Текст книги "100 великих кораблей"

«Бигль»

Английский военный парусник «Бигль» («Beagle») получил всемирную известность своим участием в нескольких научно-исследовательских экспедициях первой половины XIX в. Корабль, изначально числившийся бригом (в британском флоте он классифицировался как brig-sloop, в русском языке точного эквивалента не имеется), относился к многочисленному типу «Чероки». Он строился на Вулвичской верфи и был спущен на воду в мае 1820 г. Основные данные: водоизмещение (так называемое «строительное») – 235 т, длина – 28,6 м, ширина – 7,2, вооружение – две 6 фунтовых пушки и восемь 18 фунтовых карронад, экипаж – 120 человек. С 1825 г. нес парусное вооружение барка.

Уже в июле 1820 г. «Бигль» принял участие в военно-морском параде в честь празднования коронации Георга IV и стал первым кораблем, который прошел под новым Лондонским мостом. После этого он некоторое время находился в резерве, а в 1825 г. был переоборудован для исследовательских целей и принял участие в четырех экспедициях. Помимо изменения парусного вооружения (добавлена бизань-мачта) с корабля сняли часть артиллерии (осталось шесть орудий), а численность экипажа сократилась до 65 моряков и нескольких исследователей. Так, во время второй экспедиции на корабле находилось девять «сверхштатных» ученых.

«Бигль»

В 1826 г. «Бигль» вышел из Плимута в свое первое дальнее плавание. Он должен был сопровождать корабль «Эдвенчур», в задачу которого входило гидрографическое обследование района Патагонии и Огненной Земли. В 1828 г. на борту произошла трагедия – застрелился командир корабля Прингл Стокс (официальная причина – тяжкая депрессия). После этого оба корабля прибыли в Монтевидео для проведения ремонта. Там новым командиром был назначен лейтенант Роберт Фицрой, под чьим командованием «Биглю» впоследствии довелось совершить свое вошедшее в историю плавание. В Англию «Бигль» вернулся в 1830 г.

Наибольшую известность кораблю принесла кругосветная экспедиция под командованием Р. Фицроя в 1831—1836 гг. Во время этого плавания «Бигль» обогнул Южную Америку, побывал в Новой Зеландии и Австралии и, пройдя мимо мыса Доброй Надежды, вернулся в Англию. В качестве натуралиста в плавании принял участие молодой английский ученый Чарльз Дарвин. Благодаря материалам, собранным в путешествии, он создал свое учение об эволюции, поставив биологию на достаточно прочную научную основу.

Основные задачи плавания были сформулированы Адмиралтейством. В первую очередь требовалось провести детальную съемку как восточного, так и западного побережий Южной Америки и прилегающих островов. На основе полученной информации предполагалось составить точные морские карты, призванные облегчить и сделать более безопасным плавание в этих водах. Из пяти лет, проведенных «Биглем» в экспедиции, большая часть времени действительно была отведена именно на эти исследования. Корабль находился у побережья Южной Америки три с половиной года – с 28 февраля 1832 г. до 7 сентября 1835 г. Капитан Фицрой доставил в Адмиралтейство более 80 карт разных частей побережья и островов, 80 планов бухт и гаваней с указанием всех якорных стоянок, 40 детальных рисунков мест, где побывал «Бигль». Вторая задача заключалась в выполнении цепи хронометрических измерений в последовательном ряде точек вокруг земного шара для точного определения меридианов этих точек. Выполнение этой части программы работ и потребовало от «Бигля» совершения кругосветного путешествия – иначе было невозможно получить необходимые результаты измерений.

Первоначально капитан Фицрой не соглашался на участие Ч. Дарвина в экспедиции. Впоследствии Дарвин узнал, что вполне серьезно рисковал быть отвергнут из-за… формы носа. Фицрой считал себя тонким физиономистом и «…был уверен, что может судить о характере человека по чертам его лица». Он сомневался, имеет ли человек с таким носом, как у Дарвина, достаточно энергии и решимости для осуществления путешествия. В начале сентября натуралиста все-таки включили в состав экспедиции. Однако ему пришлось самому купить все необходимое снаряжение, к тому же он не получал жалованья. Британское правительство, снаряжая экспедицию, не хотело брать на себя никакой заботы об ученом, считая не обязательным его присутствие на борту «Бигля». Но на привлечении подобного специалиста настаивал сам Фицрой.

