Текст книги "Лорд и леди Шервуда. Том 3"

– У тебя разыгрался аппетит после встречи с Эдриком? – с усмешкой спросил Робин.

– Прошу, красавица, – услышал он за спиной голос хозяина, – и тебя, уважаемый! Сейчас все будет подано!

Рядом с Робином плюхнулась на скамью Клэренс, а напротив нее устроился Статли.

– А вы здесь как оказались? – удивился Робин и шутливо дернул сестру за косу.

– Мы были в Линкольне, – весело ответил Статли, придвигая к себе кружку с вином. – Там ярмарка, вот мы и отправились подобрать коня для Клэр.

– Купили? – поинтересовался Мэт.

Клэренс в ответ презрительно фыркнула и гордо вздернула маленький упрямый подбородок.

– Она такая разборчивая! То ей масть не по нраву, то стать, – сокрушенно вздохнул Статли и бросил на жену любящий взгляд.

Хозяин с помощью служанки проворно заставил стол блюдами с жареным мясом, хлебом, твердым желтым сыром, вареными овощами и принес два кувшина вина. Едва стрелки приступили к обеду, как над головой Робина раздался веселый приглушенный возглас:

– Доброго тебе дня, лорд мой и муж! А я думала, что ты отправился домой, отсыпаться после ночи в дозоре!

Робин поперхнулся вином и закашлялся под смех друзей. Марианна, весело блестя глазами из-под капюшона, похлопала Робина по спине. Алан, который сопровождал леди Шервуда, бесцеремонно потеснив Мэта, сел на край скамьи.

– Не поверишь, Мэриан, но я то же самое думал о тебе, – отдышавшись, сказал Робин.

– Значит, мы оба ошиблись! – рассмеялась Марианна и прикоснулась легким поцелуем к виску Робина.

– Милая, думай, что делаешь! – проворчал Робин, легонько отталкивая ее от себя. – Ты в мужской одежде и целуешь меня на глазах всей трапезной!

– Извини, мой лорд, не смогла удержаться! – весело ответила Марианна, садясь за стол между Джоном и Виллом.

Она поискала глазами хозяина и, когда тот поспешил на негромкий щелчок ее пальцев, заказала себе горячего вина.

– Могла бы не стараться, – проворчал Джон и, наклонив кувшин, заглянул внутрь, – здесь еще вполне хватит и на тебя.

– Я промокла от росы, – ответила Марианна, принимая из рук хозяйки кружку с горячим вином, и поблагодарила женщину кивком головы. – Это вы, наверное, успели к полудню разогреться и можете пить вино со льда.

Вилл невозмутимо пригубил вино и бросил взгляд на Робина.

– Кажется, наша леди подозревает нас в пагубном пристрастии. Урезонь ее, братец! Упреки твоей жены отбивают вкус благородного напитка.

– Если это уже пятая или шестая кружка, Вилл, то неудивительно, что у тебя притупился вкус! – не осталась в долгу Марианна.

Робин рассмеялся и посмотрел на нее. Потягивая неторопливыми глотками обжигающую терпкую влагу, Марианна так же неторопливо и обстоятельно рассматривала сидевших за столами людей. Ее глаза блестели возбужденным и даже вызывающим огнем. Алан, ловко орудовавший ножом, расправляясь с куском мяса, заметил взгляд Робина, устремленный на Марианну.

– Знал бы ты, Робин, какого страха она нагнала на сэра Рейнолда! – сказал Алан и посмотрел на Марианну с искренним восхищением. – Он просто язык проглотил, когда увидел нашу леди, да еще в самом воинственном настроении!

Услышав столь лестный отзыв, Робин переглянулся с Виллом и, подперев голову рукой, вновь обратил взгляд на Марианну.

– Мэри, радость моя! Ну-ка, расскажи мне, где ты повстречалась с шерифом и вымокла в росе? – предложил он. – И перестань бросать вокруг себя такие вызывающие взгляды, если не хочешь втянуть нас в потасовку.

Марианна сложила руки на столе и легла на них подбородком.

– На Ноттингемской дороге, – ответила она кротким тоном, глядя на Робина невинными глазами.

Но, несмотря на все усилия, губы Марианны подрагивали в улыбке. Услышав ее ответ, стрелки переглянулись, и Джон высказал вслух общую догадку:

– Похоже, что наша леди вместе с Аланом с утра пораньше занималась сбором податей на лесных дорогах!

