Текст книги "Дорогая Жасмин"

Она глубоко вздохнула.

– Но никто не живет вечно, мои дорогие, и я благодарна небесам за то, что они подарили мне сорок лет счастливого замужества с этим прекрасным человеком. Теперь мне осталось только покорно ждать смерти.

– Мама! Не смей даже заикаться о таком! – испуганно воскликнула Велвет.

– Если ты все еще с нами, бабушка, – тихо заметила Жасмин, – то лишь потому, что этого хочет Господь. Разве не ты всегда уговаривала меня не противостоять судьбе? Постарайся покорно принимать все, что уготовил тебе Создатель.

– Как ты умна, дорогая Жасмин, – улыбнулась Скай. – И как ловко обернула мои слова против меня самой!

– Нет, милая бабушка! Ты мне нужна каждый день и каждый час! – Она взяла руку Скай и положила на свой округлившийся живот. – Патрик Лесли тоже без тебя не обойдется. И все малыши, которые появятся вслед за ним. Я просто не смогу родить, если тебя не будет рядом, бабушка. Пожалуйста, пообещай проводить в Королевском Молверне одни лишь летние месяцы, а остальное время живи со мной, в Гленкирке.

– Гленкирк – твой дом, Жасмин, – возразила Скай, – а Королевский Молверн – мой. Я вернусь туда весной и больше никогда его не покину. Умру там, где испустил дух мой Адам. Похороните меня рядом с ним, на холме.

– Не надо, мама, – всхлипнула Велвет.

Скай раздраженно качнула головой, но, встретившись глазами с внучкой, мгновенно успокоилась. Жасмин позаботится о том, чтобы когда-нибудь ее воля была исполнена. Бедняжка Велвет! Пережить всего одно восхитительное приключение! Неудивительно, что она ничего не способна понять! И, однако, плодом этого необыкновенного союза с правителем Индии стала ее чудесная внучка. Скай сжала пальцы Жасмин, и та улыбнулась в ответ.

Вскоре началась короткая оттепель, и Гордоны воспользовались возможностью преодолеть несколько миль, отделявших Дун-Брок от Гленкирка.

– Вряд ли я смогу навестить тебя до весны, – сказала Велвет дочери. – Да и сомневаюсь, что понадоблюсь здесь. Ты прекрасно справишься сама, и, кроме того, с тобой будет мама.

Она удобнее устроилась в тяжелых санях под полстями из волчьего и лисьего меха. Трое ее сыновей примостились подле, а Чарли уселся на козлах рядом с отцом, чтобы помогать править.

– Постараюсь сообщить, когда Жасмин родит, – пообещал Лесли теще и тестю. – Если будет мальчик, стану зажигать костры на сигнальном холме две ночи подряд, а если девочка – одну.

– Это мальчик, – упрямо пробормотала Жасмин.

Теперь в Гленкирке остались лишь Адам и Фиона Лесли, и Жасмин была рада обществу тетки Джемми, умной, язвительной, властной женщины, от которой она все узнала о своей свекрови. Жасмин искренне сожалела, что не знакома с Кэт.

– Она полюбила бы тебя, хотя ты полная противоположность той, что она выбрала для Джемми. Правда, Кэт постаралась как могла и породнила сына с одной из самых могущественных ветвей клана Гордонов. И не ее вина, что Изабелла оказалась настоящей безмозглой клушкой! Только последняя дурочка могла отправиться в монастырь Святой Маргариты в тот день. По округе шныряли ковенантеры, выискивая несчастных беспомощных отцов-священников, приверженцев старой веры и их последователей. Их шайка была особенно гнусной – убийства, поджоги, насилия! Не представляешь, что они творили! Распинали святых отцов и братьев на крестах вниз головой, сжигали церкви и монастыри! Джемми не велел ей ехать, но она уперлась и знай твердила, что монахини сшили ей белье и она должна его забрать. Да еще и мальчишек взяла с собой! Ну а потом…

Фиона перекрестилась.

– Господь, смилуйся над невинными душами.

– И негодяев так и не нашли?

Женщина покачала головой.

– К тому времени они уже давно разошлись по своим норам, и никто не знал, куда подевались.

– Не понимаю, почему люди считают одну веру праведнее другой! Я росла при дворе отца, а он разрешал исповедовать любую религию, – заметила Жасмин.

