Электронная библиотека » Артем Тарасов » » онлайн чтение - страница 10


  • Текст добавлен: 12 ноября 2013, 13:42


Автор книги: Артем Тарасов


Жанр: Историческая литература, Современная проза


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава шестая

Не вершите судеб, люди,

Грязной, пакостной молвой.

В какофонии прелюдий

Не расслышать Дух Святой!


1

У полотна Франсуа Буше в Эрмитаже рядом с Анной Томилиной стояла пожилая женщина-реставратор. Они разглядывали картину 1752 года и тихо, чтобы не привлекать внимания экскурсантов, разговаривали между собой. – Какая прелесть! Как тонко… – шептала Анна. – Эта работа доставлена в музей в октябре тысяча семьсот семьдесят первого года. Она как раз из коллекции Браамкампа. Корабль «Фрау Мария» тонул несколько дней, и за это время кое-что удалось спасти. В основном из трюма выносили золото и серебро. Но прихватили и несколько картин. Вот одна из спасенных. – Удивительная красота! – восхищенно произнесла Томилина. – Да! С борта тонущего судна ее вывез местный рыбак. Он, очевидно, подумал, что в свинцовом ящике, где хранилась картина, лежат настоящие – в его понимании – ценности: монеты, слитки… Поэтому, увидев картину, он сразу от нее избавился. Каким-то чудом ее довезли из Турку до Санкт-Петербурга…

– Одну минутку… простите… – Анна сжала голову руками. С ней что-то происходило, на лице застыло выражение изумления и страха. – У меня такое ощущение… как будто мы здесь не одни… – Она нервно огляделась, но экскурсионная группа уже перешла в другой зал и поблизости никого не было. – Нас кто-то подслушивает… идет волна… такая волна… от этой картины…

Реставратор с недоумением уставилась на нее.

– Ох, не обращайте внимания, – спохватилась Анна. – Простите. Это переутомление. Я должна встретить мужа…

Она резко повернулась и бросилась к выходу. Вихрем влетела в женский туалет, пересекла общее помещение, вбежала в кабинку и заперла дверцу. В ней вдруг проснулось дремавшее глубоко внутри животное начало и стало диктовать свои условия. Порыв сладострастия невиданной силы обрушился на Анну. Словно в той картине был запечатан вулкан чувств, которые выдерживались веками, бродили, как вино в бутылке с сургучовой пробкой, и вот теперь они вырвались наружу, захватив женщину врасплох. Она закрыла глаза, закусила губу до боли, чтобы не застонать, и прислушалась к себе, ощущая, как всепоглощающая первобытная страсть буквально пожирает ее изнутри. Вскоре сознание перестало фиксировать окружающее, исчезли ощущения меры, времени и контроля над собой. Страсть, брызнувшая из картины Буше, словно вирус, поразила ее организм. Анна прижалась спиной к стене кабинки, часто задышала, извиваясь и содрогаясь всем телом. Вырвавшийся стон перешел в короткий сдавленный крик, оборвавший действие яда вожделения, достигшее апогея. Женщина в изнеможении опустилась на пол.

В музее раздался звонок.

Такой же звонок в то же время терзал слух Рината. Продрав глаза, он хлопнул по будильнику, не попав с первого раза, и, покачиваясь, встал с кровати. Пристально осмотрел комнату, словно не узнавая собственной спальни, и, смутно вспоминая вчерашний вечер, побрел на кухню. Жены не было. На кухонном столе стояла аптекарская бутылочка, а под ней лежал лист бумаги – записка. Ринат, морщась, прочитал:

«Раствори меня в стакане воды и выпей. Целую. Алька Зельцер».

– Оч-чень ос… остроумно, – пробормотал он заикаясь. Но когда последовал указанию и выпил шипучий напиток – полегчало.

Вернувшись в комнату, Ринат обратил внимание на другую записку, приколотую кнопкой к книжной полке:

«Как проснешься, милый, и если будешь в состоянии, приезжай за мной в Эрмитаж. Заходи через служебный вход. Оттуда поедем на встречу с риелтором. Захвати паспорт. Буду рада, если твоя головная боль станет препятствием к дальнейшему употреблению алкоголя в таком количестве, как вчера. Твоя любимая Анна».

