Текст книги "Лорд и леди Шервуда. Том 3"

– А зачем тебе чья-то жизненная сила, если ты с легкостью черпаешь ее от всего, что тебя окружает? Земля, вода, деревья – стоит тебе прикоснуться к ним, и они с радостью делятся с тобой своими силами, если считают, что ты в них нуждаешься! – с легкой усмешкой заметил Робин.

Дэнис недолго помолчал, обдумывая все, что увидел и услышал, и снова запрокинул голову, чтобы посмотреть в серебристые глаза Реджинальда.

– А леди Мэри тоже обладает такими же способностями, как ты? Ведь она твоя сестра!

– Да, обладает, – ответил Реджинальд, – но ровно настолько, насколько этого требует ее предназначение – оберегать своего Воина, не больше.

– Вот почему епископ все время обвинял ее в колдовстве! – задумчиво покивал головой Дэнис. – Он что-то чувствовал, хотя она никогда не совершала такого волшебства, как ты!

– Да, и ей повезло, что епископ не смог исполнить свои угрозы и отправить ее на костер! – невесело усмехнулся Реджинальд. – Себе бы она помочь не смогла.

– А вот с тобой он бы не справился! – с пониманием кивнул Дэнис. – Ты бы усмирил огонь или даже натравил бы его на самого епископа!

– Малыш, я бы мог просто призвать сильный ливень, – ответил Реджинальд, – но ты прав, я бы попросил огонь спеть епископу свою самую боевую песню!

– Кстати, Редж, ты бы позаботился о хорошей погоде на завтрашний день, —заметил Робин.

– Уже позаботился! – ответил Реджинальд и рассмеялся. – Хотя в походе в Святую землю я старался не обнаруживать своих сил, но король то и дело просил меня помолиться о том, чтобы погода была благоприятна его замыслам. Ричард говорил, что мои молитвы о погоде всегда воспринимаются свыше благосклоннее, чем молитвы всех церковных иерархов, которые сопровождали поход.

Робин рассмеялся вслед за ним. Дэнис, опасаясь, что они сейчас заговорят о чем-то другом и уйдут от темы, которая продолжала его интересовать так сильно, что янтарные глаза мальчика горели едва ли не ярче огня, подергал Реджинальда за рукав.

– Скажи, если ты тоже Воин, призванный охранять Средние земли, почему ты оказался так далеко и столько лет провел в чужих краях?

Реджинальд глубоко вздохнул.

– Робин и я – у нас одно служение и один долг, но он исполняется нами по-разному. Робин защищает Средние земли, я – их законного правителя, короля. Исполнение нами своих обязательств перед этим краем и привело нас сегодня друг к другу. А теперь, малыш, когда твое любопытство удовлетворено, поспи немного!

– Но я вовсе не хочу спать! – запротестовал Дэнис, с которого давно слетела сонливость.

Реджинальд улыбнулся и склонился к уху мальчика. Он напел несколько слов, и Дэнис, зевнув во весь рот, свернулся клубком на коленях Реджинальда и засопел, уткнувшись носом в сгиб его локтя.

– А говорил, что не можешь подчинить себе волю другого человека! – усмехнулся Робин, наблюдая, как Реджинальд за несколько мгновений погрузил Дэниса в глубокий сон.

– Это потому, что он еще маленький и ближе к природе, чем к людям. Или где-то посередине, – улыбнулся Реджинальд, ласково погладив по голове прильнувшего к нему мальчика. Все еще улыбаясь, он поднял взгляд на Робина, и в серебристых глазах Реджинальда не осталось и тени улыбки. – Поговорим о более мирских делах, мой лорд, прежде чем я разбужу его, – предложил он.

Робин ответил таким же серьезным и неулыбчивым взглядом и на миг прикрыл глаза в знак согласия. Они оба молча смотрели друг на друга, пока Робин не задал вопрос:

– Ты уже знаешь, что все твои владения находятся под опекой принца?

– Да, слышал и порадовался, – помедлив, ответил Реджинальд и, лениво передернув плечами, сказал с тайной угрозой: – Хотел бы я посмотреть в лицо тому, кто осмелится перед королем оспорить мои права на родовые земли! Равно как и права Марианны.

