Текст книги "Самозванка"

Глава 31

Несмотря на снегопад и полное отсутствие посетителей, кафе и рестораны были открыты. Виолетта и лорд Фэрроу сидели друг против друга за маленьким, покрытым белой накрахмаленной скатертью квадратным столом, в центре которого стояла вазочка с засохшими цветами, перевязанными голубой ленточкой.

Фэрроу заказал бутылку красного вина, по порции цыпленка-фрикассе, булку и масло.

Виолетта все еще продолжала удивляться появлению лорда Фэрроу в Париже. Она не могла поверить, что он приехал во Францию специально, чтобы разыскать ее.

– Вы прекрасны, как всегда, – ворковал Фэрроу. – Впрочем, нет, вы стали еще прекраснее. Я часто думал о вас.

– Вы так добры, – напряженно ответила Виолетта.

– Нет, я просто говорю правду.

Фэрроу был привлекательным молодым человеком, полным внутренней силы и решительности. Он странным образом напомнил ей о Блэйке.

– Виолетта, я хотел бы вас спросить кое о чем.

– Да, конечно.

– Почему вы покинули Лондон? Всего за несколько дней до процесса?

– Если вы спрашиваете об убийстве, то я сэра Томаса не убивала. – Она с трудом выдержала всепроникающий взгляд собеседника. – Я должна была уехать из Англии. Но это не имеет никакого отношения к процессу.

– Понятно… – протянул Фэрроу. – Значит, Блэйк…

Она кивнула:

– Возможно, все к лучшему. Я очень рад видеть вас, Виолетта.

– Сэр, – перешла в оборону молодая красавица. – Несомненно, вас привели в Париж дела…

– Не могли бы вы называть меня по имени – Роберт?

– Мне кажется, это неприлично, – покраснела Виолетта.

– Потому что формально вы остаетесь женой Блэйка? Он уже начал хлопотать о разводе.

– Откуда вы знаете, сэ… Роберт?

– Виолетта, всем в Лондоне известно, что Блэйк начал бракоразводный процесс.

Виолетта почувствовала, как в сердце заползает холод. Почему это известие так ранило ее?

Фэрроу обошел вокруг стола и взял ее руки в свои.

– Вы избавитесь от тягостного для вас брака, Виолетта, я в этом уверен.

– Я сомневаюсь в том, что мне когда-нибудь удастся избавиться от любви к Блэйку.

– Как вы жестоки, – пробормотал Фэрроу и сделал глоток вина. – Виолетта, вовсе не дела привели меня в Париж. В Париж я приехал ради вас. Я уверен, что Блэйк сохранил расположение к вам. Но я мужчина, и я был потрясен, впервые увидев вас. И я не сожалею о том, что вы разводитесь с Блэйком. Я торжествую.

Он выразился очень ясно. Виолетта не нашлась, что ответить.

Официант принес два дымящихся блюда с цыплятами, обрамленными кусочками помидоров и зеленью. Фэрроу поблагодарил официанта, но даже не притронулся к кушанью.

– Я надеюсь провести в Париже зиму и часть весны и собираюсь снять здесь небольшой домик.

Виолетта не шелохнулась.

– Обещаю, что не буду преследовать вас. Я понимаю, что вы должны оправиться от прошлого. Я буду рад, если вы иногда не откажетесь пообедать со мной, составить мне компанию в театре и покатаетесь со мной в коляске, если погода позволит. Не отказывайте мне, Виолетта. Я не перенесу вашего отказа.

Виолетта провела языком по губам. Как изменился этот мужчина! Он стал серьезным, и у нее появилось стойкое предчувствие, что он прибыл в Париж, надеясь не на легкомысленную связь с ней, а видя в ней возможную спутницу жизни. Она хотела отказать ему, объяснив, что сердце ее навеки принадлежит другому. Вместо этого Виолетта произнесла:

– Я буду рада принять ваши приглашения, Роберт.

Глаза его вспыхнули искренней радостью. Виолетта не смогла ответить ему счастливой улыбкой – она все время думала о Блэйке.

За окном ресторана кружила метель и завывал ветер.