Марианна неопределенно вскинула брови, устремив вверх искрившиеся смехом глаза.

– Чего ты вдруг застеснялась? – хмыкнул Вилл и пренебрежительно махнул рукой. – Имей мужество признаться и скажи: да, я взыскала подать, и даже с самого шерифа.

– Скажи, Мэри, скажи,– благожелательным тоном поддержал брата Робин, – а дома я с тобой потолкую по душам, раз ты забыла мои условия.

– Оставь, Робин! – рассмеялся Статли. – Ты уже больше года пытаешься добиться от нее послушания, но видимых успехов что-то нет до сих пор!

– Ты не прав, Вилли, – неожиданно строго ответила Марианна, – но так сложились обстоятельства, и никого из вас в Шервуде не было, поэтому мне пришлось самой принимать решение.

– Гм! – пробормотал Статли, смущенный выговором Марианны, и бросил взгляд на рассмеявшуюся жену: – Чего ты веселишься, Клэр? Хотел бы я знать, ты предана мне хотя бы на половину так, как Марианна нашему лорду?

– А я еще не знаю, насколько она мне предана, – сказал Робин, пристально глядя на Марианну.

По его посветлевшим глазам она поняла, что он сердится на нее, а неосторожная шутка Статли лишь усугубила его недовольство.

– Расскажи, моя леди, какие обстоятельства сложились так, что ты не могла подождать моего возвращения или, помня нашу договоренность, не искать в одиночку встречи с шерифом, – снова предложил Робин.

– От дозорных пришла весть, что шериф накануне вечером приехал во Фледстан. Он пробыл там ночь и затемно собрался в обратный путь в Ноттингем. Я хотела узнать, что ему понадобилось в замке, где он был в последний раз задолго до гибели моего отца.

– И что же ему понадобилось? – спросил Робин, не спуская с Марианны холодного неулыбчивого взгляда.

– Наши фамильные драгоценности, которые все еще оставались во Фледстане. Дела сэра Рейнолда идут так неважно, что он решил пополнить свою казну грабежом.

– И ты их отобрала у шерифа. Он тебе что-нибудь сказал на это?

– Сказал! – усмехнулась Марианна. – Что напрасно испытывал ко мне зимой жалость, а еще пообещал назначить награду и за мою голову.

– Ясно, – ответил Робин, и выражение его лица и холодных глаз говорило, что Марианна не смогла оправдать допущенное ею нарушение. – А понимала ли ты, что поездка шерифа во Фледстан могла быть тщательно продуманной западней?

– Да, – спокойно ответила Марианна, – поэтому окрестности Фледстана были тщательно проверены в окружности шириной в две мили и я взяла с собой столько стрелков, чтобы иметь над ратниками шерифа численный перевес втрое.

Взгляд Робина немного оттаял, но выражение лица все равно оставалось недобрым. Вилл, заметив огорчение в глазах Марианны, поспешил ей на помощь.

– Она приняла все меры предосторожности, Робин! И ты забыл, что она – Рочестер, как ты и я. А Рочестеры не любят отдавать то, что им принадлежит, и особенно сэру Рейнолду! Мы сами оставили нашу леди одну, без совета и руководства, поэтому смени гнев на милость и не терзай ее таким холодным взглядом!

– Как будто она нуждалась в совете и руководстве! – вздохнул Робин и улыбнулся Марианне уже без тени гнева так, что ее глаза засияли в ответ, а примолкшие, пока лорд и леди Шервуда объяснялись, стрелки и Клэренс облегченно вздохнули.

– Не сердись, Робин! – тихо попросила Марианна, когда за столом возобновился разговор, и они получили возможность говорить так, чтобы их не расслышали друзья. – Не могла я позволить, чтобы он с такой бесцеремонностью хозяйничал в замке, принадлежавшем моему отцу!

– Я не сержусь, – ответил Робин. – Он так же разорял и замки моего отца, и твое негодование мне понятно. Меня беспокоит другое, милая.

– Что?

– То, что ты получила удовольствие, дав шерифу отпор. Тебя все больше и больше затягивает война, Мэри. А война – игра для мужчин, а не для женщин. Сколько ратников потерял шериф при встрече с тобой?

– Пятерых, – ответила Марианна.

– А сколько от твоего меча?

– Троих.

