Текст книги "100 великих кораблей"

Шлюп «Восток»

Шлюп «Восток», – участник экспедиции 1819—1821 гг., в ходе которой была открыта Антарктида. Он относился к серии из трех 28 пушечных шлюпов типа «Камчатка», строившихся по типу спущенных в 1807 г. корабельным мастером Исаковым фрегатов «Кастор» и «Поллукс». В отличие от прототипа новые шлюпы не имели разрезных шкафутов, а обладали сплошной верхней палубой.

Корабль был построен на Охтенской верфи под руководством В.Ф. Стоке и И.П. Амосова. «Восток» имел длину по ватерлинии 39,62 м, ширину с обшивкой – 10,36 м, осадку форштевнем – 4,5 м и ахтерштевнем – 4,8 м. Его водоизмещение составляло 985 т; паруса общей площадью 2287,1 м2 позволяли развивать скорость до 10 узлов. Вооружение состояло из шестнадцати 18 фунтовых пушек в деке и двенадцати 12 фунтовых карронад на верхней палубе. Экипаж насчитывал 117 человек.

Второй корабль, принимавший участие в антарктической экспедиции – шлюп «Мирный» – был заложен 14 октября 1816 г. на Лодейнопольской верфи в качестве транспорта «Ладога». Его проект был разработан на опыте строительства судов голландской Вест-Индской торговой компании выдающимся корабельным мастером И.С. Разумовым. Руководил строительством помощник корабельного мастера Я.А. Колодкин. Транспорт был спущен на воду 18 июня 1818 г. и вошел в состав Балтийского флота. Он был несколько меньше, чем «Восток»: длина – 36,6 м, ширина – 9,2 м, осадка – 4,6 м, вооружение – 20 орудий, экипаж – 72 человека. Впоследствии транспорт был переоборудован специально для кругосветного плавания и 22 апреля 1819 г. переименован в «Мирный». Несмотря на все усовершенствования кораблей, проведенные при подготовке их к экспедиции, между шлюпами «Восток» и «Мирный» осталось одно важное несоответствие – разница в скорости хода. М.П. Лазарев писал об этом: «…один («Мирный») беспрестанно вынужден нести все лиселя и через то натруждать рангоут, пока спутник его («Восток») несет паруса весьма малые и дожидается».

«Восток»

3 июля 1819 г. «Восток» (командир – капитан второго ранга Ф.Ф. Беллинсгаузен) и «Мирный» (командир – лейтенант М.П. Лазарев) вышли из Кронштадта и отправились в плавание по маршруту Копенгаген – Портсмут – Санта-Круз (остров Тенерифе) – Рио-де-Жанейро. 22 ноября шлюпы отправились от берегов Южной Америки на юг, в направлении еще не найденной таинственной Южной земли. Через месяц были открыты три острова (группа Южных Сандвичевых островов), названные в честь морского министра – маркиза И.И. де Траверсе. 16 января 1820 г. корабли впервые подошли к берегам нового континента – Антарктиды. До 6 февраля они держались вместе, а затем разделились. В начале марта погода стала ухудшаться. Нужно было дать отдых командам и пополнить запасы провизии, для чего было необходимо покинуть высокие широты и направиться в Порт-Джексон – залив в Австралии, включающий в себя Сиднейскую бухту. Стремясь по пути обследовать как можно более широкую полосу Индийского океана, возглавлявший экспедицию и старший по чину Беллинсгаузен приказал Лазареву следовать более северным маршрутом. «Восток» пришел в Порт-Джексон 30 марта, 7 апреля там бросил якорь и «Мирный».

После ремонта и пополнения запасов оба российских шлюпа вышли в тропическую часть Тихого океана для выполнения различных исследований. В архипелаге Пуамоту (современное название – Туамоту) была открыта группа островов, названных в честь русских полководцев и флотоводцев – М.И. Кутузова, А.П. Ермолова, М.Б. Барклая-де-Толли и других. Вся группу островов решили назвать островами Россиян. Затем «Восток» и «Мирный» направились к архипелагу Фиджи, где удалось открыть и нанести на карту два новых острова. Корабли вернулись в Порт-Джексон10 сентября, а 31 октября вновь отправились в Антарктиду. 13 декабря они пересекли Южный полярный круг, но из-за сильных ветров и большого количества айсбергов были вынуждены повернуть обратно. В последний день 1820 г. они вторично пересекли Южный полярный круг и вновь повернули обратно. 5 января 1821 г. был взят курс на юго-восток, приведший к новым открытиям, – 9 января открыт остров Петра I, а 17 января – Земля Александра I. 10 января 1821 г. шлюпы достигли самой южной за время плавания точки: 69° 53′ ю. ш. и 92° 19′ з. д. После этого они отправились к Южной Шетландии, которая ранее считалась частью Южного материка. Выяснилось, что эта земля представляет собой архипелаг, получивший название Южные Шетландские острова. Ряд его островов был назван в честь побед, одержанных в период недавно отгремевших Наполеоновских войн.

