Текст книги "История московского Чингисхана. Цена успеха в деньгах, любви и одиночестве"

Немного о житейской смекалке

После расставания с Муратом я продолжил организовывать гастрольные поездки звезд эстрады, но заниматься только этим мне было уже не очень интересно. Мне захотелось иметь какой-то собственный проект, в который я мог вкладывать силы и время, и к тому же – пусть это и покажется банальным, но хотелось какой-то стабильности, той же зарплаты, например.

То, чем я располагал на тот момент времени, было довольно шатко: есть гастроли – есть заработки, нет гастролей – нет заработков. Я в некотором роде зависел от концертных директоров артистов, а меня это не устраивало.

В то время я уже зарекомендовал себя как хороший директор, и в определенных кругах обо мне знали. Поэтому, используя многочисленные знакомства, я стал осторожно выяснять, требуется ли кому-то из артистов директор проекта. Новость о переходе Мурата к другому продюсеру довольно быстро разнеслась по тусовке, и мне стали поступать интересные предложения о сотрудничестве с другими группами и артистами. Например, только-только появилась группа «Восток», которой нужен был администратор. Вы помните их? У них еще был хит «Миражи»:

 
Миражи – это наша жизнь,
Это наша жизнь,
Это наша жизнь… мираж.
 

У группы «Восток» пела в стиле регги, и ее сравнивали чуть ли не с «АББА», было еще несколько интересных песен, и все это нужно было продвигать. С другой стороны, ко мне обратились также от вновь созданной группы «Иванушки интернейшнл», и я все никак не мог выбрать между ними, поскольку нравились мне и те, и другие, а оценить перспективы их развития я точно не мог. Поэтому с этим вопросом пошел советоваться, конечно же, к Баглану:

– Да ты что, какие «Иванушки…»! – сказал Баглан. – Нужно заниматься группой «Восток», это же русские «АББА», это же стильно!

Мы встретились с ребятами из «Востока», достаточно основательно поговорили, затем вместе съездили на один из концертов. Группа «Восток», конечно же, не работала сама по себе, это были артисты одной из самых крупных по тем временам компаний «Медиа-Стар» – и в этом я усмотрел шанс для себя, поскольку постоянная работа в крупной компании, наличие перспектив развития и, конечно же, постоянный доход меня очень привлекали. Гена Филиппов – лидер группы «Восток» – познакомил меня с Александром Толмацким, который занимал должность генерального продюсера «МедиаСтар».

Переговоры проходили в день моего рождения – я тогда даже подумал, что это хороший знак. Как следует все обдумав и выслушав все стороны, меня и Гену, Толмацкий вынес вердикт:

– Ну что ж, мы тебя берем, будешь работать у нас!

Это был самый лучший подарок, какой я только мог пожелать для себя, и очень большая удача. Таким вот образом я получил новую должность и начал новую жизнь.

Не могу сказать, что переход от одного артиста к другому дался мне легко. В характере Мурата, конечно, были свои особенности, мы даже часто спорили с ним на тему «кто здесь главный», но за время сотрудничества я узнал его очень хорошо и приноровился – человек я восточный, бесконфликтный, поэтому каких-либо серьезных столкновений между мной и Муратом почти не было.

Другое дело группа с четырьмя звездами разом! И у каждого свой характер, привычки, особенности! Поначалу у меня просто голова кругом шла! Приходилось перестраиваться, вести работу абсолютно иначе, чем с Муратом. Но постепенно мы с ребятами нашли общий язык, подружились – а спорить нам было не с руки, поскольку «Востоку» нужны были четко организованные гастроли, а мне – мои проценты, на которые я жил.

Прошло полгода, и Александр Толмацкий принял решение расширяться, организовывать целый концертный отдел, подключив сюда не только «Восток», но и других музыкантов. Возглавить этот отдел он предложил мне, «отпочковав» меня от основного офиса в телецентр «Останкино», где мне выделили крошечный кабинет-клетушку примерно в шесть квадратных метров, и в нем не было даже окон. В этой комнатке и предполагалось принимать клиентов, которые приходили по рекламе, которую мы давали: нацелены мы были в основном на региональные концерты.