– Как и права Марианны, – медленно повторил Робин и усмехнулся. – Ты ведь сам, без моих слов, прекрасно понимаешь, что я не откажусь от Марианны, не отошлю ее от себя и не отдам даже тебе. Надо ли мне говорить, что она – изначально связанная со мной Светлая Дева? Моя Светлая Дева! Должен ли я воззвать к твоим знаниям Посвященного Воина, чтобы ты вспомнил, что это значит?

– Не утруждайся: я помню каждое слово из сказанных как леди Маред, так и моей матерью. Но попробуй взглянуть иначе, и тогда, ты, возможно сумеешь понять меня. Кем бы мы ни были, но ты, я, Марианна – мы все равно остаемся людьми, подвластными боли, сомнениям и прочим человеческим чувствам. Ты не можешь не согласиться со мной, что Марианне не место в Шервуде. Поэтому, как только мы покончим с осадой Ноттингема, я немедленно предложу ей приют в любом из моих замков по ее выбору. Я говорю тебе об этом со всей откровенностью, чтобы между нами не осталось недопонимания.

Робин едва заметно улыбнулся, откинулся спиной на стену и, прижавшись затылком к прохладной каменной кладке, молча закрыл глаза.

– Да, она не пожелает оставить тебя по собственной воле. Я уже знаю, что сестра скорее будет жить в хижине углекопа, но лишь бы рядом с тобой, – правильно понял его улыбку Реджинальд и внимательно посмотрел на Робина. – Марианна горячо любит тебя. Но ты, Робин, так же сильно любишь ее?

Робин приоткрыл глаза и молча посмотрел на Реджинальда.

– Она не пожелает по собственной воле, – повторил Реджинальд, – но есть еще и воля короля.

– Ты можешь настаивать на своих правах брата, – спокойно ответил Робин, – но если ты призываешь меня вспомнить, что мы тоже люди, тогда я тебе напомню: мы с ней связаны и как обычные люди. По христианскому закону Марианна тоже моя жена. Я не отдам ее, – повторил он, – даже если ты напустишь на меня все войска короля Ричарда.

– Вот как? – усмехнулся Реджинальд и бросил на Робина испытующий взгляд. – Не отдашь, даже если я сам выйду против тебя? Ты и тогда продолжишь упорствовать?

В глазах Робина дрогнула синева вечернего неба, потом они стали непроницаемыми, и Робин обрел обычное спокойствие и властность движений.

– Редж, если мы с тобой хотя бы раз скрестим клинки, то оба навсегда потеряем Марианну. И я даже представить себе не могу, как она поступит. Поверь мне на слово: лучше не проверять! – сказал он и легко поднялся, чтобы долить вина себе и Реджинальду.

Они вновь пригубили кубки и долго молчали.

– Робин, – наконец сказал Реджинальд, – мысли о том, что пришлось пережить моей сестре, пока меня не было в Англии, заставляют меня содрогаться. Неужели вот так проявляется сила союза Воина и его Девы?! Отпусти Марианну со мной! Я не смогу спокойно жить, зная, что ей по-прежнему угрожает гибель! Молчишь?.. Тогда, – Реджинальд тяжело вздохнул, – мне остается только молить тебя на коленях: отпусти Марианну! Ей здесь не место, и ты, как и я, не желаешь ей гибели!

Он уже был готов исполнить то, о чем сказал, но Робин взмахом руки запретил ему сделать это. Устало встав из-за стола, Робин бесшумными шагами прошелся по трапезной и остановился перед Реджинальдом. Обхватив себя руками, он низко склонил голову и спросил:

