Текст книги "Убить судью"

Наташа, кстати, как-то особо не парилась по поводу, как мы все здесь провернем…я думаю… стоп… подумаю об этом наедине, вдруг я сейчас говорю вслух… подумаю наедине, если не забуду…

– Ты подумай, мы можем реально тут зависнуть, а, может, и не понадобится вторая неделя…

– Я подумаю, наедине…

– Подумай-подумай!

– Круто, там столько всего, смотри, на, бери… – Пепси поставил перед Наташей большую тарелку. – Это фрукты в карамели!

– О! Супер! Это я люблю… – Наташа откусила, встала и пошла сама выбирать себе сладости.

– Давай, гони, эти все только их и берут! – Пепси улыбался всем своим набитым ртом. – Пироженки один ты набрал!

– Я ж не знал, первый день, сегодня разведка…

– А завтра бой!..

Не вспоминать про армию, не вспоминать… так…

– Наташа сказала, может, придется зависнуть и на вторую неделю…

– Да ну, мочканем по-быстрому и свалим! Что тут делать? Или как?!

– Тебе тут не нравится?

– Нормально… Надо взять Хот-Догу в номер что-нибудь… Я пойду наберу… – Пепси достал из кармана куртки кулек с надписью «Звездный», фирменный кулек нашего супермаркета, и пошел за добычей. Я остался один.

Наташа наверняка, раз крышует ее ФСБ, как-то дала им сигнал о нашем путешествии… даже стопудово, она и так стучит им про нас, про друзей, наш город «закрытый», – это необходимо – быть в курсе всего… наверняка Наташа доносит… но раз выпустили, значит, нам как бы помогает… наше государство как бы не против, наверное, о, если так – круто – я давно мечтал помогать нашему государству, но чтоб оно было в курсе… я даже мечтал стать разведчиком… я бы даже, может, и записался в ФСБ, но я помнил слова нашего президента, он в какой-то телевизионной программе вспоминал о начале своей карьеры в КГБ, он тоже пошел записываться, а ему сказали: мы такая организация, куда нельзя записаться, – придет время, и мы вас запишем… сами… может, и мое время на подходе?

Пепси набрал полный кулек еды, и мы пошли к выходу.

– Опа! – Пепси уставился на объявление рядом с дверью: «Убедительная просьба еду из ресторана не выносить!» – Главное, по-русски написали!

К нам подошел парень, видимо, их главный официант. Мы вспомнили, что надо быть незаметными и не стали спорить, – отдали ему весь кулек, вернулись к столам с едой, набрали куриных ножек, айву и пироженки, завернули в салфетки, разложили по карманам и пошли в номер к Хот-Догу.

Хот-Дог смотрел платный канал для взрослых.

– Это платный канал для взрослых. – Наташа краем глаза посмотрела табличку у телевизора, там было написано, как настроить этот канал и сколько это стоит… странно, как Хот-Дог разобрался.

– Почасовая оплата.

Хот-Дог стал нервно жать на все кнопки пульта, чтобы отключиться.

– Да не дергайся, у тебя теперь в номере все бесплатно, и мини-бар, и порно! – Хот-Дог по-настоящему обрадовался, может быть, впервые за все время нашего пребывания на красивой чужбине.

– Болит рука? – Я проявил участие.

– Не-а… отойди! – рыженькая худенькая девушка, библиотекарь видимо, потому что вокруг шкафы с книгами, уронила книгу и к ней сзади подошел двухметровый черный книголюб, а я загородил экран. Я отошел, пусть смотрит, может, поэтому и не болит, раз отвлекся на порно. Я тоже смотрел порно, по Интернету, когда Наташа подключилась, но потом я переключился на сайты знакомств, куда девушки слали анкеты с фотографиями. Я даже создал у Наташи в компьютере электронную библиотеку. Это круче любого порно. Это настоящая жизнь в очень странном своем моменте. Ничего придуманного, все реально, но девушкам очень хотелось, чтобы все выглядело красиво. Поэтому, конечно, в каждой фотографии и анкете было что-то постановочное, но настолько безыскусное, ведь это сам человек, сам про себя решал, что вот в такой позе – я выгоднее выгляжу, красивее, вот этот наряд точно мне подходит, рот должен быть приоткрыт… или я должна улыбаться… в каждой фотографии я видел бомбу, которую взрывал в себе человек всего лишь с одной целью – найти партнера и, в конечном счете, с ним переспать, или переспать с продолжением. Никто не понимал, зачем мне эта домашняя полуэротическая коллекция, когда полно порносайтов, но мне нужно было что-то живое, настоящее, может, даже настоящий ужас.

