Текст книги "Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль"

– Я могу рассказать, – вызвалась молодая сотрудница, недавно окончившая исторический факультет университета и счастливая оттого, что устроилась на работу в «Имидж Холдинг» Анны Томилиной. – Во-первых, надо вспомнить тысяча восемьсот девятый год, когда по Фридрихсгамскому мирному договору Финляндия перешла под власть Российской империи.

– Очень хорошо, – сказала Анна. – Все слушаем Настю и фиксируем все, что она расскажет. – «А мне еще говорили: зачем брать на работу человека с историческим образованием!» – подумала она и многозначительно посмотрела на своего заместителя. – Продолжайте, Настя!

– Тогда в России правил Александр Первый. Это он произнес историческую речь на французском языке с обещанием сохранить финский уклад жизни и финские коренные законы. Члены финского сейма приняли присягу в том, что признают своим государем императора и самодержца всероссийского, Великого князя Финляндского, Александра Первого. Во время революции семнадцатого года радикально настроенные финские социалисты во главе с Отто Куусиненом организовали Красную гвардию и провозгласили в январе восемнадцатого Финляндскую социалистическую рабочую республику, которая уже в марте была официально признана Россией. Тогда же были установлены дипломатические отношения между нашими странами и подписан договор о дружбе и сотрудничестве…

– Прекрасно! – прервала Настю Анна. – Год образования Финляндии – тысяча девятьсот восемнадцатый! По финскому законодательству клад, пролежавший в земле или в территориальных водах страны пятьдесят лет непрерывно в течение столетнего периода, является собственностью Финляндии. Я сама этот закон не видела, но если это так, тогда корабль «Фрау Мария» становится собственностью Финляндии только в две тысячи восемнадцатом году, когда их государству исполнится сто лет.

– Значит, финны будут тянуть время? – сделала вывод Настя.

– Возможно. Поэтому надо спешить, если мы хотим на что-то претендовать. Но давайте вернемся к теме. Еще вопросы.

– Когда затонул корабль?

– Это случилось пятого—девятого октября тысяча семьсот семьдесят первого года.

– Так какого же точно числа? – не понял заместитель.

– Если я что-то говорю, значит, отвечаю за свои слова, в отличие от некоторых! – отрезала Анна. – Корабль не сразу пошел ко дну, как, например, «Титаник», а медленно погружался в течение нескольких дней. И все это время моряки спасали ценный груз!

Анна, конечно, была еще той стервой, и так сложилось, что больше всего доставалось ее заместителю, который терпел все ее выходки от страха быть уволенным и потерять высокую заработную плату. Заместитель понимал, что его начальнице нравится над ним издеваться – таким образом она снимала стресс, – поэтому иногда он намеренно искал повод, чтобы попасть под ее горячую руку или на острый язык. В конце концов, ей ведь все это было необходимо для здоровья…

– Анна Федоровна, известно, как это происходило? – спросила Лидочка, любимая сотрудница Томилиной.

– «Фрау Мария» попала в шторм среди многочисленных островов, Лидочка, в одиннадцати милях от берега Швеции. Корабль маневрировал между скалами, ударился днищем о камни, и от этого сломался руль. Парусник остался фактически без управления. Его развернуло боком к ветру, сильно накренило, море хлынуло в кормовую часть. Матросы установили помпы и непрерывно качали воду. Трудились днем, а ночью им приходилось уплывать на лодках и высаживаться на скалистом острове неподалеку. То, что могли, доставали из трюма, увозили с собой и сгружали на острове. Через несколько дней, утром, они обнаружили, что «Фрау Марии» больше нет на поверхности моря.

– Если все это происходило пять дней, значит, из команды никто не утонул?

– Во всяком случае время спастись у них было. Мне не попадалась информация, что кто-то погиб вместе с кораблем.

– Какие ценности удалось спасти?

– Нас интересуют в первую очередь, конечно, картины великих голландцев шестнадцатого-семнадцатого веков. Так вот. Из картин спасли только три или четыре. Другие остались в трюме, их просто не смогли оттуда достать. Они были упакованы в тяжелые свинцовые ящики – вытащить такие контейнеры из трюма оказалось невозможно. И вообще моряки спасали то, что казалось ценным: золото, серебро, утварь…

– Имеется ли список спасенных вещей?