– Чего я не видел в Эрмитаже? С утра… с похмелья… – возмутился Ринат вслух. Он помотал головой, потянулся и прокомментировал: – А голова-то не болит! Значит, пить можно!

Вскоре Ринат вышел из подъезда, накинув на голову капюшон, наполовину скрывший опухшее лицо. Машины жены у дома не было. Придется ехать в Эрмитаж… Он сел за руль своего внедорожника, посмотрел на мобильник, но передумал: «Чего без толку ей звонить? Захочет – сама проявится… А вчера это просто какой-то улет был. Кому рассказать про покойника в кровати – сочтут законченным психом».

Пока джип Рината катил по Невскому проспекту, держа направление на Адмиралтейский шпиль, Анна, пошатываясь, выбралась на лестничную клетку служебного хода Эрмитажа, отошла подальше от проходной и нервно набрала номер телефона. Ответила женщина.

– Лина, это я, Аня… Что у меня с голосом? Знаешь, не только с голосом. Поэтому и звоню. У тебя есть секунда?.. Спасибо, Лина. Вопрос странный, но мне нужно знать ответ специалиста. Скажи, пожалуйста, может ли вдруг… неожиданно… у человека… ну, у женщины… поменяться половая ориентация? Представляешь, есть одна картина… Нет. Не кинокартина, а настоящая картина, написанная художником. Там нарисована голая девушка. Я только взглянула на нее, и это вызвало у меня – ты не поверишь – самый настоящий оргазм! Такие случаи известны в медицинской практике?

Последовала пауза. Психолог Лина, подруга Томилиной, пыталась что-то ей объяснить.

– Конечно, я успокоюсь и заеду как-нибудь, – вздохнула Анна. – Мне что, теперь лесбиянкой становиться?.. Нет! Не пойду я туда еще раз! Боюсь… Должен заехать Ринат, и мы отсюда сваливаем… Ты уверена? Вместе с ним?.. Показать ему картину?!.. Считаешь?.. В Эрмитаже я по делу. Консультируюсь по одной истории. Хотела встретиться с Пиатровским, но сама отменила. Если дело выгорит, будет просто взрыв ядерной бомбы! Все мысли об этом… Слушай, а ведь эта картина напрямую связана с той историей… Нет, по телефону не могу… Да не схожу я с ума, Лин! Наоборот, пытаюсь во всем трезво разобраться… Ладно, всего хорошего, подруга. Обнимаю. На связи!


Ринат запарковал джип у Зимнего дворца и вошел в служебный подъезд. Скучавший там вахтер тотчас подобрался и внимательно уставился на него.

– Я к гражданке Томилиной. Она должна… – начал Ринат.

– Проходите, – расслабился страж. – Вас ждут в восемнадцатом зале. На втором этаже.

– Ого, вы, значит, тоже ее знаете?

Вахтер кивнул.

– Кто бы сомневался! – хмыкнул Ринат. – Послушайте, сюда из городского архива подвезут скоро папку с документами. Для Томилиной. Пусть папка у вас полежит, а на выходе мы ее заберем, ладно?

Вахтер снова кивнул.

Ринат поднялся по лестнице, миновал несколько помещений, составивших анфиладу. В восемнадцатом зале на музейной скамеечке сидела Анна. Судя по нервным движениям ее рук, она очень волновалась и была не в своей тарелке – хорошо зная жену, Ринат сразу это определил. Он подошел к ней и встал напротив.

– Что с тобой? – произнес он после паузы.

– Мы сейчас посмотрим на одну картину, – заявила жена без предисловий. – Мне нужно знать твое мнение о ней.

– Конечно! Я всегда мечтал увидеть какую-нибудь картину, о которой у меня спросят мое мнение! – ответил Ринат с сарказмом.

Анна натянуто улыбнулась и потащила мужа к работе Франсуа Буше.

Ринат с видимым удовольствием разглядывал юное женское тело Марии-Луизы О’Мёрфи.

– Ну и что ты хочешь от меня услышать? – спросил он жену. – Я бы ее трахнул с большим удовольствием, когда ты была бы, к примеру, в командировке.

Анна все это время стояла рядом зажмурившись – боялась взглянуть на портрет. После слов мужа она медленно приоткрыла глаза и, увидев полотно, с облегчением выдохнула:

– Уф! Кажется, все в порядке! Слава богу, выровнялось! Лина права…

– Какая Лина? Это Лина на картине?