Виолетта добралась до дома, а метель продолжала бушевать с прежней силой. Ральф работал на фабрике сварщиком. Хозяина вовсе не беспокоило то, что рабочие могут замерзнуть и заболеть, и фабрика работала без скидок на погоду. Ральф уходил на фабрику еще до рассвета, поэтому возвращался значительно раньше Виолетты. Соседи были уверены, что Виолетта и Ральф брат и сестра. Молодая женщина взяла за правило не откровенничать с посторонними.

Ральф с нетерпением дожидался Виолетты. Когда она наконец доползла до третьего этажа, дверь распахнулась так быстро, что она оторопела.

– Где ты была? – закричал Ральф. – Только не говори, что мадам Лангдок до сих пор не закрыла магазин.

Виолетта вошла в квартирку. Несколько окон гостиной выходили на север, поэтому в комнате было светло всегда, даже в зимний морозный день. Мебель была обтянута материей красно-лиловых тонов, выцветший туркестанский ковер некогда блистал золотом. Когда беглецы сняли эту квартирку, она была полупустой, но Виолетта накупила безделушек, украсила комнату, и помещение обрело жилой и уютный вид. Комната Ральфа находилась в другом конце квартирки.

– Мы немного поработали, – объяснила Виолетта, снимая запорошенное снегом пальто. Говорить о визите лорда Фэрроу она не считала необходимым.

– Я принес на ужин немного говяжьей вырезки, – бросил Ральф, внимательно оглядывая молодую женщину. – Еще у нас есть свежий хлеб и бутылочка бургундского.

Виолетта не была голодна, но рассказывать Ральфу о том, что она была в ресторане, не хотелось. Она не ответила, и молодой человек, заподозрив неладное, отправился следом за ней в ее комнату.

– Что случилось? – настороженно спросил он. Виолетта села на кровать поверх покрывала и принялась снимать ботинки. Ноги замерзли и промокли.

– Ты так печальна! Я ненавижу, когда ты в таком состоянии! – воскликнул Ральф. – Лучше бы ты никогда не встречала этого выродка!

– Я устала… – прошептала Виолетта. Она почти не сомневалась, что ее друг уже начал беспокоиться.

– Ральф, почему ты так странно смотришь на меня?

– Тебе письмо. Из Лондона.

У Виолетты перехватило дыхание. Ральф вышел из комнаты и вернулся, держа в руках конверт.

– Я не вскрывал его. На обратной стороне адрес. Письмо от Блэйка.

Виолетта впилась ногтями в письмо и прислонилась к стене. Ей было страшно вскрыть конверт. Но голос внутри шепнул: а что если он просит ее вернуться? Виолетта надорвала конверт. Оттуда выпало несколько официальных бумаг. Она внимательно изучила содержимое конверта. Кроме документа, внешне похожего на брачный контракт, в нем не было ничего.

Виолетта развернула первый лист. Сверху стояла дата: 12 декабря минувшего года. Под датой были указаны имена ее и Блэйка. Этот листок она сразу отложила в сторону. Сразу за ним шла страница, помеченная 18 января 1859 года, в правом верхнем углу стояла восковая печать, а на первой строчке значилось: Лорд Теодор Эдвард Блэйк, виконт Невилл, истец… Виолетта отложила и этот листок. Личного письма Блэйка к ней ей обнаружить не удалось.

– Виолетта, что это за бумаги?

Виолетта облизала пересохшие губы. Сердце билось, как гонг, гулко и сильно.

Виолетта принудила себя погрузиться в чтение официальных бумаг и поняла, что первый листок, помеченный 12 декабря, являл собой прошение Блэйка о разводе. В качестве причины развода указывалось бегство жены и ее жестокое отношение к супругу. У Виолетты задрожали руки. Как он мог? Жестокое обращение…

Второй документ, состоящий из сорока или тридцати страниц, подтверждал расторжение брака судом ее величества. Только теперь, 1 февраля, Виолетта узнала, что больше не состоит в браке с Блэйком.

– Он… он развелся со мной… – жалобно пискнула Виолетта.

Ральф вздохнул с видимым облегчением.

– Мне очень жаль, Виолетта… – выдавил он из себя, пытаясь выразить участие. Он присел возле нее на кровать и попытался прижать ее к себе. Виолетта сбросила руку Ральфа со своего плеча, вскочила, как разъяренная кошка, и закричала:

– Что я теперь буду делать?

Потом она закрыла лицо руками и разрыдалась. Ральф нехорошо выругался и сунул руки, сжатые в кулаки, в карманы серых брюк.