– Редж, что ты называешь гибелью? – не услышав ответа, он медленно вскинул голову и посмотрел на Реджинальда потемневшими глазами. – Я впервые встретил ее, когда она только-только вернулась во Фледстан из монастыря. Еще не зная, что это была Марианна, я потерял голову: такое очарование она излучала, так неудержимо притягивала к себе! Потом я видел ее не однажды. И с каждым разом подмечал, как бледнеет и меркнет ее улыбка, как гаснет сияние на ее прекрасном лице. Ее глаза – такие живые, яркие! – они становились пустыми. Она была одинока, не понимала, кто она, и потихоньку начинала смиряться, подчиняясь общим требованиям и правилам. Но ненадолго. И, словно очнувшись от забытья, она вспыхивала как костер и вновь принималась бунтовать против этих правил, срывая с себя невидимые оковы. Я должен был и дальше оставаться в стороне и молча наблюдать за угасанием той, которая была изначально предназначена только мне? Но ведь я любил ее, Редж, и она все то время любила меня! Я уж не буду говорить о том, что на нее тщательно и аккуратно расставляли силки, в которые она непременно бы угодила, и тогда нам не о ком было бы сегодня вести спор.

Реджинальд, не в силах больше выдерживать натиск Робина, с тяжелым вздохом уронил голову в ладони:

– Ты уверен в том, что сказал сейчас?

– Да, – услышал он в ответ жесткий голос Робина. – Я сам долго сомневался, пытался быть поодаль от нее, и если бы не уверился, что она без меня погибнет, то не приблизился бы к ней ни на шаг. Редж, у нее не могло быть другой судьбы! Если бы ты не был все это время неотступно возле короля, то и ты оказался бы здесь, в Шервуде. Шервуд неодолимо влечет всех, кто готов умереть с оружием в руках, но не поступиться долгом, честью и достоинством. Поэтому предоставь каждому из нас следовать своей судьбе и не противься!

Реджинальд отнял ладони от лица, вскинул голову и вслушался в шум леса, словно каменные стены не были для него препятствием.

– Да, дух этого леса очень могущественный! – сощурив глаза, сказал он по-валлийски. – К тому же он помножен на силу твоего духа. Он дремал до встречи с тобой и, разбуженный, вобрал тебя, Робин, воспользовавшись тем, что ты нуждался в нем. И теперь он стал так же нуждаться в тебе. На твоем месте я бы опасался его любви!

– Чего он хочет от меня? – спросил Робин, тоже переходя на валлийский язык.

Реджинальд, помолчав, покачал головой:

– Он сам еще не решил. Знает только, что ты ему нужен. Пусть каждый из нас следует своей судьбе, но мы должны быть едины, – он посмотрел на Робина и спросил: – Объясни мне, мой лорд, почему мы – Посвященные Воины Средних земель – оказались разжатыми пальцами одной руки, вместо того чтобы быть, как и должно, собранными в единой горсти? В сущности, я задаю тебе тот же вопрос, что мне задал этот мальчик: почему нас так разбросала судьба?

– Сначала разбросала, но потом всех собрала, – возразил Робин и, видя в глазах Реджинальда все тот же вопрос, с глубоким вздохом сказал: – Я сам много думал о том же, но так и не смог пока найти ответ. Когда-то давно я попытался задать твой вопрос отцу, но он отказал мне в ответе. Думаю, что ответ надо искать у леди Маред.

Реджинальд посмотрел на Робина долгим взглядом, и в его глазах мелькнула серебряная тень, которая до этого чаровала и Дикона, и Мача, и других, с кем он успел перемолвиться хотя бы словом.

– Нас собрал этот лес, Робин! – сказал он. – Всех нас, даже сына твоего брата. По каким-то одному ему ведомым причинам, о которых он не хочет мне рассказывать, он считает, что мы нужны только здесь, под его сенью.

– Что ж, раз Шервуд не хочет делиться своими тайнами даже с тобой, так тому и быть, – ответил Робин, подводя черту под долгим разговором. – Буди мальчика, Редж. Время сборов на исходе.

– Подожди! – стремительно сказал Реджинальд. – Мой лорд, король вернулся в свою страну, и мой долг защищать его скоро можно будет счесть исполненным. И теперь я хочу получить то, что по праву мое. Отдай мне Хранительницу! Она избрала меня, когда ей было четыре года, и я обязан быть рядом с ней и беречь ее ради нее самой и ради всех нас.

