Текст книги "Золотая трясина"

Штурмовой

– Привет, Иваныч! – крикнул из остановившейся машины Вадим Константинович. – Куда собрались? Если в Ягодное, то садитесь.

– Благодарю, – хмуро отозвался Иванов. – Мы с Валеркой договорились.

– А со мной-то быстрее и удобнее.

– Да езжай ты, ради Бога, – недовольно проговорил Иван Иванович.

– Зря ты так. – Вадим Константинович тронул машину.

– Он плохой человек? – спросила Марина.

– Сволочь. На людском горе наживался. Когда началась неразбериха в начале девяностых, предприниматели появились, бизнес и прочее, он начал создавать артели. А договоры рабочие или еще какие бумаги никто не подписывал. Приехали омоновцы, и все кончилось. А золотишка немало намыли. И куда оно ушло, никто так и не знает. А Вадим Константинович, мать его в душу, через два года снова появился и артель создал старательскую, а то дело так и закончилось, не начавшись. Тем, кто вкалывал весь сезон, объяснили, что они незаконно золото мыли, а за это в тюрьму сажают. Ну, понятное дело, выплатили им малость, и все. А он две машины купил и технику новую. Сейчас вроде как законно моет, золото ворует. Видать, кто-то его покрывает, и этот кто-то высоко сидит или погоны с большими звездами имеет. Тут некоторые с лотками ходят, наудачу золотишко моют. Много не намоешь, но хоть что-то. И разрешение надобно иметь, есть – моешь, и тебе бумажку дают, что разрешено в этот сезон мыть, и место указано. Многие не там моют, где указанно, а там, где идет золото. Конечно, если поймают, взгреют. Ну там… штраф или еще что. Но понимают, что все равно государству сдаст, а не продаст металл. А Вадим бригаду специальную создал. Они ловят таких мужиков и обирают. Мужику что делать? Бежать жаловаться, но ведь не имеешь права там мыть. Вот такие, девочка, дела.

– А вы золото не моете?

– И не пробовал ни разу, не тянет меня на эти дела. Золото затягивает как трясина. Тут поверье такое есть: чужое золото – к беде. Не дай Бог, если найдешь где-то спрятанное золото и себе заберешь. Кто-то украл, а ты у него свистнул. Вот и получается, что только беду переводишь и на того, кто прятал, и на себя накличешь. Ведь сколько народу сгинуло в этой золотой трясине. Каждый думает, что ему повезет, а везение очень редко приходит. Конечно, вот этому супостату, мать его, повезло, и виной тому время. В девяностые сколько золота с Колымы ушло, только Господу Богу известно, ежели он, конечно, есть. А сколько народу погибло, а еще больше в тюрьму попало. В общем, край, понятное дело, золотой, но опасный. При Союзе было вроде и ничего, и зарплата поболе, чем на материке, и отпуск больше. И снабжение было очень хорошее. Тушенка и сгущенка, почитай, не выводились. На пенсию раньше выходили, и пенсия была больше, могли колымчане квартиру себе купить. Вот так было, а сейчас… В общем, жить можно было. Не то, что теперь. Сейчас ведь в основном артели моют, вот и получается, что государству вроде как начхать. Правда, сейчас Медведев за это дело взялся. Оттянул он тех, кто у руля золотодобычи стоит, мол, если не можете или не хотите – идите коров разводить. И вроде как налаживается жизнь потихоньку. Только вот такие, как Вадим, настроение портят. Сейчас народ хуже стал, чем раньше. А ведь тут в основном бывшие зэки работали. Ну и те, кто за длинным рублем на Колыму приезжал. Я-то, к примеру, никогда не уеду отсюда, мы с Шуркой так решили: здесь будем лежать, как мамонты, в вечной мерзлоте. А ты почему про золото спросила?

– Да просто так.