30 января отряд покинул воды Антарктики и отправился в обратный путь через Рио-де-Жанейро и Лиссабон. 24 июля 1821 г. корабли пришли в Кронштадт, успешно завершив кругосветное плавание. За 751 сутки они прошли 49 723 мили. Важнейшим итогом экспедиции стало открытие шестого материка – Антарктиды. Помимо этого на карту были нанесены 29 островов и выполнены сложные исследовательские работы.

«Восток» после завершения исторического плавания занимался перевозками грузов между Кронштадтом, Рончесальмом и Свеаборгом. Во время знаменитого наводнения 1824 г. он оказался сорван с якоря и сел на мель в районе Средней гавани Кронштадта; четыре года спустя его разобрали. «Мирный» служил на Балтике до 1830 г.

Память о кораблях, открывших Антарктиду, сохранилась на географической карте. В честь «Востока» в разные годы были названы: остров в южной части островов Лайн (Полинезия), открытый во время экспедиции, остров и берег в Антарктике, антарктическая научно-исследовательская станция. «Мирный» также увековечен в названиях полуострова, берега и исследовательской станции на Ледовом континенте.

Линейный корабль «Азов»

74 пушечный парусный линейный корабль «Азов» был заложен в октябре 1825 г. на Соломбальской верфи в Архангельске. Его создателем стал известный российский корабел А.М. Курочкин, за несколько десятилетий своей деятельности построивший на архангелогородских верфях более 30 линейных кораблей и фрегатов! Курочкину помогал кораблестроитель В.А. Ершов, а наблюдение за постройкой осуществлял назначенный командиром строящегося корабля капитан второго ранга М.П. Лазарев. На счету этого выдающегося моряка уже значились и кругосветные плавания, и участие в экспедиции (в качестве командира одного из двух ее шлюпов, носившего название «Мирный»), в ходе которой наши моряки открыли Антарктиду. И надо сказать, Михаил Петрович смог внести немало усовершенствований, сделавших новый корабль одним из самых совершенных в Российском флоте. Именно Лазарев настоял на обшивке подводной части медью, внес изменения в состав вооружения.

Здесь необходимо пояснение. Дело в том, что понятие «74 пушечный корабль» не означало, что на борту данного конкретного парусного линкора стоит именно 74 орудия. Так обозначался ранг корабля, хотя фактически вооружение могло существенно отличаться. Известно, что первоначально «Азов» нес 80 орудий, хотя цифры встречаются разные. Например, есть указание, что его вооружение состояло из 60 36 фунтовых пушек и 20 24 фунтовых карронад. Но возможны и варианты: различное число 36 , 34 и 18 фунтовых пушек. Нет ясности (и, наверное, уже никогда и не появится) и с установкой на «Азове» единорогов. Во всяком случае, для участвовавших в Средиземноморской экспедиции кораблей распоряжение об установке этих орудий существовало, но нет точных данных, было ли оно выполнено.

«Азов» во время Наваринского сражения

«Азов» торжественно спустили на воду в мае 1826 г., а уже в августе линкор взял курс на Кронштадт. Там прошли испытания «Азова», по результатам которых приемная комиссия отмечала, что на корабле «много отделанного действительно на отлично, с отменной удобностью и пользой для флота». Отметили и заслуги Лазарева: «Как все то устройство на корабле сделано благоразумным распоряжением оного капитана 2 ранга М.П. Лазарева, то я [председатель приемной комиссии вице-адмирал С.А. Пустошкин] как первенствующий в комиссии и отношу все сие в полной мере к собственной чести и усердию ко благу службы Лазарева».

«Азов» представлял собой трехмачтовый двухдечный (то есть с двумя закрытыми батарейными палубами) корабль, украшенный искусно выполненной носовой фигурой и красивым кормовым декором. Тактико-технические характеристики «Азова»: оснастка – корабль, ранг – 74 пушечный линейный корабль; длина – 54 м, ширина – 14,6 м, осадка – 6,1 м. Подобные боевые единицы в достаточно больших количествах строились во многих странах. Славу «Азову» принесло не техническое совершенство, а героизм его экипажа и мастерство командира, проявленные во время Наваринского сражения.