Проведали Хот-Дога, положили ему еду и решили не мешать. Он остался смотреть канал для взрослых, мы с Пепси пошли в ночной клуб при отеле, Наташа пошла в крытый бассейн. Мы подумали, потанцуем и тоже пойдем поплаваем.

Ночной клуб был, конечно, клубом с натяжкой. Даже наш местный клуб «Ривьера» выглядел пореальнее и в плане музыки, и в плане обстановки. Тут же был банальный зал, диджейский пульт, маленький барик и все. Разноцветный шар под потолком поливал весь зал яркими светящимися зайчиками, по углам стояли какие-то фигуры, в центре танцевали три парочки. Очень отвратительные.

– Да, жаль… – Я и подумал так же. Честно говоря, я, так, про себя, фантазировал, что, может, какая-нибудь иностранка ради экзотики познакомится со мной, и что-нибудь из этого знакомства можно будет замутить. Все равно это люди другие, может, они и любят по-другому, я от нашего всего как-то не получаю удовольствия, может, они предложат что-то еще. Этот ночной клуб ничего мне предложить не смог. И Пепси тоже.

– Нет, ну, тут есть молодые, я же видел на пляже… где они вечером все тусуются? – Пепси завертел головой. Ох, точно, он перед тем как мы пошли в ночной клуб, забегал в туалет. Надо было его попросить не нанюхиваться. Не люблю его таким. Он сразу начинает нервничать. Видимо, его типичная реакция на расслабление – это вовсе не расслабление, а паранойя, мания преследования и что-то в этом роде. Я, кстати, точно знаю, что, вот, есть такое понятие – кайф, релакс, но что все могут дать наркотики, алкоголь… это ерунда. Наркотики и алкоголь дают твои любимые чувства, – для кого-то это чувство одиночества, покинутости, для кого-то элементарная боль, зуд, страх. А так, – получается, решили всех объединить, назвать наркоманами, придумали слово кайф, – это ничего не значит, все эти понятия. Если б все так просто укладывалось в какое-то понятие… тогда наркоманию можно было бы лечить…

– Гд е все-то?! А?! Чего ты молчишь, – Пепси пригнулся, резко сел на диван, стал поправлять прическу.

Не нравится, ох, не нравится мне эта его реакция. Помню, пришел ко мне Пепси на работу – и прячется, в шкаф пытается залезть, под стол заползает… оказалось, сильно перенюхал… и пошел на платные прыжки с парашютом, он давно хотел прыгнуть, но боялся, решил, что кокс ему поможет преодолеть страх… на какой-то момент страха, и вправду, не было, но что-то Пепси увидел тогда, или кого-то, кто-то вместе с ним падал с неба, и, видимо, Пепси это напугало… Я поражался, как его допустили к прыжку, а все оказалось очень просто, – платишь три тысячи пятьсот в наш клуб парашютного спорта, тебе выдают парашют, показывают, за что дергать, ты подписываешь бумагу, что прослушал курс, садишься и летишь… конечно, там и врач проверяет перед прыжком, но что такого, что у парня сердце вот-вот вылетит из груди, – тело молодое, живет! Самолет раза три за день катает всех желающих прыгать – просто ажиотаж какой-то в этом клубе. Я думал, к прыжку готовят долго, но есть такая высота, где особых знаний не требуется, чтобы прыгнуть разок, – я потом в этом клубе все узнал, но прыгать не стал, не доверяю… тем более вдруг и я кого-нибудь увижу в небе…

– Фашисты! У-у-у фашисты! Злодеи! Куда пойдем, куда они спрятались?!

– Пойдем на улицу… – Мы вышли. Прямо перед бассейном была эстрада с мини-амфитеатром. Все отдыхающие сидели и смотрели концерт. Аниматоры выволокли маленьких детей на эстраду и пели с ними песни Бритни Спирс. Родители пищали от восторга, дети пищали от испуга – все были счастливы. Мы попали прямо на праздник жизни!

– Ага! Это семейный отель! Как нас без детей сюда пустили, нас попрут отсюда!