Робин внимательно посмотрел на Реджинальда, и в его памяти прозвучал полный тревоги шепот Марианны за ужином, когда она заметила взгляды, которые брат бросал на сестру лорда Шервуда: «Отговори его, Робин, прошу тебя! Я сердцем чувствую, что все это не к добру ни для кого!»

Реджинальд по-своему истолковал взгляд Робина и сказал:

– Признаюсь, меня поразили слова Марианны о том, что Клэренс побывала замужем, но, наверное, тому были причины, и для меня это обстоятельство не имеет значения.

Робин грустно усмехнулся:

– Причина простая, Редж. У нас нет Хранительницы. Она отказалась от Дара и ослепла. Мне помнится, Вилл как-то обмолвился, что говорил с тобой о нашей беде и о Клэр, когда был во Фледстане после гибели отца и падения Веардруна.

– Я не забыл, но, признаюсь, надеялся, что Клэр станет старше и что-то изменится.

– Нет, Редж. Она сожалела, и я много раз пытался помочь ей обрести зрение и силу, но все попытки оказались напрасными. Закон не сделал для нее исключения, и моя просьба была отвергнута. Клэр стала обычной женщиной. С того самого дня, когда она отвергла Дар, ваше предназначение друг другу утратило силу. Поэтому она забыла тебя и не ждала. И ты вправе не думать о ней. Сделанный ею когда-то давно выбор больше ни к чему тебя не обязывает.

Реджинальд долго молчал, размышляя над тем, что сказал Робин, затенив светлые глаза черными как ночь ресницами.

– Печально, – наконец отозвался он, но в его голосе послышалось упорство. – Тогда просто выполни мою просьбу. Я оставляю тебе Марианну, не препятствуя ей следовать своим путем, каким бы он ни был. Но взамен отдай мне свою сестру. Отдай не как Деву мне – ее Воину, а как обычную женщину.

– Редж, теперь я прошу тебя не настаивать и отступиться! Ради тебя самого! Клэр погружена в горе, как в кокон.

– Прошло слишком мало времени, но я терпелив.

– Ты не только терпелив, но еще и упрям! – воскликнул Робин. – Я опасаюсь не за нее, а за тебя! Ослепшая Хранительница не таит в себе опасности для простого человека. Но союз с ней Посвященного Воина грозит причинить сильный, даже неисправимый вред именно Воину – тебе, Редж! Она может ослепить и тебя, не заметив этого и не желая. Когда ты поймешь, что дарованные тебе силы и способности, иссякнут, будет поздно!

Реджинальд беспечно рассмеялся в ответ, а в его серебристых глазах Робин видел прежнее упорство добиться своего.

– В своих силах я уверен и готов рискнуть, Робин! Ты говоришь, предназначение утратило силу? Но я почему-то этого не почувствовал, достаточно мне было взглянуть на Клэр. Давай заключим соглашение: ты не станешь мне препятствовать, а я буду действовать исходя из обстоятельств, пообещав тебе, что ничем не огорчу твою сестру.

– Хорошо, – после долгого размышления согласился Робин. – Пусть все сложится так, как сложится, и – прежде всего! – как захочет сама Клэр. Она имеет право на собственные желания и свою волю.

– Ну, ты же знаешь, что иную волю я навязать ей не смогу, – усмехнулся Реджинальд, – а ты этого делать просто не станешь, даже если я тебя попрошу. А я не прошу!

Он наклонился к Дэнису, поцеловал его в лоб, и мальчик немедленно очнулся от сна. Поморгав, он с подозрением посмотрел на Реджинальда, который улыбнулся ему в ответ самой безмятежной и чарующей улыбкой.

– И все-таки я уснул не просто так! – проворчал Дэнис. – Крестный улыбается точь-в-точь как ты сейчас, когда что-то скрывает!

– А от тебя совсем непросто что-либо скрыть! – в тон ему ответил Реджинальд, и они с Робином рассмеялись, глядя на озадаченное лицо Дэниса.