В 1821 г. в Греции, находившейся под властью Османской империи, началась национально-освободительная война. Турецкие войска не могли разгромить восставших на полях сражений, зато «отличились» расправами над мирным населением. Среди ведущих европейских держав росло недовольство политикой Турции, и в 1827 г. Великобритания, Россия и Франция подписали Лондонскую конвенцию с требованием о предоставлении Греции автономии. Но султанское правительство отказалось принять предложенные условия, и тогда союзники решили оказать на Турцию давление, для чего три великие державы направили к греческим берегам свои эскадры.

13 октября (по новому стилю, принятый в то время в Российской империи старый стиль отличался от него на 12 дней) союзные эскадры соединились у острова Занте. Британские силы под командованием вице-адмирала Эдуарда Кодрингтона оказались самыми многочисленными. Они насчитывали три линейных корабля, четыре фрегата, корвет и четыре брига. Русская эскадра под командованием контр-адмирала Логина Петровича Гейдена имела в своем составе по четыре линейных корабля и фрегата. Францию представляли корабли контр-адмирала Анри де Риньи – три линкора и по два фрегата и корвета. Всего соединенные силы имели 1298 орудий. Командование союзной эскадрой принял на себя как старший по званию Э. Кодрингтон.

Противостоящий им турецкий (точнее, турецко-египетский; Египет в то время являлся вассалом Османской империи) флот располагался в Наваринской бухте, на юго-западном побережье греческого полуострова Пелопоннес. В бухте под защитой береговых батарей вдоль берега «подковой» расположились значительные силы, назвать точный состав которых по сей день практически невозможно. Даже в отношении крупных единиц существуют разночтения – количество даже линейных кораблей «гуляет» от трех до семи. В «Военной энциклопедии» приведены следующие сведения: пять линейных кораблей, 15 фрегатов, 26 корветов, 11 бригов, восемь брандеров. Плюс к этому – около полусотни транспортных судов. На вооружении этой армады имелось – опять же по разным данным – от 1950 до более чем 2300 орудий. Общее командование всеми морскими и сухопутными силами осуществлял египтянин Ибрагим-паша, собственно флот возглавлял Мохарем-бей.

16 октября союзники подошли к Наварину, а на следующий день Кодрингтон направил Ибрагим-паше ультиматум, в котором содержалось требование немедленно и полностью прекратить военные действия против греков. Но турецкое командование под предлогом отсутствия главнокомандующего в Наварине отказалось принять ультиматум. Тогда союзные адмиралы на военном совете постановили войти в бухту и, став на якорь против турецкого флота, непосредственной угрозой применения силы заставить турок и египтян принять ультиматум.

Но решить вопрос без кровопролития не удалось. 20 октября союзный флот начал входить в бухту двумя колоннами: правую составляли англичане и французы, левую – русские, причем возглавлял ее флагманский корабль Л.П. Гейдена «Азов». Союзники послали к туркам парламентера с требованием убрать в глубь бухты брандеры, но с одного из брандеров шлюпку обстреляли, убив парламентера. Вслед за этим открыл огонь по французскому фрегату один из турецких кораблей, а затем заговорила артиллерия всей турецкой эскадры и береговых батарей. Обстрел и угроза атак брандеров привели к тому, что не все корабли союзников смогли занять места согласно диспозиции. Зато некоторым из них пришлось выдержать наибольшую тяжесть боя. У англичан особо отличился линейный корабль «Эйша» («Азия»), у русских – «Азов». Под командованием капитана первого ранга Лазарева его экипаж, сражаясь с пятью неприятельскими кораблями, смог уничтожить их все: два фрегата и корвет были потоплены, фрегат под адмиральским флагом Тахир-паши сгорел, а линейный корабль выбросился на берег, где загорелся и взорвался. В придачу русские моряки сумели поддержать огнем британский флагман, оказав ему помощь в уничтожении турецкого линкора, на котором держал флаг Мохарем-бей.