– Никто нас не попрет!

– Нам нужен ребенок, пойми-и-и!

– Успокойся, никто нам не нужен! Это семейный, спокойный отель… слишком спокойный…

Мы стали пробираться к бару у амфитеатра. Сколько же баров при этом отеле?! Он, наверное, очень крутой или просто очень хороший, ах да, ол инклюзив.

– Пять звезд! Смотри, – Пепси таращился на звездное небо и орал: – это пятизвездочный отель, и одни дети! Дети, фашисты, захватчики, у-у-у злодеи!

– Бир, плиз – я взял пиво для Пепси, пивной алкоголь должен был вытеснить наркотическое опьянение: так бывает на самом деле, да! Сначала наступает безумное опьянение, а потом постепенно одно вытесняет другое. Я подумал, потом снова повернулся к официанту: – Энд коньяк фо ми!

– Фри коньяк? – Официант, не глядя на меня, остановил руки между двумя бутылками – на одной было написано «Хеннесси», на другой что-то по-турецки.

– Фри, Пепси, что такое фри по-английски?

– Картошка, вкусная! – Пепси уже начал пить свое пиво, а я не хотел картошку, я только что поел. – Ноу фри!

Турок потянулся к «Хенесси».

– Е кард плиз!

Я уже выучил, что значит эта фраза, и протянул волшебную карточку, которая что-то делала, что мне не нужно было платить за то, что я хочу получить. Странно, а за местное пиво кард не просят…

– Они его тут варят!

– «Efes», а, точно, на футболках турецких футболистов, помнишь, надпись. Это их пиво значит!

– Они его варят здесь!

– Да… Ну что, сейчас куда, пройдем в тот бар? – Я указал на еще один бар перед бассейном с верандой и диванчиками. Одна часть бара была как бы в помещении, другая на улице.

– Прикольно… ляжем?

– Давай… – Мы обложились подушечками и стали просто лежать и смотреть, как все вокруг ходят и смотрят. Я пил коньяк, Пепси – пиво.

– Как будто тут и жили все время, да?

– Гм, нет, я приехал убить судью, мой дом далеко! – Пепси начал приходить в себя… и что же было лучше, какое его состояние?

– А мне спокойно, я редко себя так чувствую…

– А я вообще редко чувствую, а когда начинаю хоть что-то чувствовать, – нервничаю! Сейчас я нервничаю!

– А я наоборот!

– Дай коньяк!

Я протянул Пепси коньяк, взял его пиво. Тоже неплохо. Если завтра будет жарко, – вообще замечательно.

– Неплохо, когда жарко и пиво, да?

– Да, в жару вообще… в бассейн пойдем?

– Да… только плавок у меня нет…

– И у меня…

– Завтра надо будет купить, тут магазины, на первом этаже…

– У ночного клуба?

– Нет, выше!

– Так как же первый этаж выше клуба? На каком тогда этаже клуб?

– Минус первый.

– Подвал то есть.

– Нет, они называют такие этажи минус первый.

– Да?..

– Да, есть еще нулевой этаж, мы на нем обедаем, а магазины на первом, или тоже на нулевом, не помню…

Нулевой, минус первый, – ни одна цифра не пропала, а у нас все, что ниже первого – подвал и туда лучше не заходить… ну правильно, – страна большая, зачем нам в землю урываться, мы или вширь или наверх… интересно… минус первый…

– Может, тут ляжем, поспим на улице…

– Тогда уж лучше у моря…

– Я не люблю море…

– А приехал на море!

– Я приехал не на море, я приехал убить судью! Я же не виноват, что он на море.

– Не виноват… вообще никто не виноват, кроме судьи… и мы его накажем!

Я решил попробовать тот коньяк, за который не нужно было протягивать кард. Это был турецкий коньяк, ужасный, терпкий, вязкий, как повидло. Как же так можно делать коньяки?!

– Что, беспонтовый? – Пепси протянул руку, я передал ему бокал. – Бу-а-а! Пепси выплеснул турецкий коньяк на пол. Я снова прилег, засунул руки под подушку и нащупал что-то скользкое и липкое. Лучше бы я это не доставал, – Пепси хотел засмеяться, но понял, что я могу обидеться, и просто сморщился, – я достал свежеиспользованный презерватив. Кто-то здесь совсем недавно натворил делов прямо на этом диване. Вот он, их мир, – внешне все красиво, дизайн, диванчики, а копнешь глубже, – вот!