В трапезную вошла Марианна, и Робин с Реджинальдом одновременно оглянулись на нее. Она была в мужском наряде. Белая рубашка открывала до локтей изящные смуглые руки. Серебряный знак Шервуда горделиво сиял на рукаве темно-зеленой куртки. Реджинальд невольно удивился, глядя на сестру: не наряду, а тому, с какой привычной уверенностью ее ладонь лежала на рукояти длинного меча, убранного в ножны на поясе, как твердо и решительно сжаты ее нежные губы, суровы и внимательны глаза. Она молча подала Робину зеленую куртку, подождала, пока он наденет ее, и протянула ему Элбион и колчан с луком и стрелами.

– Пора, Робин?

Он кивнул: назначенное им время для сборов истекало. И, словно услышав безмолвный зов лорда Шервуда, в трапезной начали собираться стрелки. Дэнис отыскал взглядом отца, который прощался с Тиль, и пробрался к Робину.

– Крестный! – воскликнул он, прыгнув Робину на шею. – Как я хочу быстрее вырасти, чтобы тоже сопровождать тебя!

Все дружно рассмеялись, а Дэнис, приникнув к Робину, шепнул ему на ухо:

– Очень прошу тебя, крестный: побереги моего отца. У него еще болит рана, которую он получил в Хольдернесе, хоть он и пытается скрывать это от тебя!

– Не волнуйся, малыш, я обещаю, что твой отец вернется к тебе живым и невредимым! – ласково прошептал в ответ Робин и, поставив Дэниса на ноги, встрепал ему волосы.

– Ты не забыл взять с собой планы штурма Ноттингема? – спросил Реджинальд, который успел тем временем переодеться в свою одежду и вернуться в трапезную.

– Они все у меня в голове, – усмехнулся Робин. – Когда я оценю обстановку и силы, тогда смогу выбрать нужный из вариантов.

Стрелки стали седлать лошадей. Робин вскочил на вороного Воина, окинул взглядом свое пока еще немногочисленное войско, и по его знаку стрелки помчались вглубь леса. Когда кони вынесли их к поляне, где высился многовековой дуб, Реджинальд, потрясенный открывшимся зрелищем, не удержал возгласа удивления:

– Вот это да! Боюсь, что король Ричард и в малости не предполагал, насколько грозные силы он призвал на помощь!

Залитая лунным серебром огромная поляна была тесна для конных и пеших воинов. Не только Реджинальд, но и Марианна смотрела на них, широко раскрыв глаза. Она впервые увидела все силы Шервуда, а до этой минуты не представляла себе, сколько в действительности людей нашло убежище в Шервуде за годы правления принца Джона.

– Слава лорду Шервуда – нашему отважному господину! – прокатилось по рядам стрелков при виде Робина, чей силуэт посеребрил лунный свет. Когда стрелки заметили рядом с ним Марианну, такой же силы гром голосов пророкотал: – Слава нашей леди – прекрасной Марианне!

– Лорд Робин, не принести ли нам тебе вассальную присягу, чтобы ты не сомневался, что нашу преданность тебе не поколеблет ни одно королевское слово?! – раздался чей-то веселый голос, и повсеместно рассыпался смех.

– Да ведь вы не знаете, каким окажется слово короля! – громко сказал в ответ Вилл. – А что если он перед штурмом Ноттингема прикажет нас всех повесить на забаву сэру Рейнолду?

– Тогда мы тем более останемся верными Шервуду! – откликнулся на слова Вилла задорный голос.

Робин поднял руку, и сплошная стена стрелков немедленно расступилась перед ним. По образовавшейся дороге он направил Воина к подножию дуба, где осадил вороного, который яростно грыз удила, роняя на землю белые клочья пены.

– Мы выступаем к Ноттингему! – сказал Робин, и его голос пролетел стремительной и мощной волной над смолкшей поляной. – Шервуд всегда отзывался на просьбу о помощи, не останется глух и сейчас, когда нас призвал сам король Англии! Многие из вас в душе сомневаются, не окажется ли этот призыв приглашением не только принять участие в штурме города, но и западней. Слушайте же! – привстав в стременах, Робин возвысил голос. – Я верю слову короля Ричарда! Но если он откажется от своего слова, которым пообещал нам всем безопасность, вы вправе защищать себя даже от короля!