– Троих, – повторил Робин и усмехнулся: – то есть на твою долю пришлось больше, чем на остальных стрелков, которых ты взяла с собой. Очень мило с твоей стороны, дорогая! Выучили мы тебя с Виллом на свою голову!

Робин, неопределенно насвистывая, посмотрел куда-то поверх головы Марианны.

– Ты еще не беременна? – неожиданно спросил он и, заметив, как Марианна вспыхнула румянцем после его вопроса, сказал: – Тогда бы тебе стало не с руки затевать военные походы.

– Ах, вот зачем тебе наследник! – укоризненно рассмеялась Марианна.

– Не только за этим, но и за этим тоже, – рассмеялся в ответ Робин и, забыв о собственном предупреждении, поцеловал ладонь Марианны. – Ну а что с твоими фамильными драгоценностями?

– Я поручила Бранду доставить их домой, в Шервуд, – пожала плечами Марианна.

– Хочешь оставить их себе? – спросил Робин.

Марианна что-то достала из-за ворота куртки.

– С твоего позволения – только этот перстень! В сущности он и явился причиной моей встречи с сэром Рейнолдом!

На ее ладони лежал золотой перстень с большим аметистом удивительно чистого розового цвета. Поверхность камня отливала шелком, а в его глубине переливались всполохи всевозможных оттенков розового цвета – от бледного, почти прозрачного до густого, приближавшегося к фиолетовой глубине.

– Узнаешь? – спросил Робин брата, указав взглядом на перстень.

– Конечно! – сказал Вилл и, осторожно взяв перстень с ладони Марианны, поднес его к глазам. – Любимое кольцо леди Ри! Она носила его не снимая.

Он вернул перстень Марианне и улыбнулся ей с пониманием и сочувствием.

– Его подарили матушке в благодарность за мое рождение, – сказала Марианна, надевая перстень на палец. – Она отдала мне его перед смертью, а я никогда не носила его, чтобы не огорчать отца видом его подарка и не напоминать о ее смерти.

Услышав слова Марианны, Робин и Вилл переглянулись, и Робин, помедлив, сказал:

– Мэри, это кольцо было подарено леди Рианнон действительно в честь твоего рождения. Но не твоим отцом, а нашим.

Марианна вскинула на Робина удивленный взгляд, и тот грустно улыбнулся:

– Леди Ри еще до твоего рождения все знала о нас с тобой и рассказала нашему отцу. Но ведь могло случиться всякое – беда, неосторожность, и ты могла погибнуть, —едва родившись. К счастью все обошлось благополучно, и отец в знак признательности подарил леди Ри этот перстень.

Значит, не сэр Гилберт преподнес леди Рианнон этот дар в благодарность за рождение дочери, и Марианна напрасно убрала его подальше, чтобы перстень не попался отцу на глаза. Наверное, и он сделал жене не менее ценный подарок, но не расставалась-то ее мать с перстнем, подаренным графом Альриком. Подношения мужа – отца Марианны – ничего не значили для леди Рианнон.

Заметив, как подернулись грустью глаза Марианны, и в точности угадав причину ее грусти, Вилл громко сказал:

– Мэриан, где твоя кружка? Если шериф приравнял тебя к нам, то, может быть, наш лорд позволит тебе и вино пить наравне с нами. А, братец? – и он лукаво подмигнул Робину.

– Пей, Мэри! – небрежно ответил Робин, одним глотком допивая вино, остававшееся в его кружке, и подставляя ее Виллу. – Первый и последний раз ты выходила без меня воевать с дружиной шерифа, и первый и последний раз ты сидишь со мной за столом в подобном месте.

– Почему? – удивилась повеселевшая Марианна и кивком поблагодарила Вилла, который подал ей наполненную до половины кружку с вином.

– Чтобы у тебя не появился вкус к подобному времяпрепровождению. Жене надлежит ждать мужа дома, а не бросать тень на свое доброе имя, появляясь с ним где попало.

– Бросать тень на доброе имя! Скажи, пожалуйста! – шепнул Статли на ухо Алану. – Признался бы честно: чтобы случайно не повстречаться с прежними подружками мужа!

Статли и Алан громко расхохотались и тут же поймали укоризненный взгляд Робина. Заставив друзей этим взглядом оборвать смех, Робин мрачно сказал:

– Ты мой родственник, Статли, и вместо того чтобы поддержать честь семьи, позволяешь себе неуместные намеки!