– Хороший вопрос. Нам необходимо провести поиск. Если он и сохранился, то в архивах Санкт-Петербурга. Даже в Финляндии его искать бессмысленно. Дело в том, что груз для Екатерины Второй был освобожден от декларирования и таможенных проверок. Когда парусник останавливался в портах по маршруту, его не досматривали. Такой список мог находиться только в переписке между послом в Швеции и министром иностранных дел России графом Никитой Паниным, после того как он получил известие о гибели корабля. Кто этим займется? – Томилина оглядела сотрудников. – Настя! Вот вам как раз историческая работа, которая потянет на кандидатскую диссертацию! Документы могли сохраниться в архивах. Ищите. Есть еще вопросы?

– Может быть, следует поискать опись, которую составили при погрузке в порту Амстердама?

– Хорошая идея. Такой список наверняка был… В Амстердаме еще находится наша сотрудница – Катя из Хельсинки. Надо ей это немедленно поручить. – Анна по селектору связалась с помощником. – Соедините меня с Катей Валтонен… Да, из Хельсинки, но поскольку она не там, звоните ей на мобильный… – Анна обратилась к остальным подчиненным: – Пока ее ищут, хочу вас проинформировать о моей поездке в Амстердам в прошлое воскресенье. Нам с Катей удалось найти архив аукциона, на котором закупались картины для Екатерины. Запомните дату: аукцион состоялся тридцать первого июля тысяча семьсот семьдесят первого года. Так вот, мы с Катей обнаружили несколько специально нанятых дилеров, которые выполняли заказ императрицы.

– Как же это удалось? – с ухмылкой спросил заместитель.

– А вот представьте себе! Когда очень захочешь что-либо сделать – непременно получится. Некоторые дилеры отмечали в своих записях: «Куплено для ее величества» или проставляли специальные пометки. Так мы вычислили четырех человек, которые скупили в общей сложности двадцать восемь картин. Сколько всего было приобретено картин для Эрмитажа – неизвестно. Аукцион – дело анонимное.

– Наверняка есть информация, сколько всего картин было продано на аукционе? – покрутив завиток светлых волос, поинтересовалась Лидочка.

– Больше трехсот. Но в нашем перечне – двадцать восемь, которые дилеры точно купили для императрицы. Потом я обращалась к экспертам в Рейксмюсеум. Там подтвердили, что действительно эти картины никогда и нигде в мире больше не появлялись с момента аукциона. Значит, скорее всего они остались на борту «Фрау Марии». Как я уже говорила, было несколько спасенных картин. Одну из них я видела сегодня в Эрмитаже. Это полотно восемнадцатого века французского художника Франсуа Буше – портрет любовницы короля Франции Людовика Пятнадцатого Марии-Луизы О’Мёрфи. Удивительной силы произведение, надо вам сказать! – Анна почувствовала, что при этих словах ее дыхание опять участилось. – Будет возможность, обязательно сходите на нее посмотреть. Кстати, нужна профессиональная фотография этой картины для будущего каталога. Полное название: «Портрет Марии-Луизы О’Мёрфи де Буафейли».

– Простите, Анна Федоровна, по вашему поручению я уже навела справки. Такой картины в Эрмитаже нет. «Портрет мадемуазель О’Мёрфи, или Светловолосая одалиска» висит в Пинакотеке Мюнхена! – сказала Настя.

– Откуда вы это узнали?

– Из Интернета.

– Странно. Может быть, в Эрмитаже висит ее копия? Я же видела своими глазами…

Зазвонил телефон.

– Да, Катюша, здравствуй, ты в Амстердаме?.. Ой, как хорошо! Задержись там еще на денек-другой… Мы передадим распоряжение Салонену, пусть он подтвердит все твоему финскому мужу. Надо, чтобы ты поискала опись груза «Фрау Марии», сделанную в порту Амстердама… Воспользуйся нашей корпоративной карточкой. Считай, что я согласовала твои расходы… Да. Хорошо… Высылай мне отчеты по Интернету и курьерской доставкой… Сейчас не могу. Позже… Я на встрече. – Томилина повесила трубку. – Так, на чем мы остановились?