Поначалу группа «Восток» не была настолько популярна, чтобы заказы на нее сыпались как из рога изобилия. Поэтому ко мне приходили и интересовались совершенно другими артистами – «МедиаСтар» сотрудничала со многими звездами, такими как Олег Газманов, Жанна Агузарова, Лайма Вайкуле, Лариса Долина, Андрей Губин и так далее. Спрос на них был весьма велик, а про «Восток» никто и слышать не хотел.

Подумав немного, я решил применить чуточку изобретательности…

В бытность мою преподавания в ПТУ я познакомился с одной милой женщиной по имени Галина, которая работала секретарем директора. На момент моего «переселения» в «Останкино» она сидела без работы. Я позвонил ей:

– Мне нужен секретарь. Есть небольшая зарплата, но зато хорошие перспективы. Да и возможность увидеть знаменитостей живьем. Хочешь?

– Хочу! – без колебаний согласилась она и впоследствии проработала со мной почти 15 лет.

Остальное было уже делом техники.

Приходил клиент, хотел заказать гастроли известного исполнителя.

– Здравствуйте! Хотелось бы пригласить артиста к нам на выходные такого-то числа. Это можно? – начинал клиент…

Разумеется, я мог ему организовать гастроли вышеупомянутой знаменитости, но нам нужно было как-то втиснуть группу «Восток» в рамки строгих пожеланий публики.

– Конечно, можно! – отвечал я. – Вот ознакомьтесь, пожалуйста, с расценками, а мне на минуточку нужно выйти, с вашего позволения…

Я протягивал ему предложение и выходил за дверь, а в кабинете оставалась моя помощница.

Дойдя до соседнего кабинета, я подходил к телефону, набирал свой собственный номер и, когда помощница брала трубку, спрашивал:

– Здравствуйте. А можно заказать группу «Восток» на 17-е число?

– Здравствуйте, – отвечала девушка настолько серьезно, насколько могла, а сама еле сдерживалась от смеха. – Группа «Восток» на 17-е занята. Может быть, вам подойдет 28-е?

– Нет, 28-е не подойдет… Да не смейся ты! – одергивал я ее. – Скажи, что все остальные числа заняты.

– Честно говоря, есть сложности, – тут же реагировала помощница. – До 28-го у нас уже все концерты расписаны почти на каждый день. Но если вам очень нужно, можете позже позвонить Арману, он сейчас вышел… Скоро подойдет.

И так несколько раз подряд.

Когда я возвращался, клиент был, что называется, уже готов.

– Простите, а что это за группа «Восток», которую все спрашивают? – осторожно интересовался он.

– «Восток»? – удивлялся я. – Ну, как же, вы разве не слышали? Это новая молодежная группа, очень модная, ее сейчас просто разрывают на части. Все спрашивают.

– А сколько стоит? – так же осторожно спрашивал клиент, опасаясь, что цена будет запредельной.

Когда я называл стоимость, радости клиента не было предела.

– Да вы что! – ликовал он. – И цена подходящая! Вы говорите, до 28-го у группы «Восток» все расписано?

– Хм… секундочку… – Я доставал свой талмуд с расписанием и начинал в нем картинно рыться, разыскивая нужную «информацию». – Есть еще на 21-е свободный день. Хотите?

– Да, пожалуй, подойдет, – радовался клиент. – Это как раз суббота.

– Ну, вот и отлично, – одобрительно кивал я. – Заполняйте договор, пожалуйста…

Вот так я и организовывал первые концерты группы «Восток», и я не думаю, что она хоть кого-то разочаровала. Я был счастлив, что у меня есть собственный проект, собственный кабинет и даже собственная помощница «на телефоне». Мою работу в компании «МедиаСтар» очень ценили, я чувствовал себя нужным и востребованным – разве не это важно для каждого человека?