– Понятен перец, как это – быть на Колыме, а золотишка не увидеть. Организую я тебе экскурсию. И как добывают, покажу. Есть у меня тут приятель, мы с ним много лет дружим. Федоров Федька. Все смеялись: ты, мол, Иван Иванов, а ты Федор Федоров. И я Иван Иванович, а он Федор Федорович. Удружили нам в детском доме. А он с сынами, двое у него, золото моет. Недалеко от нас, километров двадцать. Вот Валерка будет свободен дня четыре-пять, съездим, там и посмотришь, как золотишко добывается и как оно выглядит. А выглядит оно, конечно, не так, как в ювелирном магазине. В общем, сама увидишь.

– Как здорово! – обрадовалась Марина. – Я увижу, как золото добывают! – Она поцеловала Ивана Ивановича.

– Ну, это ты зря, конечно, – покосившись на стоящих у магазина женщин, улыбнулся он. – А вот и Валерка подкатывает.

– А мы зачем едем? – спросила Марина.

– Я за деньгами, а ты вроде как сопровождающая, а то взбредет мне, черту старому, и потрачу деньги. Пару раз бывало. Однажды пять тысяч уделал – и не помню куда. Точнее, помню. Как раз появились все эти «сникерсы» и им подобные. Мы раньше не видали таких. Я сдуру и набрал пару мешков. Шура надо мной смеялась, а потом в детский сад отнесла, она няней там работала. И в магазине продавцом была, когда мы с ней встретились, и в кочегарке, и на съемке работала, золото снимала с приборов. В общем, в жизни ей ничего легко не давалось. А вот детей у нас так больше и не получилось, – грустно проговорил Иван Иванович. – Как погиб наш маленький, так и все. Но Машутка молодец, а тебе особое спасибо.

– Да вы зря приехали, – сказал Вадим Константинович. – Я свое слово держу, будет золото, как и обещал. Осталось немного добрать. А туда-сюда разъезжать, я бы вам не советовал. Заприметят, и милиция может вами заинтересоваться. Так что когда все приготовим, тогда и…

– А ты не учи нас, как и что делать, – усмехнулся коренастый бородач. – Сейчас вроде как контроль, а то вдруг что-то не так или помощь нужна? Ну, там, убрать кого или припугнуть. Ведь народ сейчас по-хорошему не понимает. А мы умеем объяснять очень даже доходчиво.

– Да это я и сам могу. Меня здесь все понимают, и против никто ничего не говорит, а тем более не делает.

– А ты, Бурченко, смелый человек, – заметил бородач. – Ведь в девяносто первом ты сколько народу кинул за бабки и не побоялся вернуться.

– Кого бояться? К тому же там все было по закону. Работали они без разрешения, поэтому пусть скажут спасибо, что дело не завели и еще денег дали. На дураках воду возят.

– Повезло тебе, что мужиков настоящих там не было.

– Время не то было, чтобы разборки кто-то устраивал. А зачем ты это вспомнил?

– Да просто так. Ты нас не попытаешься бросить?

– Мы партнеры. И вообще я не понимаю, к чему этот вопрос. Или у вас появились сомнения?

– Если бы появились, ты уже был бы трупом.

– Я отдаю должное твоей смелости. Приехать ко мне и угрожать – верх наглости. Но у меня сегодня хорошее настроение, поэтому ты будешь здоров.

– Что ты сказал? – шагнул к нему бородач. И остановился. Из джипа на него направили пистолеты водитель и сидящий сзади человек. Водитель «ауди» бородача выхватил пистолет и замер. На него из зарослей были направлены стволы двух карабинов.

– Я готов к неожиданностям, – сказал Бурченко. – А вам я не завидую. Сейчас я позвоню Призраку и…

– Да хорош тебе, Бурченко, – остановил его бородач. – Ну, извини.

– А ты мне ответь, на кой хрен приехали?

– Посмотреть на тебя, потому что разговоров о тебе много.

– На будущее совет дам – обращаться ко мне по имени-отчеству и на вы. Иначе обижусь. – Бурченко сел за руль «нивы-шевроле» и сказал водителю и бородачу: – Дергаться минут пять не советую, вас могут неправильно понять и убьют.

