Текст книги "Похищение"

52
Прошлое

Я проснулась в темноте, ощутив под собой твердый пол, и не сразу сообразила, что лежу на полу своей спальни в доме Неда. Грудь болела, горло саднило. Я вспомнила, как Нед меня душил.

Я сглотнула болезненный комок в горле. Наверное, он не хотел всерьез меня убивать – а ведь мог, если бы перекрыл дыхательные пути на несколько секунд дольше. Но я нужна ему, пока не закончится месяц, нужно иметь возможность показывать меня миру.

В памяти вспыхнули вчерашние события, и мой полный горя крик эхом разнесся по безмолвному дому. Замелькали образы: человек в балаклаве вытаскивает Хантера из машины, направляет ствол вниз, грохочут выстрелы. Убийца поднимает голову, смотрит на меня, обходит тело Хантера и идет ко мне.

Я свернулась клубком. Я недооценила Лукаса. Это он виноват в смерти Хантера, я не сомневалась. Столько всего на это указывало: и сообщение, которое отправил Лукас со своего телефона, когда я подошла с ним поговорить, и то, как он смотрел на Хантера, когда мы уходили. Видимо, Лукас решил, что Хантер виновен в гибели Лины. Вот только он ее не убивал.

Я вдруг вспомнила сообщение с большим пальцем вверх от контакта по имени Эймос Керриган, которое Нед получил в самолете, перед тем как мы отправились в Лас-Вегас. Нед разговаривал с каким-то Эймосом после убийства Лины. И выглядело это так, будто он просит прийти и убрать ее тело из дома. Может, Нед и Жюстин убил, а сообщение получил от Керригана, когда тот дал ему знать, что избавился от трупа. К горлу подкатила тошнота, я вскочила на ноги и помчалась в ванную.

Я опустошила желудок, вытерла рот и уселась на пол в ванной, положив голову на колени. Я ничего не понимала. Как Лина прошла иммиграционный контроль в аэропорту Вильнюса? Я вспомнила, что Нед сказал Эймосу Керригану найти паспорт Лины и его слова: «На этот раз следует сделать все более тщательно…» Может, он кому-то заплатил – той, кто могла бы выдать себя за Лину, отправившись в Литву по ее паспорту? Затем эта женщина или сам Нед использовали телефон Лины, чтобы послать сообщения Вики…

Но Лукас потрудился проверить, на самом ли деле Лина приехала в Вильнюс. Возможно, он выяснил и то, действительно ли это была Лина Мелькуте. И пришел к выводу, что ее место заняла самозванка. И поскольку Нед указал на Хантера – сообщив Лукасу, что именно Хантер последним видел Лину живой, – тот велел его убить.

Так кто же такой Лукас? Лина была сиротой, но, возможно, он из друзей семьи, тот, кто приглядывал за ней, когда она осталась одна – тот, кто может отомстить за ее смерть. Это объяснило бы, почему убили Хантера. Ради возмездия. А значит, ничего еще не закончилось. Лукас придет за Недом, а потом – за мной. Он завершит то, что не сделал его стрелок.

53
Настоящее

Последние три дня я хожу кругами по комнате. Стоило догадаться, что наше похищение связано с Линой. Теперь я во всем разобралась. За всем этим стоит Лукас. Я знала, он будет за нами охотиться, но не думала, что нас похитят. Возможно, он хочет вытрясти деньги из Джетро Хоторпа перед тем, как убить пленников.

Устав ходить, ложусь на матрас и укутываюсь в плед. Когда я познакомилась с Лукасом, тот сказал, что на следующий день возвращается в Вильнюс. Значит, вот откуда он организовал наше похищение и отдает приказы двум тюремщикам, которые нас тут держат?

Догадался ли Нед, что всем руководит Лукас? Наверное, уже да, ведь теперь Хоторп знает – все из-за Лины. Тогда он должен сообразить, что живым ему отсюда не выбраться. Как только похитители получат деньги, его убьют. Меня, может, и пощадят, а ему точно не жить.

Из подвала слышится шум.

– Просыпайся, Нед, наконец-то этот день настал. Твой отец заплатил нам, поэтому мы отпустим тебя пораньше.

– Что? – сонным голосом говорит Нед. – Вы меня освобождаете?