Постепенно артистов становилось все больше. В нашей компании появились ДеЦл, «Отпетые мошенники», Лариса Черникова со своим «Я люблю тебя, Дима», группа «Комбинация». Артистов, которые сотрудничали с нами на постоянной основе, набралось уже около пятнадцати, и для всех я организовывал выступления. Постепенно у меня появились устойчивые контакты в регионах, вместе с этим устойчивые доходы – ведь моя «зарплата» состояла из процентов за каждый проданный концерт.

Мы сняли офис побольше, людей, которые помогали мне в моей деятельности, тоже прибавилось – их стало уже восемь человек, и это были не только организаторы гастролей, но и пиар-менеджеры, которые обеспечивали контакты с прессой и освещали жизнь артистов, с которыми мы сотрудничали.

Параллельно с этим я следил за судьбой Мурата Насырова. Со своим новым продюсером, Александром Иратовым, он записал несколько хитовых песен, которые впоследствии вошли в его первый альбом «Кто-то простит».

С самым известным хитом Мурата «Мальчик хочет в Тамбов» произошла следующая история. Автор текста пробовал записывать песню с разными исполнителями, но нужный голос все никак не находил. Когда Мурат попал на студию «Союз», ему тоже среди всех прочих предложили попробовать спеть эту композицию, но Мурат наотрез отказался:

– Да вы что! Я эту песню петь не буду, она совершенно не в моем стиле!

Но в итоге Мурата всеми правдами и неправдами уломали, и когда он сделал пробную запись, сразу же стало ясно, что это настоящий хит, и песню необходимо обязательно включить в новый альбом.

Так и появился зажигательный шлягер «Мальчик хочет в Тамбов». Несмотря на то что песня принесла Мурату бешеную популярность, он ее не любил. Считал, что для него, выпускника Гнесинки, зазорно петь подобные вещи. Но факт остается фактом – «Мальчик хочет в Тамбов» стал визитной карточкой Насырова, и до сих пор, вспоминая Мурата, в первую очередь приходят на ум именно эти строчки.

Чуть позже появился хит «Я – это ты», состоялся дуэт с Аленой Апиной, который также прибавил популярности Мурату. Таким образом, когда студия «Союз» выпустила первый альбом Мурата Насырова, он занял верхние строчки рейтингов. Буквально «выстрелил».

Я искренне радовался за своего бывшего подопечного. С одной стороны, мне было немного обидно, что Мурат работает без меня и что моим проектом, который я начинал и в который вложил столько сил, теперь занимаются другие люди. С другой стороны, я чувствовал себя причастным к этому успеху, и к тому же мои собственные дела шли очень хорошо – мне не было смысла ни обижаться, ни страдать. А с Муратом мы довольно часто виделись, не скажу, что дружили, но обменивались впечатлениями или хотя бы дежурными «привет-привет». Я знал, что Мурат тоже очень переживал наш с ним разрыв, и было бы лицемерием делать вид, что ничего не случилось.

Я тоже помнил эту историю. Даже спустя несколько лет не мог забыть, как нельзя забыть свою первую любовь. Это невозможно…

Время летело, компания «МедиаСтар» росла и расширялась, и в какой-то момент Рубен Оганесов – партнер «МедиаСтар» – получил приглашение возглавить музыкальную дирекцию телеканала «Муз-ТВ».

В связи с этим «МедиаСтар» приобрела колоссальное преимущество и возможность расширяться – мы взяли на себя подборку музыкальных видеоклипов для «Муз-ТВ» и съемку интересных телепередач. Это был громадный, причем нарастающий объем работы, который сулил мне совершенно новое положение и новые перспективы. В то время я, можно сказать, сдружился с руководством «МедиаСтар», где ко мне относились с большим уважением, и в какой-то момент Толмацкому стала интересна моя история расставания с Муратом Насыровым.

– Скажи, а почему вы все-таки не работаете вместе? – задал он вопрос. – Хороший артист, с хорошим будущим. Привел бы к нам его…

– Уф…

Мне было не очень приятно ворошить прошлое, но я рассказал, как все произошло, и Толмацкий, надо сказать, довольно близко к сердцу принял случившееся.