Машина рванулась с места.

– Сука, – пробормотал бородач.

– На кой хрен ты завел его? – недовольно спросил водитель.

– Я думал, он просто фраерок.

– А он оказался круче тебя! – хохотнул водитель. – Теперь еще и Призрак нас…

– Подожди, Бур, – перебил бородач, – а кто такой этот Призрак?

– Что-нибудь полегче спроси. Это можно было узнать у Павлюченко, но он наотрез отказывается говорить об этом. Да какая разница, раз нам платят за работу. Предупреждают, если менты что-то затевают. Меня это пока устраивает. Если что-то мне будет не в жилу, исчезну, и все дела. Так что кто он и что он, мне все равно.

– Ты прав. Кажется, эти суки ушли. – Бородач кивнул на заросли.

– Точно! – Бур завел машину. – Поехали.

– Мне кажется, этот Бурченко что-то затеял, – пробормотал бородач, – потому что он с нами…

– Да хорош тебе, Куст, покатили. А то сейчас еще кто-нибудь нарисуется. И менты вполне могут появиться.

– Похоже, там что-то не складывается, – бормотал Бурченко. – И трупы как грибы после дождя растут. Ну и ладно! – Он остановил машину и пересел назад. – Скоро Шах понадобится. Только бы мать его не начала поиск. Впрочем, ничего опасного нет. Пока нет. Но я могу не успеть, Призрак, наверное, поймет, что дело пахнет керосином и в любое время все может загореться. Тогда он попытается убрать меня. Надо быть готовым к этому, а Полину и Майку отправить на курорт, куда пожелают. Альбертик уже взрослый и может постоять за себя.

– Вадим Константинович, – сказал водитель, – телефон звонит.

Бурченко схватил мобильник.

– Ты слышал про Ягодное? – прозвучал вопрос.

– Пока нет. А что там произошло?

– Провал! Орин и Кавунов, придурки хреновы, все испортили. Ведь они должны были…

– Что произошло с командой Орина?

– Слава Богу, убиты. Я решил подстраховаться. А как дела у тебя?

– Зачем приезжали Бур и Куст?

– Они что, были у тебя? Хотя, извини, раз ты спросил, значит, были. Не знаю, но узнаю. Я вижу, ты этим недоволен.

– Переживу. А ты не опасаешься, что могут, проверяя связи Орина и Кавунова, выйти на тебя?

– Скорее этого надо опасаться тебе.

– Сейчас нет. Когда на них завели дело, признаюсь, мне было не по себе. Но у обоих хватило ума промолчать. Что будем делать?

– Я сообщил тебе, чтобы ты был в курсе дела. А так все по-прежнему. Скорее всего придется подчистить тыл.

– Не понял. Уж не приказ ли это?

– Я ответил на твой вопрос. Надеюсь, понимаешь, что оставлять по-прежнему нельзя. Чисткой займутся мои люди. Кстати, что с Шахом? Маманя его тебя не беспокоит?

– Он уехал с друзьями.

– А ты, Пан, тот еще зверь. В общем, надо встретиться и все решить. Дела в последнее время идут очень плохо. Кстати, приезжает представитель Бесо. Шота Шенгели. Я узнал об этом от своих людей в Москве. Едет он, как я понял, по делу питерских. Они, видно, что-то пообещали, и Бесо решил послать проверяющего. Я через своего человека знаю, что дела у них идут очень неплохо. Правда, есть трения с местными дельцами. У них, как я понял, что-то между собой не срастается, а тут еще убийство питерских. Только я не пойму, зачем они привозили деньги.

– Я тоже не раз об этом думал, что-то не сходится. А кто нанял Седого?