Вилл насмешливо посмотрел на Робина и несильно шлепнул его по руке:

– Что я слышу? Ты не от Джона ли набрался святости? А прежде, если помнишь…

– Не помню! – поспешно оборвал его Робин и вполголоса чертыхнулся. Встретившись глазами с Марианной, которая выразительно подняла бровь, он угрюмо сказал: – Вот поэтому тебе и не следует бывать в таком обществе, где после пары кружек вина начинают вести подобные разговоры.

– А ты вызови на поединок – меня или Вилла, – с усмешкой предложил ему брат.

– Много чести! – буркнул Робин.

Им принесли вторую перемену, и, расставив блюда на столе, служанка, шаловливо улыбнувшись, неожиданно уселась Робину на колени.

– Ты надолго в Хольдернесе? – ласково спросила она, обнимая Робина за шею, и поцеловала его в щеку, не стесняясь остальных.

Марианна достала из-за пояса нож и, не сводя прищуренных глаз с Робина и прильнувшей к нему девушки, стала играючи, но очень выразительно постукивать острием по столу. Робин в ответ привольно откинулся спиной на стену, ухмыльнулся и похлопал служанку по круглому боку. Друзья, глядя на девушку, Марианну и Робина, расхохотались.

– Крошка, – Робин с притворным вздохом сожаления расцепил руки девушки и ссадил ее со своих колен. – Я не один, вот моя жена.

Он указал подбородком на Клэренс, которая тут же приняла самый суровый вид.

– Ох, простите, мистрис! – с искренним испугом пробормотала девушка, предупредительно отодвигаясь от Робина. – Что же вы-то молчите?

– А! – Клэренс небрежно махнула рукой. – К нему всегда льнут девицы. Я уже устала говорить, что он мой муж.

– Неудивительно! Он у вас такой красавец! – с умилением вздохнула девушка, нехотя отводя взгляд от невозмутимого Робина, и столкнулась глазами с Марианной. Тут же забыв о неудаче, она радостно улыбнулась: – А ты, парень, еще милее! Ты, надеюсь, не женат? Или хотя бы оставил жену дома?

– Не женат, – ответила Марианна под приглушенные смешки. Предупредив намерение девушки тут же пересесть поближе к ней, а то и плюхнуться на колени, как к Робину, Марианна зевнула и нарочито лениво сказала: – Не трать напрасно время, девочка! Я предпочитаю внимание мужчин.

– Ах ты, порочный мальчишка! И у тебя хватает стыда говорить об этом вслух?! – с возмущением воскликнула девушка и, подхватив юбки, с негодующим фырканьем бросилась прочь под хохот стрелков.

– Ничего не изменилось! – сказал сквозь смех Статли. – Как и год назад, наша леди в мужском наряде так притягивает к себе нежные девичьи взоры, что никому из нас, кроме ее собственного мужа, с ней не тягаться!

Робин и Марианна переглянулись и тоже не удержались от смеха.

– Ты по-прежнему утверждаешь, что намеки твоих друзей ни на чем не основаны? – спросила Марианна.

– А ты носи женское платье, чтобы местные парни не попытались тебя избить за то, что ты отбиваешь их девчонок, – немедленно парировал Робин.

– Благородный лорд Робин! – услышал он рядом с собой негромкий мужской голос и мгновенно поднял голову.

Возле него стоял пожилой человек в простой одежде. Стрелки, посмотрев на него, замолчали, и незваный гость почувствовал себя неуютно, оказавшись в перекрестье настороженных взглядов.

– Кто ты, почтенный, и за кого меня принял? – спросил Робин, внимательно глядя на незнакомца.

– Меня зовут Абрахам, и живу я здесь, в Хольдернесе, – последовал ответ, – а вас я принял за лорда вольного Шервуда, потому что имел честь видеть вас много лет назад, когда вы останавливались здесь под чужим именем, граф Хантингтон.

Абрахам посмотрел на лорда Шервуда с тайным значением. Робин отразил его взгляд непроницаемой синью в глазах и молча указал подбородком на свободное место на краю скамьи.

– Я слушаю тебя, – сказал он, когда Абрахам уселся за стол.

Маленькие глазки Абрахама цепко скользнули по лицам стрелков и задержались на Клэренс.