– Так не делается! – сказал он. – Ты работал с артистом, ты имеешь к нему прямое отношение, и у вас со студией «Союз» был контракт. Значит, студия «Союз» должна была выплатить тебе как минимум какое-то вознаграждение. Но просто так взять и расторгнуть договор? Это неправильно. Будем разбираться…

Кто, кому и сколько должен – это отдельная тема, которая в те годы в шоу-бизнесе практически никак не регулировалась. Да и само понятие «российский шоу-бизнес» возникло лишь в 90-е, поэтому у каждого была своя правда, каждый решал для себя что-то свое и делал так, как понимал. И у каждого было свое мнение, спорить можно было до бесконечности, поэтому каких-то особых претензий к студии «Союз» я не имел.

Тем не менее ситуация разрешилась неожиданным образом… самим Муратом.

В один прекрасный день он приехал ко мне и выразил искреннее сожаление по поводу нашего разрыва. Сейчас расстановка сил была уже совершенно иной, и разговор велся в другом ключе:

– Поскольку сейчас ты сотрудничаешь с «МедиаСтар», возможности которой довольно велики, я тоже популярен… Так, может быть, я смог бы компенсировать все былое, просто подписав новый контракт? – спросил Мурат.

– Я думаю, – сказал я, – что это будет справедливо.

Таким образом, уладив все формальности со студией «Союз» и «получив в распоряжение» Мурата Насырова, мы подписали с ним новый контракт на семь лет, где я официально значился как его продюсер, подробно были описаны все условия нашего сотрудничества, и в дальнейшем подобных конфликтов уже не возникало. Воссоединение состоялось.

И я, и Мурат были очень рады, что все так устроилось, поскольку оба очень переживали – я из-за потери артиста, а Мурат – из-за выбора, который ему вольно и невольно, но пришлось сделать.

Мурат возвращается

После того как Мурат подписал контракт с «МедиаСтар», мы приступили к записи нового альбома под названием «Разбуди меня».

Что-то сразу не клеилось… Набралось уже порядка десяти песен, но ни одна из них не могла сравниться по динамике с теми же «Лунными ночами» или «Мальчик хочет в Тамбов».

– Мурик, нам нужна какая-то интересная заглавная песня, ради которой будут покупать твой альбом, – попросил я. – Что-то очень заводное, но в то же время простое.

Мурат кивал, потом носил мне свои композиции – причем их было довольно много, но все они явно не тянули на статус хита.

– Слушай, песни, конечно, хорошие, – дипломатично намекал я. – Но нам бы что-нибудь повеселее, поярче.

– Куда уже ярче, – обижался Мурат. – Вот смотри, какой интересный ритмический рисунок, – и Мурат снова включал очередную песню, пытаясь «заставить» меня в нее поверить.

– Но не цепляет…

– Да что значит «не цепляет»?! – ощетинивался Мурат. – Это совершенно новое, в это вслушаться надо! Привыкнуть! Я же не могу писать в одном и том же стиле! Абсурд!

– Мурик, – вкрадчиво говорил я. – Публике не нужно в песню «вслушиваться». Люди должны сразу полюбить ее, а не привыкать к ней годами, понимаешь? Никто не будет крутить ее по десять раз, чтобы понять, о чем она, и оценить «новый ритмический рисунок»? Сечешь?

– О, Господи, – Мурат поднимал глаза и воздевал к небу руки. – И какую песню, по-твоему, публика сразу может полюбить?

– Вот, например, сейчас очень популярны Рики Мартин и Энрике Иглесиас. Латинские мотивы. Если сможешь изобразить что-нибудь подобное, будет просто чудесно!

– Я попробую, – буркнул Мурат и сгреб все свои кассеты в сумку.

Через пару дней Мурат снова появился на пороге студии.

– А вот, послушай, что получилось. – Тут же поставил он кассету и развалился в кресле, жестом приглашая меня оторваться от дел.