– Да, отпускаем. До назначенного времени еще пара часов, так что можешь пока привести себя в порядок. Нельзя же, чтобы отец увидел тебя в таком отвратительном состоянии, правда?

Нед то ли всхлипывает, то ли смеется.

– Можно принять душ? – спрашивает он. – Чистую одежду?

– Конечно. Можешь даже выпить кофе, если хочешь. – Молчание. – Но есть условие: если кто-нибудь спросит тебя о жене, ты не знаешь, что с ней случилось. Говори, что ее держали отдельно. Если заявишь, что мы ее убили, мы скажем, что это по твоей просьбе. И если тебе интересно, как это произойдет – так у нас есть запись, где ты просишь ее убить. Достаточно подбросить аудио в полицейский участок или опубликовать в социальных сетях, и ты проведешь остаток жизни за решеткой, особенно если прибавить сюда убийство Лины. Так что, не забывай, Нед. Помалкивай о жене и не притворяйся, будто вел себя как герой. – Снова молчание. – Твоя жена пыталась сбежать, представляешь? Она боролась, а ты – нет. Ты ничего не сделал, чтобы попытаться выбраться.

– Ага, и посмотри, куда ее это привело, – усмехается Нед.

– То же самое случится с тобой, если ты скажешь или сделаешь что-нибудь, что нас расстроит. Мы будем следить за тобой, Нед, во все глаза. – Раздается звук открывающейся двери. – Так, пойдем-ка в душ.

В комнате наверху я дрожу. Все кончено. Они освобождают Неда, его не убьют. А я буду в безопасности, ведь он искренне верит, будто я мертва. В меня стреляли не для того, чтобы разыграть его, как я опасалась.

Тюремщик выполнил мою просьбу.

54
Прошлое

Нед пришел ко мне в спальню – принес поднос с ужином. Я не хотела, чтобы он понял, как я боюсь его, поэтому не отводила взгляда, пока он ставил еду на стол. Лицо его выглядело кошмарно, на нем все еще были отметины после того, как я три дня назад на него набросилась. Это меня радовало.

– Постарайся поесть, – сказал он. – Не хочу, чтобы у тебя был истощенный вид, когда мы будем объявлять о разводе.

Я не ответила, просто продолжала смотреть на него. Было в лице Неда еще что-то, какая-то настороженность. Похоже, он боялся за свою жизнь, и этому я тоже радовалась. Что бы с ним ни случилось, он это заслужил.

Раздался звонок домофона, и Нед так вздрогнул, что я едва не рассмеялась в голос. Он выбежал из спальни, в спешке оставив дверь открытой, и я представила, как он стоит наверху лестницы и ждет, пока новый охранник отопрет входную дверь внизу. Голос новенького я услышала в коридоре на следующий же день после обеда с Лукасом и разозлилась, что Хантера так быстро заменили.

– Меня зовут Карл, сэр, – сказал охранник вошедшему гостю. – Я новый сотрудник мистера Хоторпа.

– Сообщите, пожалуйста, моему сыну, что я хочу его видеть.

На лестнице послышались шаги Неда.

– Папа, что ты здесь делаешь? – спросил он.

Я вскочила с кровати и подкралась к двери.

– Что с твоим лицом? – рявкнул Джетро Хоторп. Он снова был безупречно одет, в отличие от Неда, который в своих джинсах и наполовину расстегнутой рубашке выглядел взъерошенным. – Подрался?

– Ерунда.

– По мне, так вовсе не ерунда. Где ты пропадал? Я приезжал во вторник и никого не застал. И почему не отвечаешь на звонки?

– Занят был. Слушай, пап, ты зачем приехал?

– В кабинет, – пробурчал Джетро Хоторп, бросив взгляд на охранника, который все еще торчал в холле.

Тот был весь в черном, с обритой головой, а руки держал строго по бокам. Я успела только мельком увидеть его лицо, прежде чем он повернулся к двери.

Не знаю, с чего я взяла, будто можно попросить помощи у отца Неда. Наверное, потому, что каждый раз, когда они при мне встречались, Джетро злился на сына. Дождавшись, пока охранник выйдет на улицу, на свой пост на крыльце, я побежала вниз по лестнице в холл. Помедлила в начале коридора, который вел в кабинет Неда, а потом, борясь с подступающими слезами, поспешила в библиотеку; я не поднимала головы и не смотрела на пол, где лежала Лина. Закрыв за собой дверь, я бесшумно направилась к двойным створкам, ведущим в кабинет.