Наступила середина зимы. Снег по-прежнему был глубоким, и дороги оставались непроходимыми. По ночам далеко в холмах выли волки. Только постепенно удлинявшиеся дни служили доказательством неизбежного прихода весны. Прошел январь. За ним февраль. Обитатели замка вели спокойную жизнь. Жасмин с помощью Адали управляла хозяйством. Дети с утра до полудня занимались с братом Дунканом, а потом играли с заметно подросшими щенками и катались на пони по расчищенному от снега двору. Жасмин не могла припомнить, когда ее ребятишки были так счастливы.

Утром пятого марта у Жасмин начались схватки. С чердака принесли родильный стол и поставили в гостиной покоев графа и графини. Рохана, Адали и две женщины постарше не отходили от роженицы.

– Чем я могу помочь? – спросил граф жену, целуя ее влажный лоб. – Представляю, как тяжело тебе придется! Я еще помню, как мучилась Изабелла, рожая Джейми и Джорджа.

Жасмин неожиданно поняла, что муж впервые назвал погибших сыновей по имени.

– Постарайся вместе с дядей Адамом отвлечь детей, – попросила она, притягивая его к себе и целуя в губы. – Бабушка говорит, что по сравнению с другими женщинами мои роды всегда были постыдно легкими.

– Это чистая правда, если не считать того, что Фортейн шла ножками вперед. Тогда мы были в Ирландии, и если бы моя усопшая сестра Эйбхлинн не приехала вовремя из монастыря и не перевернула бы ребенка, и Жасмин и младенец могли бы умереть. Конечно, Фортейн родилась здоровенькой, слава Господу. Но этот ребенок лежит, как полагается, – заверила графа мадам Скай.

– И скоро появится на свет, – добавила Жасмин с улыбкой, но тут же поморщилась от боли. – Этому дьяволенку не терпится увидеть своего папочку, милорд. Еще один Лесли-упрямец в добавление к уже имеющимся.

Патрик Лесли, будущий шестой граф Гленкирк, родился шестого марта, спустя три минуты после полуночи. Он оказался точной копией отца, с такими же темными волосами и глазами, младенческая голубизна которых уже отливала зеленью. Обмытого и завернутого в свивальник младенца поднесли к материнской груди, и он тут же припал к соску и стал жадно сосать.

– Ах ты, маленький звереныш! – ласково попеняла мать и, услышав это, младенец на мгновение уставился на родительницу странно смышленым взглядом, прежде чем вернуться к прерванному занятию.

– Кровь Христова! – тихо воскликнула Жасмин.

Муж весело хмыкнул:

– И вправду, настоящий Лесли. Напоминает мне отца, хитрый постреленок!

– Да? – удивилась Жасмин. – А я вспомнила своего.

Поскольку новому наследнику Гленкирка дали имя Патрик, он был крещен в день своего покровителя, семнадцатого марта. Джейми попросил Скай быть крестной матерью младенца, а крестным отцом стал Генри Линдли. Малыш, как полагается, громко заплакал, когда его осторожно окропили святой водой, заявляя всем, что священник успешно изгнал из него дьявола.

В середине апреля юного Патрика поручили кормилице, выбранной Адали. Евнух, казалось, ведал обо всем, что происходит в округе, где бы они ни жили, и, когда Жасмин подшучивала по этому поводу, только улыбался.

– Если мне поручено защищать вас и вашу семью, госпожа, то я обязан знать все! Мэри Тодд – племянница Уилла по мужу. Ее супруг умер вскоре после рождения ребенка, и Уилл привез ее в Гленкирк, чтобы было кому позаботиться о нем. Мне сказали, что ее дитя отнимут от груди к тому дню, как родится ваш сын. Молока у нее в изобилии, а сама она добрая и здоровая женщина и готова оставаться в замке, пока маленький Патрик не будет больше нуждаться в кормилице. А вам, принцесса, не придется расставаться с сыном. Так что все складывается как нельзя лучше.

– Ты просто незаменим, Адали, – смеясь, призналась Жасмин. – Не знаю, что бы я делала без тебя, друг мой.

– Молю Бога, принцесса, чтобы вам никогда не пришлось обходиться без меня, – серьезно ответил Адали.

Снег на холмах начал таять, и Адам с Фионой решили вернуться в Эдинбург.