– Пойдем отсюда, я теперь вообще тут не сяду!

– Уроды! Мы теперь в этом всем, посмотри, весь диван в пятнах! – Мы пошли в бассейн, где плавала Наташа. Я опустился и прополоскал руку в бассейне. К бортику подплыла Наташа.

– Отплыви!

– Что?

– Отплыви пока отсюда, давай перейдем к другому бортику!

– Я устала, я здесь останусь!

– Ой! Отплыви, говорю тебе!

– Да не буду я отплывать! Гд е вы были?

– В баре… потом концерт смотрели… – Пепси скромно отчитывался о нашем вечере, а я соображал – в бассейне было еще три человека, как они воспримут то, что я буду плавать в трусах, в обычных трусах, в каких пришел. Наверное, поднимут кипешь, я не люблю, когда на меня шипят, я не буду плавать, пока не куплю плавки!

– Да кто тут увидит?! – Пепси было все равно.

– Увидят! Завтра купим вам плавки! А вообще надо было из дома взять… о чем вы думали, я же вас просила! – Наташа умыла лицо водой из бассейна, при этом ей что-то попало в глаз, она стала щуриться и активно моргать.

– Прямо событие дня! Весь день мы обсуждаем какие-то плавки! – Пепси начал раздеваться и кидать одежду у бортика.

– Разденься хотя бы вон там! – Я указал ему на деревянные лежанки, сотни деревянных лежанок стояло вдоль бассейна, можно было хотя бы раздеться по правилам. Пепси даже не посмотрел в сторону лежанок. Как только он плюхнулся в бассейн в трусиках с персонажами из мультсериала «Симпсоны», остальные любители поплавать тут же вылезли из бассейна. Я все равно не полезу, даже теперь, когда в бассейне только Наташа и Пепси. Я пошел в номер, но при выходе из бассейна увидел табличку «Боулинг» и стрелочку. И я пошел в боулинг. Никогда не играл и не пытался научиться. В моем городе это было невозможно – пришлось бы идти с друзьями или кто-то из друзей все равно оказался бы рядом, и тогда каждый промах – переживания, издевки, а тут – турки-чебурашки, все равно не понимают, кто я, что я говорю, почему промахиваюсь или попадаю – самое то место начать играть в боулинг.

– Хелоу! – три дорожки, полусонный парень и я.

– Хай! А ю нид плей?

– Йес!

– Уан?

– Йес!

– Е…

– Май кард?

– Йес!

– Плиз! – волшебная карточка и боулинг мне обеспечила!

Турок протянул мне туфли. Ну вот, придется надевать чужие туфли…

– Ноу…

– Ват?

– Ноу шуз…

– Ноу посибл…

– Да?

– Йес!

Пришлось надевать чужие туфли. Если б мы не задумали убийство, я бы ни за что не надел. Грибок, еще какая-нибудь зараза, кто потом меня вылечит, этот турок? Это полный бред, что кто-то заботится о твоем здоровье и дезинфицирует! Редкая девушка думает о своем парне и дезинфицируется, а уж турецкие туфли тем более могут быть с сюрпризом! Но чем кончится мой завтрашний день? Неизвестно, и, может, грибок – это не самое худшее, что со мной произойдет завтра. Я думаю об этом и надеваю туфли.

– Так… как играть-то? – Я выбрал самый легкий шар…

– Ноу, ноу, ноу! – Турок подбежал ко мне и показал на шар, который, видимо, я должен был взять. Он был гораздо тяжелее и неудобнее моего.

– Ит маст би зис болл!

Турок сразу сообразил, что это мой первый в жизни раз, и решил мне помочь. Он выбежал на дорожку и стал делать мне знаки, чтобы я катил шар прямо на него. Я катнул, шар покатился, в самый последний момент турок отскочил, мой шар сбил кучу кеглей, осталось только две.

– Гуд! Найс шот!

Теперь надо было сбить эти две кегли. Турок сменил точку на дорожке, стал показывать мне знаки, чтобы я опять катил на него. Я катнул, турок отскочил, кегли упали!

Отлично! Аппарат поставил новую партию кеглей, турок отошел и стал предлагать катнуть мне самому, без его наводки. Я катнул, шар выкатился с дорожки и пролетел мимо всех кеглей.

