Текст книги "Дорогая Жасмин"

Они долго лежали, тяжело дыша, пока наконец Жасмин не пролепетала чуть слышно:

– Вы не покорите меня своей страстью, милорд! Не заставите подчиниться!

– А я думал, ты решила умаслить меня своей! – расхохотался Джеймс.

– Бесстыдник! – вскричала она, шутливо замахиваясь. Пытаясь защититься, он схватил ее в объятия и принялся осыпать поцелуями.

– Мадам! Мадам! Неприлично бить своего мужа!

Жасмин, как игривый котенок, потерлась щекой о его щеку.

– Ты самый противный, самый невыносимый человек на свете, Джемми Лесли, и всегда был таким. Тебе просто повезло, что я влюблена до безумия и вовеки не захочу никого другого, а не то, даю слово, прикончила бы тебя не задумываясь.

Джеймс осторожно погладил темную головку, намотал длинные волосы на руку и негромко признался:

– Никогда еще я не нуждался так ни в одной женщине, дорогая Жасмин, но ты необходима мне как воздух. До нашей встречи я не знал, что такое счастье. Я безумно ревную к каждому мужчине, кто посмел хотя бы бросить на тебя взгляд. И ненавижу те годы, которые мы провели в разлуке.

– О Джемми! Я избалованна, надменна, высокомерна и иногда, сама того не желая, могу обидеть и причинить боль, но люблю тебя всем сердцем, мой милый муженек! – страстно пролепетала Жасмин, принимаясь его целовать.

– А, вот вы где! – воскликнул Адам Лесли, входя в шатер. Граф поспешно вскочил, увлекая жену за собой. Адам насмешливо прищурился.

– Дядя! – Жасмин наскоро отряхнула юбки и пригладила волосы. – Прошу, простите меня за грубость! Я напрасно так вспылила.

– Пустое, девушка, – отозвался Адам, небрежно взмахнув рукой. – Ты, кажется, снова носишь ребенка, а беременные женщины склонны раздражаться и капризничать. Ну а теперь подойди и поцелуй меня, чтобы скрепить примирение!

Он протянул руки.

Жасмин, смеясь, обняла его и поцеловала в щеку.

– Неужели в Шотландии совершенно невозможно ничего утаить?

– Увы, дорогая, – хмыкнул Адам.

Вечером мужчины танцевали под завывание волынок на лугу, освещенном огромной августовской луной. Пламя костров отбрасывало причудливые тени на эту почти первобытную сцену. Джемми объяснял Жасмин, как отличить один клан от другого по цветам пледов. На шотландке клана Брюсов пестрели красные квадраты, разделенные белыми полосами, в которых находились зеленые квадраты поменьше, обведенные темно-красным. Семейство Макдуфов носило охотничьи цвета – темно-синий, зеленый, голубой и красный, Эрскины – красный с черным, а Линдси – красно-зеленый. На шали Жасмин красовались голубые и зеленые квадраты с пересекающимися темно-синими широкими и желто-красными узкими полосами.

В последнюю ночь игр Жасмин вместе с Фионой Лесли снова наблюдали за танцующими мужчинами. Шотландцы грациозно переступали между скрещенными шпагами, ухитряясь не задевать за клинки. Жалобно надрывались волынки, ветерок доносил запах вереска. Огни костров взвивались в небо, как неистовые танцоры. Во всем происходящем было нечто дикое и примитивное, и в Жасмин возбужденно бурлила кровь ее кельтских предков.

Однако, когда настал рассвет, на безоблачном небе появились темные тучи, грозившие пролиться дождем. Приглашенные стали разъезжаться, и луг Брюсов снова опустел.

– Вы можете сократить дорогу, если отправитесь домой прямо отсюда, – предложил Адам. – Мы выедем следом и захватим вашего управителя Адали. Он закроет городской дом и привезет вещи. Путешествуя налегке, вы скорее окажетесь в Гленкирке.

– Что скажешь, Жасмин? – спросил граф.

– Да, Адам прав, но мне все-таки придется вернуться в город. Нужно поговорить с Кира, моими банкирами, по неотложному делу.

Они снова переправились через Ферт-оф-Форт и очутились в Эдинбурге. Джеймс Лесли поехал домой, а Жасмин отправилась на Голдсмит-Элли, неподалеку от Хай-стрит. После встречи с банкирами она вышла на улицу и неожиданно оказалась в окружении подозрительных оборванцев. За спиной раздался знакомый ехидный голос.