– Ральф, я беременна! Я беременна от Блэйка! – рухнула на постель Виолетта.

А Ральф остался стоять с открытым от изумления ртом.

Раньше с ним такого не случалось: теперь Блэйк с большой неохотой возвращался домой. Раньше он любил тишину в доме и обеды в одиночестве, теперь он не любил ни того, ни другого.

Блэйк завершил ужин. Должно быть, еда была вкусной. С уверенностью он не мог этого утверждать, потому что после бегства Виолетты потерял аппетит и разучился чувствовать вкус пищи. Он вернулся в кабинет с намерением поработать, прежде чем настанет необходимость уснуть. Последнее время он спал плохо, несмотря на усталость – чувство, прежде ему незнакомое.

Едва он опустился на стул, как увидел перед собой лежащий на столе конверт. Из Франции. Он постарался уверить себя, что письмо его совершенно не интересует: важная корреспонденция доставлялась ему в банк. Но, черт возьми, с какой стати она пишет ему? Они состоят в разводе уже шесть недель. Он надеялся никогда не встретиться с ней больше.

Блэйк решил не обращать на письмо внимания и тотчас надорвал конверт.

«Дорогой Блэйк!

Я получила документы о разводе и благодарю вас за то, что все» бумажные хлопоты» вы взяли на себя. Я также благодарю вас за содержание, которое вы, как всегда великодушно, назначили мне и которого я не ожидала. Наилучшие пожелания вам и вашей семье.

Виолетта «.

Блэйк прочитал письмо и заглянул внутрь конверта в надежде обнаружить еще что-нибудь. Что это за письмо? Трудно сказать. Общий тон письма был чужим, а подпись удивительно родной. Почему она не поинтересовалась его жизнью? Неужели она думала, что он способен оставить ее вообще без содержания? Он взял на себя обязательство выплачивать ей столько денег, чтобы она могла существовать безбедно вплоть до смерти. Конечно, в том случае, если она снова не выйдет замуж.

Блэйк перечитал письмо. На сей раз он отметил ее отменный почерк. В письме не было ни одной ошибки. Неужели это она сама написала? Без посторонней помощи? Впрочем, его это не интересовало.

Неожиданно для себя Блэйк разорвал письмо пополам, потом еще раз пополам, бросил груду бумажек под стол и направился к заветному шкафчику, чтобы налить себе виски.

В голове вертелась одна мысль:» Черт бы ее побрал!»

Блэйк поднимался по широкой лестнице Хардинг-Хауса, ругая себя напропалую за то, что опять пил почти всю ночь напролет. Было раннее субботнее утро. По традиции, установленной еще в незапамятные времена, по субботам он завтракал со своей семьей. После завтрака он попытается уговорить брата совершить с ним прогулку по городу. После рокового падения Джон стал домоседом.

Джон не выздоравливал, и даже Блэйк начал терять надежду.

– Доброе утро, мама, – поздоровался с графиней Блэйк, целуя ее в щеку.

– Ты опоздал, папа уехал на верховую прогулку, – укорила его графиня.

– Простите, – извинился Блэйк. – Доброе утро, Катарина.

– Блэйк, ты выглядишь усталым, – заметила Катарина.

В это время в столовой появился Талли и попросил графиню спуститься на кухню. Блэйк и Катарина остались одни. Молодой человек положил себе на тарелку тонкий кусочек паштета и, подняв голову, встретил настороженный взгляд Катарины.

– Только, пожалуйста, без нравоучений, – предупредил он.

– Блэйк, мы знакомы с детства, я беспокоюсь о тебе. Ты плохо выглядишь. Ты что, пил?

Блэйк опустил на стол чашечку с черным кофе. – Да.

Катарина встала, обошла вокруг стола и устроилась рядом с Блэйком.

– Ты слишком много пьешь. И не только я это замечаю. Твои родители обеспокоены твоим времяпрепровождением. Джон тоже нервничает. Почему ты занимаешься саморазрушением?

– Не знаю.

– А я думаю, настало время поговорить о Виолетте.

– Я наконец-то получил от нее письмо, – стараясь быть безразличным, сказал Блэйк. – Даже не письмо, а так… две-три строчки.

– Блэйк, я чувствую, что ты ее до сих пор любишь…

– Да, люблю! – взорвался Блэйк. – Но мы разведены, и я не понимаю, зачем ей писать мне, особенно если в письме нет ничего важного.