На основе изучения собранных за время путешествия материалов Ч. Дарвин издал ряд фундаментальных работ, в частности, «Зоологические результаты путешествия на “Бигле”» (1839—1843 гг.), «Путешествие натуралиста вокруг света на корабле “Бигль”» (1839 г.) и другие. Также результаты экспедиции ученый активно использовал в своей самой главной работе – «Происхождение видов», впервые изданной в 1859 г.

В 1837—1841 гг. «Бигль» совершил плавание под командой Дж. К. Уикема с целью описания австралийских рек Фицрой, Виктория, Флиндерс и других. Одновременно осуществлялась гидрографическая съемка северного побережья Австралии. В 1841—1843 гг. на «Бигле», которым в этот период командовал Дж. Л. Стокс, проводилась гидрографическая съемка берегов Новой Зеландии. С 1845 г. «Бигль» стал использоваться в качестве несамоходного судна береговой охраны, подчиненного Королевскому таможенному и акцизному управлению побережья Эссекса (эта организация также занималась борьбой с контрабандой), а в 1870 г. был продан на слом.

В честь корабля назван пролив между островом Огненная Земля и островами Осте и Наварино, соединяющий Тихий и Атлантический океаны.

Яхта «Америка»

К середине XIX в. парусный спорт приобрел большую популярность по обе стороны Атлантики. В Британии его центром считался город Каус на острове Уайт, где с 1820 х гг. успешно развивался аристократический клуб с гордым названием «Королевская яхтенная эскадра». Американцы учредили свою первую организацию 30 июля 1844 г., когда на борту стоящей в Нью-Йорке яхты «Джимкрэк» собрались девять любителей не просто прогулок под парусом, а именно парусного спорта. 16 метровая яхта «Джимкрэк», несшая оснастку шхуны, принадлежала Джону Коксу Стивенсу. Его и решили избрать первым коммодором нью-йоркского яхт-клуба.

Нью-йоркский яхт– клуб организовал несколько регат; вскоре о его деятельности стало известно не только в Соединенных Штатах, но и в Британии. Англичане, считавшие себя самыми лучшими и сильными яхтсменами, не могли спокойно воспринимать сложившуюся ситуацию. «Джентльменами с островов» овладело стремление испытать американцев в серьезном соревновании – следует помнить, что прошло еще не так много времени с момента обретения независимости бывшими колониями.

«Америка»

В 1850 г. нью-йоркский яхт-клуб получил письмо из Великобритании. В нем содержался формальный «вызов на бой»: предложение отправить одну из нью-йоркских яхт в Англию для участия в совместной регате, приуроченной к проходившей в Лондоне Всемирной промышленной выставке. Американцы решили «поднять перчатку», но постановили не отправлять в Европу одно из имевшихся в их распоряжении судов, а заказать новый парусник – изначально создававшийся для победы над англичанами.

Яхту, несшую оснастку шхуны, спроектировал замечательный судостроитель Джордж Стирс. Судно, получившее символичное название «Америка» («America») и построенное в Нью-Йорке на верфи Брауна, вступило в строй 17 июня 1851 г. Шхуна имела следующие характеристики: длина по палубе – 28,5 м (максимальная с бушпритом – 38,25 м); ширина – 6,86 м; осадка – 3,35 м; водоизмещение – 170 т; высота мачт – 24,7 м. Общая площадь комплекта главных парусов «Америки», изготовленного лучшим нью-йоркским мастером того времени Р.Г. Вильсоном, составляла 489 м2. При постройке использовались пять сортов древесины (в частности, обшивку выполнили из дуба, а палубный настил – из сосны). Подводная часть корпуса была обшита медными листами. Для экипажа предусматривались чрезвычайно комфортабельные по тем временам условия – имелась даже ванная! Да и на отделку американцы денег тоже не пожалели. Но главное, детище Стирса оказалось очень быстроходным, маневренным и мореходным.