– Наняли Барона, а он попытался через Седого выйти на исполнителей и заказчика. Но я не пойму, зачем питерские прислали людей с деньгами? И сусуманская милиция ничего не может сделать. Я было подумал, что ты в этом участвовал, но потом понял, что ты на такое не пойдешь. Хотя связь с Питером у тебя есть. А ты молчал об этом. Почему?

– Но ты ведь тоже не все говоришь. А откуда ты узнал про Питер? И когда?

– Благодаря твоему сыну Альберту. Правда, он не пытался подставить тебя, но не умеет держать язык за зубами. Это когда-нибудь его погубит.

– Предупреждаю, Призрак, не испытывай…

– Перестань, Пан, я сказал об этом для того, чтобы ты поговорил с сыном, вот и все. Надеюсь, наши сыновья продолжат наше дело и будут компаньонами в законном, разумеется, бизнесе. Я не хотел бы, чтоб мой Владислав пошел по моему пути. И ты такого Альберту не желаешь.

– К сожалению, Альберт сам влез в это.

– Понимаю. Мой Владислав тоже рвется в дело, но пока мне удается удерживать его. Но, боюсь, он выйдет из-под контроля, тогда я буду вынужден ввести его в дело, а не хотелось бы.

– Где сейчас Альберт?

– В Хабаровске. И мой там. Пытаются договориться с Папой. Согласись, это лучше, чем если бы они были здесь. А ты, я слышал, хочешь отправить своих женщин на отдых. – Пан удивленно приоткрыл рот. – Да не подумай, что у меня среди твоих людей есть стукачок. Моя Люся разговаривала с Полиной, она и сообщила ей о твоем предложении, и знаешь, я понял, что ты боишься.

– Положим, если бы я боялся, то уже исчез бы. Просто в свете этих убийств я решил, что будет лучше, если жена и дочь будут подальше. А кстати, как получилось, что Орин и Кавунов подставились?

– Да все было не так задумано. Убрать Полякова и Штурмана должны были посланные мной люди. Когда они убили бы одного, а второй, испугавшись, отдал бы им золото, а вместо денег получил бы пулю, тогда Кавунов и Орин должны были убрать и их. А вышло не так, они решили сделать все сами, результат ты знаешь. Я вот почему звоню: предлагаю привезти все золото в одно место, а потом искать канал переправки на материк. Думаю, будет лучше собрать золото в твоем хранилище.

– Как ты хочешь это сделать? – облизнув губы, спросил удивленный неожиданным предложением Бурченко.

– С Эльгена, Верхнего Ат-Уряха, Хатыннаха и Таскана через пару дней тебе привезут килограммов сорок пять золота, то есть основной груз, и приедут мои люди. Надеюсь, ты понимаешь, что это не недоверие, а…

– Конечно, – поспешно согласился Бурченко, – если ты считаешь, что так будет…

– А как считаешь ты? – перебил его Призрак.

– Мое убежище надежное, о нем знают двое, поэтому я не опасаюсь.

– Знаю. Вот я и подумал, что будет лучше, если большая часть золота будет у тебя в хранилище. Кстати, там ближе к тому месту, откуда я собираюсь отправить всю партию.

– А что с питерскими и с грузинами?

– А ты подумай!.. – усмехнулся Призрак.

Сусуман

– Где сейчас Волков? – спросил Петр Антонович.

– Где-то в тайге, – вздохнула Инга. – По крайней мере мне так сказала соседка, а еще она сказала, что Андрей скорее всего был военным, к нему приезжал друг, и из их разговора женщина поняла это. И еще, судя по всему, Андрея когда-то очень обидела женщина, поэтому он и не хочет общаться со мной. Я, кажется, поняла, что шансов у меня нет.

– Ты действительно влюблена в этого охотника? – спросил отец.

– Знаешь, папа, мне было просто интересно. Я не встречала мужчину, который устоял бы передо мной. А он ко мне совершенно равнодушен. Меня это бесит, и я дала себе слово, что он станет моим. Но увы, он не обращает на меня внимания.