– Нет, Лина – моя подруга, – заулыбалась Анна, радуясь тому, что теперь, рядом с мужем, может спокойно воспринимать картину Буше. Потянувшись к Ринату, она романтично поцеловала его. – Трахнуть ее не получится, милый. Она умерла в восемнадцатом веке.

– В нашей спальне исторические мертвецы чувствуют себя нормально. Я не удивлюсь, если она тоже там появится… А зачем тебе понадобилось мое мнение?

– Фу, пронесло! – загадочно сказала Анна, не обратив внимания на вопрос мужа.

– Не понял! Но когда «проносит» – это приятно. Честно сказать, я бы, пожалуй, повесил эту картину в спальне. В ней что-то есть… Сила какая-то от нее исходит…

– Мы обязательно закажем копию один в один! – решила Анна. – Она мне тоже нравится. Кстати, это одна из картин, спасенных после крушения корабля «Фрау Мария». Представляешь?

– Класс! – воскликнул Ринат. – Если там все такие, я сам готов нырять в Балтийское море!

– Очень рада, что тебя так волнует настоящее искусство.

– До момента, пока твой призрак не сделает меня импотентом. Недолго осталось.

– Главное – не поменять сексуальную ориентацию, – серьезно произнесла жена.

– Не понял! – удивился Ринат, но расспрашивать не стал. – Если ты освободилась, мы можем ехать?

– Господи! Какое правильное слово – «освободилась»! Конечно, освободилась. Умница! – Анна снова поцеловала Рината, не обращая внимания на посетителей восемнадцатого зала.

– Слушай, нам сюда подвезут копии документов из архива. Помнишь, ты обещала перед встречей с риелтором с ними ознакомиться?

– Конечно, Ринат! Как скажешь, милый! – Она в последний раз посмотрела на «успокоившуюся» картину, переставшую излучать флюиды страсти, и они направились к выходу. – Мне сегодня опять придется тебя оставить на несколько дней… Я тебе говорила, что должна завтра быть в Москве? Ты бы мог позвонить Стасику, чтобы он меня встретил?

– Сто процентов!

– Я полечу самолетом, семичасовым рейсом. Пусть закажет номер в отеле «Ритц». Не надо люксов, обычный номер, только без вида на Тверскую. Там ее не столько видно, сколько слышно, особенно по ночам.

– Несправедливо! «Ритц Карлтон» пока самый лучший отель в России, там тройные оконные рамы!

Они пошли к выходу из Эрмитажа. В это время женщина-реставратор вновь появилась в восемнадцатом зале. Она никак не могла успокоиться после такого странного поведения госпожи Томилиной и ее реакции на картину, висевшую на стене. Реставратор вновь решила рассмотреть это полотно, вызвавшее столь сильное волнение у Анны Федоровны и ее бегство из зала. Она еще раз убедилась, что ничего необычного картина собой не представляла. Перед ней висел обычный для голландской живописи семнадцатого века деревенский пейзаж с коровами у реки, собакой и пастушком на крутом берегу. Исчезнувшая картина Буше «Портрет мадемуазель О’Мёрфи, или Светловолосая одалиска», которая привиделась Анне и Ринату, продолжала висеть на том же месте, где и провела последние двести лет, – в старой Пинакотеке Мюнхена и, разумеется, никогда не появлялась в Эрмитаже…

Анна и Ринат подошли к вахтеру, который протянул им увесистую папку с документами из архива.

– Давай посидим где-нибудь в скверике, – предложил жене Ринат. – Ты начни это читать, а я созвонюсь со Стасиком. Хорошо?

Супруги устроились на скамейке недалеко от памятника Петру Великому. Анна открыла папку и стала не спеша перелистывать страницы. Ринат, набирая номер своего московского приятеля Стасика, отошел в сторонку, чтобы не мешать. Он украдкой наблюдал за ней, но никакой видимой реакции на документы жена не проявляла. После разговора с Москвой Ринат вновь подошел к ней и робко поинтересовался:

– Ну как?

– Ты знаешь, очень интересно!

– И всё?!

– Да. Вот, например, фамилия зятя Рене Браамкампа – Ростовцев. А по материнской линии я как раз принадлежу к графскому роду Ростовцевых.

– И это самое интересное?