Вскоре после вступления в строй «Америка» с экипажем из 10 человек взяла курс к берегам Европы. После океанского перехода американцы зашли в Гавр, а оттуда направились в Каус. И тут оказалось, что принять участие в гонках «Америка» не может – отсутствовал регламент международных состязаний! В гонках могли принимать участие только яхты, принадлежавшие членам британского клуба…

Впрочем, выход из тупика удалось найти: заокеанским гостям предложили принять участие в запланированной на 22 августа 50 мильной регате вокруг острова Уайт – гонке на Кубок Королевы. Впоследствии американцы утверждали, что хозяева, сразу очень высоко оценившие достоинства «Америки», специально подобрали невыгодный для «гостей» маршрут.

Всего в регате приняли участие 15 яхт. Среди них значились лучшие английские суда – «Аврора», «Аларм», «Эрроу», «Эклипс», «Бриллиэнт». Сразу после старта «Америка» уступала нескольким соперникам, но постепенно смогла не только догнать их, но и намного опередить. На финише ее отрыв от пришедшей второй «Авроры» составил 18 минут, а финишировавшая третьей «Бакканте» отстала почти на час. Наградой победителям стал прекрасный «Кубок ста гиней», который с тех пор именовался Кубком «Америки». В 1857 г. нью-йоркский яхт-клуб объявил его переходящим призом, который получал победитель особой регаты. И вот уже более 150 лет гонки на Кубок Америки (кавычки как-то незаметно из названия исчезли) считается самым престижным соревнованием в мире парусного спорта.

Саму яхту на следующий день после исторической победы удостоила визитом королева Виктория. Британские аристократы проявили к чуду заокеанского судостроения огромный интерес. Неудивительно, что хорошо разбиравшиеся в коммерции янки судно вскоре продали, получив немалую выгоду. За последующие 10 лет яхта сменила нескольких хозяев, участвовала в дальних плаваниях и регатах, но ничем больше особо не отличилась.

Во время Гражданской войны в Америке парусник, называвшийся к тому времени «Камилла» («Camilla»), превратился в блокадопрорыватель и действительно смел благополучно преодолеть блокаду, установленную флотом Соединенных Штатов у портов Конфедерации. Сколько раз осуществлялись подобные рискованные походы, точно неизвестно. Нет достоверных данных и о том, когда название сменилось на «Мемфис» («Memphis»). С уверенностью можно констатировать, что притопленную яхту северяне обнаружили в реке Сент-Джонс во Флориде в марте 1862 г. Судно подняли, отремонтировали, вооружили одним нарезным 12 фунтовым и двумя гладкоствольными 24 фунтовыми пушками, после чего 19 мая 1863 г. включили в состав североамериканского военного флота в качестве учебного под названием «Америка». Оно принадлежало Военно-морской академии, однако вскоре после войны оказалось поставлено на прикол в Аннаполисе, и в июне 1873 г. было продано частному владельцу – генералу Батлеру. Но еще за три года до этого «Америка» приняла участие в соревнованиях на приз, названный в ее честь, и заняла в регате четвертое место.

Батлер поддерживал яхту в приличном состоянии, правда, во время нескольких ремонтов внешний вид «Америки» и ее характеристики несколько изменились. После смерти генерала, в 1893 г., парусник еще некоторое время (до 1901 г.) участвовал в гонках, но отсутствие надлежащего ухода превратило его в аутсайдера. Затем судно оказалось на приколе и едва не погибло. Но тут Фортуна вроде бы повернулась к заслуженному «ветерану» лицом: нью-йоркский яхт-клуб за символическую плату выкупил старую яхту и передал все той же Военно-морской академии в Аннаполисе. Там ее вытащили на берег и забросили, причем военные «гордо и решительно» отказались от помощи гражданских энтузиастов, предложивших помощь в восстановлении «национального достояния».

Спасать погибающую реликвию собрались в 1941 г. На ее приведение в приличное состояние были выделены средства, даже начались работы. Но после нападения японцев на Пирл-Харбор и вступления США во Вторую мировую войну всем стало не до старой маленькой шхуны. Ее убрали в закрытый эллинг, надеясь сохранить до лучших времен, но именно это и погубило яхту. Весной 1942 г. крыша сооружения обрушилась: судя по информации американских изданий, после сильного снегопада на ней скопилось очень много мокрого снега. Корпус «Америки» оказался разрушен, и вскоре после окончания войны, в ноябре 1945 г., последовал приказ о списании яхты. Ее обломки попросту сожгли. От судна уцелел только руль, выставленный в одном из музеев.