Заиграла довольно динамичная музыка именно в латиноамериканском стиле, как я и просил, немного «подогнанном» на европейский лад:

 
Ловила на губы,
Ловила на глазки,
Поймала – не отпускает,
Обнимает и ласкает…
 

– лилось из динамиков.

– О, слушай, вот это совсем другое дело! – оживился я. – Вот это мне нравится.

– Ну, вот, – улыбнулся Мурат. – Это, по-твоему, яркая песня?

– Думаю, да, – засмеялся я… – На нее и клип снимать будем.

Я дал послушать песню всем остальным знатокам «МедиаСтара»: Саше Толмацкому, Рубену Оганезову, Юре Айзеншпису…

– Да-да, все нормально, берем, – кратко комментировал Толмацкий. – Будем клип делать.

– Слушай, а неплохо! – констатировал Оганезов.

Айзеншпис был еще более конкретен.

– Где такую взял? – сразу же поинтересовался он, поскольку в этот момент, как и всегда в своей жизни думал о своих музыкантах и прикидывал, может, этот композитор напишет для них что-нибудь…

– Это Мурат Насыров, – ответил я.

– А-а-а, – разочарованно протянул Айзеншпис, и все вопросы были сняты. В том числе и о том, будет ли песня популярной.

Клип отсняли с участием балета «Тодес» Аллы Духовой, которая настолько влюбилась в эту композицию, что прислала своих девушек, не взяв ни копейки, со словами:

– Знаешь, мне достаточно, что этот ролик увидит вся Россия… И это все лично для тебя, Арман.

Все вышло так, как и задумывалось. Песня «Ловила на глазки…» после выхода альбома принесла Насырову бешеный успех, заняв первые строчки рейтингов и зазвучав на всех крупных радиостанциях.

Начался новый подъем в жизни Мурата – график гастролей был настолько плотным, что его семье оставалось только вздыхать, ожидая папу и мужа из многочисленных поездок. Поскольку Наташа занималась воспитанием Акима, ей было сложно сопровождать Мурата в поездках.

В отличие от хитов «Мальчик хочет в Тамбов» и «Лунные ночи», песня «Ловила на губы» не была кавер-версией, она являлась оригинальной композицией Мурата и его личной заслугой. Песня принесла Насырову триумф не только как исполнителю, но и как автору.

Но Мурат находился в постоянном конфликте между желанием развиваться как музыкант, доводить до идеала каждое свое произведение и необходимостью учитывать вкусы и предпочтения публики. Это был своеобразный «камень преткновения» – причем, наверное, речь сейчас пойдет не только и не столько о Мурате, сколько о вечном конфликте творчества и бизнеса, когда приходится искать достойный компромисс.

Мурат наотрез отказывался признавать тот факт, что сложное и интересное, с его точки зрения, произведение может быть совершенно неинтересно широкой публике. Ему было грустно оттого, что, кроме ценителей, мало кого интересовали все эти изощренные пассажи, которые Мурат придумывал в большом количестве и все надеялся на то, что это кто-то оценит.

– Ты понимаешь, Мурат, – объяснял я ему, – у тебя великолепный голос, прекрасное образование. А обычный слушатель музыкальную школу не заканчивал и в хор не ходил, он хочет просто прийти к друзьям в гости, спеть вместе со всеми песню, потанцевать и отдохнуть. Что ты его грузишь?

– Я что, должен ориентироваться на колхоз в деревне уральской области? – огрызался Мурат.

– При чем тут колхоз уральской области? – взрывался я в свою очередь. – Хотя, между прочим, я тоже из села приехал. Но я, например, люблю «Битлз» слушать – ты еще скажи, что это вульгарный музон «на потребу публики». Можешь что-нибудь в этом роде предложить?

У Мурата аргументов не находилось. Но обстановка постепенно накалялась – ему явно не хотелось всю жизнь писать незамысловатые шлягеры, он, как и любой профессионал, мечтал «сыграть Гамлета». Или, по крайней мере, оставить после себя что-то значительное, что можно было бы отнести к разряду великого искусства.