– Итак, мадам, мы снова встретились, – приветствовал Пирс Сен-Дени. – У меня приказ о вашем аресте. А вы что зеваете? Схватите ее и посадите на коня!

Не замеченная никем Мэгги, служанка Жасмин, прижалась к двери, пытаясь скрыться от глаз похитителей. Вдруг ей на плечо легла чья-то рука и втянула в дом. Девушка испуганно обернулась. Перед ней стоял Дэвид Кира, прижимая палец к губам. Дверь тихо закрылась. Банкир потащил Мэгги по коридору и втолкнул в маленькую комнату.

– Почему вы не помогли моей хозяйке? – взорвалась Мэгги.

– В одиночку и без оружия? Это стоило бы мне жизни, девочка. Зато тебя я выручил. Сейчас выпущу через черный ход. Беги что есть мочи к хозяину и расскажи все. К вечеру я приведу твою лошадь. – И, открыв неприметную дверь, вывел ее из дома. – Вниз по этому переулку, девушка, и попадешь на Хай-стрит. Найдешь дорогу?

Мэгги кивнула.

– Спасибо, сэр, – благодарно прошептала она, вспомнив о хороших манерах, и вежливо улыбнулась.

– Поспеши, – наказал он, – время не ждет.

Мэгги последовала его совету и помчалась во весь дух сначала по переулку, потом по Хай-стрит. Однако у нее хватило ума направиться не прямо в Гленкирк-Хаус, а поискать Лесли-Хаус. Это куда ближе, и, кроме того, мастер Адам даст ей коня, и она в два счета будет дома.

Девушка бежала по улице, молясь лишь о том, чтобы не заблудиться. Наконец она увидела знакомый дом и что было сил заколотила в дубовую дверь.

На пороге появился лакей, глядя свысока на растрепанную, запыхавшуюся Мэгги.

– Что тебе? – сквозь зубы осведомился он. Но служанка, не отвечая, протиснулась мимо и устремилась в переднюю.

– Мастер Адам! Мастер Адам! – закричала она. Из библиотеки показались удивленные хозяева.

– Леди Жасмин! – с трудом выдохнула девушка. – Ее похитили!

И расплакалась, громко всхлипывая и шмыгая носом.

Фиона взяла ее за руку и повела в библиотеку. Адам налил в чашу немного виски и протянул служанке.

– Выпей, девушка. Успокойся и все объясни связно.

Мэгги поперхнулась и закашлялась, но все-таки ухитрилась проглотить янтарную жидкость. Выждав несколько минут и собравшись с мыслями, она уже тише сказала:

– Мы вышли из дома мастера Кира, и какой-то мужчина со странным говором, видать, не шотландец, а сассенах, сказал, что хозяйка арестована, а его люди посадили ее на лошадь и куда-то повезли. Они не видели меня, потому что я замешкалась, и мастер Кира успел втащить меня обратно в дом, провел черным ходом и велел бежать к хозяину. Но отсюда до Гленкирк-Хаус слишком далеко, вот я и решила идти к вам и просить коня. Мастер Кира обещал привести мою кобылку к вечеру, но это очень поздно!

Выпалив все, она перевела дыхание.

– Кровь Христова! – выругался Адам Лесли. – Опять этот проклятый англичанин! И почему, черт побери, мы не знали, что он в Эдинбурге?

Мэгги снова расплакалась; слезы ручьями текли по щекам, нос мгновенно распух.

– Прекрати визжать, как драная кошка! – проревел Адам. – Не время ныть! Мне нужно подумать, дьявол бы все это побрал!

– Нужно ехать за Джемми, – решила Фиона, обнимая Мэгги. – Ну-ну, девочка, не плачь. Ты все сделала как надо. – И, обернувшись к мужу, коротко велела: – Адам, да что ты стоишь? Сию минуту седлай коня и привези графа!

Узнав о похищении жены, Джеймс едва не помешался от ярости. Глаза налились кровью, однако он все-таки вынудил себя оставаться спокойным, в основном благодаря присутствию Адали, щедро сдобрившего чай графа виски.

– Дышите медленно, милорд, как я учил вас, – наставлял евнух. – Гнев не дает связно думать и туманит разум. Сейчас вам, как никогда, нужна ясная голова. Мы имеем дело хоть и с безумцем, но на диво хитрым и изобретательным.

Джеймс Лесли кивнул и неторопливо допил чай.