– Где Хантер? – спросил Джетро Хоторп.

– Пришлось от него избавиться, – сказал Нед. – Он не справлялся со своими обязанностями. Карл его заменил. – Наступило молчание. – Еще раз спрашиваю: зачем ты приехал?

– Из-за твоего нелепого брака. Что ты еще выдумал? Мне нужна правда.

– Не стоит беспокоиться, мы расстаемся.

Джетро с отвращением фыркнул.

– Уже? Сколько прошло – чуть больше двух недель?

– Ладно, – сказал Нед. – Хочешь правду, так слушай. Я встречался с ней некоторое время и взял с собой в Лас-Вегас, потому что она сказала, будто никогда раньше не летала на самолете, и я ее пожалел. После, уже в Вегасе, она заявила, что беременна. Да, ужасно, но я подумал, что должен поступить правильно по отношению к ней и своему будущему ребенку. Поэтому и женился.

– Что?! – Джетро Хоторп вскричал так, словно у него прихватило сердце. – Она беременна?

– Нет, – отозвался Нед. – Она обманула меня, пап. Обманула, чтобы заставить жениться. Охотилась за деньгами и выдумала всю эту историю насчет беременности. – Он едва ли не хныкал. – Представляешь, каково мне пришлось?

– Серьезно? – прогремел Джетро. – Ты позволил себя надуть какой-то девчонке?

Нед заговорил более жестким тоном.

– Ты не улавливаешь смысла. Когда я расскажу журналистам, почему мы расстаемся, они поймут, каково мне было, увидят, что женщины всеми силами пытаются вытянуть из меня деньги, – то притворяются, будто я над ними надругался, то прикидываются беременными. Разве ты не понимаешь, что тогда обвинения против меня исчезнут? Пресса перестанет за мной охотиться, они начнут мне сочувствовать.

Я зажала рот рукой, заглушая крик. Пусть я догадывалась об этом, но услышать от Неда признание, что он меня использовал, чтобы защититься от обвинений Жюстин, услышать его злобную ложь обо мне, было тяжело.

– Надеюсь, ты вызвал Пола Карра и подписал с ней брачное соглашение? – спросил Джетро Хоторп.

– Конечно, я же не идиот.

– Сколько? Сколько она попросила?

– Я предложил ей пятьдесят тысяч в случае развода, но она отказалась, – объяснил Нед. – Попросила только фунт за каждый день, что мы остаемся женатыми.

– Подожди. – Я представила, как Джетро Хоторп поднимает руку ладонью к Неду. – Что за бред? Если она обманом женила тебя на себе, чтобы залезть к тебе в карман, зачем ей просить по фунту за каждый день вашего брака? Даже если вы разойдетесь через два года, сумма составит не более семисот фунтов. Здесь кроется какой-то подвох.

– Но выходит не фунт в день, – сказал Нед. – Цифры удваиваются.

– Что ты имеешь в виду?

– Фунт за первый день, а потом за каждый последующий сумма удваивается, – объяснил Нед. – Понимаешь, она получает фунт в первый день нашего брака, два фунта во второй, четыре фунта в третий, восемь фунтов в четвертый…

– Ты ведь не согласился на это, правда? – оборвал его Джетро Хоторп.

– Конечно, согласился, – отрезал Нед.

– Ты совсем спятил? Ты хоть потрудился все подсчитать?

– Нет, но ты не волнуйся, это только на первый месяц нашего брака.

– Единственное, что меня волнует: как это я умудрился вырастить такого кретина! Может оказаться, что ты должен ей миллионы!

Дверь кабинета открылась, потом с оглушительным треском захлопнулась. Я услышала, как Джетро Хоторп пронесся мимо библиотеки, громко и сердито топая. Я осталась на месте – вдруг Нед бросится за отцом. Но тут раздался грохот, будто что-то разбилось о стену.

– СУКА! ГРЕБАНАЯ СУКА!