– На любовнице короля, – напомнил ей заместитель.

– Ну конечно, это как раз то самое место, где вам и хотелось остановиться, – съязвила Томилина. Все заулыбались. – Что же, проверьте еще раз. Если картины нет в Эрмитаже – это какая-то мистика! Хотя ничего удивительного. Вокруг этой истории очень много загадок.

– А что еще может быть на борту судна? – поинтересовался один из сотрудников.

– Я в Хельсинки встречалась с адвокатами ныряльщиков, которые обнаружили «Фрау Марию». По их предположениям, на борту должны находиться целая бочка золотых монет, не потраченных на аукционе, чудесный делфтский фарфор, статуэтки из бронзы и серебра, антикварная мебель. Кроме того, там обнаружили несколько тысяч терракотовых курительных трубок – их в трюме просто навалом.

– Есть какая-нибудь оценка, сколько может стоить этот груз сейчас? – спросил тот же сотрудник.

– Если картины уцелели, то они бесценны, – благоговейно ответила Анна. – Но если считать по сегодняшней аукционной стоимости, плюс цена других вещей и антиквариата – тогда это хозяйство потянет на два миллиарда евро.

Заместитель недоверчиво покряхтел.

– Да, не удивляйтесь, – покосилась на него Анна. – Статуэтки семнадцатого века из обычного металла продаются на аукционах по несколько сотен тысяч долларов за штуку, а из золота и серебра – за миллионы. Уникальный делфтский фарфор тоже стоит бешеных денег, и он скорее всего сохранился. Даже терракотовые курительные трубки, одну из которых достали ныряльщики, оцениваются по тысяче евро каждая.

– На какой глубине находится «Фрау Мария»? – последовал новый вопрос.

– Ну что же вы спрашиваете? – пристыдила Анна сотрудника. – Это надо было самим прочитать в Интернете. Разве вас не поставили в известность, что мы начали заниматься этой темой? Такие данные о «Фрау Марии» есть на сайтах. Судно залегает на глубине в сорок один метр. Еще вопросы? Только по существу.

Подчиненные молчали. Они боялись спросить о том, что, по мнению начальницы, окажется не совсем по существу.

– Вопросов нет, все понятно, – подытожила Анна. – Тогда давайте распределим между собой направления работы. Подготовьте ваши предложения к моему возвращению. Я сегодня улетаю в Москву подключать к этому делу правительство и агитировать спонсоров на поддержку проекта. Вернусь – и рассмотрим все ваши предложения.

Сотрудники стали собирать бумаги и вставать из-за стола.

– Поскольку уж так получилось, что мужчинам я с детства не доверяю, Лидочка, вы будете координировать работу в мое отсутствие, – в довершение всего заявила Томилина.

Любимая сотрудница – блондинка Лидочка – с важным видом оглядела коллег и расплылась в безмятежной улыбке, не омраченной глубиной знаний или даже средним объемом мыслей.

Томилина остановила ее в коридоре и тихо сказала:

– Лидочка, расскажите эту историю папе. Нам придется к этому делу его подключать вместе с Военно-морским флотом.

– Папа очень любит такие истории! Конечно же мы используем все его возможности.

– Ну и хорошо! Теперь надо только правительство немного растрясти – и мы в дамках!

Томилина спустилась по лестнице, ведущей к выходу из особняка, и, пройдя расстояние в несколько десятков метров своей пружинистой агрессивной походкой, исчезла за массивными дверями, которые бесшумно закрылись за ее спиной…

Похожие, будто те же самые двери в этот момент открылись, и в городской архив вошел Ринат. Он был явно на взводе. Секретарша узнала его и сообщила шефу, что к нему опять пожаловал господин Ганев.

Ринат вошел в знакомый кабинет.

– Здравствуйте, Евгений Максимович, – поздоровался он с архивариусом.

– Рад вас видеть. Садитесь.

– Как это все понимать?