– Черт возьми, Инга, – сердито проговорил отец, – тебе уже за тридцать, а ты ведешь себя, как…

– Я веду себя, как оскорбленная женщина, – перебила Инга, – и я сделаю все…

– Дура! – возмутился Петр Антонович. – Какая же ты дура! Вот что я тебе скажу: или ты будешь вести себя нормально, или я тебя лишу всего, к чему ты привыкла. Я из-за тебя потерял партнера, появится Константин, и будут приятности. Тебя, видите ли, не трахнули. Может, он импотент?

– Нет, отец, после моих визитов он вызывал проституток.

– Да черт тебя подери! Хватит нести ерунду. Хватит! – Отец встряхнул ее за плечи.

– Перестань! – Испуганно взвизгнув, Инга отскочила.

– Убирайся! Видеть тебя не желаю! Вон!

Инга выскочила из кабинета и столкнулась со Светланой Рафаиловной.

– Что с тобой? – удивилась она, но ответом на ее вопрос был рев Петра Антоновича.

– Дура!

Подходя к кабинету Марова, Светлана услышала звон бьющейся посуды.

– Петр! – остановившись, крикнула она. – Можно мне войти?

– Кто это? – громко поинтересовался Маров.

– Я, Андреева.

– А-а-а, заходи. – Подойдя к двери, Андреева заглянула в кабинет и увидела на полу осколки графина и чашек. – Позови Зинку, – увидев ее, попросил Маров, – пусть приберет.

– Я сама. – Светлана принесла веник, взяла со стола газету и стала сметать на нее осколки.

– Умеешь, – удивился Маров.

– Я недавно стала богатой. Что здесь произошло? Я тебя таким никогда не видела. И Инга вылетела, как…

– Представляешь, что я узнал? Инге, оказывается…

– Тише. Где у тебя коньяк?

– Что? – удивленно спросил Жаров.

– Убили бомжиху, – сказал старший лейтенант. – Она у нас недавно была, ее за драку задержали.

– Когда? Я ее искал в тот же день, но…

– В тот день ее и убили, эксперт говорит.

– Вот оно как? Интересно получается! Полковник Музин здесь?

– Он в Магадан на совещание уехал, а Широков тут.

– Я к нему. – Жаров вышел из кабинета.

– Все понятно, – сказал по телефону Гладин. – Ты как, Костя?

– Я-то в порядке, – послышался голос сына, – а вот Инге и ее хахалю спокойствия не обещаю. Променяла меня на какого-то…

– Приедешь – поговорим, – остановил его отец. – Главное сейчас – договориться с Папой. Кстати, там есть еще кто-нибудь?

– Конечно. Деляги из Ягодного и один из Магадана. Но я понял, что они вроде как заодно. Правда, у того, кто из Магадана, охрана, как у президента, и ребята толк в этом понимают. Мне кажется, не получится у меня договориться с Папой. Я, конечно, попробую, но не думаю, что будет толк. Давай я вернусь…

– Сначала узнай ответ Папы, а уж потом будем решать. Нам нужен выход на Хабаровск, неужели ты этого не понимаешь? Попробуй договориться с Папой. Если нет, то найди кого-нибудь. У тебя же там полно знакомых.

– Ладно, я попробую. Но возможно, им нужна будет кое-какая помощь.

– Погоди, ты говоришь так, будто уже…

– Я намекнул тут одному деловому, – перебил сын, – он сказал, что можно, но я должен…

– Стой! Тогда почему ты молчал?

– Да только потому, что просьба довольно необычная.

– Вот что, поговори с Папой и получи ответ – да или нет? Если нет, заключай договор со своим знакомым. Мы сделаем все, что он хочет, даже если он попросит убить губернатора.

– Понял. Завтра встреча с Папой, и я узнаю, что делать.

– Значит, она хотела что-то сообщить, – сказал Широков. – Кто-то услышал об этом, и ее убили. Выходит, у нас есть…

– Точно, – кивнул Жаров. – Черт, меня тогда позвал Птицын.

