Текст книги "Неопытная искусительница"

Глава 19

Джеймс прибыл к Армстронгам так же рано, как и накануне утром. Остаток предыдущего дня и добрую часть ночи, когда ему полагалось спать, он провел, поглощенный мыслями о Мисси и ее отказе.

Она отказала ему.

Это сводило его с ума. Годами он благосклонно принимал ее девичью влюбленность, и всего лишь несколько недель назад она подарила ему девственность. Почему он так расстроился, после того как она заявила, что ее чувства всего лишь увлечение? Как часто он повторял ей то же самое? Видимо, его чувства к Мисси сложнее, чем ему казалось. Конечно, он желает ее, как не желал ни одну женщину в жизни, но вряд ли это можно считать любовью.

Впрочем, одну вещь Джеймс знал точно: он не может отпустить Мисси. Он погубил ее репутацию, и она носит его ребенка. Этих двух причин вполне достаточно, чтобы жениться на ней. И конечно, остается Армстронг. Мысль о том, чтобы лишиться друга, пугала Джеймса почти так же, как потеря Мисси. Но как исправить то, что он натворил, оставалось загадкой.

Крейтон, дворецкий, встретил его с поклоном и проводил в гостиную, прежде чем отправиться за Мисси. Джеймс не стал садиться. Несмотря на решительный настрой, его нервы были на пределе. Его будущая невеста отличалась редким упрямством, и если она продолжит в том же духе, ему не останется ничего иного, кроме как похитить ее и принудить к браку под дулом пистолета. Вчера он вел себя совсем не так, как планировал: приказывал, вместо того чтобы уговаривать. Что ж, ему остается только надеяться, что его призыв к здравому смыслу, к тому, чтобы она подумала об интересах ребенка – если она действительно в положении, – дойдет до ее сознания.

У него перехватило дыхание, когда Мисси вошла в комнату, с каштановыми локонами, заколотыми на затылке, в зеленом шелковом платье с кружевной отделкой.

При более пристальном рассмотрении он заметил, что под ее огромными серо-голубыми глазами залегли тени, свидетельствующие о том, что она тоже мало спала. А то, как она теребила складки своей юбки, выдавало ее волнение.

– Ты такая красивая, – сорвалось с его языка, прежде чем он успел подумать.

В глазах Мисси что-то сверкнуло, исчезнув так же быстро, как появилось.

– Доброе утро, Джеймс. У тебя уже становится привычкой наносить визиты спозаранку. – Она опустилась на стул с золоченой спинкой, изящно расправив вокруг пышные юбки.

Джеймс уселся напротив.

– А что, я нарушил какие-то неписаные правила? Тебе отлично известно, как мало значат для меня светские приличия.

– О, это я усвоила, – отозвалась она, сцепив руки на коленях.

– Я предупреждал тебя, что приду сегодня за ответом.

Мисси кивнула, ответив ему не менее твердым взглядом.

– Да, но со вчерашнего дня ничего не изменилось. Я сказала, что не выйду за тебя замуж, и повторю это снова. Надеюсь, на этот раз ты учтешь мои желания.

Глаза Джеймса сузились. Мисси искренне удивилась, что он пришел. В глубине души она была уверена, что он испытает облегчение. Наверняка он удовлетворил свое чувство чести и теперь сможет жить дальше без угрызений совести, мешающих его четко расписанному будущему.

– Когда Томас был здесь прошлым вечером, я сообщила ему о своем решении, и он сказал, что принимает его. – На самом деле Томас сказал, что она рехнулась. Мужчина, которого она обожала полжизни, сделал ей предложение, и она его отвергла. Ей пришлось выслушать получасовую лекцию, пока он осуждал причуды женского ума.

– Мне наплевать, что говорит твой брат. – Джеймс все еще выглядел как боксер после схватки. Его красивое, несмотря на разноцветные синяки, лицо исказилось от гнева и досады. Не приходилось сомневаться, что его глубоко огорчает ссора, возникшая между ним и ее братом, но он был слишком горд, чтобы признаться в этом – по крайней мере ей.

– Неужели? – отозвалась Мисси язвительным тоном, но Джеймс, казалось, был слишком занят своими мыслями, чтобы заметить ее иронию.