Турки и египтяне дрались яростно, да и стреляли они неплохо. П.С. Нахимов, командовавший орудиями на баке, писал: «Казалось, весь ад развергнулся перед нами. Не было места, куда бы не сыпались книппели, ядра и картечь». Всего «Азов» получил 153 попадания, однако действительно серьезных повреждений счастливо избежал, а возникшие пожары (смертельно опасные для деревянного корабля) русские моряки сумели быстро потушить. В бою особо отличились лейтенанты П.С. Нахимов и И.П. Бутенев, мичман В.А. Корнилов, гардемарин В.И. Истомин. Пройдет сравнительно немного времени, и во время Крымской войны адмиралы Нахимов, Корнилов и Истомин станут руководителями обороны Севастополя от англо-франко-турецких войск и погибнут отстаивая русскую черноморскую крепость…

Союзники одержали полную победу, а немалые заслуги «Азова» и его героического экипажа в Наваринской битве были отмечены высшей наградой Российской империи. Корабль получил «кормовой флаг со знаменем Св. Георгия в память достохвальных деяний начальников, мужества и неустрашимости нижних чинов». Сам же линейный корабль оставался в составе эскадры и во время Русско-турецкой войны 1828—1829 гг. нес службу на Средиземном море, участвуя в блокаде Дарданелл. После победоносного для России окончания войны он вместе с большей частью эскадры вернулся на Балтику.

К сожалению, несмотря на вполне совершенную конструкцию, построен «Азов» оказался не слишком добротно. Точнее, из не очень качественного леса. Эта проблема вообще являлась настоящим кошмаром для российского парусного флота: наши корабли служили намного меньше, чем их иностранные сверстники. И хотя меры для устранения подобного плачевного положения дел старались принимать (существовал даже указ, согласно которому офицеры назначались на строящиеся корабли – «Чтобы штаб– и обер-офицеры… находились непременно при том корабле, к которому они назначены, и имели во время построения его наблюдение за производством работ и за качеством употребляемого леса»), изменить ситуацию никак не удавалось. Поэтому, когда в 1831 г. вернувшийся из Средиземного моря «Азов» подвергли тщательному осмотру, выяснилось: он буквально рассыпается от ветхости! Многие части корабля буквально сгнили и даже капитальный ремонт (тимберовка) не способен вернуть героическому линкору способность бороздить моря без угрозы рассыпаться при очередном шторме.

Парусный корабль «Азов» давно прекратил свое существование, отслужили положенный срок и названные в его честь корабли, носившие наименования «Память Азова». Но в Центральном военно-морском музее в Санкт-Петербурге хранится кормовой Георгиевский флаг, которым «Азов» по указу императора Николая I наградили за выдающийся подвиг его экипажа в Наваринской битве.

Бриг «Меркурий»

После разгрома турецко-египетского флота в Наваринской бухте правительство Османской империи взяло курс на обострение отношений с Россией. Султан объявил все договоры, заключенные ранее с Россией, расторгнутыми. Турки закрыли для русских судов проход через Босфор и Дарданеллы. Россия, в свою очередь, решила воспользоваться ослаблением своего давнего противника, понесшего большие потери в ходе войны за независимость Греции и лишившегося значительной части флота при Наварине, и сочла действия турок подходящим поводом для начала войны. 14 апреля (даты приведены по старому стилю) 1828 г. император Николай I объявил войну Турции. Уже 21 апреля для действий против турецкой крепости Анапа из Севастополя вышла эскадра Черноморского флота под командованием вице-адмирала А.С. Грейга. Вместе с боевыми кораблями и военными транспортами к берегам Кавказа направились и зафрахтованные торговые суда с десантом. 7 мая русские корабли несколько часов бомбардировали крепость, но нанести существенный ущерб укреплениям не удалось. Оценив обстановку, русское командование решило от штурма отказаться и начать осаду.

Турецкое командование пыталось по морю доставлять в Анапу подкрепления, и одной из задач легких русских кораблей стало несение блокадной службы и охота на неприятельские транспортные суда. Несколько раз нашим морякам сопутствовал успех. Так, 6 мая у Суджук-кале бриг «Ганимед» захватил судно, на котором находилось 310 человек, предназначавшихся для усиления гарнизона Анапы. Спустя два дня отличились бриг «Меркурий» и катер «Сокол»: также у Суджук-кале они захватили два турецких транспортных судна, везших войска к Анапе. На одном из них был взят в плен 301 человек. «Меркурием» в это время командовал капитан-лейтенант С.М. Стройников…

