Текст книги "Самозванка"

– Шесть перемен? – эхом отозвалась Виолетта. Ну как все это запомнить? А что, если про остальные виды одежды Катарина сообщит ей еще больше правил?

– Что касается балов, подобных вчерашнему, то вам следовало иметь в запасе пару, которую требовалось надеть незадолго до полуночи. Грязные перчатки выглядят отталкивающе. – Взгляд Катарины вновь вернулся к шляпке Виолетты. У последней появилось чувство, что ее приятельница весьма неодобрительно отнеслась к этому головному убору.

– Я не знала об этом. Да и как мне все это запомнить?

– Не беспокойтесь. Мы будем повторять каждое правило не один раз. Вы можете делать заметочки для себя, если хотите.

– Я… я не умею писать, – созналась Виолетта. Катарина была сражена этим признанием.

– Блэйк отреагировал на это так же, как и вы, словно неумение писать является преступлением.

– Вот что, – распорядилась Катарина, – мы наймем учителя, который обучит вас грамотно читать и писать.

– Я думаю, у меня не хватит денег… – начала было Виолетта.

– Леди никогда не обсуждает денежные вопросы, слово «деньги» отсутствует в словаре настоящей леди, – твердо сообщила Катарина.

– Тогда как я буду расплачиваться с учителем? – не поняла Виолетта.

– Все! Ни слова о деньгах! Я все устрою, ведь мы друзья.

– Вы сделаете это для меня?

– Возможно, я излишне романтична, но я сделаю это обязательно, – пообещала Катарина.

На глаза Виолетты навернулись слезы. Катарина была самым прелестным существом, которое когда-либо встречала Виолетта. Она решила одолеть трудности, которые с самого начала показались ей непреодолимыми. Ей очень не хотелось огорчать свою учительницу. Виолетта решительно настроилась на учение и на борьбу.

Целью ее был Блэйк.

Глава 16

Занятия с Катариной проходили всегда по утрам, так что после них Виолетта успевала к открытию магазина леди Алистер. Теперь у нее появился не только учитель правописания и чтения, но и учитель танцев. Катарина аккомпанировала на рояле, а Виолетта кружилась в вальсе с худощавым французом – он должен был научить ее всем танцевальным премудростям, которые обязана была знать любая леди. Прошла неделя после ее первого урока, и Виолетта понемногу начала приходить в себя. Она пришла к выводу, что танцы – занятие забавное: если один партнер задумается, какую фигуру выполнять, другой в это время уже успеет наступить ему на ногу.

Месье Монтрэйл сделал последний поворот в танце, и музыка смолкла. Катарина захлопала в ладоши:

– Великолепно! – сделала она комплимент танцующим.

Виолетта улыбалась. Пульс у нее частил от физической нагрузки и от удовольствия, которое она получила от хорошо выполненной работы.

– Мадам Гудвин, – улыбнулся из-под седых усов месье Монтрэйл, – вы превзошли сами себя. Я весьма доволен вами.

– Спасибо, – устало улыбнулась Виолетта. Учитель поклонился обеим леди.

– До завтра. Боюсь, что скоро вы перестанете нуждаться в моих услугах.

Катарина встала из-за рояля. Платье цвета желтых тюльпанов колоколом окружало ее.

– Надеюсь, вы не льстите Виолетте, монсеньор, – обрадовалась она.

Учитель танцев покинул комнату, и Виолетта повернулась к Катарине:

– Как вы думаете, я действительно научилась танцевать?

– Вы танцевали прекрасно, очень грациозно и ни разу не сбились с такта.

– Мне нравится танцевать, Катарина.

– Дорогая, вы превосходная ученица. Никогда не думала, что мы сможем добиться таких успехов за столь короткий промежуток времени. По походке и осанке вас можно принять за настоящую леди.

Виолетта не разделяла восторгов подруги. Она вовсе не чувствовала себя настоящей леди, прекрасно зная, кто она есть на самом деле. Ее голодное, нищенское детство было всегда с ней. Ей все время приходилось держать в уме правила поведения, иногда она их забывала. До сих пор Виолетта так и не научилась писать, единственное, что она могла, это нацарапать собственное имя.

– Что такое? – изумилась Катарина. – Почему вы не радуетесь своим успехам?

– Я могу казаться знатной дамой, но я прекрасно знаю, кто я есть на самом деле. Вряд ли это можно изменить.