– Не только. Здесь есть документы о гибели графа Ростовцева в сражении под Берлином во время Прусской войны. Получается, речь идет о моем прапрадедушке!

– Ну да?!

– Если у дочери Рене Браамкампа были еще дети, кроме Анны Белль, то я, возможно, являюсь потомком той семьи. Во всяком случае я точно состою в каком-то родстве с зятем Рене Браамкампа.

– Здорово! Ну просто слов нет! А больше там ничего не написано, в основном все о прапрадедушке?

– Написано! Ты же сам все это читал, Ринат. Это такая захватывающая история, просто исторический роман!

– Мне показалось – книга ужасов…

– Какие ужасы? Где ты их увидел? Просто история семьи за несколько веков. История дома. Конечно, Рене Браамкамп покончил жизнь самоубийством – это грустно. Но остальная часть истории просто грандиозная!

– Дай-ка сюда! – Ринат выхватил папку из рук жены и стал рассматривать документы. Это была совершенно другая подборка! В ней действительно рассказывалось о жизни семьи Браамкамп, было много исторических фактов, описание усадьбы, интерьеров и экспонатов домашнего музея флота, даже списки книг из библиотеки вице-адмирала… Но документов о связанных с поместьем ужасных событиях, которые Ринат видел раньше, в папке не было.

– Раз уж так подробно написано об интерьерах комнат и о его любимых корабликах, мы сможем частично восстановить все в прежнем виде. Вот будет круто! Прекрасный материал, молодец, спасибо за инициативу! – подытожила Анна.

Ринат сидел растерянный, округлив глаза, потеряв на время дар речи. Его надежды избежать покупки усадьбы рушились.

– Поедем оформлять сделку? – спросила Анна.

Ринат неуверенно кивнул, встал и пошел к машине.

Риелторша встретила их с выражением явного удовольствия на лице. Они поздоровались, и Ринат, не проронивший до этого момента ни слова, вдруг спросил ее:

– Чему радуетесь?

– За вас! Радуюсь, что вы пришли оформлять покупку. А то знаете, как у нас бывает – тратим силы, время, деньги на то, чтобы показывать недвижимость, делать презентации, а клиенты в последний момент не приходят и даже не звонят, чтобы вежливо отказаться.

– Вы не спешите… Может быть, мы тоже передумаем… Я бы хотел узнать подробную историю этого дома.

– Так это я хотела у вас узнать! Вы же наверняка навели справки…

– Нет! – быстро сказал Ринат.

– Тогда о чем вы хотите услышать?

– Мы действительно получили очень интересные сведения в архиве, – вмешалась в разговор Анна, – мой муж скромничает. Он достал такие документы о поместье и о владельцах дома… просто замечательные!

– Ну и хорошо! Тем более вы уже там ночевали…

– Мы ночевали? – наигранно удивился Ринат. – А кто вам сказал?

– Случайно… узнала, – смутилась риелтор. – Там недалеко у меня тетка живет, в Углове… Значит, она перепутала вас с кем-то. Дом заброшен, мало ли кто мог туда на ночь завернуть…

– Мой муж шутит. – Анна сердито посмотрела на Рината. – Мы там правда ночевали, и знаете, у нас осталась масса впечатлений!

– Что вам сказали в Углове? – с подозрением спросил Ринат у риелтора.

– Вы о слухах? Ну, знаете, деревня есть деревня. Людям скучно жить, вот они и сочиняют всякие небылицы, – не моргнув глазом ответила агентша.

– Вы были в городском архиве Санкт-Петербурга? – не отставал Ринат.

– Что за допрос? – возмутилась Анна.

– Была. И не раз, – пожала плечами риелтор. – У нас часто возникают вопросы, особенно об исторических зданиях…

– И подменить документы можно, если потребуется, – кивнул Ринат. – Охрана символическая. Ведь правда?

– Не понимаю вашего вопроса, – уже зло сказала риелтор.

– Да вопрос-то простой: когда вы там были в последний раз и знакомы ли вы с Лидией Петровной, а может, с Евгением Максимовичем?

– Ринат! Кончай цирк устраивать, – вмешалась Анна и обратилась к риелтору: – Скажите, пожалуйста, у вас готов контракт?

– Контракт-то готов. А вопросы вашего мужа мне действительно непонятны… и неприятны. Как будто он меня в чем-то обвиняет! – Риелтор протянула бумаги Анне.