– Что именно, голубчик?

– В прошлый раз я заказал копии материалов об усадьбе, которую мы покупаем, оплатил заказ. В итоге получил совсем не те документы, которые я видел в читальном зале.

– Очень странно… Может быть, напутали при изготовлении? Сейчас узнаем. Пригласите Лидию Петровну, пожалуйста. Разберемся, голубчик.

– Да уж, пожалуйста… Хотя разбираться поздно. Мы уже купили усадьбу. Отсутствие тех документов сыграло решающую роль.

– Как это?

– Понимаете, я хотел показать их жене в качестве аргументов, чтобы не покупать имение. А получилось так, что у вас в архиве их подменили и я не смог ей ничего доказать.

– Этого не может быть. У нас специальное учреждение, в котором ничего не пропадает и никто ничего не станет подменять. Здесь какая-то ошибка.

Вошла и поздоровалась Лидия Петровна.

– Вот, Лидия Петровна, к вам претензии со стороны господина Ганева.

– Почему?

– Это я вас хочу спросить, – взвился Ринат, – почему вы заказали для меня копии не тех документов, которые я отобрал!

– Не может быть. Вот, я взяла папку с собой. Пожалуйста, проверяйте.

– Откуда вы узнали, что я здесь?

– Мне секретарша сказала, что вы пришли к Евгению Максимовичу. Что, собственно, случилось?

– А случилось то, что мы купили усадьбу! И подвергли свои жизни риску. И все потому, что мне нечем было доказать жене опасность покупки.

– Я-то при чем? – удивилась Лидия Петровна. – Это ваши дела, семейные. Можете сами посмотреть, что никто документы не прятал и не подменял.

Ринат взял папку и действительно убедился, что все документы на месте.

– Сделайте мне еще одну копию. Только срочно. Я подожду здесь, в приемной, пока она будет готова, и заберу ее с собой.

– Нет проблем, если Евгений Максимович не против…

– Нет, не против, – подтвердил Полетаев, – это не секретные сведения. Грифа на них нет. Пожалуйста, копируйте на здоровье. Инцидент исчерпан?

– Скажите, Лидия Петровна, после моего вчерашнего ухода к вам никто не обращался с просьбой показать эту папку? – спросил Ринат.

– Нет.

– И вы не встречались с представителями риелторского агентства?

– Это допрос, что ли? Ни с кем я не встречалась по поводу вашей усадьбы! – Лидия Петровна развернулась и вышла.

За ней последовал Ринат.

Как только двери кабинета Полетаева затворились, они тут же открылись с другой стороны. Это Анна Томилина входила в свою квартиру, чтобы приступить к сборам в связи с отъездом в Москву.

Она пристроила чемодан на кровати и складывала туда вещи. Собрала в ванной косметику в специальную сумку; в спальне перебрала десяток нарядов в гардеробе, достала красивое коктейльное платье и еще одно, попроще, на всякий случай. Аккуратно сложила все в чемодан, открыла стенной шкаф и принялась выбирать аксессуары и туфли. Там на полках находились ряды обуви, которая была настоящей страстью Анны. Она вертела туфли в руках, представляя их на себе в сочетании с разной одеждой, и наконец отобрала три пары, которые и уложила в чемодан. Открыв пару флаконов духов, стоявших на трельяже, Анна выбрала один из них под настроение. По комнате разнесся аромат французского парфюмерного искусства. В чемодан отправились комплекты нижнего белья, колготки в нераспечатанной пачке, две блузки, брюки, джинсы, домашние тапочки и т. д. Когда он заполнился, Анна захлопнула крышку…

Тут же резко откинулась крышка багажника. Ринат порылся в его чреве и достал папку с копиями документов. Закрыл багажник и с папкой в руках вошел в незнакомое учреждение. На фасаде красовалась вывеска «Школа Эзотерики и Магии». В зале, оборудованном магической атрибутикой и завораживающем экстравагантностью интерьера, Ринат опустился в кресло, покрытое медвежьей шкурой, и в пара́х сандаловых благовоний стал ждать владельца помещения. Его внимание привлек огромный голубой шар на подставке у стены. Ринат от нечего делать принялся его рассматривать и вскоре ему отчетливо увиделось, как шар засветился изнутри и стал медленно крутиться вокруг своей оси. Обстановка зала начала расплываться и вращаться вместе с шаром, увлекаемая за ним неведомой силой. А потом куда-то исчезла. Как растворилась в воздухе! Перед Ринатом остался только шар – и ничего вокруг…