– О чем вы тут толкуете? – нетерпеливо вскинулся Адам. – Всего-то требуется собрать людей и найти ублюдка, а потом повесить за то, что посмел коснуться грязными лапами графини Гленкирк!

– Нет, – возразил граф. – Нужно обвести негодяя вокруг пальца, дядя, прежде чем он замучает Жасмин. Не хочу терять еще одну жену.

– Куда маркиз мог увезти госпожу? – спросил Адали.

– Если он все еще размахивает этим проклятым приказом, возможно, сразу направился в замок. В таком случае нам повезло, потому что я знаю наместника. Он человек разумный и не станет ничего делать наспех, – ответил Адам. – Я поеду туда, а ты оставайся здесь, иначе арестуют и тебя, парень. И где околачивается этот проклятый гонец? Почему он не вернулся из Англии?

Верный своему слову, Адам Лесли тотчас пустил коня по дороге, ведущей к Эдинбургскому замку, где и поспешил разыскать своего давнего друга Роберта Крайтона, королевского наместника. Но оказалось, что тот не видел Пирса Сен-Дени с самой весны и был потрясен рассказом Адама.

– Насколько я припоминаю, у него действительно был этот документ, – заметил наместник.

– Подделка, – невозмутимо объяснил Адам. – Его сводный брат во всем признался управителю Гленкирка, прежде чем сбежать в Англию. Ты ведь хорошо знаешь подпись Якова, Робби?

– Джейми давно здесь не был, – пожал плечами наместник. – Он стареет, и рука уже не так тверда.

– Значит, – торжествующе воскликнул Адам, – ты что-то заподозрил!

– Печать настоящая, – поспешил уверить наместник.

– Зато подпись – нет. Не тревожься, Робби, мы послали гонца в Англию известить обо всем короля. Если Сен-Дени привезет графиню в замок, ты дашь знать?

– Обязательно, и сделаю все, чтобы защитить ее и разместить со всеми удобствами.

– Ты выдашь ее нам! – резко бросил Адам.

– Не могу, пока не прояснится дело с королевским приказом, – покачал головой наместник, но их беседу прервал громкий стук в дверь.

– Граф Брок-Кэрн и виконт Вилльерз, милорд! – объявил дворецкий.

– Гром и молния! – охнул Адам. – Вот правда и вышла на свет Божий, Робби! Брок-Кэрн, как я рад тебя видеть! Надеюсь, вы запаслись каким-нибудь посланием, в котором говорится, что англичанин – лгун и изменник? Сегодня мерзавец похитил Жасмин!

– Иисусе, какое счастье, что Велвет не слышит этого! – простонал Александр Гордон. – Милорд наместник, Адам, позвольте представить вам виконта Джорджа Вилльерза. У него приказ короля на арест маркиза Хартсфилда. Он украл печать и подделал подпись его величества. Повелитель ни на минуту не замышлял лишить своего расположения графа и графиню Гленкирк.

Джордж вручил Роберту Крайтону пергаментный свиток.

– Кроме приказа, здесь еще и личное письмо его величества, милорд, – с поклоном сказал он.

Адам Лесли изумленно уставился на Джорджа Вилльерза. Кажется, он еще не встречал мужчины красивее. Высокий, широкоплечий, с блестящими темными глазами и волнистыми каштановыми волосами. Одет по последней моде и, уж конечно, ничуть не похож на человека, который весь день провел в седле. Ни единой складочки, каждый бант на месте.

– Так, значит, это вы – последняя любовь короля? – не скрывая любопытства, спросил он.

Джордж Вилльерз разразился смехом.

– На мою долю выпало удостоиться величайшей милости его величества, – сообщил он грубоватому горцу.

– Его прапрадед тоже не мог устоять перед смазливыми мальчишками, – деловито заметил Адам Лесли. – А ты, парнишка, владеешь шпагой?

– Владею, – заверил Вилльерз и, лукаво улыбнувшись, добавил: – Прапрадед его величества, должно быть, не обходил вниманием и дам, иначе повелитель не появился бы на свет.

– Совершенно верно, совсем как наш Джейми, – ответил Адам, нисколько не смутившись.

– Где Жасмин? – озабоченно спросил граф Брок-Кэрн.

– Не знаем. Я приехал в замок потому, что надеялся найти ее здесь, но Робби говорит, что не видел ублюдка с самой весны.

– А Гленкирк? – допытывался Брок-Кэрн.