– Ринат, успокойся, пожалуйста, – посоветовала жена, взяв контракт.

– Понимаешь, документы из архива, которые ты должна была прочитать, кто-то подменил. Там действительно появились описания интерьера, списки книг из библиотеки – все это прекрасно, только исчезли отчеты об отвратительных событиях, которые происходили в поместье после смерти Браамкампа. Я не хотел это с тобой обсуждать без риелтора. А теперь хочу узнать ее мнение.

– Еще раз повторю: если вы о слухах, которые ходят вокруг этой усадьбы, то вопрос не ко мне, – отрезала агентша.

– Почему?

– Потому что я в такие вещи не верю!

– Однако сами признаетесь, что слышали про них? От тети из деревни Углово? Может быть, и от Лидии Петровны из архива? Или сегодняшние хозяева вам что-то такое рассказывали?

– Никакой Лидии Петровны я не знаю, в архиве не была уже несколько недель – работы слишком много, чтобы иметь свободное время просто так туда ездить.

– Доволен ответом? Хватит! – резко заявила мужу Анна, все больше и больше недоумевая, что с ним происходит.

– О прежних хозяевах я уже рассказывала, – продолжала оправдываться риелтор. – Они люди простые и без предрассудков. Просто решили найти другое место для строительства лесопилки. Например, рядом с железной дорогой, чтобы лес доставлять. А дом восстанавливать для себя, как помещики, они не собирались. У них и так дом хороший в поселке Ириновка. Вы сами видели!

– И это все?

– Все! – выпалила измученная женщина. – Абсолютно все. У вас есть еще вопросы? – жестким тоном поинтересовалась она.

Ринат обреченно пожал плечами.

– Вы хотели от меня еще что-нибудь услышать? – не унималась риелтор. – Что именно? Говорите теперь!

– Вы когда-нибудь видели черный «мерседес» с номером П 306 ЛО, 47-й регион? Может, он есть у вашей тети из Углова?

– Нет! Мою машину вы знаете… А тетя с дядей ездят на тракторе.

– Тогда больше вопросов нет, – сдался Ринат.

Анна тем временем дочитывала контракт.

– Будем подписывать! – сказала она мужу.

– Меня увольте. Подпиши сама, если хочешь.

– Хорошо, – спокойно согласилась Анна. – Это ведь прекрасно, когда в семье совет да любовь!

Она уверенно поставила свою подпись, а риелтор – свою. Подписи прежних хозяев вместе с ратификацией каждой страницы контракта уже находились на своем месте. Анна протянула риелтору конверт с авансом:

– Вот, сосчитайте. И выпишите мне квитанцию о получении.

– Квитанция готова. Поздравляю вас с покупкой! Прекрасно иметь дело с такими людьми, как вы!

– Если это все, мне срочно надо ехать на встречу, – заявил Ринат.

– Остались небольшие формальности, – сказала риелтор.

– Да ну?! – воскликнул Ринат – Может быть, я все же должен где-то расписаться кровью?

– Зачем? – не поняла сарказма агентша.

– Что, не должен? И отпечатков пальцев не потребуется? И дополнительного соглашения о продаже души тоже не надо?

– Это он так шутит, не обращайте внимания, – махнула рукой Анна. – Мы с ним давно не были в отпуске, – добавила она.


Когда они вышли из агентства на улицу, Анна спросила:

– Что сказал Стасик по поводу моего приезда в Москву?

– Он встретит вас в аэропорту и разместит в отеле «Ритц».

– Кого это «вас»?

– Тебя и твоего призрака. Дай бог, чтобы он поперся вместе с тобой. К сожалению, в другом отеле мест не было.

– В каком другом отеле?

– Рядом с кладбищем.

– Не смешно, – буркнула Анна. – Поздравляю нас с покупкой усадьбы! У меня уже полностью созрели планы, как мы все там обустроим. Будет просто сказка! – Она радостно улыбнулась: – Сказка о рыбаке и рыбке!

– Ага, – согласился Ринат, – и о ходячих мертвецах. – Он обнял жену.

– У тебя правда все в порядке? – забеспокоилась Анна.

– Если не считать того, что кто-то специально подменил архивные документы, машины-призрака, которая за нами следит, трупа в нашей постели и твоей роковой ошибки с покупкой поместья, которая может нам стоить… у-у-у!.. – вдруг протяжно взвыл Ринат.