– Не уверена, – философски заметила Катарина. Виолетта вздохнула и прошлась по комнате. В такт ее шагам колыхалась юбка цвета лаванды, украшенная по подолу только темно-пурпурной отделкой. Катарина не только научила свою подопечную правильно и модно одеваться, она пересмотрела весь гардероб Виолетты и велела ей изъять все рюшечки, меховые и шелковые украшения.

Виолетта подошла к окну. Начинался мелкий дождик, все джентльмены, словно по команде, раскрыли над собой зонты.

– Все равно Блэйк знает правду, – с тоской сказала Виолетта. – Как же мне завоевать его расположение?

– Я думаю, – помедлив ответила Катарина, – что, если женщина всем сердцем любит мужчину, она должна сделать все что в ее силах, чтобы этого мужчину завоевать.

– Значит, то, что я делаю сейчас, есть мой последний шанс, – сказала Виолетта.

– Пожалуй, я согласна с вами.

– В четверг вечером вам представится первая возможность ошеломить Блэйка. Лорд Пирс устраивает обед и танцы. Вы – среди приглашенных.

Виолетта не знала, что и ответить. Никогда раньше будущее не казалось ей таким опасным.

Блэйк едва сдерживался. Целую неделю он находился в недоумении по поводу того, что происходит в городском доме Деафильдов. Он был прекрасно осведомлен о сумасшедшей идее Катарины. При каждой встрече она загадочно улыбалась ему. Об уроках Блэйк узнал от Джона.

Он дал себе слово держаться подальше от Виолетты. Чего добивается Виолетта Гудвин, это ее личное дело. Но всякий раз он терпел крах.

В полдень экипаж Блэйка остановился возле лондонского дома Деафильдов. Когда Блэйк спрыгнул с подножки и устремился к парадным дверям пятиэтажного особняка, у него появилось стойкое чувство, что более он себе не хозяин.

Встретив его в вестибюле, дворецкий сообщил Блэйку, что леди Деафильд и леди Гудвин дожидаются его в салоне. Будучи другом дома, он без промедления двинулся за дворецким. Войдя в салон, он сделал знак провожатому соблюдать молчание: леди Виолетта и леди Катарина не слышали его шагов, щебеча без умолку за чашкой чая. Сделав знак дворецкому удалиться, он с интересом принялся наблюдать за двумя женщинами. Они являли собой рождественскую открытку. Катарине необычайно шло желтое платье, Виолетта выглядела безупречно в платье цвета лаванды. По правде говоря, когда он бросил первый взгляд на Виолетту, то испытал примерно то же самое, как если бы осел ударил его в грудь копытом. Ему показалось, что она стала даже красивее, чем была раньше. Блэйк хотел было развернуться и выйти, потому что женщины, казалось, были так увлечены разговором, что даже его не заметили. В это время раздался голосок Виолетты:

– Леди Деафильд, вы поведали мне удивительные вещи, не позволите ли налить вам чашечку чая?

У Блэйка отвисла челюсть. Виолетта говорила почти без акцента. Она вовсе не производила впечатления продавщицы, которой, прыгнув выше головы, удалось выйти замуж за приличного человека.

– Спасибо, леди Гудвин, – отозвалась Катарина. Блэйк с удовольствием наблюдал за тем, как, взяв с серебряного подноса изящный чайник в одну руку и блюдце с чашечкой Катарины в другую, она наполнила чашку, не пролив ни капли ароматного напитка, и возвратила чайник на место, не звякнув им о поднос. Вслед за этим Виолетта, приятно улыбнувшись, поинтересовалась:

– Не положить ли вам сахару, леди Деафильд, я думаю, одну ложечку, как всегда?

– Да, спасибо.

Безукоризненно выполнив чайную церемонию, Виолетта налила чаю и себе.

Блэйк был потрясен. Ему стоило большого труда взять себя в руки. Произношение бывшей продавщицы было безукоризненным, ее манеры вполне светскими. Только теперь он отметил, с каким вкусом была одета Виолетта. Неужели это та самая женщина, которую он когда-то встретил в Йорке? Или глаза и уши обманывают его?

Блэйк был выбит из колеи. Он стоял в дверях, напоминая себе, что перед ним не кто иной, как Виолетта Гудвин, а вовсе не светская львица. Перед ним была великая обманщица, умная, волнующая его плоть молодая женщина, от которой ему надо держаться подальше.