Огромный голубой шар вращался… на столбе в амстердамском порту. Это была инсталляция модного европейского художника. По всему городу расставили странные композиции модернистского искусства, которые привлекали сотни любопытных глаз. На шар можно было посмотреть через маленькое отверстие в белой ширме, выставленной перед ним. Толпа выстраивалась в очередь, чтобы взглянуть на этот шедевр через «замочную скважину».

Действительно, сквозь это отверстие был виден только шар на столбе, а городской пейзаж исчезал, лишь купол собора попадал в поле зрения. Удивительно, но инсталляция вызывала положительные эмоции, спокойствие и умиротворение.

Катя и Маартен, шагая по набережной, не преминули полюбоваться творчеством художника. Катя с радостной улыбкой оторвалась от «замочной скважины», чтобы отправиться дальше. За прошедшие дни молодые люди окончательно подружились. К этому привели схожесть характеров и общая задача – воссоздание истории «Фрау Марии». И сейчас они направлялись к морскому архиву, чтобы там приступить к поиску старинных документов.

В ясном голландском небе кружили чайки. Мимо промчался черный автомобиль, обдав Катю и Маартена порывом ветра, распугивая голубей и велосипедистов. Он свернул в переулок и выехал на трассу…

Анна Томилина в своем черном седане направлялась в сторону аэропорта Пулково. Машину в этот раз вел водитель, четко соблюдая все правила дорожного движения. Это раздражало Томилину, которая и так была до предела взвинчена мыслями о проекте, захватившем ее целиком.

– Ну обгоняйте же его! Какой-то больной впереди! Нельзя же так плестись, в самом деле! – восклицала она.

– Мы едем с разрешенной скоростью, Анна Федоровна, – отвечал водитель, – почти сто километров в час!

Они въехали на территорию аэропорта, подрулили к VIP-стоянке на пандусе терминала. Анна шустро выскочила из машины и, не оборачиваясь, пошла в здание вокзала. Следом за ней с чемоданом в руке поспешил водитель. Он догнал ее только у стойки регистрации.

– Когда вас встречать? – робко поинтересовался водитель у начальницы.

– Тогда, когда я вернусь, – с ноткой раздражения ответила она.

– Кто-нибудь в вашем офисе это знает?

– Это известно только Богу!

Чемодан скрылся на транспортере, а Анна прошла в зал ожидания.

В VIP-зоне народу оказалось немного. Это были пассажиры, предпочитавшие летать первым классом на любые расстояния. Среди них выделялся человек в черном балахоне, повернувшийся к окну, за которым находилась взлетная полоса аэродрома. Анна смотрела на него несколько мгновений, но он оставался неподвижным. Его грузная фигура в странной одежде выглядела одновременно нелепой и интригующей среди остальных путешественников в зале.

Томилина устроилась в кресле за спиной незнакомца и, налив чашечку кофе, стала ждать объявления посадки. По истечении некоторого времени незнакомец медленно повернулся…

…Это был человек с широким желтым монголоидным лицом, редкой черной бороденкой и глазами навыкате. Он только что оторвался от просматривания папки с документами и уставился на Рината, сидевшего напротив.

– Очень любопытная история, – произнес незнакомец с неопределенным восточным акцентом.

– Что вы решили? – спросил Ринат, уже привыкший к обстановке в комнате экстрасенса.

– Пожалуй, возьмусь за это дело. Хотелось бы сразу получить аванс.

– Конечно! – Ринат протянул ему конверт с заранее оговоренной суммой.

– Спасибо.

– Завтра поедем на место?

Незнакомец кивнул:

– Все, что я могу вам пообещать, – это определить активные точки на местности вокруг усадьбы и, возможно, само пристанище духа. Попробую блокировать его там, чтобы он вас больше не беспокоил. Потом уже будем решать, что делать дальше.