По поляне прокатился громкий гул. Слыша этот гул, Реджинальд еще раз подумал, что король будет сильно удивлен тем, насколько грозна сила, откликнувшаяся на его призыв. Но мощь этой силы он видел не в ее числе, а в несокрушимой преданности Робину, который даже в присутствии короля был и останется единственным повелителем для каждого шервудского воина.

Робин пришпорил Воина, и вороной, промчавшись между стрелками, которые спешили уступить ему путь, понес всадника к Ноттингемской дороге. За спиной Робина вновь сомкнулись ряды стрелков, и неумолчный топот копыт и звон оружия сопровождали лорда Шервуда.

Лес начал редеть, и Воин вскинулся на дыбы, осажденный властной рукой. Робин окинул взглядом притихшую в предрассветной темноте равнину, окружавшую Ноттингем. Языки костров, разложенных на стенах, рвались в черное небо, отбрасывая огромные неровные тени. Такие же костры протянулись кольцом вокруг города на расстоянии, недосягаемом для стрел защитников Ноттингема. Среди осаждающих волной прошло движение: войско, появившееся из леса, было замечено дозорными королевских ратников. Через несколько минут дорога была перекрыта отрядом лучников, которые в два ряда – первый ряд, опустившись на колено, а второй стоя – нацелили луки. Выехав вперед на несколько шагов, Реджинальд громко назвал свое имя. Командир лучников склонил перед ним голову, махнул рукой, и лучники расступились, не опуская луков, по-прежнему нацеленных на вольных стрелков. Реджинальд подъехал к командиру лучников, кратко поговорил с ним и, вернувшись, кивком предложил Робину следовать за ним.

– Джон и я – мы поедем с тобой! – твердо сказал Вилл и тронул шпорами бока Эмбера.

Услышав его слова, Реджинальд стремительно обернулся и предупредил намерение Вилла, схватив его коня за поводья:

– Нет, Вилл! Король ждет только Робина и меня. Больше лучникам не велено пропускать никого, пока Ричард не побеседует с Робином. Поэтому ждите здесь, если не хотите, чтобы на вас обрушился шквал стрел!

Вилл недовольно покривил губы, но, повинуясь взгляду Робина, заставил Эмбера попятиться и встать в общий строй. Робин пришпорил Воина и бок о бок с Реджинальдом помчался к королевскому шатру. Высокий шатер был окружен ратниками, которым Реджинальд снова назвал себя, когда они с Робином приблизились к ним вплотную. Ратники окружили их, Робин и Реджинальд спешились и, оставив лошадей на попечение ратников, вошли в шатер.

Внутри при ярком свете факелов Робин увидел трех человек, среди которых один выделялся могучим телосложением и властной осанкой. Именно перед ним Реджинальд преклонил колено со словами:

– Государь, вот господин вольного Шервуда!

Рука короля Ричарда на миг по-дружески сжала плечо Реджинальда, одновременно поднимая его с колен. Ричард медленно подошел к Робину, неспешно и обстоятельно всматриваясь в его лицо.

– Значит, ты откликнулся на мой зов, смелый разбойник? – добродушно проворчал король. – Подойди ближе к свету! Я желаю лучше рассмотреть первого лучника Англии, чья слава докатилась даже до Святой земли!

Крепко взяв Робина за плечи, Ричард повернул его к свету и стал не торопясь, не упуская ни одной черточки, разглядывать Робина цепким и острым взглядом.

– Клянусь Гробом Господним! – воскликнул он, медленно отпуская Робина. – Мне уже доводилось видеть тебя, но я не могу вспомнить, когда и где! – и он тут же увлек Робина к выходу из шатра, не скрывая своего нетерпения: – Идем, я хочу видеть твое войско!

В сопровождении лорда Шервуда король Англии вышел наружу и остановился, глядя на темневшие вдали отряды вольного воинства. Соратники короля, которые были с ним, когда Реджинальд привел Робина в королевский шатер, и почтительно отступили в тень, чтобы не мешать королю беседовать с лордом Шервуда, вышли вслед за ними.