– Наверное, тебе следует отправиться в Париж и навестить ее.

– Ты что… с ума сошла? Зачем мне это надо? Катарина прикусила губу и повела плечами.

– Блэйк, ты мне так дорог… Я не могу видеть тебя в таком состоянии.

Кто-то кашлянул у них за плечами, и, повернувшись, Блэйк и Катарина увидели Джона, которого двое слуг поддерживали под руки.

– Доброе утро! – стараясь казаться беззаботной, поздоровалась Катарина.

– Мне кажется, я помешал вам, – нахмурился Джон. – Я буду завтракать один, в библиотеке, – отдал он распоряжение слугам.

Катарина вскочила и бросилась за старшим братом, забыв о младшем.

Катарина нашла Джона в библиотеке, погруженным в созерцание природы за окном.

– Джон, это было вовсе не то, о чем ты подумал, – забормотала девушка.

– Катарина, мне жаль, что я прервал обмен нежностями между тобой и моим братом.

– Джон, ты ничего не прервал. Ты не можешь нам помешать.

Он бросил на нее внимательный взгляд и снова отвернулся к окну.

– Джон, что, по-твоему, ты видел? – Она начинала злиться.

– Я знаю, что я видел, дорогая, – цинично улыбнулся Джон. – Ты привлекательная женщина, а Блэйк молодой мужчина, и вовсе не слепец.

– Ты просто сумасшедший! – воскликнула девушка. – Блэйк влюблен в Виолетту.

– Тем более у него много поводов искать утешения у тебя.

– Я с удовольствием утешила бы его, но совсем не так, как ты предполагаешь.

– Почему бы и нет? В конце этого месяца тебе, Катарина, исполняется уже двадцать четыре года. Разве не пора подумать о замужестве?

– Выйти замуж за Блэйка? – округлила глаза Катарина.

– Мой брат – партия просто позавидуешь. Молод, богат, у него золотое сердце. Его сын унаследует земли и титул.

– Джон, мне не нравится ход нашего разговора.

– В том, что я сказал, много смысла. Почему ты отказала дюжине претендентов на твою руку, как не потому, что рассчитывала выйти замуж за Блэйка?

– Ты дурак, – только и вымолвила после долгого молчания Катарина.

– Неужели? – цинично спросил Джон.

– Джон, я… – Катарина осеклась, потому что дама не должна произносить тех слов, которые собиралась сказать девушка. Дама не может предлагать себя мужчине.

– Что?

– Джон, я люблю тебя. Вовсе не Блэйка. И всегда любила только тебя. – Сердце у нее ёкнуло.

Выражение лица Джона осталось прежним. Он не проронил ни звука. Катарина поняла, что она добровольно положила голову на плаху, поскольку с первого дня знакомства с братьями она не сомневалась в том, что настанет день, когда именно Джон станет ее любовником, мужем, другом.

– Смешно, – сказал Джон после долгой паузы. Катарине хотелось плакать навзрыд. Совершенно ясно, что он не испытывает к ней таких же чувств, как она к нему.

– Катарина. – Голос Джона странно дрожал. – Я вовсе не собираюсь жениться. Мне не нужна жена. А Блэйк, в свою очередь, нуждается в вас. Кроме того, – улыбнулся Джон, – я думаю о вас только как о сестре. Вы должны знать правду.

Катарина услышала то ли вздох, то ли стон и поняла, что это она сама исторгла этот трагический звук. Она в отчаянии отвернулась от Джона и бросилась прочь из библиотеки.

Жизнь, казалось, завершилась, не начавшись.

Виолетта стояла у окна и выглядывала из-за тяжелых занавесей на улицу. Она мечтала о том, чтобы он ушел. Еще она хотела, чтобы Ральф сейчас был дома.

Месяц назад Ральф потерял работу, и Виолетта подозревала, что его уволили. Но, несмотря на это, его никогда не было дома. Он ни слова не говорил о том, чем занимается. Виолетта была уверена, что он без толку околачивается с бродягами и пьет по кабакам вино. Единственное, в чем она не сомневалась, так это в том, что он очень несчастлив. Отношения у них стали натянутыми.