Я очень хорошо понимал Мурата. Он разрывался между необходимостью развлекать людей и внутренней потребностью самовыражения. А человек он был очень тонкий, со сложной душевной организацией и особым видением мира.

Тем не менее мы сняли еще несколько клипов на те песни, которые показались нам наиболее удачными в альбоме – это «Девственница» и «Кусочки льда». «Девственница», снятая в стиле японского аниме, оказалась не слишком востребованной. А с «Кусочками льда», довольно романтичным клипом, который мы снимали на Украине, мы немного опоздали – нам нужно было запускать его в трансляцию раньше, чем «Ловила на губы». А мы сделали его позже, и он попросту затерялся на фоне своего более удачливого музыкального конкурента.

Отдельно можно назвать песню «Isn't joke»[1]1
  Это не шутка (англ.).


[Закрыть] – первая и последняя композиция Мурата на английском языке. Нам было интересно посмотреть, как зрителю понравится такой эксперимент, даже сняли клип в стиле 70-х годов. Но песня, к сожалению, популярной не стала, и впоследствии не вошла ни в один альбом. Зато стало ясно, что это совершенно не его стиль.

Но это было, наверное, единственным грустным моментом. Остальное нас радовало. Меня – то, что я мог гораздо чаще общаться с Муратом. Как только выдавалась возможность, я старался лететь с ним на гастроли, хотя это в мои обязанности концертного директора вовсе не входило.

Я никогда не говорил Мурату, насколько сильно я был привязан к нему как к человеку и насколько сильно я любил все, что он делал. У нас с ним вообще не было принято обсуждать что-то вслух. Потом я горько жалел о том, что держал дистанцию, но так у нас повелось с самого начала. К тому же в тот момент я, как и многие жители Земли, искренне полагал, что «все еще успеется»…

Я болел этим проектом. А иначе и быть не могло – нельзя работать с артистом, не любя его творчество и его самого как личность. Мне нравилась вся Муратова лирика. Большинство песен, которые он писал, были близки мне, как и духовно близок был и сам Мурат. Иногда мы с Насыровым даже шутили, что я попал в шоу-бизнес благодаря творчеству Мурата, а Мурат – благодаря моей настойчивости.

* * *

Еще одна грань характера Насырова – любовь к шуткам и розыгрышам. Ни одна гастрольная поездка не обходилась без какой-нибудь веселой проделки или комичного происшествия.

В те времена у нас с Муратом были одинаковые прически – полудлинные темные волосы с мелированными светлыми прядями. Причем я специально подстроился под Мурата, чтобы издалека мы казались идентичными внешне. У нас были даже ситуации, когда в аэропорту на паспортном контроле я предлагал Мурату ради шутки обменяться документами, чтобы проверить, смогут ли нас отличить работники аэропорта или нет. Забавно, но в некоторых случаях это срабатывало – нас регистрировали, а затем мы в самолете хохотали, вспоминая этот эпизод.

Но особенно запомнились гастроли в одном городе, куда мы прибыли по официальному приглашению администрации на один из муниципальных праздников.

Незадолго до этого события Мурат сделал короткую стрижку для съемок клипа «Isn't joke» – а все помнили его с длинными мелированными волосами и в черных очках, это был его фирменный знак. Теперь Мурат был практически не узнаваем, а я оставался в том же стиле и имидже, как Насыров несколькими неделями раньше. Поэтому в голове у нас созрела безумная и дерзкая идея. Сидя в самолете, мы договорились о том, что обменяемся «личностями», и я буду изображать Мурата вплоть до выхода сцену, а Мурат будет стоять в сторонке, как бы со мной.

Вышли мы оба в черных очках, сошли по трапу, подошли к встречающим – а принимали нас в аэропорту очень торжественно, в национальных костюмах, с хлебом-солью, с кортежем. Естественно, стриженого Мурата никто не узнал, зато все «узнали» меня и бросились ко мне со словами:

– Здравствуйте, Мурат!