Тогда Блэйк сделал два-три намеренно шумных шага. Увидев его, Виолетта пролила чай на блюдце и замерла с чашкой в руке. Блэйк был удовлетворен. Он отомстил этой женщине за свое восхищение ею.

– Добрый день, – поклонился он обеим женщинам.

Катарина встала, в то время как Виолетта, как того и требовали приличия, осталась сидеть.

– Блэйк, как я рада вас видеть!

Молодой человек отметил про себя, что его старинная приятельница волнуется.

Поцеловав Катарине руку, затянутую в перчатку, Блэйк повернулся к Виолетте. Девушка залилась румянцем.

– Леди Гудвин! Какой сюрприз! Не ожидал встретить вас здесь!

– Рада встрече с вами, лорд Блэйк, – облизывая пересохшие губы, вымолвила Виолетта.

Блэйк почувствовал тревогу и предчувствие того, что эта обаятельная молодая красавица станет гвоздем сезона, если Катарине удастся проложить для нее путь в высшее общество.

– Вы позволите присоединиться к вашей беседе?

– Ну конечно, – поспешно согласилась Катарина и, позвав дворецкого, распорядилась, чтобы принесли еще чаю, печенья и две чистые чашки с блюдцами.

Виолетта вспыхнула и сильно сжала руки под столом. От внимания Блэйка не укрылась белизна ее перчаток. Удобно расположившись за чайным столиком, Блэйк обратил внимание на то, что Виолетта сидит с выпрямленной спиной, боясь шевельнуться.

– Должно быть, вы слышали о наших уроках? – поинтересовалась Катарина.

– Теперь я понимаю, о чем говорил мне Джон.

– Виолетта превосходная ученица. Она невероятно трудолюбива и усердна. Надеюсь, результат вам заметен.

– Да, я вижу, – сухо ответил Блэйк.

– Ах, если бы вы видели, как она вчера танцевала вальс! Виолетта полна грации!

Блэйк вовсе не удивился. Глядя на Виолетту, он готов был умолять оставить для него хотя бы один танец на ближайшем празднике. Но слова эти так и не сорвались с его языка. «Слишком опасно», – подсказывала Блэйку интуиция.

– Я учусь говорить, двигаться и даже одеваться как настоящая леди. Кроме того, я учусь читать и писать, – призналась Виолетта. – Я уже знаю весь алфавит и могу написать свое имя.

У Блэйка забилось сердце, как у зеленого юнца. Ему хотелось вскочить и искренне обнять ее, но он боялся быть неправильно истолкованным. Он пожалел, что пришел к Катарине в гости.

– Все, что вы делаете, вы делаете изумительно хорошо, – тактично похвалил он ее.

– Вы говорите искренне?

Блэйк кивнул и поспешно обратился к Катарине:

– Леди Деафильд, не желаете ли совершить завтра поутру конную прогулку?

– Если к нам не откажется присоединиться Виолетта, – улыбнулась предательница Катарина.

Блэйк молча выругался. Дело принимало непредвиденный оборот.

– Неужели леди Гудвин уже научилась ездить верхом?

Впрочем, если ответ будет утвердительным, он не удивится.

– Нет, этому Виолетта еще не обучалась. А почему бы вам не стать ее учителем верховой езды?

Виолетта впилась глазами в Блэйка. Согласие вертелось у него на кончике языка.

– Мое рабочее расписание не позволяет мне согласиться, – ответил он, представив себе, чем может обернуться урок верховой езды.

Блэйк тут же получил под столом удар такой силы, что едва не застонал. Это Катарина выразила свое отношение к его отказу.

– Виолетта приглашена завтра вечером на праздник к лорду Пирсу. Правда, неплохая возможность совершить дебют?

Блэйк тут же решил, что на завтрашний праздник его невозможно будет заманить никакими силами.

В это время явился дворецкий. На столе появился чайник со свежей заваркой, чистые чашки и блюдца.

– Виолетта, милочка, не могли бы вы налить всем чаю? – попросила Катарина. – Виолетта взялась за чайник, а Катарина продолжала: – Блэйк, вы обязательно должны быть завтра у Пирса.

– Я приглашен в другое место, – ответил Блэйк, рискуя быть облитым горячим напитком, потому что рука Виолетты, держащая горячий чайник, угрожающе задрожала.

– Неужели вы не приедете завтра? – в отчаянии спросила девушка, ставя чайник на поднос.

– Боюсь, что нет, – внутренне сжался Блэйк.