– Вы меня обнадежили. Мне нужен ваш совет… – Ринат задумался и через несколько секунд продолжил: – Понимаете, мне очень неприятно одному находиться в квартире. Жена улетела в Москву, а ночевать там, после того что произошло прошлой ночью, никакого желания не возникает. Это не страх. Скорее брезгливость. Что мне делать?

– Ситуации, когда духи следуют за людьми без специального приглашения, бывают крайне редко. Обычно они остаются там, где их естественное пристанище… если их никто не вызывает. Но поскольку дух уже появлялся у вас в квартире, решение правильное. Я бы не советовал рисковать.

– Отлично! Предлагаете сменить квартиру?

– Заночуйте сегодня у друзей. Не объясняйте им ничего. Придумайте причину.

– Точно! Я у Вадима останусь, – согласился Ринат. – У него жена с детьми уехала к матери. До завтра!

Он пожал руку человеку в черной мантии и, выйдя на улицу, зашагал к автомобилю.

Навстречу ему попалась группа подростков-эмо. Их лица были выбелены, губы намазаны белой светящейся помадой, а глаза обведены черными кругами. На щеках красовались туманные разводы, словно от недавних слез, а у некоторых даже были нарисованы черным карандашом слезинки. Черным был и лак на ногтях у девиц и у парней. Волосы подростков, выкрашенные черной краской, были ровно подрезаны, чтобы перекрывать половину лба, взлохмачены и торчали во все стороны. Они были в черно-розовой одежде с полосатыми рукавами, в полосатых чулках или в зауженных к низу черных джинсах, которые упирались в кроссовки с розовыми шнурками…

…Миновав Рината, компания проследовала дальше и как-то неожиданно вышла прямо навстречу Кате и Маартену – в Амстердаме. На руках у девиц были перчатки без пальцев и браслеты с черепами. Огромные бусы висели на тонких белых шеях, опускаясь на маленькие, в обтяжку, детские майки почти до самых двойных ремней вокруг бедер. Их губы, уши, щеки и брови были просто обсыпаны пирсингом – кольца и металлические шарики отблескивали на солнце вместе с заклепками на одежде и огромными значками на груди.

– Тебе никогда не хотелось так выглядеть? – спросила Катя у Маартена.

– В наше время была другая мода – панки, красные «ирокезы»!

– И что?

– Не поверишь, но я таким и был. Теперь жизнь заставила влезть в костюм и с этим покончить.

– Наверное, трудно отказаться от своих увлечений?

– Не знаю. Но я бы так еще походил.

– Мне кажется, что самое трудное в стиле эмо – не переборщить с одеждой и внешним видом. Может получиться клоунада. Эти ребята как раз внутри нормы.

Катя и Маартен вошли в здание морского архива.

Они встретились там с экспертом, которому предварительно заказали провести поиск нужных сведений.

– Для вас есть кое-что, – сказал эксперт по-английски. – Вы интересовались родственниками владельца флейта «Фрау Мария», капитана Лоренца? К сожалению, таких нет.

– То есть наследников с правом собственности на затонувший корабль «Фрау Мария» не существует? – уточнила Катя.

– Да.

– А зачем это нам? – спросил Маартен.

– Анна хотела выкупить у них «Фрау Марию» на дне моря. Думаю, что за незначительную сумму. Тогда наша фирма стала бы владельцем затонувшего корабля и могла официально требовать от Финляндии разрешения на его подъем.

– К сожалению, род Лоренца прервался на третьем поколении от капитана, – продолжал эксперт. – У него самого были два сына и одна дочь. Один из сыновей остался холостяком, и наследников не было. От браков второго сына и дочери родились трое детей: две девочки и мальчик. Одна из внучек капитана умерла в подростковом возрасте. Вторая вышла замуж, но ее собственные дети погибли вместе с ней в результате несчастного случая – во время наводнения тысяча семьсот девяносто восьмого года. Внук же, по примеру дяди, никогда не женился, так и умер холостяком. Вот все документы по этому поводу… – Эксперт протянул им папку. – Второе исследование для вас я провел с целью обнаружить информацию о страховании груза и названии страховой компании восемнадцатого века в Амстердаме, которая это произвела.