Я отшатнулась и выскочила из библиотеки. В своей спальне я принялась метаться взад и вперед, злясь, что Нед меня использовал. Не было никакой поездки в Вегас в последнюю минуту, он все спланировал еще до того, как мы уехали. Нашел мое слабое место и воспользовался им, чтобы защититься от заявления Жюстин. Ведь если бы у нас с Недом были тайные отношения в течение последних нескольких месяцев и он собирался сделать мне предложение, зачем ему нападать на собственную сотрудницу за день до нашего отъезда, кто в такое поверил бы?

Подумав немного, я спустилась по лестнице на кухню и взяла из ящика нож с длинным острым лезвием. Потом метнулась обратно к себе в комнату и заперлась на замок. На улице почти стемнело. Я думала, Нед вспомнит, что забыл меня запереть, но он не пришел. И отлично. Скоро он ляжет спать, и как только он уснет, я найду его комнату, приставлю ему нож к горлу, отберу телефон и вызову полицию. А если вздумает дернуться, убью. Убью за Жюстин и Лину, и за Хантера.

Но ничего из этого я сделать не успела – меня похитили.

55
Настоящее

Я направляюсь в ванную, волоча за собой плед. Когда они за мной придут? С тех пор как увезли Неда, в доме слышатся странные звуки, будто двигают что-то, возможно, мебель. Эти изменения от постоянства к хаосу заставляют нервничать.

Запираю дверь, включается свет. Он режет глаза, и я на миг прислоняюсь к стене. Наклоняюсь открыть шкаф, достаю из косметички гвоздь и прочерчиваю на двери последнюю линию. Под чертой я нацарапала 14/9 – дату окончания нашего плена. С того дня, как нас похитили, прошло ровно четыре недели.

Возвращаюсь на матрас. Долго ждать не приходится, вскоре я слышу, как открывается дверь.

– Пора, – говорит мужской голос.

Это не тот человек, который приходит обычно. Другой.

Встаю. Он надевает мне на голову капюшон, но руки не связывает, может потому, что я держу плед; опустив ладони мне на плечи, тюремщик выводит меня из комнаты.

Он ведет меня по коридору. Я знаю, что мы проходим мимо двойных дверей, к передней части дома, и воображаю, будто у входа ждет машина, которая отвезет меня в безопасное место. Но тюремщик останавливается и направляет меня в комнату справа, там кухня с длинным столом и стеклянными дверями в конце. Заставляет сесть. Чую аромат кафе, и рот наполняется слюной.

– Послушай внимательно, – говорит тюремщик, голос раздается позади меня. – Сейчас я сниму капюшон и надену тебе солнцезащитные очки, чтобы глаза привыкли к свету. Все понятно?

– Да.

– Зажмурься.

Делаю, как он велел, и с меня снимают капюшон. Свет жжет закрытые веки, и я рефлекторно опускаю голову. Мне надевают солнечные очки. Поднимаю голову, смотрю в щелочку глаз и снова их закрываю.

– Я скоро вернусь, – говорит тюремщик. – Не шевелись. С места не двигайся.

Дверь затворяется. Слышу приглушенные звуки, стук молотка; на пол ставят и перемещают какие-то вещи. Пока глаза привыкают к свету – слегка приоткрываю их и снова зажмуриваюсь, постепенно увеличивая время, – я гадаю, где же мой тюремщик. Наверно, уехал с Недом. Тот сейчас со своим отцом, но разнеслась ли уже весть, что его спасли, а я, скорее всего, мертва?

Похититель возвращается, ходит где-то позади.

– Не поворачивайся, – говорит он. – На столе прямо перед тобой – письмо с инструкциями. Прочитай его как минимум три раза, можешь больше. Какими бы странными тебе ни показались пункты, все их нужно выполнить точно. Твоя помощь – в обмен на жизнь. – Он замолкает, ждет, чтобы слова проникли в мое сознание. – Все ясно?

Меня пробирает дрожь.

– Да.

– Если бы существовал другой способ, мы бы выбрали его. Но слишком многое поставлено на карту. Помни об этом. Нам от тебя нужно слепое доверие. – Опять молчание. – Ты готова нам довериться?

– Да, – снова отвечаю я.

Разве у меня есть выбор?

– Как только выучишь инструкции, сожги их. Ничего не записывай, не делай пометок. Я ухожу. Не пытайся на меня посмотреть. На стене перед тобой часы. Сейчас шесть утра. Не двигайся пятнадцать минут, разве что можешь налить себе кофе. Когда пятнадцать минут истекут, прочти письмо.