– Узнайте, по-прежнему ли там отирается Пирс Сен-Дени, – наказала Жасмин.

– Если это и впрямь Сен-Дени, – пробормотал Джеймс Лесли.

– Ты отлично знаешь, что так оно и есть, – рассердилась Жасмин. – Я посылаю с вами гонца, дядя Адам. Он отвезет письмо в Лондон к моему другу Джорджу Вилльерзу. Стини лучше других должен знать, что происходит. Позаботьтесь, чтобы гонец благополучно выехал из Эдинбурга.

– Обязательно, девушка, – кивнул Адам. – Если придется защищаться от этого англичанишки, не помешает как следует подстраховаться.

Склоны холмов весело зазеленели. Дороги просохли, и Скай собралась в Дун-Брок, погостить у дочери.

– Я останусь у Велвет на несколько недель, – сказала она, – а потом мы все вместе отправимся на лето в Королевский Молверн. Как хорошо снова очутиться дома!

Жасмин показалось, что бабушка вполне оправилась от потрясения, вызванного кончиной Адама. Конечно, Скай будет скорбеть по мужу до последнего вздоха, но самое худшее позади, и она снова начнет радоваться жизни. Это тем более прекрасно, что Жасмин совсем не хотелось уезжать из Гленкирка, навсегда покорившего ее сердце, однако, пока жива Скай, внучка каждое лето будет ее навещать.

Но прежде чем слуги Скай успели уложить сундуки, от Адама Лесли прибыл посланец. Пирс Сен-Дени, маркиз Хартсфилд действительно находился в Эдинбурге, и Адам своими глазами видел приказ об аресте графа и графини Гленкирк, обвиняемых в государственной измене, подписанный самим королем.

– Измена? – охнул Джеймс Лесли. – Какая измена?

– В приказе не сказано, – объяснил курьер. – Но мастер Адам сообщил, что англичанин отправляется в Гленкирк вместе с целым полком солдат.

– Этот документ фальшивый, – уверенно заявил граф, – но придется бежать, пока все не прояснится.

– Так и мастер Адам советует, – кивнул гонец. – Еще он велел передать, что посланец ее светлости благополучно пересек границу и сейчас уже далеко.

– Я никуда не побегу! – заупрямилась Жасмин. – Ни за что!

– Черта с два! – спокойно ответил муж. – Неужели ты не понимаешь, в какой мы опасности, Жасмин? Сен-Дени – безумец, но каким-то образом ухитрился получить подпись короля на проклятом пергаменте или попросту ее подделал. Но это не важно. Теперь закон на его стороне. Я не намереваюсь покорно ждать его здесь и добровольно отдать всех на заклание!

– Замок выдержит осаду.

– Да, мы можем поднять подвесной мостик, хотя так давно не делали этого, что сомневаюсь, работает ли механизм. Кроме того, у нас нет еды. Сейчас весна, и урожай еще не созрел, а все зимние припасы почти кончились. А мои люди? Почему я должен подвергать их такой опасности? Наемники Сен-Дени не задумываясь прирежут скот и разорят поля. Я не допущу этого! У нас нет иного выхода!

– Но мы не можем оставить детей, – запротестовала Жасмин, – а малыша нельзя брать с собой! Сен-Дени захватит их и использует против нас!

– Для его целей важны только наследник Гленкирка и маленький Стюарт, – вмешалась Скай. – Спрячьте их в аббатстве, вместе с Мэри Тодд и Адали. Маленькие Линдли отправятся со мной в Дун-Брок, там они будут в безопасности. А вы с Джемми свободны и можете играть в прятки с Сен-Дени хоть до второго пришествия. Ему ни за что не разыскать вас в этих лесистых горах.

– Верно, – согласился граф. – Он может привести с собой армию и все-таки не найдет нас. Моя семья достаточно велика, и мы будем гостить у родственников по очереди. Сен-Дени не знает здесь ни одного человека, и ему никто ничего не скажет, особенно когда разнесется слух, что нас преследует враг.

– Но что, если наемники, не найдя нас, станут жечь и убивать? – встревожилась Жасмин.