На другой стороне улицы, где молодые деревца выбрасывали вверх первые зеленые побеги, прохаживался Фэрроу. Виолетта знала, что он дожидается ее прихода. Когда десять минут назад он постучал в дверь, она не открыла. Должно быть, сперва он посетил магазин мадам Лангдок и, несомненно, удивился тому, что она взяла отгул. Мадам Лангдок никогда бы не сказала Фэрроу правду, даже несмотря на свою искреннюю к нему симпатию.

Виолетта не хотела встречаться с Фэрроу, хотя ей было бы жаль лишиться общения с ним. Фэрроу неистово ухаживал за ней, приглашал ее в рестораны, на прогулки, в театры и музеи. Виолетта постепенно влюбилась в высокое искусство и стала очень нежно относиться к Фэрроу.

Молодая женщина чувствовала себя очень одиноко, несмотря на новую жизнь, зародившуюся в ней и стремительно развивающуюся, вопреки всем превратностям судьбы. К чему ей избегать общества знатного богатого, привлекательного молодого человека, который ухаживал за ней как за настоящей леди, хотя прекрасно был осведомлен о ее происхождении?!

Но на прошлой неделе Виолетта приняла твердое решение больше с Фэрроу не встречаться. На прошлой неделе она и мадам договорились о том, что Виолетта не будет работать вплоть до рождения ребенка и несколько месяцев спустя. Ребенок должен появиться на свет в конце лета. Мадам полагала, что богатые клиенты магазины не должны видеть работающей беременную женщину. Особое значение имело то, что Виолетта больше не носила обручальное кольцо.

Одного взгляда на молодую женщину было достаточно, чтобы понять, что она в положении.

Виолетта почувствовала неожиданный укол в сердце. Боль носила не физический, а душевный характер. Как только она начинала думать о малыше, она сразу же вспоминала о Блэйке. Неужели радость в ее жизни будет постоянно сопровождаться печалью?

Виолетта замерла в напряженном ожидании. Фэрроу резко обернулся и увидел в окне ее силуэт. Она остро нуждалась в друге, но Фэрроу слишком часто ездил в Англию и возвращался обратно: Виолетта опасалась, что о ее ребенке может узнать Блэйк.

Раздался нетерпеливый стук в дверь.

– Виолетта, я заметил вас с улицы. Вы что, нездоровы? Пожалуйста, позвольте мне войти.

Виолетта не отвечала.

– Виолетта!!! – раздался из-за двери требовательный голос Фэрроу.

Молодой женщине очень хотелось, чтобы кто-то разделил ее одиночество, но она опасалась, что Фэрроу заметит ее положение и больше не захочет поддерживать с ней отношения. Пока Виолетта колебалась, Фэрроу поднял страшный шум на лестничной клетке. Он слишком громко принялся стучать в дверь и звать ее, и женщина испугалась, что это обеспокоит ее соседей. Она поспешно сняла с вешалки длинную, широкую шерстяную шаль и накинула себе на плечи.

– Входите, – отворила она дверь.

Фэрроу не вошел, а влетел в ее квартирку и набросился на нее с обвинениями.

– Зачем вы пытались сделать вид, что вас нет дома? Вы что… спали? Вы что… заболели?

– Да, – подтвердила Виолетта, – я спала. У меня немного поднялась температура.

– Я не видел вас уже две недели. Вы избегаете меня. Почему?

Виолетта была не готова к такому натиску.

– Я была занята.

– Не верю. Я думаю, вы больше не хотите меня видеть. Это так? Что я сделал, чем заслужил ваше недовольство?

– Это не вы, это я, – опустив глаза ответила женщина.

– Вас что-то огорчает, – заглянул ей прямо в глаза Фэрроу и потянулся, чтобы поймать ее руки и поцеловать их.

Он неловко повернулся, и шаль медленно соскользнула на пол.

– Простите, – пробормотал Фэрроу, и взгляд его наткнулся на ее округлившийся живот и располневшие груди. Фэрроу замер с открытым ртом. – О Боже, вы беременны… – протянул он.

– Да, я жду ребенка от Блэйка. – По лицу Виолетты катились слезы.

– А он знает об этом? – спросил Фэрроу.

– Нет. – Виолетта смахнула слезы. – И вам не следует сообщать ему об этом. Он не должен знать ничего.

– Так не следует поступать, – сказал Фэрроу.

– А мне все равно, – разрыдалась Виолетта. – Если я сообщу ему о рождении ребенка, он приедет и отберет у меня малыша.