– Почему? Это из-за меня?

Блэйк снова поразился ее искренности. Он не успел ответить, а девушка уже выскочила из-за стола и, переходя на свой ужасный кокни, заверещала:

– Прошу прощения, мне нехорошо, мне надо выйти. С этими словами она бросилась вон из комнаты.

– Что такое! – встала из-за стола Катарина и набросилась на Блэйка. – Вы что, явились сюда, чтобы обижать малышку?

– Что вы от меня хотите? Что вам от меня надо? – на сей раз не выдержал Блэйк.

– Вы джентльмен, и вы ее друг, тогда почему вы отказываетесь принять участие в завтрашнем празднике и помочь мне ввести Виолетту в общество?

– Я уже помогал вам на балу, который устраивала моя матушка. Увольте от второй попытки! Что она хочет получить в результате своего самоусовершенствования? Нового мужа? А может, меня?

– Что ты за тщеславный человек, Блэйк, – сказала Катарина. Слова ее были подобны удару хлыстом. – В столице немало партий получше тебя.

– Да, но не для Виолетты, – холодно ответил Блэйк. – Дорогая моя, ты и Виолетта можете придумывать сколько угодно хитроумных планов, только не заставляйте меня быть действующим лицом ваших игр. Во всем остальном вам обеим я желаю удачи.

Неизвестно почему, Блэйк пришел в ярость. Его преследовала мысль о союзе Виолетты с Фэрроу.

– Мы не нуждаемся в твоих пожеланиях, – вскипела Катарина. – Должно быть, в этом сезоне ты будешь единственным джентльменом, который остался слеп и не заметил совершенств этой молодой женщины. Полагаю, что лорд Фэрроу сможет по достоинству оценить изменения, происшедшие с Виолеттой.

– Желаю ему удачи. Прошу простить меня, я опаздываю на деловую встречу.

Блэйк отчаянно врал. До вечера никаких дел у него не было. Он откланялся.

– Ты трус, – бросила ему на прощание Катарина.

– Что, что? – Блэйк сделал вид, что не расслышал.

– Ты прекрасно слышал, что я назвала тебя трусом. А теперь я скажу все, что думаю про тебя. Ты потрясен Виолеттой и бежишь от нее со всех ног, потому что боишься самого себя. И я не думаю, что тебя тянет к ней всего лишь желание. Ну, как?

– Ты сошла с ума, – холодно ответил Блэйк.

– Не думаю, – сладко улыбнулась ему Катарина. Блэйк резко развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Глава 17

Блэйк обсуждал денежные дела с отцом и братом в библиотеке Хардинг-Хауса. Неожиданно из-за двери показалась физиономия Талли.

– Сэр, – обратился он к графу, – внизу двое джентльменов хотят побеседовать с вами и уверяют, что их дело не терпит отлагательств.

– Талли, пусть эти джентльмены пришлют свои визитные карточки, и мой секретарь назначит им время встречи.

– Граф, эти господа осуществляют полицейский надзор и убеждают меня, что должны немедленно поговорить с вами.

Подумав, граф согласился.

– Не представляю, что им может понадобиться от меня, но проводите их сюда. Я уделю им десять минут.

У Блэйка в душе зародилось пренеприятнейшее подозрение. Через несколько минут в библиотеку вошли два джентльмена в черном. Оба нервно сжимали в руках котелки. Граф сделал пару шагов вперед, чтобы обменяться с ними рукопожатиями. Вошедшие оказались инспекторами Ховардом и Адамсом.

– Сэр, простите нас за вторжение, – извинился Ховард. Он переводил взгляд с графа на сыновей и обратно. – Мы не можем откладывать в долгий ящик расследование убийства.

Убийство… Внутри у Блэйка все сжалось.

– Что за убийство вы расследуете? – спросил он.

– Убийство сэра Томаса Гудвина, – ответил инспектор. – Нам подали прошение о проведении расследования. Наша работа носит предварительный характер. Мы собираем показания очевидцев чтобы, выяснить, необходимо ли продолжать расследование. – Мы еще не решили, целесообразно ли подвергать тело эксгумации, – добавил инспектор Ховард. – Если в теле или на теле обнаружатся признаки насильственной смерти, мы с неизбежностью начнем судебное разбирательство.

– Разве у кого-нибудь может вызвать сомнение тот факт, что сэр Томас, семидесятилетний старик, умер своей смертью?