Он уходит; из-под моих очков капают слезы. Я выбралась из комнаты. Я жива.

56
Настоящее

Вытираю щеки, подняв очки, ищу часы. Смотрю на циферблат, глаза постепенно привыкают к свету. Черные стрелки сообщают, что сейчас пять минут седьмого.

Смотрю на стол. На нем лицевой стороной вниз лежат два листка. Рядом – кофейник, бутылка молока и пара чашек. Наливаю себе кофе и, дрожащими руками поднеся чашку к губам, делаю глоток. Горячий кофе такой крепкий, что я держу его во рту и проглатываю не сразу. Смотрю на листки. Все кажется мне нереальным, будто мое тело по-прежнему заперто во тьме, и я смотрю на все это сверху. Делаю еще глоток кофе и прикрываю глаза, наслаждаясь ореховым, слегка жженым вкусом.

Снова смотрю на бумагу. Все, что там написано, определит мою дальнейшую жизнь. Появится ли у меня новое имя? Куда я отправлюсь? Приедет ли за мной машина, отвезет ли в безопасное место? А как насчет денег? Желудок сжимается. Я очутилась здесь из-за денег, потому что хотела облегчить себе жизнь.

Черные стрелки часов показывают четверть седьмого. Глубоко вздохнув, убираю с коленей плед и кладу его на стол, а потом снимаю очки. В окна льется слишком яркий свет, и я уже хочу надеть очки снова, когда что-то привлекает мое внимание. Я вглядываюсь в чашки, прищуриваюсь, беру одну, поворачиваю так и эдак. Это же мои чашки, я купила их в Вегасе. Должно быть, когда нас забрали, один из похитителей возвращался в дом Неда. Оставляю их в покое, мой разум слишком измучен, чтобы сейчас это обдумывать.

Переворачиваю листок и читаю первую строчку.

Сегодня суббота, 31 августа.

Хмурюсь. Наверное, какая-то ошибка. Сегодня суббота, 14 сентября, двадцать девятый день нашего плена. Я это точно знаю. Продолжаю читать.

Сегодня вашему браку с Недом Хоторпом ровно тридцать один день.

По коже бегут мурашки. Что это? Какая-то шутка?

Тебе кажется, что прошло больше времени, но твои дни здесь длились меньше двадцати четырех часов. Сегодня пятнадцатый день твоего плена.

Пятнадцатый день? Я потрясенно поднимаю голову. Не может быть, чтобы меня держали в той каморке всего четырнадцать дней.

Продолжаю читать.

Когда тебя спросят, ты скажешь, что Нед снял этот дом на две недели, хотел спрятаться от журналистов, которые обсуждают заявление Жюстин Элан. А еще он хотел провести немного времени со своей молодой женой. Информация в соцсетях все подтвердит. Можешь проверить это на его телефоне в спальне наверху, в соответствии с нашими инструкциями.

Я прочитала абзац еще дважды и даже после этого сомневаюсь, что поняла правильно. Нед снял этот дом? Перечитываю снова. Нет, так я должна сказать, когда меня спросят. Но почему? И кто будет спрашивать? Дочитываю письмо и начинаю сначала. С трудом понимаю, о чем речь, о чем меня будут спрашивать… Только на третий раз до меня наконец доходит.

Наше похищение вовсе не было похищением.

Часть вторая
Расплата

1

Стою у раковины, держа в одной руке письмо, а в другой – зажженную спичку. Пытаюсь отделаться от страха, что не запомнила инструкции как следует и не смогу их выполнить. Но я должна. Мне это нужно.

Подношу огонек к углу листка, желто-голубое пламя мгновенно набирает силу, жар обжигает пальцы; я смотрю, как бумага чернеет и скручивается. В последний момент бросаю письмо в раковину и быстро включаю воду, которая смывает в сток обугленные остатки вместе со спичкой. Коробок кладу на место, в ящик, где его нашла, и принимаюсь осматриваться – вот чайник, вот холодильник; открываю шкафчики, запоминаю содержимое.

Подхожу к стеклянным дверям, на которые так надеялась, когда пыталась сбежать, и выглядываю наружу. Вижу большую мощеную площадку с бассейном, и вдруг меня охватывает странное ощущение дежавю. Мне знакома эта площадка и этот бассейн.