– Оу! – Турок пожал плечами и пошел к себе за столик.

Я катнул еще раз – шар опять выкатился. В следующий раз я сбил две кегли, но добить остаток не смог. Шар опять полетел с дорожки. Турок не проявлял ко мне никакого внимания. И мне это не понравилось. Я подошел к нему.

– Ват из е нэйм?

– Ретик.

– Окей, Ретик, держи! – Я протянул турку пять евро.

– Итс фо ю, бат ю маст хелп ми – я вытащил турка с помощью пяти евро и поставил опять на дорожку. Концовка игры прошла просто замечательно. С помощью живой наводки я набрал сто пятьдесят баллов, что для первого раза было очень даже неплохо. Турок каждый раз менял точку своего стояния, он оборачивался назад, примерялся, потом подавал мне знак и отскакивал от моего шара. Пару раз мне казалось, что он не успеет, я даже поймал себя на мысли, что мне больше хочется не сбивать кегли, а угодить турку в ногу, чтобы он не успел отскочить, но он был ловок, очень ловок, этот турок…

– Итс финиш! – Видимо, игра закончилась. – Уан мо гейм?

– Нет, хватит… – Хорошо бы иметь по жизни такого турка, который будет показывать тебе, что делать и куда бить, тогда можно прожить, наверняка можно прожить более комфортную жизнь, а так все приходится делать наощупь, самому… я слышал, что в Древней Греции у каждого молодого человека был опытный взрослый наставник, они жили вместе, опытный подсказывал мальчику, вел по жизни, а тот дарил ему свою любовь… это то же, что было сейчас у нас с Ретиком… только вместо любви я дал ему пять евро… и он стал моим наставником всего лишь на одну игру…

Турок уже сидел за столом и читал книгу.

– Может быть, дринк? – Никого не было, и я предложил Ретику выпить вместе со мной, раз никого не было.

Ретик отложил книгу и кивнул.

– Что читаешь? – Я протянул руку и Ретик, улыбаясь, дал мне посмотреть. Читать там было нечего, потому что в книге были одни картинки. Это были фотографии женщин. Очень красивые женщины, но ненастоящие, компьютерные модели. Они были действительно красивые, гораздо лучше реальных женщин. В разных позах, в разных нарядах. У всех были имена и краткая биография, в каком году и каким дизайнером они созданы.

– Хорошая книга, только опасная, можно разлюбить реальных женщин. Это опасно, Ретик, очень опасно.

Мы пошли в бар с диванчиками, я понял, что это тот самый бар с диванчиками, где под подушками валяются использованные презервативы, и предложил Ретику поискать какое-нибудь другое место.

– Эврисинк клоуз йет!

– Но я не хочу тут сидеть, тут грязно! Ноу, ноу, ноу! Кондомс из ол эраунд!

– Оу! – Ретик подошел к бармену, они поговорили, бармен налил нам, дал мороженого и, конечно же, никто не стал спрашивать с меня никакой карточки. Дружба с Ретиком оказалась выгоднее любой карточки. С мороженками и выпивкой мы отправились к морю. Мы шли мимо каменных душевых, по песчаной тропинке, мимо кустов с какими-то очень пахучими цветами. С моря дул приятный турецкий ветер с небольшим привкусом нефти и какой-то сладковатой гадости. Заквакали лягушки. Видимо, они живут между камней в душевых.

– Лягушки!

– Фрокс, йес, фрокс. Видимо, они живут между камней в душевых.

– Отличный русский!

– Да, лучше, чем английский. Не могу выучить, практикуюсь, практикуюсь, но как? Здесь все по-английски говорят как ты. Поэтому мой уровень на том же уровне.

– Так говорил бы сразу по-русски.

– Я не русский, я из Баку. Да и не очень, знаешь, охота, заговоришь по-русски, все сразу в друзья навязываются. Потом проблемы если возникают, считай все, – сразу увольняют. От нас требуют дистанции, между персоналом и клиентом всегда должна быть дистанция.

– Ну, вот ты ее и сломал сейчас. – Мы сели на песок и стали смотреть на море, хотя его видно не было.

– Песок холодный, если простужу пузырь, у вас тут делают массаж целебный?

– Да, 20 долларов сеанс.

– Хорошо. Ты не волнуйся, мы же так, после работы… сидим… а вообще я не буду даже показывать вид, что между нами нет дистанции.