– Пока мы придерживаемся именно этой версии, но леди Фелдстоун, дочь покойного, убеждена, что ее отца отравили, – пояснил инспектор Адамс.

– Что же тогда удерживает вас от эксгумации тела? Какое значение имеют наши показания? – начал петушиться Блэйк.

– Эксгумация – тяжелое и неприятное дело. Мы стараемся не беспокоить мертвых без особых на то причин. Вы не будете возражать, если мы зададим вам несколько вопросов по поводу вечера, предшествовавшего смерти сэра Томаса?

Блэйк начал было объяснять инспекторам, что случилось в день смерти старика, но отец сделал ему знак не нервничать.

– Джентльмены, ни я, ни мои сыновья в тот вечер сэра Томаса не видели. Мы видели его накануне, когда он нанес нам визит, чтобы представить свою молодую жену.

– Нам это известно, – важно сказал сэр Адамc. – Как чувствовал себя сэр Томас?

– Честно говоря, – отозвался граф, – он приехал совсем разбитым. Мне сразу же пришла в голову мысль, что недолго ему осталось находиться среди живых.

– Вы могли бы подтвердить это перед присяжными?

– Ну конечно.

– А вы, господа?

– Я хотел бы выразить наше общее с братом мнение, – начал Джон, положив руку на плечо Блэйка. Последний с трудом сохранял спокойствие. – Мы оба подтверждаем, что сэр Томас чувствовал себя скверно, и готовы поклясться в этом на Библии.

Инспектор Ховард делал пометки в маленькой книжечке в кожаном переплете.

– А что его жена? Не заметили ли вы каких-либо странностей в ее поведении?

– Ну конечно нет, – не сдержался Блэйк.

– Как она себя вела?

– Супруга сэра Томаса немного нервничала. Она была слегка смущена процедурой представления.

– Что вы имеете в виду? Конкретно – что? – прицепился к словам графа Адамс.

– Она была взволнованна. Объясняется это очень просто. Она молода и не привыкла к той жизни, которую ведем мы. Она нервничала так сильно, что чуть не разбила безделушки моей жены.

– Следовательно, она нервничала, – повторил Адамс.

– Из этого вовсе не следует, что эта женщина убила своего мужа! – взорвался Блэйк.

Инспектор Ховард оторвался от своих записей:

– Нам бы хотелось получить показания у прислуги Хардинг-Холла. Вы не возражаете, граф?

Граф кивнул, и инициативу взял на себя Адамс.

– Смерть сэра Томаса произошла вечером того дня, когда в Хардинг-Холле давали званый обед. Доктор Крумб выписал сэру Томасу болеутоляющее, которое действовало еще и как снотворное. Нам хотелось бы знать, как вела себя леди Гудвин на обеде?

В библиотеке воцарилось молчание. Блэйк отошел к окну и повернулся к присутствующим спиной.

– Итак? – напомнил о заданном вопросе Адамс.

– Как я уже говорил, она была несколько взволнованна, – подтвердил граф.

Граф всегда говорил правду, и только правду, и укорять его за это Блэйк не мог.

– В чем проявлялась нервозность леди Гудвин? – настоятельно требовал ответа Адамс.

Граф последовательно отвечал на все вопросы инспекторов. Блэйк все глубже проникался мыслью, что полиция примет решение эксгумировать тело. А что, если оно сохранило остатки яда, если он там был? Виолетта ни словом не опровергла обвинение Джоанны Фелдстоун. Неужели накануне смерти мужа она действительно купила яд? Блэйк надеялся, что нет.

Допрос подошел к концу. Инспекторы пожали руки графу и его сыновьям. Блэйк не удержался и спросил:

– И что же вы собираетесь предпринять? Инспектор Адамс откашлялся:

– Видите ли, мы не можем разглашать тайну следствия. – Взгляд его скользил от Блэйка к графу. – Кроме того, мы еще не решили окончательно…

Тогда Блэйк изменил тактику. Он приветливо улыбнулся и сказал:

– Сделайте мне одолжение, скажите, пожалуйста, что вы делаете в подобных случаях?

Адамс вздохнул:

– Сэр, я могу ответить вам действительно в качестве личного одолжения и в надежде на то, что за пределы этих четырех стен мои слова не проникнут. Нам кажется, что необходимо провести эксгумацию тела покойного сэра Томаса.

– Но почему? – расстроился Блэйк.