– Я поражен! – выдохнул Ричард и обернулся к одному из двух своих спутников: – Что скажешь, Лестер? Я не напрасно посылал Линкольна в Шервуд! Но едва ли я мог предположить, насколько внушительно войско знаменитого лорда разбойников!

Граф Лестер – высокий, темноволосый, остававшийся в ратном облачении – приблизился к королю. Он посмотрел на Робина, встретился с ним глазами, и они обменялись быстрыми взглядами.

– Это большая помощь, государь! – ответил Лестер, отвернувшись от Робина и устремив на короля бесстрастный взгляд. – Но и я бы не смог представить, что только в одном Ноттингемшире столько людей оказалось объявленными вне закона!

– Ты решил заручиться расположением их предводителя, мой славный Лестер, позволив себе столь вольные рассуждения? – усмехнулся Ричард и в упор посмотрел на Робина. – Так что же, послужит лорд вольного Шервуда королю Англии?

Робин в ответ склонил голову и вновь гордо выпрямился, глядя Ричарду прямо в глаза – так же, как на него смотрел король.

– Государь, мои воины рады оказать вам услугу, – негромко сказал он. – Все мое ратное искусство и сама жизнь находятся в вашем распоряжении.

– А ты гордец! – усмехнулся Ричард, с интересом разглядывая Робина. – Оказать услугу кому? Королю? Так говоришь, твоя жизнь в моем распоряжении? А что если, покончив с осадой Ноттингема и глупцом шерифом, я призову к ответу и тебя самого?

Невозмутимое выражение лица Робина не изменилось, и взгляд, устремленный на короля, остался по-прежнему спокойным. Робин молча пожал плечами, и Ричард правильно истолковал этот жест. Он свидетельствовал не о покорности лорда Шервуда королевской воле, как могло показаться, а о сомнении в том, что у короля получится исполнить свою угрозу. Лицо Ричарда потемнело, глаза угрюмо прищурились. Второй из спутников короля решительно шагнул к Ричарду и твердо сказал:

– Государь! Вы передали через графа Линкольна от своего имени гарантию вольным стрелкам. В вашей власти изменить данное вами слово, но король должен стоять на страже справедливости и не отвечать на добро неблагодарностью!

Взгляд короля вспыхнул гневом, но Ричард сдержался и, искоса посмотрев на того, кто упрекнул его, проворчал:

– Только то, что тебя во всем христианском мире почитают как олицетворение рыцарской чести, граф Уильям, заставило меня проглотить твой упрек! А теперь изволь мне объяснить, когда и чем я уже оказался обязанным этому человеку? На какую неблагодарность и несправедливость по отношению к нему ты сейчас намекал в своей пламенной речи?

– Вы ему обязаны свободой, государь, – спокойно ответил граф Пембрук и посмотрел на лорда Шервуда, – а я – возрождением веры в понятия о чести и благородстве, в существовании которых усомнился, посетив Англию с поручением привезти выкуп за вас.

Выслушав ответ Пембрука, Ричард откинул голову и уже иначе посмотрел на Робина:

– Так это тот, о котором ты мне рассказывал с таким восхищением? Тот, кто позаботился, чтобы хотя бы часть денег, собираемая моим братцем, все-таки попала по назначению? И ему я обязан свободой, а теперь он поможет мне раздавить очаг сопротивления, укрепив тем самым мой трон? Но ты говорил мне, что он отказался назвать себя, сославшись, что у него не одно имя, а два и оба они известны, но одно из них неугодно моему слуху. Полагаю, что неугодное мне имя я уже знаю, а теперь хочу услышать второе!

Он требовательно посмотрел на Робина, но, прежде чем тот успел ответить, к лорду Шервуда подошел граф Лестер. Дружески положив ладонь на плечо Робина, он обернулся к королю и с улыбкой сказал:

– Государь, позвольте мне представить вам сэра Роберта Рочестера графа Хантингтона, которого все считали погибшим и которого я узнал сейчас, несмотря на то что к прославленному имени Рочестеров он прибавил не менее прославленное имя лорда вольного Шервуда!