– Да нормально… послушай, у меня к тебе есть просьба. Мой дядя, он в Баку живет, у него бизнес, они всей семьей ловят осетров и делают черную икру.

– Как делают?

– Из осетров.

– И чо?

– У него проблемы со сбытом. У нас в Баку конкуренция, если продавать в другие страны, это выгоднее. Ты можешь мне помочь? Там, где ты живешь, икра нужна? Недорого, но только нужно, чтобы постоянно нужна была.

– И чо?

– Если будешь работать курьером – каждый раз десять процентов тебе. А можешь просто свести с тем, кто будет курьером, тогда мы тебе просто заплатим. Один раз.

– Выгоднее быть курьером.

– Да. Я вот сюда вожу икру. Отель хорошо платит.

– А грибы нужны отелю?

– Да, но нам уже привозят. Летчики «Аэрофлота». У них как рейс, так они сразу с банками по отелям шарашатся. В основном уже посоленные привозят. Этот рынок уже налажен, в него не влезть.

– То есть как, за икрой надо будет в Баку приезжать?

– Да. Там на тебя надевают жилет из полиэтилена, весь его забивают икрой, потом ты сидишь в нем в холодильнике часов шесть, чтобы икра промерзла и не испортилась, пока летишь. Когда приедешь домой, ее сразу в холодильник надо. Но там тебе дядя все объяснит.

– У меня бронхит, но я попробиваю, наверняка что-нибудь выгорит. Давай связь держать, я пока тут, и как что, сразу дам тебе знать, я думаю, получится достаточно аккуратно. – Я всегда так отвечал, когда не хотел ответить что-то конкретное, или когда не хотелось говорить, да или нет. Мне нужно было подумать, выгодно это или нет, а сразу отказываться или предлагать свои услуги я не мог, потому что думаю я долго. Над чем-то конкретным думаю долго. А так чисто порассуждать вокруг всего конкретного я могу быстро и точно, но от этого нет никакого толку. Поэтому даже про себя я говорю: все это достаточно аккуратно, потому что даже себе не могу дать четкого ответа. Кстати, вот о чем я сейчас подумал:

– Слушай, Ретик, а почему надо сидеть в холодильнике, ведь можно просто заморозить жилет с икрой, а потом надеть его на человека?

– Дядя говорит, икра быстро растает, если твое тело будет теплым, а у нас, когда дядя говорит, с ним никто не спорит: традиционное общество, непререкаемый авторитет старших. В Турции раньше тоже так было, а сейчас, в связи с планами вступления в Европейский cоюз, все изменилось. Европарламент сразу сказал: губу не раскатывайте, пока не научитесь считаться с мнением молодежи, даже если они в основном подонки.

– Круто! Дашь книжку полистать на ночь… На две-три… ночи?

– А ты насколько приехал?

– Не знаю, пока не уб… пока не убедюсь, что пора уезжать.

– Ну возьми, только с икрой решай быстрее, или я другого искать буду.

– Да, хорошо, так-то я найду куда сбывать, только курьером, наверное, не буду… Щас из-за этого терроризма даже золотое кольцо в жопе не провезти. Бедные контрабандисты.

– Да… У нас даже отели иногда взрывают.

– Да ну?

– Да… Но только не так жестко, как у вас, мы же все-таки свои, у нас заложат взрывчатку, а потом звонят и предупреждают, взрывают, только когда все эвакуируются.

– Гуманно… Давай пойдем, а то я чувствую, и массаж уже не поможет.

Мы встали, отряхнулись от песка и пошли в отель. Лягушки квакали. Ветер нес запахи. Я обзавелся полезным знакомством, хорошей книгой, туфлями для боулинга и возможностью подумать о своем будущем. Черная икра могла поднять меня по социальной лестнице вверх. Хотя и скатиться тоже можно. В общем, все достаточно аккуратно.

– Бай!

Ретик побрел в отсек персонала, а я пошел к себе. Странно, но Наташи в номере не было, и я смог спокойно почитать книгу с картинками. Хотя, конечно, спокойно мне не было. И вот так в спокойном беспокойстве я и заснул. И сон мне приснился ужасный. Очень нехороший сон. А значит, что-то может произойти. Мне приснилось, что мы вчетвером ловим голубей, насаживаем их на рыболовные крючки и пытаемся поймать на этих голубей рыбу в море. Мы закидывали спиннинги с голубями посильнее, так, чтобы голубь нырнул как можно глубже. Но голуби выныривали из воды и пытались улететь. Нужно было наловчиться и поймать осетра на голубя до того, как голубь вылетит из воды. Я знал, что осетры нужны нам для икры, но поймать их не удавалось. Меня разбудила Наташа. В комнате сидели Хот-Дог и Пепси.