– Ваша сестра, милорд? Тогда она была совсем еще крошкой! Вы стали настоящей красавицей, леди! – улыбнулся Абрахам, не смущенный небрежным и высокомерным кивком Клэренс.

Робин молчал, не спуская с Абрахама глаз, и тот, отведя взгляд от Клэренс, торопливо сказал:

– Прежде всего, милорд, я хочу вас заверить, что никто из находящихся здесь людей не знает, что вы – это вы.

Робин вскинул бровь. В его глазах мелькнула недобрая усмешка.

– Что же ты хочешь от меня взамен того, чтобы они и дальше оставались в неведении о моем пребывании здесь?

По откровенно недоброжелательному голосу Робина Абрахам понял, что перегнул палку. Посетовав на себя за то, что забыл все, что ему приходилось слышать о лорде Шервуда, и неудачно начал разговор с угрозы, он в смущении оглянулся на друзей Робина. Ему и тут не повезло: первым, на кого упал его растерянный взгляд, оказался Вилл. Его янтарные, сузившиеся в прищуре глаза пригвоздили Абрахама. Губы Вилла медленно раздвинулись в улыбке, сильно напоминавшей улыбку приготовившегося к броску волка, и Абрахам поспешил вновь обернуться к Робину.

– Вы неправильно поняли меня, милорд! – воскликнул он.

– Ты сам завел подобный разговор, – равнодушно обронил Робин и повторил: – Так зачем я тебе понадобился?

– Мой сын попал в беду, – с глубоким вздохом ответил Абрахам и жалко улыбнулся, пытаясь смягчить лорда Шервуда. – Мальчишка! Ратники шерифа схватили его и хотят увезти в Ноттингем. Я знаю, что вы, милорд, никогда не отказывали в помощи простым людям вроде меня. Только вы и ваши стрелки могут вызволить кого-либо из рук стражи шерифа!

– По какой причине твой сын был схвачен ратниками? – спросил Робин, когда Абрахам замолчал.

– Он, – Абрахам замялся и просительно посмотрел на Робина, – конечно, это большой грех, но мой сын еще неразумен по молодости лет! Он вытащил в церкви кошелек у одного из прихожан, а тот схватил его за руку и кликнул ратников, благо те тоже были в церкви на мессе.

Над столом повисла тишина. Робин наконец перестал терзать просителя холодным взглядом, отвернулся от него и, взяв кружку Вилла, сделал глоток. Не глядя на Абрахама, он негромко спросил:

– Сколько лет твоему сыну?

– Всего шестнадцать, милорд, – поспешил ответить Абрахам самым сокрушенным тоном.

– Не так уж он мал, чтобы не понимать того, что грешно делать, а что нет, – сказал Робин, пожимая плечами.

Этот жест дал понять, что лорд Шервуда больше не намерен продолжать разговор, и Вилл, угадав решение брата, с усмешкой посмотрел на Абрахама и отрицательно покачал головой. Не ожидавший отказа, Абрахам замер и обвел стрелков растерянным взглядом.

– Но почему, милорд? – все еще не веря в отказ Робина, спросил он. – Ведь мальчику отрубят руку!

– Не голову, – спокойно ответил Робин и усмехнулся. – Ты что же, почтенный, решил, что твой сын будет заниматься воровством, а мы станем за него вступаться перед ратниками шерифа?

– А разве вы в Шервуде не занимаетесь тем же самым? – медленно проговорил Абрахам, упираясь в Робина тяжелым взглядом, в котором мелькнула злоба. – И однако не считаете свой промысел постыдным, а напротив – слывете героями!

Глаза Робина гневно высветлились льдом.

– Между нами и твоим сыном есть отличие, которое ты не заметил или предпочел не заметить, – тихо, но отчетливо сказал он. – И оно заключается в следующем: мы встречаемся с врагами лицом к лицу, не обираем никого, кроме сборщиков податей, и за то, что отбираем у них, платим собственной кровью. А твой сын исподтишка совал руку за пазуху таким же, как он, как ты сам. И если тот, кого он пытался обворовать, оказался расторопнее твоего сына, это не моя забота. Скажу больше: я на его стороне, и твоему сыну не сочувствую даже в малости. Для меня подобный воришка не стоит того, чтобы ради него погиб или получил ранение любой из стрелков Шервуда. Да вот мои друзья, перед тобой. Спроси их, вызывает ли у них сочувствие твой сын?