– Мы поженимся, как только я получу разрешение, – заявил он.

Он что, оглох? Она только что отказала ему, а он ведет себя так, как будто она согласилась.

– Я не выйду за тебя. Господи, я думала, ты обрадуешься, учитывая то, как ты берег свою свободу. – Мисси направилась к двери, надеясь, что он последует за ней и сам найдет дорогу к выходу. Когда он находился поблизости, она не могла разумно мыслить.

Оглянувшись через плечо, она обнаружила, что Джеймс не сдвинулся с места, глядя ей вслед с непримиримым видом.

– А что, если ты беременна? Что ты тогда будешь делать?

– Что-нибудь придумаю. Но поскольку это пока неизвестно, я не желаю создавать для нас обоих неловкую ситуацию, из которой будет трудно выбраться, если мы поженимся, а потом выяснится, что для подобной жертвы не было причины. Я, например, все еще надеюсь на брак по любви.

Голубые глаза Джеймса потемнели, как небо перед бурей, а вся его фигура буквально ощетинилась. Он поднялся на ноги и шагнул к ней с опасной грацией хищника.

– Какая короткая у тебя память, – произнес он вкрадчивым тоном. – Это и есть брак по любви. Не могла же ты так быстро забыть о своей страстной любви ко мне? – Он стоял так близко, что она ощущала его волнующий запах.

– Я бы не назвала влюбленность школьницы чувством, которое требуется для длительного брака. Оно не выдержало даже одного вечера, – отозвалась Мисси с презрительной усмешкой, твердо намеренная не уступать ни пяди. Если Джеймс думает, что она все та же девчонка, которая воздвигла его на пьедестал, то брат не просто избил его, а выбил рассудок.

Джеймс наблюдал за ней, как хищник за добычей. На его красивом лице медленно расплылась улыбка. Он хмыкнул, издав гортанный звук, от которого ее тело покрылось мурашками.

– В таком случае как твой муж я почту своим долгом убедить тебя, что оно продержится гораздо дольше.

Мисси залилась краской, представив, как они лежат, обнаженные, на постели, а Джеймс расположился между ее ног. Она резко тряхнула головой, чтобы избавиться от этого образа.

– Не тряси головой, Мисси. Когда мы поженимся, нас ждет много ночей. И недалеко то время, когда я буду знать твое тело лучше, чем собственное.

Просто позор, как легко ему удается превратить ее мозги в труху, а тело – в сгусток трепещущей плоти. Она отступила на шаг в невольной попытке увеличить расстояние между ними – физическое и эмоциональное.

– Вот тут ты ошибаешься. Я не собираюсь выходить за тебя замуж, и дело с концом. – Она старалась говорить независимым тоном, но ее дыхание участилось. Во рту собралась слюна.

Джеймс прошелся взглядом по ее телу, задержавшись на округлостях груди и изгибе талии, и двинулся дальше. Мисси была почти уверена, что он может видеть сквозь слои нижних юбок и муслина ее обнаженную плоть, жарко пульсирующую внизу живота. Она едва сдерживалась.

Его губы изогнулись, обнажив ровные белые зубы.

– Как пожелаешь, дорогая. – Но его тон свидетельствовал об обратном.

Мисси хотелось затопать ногами, как в детстве, и стереть с его лица эту самодовольную волчью усмешку. Джеймс даже не пытался скрыть, что посмеивается над ней, и чертовски хорошо знал, что ей нечего сказать. Собственно, ей и не надо ничего говорить. Он скоро узнает, что она не бросает слов на ветер.

– Я рада, что мы поняли друг друга, – твердо сказала она. – Надеюсь, ты будешь считаться с моими желаниями.

Его голубые глаза сверкнули. Улыбка на секунду поблекла, затем снова вернулась.

– Я буду считаться с любыми твоими желаниями, – произнес он сладким тоном.

– Очень хорошо. – Мисси деловито кивнула, изображая уверенность, которой не испытывала. Он капитулировал слишком быстро и, судя по его поведению, далек от того, чтобы принять ее решение.

– В таком случае я пойду.

Столь внезапное завершение разговора застало Мисси врасплох. Она растерянно уставилась на Джеймса, затем двинулась к двери.

– Да, конечно.