– У себя дома. Я велел ему остаться, беспокоясь, как бы негодяй не захватил и его.

– Это государственное дело, сэр Роберт, – предупредил Александр Гордон. – Разошлите людей на поиски графини Гленкирк, похищенной преступником. Сен-Дени изменник, но его люди настолько трусливы, что сразу сдадутся властям. Нельзя терять ни минуты. Этот человек опасен.

– Вероятно, маркиз не привез сюда Жасмин, догадываясь, что правда вышла наружу, – вмешался Вилльерз. – Вряд ли он ожидал, что на ее поиски уйдет почти год, и теперь не может рисковать, опасаясь, что сэр Роберт уже получил необходимые разъяснения от его величества. Лорд Гордон прав: маркиз опасен. Мы лишь недавно узнали от сводного брата Пирса Сен-Дени, что именно Пирс собственноручно расправился с лордом Стоуксом.

– Создатель! – потрясенно прошептал Адам Лесли.

– Он попытается покинуть Эдинбург, – уверенно сказал лорд Гордон. – И поскольку наверняка не отпустит Жасмин, надо его перехватить.

– Но как? – озабоченно пробормотал Вилльерз.

– Прежде всего вернемся в дом Кира, на Голдсмит-Элли. Он расскажет, что видел, а мы потолкуем с соседями. Кто-нибудь должен был что-то заметить! Дело было днем, – решил лорд Гордон. – Адам, после беседы с банкиром возвращайся к Гленкирку и поведай обо всем моему зятю. Ну а потом – в погоню за Сен-Дени, и не успокоимся, пока не вернем нашу Жасмин. Сэр Роберт, вы дадите людей, чтобы помочь в поисках?

– Конечно, – медленно выговорил наместник, прикидывая, во что обойдется ему вся эта история. Часть его доходов составляли деньги, сэкономленные из ассигнований, выделяемых королевским казначеем на содержание Эдинбургского замка.

– Король узнает о вашем рвении, милорд, – пообещал Вилльерз с очаровательной улыбкой, верно разгадав мысли наместника. – Я лично сообщу ему о вашем великодушии.

И он низко поклонился сэру Роберту.

Выйдя из покоев наместника, Адам Лесли с обычной прямотой заметил:

– Вижу, вы вовсе не такой глупый щенок, каким хотите казаться, сэр!

– Благодарю вас, – ухмыльнулся Джордж Вилльерз. – А вы всегда так откровенны, сэр?

– Иначе просто не могу, – чистосердечно признался Адам.

Джордж Вилльерз покачал головой.

– Знаете, сэр, по-своему я вам даже завидую, – признался он, – но с таким характером вы не добились бы успеха при дворе.

– В этой клоаке? – возмутился Адам. – Никогда! Довольно я натерпелся придворной жизни, когда Яков Стюарт правил только Шотландией! Видел, как подхалимы целуют ему зад и униженно пресмыкаются, а когда он стал еще и королем Англии и отправился в Лондон, лизоблюды бросились следом в надежде обрести почести и богатство. Говорят, для младших сыновей нет лучше доли, чем искать счастья на чужбине, но мне тоже выпало родиться младшим сыном. У меня прекрасная жена, маленький домик в Эдинбурге, и в Гленкирк-Касл нас всегда ждет радостная встреча. Я небогат, но ни за что не покину родину, ибо мне нечего желать от жизни. Родился шотландцем, шотландцем и умру, мой красавчик. Нет, я не придворный, но каждый человек должен сам выбрать свой жизненный путь. Я выбрал.

Мужчины вскочили на коней и помчались на Голдсмит-Элли. Дэвид Кира уже ожидал их и сразу же проводил в библиотеку. Вилльерз был поражен роскошью обстановки внешне ничем не примечательного дома.

– Слава Богу, вы приехали, – тихо сказал банкир. – Моя служанка все видела из окна второго этажа. С лордом было восемь человек. Они поехали обратно по Хай-стрит, но куда свернули потом, неизвестно. Однако миледи связали руки и прикрутили к луке седла, а лорд сам повел ее лошадь. Правда, со стороны вряд ли было заметно, что она их пленница. Неглупо придумано!

– Но почему она не звала на помощь? – удивился Адам.

– Потому что, мастер Лесли, ей заткнули рот маленьким шелковым платком, обвязали поверх тонкой веревкой и накинули на голову шаль, чтобы никто ничего не увидел, – пояснил Дэвид.