Я засмеялся, но хлеб-соль принял. Нас рассадили по машинам, повезли в гостиницу, а я с большим удовольствием и некоторой долей тщеславия принимал в свой адрес все то внимание, какое полагается звезде эстрады.

– Удобно ли вам, Мурат? Все ли в порядке, Мурат? Вы что-нибудь хотите, Мурат? – организаторы старались вовсю, а Мурат сзади, наблюдая всю эту суету, тихо хихикал. На него никто не обращал внимания.

Апофеозом этой ситуации стало желание поклонников получить автограф певца, а поскольку все знали, что я «Мурат», то за автографами побежали ко мне. И тут я повел себя крайне «странно», начав отбрыкиваться и отнекиваться:

– Послушайте, это шутка. Я не Мурат, Мурат – это он. – Я показывал на стоящего рядом настоящего Мурата, но мне никто не верил.

– Тебе что, трудно дать автограф, да? – недоумевали люди. – Звездная болезнь началась?

И обиженно отходили прочь.

Ситуация с поклонниками чуть не закончилась скандалом, но тут начался концерт, и на возглас конферансье: «Встречайте, Мурат Насыров!» – под овации зрителей выбежал настоящий Мурат, а я остался стоять за кулисами, наблюдая весь этот спектакль.

Организаторы дар речи потеряли.

– Это что, шутка, да? – обратился ко мне кто-то из администрации за кулисами, пока Мурат пел.

– Это не шутка, – с серьезным видом ответил я. – Это безопасность.

Сказал – и забыл. Зато в администрации не забыли. К вечеру нас с Муратом уже настолько плотно обложили охраной, что я триста раз пожалел о том, что сказал. Зато с безопасностью у нас проблем не было.

Как-то Мурату, подуставшему от перелетов, выступлений, банкетов, как назло захотелось прогуляться по городу, о чем он мне и поведал:

– Может, пройдемся? Город посмотрим. Погода, смотри, какая отличная! – Мурат был преисполнен самых что ни на есть возвышенных чувств и мечтал хоть сколько-нибудь отдохнуть.

– Как же мы пройдемся, если везде охрана? – говорю. – Нас просто так не выпустят.

– А мы убежим! – Глаза Мурата сияли в предвкушении увлекательной интриги.

Улучив момент, мы вышли из зала, где проходил банкет в честь городских властей. Под предлогом «пойти покурить», мы спустились по лестнице и вышли через черный ход. И тут же бросились бежать, что есть прыти. Пробежав несколько кварталов, взмыленные и уставшие, мы, наконец, остановились и дали себе возможность отдышаться.

На улицах горели фонари, нас ласкающей дымкой обволакивало теплое южное лето, навстречу двигались освещенные электрическим светом фигурки гуляющих горожан, а мы, счастливые, шагали по улочкам, вдыхая свежий ночной воздух. Вдруг Мурат толкнул меня в бок:

– Слушай, ты ничего странного не замечаешь? – и показал рукой в конец улицы.

– Нет, – насторожился я. – А что случилось?

– Присмотрись, – тихонько произнес Мурат. – Люди, которые идут нам навстречу. Вот вдалеке они есть. А вблизи их – нет. Они до нас не доходят. Исчезают…

Я удивился и принялся смотреть туда, куда показывает мне Мурат. Он был прав. Я своими собственными глазами увидел, как люди вдалеке, которые шли – кто парочками, кто компанией, кто поодиночке, – вдруг пропадали прямо глазах. Будто растворялись в пространстве.

Мне стало страшно, по спине заструился легкий холодок. На часах – два ночи, мы с Муратом в чужом городе, никого не знаем, в каком районе мы находимся, неизвестно. Впереди нас – полтергейст, свидетелем явления которого мы с Насыровым в настоящий момент были. Повинуясь инстинкту самосохранения, я оглянулся, чтобы увидеть, что происходит у меня за спиной. И…

…тут все и объяснилось.