– Не бери в голову всякие глупости! – засмеялась жена. – Сегодня за тобой никто не ездил?

– Сегодня нет.

– Ну вот, видишь! Я заеду в офис, потом домой за вещами – и в аэропорт. Относись ко всему спокойно, хорошо?

– Нет! Меня это все начинает заводить. А уж если я заведусь по-настоящему, мало никому не покажется! – произнес Ринат сквозь зубы. – Пока-пока! – Он сел за руль внедорожника и хлопнул дверцей.

Обе машины – его и Анны – разъехались в разные стороны.

Ринат поехал вдоль набережной Невы. Вырулил на мост, пересек его и сразу же свернул направо на другом берегу реки. Неожиданно с визгом покрышек его джип встал как вкопанный. Напротив находился реконструированный линейный парусный корабль – трехпалубный фрегат «Благодать» с рестораном на борту. Ринат выскочил из машины, оставив дверцу открытой, и стал в упор рассматривать корабль. Над ним кружились чайки, издававшие громкие крики и время от времени нырявшие вниз, к воде, чтобы схватить кусочек съестного в мусоре, проплывавшем по течению вдоль борта…

Эта картина почти не изменилась. Разве что корабль стал немного другим. Но такие же чайки продолжали кружиться в гавани порта Амстердам в 1771 году над русским трехмачтовым фрегатом «Надежда», готовящимся к возвращению в родной Санкт-Петербург.

2

На набережной в порту Амстердама Андрей Петрович и Анна Белль рассматривали фрегат «Надежда» у причала. Кадеты, составлявшие основную команду учебного корабля, суетились в последние дни перед отплытием. Матросы драили палубу и натирали металлические детали такелажа, мичман давал наставления, офицеры важно прохаживались, инспектируя работу курсантов по подготовке «Надежды» к скорому выходу в море.

Чуть раньше, когда они встретились перед цветочным магазином, Анна Белль передала графу приглашение дедушки. – Фрегат уходит через два дня, – сказал, не отрывая взгляда от «Надежды», Шувалов. – Мне надлежит выполнить несколько формальностей на борту и пообщаться с капитаном. А потом мы с вами пойдем к господину Браамкампу знакомиться с коллекцией картин. Вы подождете меня здесь, Анна Белль? – Конечно, ваше сиятельство. – Мы же договорились… – Ах да, простите! Андрей Петрович… Фрегат «Надежда» был по-настоящему красив. Он поражал строгостью линий, огромными полотнами парусов, свернутых на трех мачтах, и грациозностью осанки. Медные детали его такелажа, надраенные до золотого блеска, сияли в лучах полуденного солнца, свет отражался в иллюминаторах и разливался металлическим сиянием на дулах пушек. Казалось, что запахи парусины, нагретой меди и пропитанных солью канатов долетали к берегу с борта корабля. Анна Белль стояла на набережной, облокотившись на каменные перила. Чайки с гвалтом взлетали над парусами фрегата, проносились над другими судами и кружили над ее головой. Неожиданно большая чайка уселась на перила справа от Анны Белль, уставилась на девушку круглым глазом и стала бочком осторожно подходить все ближе и ближе. Девушка с любопытством смотрела на птицу. Когда между ними оставалось не более метра, чайка несколькими судорожными движениями отрыгнула что-то прямо на парапет. В комке слизи и полупереваренной рыбы сверкнул на солнце металлический предмет. Вытащив платочек из рукава и сложив его несколько раз, чтобы не промочить насквозь, Анна Белль брезгливо накрыла эту субстанцию из желудка чайки. Птица отошла подальше, наблюдая за происходящим. Потом взмахнула крыльями и с криком улетела в гавань.

Анна Белль спустилась по ступенькам к воде, присела на корточки и прополоскала платок. Морская вода смыла слизь, и в платке у девушки остались только рыбий хвост и колечко с голубым камнем. Анна Белль хорошенько выстирала свой батистовый платочек и выжала из него воду. А потом рассмотрела находку. Это было широкое золотое кольцо с большим сапфиром, который вошел в моду после того, как англичане стали привозить самоцветы в Европу из колонизированной Индии. По внутреннему контуру кольца была сделана гравировка, и Анна Белль прочла надпись на голландском языке:

«A.B. op het geheugen van A.SH.».[36]36
  «А.Б. на память от А.Ш.» (голландск.).