Абрахам тяжело поднялся из-за стола и неожиданно улыбнулся:

– Что же, милорд, нет так нет!

Он сделал шаг в сторону дверей, но вдруг остановился и бросил на стрелков взгляд, не предвещавший ничего доброго. Его губы поползли в полуулыбке-полуоскале, и он обронил напоследок с явной угрозой:

– Только как бы вам, милорд, не пришлось пожалеть о презрении, которое вы мне сейчас выказали!

Больше не оглядываясь, Абрахам торопливо зашагал к дверям.

– Мне это не нравится! – быстро сказал Джон, провожая Абрахама взглядом, полным подозрения. – Он недаром намекнул, что тебя никто, кроме него, не узнал! И к тому же я понял так, что в Хольдернесе сейчас ратники шерифа!

– Проще говоря, надо поспешить, пока он не выдал нас ратникам в обмен на своего сына, – сказал Робин и поднялся из-за стола: – Быстрее, друзья!

– Эй, почтенный! Получи за обед! – окликнул Статли хозяина и, когда тот подошел, отдал ему деньги и тихо сказал: – Нам надо уйти так, чтобы нас не учуял ни один пес.

Хозяин, зажав в руке монеты, не стал задавать вопросы – он-то давно знал и лорда Шервуда, и тех, кто сидел вместе с ним за столом. Украдкой оглянувшись, он быстро прошептал:

– Идите по лестнице наверх! Там дверь, за ней коридор, в конце которого другая лестница. Она ведет на задний двор. Ваших лошадей я сейчас приведу туда!

В эту минуту двери в трапезную распахнулись, и, звеня кольчугами, вошли ноттингемские ратники.

– Все вон отсюда, если хотите уцелеть! – громко крикнул старший ратник и, отыскав взглядом лорда Шервуда, улыбнулся довольной улыбкой.

Робин заметил Абрахама, который пытался спрятаться от его глаз за спинами ратников.

– Старик! – тоже вспомнил о нем ратник. – Забирай своего щенка и проваливай!

– Наверх! – скомандовал Робин и выхватил из колчана лук и стрелу.

Не успели ратники опомниться, как трое из них упали, сраженные стрелами лорда Шервуда. Воспользовавшись замешательством, стрелки бросились вверх по лестнице. Но едва они оказались на небольшой площадке перед дверью второго этажа, как эта дверь под мощным ударом изнутри слетела с петель, и стрелки оказались между двумя отрядами ратников. Тот, что был впереди других, бросился на Вилла и налетел грудью на меч, который Вилл молниеносно выхватил из ножен.

– Чрезмерное рвение иной раз смертельно! – сквозь зубы сказал Вилл, отражая атаку следующего ратника.

– Робин, это засада! – крикнул Статли, прикрывая собой Клэренс.

– Тогда пробьемся снизу, – хладнокровно ответил ему с первого этажа Джон.

Завертев над головой увесистым двуручным мечом, он с рычанием бросился на ратников, которые невольно попятились под его мощным натиском.

– Ну?! Кто следующий?! – голос Джона разносился по всей трапезной, словно рев неосторожно разбуженного зимой медведя. – По одному! Как же вас много! Не иначе шериф разводит вас, словно овец!

Один из ратников выстрелил из лука. Робин выдернул стрелу из плеча и перекинул меч в левую руку. Он с силой отбросил заслонившего ему путь ратника, и тот полетел с лестницы, сбивая с ног остальных. Не давая ратникам опомниться, Робин и Алан расчистили дорогу вниз и оказались у дверей трапезной, где их встретили пять ратников. Робина атаковали трое, Алан, справляясь с натиском двоих, старался помочь раненому лорду Шервуда, пока Робин с яростью не крикнул:

– Алан, о себе беспокойся!

Не обращая внимания на рану, он отшвырнул мечом одного из нападавших и в полную силу атаковал двух оставшихся. Трапезная, многолюдная еще несколько минут назад, опустела: все разбежались. За массивным столом спрятался хозяин, который с азартом и любопытством следил за сражением и только жалобно морщился, когда со столов с грохотом слетала на пол посуда.

Вилл, Марианна и Мэт, помогая Статли прикрывать Клэренс, отражали атаки ратников на втором этаже.

– Прыгай! – крикнул Марианне Статли. – Слишком тесно!