– Да, но если родится мальчик, он должен стать наследником Блэйка и всей семьи.

– Мой ребенок будет считаться наследником только до тех пор, пока у Блэйка не родится законный сын. И почему вы взяли его сторону? Неужели вы хотите сообщить о моем ребенке Блэйку?

– Я вовсе не на его стороне. Это и невозможно, потому что я люблю вас. Я мужчина, у которого еще нет наследника. Я могу только вообразить себе, как бы я поступил на месте Блэйка, узнай я, что у меня родился сын.

– Так вы намерены сообщить ему об этом? – в упор спросила Виолетта.

– Не знаю, – сознался Фэрроу.

Глава 32

Фэрроу с трудом уговорил Виолетту пройтись по улице до ресторанчика. Виолетта захватила с собой шаль, надеясь скрыть свое положение от посторонних глаз. Фэрроу до сих пор не оправился от шока. Что следует делать мужчине, влюбленному в женщину, беременную от другого мужчины?

Они вошли в маленький ресторанчик. Владелец его с улыбкой проводил их к столику возле окна, откуда открывался прелестный вид на купол старой церкви, усыпанный голубями. Фэрроу сделал заказ и принялся исподволь наблюдать за Виолеттой. Она покраснела и отвернулась.

Следует ли ему сообщить Блэйку о наследнике? Но в таком случае он потеряет Виолетту. Что делать он не знал.

– Виолетта? Каковы ваши планы на ближайшее время?

– Вы имеете в виду – после рождения ребенка? Фэрроу кивнул:

– Вы будете нуждаться в деньгах. Я хотел бы помочь вам.

– Очень мило с вашей стороны, – улыбнулась Виолетта. – Но у меня все есть. Блэйк назначил мне содержание. После рождения ребенка я вернусь на работу к мадам Лангдок. Я найму молодую няню, которая согласится ухаживать за моим первенцем.

– Так Блэйк выделил вам содержание, а вы продолжали работать?! – в недоумении переспросил Фэрроу.

– Мне нравится моя работа. Я сразу вижу, какие вещи подойдут даме, а какие ей никогда не следует надевать. – Она улыбнулась. – Должно быть, вам странно это слушать, если учесть, как я сама одеваюсь.

– Почему бы вам самой не ухаживать за малышом?

– Я намереваюсь пробыть дома от четырех до шести месяцев, но, Роберт, мне нравится моя работа!

Фэрроу это было странно слушать. Место женщины – дом.

– Честно говоря, – призналась, покраснев, Виолетта, – в конце следующего года я собираюсь открыть свой собственный магазин.

Фэрроу не верил своим ушам.

– Надеюсь, что дело у меня пойдет. Как вы думаете, я могу взять в банке кредит, чтобы встать на ноги?

– Вы хотите открыть магазин после рождения ребенка?

– Я бы сделала это сейчас, если бы не моя беременность. Я полагаю, мне нужен поручитель, чтобы обратиться в банк.

– Виолетта, а если бы вы снова вышли замуж, вы бы оставили мысль о собственном магазине?

– Почему? – удивилась молодая женщина. – Я вижу, вы не одобряете мой проект.

Фэрроу откинулся на спинку стула. Он не мог себе представить, чтобы его жена держала магазин женского белья.

– Я не одобряю и не могу одобрить. Виолетта, вы превратились в тонкую светскую женщину, которая достойна всех удовольствий мира – собственного дома, прислуги, загородного особняка, шелков, бархата, дорогих украшений. Но продолжать работать, имея денежное содержание от Блэйка? Становиться владелицей магазина? Нет уж, увольте. Раз уж мы заговорили на эти темы, скажите, каковы ваши дальнейшие намерения?

– Вы говорите о моих планах стать хозяйкой магазина?

– Нет, я говорю о том, сколь долго вы собираетесь держать Блэйка в неведении о рождении его собственного ребенка?

– Я не собираюсь сообщать ему, – отвела глаза Виолетта. – Это мой ребенок, а не его.

– Тогда и я никому не скажу об этом, – решил Фэрроу, хотя это решение шло вразрез с его представлениями о чести.

– Вы готовы считаться с моими желаниями?

– У меня нет выбора, ведь я намереваюсь продолжать ухаживать за вами.

– Но что будет потом? После родов?