Без всякого предупреждения он схватил ее сзади, и она оказалась в его объятиях, инстинктивно вцепившись в плечи.

– Можешь обманывать себя, если тебе угодно, но я знаю, чего ты хочешь. – Он прижал ее к себе, вклинившись ногой между ее ног, так что она почувствовала давление его восставшей плоти, упиравшейся в ее живот, и сделал движение бедрами. – Вот этого, – продолжил он, обдавая ее ухо теплым дыханием.

Мисси чуть не задохнулась от вспышки желания.

– Ты можешь получить это когда захочешь. – Он прикусил мочку ее уха, а затем осыпал легкими поцелуями. Насколько стремительно он заключил ее в объятия, настолько же мучительно долго добирался до губ.

Первое прикосновение было таким легким и нежным, что она едва почувствовала его. Его губы то скользили по ее губам, прижимаясь, то отстранялись. Вскоре, однако, им обоим стало недостаточно этих дразнящих прикосновений. Губы Мисси раздвинулись в немой мольбе о большем, и он был только счастлив пойти ей навстречу, углубив поцелуй, становившийся все более требовательным и жадным.

Его язык устремился вперед, погрузившись в ее рот. Мисси застонала и пылко откликнулась, исследуя языком внутреннюю поверхность его щек, твердую линию зубов, переплетаясь с его языком. Джеймс чуть не рухнул на колени от желания. Он не мог ни о чем думать, только бы прижать Мисси к стене, так чтобы ее ноги обвились вокруг его талии, и вонзиться в ее лоно.

Поглощенный своими ощущениями, Джеймс уже принялся за длинный ряд перламутровых пуговок на спинке ее платья, когда слабый звук, донесшийся из коридора, привел его в чувство.

Он быстро разжал объятия и отодвинул Мисси. Ее глаза были закрыты, губы покраснели и припухли. Поспешно отвернувшись от возбуждающего зрелища, он попытался охладить свой пыл и совладать с дыханием.

О чем, черт побери, он думает? Касаться Мисси, находясь у нее дома, значило напрашиваться на бо´льшие неприятности, чем он способен осилить. Кто-нибудь мог запросто наткнуться на них. Хуже того, это мог быть Армстронг. Джеймс тряхнул головой, словно это могло избавить его от приступа страсти, которая, казалось, лишала способности логически мыслить, когда он находился рядом с Мисси.

Мисси смотрела в спину Джеймса, пытаясь обрести то немногое самообладание, которое у нее еще оставалось после поцелуя. Ее тело все еще трепетало, сердце оглушительно билось, дыхание шумно вырывалось из груди.

Снова ее предало тело. Не прошло и нескольких секунд после того, как она отказала Джеймсу, и вот она уже млеет в его объятиях. Этот человек действует на нее как самый сильный наркотик. Сильнее опиума, который, говорят, вызывает галлюцинации и невероятную эйфорию.

Джеймс повернулся к ней, и только слегка взлохмаченные темные волосы указывали, что несколько мгновений назад он был активным участником довольно пылких объятий.

– Это было приятно, – заявил он. – Полагаю, мне не придется долго ждать следующей встречи, – добавил он скорее утвердительным, чем вопросительным тоном.

Приятно? Сцену, которая только что разыгралась между ними, можно было назвать страстной, непристойной, восхитительной, но только не приятной.

– Ты, конечно, будешь на балу у леди Лэнгли? – поинтересовался Джеймс невинным тоном, выгнув темную бровь.

– Да, но я не думала, что ты появишься там в таком виде. – Мисси искренне надеялась, что он не захочет или не сможет пойти.

– До бала еще три дня. Я буду как новенький. А если кто-нибудь заметит оставшиеся синяки, я скажу, что меня побил твой брат. Не думаю, что кто-нибудь удивится.

Хотя все знали, что они лучшие друзья, к сожалению, тот факт, что Томас с кем-то подрался, не стал бы большим потрясением для высшего света. Томас славился тем, что то и дело давал волю своему вспыльчивому нраву.

– В таком случае увидимся на балу, – сказала Мисси, решив, что ноги ее там не будет. – А теперь, извини, мне нужно заняться делами.

Он хмыкнул, весело блеснув глазами.

– Ты меня выпроваживаешь?

– Просто я считаю, что наш разговор окончен, – отозвалась она, высокомерно вскинув брови.

Джеймс помедлил, глядя на нее с ироничной улыбкой.

– Если бы я мог доверять себе – и тебе, если уж на то пошло, – я бы запечатлел целомудренный поцелуй на внутренней стороне твоего запястья. Но ты же знаешь, к чему это может привести.

Казалось, он получал массу удовольствия, подначивая ее подобными намеками. Мисси сдержала резкую реплику. Если она начнет препираться с ним сейчас, он пустит в ход свой арсенал, от которого у нее нет защиты. Лучше промолчать и сберечь силы на будущее, потому что, она была уверена, они ей понадобятся.

Проводив его взглядом, она подождала, пока раздастся стук захлопнувшейся входной двери, и только тогда решилась покинуть гостиную. Ее раздражала самоуверенность Джеймса, и тот факт, что вина частично лежит на ней, только усиливал ее досаду.

– Так когда нам ожидать свадьбу?

Мисси вздрогнула от неожиданности, чуть не оступившись на лестнице, и резко обернулась.

У дверей библиотеки стоял Томас в рубашке и бриджах, скрестив на груди руки.

– Томас, я даже не знала, что ты дома, – произнесла она с нервным смешком. Интересно, и давно он там стоит? Библиотека располагалась напротив гостиной, и если бы он вышел пару минут назад…

Впрочем, он не казался возмущенным, его губы изгибались в легкой усмешке, словно речь шла о шутке – очень личной, учитывая, что они были наедине, – но Мисси не видела ничего смешного в этом.

– И что тебя так забавляет?

– Так ты согласилась выйти замуж за этого негодяя?

Даже находясь у двери, он явно неправильно расслышал.

– Нет, не согласилась.

Брови Томаса сошлись на переносице.

– Спускайся, мы не можем вести личный разговор на лестнице, – бросил он, не скрывая недовольства.

Раздосадованная, Мисси последовала за ним в библиотеку. Оглядевшись по сторонам, она заметила развернутую утреннюю газету, лежавшую на боковом столике, что подтверждало, что ее брат находился здесь уже некоторое время. Должно быть, он приехал на рассвете.

– Поскольку мы знакомы двадцать один год, ты не можешь не согласиться, что я очень хорошо тебя знаю, не так ли? – спросил Томас, когда они сели. Вопрос явно был риторический, и он продолжил: – Так или иначе, ты была влюблена в Радерфорда практически половину своей жизни. Так объясни мне, пожалуйста, почему ты отказываешься выходить за него замуж сейчас? Проклятие, он обязан на тебе жениться, если уж на то пошло. – Его зеленые глаза гневно блеснули.

– Что ты хочешь этим сказать? – вскричала Мисси. – Ты обещал, что поддержишь любое мое решение.

– Я думал, что ты опомнишься и примешь его предложение, – огрызнулся он. – Господи, он погубил тебя; возможно, ты ждешь его ребенка. Ты хоть подумала о том, что ты – незамужняя женщина – будешь делать?

Не считая того дня, когда Томас узнал о ее проступке, Мисси никогда не видела его таким сердитым. Черт бы его побрал! Зачем давать обещание поддержать, если не собираешься этого делать?

– Он меня не любит. Ты бы выдал меня за человека, которого вынудили жениться? – поинтересовалась она, выпрямившись на своем сиденье.

– Я бы скорее выдал тебя за отца твоего ребенка, чем допустил, чтобы ты подверглась остракизму со стороны общества. – Томас встал и принялся расхаживать по комнате.

– Видишь ли, я даже не уверена, что беременна. Женщины лишаются чувств по самым разным причинам. С таким же успехом я могла упасть в обморок от голода. У меня несколько недель не было аппетита. – Что было чистой правдой. Она потеряла всякий интерес к еде после разговора с Джеймсом на следующий день после того, как лишилась девственности.

Томас пронзил ее недоверчивым взглядом.

– Ты сказал, что не станешь заставлять меня, – напомнила Мисси, глядя, как он меряет шагами комнату. Развернувшись, Томас двинулся в обратном направлении и остановился у письменного стола красного дерева.