Бриг «Меркурий», атакованный двумя турецкими кораблями

Бриг «Меркурий» был заложен в Севастополе 28 января (9 февраля) 1819 года и спущен на воду 7 (19) мая следующего года. Руководил постройкой корабельный мастер И.Я. Осьминин. Бриг имел следующие размерения: водоизмещение – 390 т, длина по ватерлинии – 29,98 м, длина по палубе – 30,9 м, ширина – 9,4 м, глубина трюма – 2,945 м. Материал корпуса – крымский дуб. Первым командиром «Меркурия» стал капитан-лейтенант И.М. Головин. К началу войны с Турцией корабль считался уже далеко не новым, но еще достаточно прочным. Он отличался неплохими мореходными качествами, хорошо держал высокую волну, но был тяжел на ходу и в штиль «совершенно грузнел». Вооружение «Меркурия» состояло из 18 24 фунтовых карронад, которые дополнялись двумя легкими 3 фунтовыми длинноствольными пушками. Для них имелись по два порта в носовой и кормовой частях, что позволяло использовать их в качестве погонных или ретирадных.

Анапу русские взяли после двухмесячной осады – 4000 тысячный гарнизон капитулировал 12 июня, победителям достались большие трофеи: 83 орудия, 29 знамен и громадное количество боевых запасов и снаряжения. «Меркурий» исправно нес службу, но ничем особенным больше не отличался. В начале 1829 г. на нем сменился командир. Ставший капитаном второго ранга Стройников получил под свое командование новый фрегат «Рафаил», а на его место был назначен капитан-лейтенант Александр Иванович Казарский. Он считался одним из храбрейших офицеров Черноморского флота, за проявленное при осаде Варны мужество отважного моряка наградили золотым оружием. В апреле «Меркурий» немало времени провел в море, ведя разведку и доставляя важные донесения. Дозорная служба продолжилась и в мае. В это время главные силы Черноморского флота базировались в захваченном у турок Сизополе. Туда из очередного похода к анатолийским берегам 11 мая вернулся отряд в составе фрегата «Штандарт», бригов «Меркурий» и «Орфей». Но оставлять неприятеля «без надзора» командование сочло невозможным, и корабли вновь отправились к Босфору.

Утром 14 мая русские сигнальщики заметили противника. Возглавлявший отряд командир «Штандарта» капитан-лейтенант П.Я. Сахновский, стремясь уточнить состав вражеской эскадры, пошел на сближение, но при этом приказал «Меркурию» лечь в дрейф. Он решил не рисковать без необходимости самым тихоходным кораблем. «Штандарт» и «Орфей» подошли к неприятелю достаточно близко и смогли хорошо разглядеть, с кем имеют дело. Затем Сахновский распорядился ложиться на обратный курс, турки же бросились в погоню. Прекрасные ходоки «Штандарт» и «Орфей» смогли благополучно оторваться от преследователей, а вот «Меркурий», несмотря на имевшуюся у него изначально фору, начал отставать. Два наиболее быстроходных турецких линкора – трехдечный и двухдечный (по русским данным, это были 110 пушечный «Селимие», на которм держал флаг капудан-паша, и корабль младшего флагмана – 74 пушечный«Реал-бей») начали постепенно приближаться к русскому бригу.

Отряд Сахновского встретил турецкую эскадру, в состав которой помимо фрегатов, корветов и бригов, входили шесть линейных кораблей. Она вышла из Босфора в Черное море 11 мая; на следующий день турки обнаружили и захватили шедший в крейсерство к Синопу фрегат «Рафаил», сдавшийся без сопротивления. По иронии судьбы командовал фрегатом С.М. Стройников. И вот теперь он, находясь в плену, смог наблюдать все перипетии погони за другим своим бывшим кораблем.

Около полудня ветер почти совсем стих. Казарский распорядился уходить на веслах, и расстояние до вражеских линкоров начало было увеличиваться. Но ненадолго – благодаря более высоким мачтам турецкие корабли смогли улавливать парусами верховой ветер, в то время как «Меркурий» полностью заштилел. Вскоре расстояние до «охотников» сократилось до дистанции пушечного выстрела.