Линейный корабль «Императрица Мария»

К середине XIX в. парусные линейные корабли достигли совершенства. Уже появились в составе флотов многочисленные пароходы, успешно доказывал свои многочисленные достоинства винтовой движитель. Но верфи многих стран продолжали строить все новых «белокрылых красавцев».

23 апреля 1849 г. на Николаевском адмиралтействе заложили 84 пушечный корабль «Императрица Мария», ставший последним парусным линкором Российского императорского флота.

«Императрица Мария» строилась по тем же чертежам, по которым ранее в Николаеве был построен корабль «Храбрый». Ее водоизмещение составляло 4160 т, длина – 61 м, ширина – 17, 25 м, осадка – 7,32 м; площадь парусов – около 2900 м2. Строитель корабля – подполковник корпуса корабельных инженеров И.С. Дмитриев. На двух закрытых артиллерийских палубах и верхней палубе по штату полагалось установить 84 орудия: 8 бомбических 68-фунтовых, 56 36 фунтовых и 20 24 фунтовых. В число последних входили как обычные пушки, так и карронады. Фактически на корабле стояло больше орудий – обычно указывается 90, но имеющиеся сведения зачастую противоречат друг другу. Экипаж насчитывал (опять же по штату) 770 человек.

«Императрица Мария»

Корабль спустили на воду 9 мая 1853 г., а уже в июле «Императрица Мария», которой командовал капитан второго ранга П.И. Барановский, совершила переход из Николаева в Севастополь. В начале августа состоялся выход в море на испытания, а затем новый линейный корабль принял участие в учениях.

В это время дело шло к очередной войне: как раз 9 мая русская делегация во главе со светлейшим князем А.С. Меншиковым покинула Турцию. Дипломатические отношения были разорваны. Вслед за этим русские войска вступили в Молдавию и Валахию. Британия и Франция поддержали Турцию и приняли решение направить эскадры в Мраморное море. В сложившихся условиях наместник Кавказа князь М.С. Воронцов обратился к императору с просьбой – усилить войска в Закавказье. Распоряжение последовало, и в сентябре на Черноморский флот была возложена задача по переброске на Кавказ 13 й пехотной дивизии. Для этого выделили эскадру под командованием вице-адмирала Павла Степановича Нахимова. 14 сентября в Севастополе началась посадка войск на корабли, а 17 го числа эскадра вышла в море. На борту «Императрицы Марии» находились 939 офицеров и нижних чинов Белостокского полка. Высадку войск и выгрузку обозов и артиллерии черноморцы осуществили 24 сентября в Анакрии и Сухум-Кале.

События на Черноморском театре развивались стремительно. Сперва Турция объявила войну Российской империи, а через 5 дней после этого, 20 октября, Николай I объявил войну Турции. В это время «Императрица Мария» находилась в крейсерстве в составе эскадры П.С. Нахимова. К сожалению, осенняя погода на Черном море основательно потрепала русские корабли, часть из них получила повреждения. В результате к 11 ноября у Нахимова остались лишь 84 пушечные «Императрица Мария» (флагман), «Чесма» и «Ростислав» да бриг «Эней». Именно в тот день в Синопе удалось обнаружить пришедшую туда накануне турецкую эскадру под командованием Осман-паши. Противника заблокировали, но атаковать Синоп не представлялось возможным – сил было маловато. Турки располагали семью большими фрегатами, тремя корветами и двумя пароходами.

Подкрепления к Нахимову подошли 16 го числа – в состав эскадры Ф.М. Новосильского входили 120 пушечные «Великий князь Константин», «Париж» и «Три Святителя». Теперь превосходство в силах перешло к русским (они имели еще большие фрегаты – «Кагул» и «Кулевчи»).

Утром 18 ноября корабли, построившись в две колонны, начали движение к Синопу. Когда они почти вплотную подошли к вытянувшимся дугой вдоль берега вражеским кораблям, те в 12:28 открыли огонь. Спустя две минуты Нахимов приказал Барановскому становиться на якорь. Он немного поторопился – корабль еще не дошел до предписанного диспозицией места. Из-за этого практически выключена из боя оказалась «Чесма».