– Знаю. А кто слышал, как она…

– Да многие.

– Понятно, – майор вздохнул, – что ничего не понятно. Значит, скорее всего кто-то из наших стуканул.

– А почему стуканул? Ему гораздо легче было ее увезти и убить.

– Ты прав. Постарайся проследить ее путь из отделения. Спрашивай, может, кто-то ее запомнил, личность она знаменитая.

– Разрешите идти?

– Давай вперед, и пусть тебе улыбнется Фортуна, эта дама в последнее время нас не жалует.

– Что ты теперь будешь делать? – спросила Светлана.

– Попрошу прощения, накуплю подарков, – проворчал Маров. – Но я не понимаю ее, красивая, умная, богатая, а перед каким-то…

– Инга просто не привыкла к тому, что на нее не обращают внимания. Вот и результат. Но это ваши семейные дела, а я пришла…

– Света, может, ты с ней поговоришь? Объясни ей, что женщина так себя не ведет. Может, хоть в разговоре с тобой она вспомнит, что ей не пятнадцать лет.

– Ладно, поговорю. А сейчас о деле. Костя в Хабаровске пытается заручиться согласием Папы на транспортировку золота через Хабаровский край. Ты же знаешь, Папа это может.

– У Кости ничего не выйдет. Ведь он не умеет договариваться. А с Папой нужно говорить вежливо, даже заискивающе. Тогда может быть результат. А Костя этого не умеет, и результат может получиться обратным… Папа станет нашим врагом и перекроет нам кислород. Всех людей, которые вывозят золото через Якутию, он знает и закроет им дорогу. Вот к чему приведут переговоры Кости с Папой.

– Что же мы будем делать?

– Не знаю, кто дал Косте такие полномочия. Как только я узнаю, что переговоры провалились, сразу полечу в Хабаровск и объясню Папе, кто есть кто и что мы с тобой не имеем к этому отношения. Думаю, Папа меня поймет. Хотя будет лучше, если мы полетим вместе, но не раньше, чем узнаем результаты.

– Я согласна.

– Отлично. Надеюсь, люди Папы угрохают Костю.

– Как он мог так на меня орать? – сквозь слезы бормотала Инга. – Я же его дочь. А ведь он прав, я веду себя как девчонка. Но он мог бы и по-другому мне объяснить. Хотя по-другому я бы, наверное, не поняла. – Она закурила. – Мне действительно пора замуж. Но вот вопрос: за кого? Все видят во мне дочь Академика, которая поможет устроить жизнь. Сколько я выслушала пылких признаний в любви! Наверное, потому и решила, что Андрей должен быть моим. И если бы он переспал со мной, я бы скорее всего ушла от него. Ну, может, не сразу, но ушла. Я все делала, чтобы доказать Косте, что я вольна распоряжаться собой. Надо будет попросить у папы прощения. С Костей я не останусь, уеду куда-нибудь. Но с Андреем увижусь обязательно.

– Конечно, все подчистили, – сообщил по телефону худощавый молодой мужчина. – Тут, оказывается, свидетель был, точнее, свидетельница. Но сейчас она уже никому ничего не скажет. А у тебя как дела? – Выслушав ответ, усмехнулся. – Да помню я. И все уже готово. Тем более… – Он замолчал, слушая. – Ништяк, ждем.

Где-то в тайге

– Рыболов хренов, – проворчал лежащий в березняке дядька Федот. – И наладить его грех, нам-то тоже рыбешки охота. Хариус идет, а он, мать его, видал, что делает? – Лежащий рядом Андрей, улыбаясь, смотрел на сидящего в речке медведя. Зверь ударил лапой по воде и выбросил на берег рыбину. – Некоторые специально дожидаются, пока поболее рыбы, и пугают мишку. А есть такие, что и убивают. Умельцы, мать их! Но ждать, пока он наловит, охоты нету. Пошли-ка отсюда, пока он нас не унюхал.