С колотящимся сердцем открываю раздвижные двери и выхожу, едва замечая свежий воздух и тепло утреннего солнца, согревающего кожу. Вижу запоминающиеся шезлонги в серо-желтую полоску, барную стойку в конце бассейна, табуреты, аккуратно под ней расставленные, чую в воздухе запах моря.

В потрясении сажусь на один из шезлонгов. Это дом в Хейвен Клифф, где мы обедали с Недом и Лукасом. Если мне требовалось доказательство, что за нашим похищением стоит Лукас, вот оно.

Помня, что время летит, возвращаюсь на кухню и выхожу в коридор. Напротив кухни есть дверь, открываю ее – за ней столовая. Дальше по коридору расположены двойные двери, мимо которых я проходила, пытаясь сбежать. За ними ровно то, что я и представляла себе: большая гостиная. На низком столике, инкрустированном камнем, лежат книги и журналы, книги – мои, видимо, их взяли из моей комнаты в доме Неда. Один из моих пледов небрежно брошен на ручку дивана. Еще я нахожу чашку, на дне видны пятна от кофе.

Выполняя инструкции, осматриваю оставшуюся часть дома. Напротив гостиной – широкая лестница на второй этаж. Прохожу дальше по коридору в обшитую деревянными панелями библиотеку, за которой находится кабинет. А напротив библиотеки, рядом с гостиной, каморка, где меня держали.

Открываю дверь и медлю на пороге. С окна снята доска, комната уже не погружена во мрак. Ничего похожего на то, что я себе представляла. В моем воображении она была обшарпанной, стены пожелтели от старости. Но они гладкие, выкрашенные в светло-зеленый цвет, как листва за окном.

Перед окном – стол красного дерева, на нем вычурная лампа. В углу, где лежал матрас, притулилось удобное кресло с темно-зеленой обивкой и низкий столик с еще одной лампой. У противоположной стены – небольшая книжная полка, заставленная аккуратными рядами книг. Невозможно поверить, что этот прекрасный кабинет служил мне домом четыре недели – то есть две, поправляю я себя. Мой разум пытается понять, как они это сделали и зачем. Но у меня нет времени, не сейчас.

Иду в маленький туалет. В окно проникает свет, и нет необходимости проделывать все действия – закрывать дверь и защелку, – чтобы увидеть, что мыло исчезло. Заглядываю в шкафчик под раковиной – он пуст. Проверяю дверь и стену около нее, мои царапины и расчеты затерты. Ничего не осталось, ни следа меня.

Кроме… Вернувшись в комнату, я подхожу к стене, по которой размазала кровь. Она все еще там. Это было. Все реально.

Возвращаюсь в коридор. Дверь в подвал дальше, но я не в силах спуститься туда и осмотреть помещение, где держали Неда.

Спешу наверх, в главную спальню. Кровать не заправлена, у шкафа стоят два наполовину упакованных чемодана. На стульях у низкого окна брошена одежда, часть – моя, другая, по-видимому, Неда. Замечаю свою сумочку, которую не видела с тех пор, как приехала в дом Хоторпа после Вегаса, – она стоит на полу слева от кровати, а с правой стороны на тумбочке лежит знакомый телефон – Неда. Дверь в ванную заманчиво открыта. Больше всего на свете я мечтаю принять душ. Но сначала опускаюсь на кровать, ерзаю по простыням, а потом встаю.

В ванной влажно и душно; наверное, здесь мылся Нед. Касаюсь темно-синего полотенца, небрежно брошенного на вешалку, оно все еще сырое. Но есть стопка чистых полотенец. Забрасываю одно из них на дверцу душа, снимаю пижаму. Захожу в кабину, поворачиваю кран и становлюсь под каскад исходящей паром воды. Она течет по мне, попадает в уши, омывает тело до пяток; тянусь к строю флаконов, расставленных на полке, мою шампунем волосы, намыливаю тело и скребу кожу до скрипа. Выбираться не хочется, остаться бы здесь навеки. Но, постояв еще несколько минут, неохотно выключаю кран, обматываюсь полотенцем и выхожу из кабины. Подойдя к зеркалу, рассматриваю свое лицо. Оно стало бледнее, похудело, под глазами – темные круги. Но это все еще я.