– Рождение ребенка не повлияет на мои чувства, – твердо сказал Фэрроу.

– Тогда мне очень повезло, – призналась Виолетта.

Фэрроу очень хотелось, чтобы Виолетта сказала правду. Еще ему бы хотелось, чтобы Виолетта не была по-прежнему влюблена в Блэйка.

Стоял теплый майский день. Из клейких почек уже проклюнулись нежные зеленые листочки. По ветвям старых крепких вязов скакали малиновки.

Блэйк, казалось, не заметил наступления весны. Он сидел в своем кабинете в банке, погруженный в изучение финансовых отчетов.

Дверь отворилась, и в щель просунулась голова его молодого помощника.

– Виконт?

– Да?

– Вас хотят видеть ваш батюшка, граф Хардинг, и ваш брат, лорд Фарлей.

Блэйк с удивлением следил за тем, как в кабинет прошествовали его отец и брат.

– Не скрою, я удивлен, – вместо приветствия сказал Блэйк.

– Не сомневаюсь, – важно ответил его отец. – Блэйк, мы бы хотели обсудить с тобой некоторые важные вопросы.

Блэйку решительно не понравилось начало беседы. Что-то пугающее и требующее немедленного решения собрались свалить на него родственники.

– Не испытывайте моего терпения, – попросил младший брат, когда отец и Джон удобно устроились в креслах.

– Блэйк, – начал граф, – твой развод состоялся в январе, нынче уже май. Мне и твоему старшему брату совершенно ясно, что ты не предпринял ни единой попытки найти себе достойную супругу.

Блэйк отказывался верить своим ушам.

– Блэйк, – перешел в наступление Джон, – не пытайся ввести нас в заблуждение. Она оставила тебя шесть месяцев назад. Совершенно ясно, что ты несчастлив. Пора начинать новую жизнь.

– Это моя жизнь, – уточнил Блэйк.

– Блэйк, – вмешался граф, – давай называть вещи своими именами. Через несколько лет мне стукнет семьдесят.

– Я бы не стал называть несколькими годами целое десятилетие, – отпарировал Блэйк.

– Твой брат не сможет выздороветь окончательно. Его обязанности теперь ложатся на тебя. Отныне ты в долгу передо мной, перед матерью, перед своим братом и графством за рождение достойного наследника. Как тебе известно, в этом деле трудно обойтись без жены. Поэтому мы пришли спросить тебя, когда ты вновь намерен жениться?

Блэйк рассердился:

– Честно говоря, я не собирался жениться вновь.

– Но нам нужен наследник, – упрямо твердил граф.

– Блэйк, – не глядя в глаза брату, начал Джон, – я знаю, ты был обижен дважды. Но обязанности надо выполнять, поэтому на сей раз тебе придется отнестись к выбору супруги как умудренному опытом человеку.

Блэйк вышел из-за стола и принялся нервно расхаживать по кабинету. Женитьба не входила в его планы, но он отчетливо осознавал правоту своих родственников.

– Мне нужно время на раздумье и на выбор, – наконец сказал он.

– Признаться, мы с твоим братом хотели бы предложить тебе достойнейшую кандидатуру, – сообщил граф.

– Она будет тебе преданной женой, – добавил Джон.

– Ну, говорите, – глухо произнес Блэйк.

– Это Катарина, – отчеканил отец Блэйка. – Ей давно пора замуж. Я уже побеседовал с ее отцом. Он был бы в восторге, если бы вы соединили свои жизни.

– Катарина? Вы говорите о Катарине Деафильд? – не мог прийти в себе от изумления Блэйк.

– Да, – подтвердил граф. – Она хорошо воспитана, добра, вы знаете друг друга с детства. Она может стать для тебя идеальной женой и идеальной матерью твоим детям. Вашим детям.

Блэйк вспомнил, как они с братом впервые встретились с Катариной. Потом он вспомнил, что на первом своем балу Катарина танцевала свой первый вальс с Джоном. Конечно, теперь Джон прикован к кровати, и ему больше никогда не придется танцевать ни с Катариной, ни с кем-нибудь другим.

– Вы поладите друг с другом, – словно прочитав мысли брата, сказал Джон. – Катарине надо как можно скорее выйти замуж. Если этого не произойдет, она останется старой девой и будет оттеснена на обочину жизни.