– Нашли?

– Увы, у меня по этому вопросу тоже отрицательный результат. Такой компании нигде не удалось обнаружить. На тот момент, безусловно, груз был застрахован, но документы не сохранились. Тогда в порту действовало много страховых компаний. Если бы выплаты страховки после гибели корабля были произведены, они были бы настолько велики, что информация об этом обязательно осталась бы в архивах. Скорее всего, после случившегося страховая компания просто объявила себя банкротом и исчезла. Такие истории в то время бывали часто…

– В наше время тоже случаются. Плохие исторические примеры заразительны, – прокомментировал Маартен.

– Мы хотели бы заказать еще одно исследование, – сказала Катя. – Требуется отыскать список предметов, составленный в момент погрузки флейта «Фрау Мария» осенью тысяча семьсот семьдесят первого года. Это реально?

– Сложно сказать. Возможно, такая информация где-то осталась в архивах.

– Будем надеяться.

3

Катя и Маартен прошли вдоль канала к бульвару Дамрак и свернули на оживленную пешеходную улицу – Калверстраат, изобилующую магазинами, кафе и бистро. Маартен увлек Катю еще дальше, к пересечению с улицей Спау. Они миновали статую Гавроша и вошли в знаменитое кафе «Хоуп» – излюбленное место встречи художников.

Когда они сели за столик, Катя достала мобильный телефон и набрала номер Анны Томилиной.

Анна выходила из зоны прилета аэропорта Шереметьево-1.

– Привет, Катюша, – ответила она на звонок. – Какие новости?.. Ну, знаешь, отрицательный результат – тоже результат. Я только что прилетела в Москву. Катя, обязательно дождись ответа эксперта. Можешь еще побыть в Амстердаме?.. Ну и прекрасно!

В зале аэровокзала навстречу Томилиной направился Стасик – друг семьи, который должен был ее забрать из аэропорта.

Анна обнялась с ним. Стасик вежливо взял из ее рук чемодан, и они пошли к припаркованной машине.

– Как живете? – спросил по дороге Стасик.

– Прекрасно живем, просто замечательно. Тебе огромный привет от Рината и большое общесемейное спасибо за то, что ты меня встретил.

– Пожалуйста. С удовольствием всегда это делаю. Одного понять не могу, Анна, – у твоей фирмы столько зарубежных филиалов, всяких представительств, офисов, почему не откроешься в Москве?

– Хочу казаться оригинальной. Все, что нужно, решается в течение одного дополнительного часа полета из Санкт-Петербурга в Москву. Разве это расстояние? Получается, что мы и так работаем в одном городе, но в разных районах. А зачем в одном городе два офиса?

– Ты, конечно, не обижайся. Но вы, петербуржцы, никогда не станете настоящими москвичами.

– Ха! А нам это надо?! Это вам следует подтягиваться к культурной столице государства. Куда вы денетесь!

– Конечно, мы подтягиваемся – добровольно-принудительно и из последних сил! – с сарказмом ответил Стасик, который был отъявленным москвичом и очень переживал из-за того, что его любимый друг детства Ринат Ганев покинул столицу и переехал в Санкт-Петербург.

– Стасик, расскажи, сам как живешь?

– Как в гареме: знаю, что меня обязательно поимеют, только неизвестно, когда это случится.

– Тему слышал, по которой я прилетела? Ринат рассказал тебе что-нибудь?

– Нет, а зачем ему рассказывать, коли ты сама здесь? Вот по дороге и просветишь меня. Разве нет?

– Обязательно!

– Ринат упомянул, что вы покупаете какую-то развалившуюся хибару, выбрав экстравагантный способ покончить жизнь самоубийством.

– Он так и сказал?

– Угу.

– Ты же его знаешь. Он великий консерватор. Ему хотелось обычную дачу на берегу озера, полного рыбы. А наша усадьба, которую мы, кстати, уже купили, потребует усилий для восстановления.