Перехватив рукоять меча, Марианна спрыгнула вниз. Ее меч со звоном скрестился с мечом встретившего ее ратника. Капюшон сполз с ее головы, и, увидев рассыпавшиеся по плечам Марианны волосы, ратник осклабился.

– Иди ко мне, красавица! – сказал он, перестав принимать Марианну за достойного противника, за что немедленно поплатился.

Невозмутимо шагнув к нему, Марианна мощным смертоносным ударом опрокинула ратника на пол. Оставшись на своем поле боя одна, она окинула быстрым взглядом трапезную и, заметив, что лежавший на полу ратник потянулся к луку, ногой отшвырнула лук и плашмя опустила меч на голову ратника.

– Молодец, Саксонка! – услышала она возглас Робина.

Он то и дело отыскивал взглядом Марианну, чтобы убедиться, что ей не грозит опасность. Робин мельком улыбнулся Марианне и бросил взгляд на лестницу. Его глаза расширились, и он с тревогой крикнул:

– Вилл, держись! Держись!!!

Робин бросился к лестнице, где Вилл с побледневшим лицом, на котором яростно сверкали смоляные глаза, неверными, оступающимися шагами спускался вниз ступенька за ступенькой, одной рукой удерживаясь за перила, едва успевая мечом в другой руке в самые последние мгновения отражать удары наседавшего на него ратника. Отбросив его противника ударом меча, Робин подхватил Вилла в тот момент, когда брат был готов упасть на пол.

Поле боя полностью осталось за шервудскими стрелками. Ратники шерифа – раненые и убитые – лежали на полу между опрокинутыми столами и скамейками, среди черепков, в лужах пролитого эля, смешавшегося с кровью. Робин, продолжая поддерживать Вилла, опустился на пол, стараясь справиться с дыханием. Вилл уронил голову ему на плечо, и Робин мгновенным движением потерся щекой о волосы брата.

– Вилл! – подбежала к братьям Клэренс.

– Как тебя угораздило попасть под клинок?! – склонился над Виллом Джон.

Губы Вилла покривились от боли.

– Меч не выдержал, – ответил он, – пока подбирал с пола другой…

Статли и Джон подхватили Вилла, Мэт помог подняться Робину, и они вышли наружу к коновязи. Вилла осторожно уложили на утоптанную траву, и Марианна, разрезав его окровавленную куртку и рубашку, осмотрела рану и стала быстро накладывать повязку.

– Да не волнуйся ты так за меня! – сказал Вилл, заметив тревогу в глазах Марианны, и в душе растрогался ее беспокойством.

– Скажешь опять: царапина? – улыбнулась Марианна.

– Конечно! – слабо улыбнулся в ответ Вилл и поцеловал ее руку.

Робин, пока она перевязывала Вилла, прислонился спиной к боку Воина и прикрыл глаза, чтобы не видеть уходящую из-под ног землю. Раненое плечо пульсировало дергающей болью. Бросив взгляд на селение, он усмехнулся: в домах были наглухо заперты двери и ставни, обычно шумные и многолюдные улицы опустели, словно селение вымерло. Алан, Статли, Джон и Мэт вытащили из колодца бадью с водой и принялись умываться, словно ничего не случилось: бросая друг в друга пригоршни воды и уклоняясь от ответных. Но Клэренс, стоя рядом, видела, что в глазах Джона еще не угас огонь битвы, что у Алана дрожат от пережитого напряжения руки. Статли заметил полный пережитого волнения взгляд жены. Улыбнувшись ей ласково и устало, он привлек Клэренс к себе и поцеловал в лоб.

– Что ты, голубка, испугалась? – шепнул он, с нежностью заглянув в глаза Клэренс, и рассмеялся: – Больше никогда не возьму тебя с собой! Будешь ждать меня дома, раз ты такая трусишка!

Перевязав Вилла, Марианна подошла к Робину.

– Ты весь в крови! Я перетяну тебе плечо.

Робин устало вздохнул и подчинился Марианне.

– Как Вилл? – спросил он, открыв глаза, и скорее по привычке, чем из опасения, скользнул взглядом безлюдную улицу.