– Вставай! Вставай давай. Я его нашла!

– Как?

– По Интернету. Появилась информация, что он как раз в нашем отеле!

– Мы же вчера все обыскали здесь.

– Видимо, плохо искали. И потом тут бани, массаж, экскурсии… Он, может, на месте не сидит. Мы решили, сейчас идем на завтрак и караулим, пока он тоже не придет на завтрак.

Я обратил внимание, – кровать Наташи была не тронута, значит, она ночевала не со мной. Какой нехороший сон… Хотя, может, это потому, что обгоревший живот всю ночь горел… вот сон и приснился… а раз так – ничего страшного не произойдет…

– Давай, давай, давай, умывайся, что ты так долго соображаешь?!

Я пошел в ванную.

– Так что, мы уже днем домой поедем?

– Какой домой! Я пока не заживу, домой не поеду! – Хот-Дог дул под гипс и кряхтел. – А, чешется! Стержень есть, ручка? Надо что-то просунуть!

– На улице травинку найдем со стеблем! Потерпи до улицы. – Пепси с отвращением смотрел на Хот-Дога.

– Не чеши! Быстрее заживет! – Наташа стала рыться в своих сумках, нашла помаду и принялась подкрашиваться.

– Днем, спрашиваю, домой? – Я выплюнул воду с пастой и начал быстро соображать по поводу икры, раз так быстро может разрешиться дело с судьей.

– Ты что, ты думаешь, мы его сразу за завтраком и убьем, что ли? Мы будем следить, выясним его распорядок, надо убить так, чтобы никто не видел, по-тихому.

Я вышел из ванной и стал соображать, что надеть, чтобы выглядеть не так, как вчера. Я не любил ходить в одном и том же. Новый день, новая одежда. Тогда есть какой-то смысл, что это новый день, а старый закончился.

– А я думал, мы его показательно грохнем, так, чтобы это было сразу понятно, за что и кто.

Пепси задергался.

– Да, надо как-то и самим не спалиться, но чтобы и все вокруг ужаснулись, а то чо так?

Хот-Дог тоже стал соображать.

– Можно, кстати, оставить записку, типа: «Не суди, да не судим будешь»!

– Или можно выкачать у него кровь и закачать ее в футбольный мяч, и оставить рядом с телом! – Пепси видел много хард-кор-триллеров, и его предложение как раз укладывалось в самую модную струю голливудских ужастиков.

– Да ну, а вдруг он спидозный, кровь его еще трогать.

– С чего это он спидозный, он же спортсмен!

– Ха, ну и что, что спортсмен, в Европе СПИД, знаешь, уже как для нас насморк! Никто особо не парится, пьют таблетки с горячим чаем, и все!

– Нет, ну в спорте же их ограничивают, не всех допускают!

– В Европе никто никого ни в чем не ограничивает, поэтому так много там спидозных. Просто там о них заботятся и особо не расстраивают, все разрешают, и футбол судить, и даже мэром города можно стать. Вон, я слышал по телевизору, где мэр гей, там лавпарад, а если гей больной, то он уж отрывается по полной, ни в чем себя не ограничивает и всем повеселиться дает. Балы, вечеринки, каждую неделю устраивают!

Пока Пепси и Хот-Дог спорили по поводу крови потенциально ВИЧ-инфицированного проживающего в Европе судьи, я смотрел на Наташу. После подкрашивания губ она перешла к ресницам, – слюнявила ватные палочки, терла ими у края глаз, а потом проводила щеточками, закрашивая ресницы в тот же цвет, который у них и был.

– У тебя ресницы того же цвета, что и тушь, зачем ты их красишь?

– Для уверенности. Косметика не делает женщину красивее, косметика делает женщину уверенней в себе.

– Не переборщи.

– Что, слишком ярко?

– Слишком уверенна.

Наташа обернулась и посмотрела на меня, как гадюка. Да, точно, как гадюка из программы о животных. Больше я гадюк нигде не видел, только по телевизору и здесь, в отеле города Анталия.