– Спасибо, мастер Кира, – кивнул лорд Гордон, поднимаясь. – Мы опросим обитателей Хай-стрит, не видел ли кто-нибудь женщину в окружении всадников.

После долгих поисков им удалось найти нищего, который утверждал, что компания из девяти мужчин и женщины свернула на Лей.

Граф Брок-Кэрн бросил серебряную монету в протянутую грязную ладонь.

– Не пропивай все сразу, – посоветовал он, прежде чем подхлестнуть лошадь. – А ты, Адам, поезжай в Гленкирк-Хаус и передай Джемми и сэру Роберту, что мы направляемся по дороге на Лей прямо в порт, хотя в толк не возьму, зачем Хартсфилд держит курс именно туда.

– Возможно, потому что никому в голову не придет искать его там, – вставил Джордж. – Он не может вернуться к сэру Роберту, поскольку понимает, что игра закончена. Во всей Шотландии нет такого места, где он был бы в безопасности, особенно после того как похитил графиню Гленкирк. Большинство людей в таком положении попытались бы пересечь границу, но только не Хартсфилд. Маркиз решил добраться до Англии морем и тем самым сбить с толку погоню. Но ему не так легко будет заставить Жасмин добровольно подняться на борт судна!

– Уж это точно, – фыркнул Александр Гордон. – Вся в мать, хотя Велвет утверждает, что девочка унаследовала отцовский характер. Пирсу Сен-Дени она не по зубам, и он скоро это поймет.

Мужчины, весело смеясь, свернули на короткую дорогу, соединявшую Эдинбург с портовым городком Лей.

Глава 19

Жасмин застали врасплох. И не успела она опомниться, как ей заткнули рот, а запястья стянули и привязали к луке седла. У женщины просто не осталось никакой возможности сопротивляться. На голову накинули шаль, и вскоре они уже скакали по Хай-стрит.

Жасмин мгновенно поняла, кто ее похититель, и пока ее сажали на коня, старалась не смотреть на дом Кира. Мэгги должна спастись. Быстрый взгляд исподтишка позволил убедиться, что служанки нигде нет. Вот и хорошо. Если бы их обеих захватили, кто рассказал бы Джемми о случившемся? Поторопись, Мэгги, иначе след будет потерян!

Через несколько минут они свернули с Хай-стрит на другую дорогу. Кажется… ну да, точно, они направляются в порт! Куда он везет ее? Назад, в Англию? Не может быть! К этому времени Пирса Сен-Дени, наверное, уже обличили, и король издал приказ об аресте. Но в таком случае что он собирается делать? Ах, все бесполезно: пока они не вынут проклятый кляп, Жасмин не получит ответа ни на один вопрос.

Она попробовала вытолкнуть платок языком, но мешала завязанная сверху веревка. Во рту пересохло так, что саднило горло. Жасмин постаралась дышать ровнее, чтобы успокоиться. Она была не столько напугана, сколько обозлена.

По пути они остановились на каком-то третьеразрядном постоялом дворе. Из окон раздавались пьяные крики и гогот. Люди маркиза спешились, потягиваясь и почесываясь. Привязав жалких кляч к столбам, они вопросительно уставились на Пирса.

– Оставайтесь, – разрешил тот. – Я дарю вам лошадей. Делайте с ними что хотите.

– А серебро? – потребовал самый наглый оборванец. – Вы обещали нам серебро за верную службу, милорд. Мы не выпустим вас отсюда без денег!

Сен-Дени вытащил из-за выреза дублета мешочек и швырнул главарю.

– Мало! – заныл тот, взвешивая кошель на ладони. – Ты надул нас, англичанин! Чего и ожидать от хорошеньких подстилок старого Якова?

Он угрожающе надвинулся на маркиза. Но тот, выхватив шпагу, слегка подал коня вперед и пронзил не ожидавшего ничего подобного головореза насквозь. Мужчина рухнул как подкошенный, а Сен-Дени выдернул шпагу, вытер о дублет мертвеца и вложил в ножны.

– Кто-то еще хочет пожаловаться? – холодно осведомился он и, не получив ответа, выехал со двора, ведя в поводу кобылку Жасмин. Остальные немедленно бросились к упавшему и принялись вырывать друг у друга кошелек и спорить, кому достанется лошадь неудачника.