– Да, но я отношусь к Катарине как к сестре, – несмело отклонил предложение Блэйк.

– Она тебе не сестра. Так что выкини это из головы.

Блэйк рассвирепел:

– Вы вдвоем пришли ко мне в кабинет поучать меня, на ком и когда мне следует жениться. Вы что, думаете, я стану вести себя как хорошо тренированная гончая?

– Блэйк, мы предложили тебе то, что хорошо для тебя, замечательно для Катарины и отлично для твоей семьи.

– Знаете… мне надо подумать… – Блэйк опустился в кресло.

– Значит, ты не говоришь нам» нет «? – с надеждой спросил граф.

– Отец, я выполню свой долг перед тобой и графством, это я тебе обещаю.

Граф довольно улыбнулся.

– Но женюсь я на Катарине или нет – это решение не одной минуты. – Блэйк взглянул на брата и поймал его настороженный взгляд.

Блэйк медлил, стоя в вестибюле городского дома Деафильдов.

Катарина находилась в своем кабинете. Она сидела за дамским бюро, держа в руках перо, которое так и не опустилось на лист. Взгляд ее был прикован к уголку сада, который можно было наблюдать сквозь большое арочное окно комнаты. Катарина была встревожена и огорчена.

– Леди Катарина, вас хочет видеть виконт Невилл, – объявил дворецкий.

Катарина улыбнулась и, протягивая вперед руки, чтобы обнять Блэйка, направилась ему навстречу.

– Блэйк, дорогой, как я рада тебя видеть!

Блэйк улыбнулся. Катарина была привлекательной девушкой, но не в его вкусе. Он поцеловал ей сперва руку, потом чмокнул в щеку.

– Катарина, дорогая, я не помешал?

– Конечно, нет. Присаживайся. Томсон, будьте добры, принесите нам чаю с печеньем.

– Катарина, я вижу, что тебя что-то тревожит. Скажи мне что. Ты так часто спрашивала у меня о том же самом, что теперь наступила моя очередь.

– Блэйк, мне так одиноко, – пожаловалась Катарина.

Молодой человек весь напружинился. Она сама давала ему шанс приступить к разговору.

– Я всегда мечтала о семье, о детях, о доме. А теперь… все пропало.

– Катарина, после твоего первого выхода в свет ты отказала дюжине достойнейших джентльменов. Почему?

– Я думаю, все это время я ждала своего героя. Рыцаря в сверкающих доспехах. Теперь я поняла, что такой мужчина существует только в мечтах женщины.

– Я не подозревал, что ты столь романтична, Катарина. – Блэйк взял ее руку в свою. Он странным образом вспомнил о Джоне, тоже неисправимом романтике. – Скажи, а мужчина, за которого ты выйдешь замуж, тоже обязан быть героем? Не может ли он быть обыкновенным существом из плоти и крови?

– Я не собираюсь выходить замуж, – неожиданно резко ответила девушка.

– Даже за меня?

В комнате повисло напряженное молчание.

– Кажется, я все испортил, – натянуто улыбнулся Блэйк. – Мне надо жениться, Катарина. Мне пришло в голову, что мы с тобой могли бы поладить. Мы давно друзья. Я уважаю тебя и забочусь о тебе. Можно ли выбрать жену лучше тебя? Я выбираю надежного человека и заботливую мать своим будущим детям.

Катарина поднялась:

– Я не верю своим ушам. Ты хочешь жениться на мне???

Блэйк отогнал от себя образ Виолетты.

– Да, хочу. Я долго обдумывал этот шаг. Катарина почему-то смотрела на него так, будто в это время на голове Блэйка вырастали рога.

– Блэйк, я не могу выйти за тебя замуж, потому что ты влюблен в Виолетту.

– Ерунда, – буркнул Блэйк.

– Все равно я не выйду за тебя – это было бы неправильно.

– Не понимаю.

– Я отношусь к тебе как к брату.

– Я вовсе не брат тебе, дорогая, – улыбнулся Блэйк, вспомнив свой разговор с отцом и Джоном.

– Это непорядочно по отношению к Виолетте. А она была и есть мой друг.

– Мы с Виолеттой разведены. И она не имеет к этому никакого отношения.

– Но она любит тебя! – воскликнула Катарина. Блэйку показалось, что он получил физический удар. Придя в себя, он снова принялся настаивать: