Текст книги "Небеса"

Глава 15

На следующее утро Мэтт поднялся рано. Сначала он хотел разбудить Уина и посвятить его в свои планы, рассказать о бедственном положении приюта миссис Сутерлэнд, но, вспомнив, что Уин, должно быть, сильно устал накануне, он только оставил ему записку.

Завтракая в полном одиночестве в ресторане гостиницы, Мэтт не переставал думать о Кэтрин Сутерлэнд и вверенных ее попечительству сиротах. Кэтрин отличалась от всех его знакомых. Она была какой-то особенной, удивительно милой. Он не мог точно объяснить себе, что он чувствовал по отношению к ней, поскольку такую внезапную симпатию и участие вообще трудно объяснить словами. Но он понимал, что в Кэтрин была некая тайна, которая и завораживала его, да и детей тоже.

Ее образ, одинокий, несчастный, трогательно беззащитный, внезапно заслонил все его мысли. Мэтт почти физически ощущал душевную боль Кэтрин и решил сделать все, чтобы помочь ей. Ему казалось, что его желание разделить ее невзгоды и горести было самым естественным. Мэтт с трудом переключил свои мысли с образа Кэтрин на те аргументы, с помощью которых ему предстояло бороться с Маркхамом. Но даже когда он стал тщательно обдумывать визит к владельцу Сан-Джоан, в глубине души ему все-таки хотелось узнать побольше о Кэтрин. Интересно, почему ее муж не помогает ей, почему не прикладывает никаких усилий, чтобы спасти приют? Ведь обязанность каждого мужа – помогать жене, если она попала в беду, если дело ее жизни под угрозой.

После завтрака Мэтт направился к дому мистера Маркхама. Он готовился бороться с ним и, если удастся, отговорить от продажи здания приюта. В первый раз в жизни Мэтт пожалел, что у него нет денег. Если бы он был богат, он бы выкупил здание прямо сейчас. Это бы положило конец всем волнениям. Однако сейчас он надеялся лишь на собственное красноречие. Он подъехал к дому мистера Маркхама и решительно постучал в дверь роскошного особняка.

– Меня зовут Мэттью Маккитрик. Я приехал из Бостона. Можно поговорить с мистером Маркхамом? – вежливо представился Мэтт слуге, открывшему Дверь.

– А по какому делу вы хотели бы поговорить с мистером Маркхамом? – спросил он, бросая осторожный взгляд на молодого симпатичного, прекрасно одетого посетителя.

– Меня интересует одно здание, находящееся в его собственности. Он выставил его на продажу. Я хотел бы узнать подробности. Если у него нет времени, я не буду настаивать.

– Одну минутку. – Слуга был вышколен, он так же превосходно защищал своего хозяина от Мэтта, как несколькими днями ранее защищал хозяина от Кэтрин. Ровно через минуту слуга вернулся и вежливо пригласил Мэтта войти.

– Пожалуйста, подождите в гостиной, мистер Маккитрик. Мистер Маркхам сейчас выйдет.

– Благодарю вас.

Войдя в огромную, просторную прихожую, Мэтт был поражен. Дом и внешне производил впечатление внушительного здания, но внутри он был просто великолепен. Высокий потолок, дорогие канделябры, серебряные дверные ручки говорили о достатке и хорошем вкусе. Дом был огромный, трехэтажный. С первого взгляда было понятно: владельцу такого особняка вряд ли срочно нужны деньги. Что же заставляет его так жестоко обходиться с приютом? Почему ему не терпится избавиться от сирот?

Горничная проводила Мэтта в уютную гостиную. Он внимательно изучал комнату. Все было подобрано со вкусом, но ничто не говорило о личности Маркхама. Гостиная была похожа на зал в мебельном магазине – в ней практически отсутствовали личные вещи. Единственным предметом, явно принадлежащим хозяину, был огромный портрет над камином, написанный маслом. На нем была изображена молодая белокурая женщина с ребенком на руках. Мэтт мельком взглянул на портрет, минутой позже вновь поднял глаза, словно завороженный.

Мэтт внимательно разглядывал портрет. Женщина и девочка кого-то ему напоминали. Женщина была настоящая красавица. Ее светлые волосы, огромные, широко распахнутые зеленые глаза, изящная фигура – не один мужчина, вероятно, был покорен подобной красотой. Мэтт заметил на шее у женщины золотую цепочку и кулон в виде сердца. Девочка была так же хороша, как и мать: те же белокурые волосы и ангельская чистота. Он был уверен, что никогда не встречал никого из них. Но что-то показалось ему очень знакомым. Дрожь пробежала у него по спине.

– Мистер Маккитрик – не так ли? Бенджамин Маркхам к вашим услугам. Чем могу помочь?

При звуке этого голоса Мэтт резко обернулся: Маркхам стоял в дверном проеме. Мэтт с любопытством разглядывал своего собеседника: начинающий полнеть, но все еще довольно привлекательный мужчина лет пятидесяти. Было ясно, что среди домашних он непререкаемый авторитет, обладающий почти императорской властью. Мэтт сразу мог сказать, что Маркхам не любил прислушиваться к чужому мнению.

– Доброе утро, сэр. – Мэтт подошел и протянул ему руку.

Маркхам пожал ее, потом жестом пригласил своего гостя сесть.

– Давайте сядем поудобнее и поговорим о делах. Ведь вы за этим пришли, не так ли, мистер Маккитрик?

– Безусловно. – Когда они сели (Мэтт на диване, а Маркхам – на стуле перед ним), Мэтт полюбопытствовал: – Сэр, а кто эта женщина на портрете?

– Моя жена Аннализа и моя единственная дочь Белинда.

– Какие красавицы!

– Благодарю вас. Они действительно были на редкость хороши.

– Были?

– Теперь я лишился их. Моя жена умерла много лет назад, когда Белинда была еще совсем крошкой, а дочь – четыре года назад.

– Простите.

Маркхам быстро переменил тему разговора. Воспоминания о дочери причиняли ему страдание.

– Перейдем к делу?

– Разумеется. Я решил встретиться с вами, мистер Маркхам, когда узнал, что ваша собственность – дом в Сан-Джоан выставлен на продажу. Это правда?

– Да, я решил продать здание. Вы этим интересуетесь? Цена вполне разумная, особенно если учесть удобное месторасположение.

– Я действительно заинтересован в этом здании, но несколько по другой причине, чем вы полагаете.

– Что вы имеете в виду?

– Я хотел бы убедить вас не продавать его. Вы должны сохранить приют, – прямо сказал Мэтт, не желая больше играть в кошки-мышки.

– Какое вам до этого дело? Вы обманули меня! – Гнев охватил Маркхама, он изумленно уставился на Мэтта.

– Я ни разу не солгал. Я говорил правду. Я сказал, что меня привлекает красота здания, и это действительно так. Я хочу сохранить его, – заявил Мэтт.

– До свидания, мистер Маккитрик. – Маркхам резко поднялся, давая понять, что разговор окончен. – Нам больше не о чем разговаривать.

– Да вы хоть понимаете, что станет с теми несчастными детьми, которых вы вышвырнете на улицу через две недели?

– Кто вас подослал? Не иначе как эта Сутерлэнд! Я знал, что она будет вмешиваться не в свое дело и дальше… – с отвращением произнес Маркхам.

– Меня никто не подсылал. – Мэтт не хотел, чтобы на Кэтрин падала тень. – Когда я услышал о том, что происходит в Сан-Джоан, то сам решил вступиться за них. Вы бывали в последнее время в приюте? Вы видели, сколько добра приносит работа миссис Сутерлэнд, как счастливы дети? О них прекрасно заботятся, поверьте мне, на свете мало таких прекрасных приютов!

– Нет, я не был там и вряд ли когда-нибудь там побываю, – отрезал Маркхам, не желая слушать продолжение рассказа о его собственных делах. У него есть причина, и он продаст этот дом. Какое ему дело до детей, – до каких бы то ни было детей. Он хочет получить деньги, которые когда-то вложил в здание, он потратит их на себя, быть может, это хоть как-то скрасит его одинокую жизнь.

– Но вы понимаете, какой чудовищный вред вы наносите своим безответственным поступком?

– А вы понимаете, что мне на это наплевать? – в ярости закричал Маркхам. – До свидания, мистер Маккитрик.

– Мистер Маркхам. – Мэтт поднялся и готов был уйти. Он встретился глазами с Маркхамом, пытаясь понять причину его злости, его необъяснимого гнева. – Я вас не понимаю. Скажите, почему вы так поступаете? В данный момент вы – владелец здания, которое нуждается в вашей защите, в вашем попечительстве. Вы спасаете жизнь детей. Вместо этого вы по не понятным никому причинам готовы выгнать их на улицу и даже не задумываетесь о том горе, которое нанесете их душам.

– Как вы смеете читать мне нотации? – Маркхам был возмущен до глубины души. – Что вы знаете обо мне? Что вы знаете о горе? Вы, блюстители нравственности, все одинаковы! Красноречия у вас не отнять, но, скажите, где были вы и вам подобные моралисты, когда моей дочери нужна была помощь? Где? Отвечайте, где?

– Вашей дочери?..

– Да! Белинда сбежала из дома и вышла замуж против моей воли несколько лет назад. Муж предал ее, бросил, когда она была беременна. Белинда была слишком горда и не вернулась домой. Боже мой! Если бы она вернулась! Я ведь тогда уже ей все простил! Она серьезно заболела и умерла. Я узнал об этом только спустя несколько месяцев.

– Простите. – Мэтт обернулся и снова встретился глазами с маленькой очаровательной девочкой на портрете. Как больно, что она умерла! Смерть молодых людей всегда кажется несправедливостью. Думаешь, что у этого человека все впереди, что он еще будет весел, беспечен и счастлив, а дни его сочтены… Но самое ужасное – пережить смерть собственного ребенка.

– Вы не понимаете моего горя, и нечего притворяться. – Маркхам подошел к нему. – Когда я узнал обо всем, то решил во что бы, то ни стало разыскать внучку. Я искал ее всюду с тех пор – и никакого результата. Никто не знает, где она.

– У вашей дочери был ребенок?

– Да, девочка. – Гнев Маркхама остыл, он внезапно почувствовал себя несчастным, жалким и одиноким человеком. – Чудесная девочка, мое сокровище… Этот ребенок – моя последняя связь с Белиндой, и она потеряна для меня навсегда… – Он перевел дыхание. – Если бы я нашел это дитя, я бы мог искупить свою вину перед Белиндой. Я так виноват перед ней за те жестокие слова, которые наговорил в гневе!

– Мистер Маркхам, ради памяти вашей дочери вы бы могли помочь другим несчастным и не продавать дом.

Упоминание о Сан-Джоан вернуло Маркхаму его обычное упрямство и непреклонность.

– До свидания, мистер Маккитрик. Я не желаю продолжения нашей бессмысленной беседы. Я устал, очень устал и хотел бы остаться один.

Он молча направился к двери, давая понять, что разговор окончен. Он и так уже наговорил лишнего и жалел о своей откровенности. Этот человек знает все о «ем, и это неприятно, так пусть он убирается из его дома и из его жизни. Слишком мучительно вспоминать Белинду, а праздные разглагольствования о том, как хорошо было бы найти внучку, убивали его. Он хотел забыть обо всем.

– До свидания, мистер Маркхам, – твердо ответил Мэтт, покидая не слишком гостеприимный дом.

Настроение Мэтта было невеселым, когда он ехал в экипаже в Сан-Джоан. Ему придется рассказать Кэтрин правду о том, что произошло. Этого никак не избежать. Ему до смерти не хотелось огорчать ее. Пересекая город и подъезжая к приюту, он размышлял над этой проблемой. Он знал, что безвыходных положений не бывает. Должно быть какое-то средство. Но какое? Этого он пока не знал.

Мэтт доехал до Сан-Джоан так быстро, что сам удивился. На ступеньках ему опять встретился Томми.

– Доброе утро. Миссис Сутерлэнд у себя? – спросил он.

– А зачем она вам понадобилась? – с вызовом спросил мальчик в ответ. Всю ночь он беспокоился о миссис Кэтрин и принял твердое решение защитить ее от Мэтта. Он не допустит, чтобы этот человек снова навредил ей.

Мэтт был поражен дерзким, тоном мальчика.

– Что-нибудь не так, Томми?

– Да нет. Все нормально. Я только хотел узнать, не будете ли вы разговаривать с ней о том же, о чем говорили этой ночью.

– Этой ночью?

– Разумеется. Я наблюдал за вами в окно, и признаюсь, мне не слишком понравилось, как вы с ней обращались.

– Слушай, сынок, я не знаю, чем я тебе досадил, скажи мне, мы поговорим и постараемся все выяснить. – Мэтт не представлял, чем он мог обидеть мальчугана, но он решил это уладить.

– Я видел вас сегодня ночью, – начал Томми, – я видел, как вы уходили и как миссис Кэтрин плакала после того, как вы ушли. Вы что-то сказали ей или сделали, я уверен. Я не хочу, чтобы кто-то заставлял ее страдать. Если вы опять доведете ее до слез, лучше уходите, уходите прямо сейчас.

Подбородок Томми дрожал, когда он говорил это. Мальчик встал перед Мэттом, загораживая вход в дом.

Мэтт уставился сверху вниз на юного защитника Кэтрин. В свои одиннадцать лет Томми был более мужественным и самостоятельным, чем многие взрослые мужчины. Мэтт решил объяснить ему все, что происходит. Будучи таким храбрым и отважным, Томми заслужил это. Он, несомненно, по-настоящему любит и оберегает Кэтрин.

– Томми, я знаю, как ты необходим миссис Кэтрин, как ты любишь ее и помогаешь ей. Я расскажу тебе обо всем. Ты сохранишь это в секрете?

– Да. – Томми заинтересованно взглянул на Мэтта, все еще не зная, стоит ли ему доверять.

– Давай пойдем куда-нибудь, где мы сможем спокойно поговорить как мужчина с мужчиной. Но то, что я скажу, должно остаться между нами, идет?

Томми кивнул, и они отправились в тихий уголок, где никто не смог бы их подслушать. Мэтт заметил, что шедший впереди мальчик высоко держал голову, его плечи были расправлены.

– Здесь удобно. Идите вперед, – сказал Томми, когда они отошли достаточно далеко.

– С вашим приютом возникли сложности.

– Какие сложности? – Глаза мальчика сузились, он пытался понять, насколько искренен его собеседник.

– Владелец здания, некто мистер Маркхам, планирует продать его. Он хочет, чтобы миссис Сутерлэнд покинула дом вместе с детьми через две недели.

– Две недели? – Томми остолбенел от изумления I! ужаса. – Но это же наш дом!

– Знаю. Поэтому-то миссис Сутерлэнд и плакала этой ночью, когда ты ее видел. Поэтому я пришел сюда. Сегодня утром я встречался с мистером Маркхамом и надеялся убедить его не продавать здание, но он отказался. Сейчас я хочу поговорить с миссис Сутерлэнд, мы попытаемся придумать что-нибудь еще, чтобы спасти приют и детей. Может быть, нам удастся спасти здание. Что ты об этом думаешь? У тебя есть какие-нибудь идеи?

Томми был потрясен. Мысль о том, что его дом здесь, с миссис Кэтрин, может быть разрушен, никогда не возникала у него. Миссис Кэтрин была вечной, неизменной частью его жизни – он верил в это, более того, она была смыслом его жизни, его надеждой. Разумеется, миссис Кэтрин что-нибудь придумает и спасет их. Она всегда была их защитой, ей все удавалось. Но он вспомнил, как она плакала… Мальчик сосредоточенно нахмурился:

– Я подумаю. Я не хочу, чтобы она волновалась. Я помогу ей.

– Я знал, что могу на тебя рассчитывать, – с благодарностью сказал Мэтт.

Томми быстро взглянул на него:

– А вы тут при чем? Это касается меня и миссис Кэтрин. Мы как-нибудь сами управимся. Нам не нужна ничья помощь. Можете не беспокоиться о нас.

Мэтт понял, что мальчиком движет чувство собственного достоинства. Хотя он уважал Томми за его преданность, он также понимал, что истинное мужество заключается в честной и правильной оценке своих сил, тебе нужна помощь – не стыдись принять ее от того, кто сильнее.

– Вам сейчас очень тяжело. Не следует пренебречь помощью, если ее предлагают. А я хочу помочь. Я бы хотел, Томми, чтобы ты доверял мне, и, если даже го не так, я сделаю все, что в моих силах и не оставлю миссис Сутерлэнд в беде.

Минуту они стояли молча: один – предлагая руку помощи, другой – все еще сомневаясь, стоит ли доверять почти незнакомому человеку. Кто знает, что у него на уме? Возможно, им движет не благородство, а тайный злой умысел.

Не дождавшись от Томми никакого вразумительного ответа, Мэтт пошел к парадному входу, поднялся по лестнице и вошел в здание.

Томми наблюдал за ним, переживая тяжелейшую душевную борьбу. Он страстно желал поверить Мэтту, не сомневаться в его искренности, но жизнь научила его не верить первому, доброжелательно сказанному слову. Сейчас, например, на всем белом свете он доверял только одному человеку – миссис Кэтрин. Он давно решил не оставлять ее, что бы ни случилось, особенно если ей нужна его помощь. Пережив ужас одиночества и заброшенности, он прекрасно понимал, как безысходна, может быть тоска, если не с кем поделиться, не к кому обратиться за помощью. Он непременно поддержит, ободрит миссис Кэтрин, он сделает все, что в его силах. Его интересовало, насколько серьезны были обещания Мэтта. Он надеялся, что Мэтт не обманет. Но все же Томми не мог избавиться от сомнений.

Мэтт вошел внутрь, надеясь на встречу с Кэтрин. Когда предыдущей ночью он оставил ее, то думал, что следующее их свидание будет радостнее благодаря хорошим новостям, которые он принесет. Ему так хотелось, чтобы она улыбнулась! Как больно, жестоко и несправедливо, что он не сумел убедить Маркхама. Единственное, на что он надеялся, – так это на то, что она встретит эту новость не одна: он будет рядом и поможет ей преодолеть все невзгоды.

– Доброе утро! – Кэтрин ждала его и улыбнулась, когда Мэтт вошел. Снова она была поражена его привлекательностью, но, встретившись с ним глазами, она отбросила подобные мысли. Слишком серьезным и озабоченным был его взгляд. Кэтрин даже укорила себя за то, что позволила себе заглядеться на мужчину. Как она может думать о ком-либо еще, кроме детей? Она должна заботиться о них, особенно сейчас.

– Доброе утро, – ответил он, довольный, что снова видит ее. Мэтту было приятно, что она успокоилась и прекрасно выглядит, несмотря на ночные слезы. – Как вы сегодня себя чувствуете? Вам лучше?

– Не уверена. – Она ответила тихо, словно чего-то ожидая. – Это зависит от того, с чем вы пришли.

– Маркхам отказал мне, – сказал Мэтт, не видя смысла в том, чтобы облекать горькую правду в лицемерные извинения и оправдания.

– О! – Это был скорее обреченный вздох, чем взрыв эмоций. – Но, может быть, вам удалось выяснить, почему он так поступает? Почему именно сейчас, после стольких лет?

– Я спросил его, но он только разозлился и не захотел ничего объяснять. Когда я начал настаивать, он рассказал мне, что несколько лет назад умерла его дочь и потерялась внучка. Когда его дочери было плохо, ей никто не захотел помочь. Он сильно переживает из-за внучки. Наверно, поэтому он не желает теперь знаться с какими бы то ни было детьми.

– Я ничего не знала о его дочери, – грустно сказала Кэтрин, поднимая глаза, – это так ужасно – потерять собственного ребенка.

В ее взгляде была неподдельная боль.

Мэтт нежно посмотрел на нее. Как она добра, мягка, милосердна! В ней воплотились все добродетели. Она честная, щедрая натура, в его глазах она была редким, прекрасным человеком.

– Я сказал Маркхаму, что, помогая сейчас вам, он окажет покровительство другим несчастным сиротам. Но он и слушать не захотел. Вероятно, его душевная рана слишком глубока, и он хочет забыть весь свет и уединиться в своем горе.

– Я понимаю это состояние, – пробормотала Кэтрин, вспомнив пустоту, абсолютную бессмысленность своей жизни после потери семьи. Боль была невыносима, жизнь – отвратительна.

Мэтт заметил, как она переменилась, и, не удержавшись, подошел к молодой женщине с желанием подбодрить, поддержать ее. Он хотел обнять Кэтрин, но сдержался.

– Вы понимаете его горе…

Когда Кэтрин подняла глаза, в них отразились мучившие ее воспоминания.

– Да. Я потеряла двух людей, которых любила больше всего на свете, – мужа и дочь. Они погибли несколько лет назад… Это был несчастный случай.

Мэтт был поражен. Он думал, что она счастлива в браке.

– Простите… – тихо сказал он, подошел к ней и нежно, дружески пожал ее руку, пытаясь вложить в этот жест все свое сострадание. Он был поражен тем, как ее несчастье задело его, словно она была очень близким ему человеком.

Прикосновение Мэтта было приятно Кэтрин, ее обрадовало его участие, но реальность вынудила к сдержанности. Чуть ли не физическим усилием она заставила себя вернуться на землю.

– Вскоре после их смерти я пришла сюда, в Сан-Джоан, где работала сперва на добровольных началах. С тех пор я не расставалась с детьми. А сейчас…

– Вы проделали неслыханную работу, – заверил ее Мэтт. – Как бы я хотел принести вам утешительные новости от Маркхама, но он был непреклонен.

– Вы старались, все равно я вам очень благодарна. Вы сделали гораздо больше, чем все остальные. Мне, конечно, следует самой решать эти проблемы. Я ценю ваши усилия, Мэтт.

– Но я пока еще ничего не сделал, – запротестовал Мэтт. – Должен же быть какой-то выход!

– Хотела бы я знать какой.

– Может, пообедаем сегодня вместе? Поговорим, все обсудим и придумаем план. – Мэтта озадачило, что она немного нервничала, обдумывая его предложение. Его влекло к ней с самого начала, но он противился этому чувству, так как думал, что Кэтрин замужем. Он бы никогда не пожелал ей того несчастья, что произошло, но, узнав, что она свободна, Мэтт несказанно обрадовался.

– С большим удовольствием, – ответила она, не понимая, почему ее сердце бьется так сильно.

– Я заеду за вами около семи. – Мэтт хотел, было идти, но тихий голос Кэтрин остановил его:

– Мэтт!

– Да?

– Спасибо.

Он кивнул ей и вышел из комнаты Его настроение было веселым и грустным одновременно. Он был счастлив, что сегодняшний вечер они проведут вдвоем, но угроза потерять Сан-Джоан все еще висит над Кэтрин и детьми, Он надеялся, что до встречи с ней что-нибудь придумает.

Выходя из здания, Мэтт заметил Лизу. Она горько плакала и прижимала к себе какую-то вещицу, которая была, видимо, ей очень дорога.

– Лиза! Что случилось? – Он подошел и присел перед ней на корточки. Вид несчастного, заплаканного личика разрывал ему сердце.

– Ничего. Я ищу Томми, – всхлипнула она и зарыдала с новой силой, закрыв лицо руками.

– Что с тобой? Чем я могу помочь?

– Кукла сломалась, вот я и ищу Томми, он починит. – Она смущенно показала ему одноногую куклу, потом достала недостающую ногу из кармана.

– Хочешь, я починю ее?

– Нет, – резко ответила она. – Томми лучше починит. Он всегда все чинит для меня. – Она засунула ногу обратно в карман платья и взяла куклу под мышку, словно защищая ее от нескромного взгляда Мэтта.

– Томми и я – друзья, Лиза. Я уверен, он не стал бы возражать, узнав, что я хочу тебе помочь. Может, я и не такой искусный мастер, как он, но раз уж его нет, позволь мне попробовать.

Лиза почувствовала искренность его тона и взглянула на него. Их глаза встретились, она смотрела пытливо, будто хотела увидеть его душу.

Мэтт также смотрел ей в глаза, восхищаясь ее красотой.

Тщательно обдумав предложение, девочка, помедлив, наконец, протянула ему поломанную игрушку и сказала:

– Ну, ладно.

Мэтт бережно взял ее сокровище и подошел к одной из скамеек неподалеку. Лиза последовала за ним и молча смотрела, как он чинит куклу. Он не сразу справился, так как не был знаком с устройством детских игрушек, но, в конце концов, кукла была приведена в порядок. Он торжествующе посмотрел на девочку, ожидавшую окончания работы.

– Вот, возьми. Готово. – Мэтт вручил ей исправленную куклу.

– Спасибо. – Она наградила его радостной, широкой улыбкой.

– Всегда рад тебе помочь, мое солнышко. – Он нежно коснулся ее подбородка; к его удовольствию, она ничуть не смутилась.

– Вы долго здесь пробудете, мистер Маккитрик?

– Столько, сколько необходимо, – ответил он, не желая ее обманывать.

– Это как?

– Это значит, что я буду с вами, пока миссис Кэтрин будет нуждаться в моей помощи. – Он взвешивал каждое слово.

– Надеюсь, ей еще долго будет нужна ваша помощь. – Она улыбнулась ему.

Мэтт улыбнулся в ответ:

– А ты тут давно?

– Да, очень. Я здесь с тех пор, как была совсем-совсем маленькой.

Мэтт усмехнулся:

– Так, значит, теперь ты взрослая молодая дама, да?

– Ага, – согласилась она.

Он вспомнил свои дни в приюте. Дети росли сами по себе, никто не смотрел за ними. Хорошо, что Кэтрин заботлива с малышами, а за Лизой присматривает Томми. Он завидовал ей: они такие близкие, хорошие друзья. А у него в детстве не было ни одного друга.

– Мне пора идти, – объявила Лиза, старательно выговаривая каждое слово.

– Мне тоже.

Он поднялся и уже хотел уходить, когда дверь распахнулась, и во дворе появился Томми.

– Томми, смотри! Мистер Маккитрик починил мою куклу! – закричала Лиза и протянула ему игрушку.

Томми подозрительно взглянул на нее. Где ее былая застенчивость в общении с незнакомцами? Потом Томми перевел взгляд на Мэтта и, наконец, на куклу.

– Дай-ка взглянуть.

– Конечно! – Она протянула ему куклу. – Разве он плохо сделал?

Томми иронично осмотрел работу Мэтта. Мэтт понял, в чем причина удивления мальчика.

– Лиза искала тебя, Томми, но нигде не могла найти. Тут ей встретился я и попытался сделать все, что мог. Я вижу, тебе не по душе моя работа, но мне до этого не приходилось иметь дела с детскими игрушками. Надеюсь, тут я все правильно приладил.

Томми перевернул куклу и добавил несколько усовершенствований в работу Мэтта.

Мэтт понимал, что Томми не хочет терять свой престиж в глазах Лизы, ведь он для нее герой, и он хочет хоть что-нибудь сделать для нее. Мэтт не должен портить их отношения. Он улыбнулся, рассматривая прелестную парочку.

Лиза посмотрела на Томми с восхищением, когда тот поправил работу Мэтта. В ее глазах он никогда не делал ничего лишнего и ненужного.

– Вот теперь она действительно готова. – Мальчик вручил игрушку Лизе.

– Спасибо, Томми. – Лиза взяла куклу и стала с обожанием ее разглядывать.

– А я как сделал? – в конце концов, спросил Мэтт.

– Неправильно, поэтому пришлось чинить ее заново.

– Что ж, тогда хорошо, что ты пришел, мы бы одни не справились.

– Разумеется, хорошо!

– Томми, сегодня мы с миссис Кэтрин поедем обедать. Не хочешь присоединиться к нам? – Он хотел завоевать доверие мальчика. Не придумав ничего лучше, он пригласил его на обед. Он надеялся, что, если с Томми обращаться как со взрослым, уважать его, прислушиваться к его мнению, отношения с ним улучшатся. Мэтт не знал, почему это так важно для него, но чувствовал, что это так. В мальчике было что-то, напоминавшее ему самого себя в этом возрасте. Томми бросил на него острый взгляд:

– Мистер Маккитрик, не подлизывайтесь. Нечего вам делать в нашем приюте. Вам наплевать на нас, разве не так?

Мэтт изумленно уставился на Томми. Никогда еще никто не сомневался в нем. Но Мэтт напомнил себе, что мальчик вырос в приюте и, несмотря на то, что Кэтрин прекрасно обращается с детьми, невозможно забыть ту боль и ужас, когда ты оказываешься одиноким и беззащитным перед лицом всего мира. Мэтт слишком хорошо понимал его: от осторожности и озлобленности так трудно избавиться. Он и сейчас часто вспоминает свое детство. Воспоминания никуда не исчезли, только он научился скрывать свою боль, держать себя в руках.

– Томми, ты не прав. Мне есть дело до всех вас. Поэтому-то мы с миссис Кэтрин и едем сегодня обедать. Мы хотим обсудить то, о чем я тебе недавно рассказал. Я бы хотел, чтобы ты поехал с нами, помог нам. Ты поедешь? Я бы очень этого хотел.

Томми заколебался, но, в конце концов, сдался:

– Поеду.

– Ну и отлично. Я скажу миссис Сутерлэнд, что ты согласен.

Мэтт снова отправился в кабинет Кэтрин, а Томми и Лиза пошли в сад. Мэтт посмотрел им вслед, подивился изяществу Лизы, ее грациозной походке.

Она, несомненно, должна принадлежать к высшему обществу.

Что-то, связанное с Лизой, тревожило его память, Ио он не мог понять что. Мэтт постарался забыть об этом, войдя в кабинет миссис Кэтрин и объявив ей, что мальчик едет обедать вместе с ними.