– Ничего не задето, – успокоила его Марианна, – только чтобы меньше беспокоить рану, Вилла надо везти в Шервуд на моем иноходце. У Колчана ровная поступь, без рывков, и…

Она замолчала, заметив, как Робин внезапно замер, что-то напряженно разглядывая поверх ее головы. Он вдруг с силой толкнул Марианну так, что она упала возле его ног, и сорвал с плеча колчан. Перекатившись на спину, Марианна бросила взгляд туда, куда только что смотрел Робин, и увидела на крыше постоялого двора ратника. С трудом удерживаясь на скользкой черепице, он натягивал тетиву.

– Ложись! – крикнул Робин друзьям и вскинул лук.

Статли обернулся на крик и, мгновенно заметив лучника, схватил за руку замешкавшуюся Клэренс. Понимая, что не успевает сшибить ее с ног и упасть вместе с ней, он закрыл Клэренс собой.

Робин и ратник выстрелили одновременно. Стрела Робина вонзилась ратнику в горло, тот нелепо взмахнул руками, выпустил лук и, прокатившись по крыше, упал на землю.

– Вилл! – услышал Робин за спиной пронзительный крик Клэренс.

Обернувшись, он увидел, как Статли медленно оседает на землю, а Клэренс, захлебываясь криком, пытается удержать мужа.

– Вилли! – задыхаясь от волнения, прорычал Джон и, оказавшись в один миг возле Клэренс, подхватил Статли под руки. – Вилл, ты что это?!

Грудь Статли пробила стрела. Джон осел вместе с другом на траву. Статли бессильно уронил голову. Алан, выхватив из-за пояса нож, разрезал его куртку.

– Бог ты мой! Навылет! – прошептал Алан, измерив глазами длину древка, торчавшего из груди Статли, и сдавленно воскликнул: – Вилл!

Сквозь стиснутые зубы Статли вырвался короткий стон. Клэренс, упав на колени, прижала к губам обмякшую руку мужа и с отчаянием воскликнула:

– Выньте стрелу! Ему же больно! Робин!

Робин, отбросив лук, опустился на колени рядом со Статли и осторожно взялся за древко.

– Нет! – как ужаленный воскликнул Алан и, встретившись глазами с Робином, сник и тихо сказал: – Слишком глубоко.

Статли открыл глаза и попытался приподняться. В его груди раздалось клокотание, в уголках искривленного от боли рта выступила кровавая пена. Встретившись глазами с оцепеневшей женой, он из последних сил улыбнулся Клэренс и еле слышно, с трудом прошептал:

– Голубка, не плачь.

Из его горла широкой струей хлынула кровь, и он упал на руки Джона. Марианна, прижавшись к плечу неподвижно замершего Робина, с ужасом смотрела, как пальцы Статли бессильно цепляются за траву. Захрипев, он выгнулся, его пальцы медленно разжались и замерли.

Джон, помедлив, осторожно отпустил обмякшее тело Статли, стер рукавом кровь с его подбородка и провел ладонью по лицу, закрывая другу глаза. Алан дрожащей рукой коснулся щеки Статли и, не сдержав приступа отчаяния, порывисто прижался лбом к его груди. Плечи Алана содрогнулись от беззвучных рыданий.

Робин не мог оторвать взгляда от неподвижного лица Вилла Статли. Вилл! Один из его самых близких друзей! Когда-то, рискуя быть узнанным, а значит, рискуя собственной жизнью, Робин вмешался в расправу над ним и спас его от смерти. Он не жалел о своем поступке, а когда Статли пришел в себя, с его первых же слов Робин понял, что обретет в нем друга. Он был так близок ему, так схож в мыслях, суждениях, взглядах! Робин вспомнил, как спросил Статли, чем он намерен заняться, покинув ряды ноттингемских ратников. «Просить вас о доспехах с гербом Рочестеров, – ответил тот. – Быть в числе ваших приближенных – мечта многих, граф Хантингтон!»

Он не стал слугой, а другом, и дружба крепла по мере того, как они узнавали друг друга. А потом и Статли оказал Робину ту же услугу, придя к нему на помощь, когда Робин сражался с убийцами, подосланными к нему Гаем Гисборном. И еще много раз они прикрывали друг друга в бою, делили радости и невзгоды. Разве можно не любить его всем сердцем, не отдать ему Клэренс, несмотря на все упреки Эдрика?! Но кто посмел бы упрекнуть Вилла Статли в отсутствии благородства только потому, что он не родился в знатной семье? Он был благороден душой, а теперь эта душа покинула всех, кто его любил.