Позади нас, метрах в пятидесяти, ехала машина службы безопасности с выключенными фарами. А впереди, если приглядеться, курсировал точно такой же автомобиль, который разгонял всех, кто шел навстречу, освобождая путь мне и Мурату.

Видимо, мы с Насыровым совершенно наивно предполагали, что нашего ухода никто не заметил, а на самом-то деле нас тут же бросились догонять, только поступили при этом максимально деликатно – близко не подъезжали, а дали возможность спокойно насладиться урбанистическими пейзажами.

– Боже мой! – воскликнул Насыров и засмеялся. – Детективный сюжет! Мы думали, что это мы провели охрану, а оказывается, это охрана провела нас.

Позже мы еще долго обсуждали этот эпизод и, надо сказать, оценили по достоинству службу безопасности города.

Еще один увлекательный случай произошел в том же году, когда наша общая подруга Александра Буратаева баллотировалась в Госдуму. Выборы проходили в Калмыкии, и Саша обратилась с просьбой ко мне и Мурату:

– Не могли бы вы приехать в Элисту, поддержать выборы, спеть в мою поддержку несколько песен?

Это обычная ситуация, когда во время предвыборной кампании в поддержку кандидатов выступают артисты. Мы согласились.

Основным конкурентом Буратаевой была Елена Батурина, супруга мэра Москвы, поэтому борьба ожидалась нешуточной. Анекдотичность ситуации состояла в том, что в поддержку Елены Николаевны тоже организовывались концерты, так мы и летели двумя самолетами, один – в поддержку Батуриной, другой – в поддержку Буратаевой. Вот только батуринский самолет прилетел раньше, а наш попал в полосу нелетной погоды, его посадили в Волгограде. Я, как назло, почувствовал себя неважно – болело горло, поднялась высокая температура. Заболел, словом.

От Волгограда – часа четыре до Элисты, а концерт должен вот-вот начаться. Нас встретили, мы тут же выехали в Элисту, но все-таки умудрились опоздать почти на три часа. Концерт должен был начаться в семь, мы приехали в десять. В это время Александра на сцене развлекала народ, как умела, рассказывая зрителям различные истории и обещая, что «вот-вот здесь появится Мурат Насыров».

Наконец Насыров действительно вышел. Публика, которая с нетерпением ждала этого события, была в восторге, кричала, хлопала и бросала на сцену цветы и игрушки. Отработав свой концерт и сказав много теплых слов в поддержку Александры Буратаевой, мы с Муратом засобирались обратно в Москву.

Но не тут-то было. По приезде в аэропорт выяснилось, что погода до сих пор нелетная – над городом навис плотный декабрьский туман, вылететь было нереально, единственный утренний рейс – и тот отменен.

– Слушай, я не могу столько ждать, – занервничал Мурат. Это был канун дня его рождения, были приглашены гости, событие собирались отметить довольно торжественно. – Мне нужно попасть в Москву во что бы то ни стало.

– Но ты даже на поезд сейчас билета не купишь. А если и купишь, то все равно не успеешь, – сказал я.

– Что же делать?

– Езжайте на машине.

– А ты?

– Остаюсь, заболел. – Я мечтал только об одном: добраться до гостиницы и лечь спать.

Мурат взял у Саши Буратаевой джип и вместе с музыкантами рванул в Москву – за тысячу километров – в надежде успеть на свой собственный банкет. А я остался в Элисте выздоравливать и ожидать летной погоды.

Спустя сутки Мурат позвонил мне и сообщил, что доехал и что все в порядке.

– Только, представляешь, меня раз пять по дороге гаишники останавливали, – со смехом рассказывал он. – Видели меня за рулем, спрашивали документы, долго изучали и не верили, что я – это я. Потом автографы просили…

А я каждое утро, проведенное в Элисте, будто в день сурка, ехал в аэропорт в ожидании рейса. Каждый день мне объявляли, что рейсы отменяются, и я возвращался обратно в номер. И так всю неделю подряд.