– Сомнительно, дорогая Жасмин, – покачал головой граф Гленкирк. – Он получил право арестовать нас, но и только. Если же он попробует опустошить наши земли или позволит своим людям их разграбить, его ждут большие неприятности. Кроме того, маркиз не собирается мародерствовать. Ему нужны мы. Но он получит весьма огорчительные сюрпризы: украденные лошади; глотки, перерезанные под покровом ночи; ни крошки еды. Маркиз и его шайка окажутся в отчаянном положении.

– Я отправлюсь на юг с Велвет и ее семьей, когда они соберутся совершить ежегодное паломничество, – добавила Скай. – Юные Линдли проведут лето в доме отца, и всем это покажется вполне естественным.

– Передай моему брату Чарли, что я прошу его поехать вместе с детьми в Гэдби. Он сумеет их защитить, – сказала Жасмин, и Скай окинула ее негодующим взглядом.

– Неужели?

– Бабушка, прости меня, – воскликнула Жасмин. – Я должна была знать, что ты не сможешь отстоять ребятишек.

– Я играла в эти игры задолго до твоего рождения, дорогая девочка. И прошу тебя запомнить только одно: ни при каких обстоятельствах не поддавайся страху. Сен-Дени пустился на опасную авантюру, пытаясь получить власть и богатство. Маркиз обречен на неудачу, хотя бы потому, что король отречется от него, когда фаворита обличат как бесчестного и коварного обманщика. С детьми все будет хорошо. Гленкиркское аббатство находится в такой дикой и уединенной местности, что никто туда не догадается заглянуть. Генри, Индия и Фортейн будут со мной. Даже если маркиз узнает, где они, что он посмеет сделать? У него нет прав на твоих детей. И чтобы отвлечь негодяя, поиграйте с ним в кошки-мышки, но так, чтобы не казалось, будто вы прячетесь от него. Вы объявитесь то в одном, то в другом месте и исчезнете к тому времени, как он туда доберется. В конце концов это даже забавно, дорогая девочка. Судя по всему, маркиз Хартсфилд не отличается терпением и не любит проигрывать. А когда человек рассержен, он начинает делать ошибки и забывает об осторожности. Вы, однако, сумеете его перехитрить и должны заботиться лишь о собственной безопасности и друг о друге. И вот еще что: не верьте никаким слухам. Их станет распускать сам Сен-Дени, пытаясь устрашить вас, и рано или поздно заявит, что захватил ваших детей. Не волнуйся, дорогая. Если, конечно, не дай Бог, не получишь подтверждения от меня. Не слушай никого, кто будет клясться, что твои дети попали в беду. Ты все поняла?

– Да, бабушка, – кивнула Жасмин.

– Вот и хорошо, – удовлетворенно пробормотала Скай, в голове которой уже теснились сотни замысловатых планов и сложнейших интриг. Кровь в жилах кипела, совсем как в былые деньки!

– Мне знаком этот взгляд, – шепнула Дейзи Норе. – Вижу, время пришло! Я рядом с ней почти всю жизнь и даю слово, этот взгляд не предвещает ничего хорошего!

– Но мы возвращаемся в Англию, – возразила Нора.

– Ха! До этого еще далеко, девушка, и кто знает, что она успеет выкинуть!

– Что это вы там бормочете? – прикрикнула Скай.

– Просто объясняю Норе, что вы, кажется, опять взялись за старое!

– Может быть, – хмыкнула Скай О’Малли де Мариско с девически озорной улыбкой.

Глава 16

С толстых зубчатых стен замка Гленкирк Адали наблюдал, как Пирс Сен-Дени, маркиз Хартсфилд, его брат Кипп и человек двадцать наемников медленно спускаются по крутой дороге. Кроме Сен-Дени и его брата, остальные были плохо вооружены и восседали на жалких клячах. Отребье из эдинбургских трущоб! Их купили, пообещав море виски и несколько монет, а следовательно, может переманить всякий, кто посулит немного больше. Но так или иначе, с Сен-Дени шутить опасно.

Как только по бревнам подвесного мостика звонко зацокали копыта, Адали поспешил во двор встречать незваных гостей.

От блестящих голубых глаз Пирса не укрылась ни одна мелочь. Замок стар, но крепок, а люди на стенах явно начеку и кажутся бывалыми вояками. Очевидно, сам граф Лесли довольно богат. Пирс на мгновение представил себе, что распоряжается двумя состояниями… нет, тремя, ведь Рован Линдли тоже немало оставил! А если кто-то из детей по трагической случайности отправится к Создателю, не дожив до совершеннолетия, разве его денежки не перейдут к опекуну? Кроме того, что бы Пирс ни сотворил, король, конечно, его простит – ведь вопреки козням королевы и этой спесивой гадины Вилльерза Сен-Дени все еще не потерял благоволения его величества. Джеймс Стюарт любил его и, несмотря на явное безразличие и холодность в последнее время, все-таки найдет в своем сердце уголок для Пирса. Его простят, что бы там ни твердил Кипп.

Как ни печально, но маркиз исподволь стал сомневаться в преданности брата. У Киппа появилась весьма неприятная привычка оспаривать правоту Пирса и к тому же настаивать на своем, стараясь отговорить от любого шага. Он брезгливо поморщился при виде людей, нанятых Пирсом в Эдинбурге, утверждая, что эта шваль бросится врассыпную при малейшем признаке опасности. Кипп даже уговаривал брата не давать им денег вперед, несмотря на объяснения последнего, что иначе тот никогда бы не собрал свой маленький отряд.

– Честные люди поверили бы на слово, – заявил Кипп.

– Мне честные ни к чему. Порядочные люди обычно совестливы, а такого мне не надо. Этот сброд станет повиноваться мне, хотя бы потому, чтобы получить остальное серебро.

– Им проще перерезать тебе глотку, – сухо заметил Кипп. – Ты выбросил денежки на ветер, Пирс. Нам следовало бы остаться в Эдинбурге и потребовать именем короля, чтобы граф Гленкирк явился к тебе. Если бы он ослушался, тогда шотландские власти послали бы своих людей с приказом поймать и привести преступника. В таком случае ты был бы господином положения, но вместо этого без опаски являешься на земли Лесли с шайкой весьма сомнительных личностей и считаешь, что сумеешь его захватить? Стоило бы тебе показать подпись его величества, и никто из властей не посмел бы возразить.

– Я не хотел рисковать, Кипп, – пояснил маркиз. – Вдруг кто-нибудь знает руку короля?

Кипп Сен-Дени потрясенно уставился на брата.

– Ты сказал, что сам король подписал приказ и пропущены только имена изменников! Значит, ты солгал.

– Я просил старого дурака, но у него так и не нашлось времени, – оправдывался Пирс. – Я достаточно хорошо изучил его почерк, поэтому и подписал за него, немного размазав буквы. А потом оттиснул поверх печать, которую ухитрился стащить. – Пирс звонко расхохотался. – Думаешь, он рассердится на меня, Кипп? Этот осел всегда готов расстелиться передо мной, стоит мне немного надуться. Ему нравится воспитывать меня мудрыми наставлениями.

Кипп отшатнулся, как от удара. Брат подделал имя повелителя на документе, позволяющем расправиться с невинными людьми! Да это измена! Неужели Пирс не понимает? Нет. Конечно, нет. Он, как всегда, хочет получить свое любой ценой. И, как всегда, избежит наказания за свои грехи. Но не сейчас. Боже, помоги ему, брат зашел слишком далеко, и выхода нет.

– Когда выяснится, что подпись фальшивая, тебя обвинят в измене, а если ты успеешь к тому времени прикончить чету Лесли, то еще и в убийстве.

– А кто это докажет? – усмехнулся Пирс.

– Насильственная смерть графа и графини Гленкирк не останется незамеченной. Господи, Пирс, ведь Джеймс Лесли – родственник короля! Весь его клан явится в Уайтхолл искать отмщения! Ты проиграл, брат. Все кончено! Жасмин Линдли выбрала в мужья Джеймса Лесли и родила от него ребенка! Что тут поделаешь? Давай вернемся в Англию, пока еще не поздно! Никто не узнает о фальшивке. Мы скажем, что это просто слухи, и сожжем проклятый пергамент, пока кто-нибудь не украл его и не показал королю. Если ты попытаешься помириться с королевой, она смягчится и найдет тебе жену. Да, Анна – женщина тщеславная и недалекая, но добродушная. Ты сохранишь расположение короля! Не рискуй всем, стараясь отплатить за вымышленное оскорбление. Не стоит, Пирс! Ты погубишь себя! Опомнись, брат, умоляю!

– Ты становишься назойливым, Кипп, – скучающе ответил маркиз. – Взгляни! Нас встречает ее индус Адали.

Адали заметил, как настойчиво Кипп втолковывает что-то брату. Жаль, что он говорит слишком тихо. Верный пес маркиза выглядел растерянным и удрученным. Интересно почему.

Они остановились перед лестницей, ведущей к воротам замка.

– Добро пожаловать, милорд, – учтиво приветствовал Адали. – Дуги, отведи лошадей в конюшню. Прошу следовать за мной!

Он провел братьев в парадный зал и, хлопнув в ладоши, велел принести им вина.

– Садитесь у огня, господа. Пасмурный денек всегда кажется холоднее.

Взяв поднос у лакея, он сам предложил каждому красного вина.

Маркиз оценивающе причмокнул губами.

– Ах-х-х, вино из Аршамбо! Самое лучшее на свете.

– Совершенно верно, милорд, – согласился Адали и, как только мужчины отставили чаши, осведомился: – Чем я могу помочь, господа?

– Уведомите графа и графиню о моем прибытии, – бросил маркиз.

– Боюсь, это невозможно. Видите ли, графа и графини нет дома.

– А где они? Когда вернутся? – допрашивал Сен-Дени.

– Не могу сказать точно, где они сейчас, милорд, – уклончиво ответил Адали, – и тем более не ведаю, когда вернутся. Гленкирк всегда готов к приезду хозяев, и как правило, они высылают гонца, с тем чтобы я успел распорядиться насчет обеда, но посланцу обычно удается опередить хозяина и хозяйку всего на несколько часов.

– А сколько времени они отсутствуют?

– Времени? Затрудняюсь ответить. Здесь так мирно и спокойно, что дни текут незаметно.

– Странно, что ты, который всегда так печется о благополучии госпожи, понятия не имеешь, где она сейчас, – недоверчиво заметил Пирс.

– После свадьбы заботы о безопасности принцессы легли на плечи мужа. А что касается того, куда они направились… Видите ли, граф много лет не был дома. У него огромная семья, множество родственников, близких и дальних. Мы прибыли сюда поздней осенью, и вскоре начались снегопады, и дороги замело. Оттепели наступили совсем недавно, и когда все растаяло, граф пожелал навестить родственников и членов клана, чтобы представить свою жену и возобновить старую дружбу.

– А дети? – с подозрением осведомился Сен-Дени.

– И дети с ними, – не моргнув глазом солгал Адали.

– У меня королевский приказ об аресте графа и графини Гленкирк, – заявил маркиз. – И если не признаешься, где они, я велю взять и тебя за то, что препятствуешь свершению правосудия!

– Милорд, я сказал вам правду. Кроме того, я здесь чужак и не успел ничего узнать. Однако я почитаю короля так же глубоко, как и госпожа. Старик, который был до меня управителем, живет неподалеку. Возможно, он сумеет объяснить, где искать господ. Пойдемте, я отведу вас к нему.

Адали снова вывел их во двор.

– Где мои люди? – нервно поинтересовался Сен-Дени.

– Все размещены в пристройках и накормлены, – любезно заверил Адали, сворачивая в сторону от большой дороги на едва заметную тропинку, рассекавшую лес.

– Почему мы углубились в какую-то проклятую глушь? – разозлился Сен-Дени.

– Нам ведь нужен коттедж Уилла Тодда, не так ли, милорд? Он живет около горной речки и, возможно, уже с утра рыбачит. Поверьте, вам нечего бояться.

– Я просто спрашиваю, – фыркнул маркиз.

Адали улыбнулся и продолжал идти. Собственно говоря, к коттеджу вела другая дорога, но он выбрал самую окольную, чтобы как можно больше измотать и запутать пришельцев. На пути то и дело попадались камни; тропа шла сначала в гору, а потом вниз, через колючий кустарник. Позади раздавались ругательства и треск разодранной одежды, но сам Адали скользил в зарослях так ловко, что на белых панталонах и куртке не было ни пятнышка. Наконец они услышали журчание ручья, но Адали объяснил, что это не та речка, и запрыгал с камня на камень, подавая пример братьям. Его спутники с громкими проклятиями, то и дело оскальзываясь в воду, перебежали ручей. Адали усмехнулся.

Они очутились на лугу, где паслись коровы с крутыми острыми рогами.

– Смотрите, куда ступаете, – предупредил Адали, обходя очередную коровью лепешку, и тут же сдавленный вопль маркиза возвестил о том, что предостережение опоздало.

– Еще долго? – окликнул Кипп.

– Мы почти пришли, – спокойно ответствовал Адали.

Но вот в самом конце луга они увидели коттедж, выстроенный на берегу быстрой речки. Кругленький человечек стоял по колено в воде с удочкой.

– Мир вам! – громко приветствовал евнух. – Это Адали, Уилл Тодд! Я привел гостей.

Мужчина неспешно повернулся, явно раздраженный непрошеным визитом. Помедлив, он нехотя шагнул к берегу, но не вышел из воды и не выпустил удилища.

– Что вам надобно? – лениво поинтересовался он на местном наречии, почти непонятном англичанам.

– Доброе утро, Уилл Тодд, – весело произнес Адали. – Эти джентльмены ищут его светлость. Я не знаю, как объяснить им, куда лучше направиться, и уверен, что ты сумеешь помочь.

– Угу, – пробурчал Уилл, подходя еще ближе, и, сунув удочку Адали, предупредил: – Только не упусти, парень! Не могу же я молоть языком и заодно удить рыбу!

Пронзив гостей неприязненным взглядом, он грубовато спросил:

– Так вам его светлость нужен? Не могу точно сказать… разве что поищите в Ситеане, а то и Хее или Грейхевне. А сдается, что они собирались в Браймир-Мур или Лесли-Бре. Вам не случалось искать их в тех местах, сэр?

– Что он несет? – сухо осведомился Сен-Дени, не сумев разобрать ни единого слова.

– А мне показалось, он вполне связно объясняется, – удивился Адали. – Правда, я уж несколько месяцев живу среди этих людей и успел привыкнуть.

– Да! Да! – голос Сен-Дени сорвался на крик. – Но какого черта он пытается мне втолковать? Мелет какой-то вздор!

– Уилл Тодд говорит, что граф Гленкирк с женой хотели навестить графа Ситеана, дядю графа Лесли. Но они могут отправиться и в Хей или Лесли-Бре, к другим своим дядюшкам, или в Грейхевн, или Браймир-Мур, к братьям.

– Или к Гордонам, – вмешался Уилл Тодд. – Совсем из головы вон, что наша Мораг пошла за Гордона.

– Он, кроме того, собирался погостить у Гордонов, родственников покойной жены. Один из сыновей этой семьи обвенчался с младшей сестрой графа, – быстро перевел Адали.

– А вот еще! – добавил Уилл. – Совсем запамятовал, что этим летом в округе будет немало игр. Две либо даже три, кто его знает! – Он взял у Адали удочку и снова полез в воду. – Езжайте туда, вот и вся недолга! – заявил он, отворачиваясь.

– Игры? – недоуменно повторил маркиз Хартсфилд.

– Видите ли, поскольку здешние зимы так долги и суровы, – пояснил Адали, – шотландцы любят устраивать летние состязания. Это позволяет клану собраться, а молодежи показать свое искусство в метании больших булыжников и стволов[15]15
  Метание очищенных от веток стволов – национальная шотландская забава.


[Закрыть], борьбе и стрельбе из лука. Женщины рады встретиться и посплетничать. Потом барды повествуют о былых подвигах, начинаются танцы под волынку, и все веселятся как могут. Уилл прав, граф любит эти нехитрые развлечения и, возможно, посетит их еще и потому, что приходится родней многим участникам со стороны Стюартов.

– Какое варварство, – процедил Сен-Дени.

– Давай вернемся в Эдинбург, – уговаривал Кипп. – Искать здесь Гленкирка – все равно что иголку в стоге сена. Если ты пошлешь за ним, он обязан приехать, иначе рискует быть обвиненным в измене.

– О, я уверен, что вы отыщете графа, если захотите, – с издевкой заметил Адали, чтобы узнать, чей совет Пирс примет.

– Эдинбург – наша единственная надежда, – настаивал Кипп.

– Нет! – вскричал маркиз. – Мы уже здесь и, конечно, без труда доберемся до тех мест, о которых упомянул этот старик!

– И не забудьте про игры, милорд, – сочувственно добавил Адали, стараясь не обращать внимания на пристальный недобрый взгляд Киппа.

– А ты знаешь, где они проходят?

– Одни в Ивернессе, другие в Нейрне, а третьи, кажется, на озере Лох-Ломонд.

– Запиши все эти названия и укажи, как туда проехать, – потребовал маркиз. – Мы проведем здесь ночь, а утром отправимся в путь.

Пирс Сен-Дени, в отличие от Киппа, был слишком возбужден, чтобы сомневаться в готовности Адали угодить.

– Что это ты задумал? – спросил Кипп управителя, когда маркиз отправился спать и они наконец остались одни в парадном зале.

– О чем вы, мастер Сен-Дени? – недоуменно поднял брови Адали.

– Ты прекрасно понимаешь. Почему это ты вдруг стал таким услужливым? Твоя преданность госпоже известна всем.

Адали слегка улыбнулся:

– Сэр, но что ни говори, а у вашего брата королевский приказ об аресте. Не повиноваться было бы предательством, не так ли? А моя госпожа во всем чтит власть, данную королю Богом, поэтому даже ради нее я не могу ослушаться.

Однако Кипп усомнился в словах слуги.

– Ты что-то замышляешь, – недоверчиво повторил он, – и ни за что не подвел бы хозяйку, уж я это знаю.

Адали снова улыбнулся.

– Посчитай я хоть на мгновение, что ваш брат способен схватить милорда и миледи…

– Им было все известно! – охнул Кипп.

– Во всяком случае, то, что маркиз всю зиму провел в Эдинбурге. Видите ли, Шотландия – очень маленькая страна, сэр, и, должен напомнить, граф Гленкирк связан родством едва ли не со всеми знатными семьями. Мы получили известие еще до Рождества, но тут начались снегопады, и дороги завалило. Однако нам передали, что, как только земля подсохнет, маркиз Хартсфилд нанесет визит в Гленкирк. К сожалению, граф и его жена не могли столько ждать – у них слишком много приглашений, и на все нужно ответить.

– Пирс сумеет загнать добычу! – с отчаянием воскликнул Кипп.

– К тому времени, как он их настигнет… Если, конечно, сможет, – возразил Адали, – моим господам ничто не будет грозить, но, боюсь, ваш сводный брат окажется в большой опасности.

– Они послали гонца к королю! – прошептал Кипп.

– Король – человек благородный! Он не отступит от слова, данного графу и графине Гленкирк.

– Я предупреждал его! – застонал Кипп. – Предупреждал!

– В таком случае вы куда мудрее брата, – заметил Адали и тихо добавил: – Еще есть время спастись.

– Я поклялся умирающему отцу, что не оставлю Пирса, – произнес окончательно сломленный Кипп.

– Вы отговаривали брата, как могли, разве нет? – мягко спросил Адали. – Я сам видел.

– Неоднократно, – признался Кипп. – Я повсюду следовал за ним. Сначала Пирс был всего лишь честолюбив, и я не видел зла в том, что он привлек взоры короля. Много раз за эти годы я пробовал удерживать брата от неразумных и рискованных деяний, пусть это не всегда удавалось. Взять хоть женщин, которых ему так нравилось терзать! Я старался, чтобы они по крайней мере были искушены в любовных утехах. Только три или четыре раза он измывался над девственницами, но все это были простолюдинки, и никто ничего не посмел сказать. Я хорошо заплатил им, чтобы они не пожаловались властям.

– Но мне говорили, что вы тоже участвуете в этих гнусных оргиях! – возразил Адали.

– Верно… Но этим я спасал бедняжек от куда более тяжких побоев и пыток. Я сознаю всю меру своего позора, Адали. Во всем виноват наш отец, это он с детства подстрекал нас окунуться в пучину порока, потому что сам не мог насладиться женщиной, не причинив ей боли. Я помню, как жаловался матери, но она твердила, что нужно подчиниться отцу, если не хочешь потерять его благосклонность.

– Но ваш отец давно умер, – заметил Адали, – и с тех пор ваш брат все глубже увязает в болоте греха. Ему нет пути назад, Кипп Сен-Дени, но вами еще не окончательно завладели силы зла. В вас сохранились остатки совести, и теперь вы получили шанс спастись. Неужели, доведись вашему батюшке принимать решение, он захотел бы потерять обоих сыновей? Видеть, как его гордое имя исчезнет с лица земли?