– Потому что аптекарь, у которого леди Гудвин купила яд, свидетельствует, что этой порции с избытком хватило бы на то, чтобы умертвить дюжину здоровенных крыс.

Блэйку едва не стало дурно.

– Дюжина крыс или один немощный старик, – сунув руки в карманы, произнес Адамс.

Виолетте хотелось забыть свой первый бал в Хар-динг-Хаусе. Стоя на пороге танцевального зала в Ру-дерфорд-Хаусе, она изрядно нервничала. У нее даже ладошки стали влажными.

Правда, Катарина очень хвалила ее за успехи в танцах. Виолетта и сама чувствовала, что танцует неплохо. Весь вечер у лорда Пирса она была нарасхват. Молодые джентльмены то и дело предлагали ей прогуляться с ними по парку или покататься в экипаже. Виолетта была в восторге от праздника. Радость ее омрачалась только тем, что Блэйк пренебрег приглашением и не приехал на праздник. Девушка отчаянно надеялась на то, в Рудерфорд-Хаус Блэйк пожалует непременно.

Виолетта с порога окинула зал. К счастью, ей удалось найти глазами одетую в зеленое платье Катарину, которая оживленно беседовала с Джоном. Какую превосходную пару составляют ее приятели, оба молодые, веселые, златокудрые!

Блэйка ей разыскать не удалось. Надеясь справиться с волнением, девушка сделала несколько мелких шажков в зал. Места для танцев здесь было больше, чем даже в Хардинг-Хаусе. Виолетта направилась к Джону и Катарине. Взгляды большинства присутствующих были прикованы к ней. Виолетта шла глядя в пол. Она опасалась стать объектом для сплетен.

Девушка присоединилась к своим молодым друзьям, и все трое обменялись теплыми приветствиями.

– Сегодня вы выглядите даже более привлекательной, чем у Пирса, – сделал ей комплимент Джон.

Виолетта улыбнулась, смущенная похвалой, и заметила Фэрроу.

– Вы и в самом деле выглядите потрясающе, – поддержала Джона Катарина. – Я горжусь вами.

Выдавив из себя слова благодарности, Виолетта вся сжалась: в поле ее зрения появился Блэйк. Судьба подарила ей шанс удивить возлюбленного чудесным превращением гадкого утенка в белоснежного лебедя.

Заметив Виолетту, Блэйк повернулся к ней спиной и принялся весело беседовать со своими приятелями.

Виолетта была сражена наповал.

– Дорогая моя, – утешила ее Катарина, – он просто выработал новую стратегию поведения.

– Скажите, а это не леди Кантвелл? – испуганно спросила Виолетта и тут же поняла, что могла бы не задавать глупых вопросов. Она ясно видела, что рука прекрасной дамы возлежит на локте ее возлюбленного. Правда, рядом с леди Кантвелл находился седовласый джентльмен. Больше Блэйк не смотрел в сторону Виолетты.

– Да, конечно, – подтвердила Катарина. – А рядом с ней находится ее супруг, лорд Кантвелл.

В напрасной надежде разобраться в чувствах леди Кантвелл Виолетта вглядывалась в лицо соперницы.

– Скажите, она что… влюблена в Блэйка? Джон и Катарина переглянулись.

– Это было очень давно.

– Как давно? – не унималась Виолетта.

– Лет восемь назад, а то и больше.

– Не понимаю… – пробормотала девушка. Блэйк оставил чету Кантвеллов и направился поболтать с Домом Сент-Джорджем.

Катарина вздохнула. В ее вздохе было столько скорби, что Виолетта повернула голову и взглянула на женщину, которая неожиданно стала ее лучшим другом, почти таким же близким, как Ральф.

– Вы все равно узнаете эту историю, поэтому лучше ее расскажу я. Прежде чем выйти за Кантвелла, Габриэлла была вдовой. Она стала леди Кантвелл, прежде отказав Блэйку. Виолетта, они действительно очень нежно относились друг к другу, но это было очень давно.

– Но… он и теперь утверждает, что не хочет ни на ком жениться.

– Одиночество – это состояние его души, леди Виолетта, – пояснил Джон. – Когда он сделал предложение Габриэлле, ему едва минуло восемнадцать.

Виолетта была убита. Она смахнула с ресниц слезинку. Наконец-то все стало на свои места. Восемь лет назад на террасе Хардинг-Хауса с Блэйком танцевала Габриэлла. Виолетта так остро помнила их нежные объятия, словно это произошло вчера.

