразие форм и вариаций нашего субъективного опыта. Любая теория сознания должна объяснить не только типичные особенности и механизмы нормального бодрствующего сознания, например сенсорное и перцептивное переживания в ответ на физические стимулы, но также и эмпирические элементы и механизмы измененных состояний. Измененные состояния представляют серьезные трудности для научных исследований сознания по нескольким причинам: измененные состояния часто трудно или невозможно контролировать в экспериментальных условиях; они очень субъективны по своему содержанию, и поэтому их трудно подтвердить постороннему наблюдателю; иногда их эмпирические свойства невозможно описать.

Тем не менее становится все больше данных о том, что сновидения, ВТП, гипнотические галлюцинации, медитация и другие экзотические ИИС – это реальные, измеримые феномены, в том смысле, что у них есть определенные, объективно измеримые нейрональные корреляты и механизмы в мозге. Возможно, многие ИСС возникают в результате действия общих базовых биологических механизмов. Сновидения, гипноз, медитация и состояние «потока» могут приводить к относительному снижению активности или к функциональному разъединению областей префронтальной коры. Возможно, этим объясняются и их общие феноменальные свойства, например полная поглощенность переживанием, отсутствие критического мышления, внутреннего диалога и изменение ощущения времени. Исследования, в которых стимулировались зоны височной области, показывают, что ВТП, а возможно, и совершенно мистические переживания, можно вызвать простой стимуляцией мозга в соответствующих точках в височно-теменной области. Поэтому есть некоторая надежда, что даже самые таинственные ИСС могут стать объектом научных экспериментов, и в их основе лежат определенные и ограниченные паттерны активности мозга – или, по крайней мере, эти паттерны с ними коррелируют.

1. Составьте список всех ИСС, которые вы когда-либо испытывали, и расположите их в следующем порядке: от тех, которые вы переживаете чаще всего, до самых редких. Составьте другой список – ранжируйте эти переживания от самых позитивных до самых негативных. Сравните свои списки со списками других студентов и обсудите, можно ли найти название и научное объяснение всем вашим ИСС.

2. Если верны дуалистические представления, как нужно интерпретировать ИСС, и особенно более высокие состояния сознания? Если же истиной является материализм, как их можно объяснить в этом случае?

3. Почти все теории сознания, рассмотренные в предыдущей главе, не уделяют особого внимания данным об ИСС. Как вы считаете, могут ли эти теории объяснить ИСС или ИСС составляют для них проблему? У каких теорий больше шансов справиться с ИСС?

Эпилог

Перспективы науки о субъективном переживании

Наше путешествие в науку о сознании и субъективном переживании подходит к концу. Надеюсь, оно была захватывающим и важным. Мы изучили метафизику взаимодействий между разумом и телом, обсудили историю психологической науки, определили понятие сознания, исследовали странные переживания пациентов с нейропсихологическими расстройствами, обнаружили нейрональные корреляты сознания с помощью томографических методов, попытались понять несколько теорий сознания и, наконец, пришли к измененным состояниям сознания, которые, похоже, ведут нас в другие миры, созданные разумом: в покой медитативного сознания, в ночные приключения мозга в стране сновидений, в ворота смерти во время околосмертного опыта, в волнующее счастье «потока», глубокие откровения и благословение мистического космического сознания.

Начиная с 20-х годов XX века наука игнорировала нашу субъективную внутреннюю жизнь (особенно психологическая наука), но сейчас мы становимся свидетелями того, как наука о сознании начинает занимать достойное место среди других наук о человеческом разуме. В этой книге мы лишь прикоснулись к этой захватывающей новой сфере исследований, и я надеюсь, что ее основное сообщение совершенно ясно: наука о сознании – новая область науки, имеющая широкие философские основания, собственную историю, корпус взаимосвязанных, ясно определенных понятий, представляющих ее концептуальные основания. Она уже собрала достаточно эмпирических данных о самых разных феноменах, разработала сложную методологию исследований на основании нейропсихологии, нейронауки и экспериментальной психологии. В ее рамках развиваются теории, стремящиеся объединить все эти элементы в целостную историю и интегрировать их с метафизическими представлениями о нашем месте во Вселенной.

Сознание не просто изолированная, неудобная «проблема», которую должен решить какой-нибудь хитроумный философ с помощью изощренных аргументов. И при этом наука о сознании включает не только томографические доказательства зрительного восприятия. Нет, наука о сознании – обширное поле исследований на стыке философии, психологии и нейронауки. Ее цель – описать нашу субъективную психологическую реальность с разных точек зрения.

В заключение я предложу некоторые размышления и гипотезы, связанные с наукой о сознании, и в частности с ее перспективами на будущее и ее потенциальным влиянием на наше мировоззрение. До сих пор в этой книге я пытался сохранять объективность и не говорил о своих собственных теориях или любимых подходах (возможно, мне это не слишком хорошо удавалось). Ниже я обсуждаю подходы к объяснению сознания, которые считаю наиболее достоверными, и описываю самые перспективные и увлекательные, с моей точки зрения, направления исследований. Мой собственный подход к сознанию представлен в другой книге, «Внутреннее присутствие» (Inner presence) (Revonsuo, 2006); более подробные аргументы и данные, подтверждающие мои взгляды, можно найти там.

Нашли ли мы какие-то ответы на самые главные вопросы, представленные в начале книги? Понимаем ли мы теперь, что такое сознание, как оно связано с мозгом и что происходит с нашей субъективной психологической реальностью во время сновидений, когда мы приближаемся к смерти или испытываем мистические переживания?

К сожалению (а возможно, и к счастью), наука о сознании не дает (пока) окончательных ответов ни на один из этих вопросов. Лучшее, что мы можем сделать в такой ситуации, – немного сузить спектр вероятных альтернатив. Конечно, то, что кажется правдоподобным одному человеку, может показаться совершенно неправдоподобным другому. Так что мои размышления отражают исключительно мое личное мнение – или догадки – относительно этих вопросов. Когда речь идет о сознании, никто не знает, что происходит на самом деле, но, возможно, проще ответить на вопрос о том, чего не происходит.

В моем личном списке наименее правдоподобных философских теорий на первом месте находится элиминативный материализм, потому что он отрицает существование во Вселенной (и в нашей личной жизни) того единственного, в наличии чего мы не можем сомневаться: нашего собственного внутреннего, субъективного, качественного существования – нашего собственного феноменального сознания. Трудно придумать более неправдоподобную гипотезу.

Редуктивный материализм немного лучше, но он, тоже, кажется, отрицает наше субъективное, качественное существование или, как минимум, не дает ключа к разгадке того, каким образом сознание может быть всего лишь одним из процессов в мозге, как любые другие: чистой объективной нейрофизиологией и ничем больше. Редуктивный материализм только увеличивает объяснительный разрыв, а не устраняет его! (Мой анализ объяснительного разрыва и размышления о том, как его устранить, представлены в: Revonsuo, 2006, глава 17.)

Эпифеноменализм и параллелизм отказывают сознанию в том, что оно может играть в мире какую-либо причинную роль. Эти теории отрицают, что мы как субъекты, наша личная психологическая реальность вообще имеют какое-то значение, по крайней мере в мире природы. Такое представление противоречит не только интуиции, но и всем данным, полученным в ходе исследований нейропсихологических «зомби-систем». Пациенты, утратившие способность осознавать ту или иную информацию, но сохранившие при этом возможность воспринимать неосознаваемую информацию, не могут нормально ориентироваться в мире и взаимодействовать с ним.

Это означает, что осознаваемая, психологическая реальность на самом деле играет важную причинную роль в управлении нашим телом – биологическим организмом, где находится сознание, – и делает это с помощью особых механизмов, которые помогают нам оставаться живыми и здоровыми. Неосознаваемая обработка информации в мозге не может выполнить эту задачу: феноменальное сознание в мозге играет уникальную и важную функцию, помогая нашему телу ориентироваться и перемещаться в материальном мире. А чтобы планировать будущее или вспоминать прошлое, нам необходимо самосознание. (Подробнее о причинной роли сознания см. Revonsuo, 2006, главы 22–23).

Экстерналистские теории сознания я также отношу к категории наименее правдоподобных, ведь они не в состоянии объяснить многие из тех данных, которые получены в ходе исследований сознания. Согласно экстерналистским теориям, сознание находится не в мозге, а во всем теле, во взаимодействии между телом и миром, или в объектах, которые находятся в мире. Но есть факты, которые противоречат экстернализму и свидетельствуют о том, что сознание существует или, по крайней мере, возникает в живом человеческим мозге и оно может существовать при отсутствии контакта с внешним миром. Когда мы спим, феноменальное сознание либо полностью присутствует (яркие сновидения или модель мира), либо полностью отсутствует (сон без сновидений). Различие между этими двумя состояниями – научное объяснение наличия или отсутствия субъективной психологической реальности – должно быть прежде всего объяснено различными состояниями мозга в этих двух состояниях (Revonsuo, 2006).

Здесь экстерналисты обычно говорят о том, что осознающему мозгу всегда нужна окружающая среда (кровоснабжение, кислород, глюкоза, тело) и у него всегда есть история развития (мозг – продукт индивидуального развития и эволюции), и поэтому один только мозг не может объяснить существование сознания. Здесь возникает путаница между разными направлениями объяснения: нисходящим (описывающим структуру) и обратным (историческим, причинным).

Если нас интересует (как обычно это интересует ученых) непосредственная причинная обусловленность и структура сознания, или абсолютно необходимые минимальные различия в материальном мире между наличием и отсутствием сознания, то мы должны выяснить, что происходит в материальном мире как раз в тот момент, когда «включается» сознание (или когда оно «выключается»). Если у нас есть два минимально различных условия: в одном сознание тотально присутствует, а в другом тотально отсутствует – при прочих равных условиях, где в материальном мире происходят самые важные изменения и что при этом происходит? Насколько можно судить, важнейшие физические изменения происходят в мозге, и они связаны со сложными, масштабными паттернами нейроэлектрической активности. Таким образом, непосредственные, основные, структурные феномены сознания должны возникать в мозге, и, скорее всего, они представляют собой своего рода биоэлектрические феномены.

Мы точно это знаем, поскольку в промежуточном состоянии между наличием и отсутствием сознания происходят изменения только в мозге – например, когда мы спим без сновидений, по сравнению с ситуациями, когда видим сновидения. Подобные минимальные различия между наличием и отсутствием сознания можно также обнаружить в случае потери и возвращения сознания во время анестезии и в сознательной умственной деятельности, имеющей место в вегетативном состоянии, которую невозможно выразить словами, по сравнению с полным отсутствием сознания в вегетативном состоянии. Минимально достаточное различие между миром, обладающим сознанием и не обладающим им, заключается только в этих различиях в мозге. Поэтому экстернализм обречен на неудачу (Revonsuo, 2006).