– И он согласился на дом вдали от озера и рыбы?

– Там есть пруд с карпами. С этим все в порядке.

– Неужели Ринат испугался ремонта?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я хорошо знаю твоего мужа. Ринат говорил по телефону очень… испуганно. Он не шутил.

– Ну, есть один момент… накручено вокруг этой усадьбы всякой всячины. Не совсем объяснимые события. Но благодаря всему появилась тема, которую я собираюсь усиленно разрабатывать следующие несколько лет. Это стоит денег, как ты понимаешь. Можно считать, что усадьба окупилась.

– Ладно. Поехали в гостиницу. Излагай все по порядку. Ваша история меня начинает цеплять.

Они сели в машину Стасика и выехали на трассу…

Анна набрала номер мужа.

– Привет, милый! Я долетела, Стасик рядом, едем в гостиницу. Как твои дела?.. Прекрасно… Нет, я не успела еще рассказать. Как ты пережил нашу покупку?

Стасик замахал рукой, давая понять Анне, что не стоит затрагивать этот болезненный вопрос и затевать какую-то интригу по телефону с его расстроенным другом.

– Не в том смысле, милый… Понимаю, сложное восстановление… Конечно, волнует…

В Санкт-Петербурге Ринат говорил с Анной из чужой квартиры:

– Ты прекрасно знаешь, что именно меня волнует! «Хвоста» за вами нет?.. Посмотрите внимательно!..

Анна на московском шоссе обернулась и осмотрела дорогу. Хотя транспорт шел потоком, подозрительных машин сзади не было видно.

– Все нормально. Вчера это было какое-то недоразумение, милый. Никто за нами не следует. Никакого Амелина на черном «мерседесе» сзади нет.

Ринат в Санкт-Петербурге с трубкой в руке:

– Анна, дай со Стасиком поговорить!.. Привет, друг! Спасибо за встречу. Ты куда ее разместил?

Стасик в своей машине по дороге из Шереметьево-1:

– В «Ритц», как и договаривались. Дали скидку. Проблем нет. Чего вы там творите? Лучше бы купили дом в Подмосковье. Слушай, про какого Амелина вы говорили?

– Ты что, знаешь Амелина? Может, его зовут Владимир Петрович?

– Моего приятеля зовут Всеволод Петрович. А его брат как раз Владимир Петрович. Он проживает в Ленинградской области, в деревне под названием Углово, если не ошибаюсь. Я почему так среагировал? Знаешь, у Всеволода позавчера «мерседес» угнали. Весь день занимались поиском.

– Его брат ездит на «Жигулях» восьмой модели с номерным знаком П 306 ЛО. Правильно? – спросил, замирая от волнения, Ринат из Санкт-Петербурга.

– Да я понятия не имею, какой номер у машины его брата!

– Кто такие эти Амелины, Стас?

– Нормальные ребята. Владимира знаю плохо. Он там, в области, кажется, фермерское хозяйство завел и еще какой-то бизнес небольшой. А с Севой мы в одной тусовке. Он свободный художник. Что, собственно, произошло?

Ринат понял, что объяснять Стасику по телефону нет смысла.

– Спроси у Анны. Она же собирается тебе все рассказать. А Севе Амелину передай, что его «мерседес», скорее всего, находится в деревне Углово под Питером. Пусть братика расспросит о машине и о том, как она туда попала. Желаю удачи. Дай, пожалуйста, Анну на минутку!

Анна взяла у Стасика свой мобильник и сказала:

– Ринат! Знаешь, сколько Амелиных проживают в России? Эти твои догадки не имеют под собой никакой почвы!

– Ну конечно, – язвительно согласился Ринат из Санкт-Петербурга, – простое совпадение. И «мерседес», который украли, наверняка был черного цвета, шестисотой модели. И номер машины у здешнего Амелина – тоже совпадение, и деревня Углово – совпадение… Не много ли их на один квадратный сантиметр? Знаешь, была такая шутка: «Новости культуры. В мире совпадений. Мальчик Петя по фамилии Бетховен, проживающий в городе Крыжополе, независимо от Людвига ван Бетховена сочинил „Лунную сонату“!