Флагман Нахимова обстреливали четыре неприятельских корабля и береговые батареи. Но как только русские открыли огонь, положение сразу изменилось. Сказались превосходство в количестве и калибре орудий, лучшая выучка комендоров. Уже в 13 часов турецкий флагманский фрегат «Авни Аллах», не выдержав огня «Императрицы Марии», отклепал цепь и попытался выйти из боя. Тогда артиллеристы перенесли огонь на другой фрегат – «Фазли Аллах». Тот продержался до 13 : 40, после чего загоревшийся «турок» выбросился на берег. Затем орудия «Императрицы Марии» подавили 8 пушечную береговую батарею, а также обстреливали еще сопротивлявшиеся вражеские корабли. Всего линейный корабль сделал по противнику 2180 выстрелов.

В 14:32 Нахимов приказал прекратить бой, но еще долго пришлось добивать не спустившие флаги турецкие корабли или вдруг ожившие батареи. Окончательно все завершилось к 18 часам. Спастись бегством смог только пароходо-фрегат «Таиф». На выходе в море его попытались перехватить русские парусные фрегаты, а также подоспевшие к месту сражения пароходо-фрегаты эскадры вице-адмирала В. А. Корнилова (начальника штаба Черноморского флота). После неудачной погони Корнилов вернулся к Синопу, и на рейде произошла встреча двух адмиралов.

Очевидец событий вспоминал: «Мы проходим совсем близко вдоль линии наших кораблей, и Корнилов поздравляет командиров и команды, которые отвечают восторженными криками “ура”, офицеры машут фуражками. Подойдя к кораблю “Мария” (флагманскому Нахимова), мы садимся на катер нашего парохода и отправляемся на корабль, чтобы его поздравить. Корабль весь пробит ядрами, ванты почти все перебиты, и при довольно сильной зыби мачты так раскачивались, что угрожали падением. Мы поднимаемся на корабль, и оба адмирала кидаются в объятия друг друга. Мы все тоже поздравляем Нахимова. Он был великолепен: фуражка на затылке, лицо обагрено кровью, а матросы и офицеры, большинство которых – мои знакомые, все черны от порохового дыма. Оказалось, что на “Марии” было больше всего убитых и раненых, так как Нахимов шел головным в эскадре и стал с самого начала боя ближе всех к турецким стреляющим бортам».

Действительно, «Императрица Мария» пострадала серьезно: 60 пробоин в корпусе, в том числе и в подводной части, изуродованный рангоут (бушприт разбит, стеньги и мачты повреждены). Экипаж понес большие потери – 16 матросов погибли, четыре офицера, включая Барановского, три унтер-офицера и 52 матроса были ранены. Состояние корабля оказалось таким, что Корнилов убедил Нахимова перенести флаг на менее пострадавший «Великий князь Константин». Когда 20 ноября победители покинули Синоп, «Императрицу Марию» в Севастополь уводил на буксире пароходо-фрегат «Крым».

Победа было очень высоко оценена российским императором и всем обществом. Победители получили немало наград – орденов, повышений в чине, денежных выплат. Корабли, несмотря на кажущуюся серьезность повреждений, тоже удалось отремонтировать достаточно быстро. Но у медали оказалась и вторая сторона: Меншиков недаром предупреждал Нахимова о нежелательности разрушения Синопа. Именно это обстоятельство послужило поводом для Британии и Франции начать ожесточенную антироссийскую кампанию, весной 1854 г. приведшую к войне. Теперь Черноморский флот уступал противнику численно и, что особенно важно, в техническом отношении. Наличие винтовых линейных кораблей и пароходов с мощными машинами давало союзникам большое преимущество. Это стало важнейшей причиной нежелания командования выходить в море для решительного сражения.

Высадка союзников в Крыму и поражения русских войск на суше создали непосредственную угрозу главной базе Черноморского флота – Севастополю. Чтобы избежать прорыва англо-французской эскадры в севастопольские бухты, 11 сентября 1854 г. на внешнем рейде пришлось затопить пять линейных кораблей и два фрегата. Борьба за Севастополь была долгой и жестокой, обе стороны понесли большие потери. Экипажи почти всех русских кораблей (за исключением пароходов) сражались на суше, на вооружение крепостных батарей пошли и снятые морские орудия. 27 августа 1855 г. французы заняли Малахов курган. На следующий день русские войска оставили Южную сторону Севастополя и по понтонному мосту отступили на Северную сторону. В связи с этим были затоплены на Севастопольском рейде оставшиеся корабли Черноморского флота, в их числе оказалась и «Императрица Мария».