– Ладно. Не буду ни на чем настаивать сейчас, но если выяснится, что ты беременна, обещаю, мы вернемся к этому разговору и я буду менее снисходительным.

Иными словами, он не успокоится, пока не увидит их женатыми.

– Я взяла на себя вину за то, что случилось, и готова отвечать за последствия. Тебе не кажется, учитывая, во что ты превратил лицо Джеймса, что он уже достаточно наказан?

Зеленые глаза Томаса сверкнули как молния, и Мисси испугалась, что он взорвется.

– Ты не единственный член семьи. Ты хоть немного подумала об Эмили и Саре? И о маме?

– Конечно, подумала. Я никогда бы не допустила, чтобы они пострадали. Если понадобится, я уеду.

Томас закрыл глаза и устало вздохнул, покачав головой.

– Мисси. Он погубил тебя и обязан исправить то, что натворил. Он заслужил больше, чем получил. Если бы ты не любила его так сильно, я бы вызвал его на дуэль.

– Дуэли запрещены. Тебя посадили бы в тюрьму или повесили.

– Возможно, но это именно то, что он заслужил, – последовал сухой ответ.

Мисси улыбнулась. Известный своим буйным нравом, особенно в сравнении с Алексом, который олицетворял собой терпение, Томас мог избить Джеймса до потери сознания, но никогда бы не убил.

– В таком случае нам следует радоваться, что до этого не дошло.

Томас раздраженно хмыкнул.

– Пожалуй. Послушай, Мисси, мы никогда не говорили об этом, но я хочу, чтобы ты знала, что я намерен позаботиться о твоем благополучии в брачном договоре. – Он оперся руками о край стола, скрестив ноги. – Ты будешь получать ежемесячное содержание, достаточное, чтобы ты и твои дети, если они появятся, – он бросил выразительный взгляд на ее талию, – могли жить в достатке на протяжении всего брака. Я также предоставлю в твое распоряжение дом в Дочестере. Кроме того, я включил в брачный договор пункт, обязывающий твоего мужа обеспечить тебя удобным экипажем.

Томас явно продумал каждую деталь, но, к сожалению, его жест, при всей его щедрости и заботе, не годился для ее случая.

Прочитав на ее лице удивление, он поспешно добавил:

– То же самое я собираюсь сделать для Эмили и Сары. Я хочу быть уверенным, что у вас всегда будет жилье, которое вы могли бы назвать своим, и достаточно денег, чтобы позаботиться о себе, в случае если вас перестанет устраивать ваш брак.

На глазах Мисси выступили слезы. Она не могла не видеть, что его гнев порожден любовью, и ее обида рассеялась. Поднявшись, она подошла к брату и взяла за руку.

– Спасибо. – В его зеленых глазах светилась нежность, и это был тот ответ, в котором она нуждалась.

Вложив в короткое пожатие всю свою любовь, она отпустила его руку.

– Интересно, как бы Джеймс отнесся к этим требованиям… – задумчиво произнесла она и поспешно добавила: – Если бы я приняла его предложение.

– Не думаю, что он стал бы возражать, – угрюмо отозвался Томас, пробормотав себе под нос: – Если, конечно, желает себе добра.

Но сделал это достаточно громко, чтобы Мисси расслышала каждое слово… и улыбнулась.

Глава 20

Мисси чувствовала себя как старая дева, прислонившись к стенке, словно это была ее единственная опора. Она отклонила третье приглашение на танец, но когда мистер Чепли увлек Клер на танцевальную площадку, оставив ее в одиночестве, решила, что надо менять тактику. Если бы не настойчивость матери, она бы вообще не пошла на бал к леди Лэнгли.

Быстрый взгляд по сторонам показал, что Джеймса нет – пока, – но она не сомневалась, что он явится. В течение трех дней, прошедших после того, как она отказала ему, он появлялся на всех светских событиях, которые она посещала. Он ежедневно бывал в Гайд-парке, перехватывая ее во время утренних прогулок. Даже спонтанная поездка на Бонд-стрит за новой сумкой не обошлась без встречи с Джеймсом. Он был воистину вездесущ! И не желал оставлять ее в покое.

Мисси чувствовала себя загнанной и уязвимой. Каждая встреча, каждый взгляд, каждое прикосновение ослабляли ее решимость. До этого ей не приходилось иметь дело с Джеймсом Радерфордом, преследующим женщину. Если раньше перед ним было трудно устоять – и она доподлинно знала насколько, – то сейчас, когда он использовал всю силу своего обаяния, он был практически неотразим. Джеймс постоянно держал ее на взводе, обостряя ее чувства до предела. Она знала, что он намерен сломить ее упорство, но была не менее решительно настроена сопротивляться.

Скользнув взглядом по бальному залу, она заметила Клер, наслаждавшуюся вальсом. Ее взгляд устремился дальше, пока не остановился на Томасе и Алексе, стоявших у стола с закусками в дальнем конце зала. Когда она в последний раз их видела, они оба танцевали. Во всем зале не было ни одной юной особы, чьи глаза не задержались бы на картине, которую они являли собой, высокие и красивые в своем вечернем облачении. Улыбнувшись, Мисси направилась к популярной паре, обходя зал по периметру.

– Мисси.

Услышав свое имя, донесшееся сзади, Мисси застыла на месте. Хотя Джеймс произнес его достаточно громко, чтобы перекрыть звуки музыки и шум веселья, вкрадчивые нотки, низкие и чувственные, прозвучавшие в его голосе, предназначались ей одной. Она подавила желание сбежать и спрятаться. Если она это сделает, то признает свою уязвимость. Повернувшись, она предстала перед своим мучителем.

В черном вечернем костюме, белых перчатках и ослепительно белом галстуке он казался таким красивым, что у нее перехватило дыхание.

– Мисси, ты изумительно выглядишь, – произнес он, глядя на нее из-под густых ресниц.

Его взгляд завораживал, и Мисси пришлось сделать над собой усилие, чтобы не глазеть на него как влюбленная дурочка. Взяв себя в руки, она изобразила безразличие.

– Джеймс. – Она не подала ему руку. Не сводя глаз с ее лица, он склонил голову и коснулся губами тыльной стороны затянутой в перчатку руки. Затем повернул ее ладонью вверх. Слишком смущенная, что отобрать руку, Мисси не представляла, что у него на уме, пока не почувствовала влажное прикосновение языка к своему запястью.

На этот раз Мисси отдернула руку и быстро огляделась, чтобы убедиться, что никто не заметил его дерзости. Встретив пару любопытных взглядов, она непринужденно улыбнулась, прежде чем обратить сердитый взгляд на Джеймса.

– Что, скажи на милость, ты себе позволяешь? – спросила она яростным шепотом.

От улыбки, которой он одарил ее, сердце Мисси пустилось в бешеную скачку, а внизу живота началась глухая пульсация. Она безмолвно прокляла легкость, с которой ему удавалось заставлять ее тело трепетать от непрошеного желания.

– Разве не так мужчины приветствует дам, с которыми давно знакомы? – поинтересовался Джеймс с невинным видом.

– Мы уже не на той стадии знакомства. – Она изобразила улыбку, на тот случай если на них кто-нибудь смотрит, и двинулась дальше.

Но ей следовало знать, что Джеймс не из тех, кем можно пренебречь. Догнав, он схватил ее за локоть.

– Думаю, наше знакомство зашло куда дальше, чем поцелуй в запястье.

Она попыталась выдернуть руку, но он крепко сжал пальцы и двинулся к дверям, ведущим наружу, увлекая ее за собой.

Мисси могла бы сопротивляться, но поскольку у нее не было желания устраивать сцену, давая пищу светским сплетницам, позволила Джеймсу вывести ее на террасу.

– Что тебе нужно? – спросила она, прилагая все усилия, чтобы выглядеть скучающей, а не возбужденной и разгоряченной, как было на самом деле.

Джеймс отпустил ее локоть, и она поспешно убрала руку, спрятав за спину для большей надежности. Но ее плоть все еще трепетала, взбудораженная его прикосновениями.

– Сегодня здесь полдюжины мужчин, которые изображают твою свиту. Неужели я недостоин такой же чести? – поинтересовался он, глядя на нее из-под полуопущенных век. Его губы чувственно изгибались, притягивая взгляд. – Мне казалось, что я заслуживаю, учитывая наши… э-э… близкие отношения, даже большего.

Сознавая, что смотреть в его глаза рискованно, Мисси устремила взгляд в темноту, насыщенную благоуханием цветов и сандаловым запахом его одеколона.

– У нас, – отозвалась она, выделив последнее слово, – нет никаких отношений.

Джеймс передвинулся, оказавшись в поле ее зрения. Судя по веселому блеску в глазах, он в точности знал, что она пытается сделать.

– Не обманывай себя. У нас, – произнес он с таким же нажимом, – всегда были отношения. А в данный момент ты ожидаешь ребенка от меня.

Мисси топнула ногой.

– Тише! – Она украдкой огляделась. С одной стороны от них тянулась зеленая изгородь, а с другой – стояли у дверей террасы две беседующие пары далеко за пределами слышимости. – Ты и вправду хочешь, чтобы об этом узнал весь свет? Тебе не достаточно того, что ты погубил меня, тебе надо, чтобы обо мне кто только не судачил?

Светлые глаза Джеймса зловеще сузились.

– Этого ты добиваешься. Скажи только слово, и через неделю мы будем женаты.

В его устах это прозвучало так просто, но Мисси понимала, что брак между ними будет катастрофой.

– Почему ты так настаиваешь теперь? Ты не хотел жениться на мне. И часто говорил об этом.

– Я хочу тебя, – произнес он, одарив ее жарким взглядом.

– Ты говорил, что это всего лишь страсть.

– Порой это больше, чем имеют многие пары.

– Но этого недостаточно – по крайней мере для меня.

Джеймс шагнул ближе и приподнял ее подбородок затянутой в перчатку рукой.

– Что ты хочешь, чтобы я сказал?

– Ничего, – отозвалась она, подавив порыв вырвать подбородок из его хватки.

– Ты будешь моей женой, – мягко сказал он, но в его голосе слышались жесткие нотки, говорившие о непреклонной решимости.

– Но будешь ли ты тем мужем, который мне нужен?

– И что это должно означать?

– Ты готов дать обет любви и верности?

Джеймс помедлил, и это само по себе было ответом.

– То, что ты предлагаешь мне, не замужество. Это деловое соглашение. Ты получишь наследника, а я получу… – Она осеклась.

Она не получит ничего. Союз без любви ради сводящих с ума плотских наслаждений. Печально, но, как бы ни гармонировали они друг с другом в постели, этого недостаточно, чтобы построить прочный брак.

– Я хочу быть официально признанным отцом ребенка. И спасаю тебя от позора. – Судя по жестким ноткам в голосе, терпение Джеймса было на исходе. Похоже, после трех дней уговоров он решил перейти к принуждению.

– Если этот ребенок вообще существует. Пока мы этого не знаем.

– И ты готова ждать, чтобы потом весь свет склонял твое имя, если ребенок родится слишком рано?

– Это случается сплошь и рядом, – заявила Мисси, пожав плечами с притворным равнодушием.

– Но не с моим ребенком.

Его властный тон поразил Мисси. Она почти физически ощущала гнев и досаду, исходившие от него.

– Ты ведешь себя так, словно я принадлежу тебе. Я не принадлежу никому. Даже если мы поженимся, ты не будешь владеть мной.

– Ты станешь моей женой. Этого достаточно. – Пламенным взором он окинул ее фигуру. Щеки Мисси загорелись, а тело, как обычно, предательски отреагировало на его взгляд.

Она сложила руки на груди, словно это могло защитить от собственной реакции на Джеймса. Он заметил ее отклик.

– У меня есть предложение, которое, думаю, устроит нас обоих. – Он одарил ее одной из своих льстивых улыбок, которые щедро расточал ей за последние три дня. Мисси едва удержалась, чтобы не закрыть глаза от ее сияния. – Пока мы не удостоверились в том, что наша любовь дала жизнь ребенку…

– Скорее наша неосторожность. Или ошибка, – прервала она. Что бы он ни затеял, она не собиралась забывать того, что случилось между ними. Приукрашивание ситуации такими словами, как «любовь», не изменит факты.

Лицо Джеймса напряглось, но спустя мгновение его черты разгладились.

– Хорошо, – ответил он, принимая ее поправку, и продолжил: – Если ты ждешь моего ребенка, то выйдешь за меня. Если окажется, что это не так… – Он сознательно недоговорил. Пусть сама продолжит, как ей угодно. А пока ему нужно, чтобы она перестала избегать его. Некоторое лукавство – небольшая плата за это.

Мисси открыла рот, собираясь заговорить, и Джеймс понял по ее выражению, что ответ будет чем угодно, но не согласием.

– И прежде чем ты откажешься, позволь сказать тебе две вещи. Я не только принадлежу высшему обществу, но мой отец является весьма влиятельной персоной в палате лордов. Надеюсь, ты достаточно хорошо изучила меня, чтобы знать, что я не позволю лишить меня моего ребенка. И не допущу, чтобы ты родила незаконнорожденное дитя, – употреблю все свое влияние и власть моей семьи. – Он выдержал паузу, позволив словам проникнуть в ее сознание. – Решай сама, что ты предпочитаешь – борьбу или перемирие.

Плечи Мисси поникли.

– А если я не беременна? – поинтересовалась она подозрительным тоном.

– Тогда мы оба будем избавлены от последствий нашей ошибки, не так ли? – отозвался он, избегая прямого ответа.

Мисси помолчала, с беспокойством глядя на него, затем медленно, словно через силу, сказала:

– Хорошо. Я согласна.

Джеймса захлестнуло облегчение. Пока она не согласилась, он даже не осознавал, как это важно для него. И не ребенок был тому причиной. Ему нужна Мисси. Он жаждал ее, с ребенком или без него. Будь он честен с собой, он пришел бы в ужас от этого факта.

– Прекрасно, – деловито произнес он. – В таком случае пойдем потанцуем. Пусть все думают, что мы неравнодушны друг к другу.

Мисси помедлила, размышляя над его предложением, затем медленно кивнула и последовала за ним в бальный зал.

Но она не ожидала, что Джеймс двинется прямиком к ее брату и Алексу. Томас по-прежнему чертовски злился и становился мрачным при одном только упоминании о нем. Алекс отказывался принимать чью-либо сторону и относился к Джеймсу точно так же, как прежде.

– Вижу, ты не побоялся явиться в логово льва, – заметил Алекс, протянув Джеймсу руку, когда они остановились перед ним. На его щеках проступили ямочки, и еще одна появилась на подбородке, делая его неотразимым. В другой ситуации его намек вызвал бы веселые улыбки, а не натянутое молчание, последовавшее после этих слов.

Джеймс пожал протянутую руку, неловко кашлянув.

– Рад видеть, что мне удалось сохранить одного из моих друзей, – произнес он, глядя на Томаса, который одарил его свирепым взглядом, прежде чем отвести глаза. Мисси удивилась, что ее брат не ушел, оставшись стоять рядом с ними.

Алекс хмыкнул.

– Поскольку мой брат не столь привлекателен, как Мисси, могу быть уверен, что наша дружба не пострадает по той же причине.

Мисси не смогла сдержать улыбку. Джеймс помрачнел, взглянув на Томаса.

Алекс проследил за его взглядом.

– Не волнуйся, рано или поздно он опомнится.

Невзирая на шум толпы, Томас услышал это. Скорчив еще более свирепую гримасу, он развернулся на каблуках и зашагал прочь. Джеймс мигом напрягся, на его щеках и переносице выступили красные пятна. Не приходилось сомневаться в том, что ссора с Томасом давит на его сознание, а возможно, и на сердце, если оно у него есть.

– Оставлю вас двоих наслаждаться друг другом. – Картрайт коротко кивнул, изогнув губы в полуулыбке, и двинулся прочь, затерявшись в толпе.

В течение следующего часа, пока Мисси болтала с гостями, Джеймс не отходил от нее ни на шаг, предупредительно держась рядом. У него состоялся довольно продолжительный разговор с лордом Саттоном, который, будучи влиятельным членом палаты лордов, предложил ввести «Хлебные законы» спустя десять лет после того, как они были отменены. Джеймс явно не одобрял подобный шаг, а лорд Саттон, казалось, был не менее решительно настроен переубедить его. Спор закончился мирно, но каждый остался при своем мнении.