– Виолетта, не думайте о прошлом. Мне прекрасно известно, что Блэйк увлечен вами, – сказала Катарина.

– Мне так не кажется. Я готова сдаться и оставить все попытки овладеть его сердцем.

– Если вы действительно любите Блэйка, вам надо сражаться за него! – с пафосом воскликнула Катарина.

Виолетта резко повернулась к верной подруге:

– Сражаться за него?! Разве не вы объясняли мне, что настоящие леди не дерутся?

Джон даже прищелкнул языком.

– Я вовсе не имела в виду кулачный бой. Я имела в виду, что вам пора переходить к уловке, хорошо описанной в любовных романах. Заставьте его ревновать вас. Это не составит труда. Пусть в вашей бальной книжечке все танцы будут расписаны. Флиртуйте отчаянно. Ведите себя, будто вы увлечены каждым мужчиной, с которым вам довелось танцевать. Ведите себя так, словно вас не интересует, здесь Блэйк или нет. Не сомневаюсь, что вы очень скоро добьетесь успеха.

Виолетта бросила взгляд на Блэйка. Он беседовал с двумя не известными ей пожилыми джентльменами. Потом она отыскала взглядом леди Габриэллу Кантвелл. Сделать это было нетрудно: златоглавая женщина в платье цвета бронзы притягивала к себе взгляды окружающих.

Виолетта чувствовала себя очень неуверенно, но это не помешало ей сказать:

– Хорошо, я это сделаю.

Блэйк, потягивая шампанское, исподлобья смотрел на танцующих. За последний час Виолетта сменила дюжину партнеров, она не только танцевала, но и отчаянно флиртовала. Она шутила и кокетничала со всеми подряд, даже с восьмидесятилетним лордом Пакстоном и двадцатилетним юнцом лордом Лофтоном. В этой блестящей светской красавице невозможно было узнать провинциальную барышню, какой Виолетта была едва ли не месяц назад. Уроки Катарины явно шли ей на пользу. В своем серебристом бальном платье она была более чем элегантна. Поклонники окружили ее едва ли не с первой минуты появления на балу.

Но неужели она надеется, что эти уловки заставят его ревновать? ? ?

Желая ответить себе «нет», Блэйк растерянно прервал поток мыслей: одно дело двадцати – и восьмидесятилетние кавалеры, но сейчас… в танцевальный круг Виолетту ввел под руку лорд Фэрроу. Виолетта, казалось, была полностью поглощена его рассказом. Фэрроу гипнотизировал ее. Это и понятно: Роберт богат и хорош собой, женщины гроздьями виснут на нем. Правда, намерения у Фэрроу не самые благородные, но ведь это его, Блэйка, не касается. Он свое дело сделал, он дважды предупреждал Виолетту.

– Я вполне одобряю ваш выбор, – раздался нежный голос Габриэллы возле самого уха Блэйка. Она поймала его взгляд, направленный на Виолетту, и добавила: – Леди Гудвин понравилась мне еще во время нашей первой встречи на балу у вашей матушки.

– Одобрять здесь нечего, – оборвал ее Блэйк.

– Ах, Блэйк, ваши чувства столь очевидны… по крайней мере мне не составляет труда о них догадаться.

Блэйк долго и пристально смотрел на Габриэллу, вспоминая теплоту, нежность и любовь, связывавшую их.

– Вы всегда знали меня лучше прочих, – вымолвил он.

– Да, Блэйк, это так. И я вам скажу: леди Гудвин вам подходит. Она сильная, честная и… настоящая.

Блэйк уже не смотрел на Габриэллу, он ел глазами Виолетту, которая кружилась в танце с Фэрроу.

– Я не хочу бороться с трудностями, – сказал Блэйк.

– Тогда вы потеряете эту женщину, а я буду чувствовать вину, – ядовито сказала Габриэлла. – Блэйк, я до сих пор не могу простить себе, что обидела вас. Я сожалею, что струсила.

– Я знаю. – И он коснулся рукой ее обнаженного плеча.

Габриэлла улыбнулась и поцеловала Блэйка в щеку.

– Жизнь принадлежит храбрым. Я была трусихой. А эта женщина смела.

– Да, она храбрец, – неожиданно для себя подтвердил Блэйк, следя глазами за Виолеттой.

Он повернулся к своей бывшей приятельнице, но Габриэллы рядом уже не было.