[Закрыть]

Девушка завернула колечко в платок, встала и чуть не наткнулась на Андрея Петровича, который уже сошел с фрегата на берег.

От неожиданности она вздрогнула, спрятала платок и улыбнулась графу.

– Мы всё закончили, Анна Белль… Чем вы заняты?

– Я просто… обмакнула платок в море, чтобы… чтобы понять, какая у воды температура, – произнесла Анна Белль, словно оправдываясь перед Шуваловым.


Дедушка Геррит встретил их очень приветливо. Если бы не бледность его лица, трудно было бы заподозрить недавнюю болезнь. Он выглядел молодцом, статный для своих лет, одетый в парадный сюртук с белоснежной манишкой. Обменявшись любезностями с гостем в прихожей, Браамкамп пригласил графа подняться в зал и там еще раз подтвердил желание продать картины Екатерине II после своей смерти. Андрей Петрович вежливо усомнился в скорой кончине хозяина и пожелал ему долгих лет жизни. Он заверил Браамкампа в активной поддержке российского посла, который взял на себя труд известить ее величество о коллекции. Попросил осмотреть картины и с гордостью сообщил, что гида лучше, чем Анна Белль, в природе не существует. После этого Геррит удалился в свои покои, оставив молодых людей вдвоем.

Настал тот момент, которого так ждала Анна Белль. За прошедшие сутки она представляла его много раз и теперь с волнением осталась наедине с графом. Под влиянием чувств девушка предложила:

– Андрей Петрович, картотека коллекции находится в библиотеке. Мы можем начать осмотр с антресолей над читальным залом. Там есть одна картина, которую мне хочется вам показать первой.

– Я в вашем распоряжении, Анна Белль.

Они поднялись по лестнице и подошли к тому полотну. На нем были запечатлены еще совсем маленькая девочка, едва ли старше одиннадцати лет, и мальчик лет четырнадцати. Девочка одета в серебристое парчовое платье с корсетом и кринолином, на шее – жемчужное ожерелье. Ее ухоженные каштановые волосы, завитые буклями, подобраны черепаховым ободком, а на груди красуется брошь в виде ажурного цветка.

Одежда юноши тоже отличалась изысканностью. На нем был костюм из атласа шоколадного цвета и такая же накидка с кружевным воротником, под которой был виден камзол, расшитый орнаментальным узором, спускающимся по боковой стороне кюлотов до самых подвязок в верхней части шелковых светло-коричневых гетр. Слева на боку виднелся эфес шпаги, ножны которой закрывала его рука в перчатке, державшая широкополую голландскую шляпу. Он был обут в кожаные туфли на высоких каблуках с бантами на подъемах ступней. Волосы юноши спадали локонами на плечи, а в его взгляде ощущались недетская смелость и осознанное величие. Он нежно держал спутницу за пальцы левой руки, и это невинное прикосновение просто физически ощущалось всеми, кто смотрел на картину.

– Она вам нравится? – спросила Анна Белль.

– Весьма… симпатичные отроки… – медленно произнес граф в ответ.

– Как вы думаете, почему мы начали с этой картины? – еще раз спросила Анна Белль с хитрыми искорками в глазах.

– Не знаю… Действительно не знаю. Кто здесь изображен?

Анна Белль еще шире заулыбалась, видя неуверенность графа.

– Вы правильно мыслите. Вопрос и правда в том, кто здесь изображен.

– Ну не томите меня, Анна Белль! – воскликнул граф. – Это какие-то ваши родственники? Да?

Тут уж девушка просто расхохоталась. Ее звонкий смех нарушил извечную тишину библиотеки.

– Нет, это не родственники! Если не считать, что все люди братья и сестры! Ну хорошо, Андрей Петрович. Не буду вас дальше интриговать. Это портрет Вильгельма Оранского и его невесты Марии Стюарт, написанный знаменитым Антонисом Ван Дейком.

– Да что вы говорите?! – удивился граф Шувалов. – Вильгельмов Оранских было несколько. Это, очевидно, Вильгельм Второй Оранский. Я, признаться, представлял его другим!