Жасмин что-то промычала, пытаясь привлечь внимание похитителя. Тот, улыбаясь, обернулся к ней:

– Хочешь, чтобы я вынул кляп, прелесть моя?

Жасмин усердно закивала.

– И обещаешь, что не будешь кричать и звать на помощь?

Жасмин снова кивнула.

– Нет, – насмешливо промолвил маркиз. – Это твой первый урок повиновения, сердечко мое. Не люблю строптивиц! С таким хозяином, как я, ты быстро поймешь, где твое истинное место. Тебе следовало бы выбрать в мужья меня, Жасмин, тогда бы не пришлось наказывать вас с Джеймсом Лесли за публичное оскорбление. Я мог бы приказать повесить вас обоих, поскольку получил королевский приказ на ваш арест, но сначала ты послужишь приманкой для графа Гленкирка. Сегодня же вечером напишешь письмо, в котором признаешься, что сделала ошибку и хочешь остаться со мной. О, как он будет страдать! И, конечно, отправится на поиски, чтобы узнать правду. Тогда я убью его, и ты навсегда станешь моей! Я уже обещал тебе это, не так ли?

При этих словах его глаза лихорадочно блеснули.

«Он окончательно рехнулся! – подумала Жасмин. – Совершенно безумен и оттого еще более опасен. При первой же возможности нужно попытаться бежать!» Конечно, Джемми уже знает, что случилось, но понятия не имеет, где ее искать. Поэтому она должна полагаться лишь на себя и улизнуть от маркиза, пока тот не расправился с ней и Джемми.

Они, по-видимому, приближались к порту, потому что ветер донес запахи моря. Однако, не доезжая до города, Сен-Дени свернул на почти неприметную тропу, ведущую к небольшому холму, на котором стоял заброшенный домик. Тут он остановился, спешился и снял Жасмин с седла. Внизу раскинулся Лей и блестел залив Ферт-оф-Форт, морские ворота Шотландии. Схватившись за веревку, стягивавшую запястья Жасмин, Сен-Дени потащил ее в дом, хотя она и пыталась сопротивляться, упираясь пятками в землю. Но он сильно ударил ее по лицу.

– Я не потерплю никакого непокорства, мадам! Вы не выйдете отсюда, пока не научитесь послушанию!

Захлопнув за собой дверь, он, однако, вытащил кляп изо рта Жасмин.

– Ублюдок! – прошипела она. – Ты едва не удушил меня этой тряпкой!

Вместо ответа Сен-Дени снова отвесил ей пощечину.

– Униженно благодари меня за великодушие, сука, или я снова заткну тебе рот! – прорычал он. – Лишь желание вновь услышать твой голос затмило во мне разум, но если ты будешь и впредь так непочтительно обращаться со мной, я запихну тебе кляп в самую глотку! Поняла, Жасмин?

Вцепившись в волосы Жасмин, маркиз заставил ее взглянуть ему в глаза.

– Мне больно, милорд, – процедила она сквозь зубы.

– Поняла?! – повторил он.

– Поняла, – прошептала женщина, сдерживая гнев. Нужно притвориться, ибо он вполне способен на убийство.

– Вот и хорошо, – почти промурлыкал Пирс, проводя рукой по ее вздымающейся груди. – Раздевайся! Я еще никогда не видел тебя голой, и мне не терпится поскорее узреть, чем наградила тебя природа!

Жасмин вздрогнула, но он принял ее отвращение за страх и очень обрадовался.

– Чего вы добиваетесь, милорд? – спросила она. – Вы предали доверие короля, и он этого не потерпит!

– Нет! – засмеялся Сен-Дени. – Старый дурень простит меня, потому что любит. Что бы я ни делал, мне все сходит с рук. Так было всегда. Даже в детстве за мои проделки попадало Киппу. Поскольку я любил брата, отец считал, что я буду вести себя лучше, если накажут его, а не меня. Только я поистине наслаждался, когда отец порол розгами Киппа! Однажды я даже сам выпорол брата, чтобы узнать, каково это, и ощутил сладость власти, сердечко мое! Правда, мне никогда не дозволялось высечь короля, зато он разрешал журить его и даже плакал, когда я его бранил. Думаю, втайне королю нравится покоряться, и тебя я укрощу, милая!

Сен-Дени принялся снова ласкать Жасмин, но стоило ей отстраниться, как он дернул ее за волосы и сильно ущипнул сосок.

Жасмин сморщилась, вскрикнув от боли, и, к ее омерзению, он улыбнулся.