Рядом с ванной находится небольшая гардеробная, с одной стороны висит такое количество одежды – моей одежды, – которое я взяла бы в двухнедельный отпуск, с другой стороны – вещи Неда. Выбираю белые шорты и футболку, надеваю кроссовки, в ванной нахожу свою щетку и причесываю влажные волосы.

Вернувшись в спальню, усаживаюсь на кровать, ставлю сумку себе на колени и роюсь внутри. Первое, что я вижу, это паспорт. Быстро проверяю имя; пусть меня не будут считать мертвой, мне нужно удостовериться, что я осталась Амели Ламон. Фото в нем то самое, которое я сделала незадолго до папиной смерти.

В сумке есть и другие вещи, те, что лежали там раньше, – влажные салфетки, блеск для губ, кошелек, ключи от дома моего детства в Рединге, всегда ношу их с собой; еще я нахожу в сумке то, чего там не было, – связку ключей с пультом дистанционного управления и мой телефон. Я беру его, включаю – он полностью заряжен. Единственные, с кем я постоянно переписывалась, это Кэролайн, Жюстин и Лина, ну еще иногда Вики, если я опаздывала на работу. Бесчисленное множество сообщений от Кэролайн. Я пролистываю к тому, которое она отправила двадцать шестого июля в ответ на мое фото из самолета.

Амели, если ты еще не улетела, позвони мне. Это срочно. Случилось кое-что, о чем ты должна знать.

У меня сердце разрывается, когда я читаю еще двадцать с лишним сообщений, все от Кэролайн, все с просьбой срочно позвонить. Наверное, она ужасно волновалась, когда я ни на одно не ответила. Теперь-то становится ясно: я не забывала телефон в самолете, его взял Нед и заодно сломал мой ноутбук.

Нахожу сообщение от второго августа, на следующий день после нашей свадьбы с Недом, отправлено после того, как Кэролайн позвонила мне в отель и рассказала о нападении на Жюстин.

Амели, это правда? Ты на самом деле вышла за Неда? Передают по всем новостям.

Затем, на следующее утро, другие сообщения, а после них вот что:

Знаю, скорее всего, ты не получаешь мои сообщения, иначе уже позвонила бы. Но если ты их все же читаешь, напиши хоть слово в ответ. Мне нужно знать, что с тобой все в порядке.

А потом послание – якобы от меня, отправленное с моего телефона Кэролайн спустя два дня после того, как мы с Недом вернулись в Англию.

Привет, Кэролайн! Спасибо за беспокойство, но ты же понимаешь, я сейчас ужасно занята. Пожалуйста, не переживай, у меня все отлично, я счастлива замужем. Скоро позвоню!

Неудивительно, что Кэролайн этому не поверила. Я бы никогда не сказала ей, будто слишком занята для нее.

От Жюстин ни словечка, и мне приходится бороться со слезами. Если то, что я думаю, правда, к тому времени, как я уехала в Лас-Вегас, она уже умерла.

Поднимаюсь с кровати, понимая, что нужно закончить осмотр дома. Взяв свой телефон и телефон Неда, выхожу из комнаты, нахожу еще четыре спальни, все с ванными комнатами, и возвращаюсь на кухню. Проверяю часы: уже восемь пятнадцать, почти настала пора выполнить следующий пункт инструкций. На мгновение замираю: то, что меня просят сделать, кажется слишком чудовищным. Но выбора нет.

Быстро проверяю в уме, правильно ли выполнила первую часть.

Для начала как следует все проверь. Обрати внимание, где находишься, внимательно осмотрись на кухне, потом в оставшихся помещениях. Пройдись по дому, открой шкафы, все потрогай. Помни, что последние две недели вы с Недом жили здесь как муж и жена. В спальне хозяев наверху ты найдешь свою одежду. А также увидишь наполовину упакованные чемоданы: сегодня вы с Недом собирались вернуться в его дом в Уэнтворте.

Перед тем как принять душ, полежи на кровати, как будто ты там спала. Твой телефон в сумке, после душа проверь последние сообщения. Сотовый Неда у него на тумбочке. Выйдя из спальни, захвати его с собой на кухню. Ровно в 8:20 утра переходи к следующей части инструкций.