– Вот вы и встретились! – заключила Анна Белль. – Позже вы мне расскажете о Вильгельмах Оранских, а сейчас я хочу сказать пару слов о художнике Ван Дейке! Это был великий фламандский живописец семнадцатого века, он умер в возрасте сорока двух лет в тысяча шестьсот сорок первом…

– Подождите, Анна Белль. Когда же он успел написать портрет Вильгельма Оранского, если умер так рано?

– В год своей смерти.

– Тогда Вильгельму Второму Оранскому должно быть не больше четырнадцати лет!

– Юный возраст виден на портрете, разве не так?

– Правильно. А знаете, сколько лет прожил сам Вильгельм Второй Оранский?

– Нет.

– Ему едва исполнилось двадцать четыре года, когда он погиб! Но он успел три года пробыть главнокомандующим голландскими войсками.

– Такая судьба…

– Простите, что я вас перебил! Вы говорили о Ван Дейке.

– Ну да. Ван Дейк начал рисовать очень рано: с десяти лет обучался живописи у Хендрика ван Балена, а с тысяча шестьсот семнадцатого работал в мастерской самого Петера Пауля Рубенса. Известны их серьезные разногласия, так как Ван Дейк с самого начала отходил от прямого подражания своему учителю, а Рубенсу нужны были ученики, которые могли дописывать его произведения в той же манере, что и он сам.

– Значит, великих картин Рубенса касалась кисть его учеников?

– Не удивительно! Это обычная история в живописи. Художники держали учеников не только для обучения, но и для помощи в создании картин… Кстати, помните, вы мне рассказывали об испанской наместнице Изабелле?

– Конечно! Эрцгерцогиня Изабелла Клара Евгения – штатгальтер испанских Нидерландов. Она получила испанские Нидерланды в качестве приданого, когда вышла замуж за Альбрехта Седьмого – пятого сына императора Священной Римской империи Максимилиана Второго.

– О! Та самая! Хотите с ней познакомиться?

– Она давно умерла…

– Я, конечно, имею в виду ее портреты, Андрей Петрович. Когда Изабелла отправила своего бывшего придворного художника Рубенса на дипломатическую работу, господин Ван Дейк фактически занял место своего учителя при дворе.

– Я знаю, что Рубенса отрядили в Гаагу для ведения переговоров между Испанией и Англией, которые, увы, впоследствии провалились. Так великий художник не стал великим дипломатом…

– У нас есть портрет наместницы Изабеллы. До сих пор идут споры, кто его автор – Рубенс или Ван Дейк! Но мне кажется, я знаю ответ. Пойдемте покажу! – Анна Белль загадочно улыбнулась.

Они прошли дальше по галерее к портрету эрцгерцогини. Изабелла смотрела с картины пронизывающим взглядом. В нем одновременно отражались и властность, и осуждение. В лице этой женщины запечатлелись мудрость прожитых лет, печаль утрат и уверенность в своей правоте. – Как же вы определили авторство? – поинтересовался Андрей Петрович. – Где-нибудь нашлась скрытая подпись? – Нет, как раз подпись отсутствует. Доподлинно известно, что Изабелла отказалась от светской жизни и приняла монашество после смерти мужа… как вы его назвали? – Альбрехт Седьмой. Скончался в тысяча шестьсот двадцать первом году. – И с тех пор вдова никогда не снимала траур. Рубенса назначили послом через два года, так? А портрет, который мы сейчас видим, был написан еще через два года. Значит, скорее всего его автор – Ван Дейк, который остался в Амстердаме! – Если бы у вас был портрет Изабеллы, исполненный Рубенсом, можно было бы сравнить манеру живописи. – Прекрасно мыслите, Андрей Петрович! Так и сделаем. Пойдемте теперь посмотрим на картину кисти великого Рубенса и сравним эти портреты. Причем Рубенс написал Изабеллу в тысяча шестьсот двадцать третьем, перед самым своим отъездом в Гаагу на дипломатическую работу. Эрцгерцогиня Изабелла на портрете Рубенса, конечно, была совсем другой. Она выглядела обычной женщиной пятидесяти семи лет, без величия властвующей особы, без глубоких мыслей, разве что с воспоминаниями, не оставлявшими ее одну. Вымученная улыбка на ее губах никак не вязалась с остановившимся взглядом темных глаз и казалась искусственной, специально для художника.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации