Текст книги "Дорогая Жасмин"

– Она уже в могиле, – зловеще усмехнулся маркиз.

– А я – нет! – дерзко вскинула голову мадам Скай, выходя из комнаты. Очутившись в коридоре, она сказала Вилльерзу: – Не удивлюсь, если окажется, что лорд Стоукс нашел свой конец от руки Сен-Дени. Он человек опасный и готовый на все.

– Вы действительно так считаете, мадам?

Ну конечно! Почему ему не пришло это в голову?! Именно Сен-Дени более всего выгодна гибель Стоукса!

– Уверена. Попробуйте изобличить его в преступлении, и у короля больше не будет неприятностей, мой честолюбивый юный лорд, – заявила Скай. – Бедняжке королеве не придется терзаться угрызениями совести, подыскивая ему невесту, а король может засадить его в тюрьму и избавиться от негодяя раз и навсегда.

– Но как ему удалось такое? – вслух размышлял Вилльерз. – У него нет друзей.

– Должен быть сообщник, – настаивала Скай.

– Только его сводный брат.

– Можно заставить его признаться, виконт? – спросила Скай, когда они остановились в алькове.

– Вряд ли, – покачал головой Джордж.

– А что, если соблазнить его тем, чего он так безуспешно добивается всю жизнь? У каждого человека есть слабости, милорд.

– А каковы ваши? – улыбнулся Вилльерз.

– Я выше всяких искушений, Джордж Вилльерз. Богата, здорова и доживаю свои дни в окружении детей, внуков и правнуков. И выгляжу для своих лет куда лучше, чем полагалось бы, если верить моей старшей дочери. То единственное, чего я хочу, мне не может дать никто на свете. Я все бы отдала, лишь бы Адам снова был со мной. Теперь мне кажется, что всю жизнь он был рядом! Но мы здесь не затем, чтобы обсуждать меня. Необходимо раз и навсегда покончить с Сен-Дени. Младшие братья всегда завидуют старшим, и его родственник не исключение.

– Он, наоборот, старше на несколько часов, – пояснил Вилльерз. – Кипп бастард, а Пирс Сен-Дени – законный наследник. Но Кипп беззаветно предан брату.

– А вдруг король отдаст ему титул брата? В конце концов у бастардов такие же стремления, как у детей, рожденных в браке, и хотя он, по всей видимости, смирился с судьбой, думаю, не упустит возможности ее изменить. В особенности, если пообещать ему, кроме титула, еще и молодую богатую жену. Обдумайте все хорошенько, сэр. Только каприз судьбы помешал этому человеку стать маркизом Хартсфилдом. По-вашему, в глубине души он не мечтает об этом?

– Вы настоящий дьявол, мадам, – восхищенно прошептал Джордж Вилльерз.

– Просто практичная женщина, дорогой. Когда я хочу чего-то недостижимого, начинаю искать способ добиться своего. Заставьте брата маркиза рассказать правду об убийстве лорда Стоукса, и вы получите именно то, чего жаждете, – безраздельную дружбу короля. Поверьте, перед вами мгновенно откроется широкая дорога, усеянная титулами и несказанными сокровищами.

– Жасмин рассказывала мне о вас, – хмыкнул виконт. – Ваш совет бесценен, дорогая мадам Скай, и я с радостью ему последую.

– Нисколько не сомневаюсь, что вы восторжествуете над врагами, виконт.

– Передайте Жасмин, что я напишу ей. Обещаю, – ответил Джордж.

Они распрощались, и на следующее утро Скай отправилась в Королевский Молверн, где ее поджидала все еще кипевшая от возмущения Дейзи.

– Если король принял ваши извинения, к чему нам ехать? – допытывалась она у хозяйки, выслушав рассказ Скай о последнем приключении.

– Дело не в короле, – пояснила та. – Я опасаюсь маркиза Хартсфилда. Он не собирается сдаваться и, возможно, успокоится, только попав в ад. И хотя он притворился, что оставил мысль отомстить Жасмин, на деле стремится достигнуть могущества, которое даст ему опека над малышом Чарли. Он уже ухитрился устранить соперника и избежать правосудия. Теперь же попытается преследовать Жасмин и Джемми, а я должна ему помешать.

– Почему попросту не послать гонца? – предложила Дейзи, укладывая Скай в постель.

– Вспомни, девочка моя, о таинственном исчезновении королевского посланника. Гораздо легче избавиться от курьера, чем от меня! Нет! Завтра я буду отдыхать, а послезавтра – в путь! Если хочешь остаться, дражайшая Дейзи, я не стану заставлять тебя трястись в карете.

– Ну уж нет, – вздохнула Дейзи, очевидно, смирившись с судьбой. – Разве не я всегда сопровождала вас, миледи? Говоря по правде, просто груз лет тяжелее давит на мои плечи, чем на ваши. Но ничего, справимся. Нора мне поможет.

– Какая прекрасная мысль! – радостно воскликнула Скай, не смея признаться старой служанке, что уже велела Норе собираться в дорогу.

– Вот и хорошо! Значит, все решено. А теперь пора спать, миледи. Боюсь, поездка будет нелегкой и придется ехать без остановки, чтобы не дать этому проклятому маркизу обогнать нас!

Скай, в душе считавшая, что нет ничего лучше собственной постели, с наслаждением утонула в пуховой перине.

– Да, – согласилась она с Дейзи. – Не знаю, что замышляет маркиз Хартсфилд, но придется немало потрудиться, чтобы сокрушить его. Чувствую, он готовит очередную пакость.

Интуиция, как всегда, не подвела Скай. Пирс Сен-Дени понимал, что отныне не найдет при дворе благосклонного приема, однако и не думал возвращаться домой, поскольку король не мог заставить себя отдать ему подобный приказ. Королева, очевидно, занятая поисками подходящей жены для маркиза, намеренно тянула, не желая брать грех на душу. И к тому же он просто не выносил Вилльерза, недавно получившего вожделенный титул виконта.

– Можно подумать, он герцог с тысячелетней родословной, а не гнойный прыщ на королевской заднице, – жаловался Пирс сводному брату.

– Если он не споткнется, не совершит сколько-нибудь серьезной ошибки, можешь не сомневаться, обязательно станет герцогом, – возразил Кипп.

Странно, что Вилльерз, открыто презирая Пирса, был неизменно вежлив с бастардом Хартсфилдом, как именовали Киппа при дворе. И как ни удивительно, Кипп искренне восхищался Джорджем. Вилльерз не позволял никому стать на пути и своими обаянием и добротой завоевал множество сторонников, в отличие от Пирса, чья безмерная спесь лишь отталкивала людей. Пирс терпеть не мог проигрывать и стремился ублажить одного лишь короля. Вилльерз оказался куда умнее и был в хороших отношениях со всеми придворными, а это, несомненно, давало ему значительный перевес. Жаль, что Пирс не старается подражать Вилльерзу. Кроме того, последнее время его жажда мести и стремление к власти затмевали рассудок и здравый смысл, а характер портился с каждым днем. Кипп пытался предостеречь брата, но в ответ слышал только ругань.

– Я не нуждаюсь в твоих советах, – прорычал тот, когда Кипп в сотый раз робко попросил брата быть осмотрительнее. – У меня есть средства уничтожить врагов, даже после всего, что случилось! Собирайся! Мы едем в Шотландию.

– Что ты задумал? – полюбопытствовал Кипп.

Пирс Сен-Дени холодно усмехнулся и извлек из-за пазухи пергаментный свиток.

– Прочти.

Кипп развернул пергамент и ошеломленно уставился на брата.

– Как тебе удалось уговорить короля на такое?!

– Приказ об аресте был уже составлен и подписан, не хватало лишь имен преступников. Я украл его со стола секретаря. Пока мы доберемся до Шотландии, еще будет время решить, вписать ли сюда Жасмин с мужем или одного Джеймса Лесли. По чести говоря, мне нравится воображать, как леди станет моей игрушкой, когда придет молить за своего муженька. Затем я повешу Джеймса Лесли именем короля, а сам немедленно женюсь на вдове и получу и ее богатство, и детишек. Дело верное, Кипп. Шотландцам и в голову не придет оспаривать приказ короля, да к тому же они и понятия не имеют, что происходит в Англии. Потом безмозглый осел Стюарт может ныть и жаловаться, но никто не усомнится в подлинности подписи.

Он холодно рассмеялся.

– Я сказал, что Жасмин будет моей, и сдержу обещание, даже если для этого придется немного потерпеть! А старой ведьме, ее бабке, не удастся мне помешать!

– Пирс, Пирс! – остерег брат. – Ты замыслил опасную игру. Лесли – знатны и влиятельны. На твоей совести уже есть одно убийство. Умоляю, не затевай второе. Тебя обязательно поймают!

– Я должен был прикончить Стоукса, – возразил Сен-Дени. – Ты на такое не способен, слюнтяй! И впервые в жизни ослушался меня, но я простил тебя, Кипп! Виновата кровь твоей матери-простолюдинки, она лишает тебя сил, и тут уж ничего не поделаешь. Но я выйду сухим из воды, старший братец! Знай, меня никогда не поймают! Вспомни, сколько раз тебя пороли в детстве за мои проделки?

Он громко засмеялся.

– А вдруг удача изменит тебе, Пирс?

– Но почему? Возможно, я не женюсь на ней. Прикажу вздернуть ее рядом с муженьком, но после того, как мы вдвоем насладимся ею и покажем, какое блаженство кроется в боли и муках! У меня останутся ее дети и право распоряжаться состоянием. А что, если взять в жены ее старшую дочь? Да! Мы сделаем из маленькой сучки покорную рабыню, и она станет выполнять все наши желания! Этот план нравится мне куда больше, Кипп! Что скажешь?

– Я по-прежнему считаю, что это слишком опасно, – без обиняков ответил Кипп.

Он не лукавил. Последнее время у Пирса был взгляд настоящего безумца. Соблазнять придворных дам и насиловать крестьянских девушек многие считали в порядке вещей, но когда Пирс решился на убийство, Кипп подумал сначала, что брат не может пережить публичного унижения и потери невесты. Пирс всегда стремился к власти и именно поэтому так безжалостно истязал своих любовниц. Их просьбы и жалобные голоса, казалось, возбуждали Пирса куда сильнее, чем прекрасные лица и готовность разделить страсть.

Но убийство? Сначала Кипп не верил, что Пирс отважится на такое, и поэтому не возражал, но когда брат приказал ему убить Стоукса, Кипп отказался. Маркизу пришлось действовать самому; правда, он заставил брата стать свидетелем преступления. Кипп никогда не забудет удивленного взгляда Ричарда Стоукса, когда тот понял, что его заманили в ловушку. Пирс, очевидно, испытывал жестокую радость, вонзая кинжал в грудь жертвы и медленно поворачивая, чтобы причинить как можно больше боли. Тогда Кипп отвернулся, содрогаясь в приступах рвоты. Но угрызения совести не терзали Пирса. Он устранил соперника и был на седьмом небе от счастья.

И вот теперь брат замышляет очередное преступление… двойное убийство. Как он может предать Пирса, хотя понимает, что должен отправиться к королю, во всем признаться и валяться в ногах, выпрашивая милости для маркиза? Очевидно, он так же безумен, как его мать, которая лишилась рассудка после нескольких лет супружеской жизни. Пирс не стесняется издеваться над матерью Киппа, но именно на нее пало нелегкое бремя воспитания обоих сыновей любовника и ухода за слабеющей с каждым днем маркизой, то приходившей в себя, то ускользавшей за грань реальности и умершей в тридцать лет.

Кипп вздохнул. Придется ехать в Шотландию с Пирсом. Иного выхода нет. Он украдет королевский приказ, чтобы брат не смог воспользоваться им против невинных людей.

«Это мне следовало бы стать маркизом, – часто размышлял Кипп, снедаемый чувством вины. – Я не опорочил бы имя Хартсфилдов!»

Но тут бастард снова вздохнул. Надо быть верным Пирсу до конца. Отец просил его на смертном одре, и он дал слово.

Глава 15

Дорожная карета де Мариско прогрохотала по булыжникам двора замка Гленкирков в день Святого Андрея, последний день ноября. Полуденное солнце ярко освещало западные горы. Путешествие заняло больше трех недель, и почти все это время погода стояла ветреная и дождливая. Тистлвуд, восседавший на козлах, в жизни не был так счастлив наконец добраться до места, тем более что возвращаться наверняка придется не раньше мая или июня. Как постоянно напоминала Дейзи в продолжение всего пути, никто из них не становился моложе. При этих словах она многозначительно поглядывала на Скай, однако та игнорировала горничную и настоятельно просила кучера погонять лошадей. Но слуги тем не менее замечали, как она устала… Нет, совершенно измучена, поправлял горничных кучер.

– Зовите графа, – окликнул он лакея, натягивая поводья, и вскоре во дворе появился Джеймс Лесли. Узнав экипаж де Мариско, он поспешил открыть дверцу и увидел бабушку Жасмин, дремавшую в углу.

– Мадам Скай? – ошеломленно пробормотал он.

Старая леди открыла глаза, улыбнулась и произнесла:

– Слава Богу, мы наконец здесь, Джемми!

– Она совсем извелась, – донесся голос Дейзи из полумрака кареты. – Ни за что не хотела путешествовать как все люди, потихоньку да полегоньку! Нет! Разве ее урезонишь!

Граф Гленкирк обнял Скай и, велев Дейзи идти следом, бережно понес пожилую женщину прямо в парадный зал, где и усадил в кресло перед ревущим огнем. Она даже не пыталась протестовать, очевидно, совсем ослабела. Подойдя к буфету, Джеймс налил кубок густого красного вина и втиснул ей в руку.

– Это из Аршамбо, – сказал он. – Выпейте до дна. – И, заметив Адали, велел: – Найди госпожу и передай, что приехала ее бабушка.

Он тут же вернулся к Скай, которая послушно допила вино и, возвращая кубок, промолвила:

– В таких случаях виски куда лучше. И не говори, что вы его не гоните, наверняка у тебя полны погреба, дорогой мальчик.

– Вижу, в вас еще достаточно сил, – усмехнулся граф, но втайне встревожился, заметив легкие фиолетовые тени под глазами Скай. Она приехала не просто так и была вынуждена торопиться, поскольку не прислала гонца с известием о приезде. Это не сулило ничего хорошего, но Джеймс подождет, пока Скай сама все не расскажет, как только немного отдохнет. Он взял ее руку и поцеловал.

– Жасмин будет так счастлива увидеть вас!

И, не выпуская ее пальцев, уселся рядом, стараясь согреть узкую ладошку, неожиданно осознав, что любит и эту необыкновенную женщину, и ее несгибаемый дух, который, как он надеялся, унаследовали дети.

– Бабушка! – радостно вскрикнула Жасмин, влетая в зал.

– Моя милая девочка, – охнула Скай, протягивая руки внучке, которая, встав на колени, крепко обняла старую леди.

– Что случилось? – допытывалась Жасмин. – Отчего ты вздумала путешествовать в такую ужасную погоду? И почему не сообщила, что приедешь?

– Не успела. Нужно было добраться до вас, пока этот негодяй Сен-Дени не натворит новых бед.

– Маркиз Хартсфилд? – переспросила Жасмин. – Но при чем тут он?

– Еще вина? – осведомился граф.

Скай ответила насмешливым взглядом.

– Виски? – догадался он, сдерживая смех.

Она кивнула и, сделав глоток янтарной жидкости, начала рассказ. А в это время Дейзи и Нора, перебивая друг друга, объяснялись с Адали. Тот внимательно слушал женщин. Он был доволен тем, что Скай взяла Нору в помощь Дейзи. Адали хорошо знал девушку, дочь мажордома и экономки в Королевском Молверне. Уж она точно не неряха, не распустеха и вполне надежна. Помощь такого человека неоценима в случае нужды.

Скай быстро освоилась в замке. Адали поселил ее в покоях западной башни, принадлежавших когда-то легендарной Дженет Лесли. На первом этаже была приемная и две маленькие спальни, где ночевали Дейзи и Нора, на втором – столовая, буфетная и уютная гостиная. На третьем этаже размещались просторная, красиво обставленная спальня и гардеробная. Во всех комнатах, кроме гардеробной, были камины. Несколько дней ушло на то, чтобы апартаменты приняли жилой вид. С дубовой мебели сняли чехлы и отполировали темное дерево. Занавеси и балдахин над кроватью вычистили и повесили. Чудесные восточные ковры принесли из кладовой и разложили на полу. Они принадлежали леди Дженет, и, когда та переехала в свой новый замок, о них почему-то забыли. Туалеты мадам Скай хранились в гардеробной. На кровать положили ее собственную перину, подушки и белье. Все остальное хранилось в дубовой укладке, обитой внутри кедровыми дощечками. Слуги достали серебряные подсвечники и начищенные медные лампы для освещения комнаты; каждое утро у каминов складывались вязанки дров. На буфете появились хрустальные графины с вином и виски и четыре кубка, в фарфоровой чаше благоухала смесь высушенных цветочных лепестков.

– Удивляюсь, как у нее хватило духа покинуть Королевский Молверн на пороге зимы, – заметил граф Гленкирк ночью, когда они с женой уютно устроились в постели, прижимаясь друг к другу и слушая завывание ледяного ветра и стук дождя.

– А я нет, – тихо ответила Жасмин, крепче обнимая мужа. – Она не хочет оставаться в Королевском Молверне на рождественские праздники. Неужели ты не понимаешь? И не может гостить у детей, потому что те начнут строить сочувственно-скорбные мины и этим окончательно разобьют ее сердце. Я единственная, кто не видел, как умер дедушка, потому она и приехала ко мне. И клянусь всем святым, я рада! Ни разу еще не рожала без присмотра бабушки!

Граф положил ладонь на живот жены, ощущая, как встрепенулось дитя от его прикосновения.

– Он крепкий парнишка, Жасмин.

– Ты уверен, что это мальчик? – засмеялась она.

– Да, – кивнул граф.

– Я тоже, – согласилась жена, накрывая его руку своей. – Патрик, шестой граф Гленкирк. Унаследует все прекрасные качества Лесли, верно? И станет великим человеком.

– Как все остальные наши мальчишки. С такой матерью, как ты, они просто не смогут быть иными, Жасмин, моя дорогая Жасмин!

Он нежно поцеловал жену, и, безусловно, оба сплелись бы в страстных объятиях, но срок беременности был слишком велик. Приходилось ограничиваться ласками и поцелуями. Груди Жасмин налились, и сквозь тонкую кожу просвечивали голубые жилки. При мысли о том, что младенец скоро припадет к этим прекрасным источникам жизни, Джемми испытывал неодолимое возбуждение. Конечно, придется нанять и кормилицу, но как приятно сознавать, что скоро твоего ребенка прижмет к груди прелестная мать.

Дети тоже освоились в Гленкирке и быстро подружились с деревенскими ребятишками. Брат Дункан ежедневно и неукоснительно давал уроки Индии, Генри и даже Фортейн. Юный Чарлз Фредерик Стюарт в свои три с половиной года считался еще маленьким, но брат Дункан обещал, что, возможно, следующей осенью, когда мальчику исполнится четыре, начнет учить его грамоте. Кажется, не вполне законный Стюарт был готов ждать и дольше и не стремился попасть в классную комнату.

– Настоящий Стюарт, – любил говаривать отчим, – очарует даже змею, а его улыбка когда-нибудь покорит немало женских сердец.

Двенадцатого декабря вся огромная семья Лесли отпраздновала семьдесят шестой день рождения Скай. Родственники графа тепло встретили эту необыкновенную женщину и искренне полюбили. К восторгу Скай, мужчины клана даже танцевали для нее под оглушительные звуки волынок.

– Мне нравятся мужчины со стройными ногами, – заметила она, – а все Лесли, похоже, награждены ими от природы.

– Как и кое-чем другим, – под общий смех задорно выкрикнула из толпы собравшихся молодая женщина.

Индия Линдли, тряхнув блестящими черными локонами, вскинула глаза на прабабку.

– Ты очень стара, бабушка?

– Очень, Индия, – кивнула Скай.

– А дедушка Адам тоже был очень стар?

– Ему исполнилось восемьдесят четыре года, Индия, – мягко ответила Скай. Черт возьми! Как ей не хватает его!

– А ты проживешь столько же, сколько он, бабушка? – настаивала девочка. – Мне не нравится, что он ушел от нас.

– Мне тоже, дорогая, – печально ответила Скай. – И только Господу известно, сколько я протяну.

– Надеюсь, добрый Боженька позволит тебе жить вечно, бабушка!

– Спасибо, дитя мое, но этому не бывать. Люди рождаются, чтобы умереть, Индия. Такова наша участь, и ни один человек еще не обрел бессмертия, да и вряд ли желает этого. После кончины я вновь соединюсь с теми, кого любила и кто проник через ворота, называемые смертью, в следующую, вечную жизнь. Нет, я не боюсь расстаться с этим светом.

– А я не хочу этого, – растерянно пробормотала Индия.

– Но у тебя останутся воспоминания обо мне, дитя мое, – рассмеялась Скай, – и ты будешь знать, что я счастлива снова оказаться рядом с моим Адамом. Но довольно, девочка! Сегодня я праздную свой день рождения, и для грусти нет места! Лучше принеси мне еще кусочек яблочного пирога со сливками!

– Старушка мне по сердцу! – заметил престарелый граф Ситеан племяннику, графу Гленкирку. – Она будет жить с вами?

– Не знаю. По крайней мере, останется до лета. И, вероятно, скоро нужно ожидать визита Брок-Кэрнов. Мадам Скай никогда не бывала в Шотландии за все двадцать пять лет, что Велвет замужем за Алеком. Они приедут на Рождество, если не будет сильных снегопадов. Дядя Адам и тетя Фиона тоже собирались погостить. У нас будет полный дом гостей.

И действительно, двадцатого декабря появились Брок-Кэрны с четырьмя из пяти сыновей. Сэнди, самый старший, остался в Дун-Броке с беременной женой и ее родственниками. Любимый сводный брат Жасмин Чарли, которому уже исполнилось двадцать, подхватил ее и осторожно закружил под радостные вопли двойняшек, Роба и Генри, и самого младшего, пятнадцатилетнего Недди.

– Немедленно отпусти меня, ты, болван неотесанный! – пожурила она, не в силах, однако, сдержать смех. Чарли бережно опустил ее.

– Ты тяжелая, как годовалая нетель! – поддразнил он. – Как поживает мой тезка?

– Его назвали и в честь принца Чарлза, – напомнила Жасмин, выводя вперед маленького герцога Ланди, до этих пор боязливо посматривавшего из-за ее юбок на четырех великанов, оказавшихся, как утверждала мама, его дядюшками.

– Поздоровайся с дядей Чарли, малыш, – подбодрила она своего младшенького.

– Чарли – мое имя! – рассвирепел герцог Ланди, вызывающе уставясь на смеющегося мужчину.

– Но меня так крестили гораздо раньше, – не сдавался Чарли Гордон, подхватывая малыша и щекоча его под мышками. – Меня первым назвали Чарли.

– У меня уже есть дядя Чарлз, – захихикал малыш, вырываясь.

– Конечно, есть, парень. Принц Чарлз, который когда-нибудь станет нашим королем. Благослови его Бог! Но я не Чарлз. Как и ты, я обыкновенный Чарли и рад, что мы тезки, парнишка, – весело произнес Чарлз Гордон.

– Я не обыкновенный, – надулся малыш. – Я герцог.

– А что такое герцог? – озорно осведомился дядя.

– Не знаю, – покачал головой мальчик под дружный хохот собравшихся.

– Ничего, парень, у тебя еще будет много времени узнать, каково это – быть герцогом, – утешил Гордон. – А пока, думаю, тебе нравится быть просто маленьким мальчиком. У тебя есть щенок?

Малыш Чарли снова покачал головой.

– Нет. У нас на всех один мамин Федерс, только он совсем глупенький и к тому же старый, и бегать быстро не умеет.

Сунув руку за вырез дублета, Недди Гордон вынул крохотного черного с желтым щенка и вручил старшему брату.

– Это тебе, малыш Чарли, – сказал Чарлз Гордон, вручая крошечный комочек оцепеневшему от радости ребенку. – Настоящий сеттер и, когда вырастет, будет чудесной охотничьей собакой!

Племянник прижал щенка к груди, и дядя наконец поставил его на пол вместе с драгоценной ношей. Чарлз окликнул брата, и тот быстро вынул из-за пазухи второго щенка и вручил Генри Линдли, явно расстроенному выпавшей на долю малыша удачей.

– Мы и про тебя не забыли, Генри, – сообщил Чарли восторженно заулыбавшемуся племяннику.

– А как насчет нас? – бесцеремонно осведомилась Фортейн.

Роберт и Генри Гордон, в свою очередь, извлекли щенят и отдали довольным девочкам.

– Это весь выводок, – объяснил Чарли Гордон сводной сестре. Та вздохнула.

– Ты так добр, – пробормотала она, услышав, как взвизгнула Индия, когда щенок обмочил ее корсаж. Федерс, ее спаниель, угрожающе скалился, готовый, кажется, разорвать нежданных «захватчиков», осмелившихся вторгнуться на его территорию. Трое щенков постарше, поспешно опущенные на пол, немедленно погнались за почтенными немолодыми кошками Фу-Фу и Джиин, которые с удивительным проворством взлетели на буфет и дружно зашипели, пока великолепный синий с золотом попугай Хираман, распустив крылья, встревоженно орал:

– Грабят! Грабят!

Дети, хохоча, бегали за щенятами, натыкаясь друг на друга и затевая шутливые потасовки.

– Да, дорогая, хозяйство у тебя в полном порядке, ничего не скажешь, – насмешливо покачала головой Велвет Гордон.

– Было, пока здесь не появились твои сыночки-разбойники, – горячо запротестовала Жасмин.

– А что у вас на обед? – с широкой улыбкой осведомился отчим. – Я промерз до костей, пока одолевал чертовски длинный путь из Дун-Брока. Клянусь, через день-другой начнется настоящий буран. Просто носом чую. Зима будет длинной и холодной.

– Надеюсь, дядя Адам и тетя Фиона благополучно доберутся до начала метели, – заметил Джеймс Лесли.

– Я просила маму погостить в Дун-Броке, – вмешалась Велвет. – Мы с Алексом женаты столько лет, а ты так и не видела нашего дома, мама.

– Весной, – пообещала Скай. – Пока с меня довольно путешествий.

– Слава Богу, – облегченно вздохнула Дейзи, сидевшая рядом с госпожой.

– Как, Дейзи! Неужели ты не рада? – притворно удивилась Велвет. – Признайся, давно ты так не веселилась! Твоя жизнь была такой скучной!

– А мне нравится скука, миледи, – фыркнула Дейзи.

– Зато теперь тебе некогда тосковать, и, клянусь, ты выглядишь куда моложе, чем двадцать лет назад, – заметила Скай.

Ненастным утром двадцать второго декабря прибыли Адам и Фиона Лесли. К полудню пошел снег, и вскоре холмы и лес побелели, а на подоконниках и зубчатых стенах выросли толстые белые подушки. В природе воцарилась величавая тишина; снег падал непрерывной серебристой пеленой, и казалось, так будет вечно.

Адам привез плохие вести.

– Перед отъездом я встретил на Хай-стрит Горди Макфи, – сообщил он племяннику. – Он слышал, что какой-то англичанин шныряет по городу в поисках графа Гленкирка. Вроде бы у этого парня приказ об аресте, подписанный самим королем.

– Сен-Дени! – побледнев, вскричала Жасмин.

– Макфи встречал этого англичанина, знает его имя или видел сам приказ? – осведомился граф.

– Нет, племянник, я его спрашивал, – покачал головой Адам.

– Это Сен-Дени! – повторила Жасмин. – Что на него нашло? Почему он не оставит нас в покое? Разве не сам король дал слово бабушке, что отныне мы избавлены от него и его интриг? Как мог Сен-Дени получить приказ о твоем аресте, Джемми? Как?!

– Это подделка, дорогая Жасмин, – уверил граф.

– Откуда ты знаешь? Король, по всей видимости, готов на все, лишь бы умаслить своего драгоценного Пирса!

– Здесь мы в безопасности, – упрямо возразил граф.

– Как ты можешь быть уверен? – в ужасе охнула Жасмин, прикрывая руками живот, словно пытаясь защитить нерожденное дитя.

– Девочка, девочка, – успокоил Адам, встав перед ней на колени. – Джемми прав. Началась зима, и до весны Северное нагорье закрыто для чужаков. Нам с Фионой повезло добраться без приключений. Теперь снег завалит все дороги. Мы не вернемся в Эдинбург до марта. А если даже он каким-то чудом заявится сюда, что сможет сделать? Это земли Гордонов и Лесли. Думаешь, мы позволим ему хоть пальцем коснуться графа Гленкирка или его семьи? Я слышал, что с ним даже нет солдат. Он один. Мужчины наших кланов грудью встанут на защиту своего вождя. Не бойся, милочка. Вам и впрямь ничто не грозит.

– Я никуда не побегу! – свирепо выдохнула Жасмин. – Только не в этот раз.

– Это и ни к чему, девушка, – спокойно ответил Адам. – Мы, Лесли, никогда не отдаем без боя то, что принадлежит нам, и не позволим отнять у нас нашего графа.

Только в сочельник снег наконец перестал, и обитатели замка отправились на всенощную в часовню. Англиканская месса служилась Йаном Лесли, кузеном графа, который жил при замке. Обряды англиканской церкви проникли и в Шотландию, несмотря на все усилия пресвитерианцев и сторонников Ковенанта[13]13
  Соглашение шотландских пуритан, направленное на защиту кальвинизма и независимости Шотландии, против абсолютистской политики Стюартов.


[Закрыть]. Граф Гленкирк не позволял проповедникам последних селиться в своем доме, поскольку считал их виновными в убийстве первой жены и сыновей.

Парадный зал был украшен ветками можжевельника и сосны и гирляндами остролиста. К камину торжественно подтащили огромное рождественское полено[14]14
  Сжигалось по обычаю в сочельник.


[Закрыть], сзади весело вышагивали дети в сопровождении тявкающих щенят. На стол поставили горячий сидр и глинтвейн и подали жареного кабана с яблоком в пасти на гигантском серебряном подносе, который тащили шестеро мужчин. Ребятишкам раздали маленькие мешочки со сладостями и изюмом. Они затеяли игру в прятки, пока взрослые наслаждались вкусным обедом. Вечером в зале появился волынщик и был вознагражден за труды серебряной монетой. Мужчины, как и в день рождения Скай, танцевали; килты цветов Лесли и Гордонов мерно покачивались в такт музыке, красивые суровые лица раскраснелись от выпитого.

Первого января семья обменивалась подарками. Все дети получили пони, за которыми, как заявил граф, каждый будет ухаживать сам, включая малыша Чарли. Генри Линдли было сказано, что он должен помогать младшему брату, пока тот не вырастет.

– Получая во владение что бы то ни было – объяснил отчим, – вы тем самым возлагаете на себя ответственность, особенно когда станете управлять своими поместьями, женитесь или выйдете замуж. Вы отвечаете за землю и людей. Своих людей. А вы, девочки, должны будете принять на свои плечи заботы о хозяйстве и слугах, следить, чтобы все были здоровы и благополучны. И вам придется куда легче, если с малых лет приучитесь ухаживать за кем-то, хотя бы за пони.

– Он хороший отец, – заметил граф Брок-Кэрн жене. – И сумеет достойно воспитать наших внуков. Нельзя позволять детишкам своевольничать.

Для своей жены Джеймс Лесли приготовил особый сюрприз: вручил ей дарственную на А-Куил – маленький домик в холмах, окружавших озеро Ситеан, принадлежавший когда-то его матери.

– Это совсем не такое роскошное поместье, как Магвайр-Форд, с замком и богатыми землями. Просто небольшое каменное строение. Мы отправимся туда весной, если ты захочешь, и это станет твоим убежищем и укрытием, когда пожелаешь побыть одна.

– Разве некогда эта земля не принадлежала Гордонам? – спросила Велвет мужа.

– Прабабка Джемми была из семьи Гордонов. И оставила землю Кэт. Когда Кэт выдавали замуж, ее отец включил А-Куил в приданое дочери. Кэт отказывалась выйти за своего нареченного, пока тот не передаст дом в ее личное пользование, что он и сделал в тот день, когда родился Джемми. Думаю, он знает эту историю куда лучше меня, – ответил граф Брок-Кэрн.

В Двенадцатую ночь Скай заперлась в своих покоях. Этот праздник был для нее навсегда омрачен, но она не хотела портить детям веселье. Днем к ней пришли дочь и внучка, и они вместе еще раз оплакали Адама.

– Когда умер отец Виллоу, – сказала Скай, – я тоже думала, что не выживу, но поняла, что должна сделать все ради дочери. После кончины Джеффри Саутвуда я страдала по нему и нашему сыну Джону так, что жить не хотелось. Именно Адам вернул меня почти с того света. Потом я потеряла Найла Бурка, но к тому времени ожесточилась и уже не боялась смерти, а рядом снова оказался Адам. Я клялась, что больше не выйду замуж, ведь я носила траур по своим мужьям в пятый раз. Но Адам твердил, что послан мне Богом, и обещал, что никогда меня не покинет, как другие.