– Тебя никогда не секли? – поинтересовался он. – У шотландцев есть прелестное орудие наказания, называемое ременной плеткой. Это полоска кожи шириной около шести дюймов с длинными хвостами, завязанными узлами, по нескольку на каждом. При умелом обращении задница приобретает чудесный розовый цвет, а к коже приливает приятное тепло. Я постараюсь доставить тебе невиданные ощущения! Ты поймешь, что нет наслаждения без боли.

Он приблизился к ней вплотную.

– Приоткрой рот, Жасмин и прими мой язык!

Она яростно плюнула ему в глаза. Маркиз Хартсфилд мрачно нахмурился, но, вытерев брызги слюны, неожиданно улыбнулся.

– Ты подаришь мне небывалое наслаждение. И не собираешься, как остальные дурочки, сразу же ложиться и раздвигать ноги! Прекрасно! Это мне и надо!

Он снова стал терзать ее соски, пока она не закричала. И как Жасмин ни пыталась взять себя в руки, терпение ее быстро пришло к концу.

– Жалкий дурак! – прошипела она. – Неужели ты так глуп, что убежден, будто сумеешь взять надо мной верх? И если думаешь, что король простит тебя за все гнусности, совершенные его именем, сильно ошибаешься! Мой муж и отчим – родственники его величества! Яков Стюарт – шотландец, а для шотландцев превыше всего узы крови. Лучше отпусти меня, пока еще не поздно, и спасай свою жизнь. Если король не успеет поймать тебя и казнить, мой муж и его родственники опередят его и затравят тебя, как дикого зверя.

Но маркиз подхватил Жасмин и, подняв к крюку, ввинченному под самым потолком, подвесил за веревку, которой были стянуты ее запястья. Ноги всего дюйма на три не доставали до земли, но Жасмин оказалась совершенно беспомощной.

– Ну вот, – удовлетворенно заявил он, – теперь мы начнем, прелесть моя.

Сен-Дени сорвал с нее туфли и, схватив веревку, которая раньше удерживала на месте кляп, скрутил пленнице щиколотки, поскольку та пыталась его пнуть.

– Почему ты одета, как крестьянка? – поинтересовался он.

– Мы были на играх, которые устраивал лорд Брюс, – неохотно пояснила Жасмин. – Для подобных оказий даже самые знатные дамы так одеваются, невежда!

– Какая удача! – ухмыльнулся Пирс. – Теперь мне куда легче раздеть тебя!

Он неспешно развязал верхнюю и нижние юбки, стащил их и швырнул на единственный стул, а сам зашел за спину Жасмин, жадно оглядывая изящные изгибы бедер и безупречные полушария ягодиц. Дерзкая рука потянулась к нежной плоти, лаская гладкую кожу. Сердце маркиза бешено забилось в предвкушении полной власти над до сих пор недоступной жертвой. Он почти слышал звуки ударов ременной плети, истязающей белоснежное тело.

Пирс Сен-Дени хищно улыбнулся и облизал губы. Встав перед Жасмин на колени, он снял с нее подвязки и медленно скатал темные вязаные чулки, ослабил путы, отпустил веревку и вновь привязал ее левую ногу к маленькому гвоздю, торчавшему из стены. Правая осталась свободной. Пирс, тяжело дыша, погладил ее узкую ступню, скользнул пальцами по внутренней стороне бедра.

Жасмин казалось, что по ней ползают отвратительные насекомые, но она заставила себя сдержать негодующий крик. Сен-Дени не должен видеть, что она боится, ведь именно этого он и добивается. Как он напоминал ее сводного брата Селима такими же мягкими руками и вкрадчивым голосом. Но теперь она уже не та ослепленная внешним блеском, очарованная, сбитая с толку тринадцатилетняя девочка.

– Тебе нравится? – осведомился Пирс, слегка поглаживая темный треугольник волос внизу ее живота.

– Ты омерзителен! – дерзко бросила Жасмин.

– Твое отвращение только сильнее возбуждает меня, – выдохнул он, приспуская натянутые до отказа штаны. Напрягшиеся чресла нестерпимо ныли, но Пирс, молниеносно вскочив, разорвал на ней блузку и сорочку, обнажив грудь. Что-то возбужденно лепеча, он наполнил руки мягкой плотью.

– Господи Боже, как ты прекрасна, – простонал он. – Я едва сдерживаюсь, а такое со мной впервые, прелесть моя! Ты поистине редкостная награда и по праву досталась мне! Моя! Наконец-то моя!