На русском корабле состоялся военный совет, на котором присутствовали все пять офицеров: капитан-лейтенант А.И. Казарский, лейтенанты Ф.М. Новосильский (он командовал артиллерией) и С.И. Скарятин, мичман Д.П. Притупов, поручик корпуса штурманов И.П. Прокофьев. Именно Прокофьев как младший по званию высказывался первым. Штурман считал, что уйти от неприятеля невозможно и следует принять бой: «Будем драться. Русский бриг не должен достаться врагу. Последний из оставшихся в живых взорвет его на воздух». Такого же мнения придерживались и остальные офицеры. В рапорте, поданном после боя Казарским командующему флотом Грейгу, говорилось: «Мы единодушно решили драться до последней крайности и, если будет сбит рангоут или в трюме вода прибудет до невозможности откачиваться, то, свалившись с каким-нибудь кораблем, тот, кто еще будет в живых, выстрелом из пистолета должен зажечь крюйт-камеру». После военного совета капитан-лейтенант обратился к команде и, как сказано в старой книге, «несколькими яркими словами… поднял их дух до энтузиазма».

Бриг полностью подготовили к неравному бою. С палубы убрали все лишнее, приготовили к уничтожению документы. Часовой у флага получил от Казарского решительный приказ – стрелять в любого, кто попытается его спустить. На шпиль перед входом в крюйт-камеру был положен заряженный пистолет, чтобы в критический для корабля момент последний из оставшихся в живых офицеров брига выстрелом в бочку с порохом взорвал корабль вместе с врагом на воздух.

Около 13 час. 30 мин. оба турецких корабля подошли на дистанцию действительного выстрела и начали бой. Последовали попадания в такелаж и паруса «Меркурия», одно ядро угодило в весла. Казарский распорядился стрелять по рангоуту неприятельских кораблей, а также приказал не открывать огня до тех пор, пока расстояние не станет «верным» для недальнобойных карронад. Приказав обрубить кормовой ялик, Казарский сам открыл огонь из ретирадного орудия. Расстояние все сокращалось, и когда турецкие корабли оказались с обоих бортов брига, с них прогремели два залпа, после чего по-русски предложили убрать паруса и сдаться. В ответ на это с «Меркурия» открыли огонь из всех орудий, а также начали обстреливать врага из ружей. Турецкие капитаны немедленно убрали с марсов и реев подготовленные абордажные партии и всех лишних с борта (это оказалось довольно разумным действием, по имеющимся сведениям потерь среди экипажей линейных кораблей не было), а сами линкоры чуть поотстали, не прекращая обстреливать бриг. На нем быстро росло число повреждений, несколько раз возникали пожары, в трюме начала прибывать вода. Но Казарский и его люди даже не думали о сдаче и продолжали бой.

Поскольку надежд на повреждение корпусов могучих линкоров у русских артиллеристов не было, то стрельба велась по рангоуту, и это оказалось совершенно правильно. Примерно в 17 часов удачными выстрелами с брига у трехдечного корабля был перебит ватер-штаг и повреждена грот-брам-стеньга, он убавил паруса и затем лег в дрейф. Второй турецкий линкор продолжал погоню; находясь за кормой брига он все время менял галсы и стрелял продольными залпами. Русские отчаянно отстреливались, и в конце концов удача улыбнулась им еще раз: около 18 часов у противника оказались перебиты фор-брам-рей и нок фор-марса-рея, который, падая, увлек лиселя. Тогда линкор привел бейдевинд и лег в дрейф. Экипаж «Меркурия» выстоял в этом ужасающе неравном бою.

Когда отдаленная канонада стихла, на «Штандарте» и «Орфее» решили, что «Меркурий» погиб и в знак траура приспустили флаги. Но бриг, получивший 22 пробоины в корпусе и 297 повреждений в рангоуте, парусах и такелаже, смог самостоятельно направиться к Сизополю. Как ни странно, потери экипажа оказались сравнительно небольшими – четыре человека погибли и шесть получили ранения, сам Казарский был контужен. 15 мая «Меркурий» присоединился к вышедшему в море флоту, а затем отправился на ремонт.

Подвиг А.И. Казарского и его героического экипажа был оценен по достоинству. Все офицеры получили ордена (Казарский и Прокофьев – Георгия IV степени, остальные – Владимира IV степени с бантом) и производство в следующие чины, а сам Александр Иванович стал флигель-адътантом. Все матросы стали кавалерами знака отличия Военного ордена. Офицерам и матросам была назначена пожизненная пенсия в виде двойного жалованья, а в офицерские гербы внесли изображение пистолета. Бриг «Меркурий» вторым после «Азова» получил кормовой Георгиевский флаг и вымпел. Сам корабль после исключения из активной службы долго сохранялся в составе флота и лишь осенью 1857 года, уже после Крымской войны, последовало распоряжение «о разборке его по совершенной ветхости».