Наконец мы спустились на завтрак, красивая и уверенная Наташа, все тот же Пепси, Хот-Дог с чешущимся гипсом на руке, и я, чистый и в новой футболке фирмы NIKE с картинкой взрывающегося телевизора и надписью: «Burn your TV! Just do it!»

Теперь уже мы поступили как опытные отдыхающие. Мы сделали несколько ходок к столу с едой, и каждую тарелку использовали под отдельное блюдо. Мы даже учли тот факт, что если поставить тарелку с едой на стол, этот стол можно не сторожить, за него и так никто не сядет.

– Мы должны не просто есть, – сказала Наташа, допивая кружку турецкого пива. – Мы должны смотреть. И давайте договоримся сразу: даже если он будет с ребенком или с двумя, это нас не остановит, да?

Хот-Дог и Пепси кивнули.

– А чо, Пепси, как думаешь, у нас в городе икру кому можно толкнуть… черную?

– По заведениям можно…

– По каким?

– В «Ривьеру»… так… больше-то и нет никаких… У нас, видишь, город молодой, икра для более старшего поколения, а наши ровесники, они бы с удовольствием наркотики покупали, тем более наркотики дешевле, а эффект тот же самый…

– Мне икра очень полезна, кости срастутся быстрее, и сухожилие выпрямится!

– Икру я могла бы продавать. К моим клиенткам когда иностранцы приезжают, они всегда им столы накрывают… я же еще и перевожу им за столом, пока у них до постели не доходит. Они не экономят, тем более когда встает вопрос о возможности эмиграции. Иностранцы очень любят икру. А что ты спросил?

– Да так, страна морская, может, с кем договориться…

– С кем ты тут договоришься, ты же английский не знаешь!

Наташа резко изменилась в лице, спряталась за кружку с пивом и прошипела:

– Вот он!

Мы, нарушая все правила шпионского поведения, одновременно повернулись на судью.

– Да, высокий, худой, лысый…

– Это он? – первым засомневался Хот-Дог.

Да, экран и жизнь – разные вещи. Я всегда так обламывался, – по телевизору нравится певец, а на концерт схожу, – все! Жизнь портит людей с экрана, искажает… Поэтому я даже сомневаться не стал, – высокий, худой, лысый – что еще надо, тем более Наташа все разузнала, и мы его ожидали…

– В Интернете написали, что он сюда всей семьей приехал… на две недели… вчера…

Так вот почему Наташа нас готовила к преодолению жалости, – она знала, что он тут с семьей!

– Пока один… – Пепси начал есть и перестал пялиться на судью. – Никуда не денется, две недели… отлично, надо будет его перед самым отъездом чпокнуть!

– Что, две недели ждать? – Мне тут не хотелось проводить целых две недели, и я завозражал.

– Изучим его распорядок, ждать не обязательно, главное не спалиться… – Наташа как-то зло смотрела на судью и шипела. Вот не думал, что девушка так проникнется футболом.

– Надо его сегодня же! – неожиданно рявкнул Хот-Дог. – Чего ждать, – убьем, и будем спокойно отдыхать! Наоборот, если мы сразу свалим, на нас и подумают. Тут же изучат списки съехавших, и мы окажемся подозреваемыми номер один!

– Тут знаешь в день сколько уезжают-приезжают?! И тем более будут искать мотивы, а у нас они настолько личные, что никто и не додумается, кто и из-за чего его грохнул! Будем ждать и выбирать момент!

Судья выбирал себе завтрак: взял щепотку ниток сыра сулугуни, сбоку от сыра наложил свеже-нарезанных помидоров, огурцы, сладкий перец, ветчину. Подошел к столу с хлебом. Нарезанным был только белый хлеб. Судья решил съесть хлеб с отрубями. Он поставил свою тарелку на стол и стал сам нарезать хлеб с отрубями специально оставленным на этом столе ножом. Три здоровых куска отправились в ту же тарелку, где уже были сыр, окорок и овощи. Судья полез в карман, нашел какую-то монетку, подошел к девушке, которая выдавливала сок из свежих фруктов. Судья сам выбрал фрукты, из которых пожелал выдавить себе сок, протянул девушке монетку и стал ждать, когда она нацедит в стакан соку. Пепси осмотрел свою еду и хмыкнул.