– Я никому не принадлежу, пойми же это, болван! – вскрикнула Жасмин. – Я жена Джеймса Лесли, но не его собственность, как, впрочем, и он.

– Я убью твоего мужа, – пообещал Сен-Дени, сминая ее груди. – Как ты можешь отказывать мне, любимая?

Он высвободил налитый похотью отросток и гордо выпрямился перед Жасмин.

– Посмотри, что ты сделала со мной!

Жасмин презрительно расхохоталась.

– Ты просто зеленый неопытный мальчишка! И прольешь семя на землю, прежде чем приблизишься ко мне!

Она снова расхохоталась, несмотря на боль в запястьях и вывернутых плечах.

– Не смей! – взвизгнул он. – Ты меня не знаешь! Я стану брать тебя снова и снова до потери сознания, пока не получу наслаждение сам, горделивая сука!

Сен-Дени отвесил ей пощечину.

Но Жасмин продолжала смеяться:

– Смотри! На самом кончике твоего копья уже выступили первые капли! Осталось уже недолго, жалкий слизняк! Только настоящий мужчина удержится в такой момент, а ты слабое ничтожество!

– Ведьма! – всхлипнул Пирс, увидев, что ее пророчество исполнилось и белая струя брызнула на грязный пол.

Жасмин облегченно вздохнула. Она сумела отвратить насилие, по крайней мере, в эту минуту! Теперь надо заставить его освободить ее, больше она просто не выдержит.

– У меня онемели руки! – пожаловалась она. – Умираю! И запомни, если убьешь меня, тебя ждет ужасная месть Лесли!

Глядя на свое мгновенно сморщившееся мужское естество, Пирс Сен-Дени едва не лопнул от злости. Она провела его, перехитрила, опозорила как сосунка! Да, эта тварь куда сильнее, чем он предполагал. Обычно сам вид его грозного, готового к бою орудия заставлял жертву рыдать и молить о милосердии.

– Будешь висеть здесь, пока я не соизволю освободить тебя, сука! – прохрипел он и, зайдя сзади, снова связал ей ноги и поднял ременную плеть. – Теперь уж тебе точно не избежать наказания за все подлые хитрости! На будущее это научит тебя держать язык за зубами!

Плеть с силой опустилась ей на ягодицы, тонкие полоски обвились вокруг бедер, оставляя кровавые рубцы. Второй удар. Третий. Четвертый.

Жасмин крепко прикусила губу. Боль становилась все нестерпимее, по телу разливался лихорадочный жар. Крохотные узелки впивались в тело, причиняя невыносимые муки.

– Сука, – снова пробормотал он, не оставляя своего занятия.

Стало ясно, что Сен-Дени хочет услышать ее крик, и лишь тогда, возможно, удовлетворится и снимет ее с этого чудовищного крюка, на котором она подвешена, как оленья туша в кладовой. Руки и плечи непереносимо ломило, и Жасмин поняла, что сейчас самое главное – выжить и добраться до Джемми. Поэтому она глубоко вздохнула и яростно заорала. Ремень по-прежнему хлестко врезался в ягодицы, но маркиз, похоже, устал.

– Вот так, злобная дрянь, моли меня о милосердии!

Однако он успел ударить еще несколько раз, прежде чем жалобные крики Жасмин вернули ему хорошее настроение, и улыбнулся.

– Проси же, паршивка!

– Прекрати! – всхлипывала она. – О, пожалуйста, перестань! Я вся горю!

Пирс насладился терзаниями Жасмин, отбросил плетку на пол и снова встал перед своей жертвой. Та умудрилась выдавить пару слезинок из-под сомкнутых век и призвала на помощь всю силу воли, чтобы не пнуть его. Придется потерпеть, самой ей не высвободиться.

– Отпустите меня, милорд, – пробормотала Жасмин, но, к ее ужасу, маркиз встал перед ней на колени, снова развязал ей ноги, раздвинул и, крепко вцепившись в бедра, проник языком в сомкнутые створки ее женственности. Безошибочно отыскав крохотный чувствительный бугорок, Сен-Дени начал ласкать и посасывать его, и хотя сумел возбудить Жасмин настолько, что ее плоть предательски увлажнилась, женщина не испытывала ничего, кроме отвращения. Однако она все-таки сообразила, что он ожидает от нее какого-то проявления эмоций.