Текст книги "Темное обольщение"

– Ваши историки заблуждаются. Несколько столетий назад эту книгу взял с собой в битву Магистр. А демон попытался ее у него отнять.

– Ну, разумеется, – пробормотала Клэр. История была полна таких перевранных фактов.

– Ты умная женщина, Клэр, – произнес МакНейл, – тебе не нужна мудрость «Катаха».

Клэр вновь вопросительно посмотрела на него.

– Мне нужна сила – вроде той, которой наделены вы. Я также хочу участвовать в борьбе с демонами. Хочу выследить и уничтожить того, кто убил мою мать.

– Извини, красавица, но я не могу наделить тебя такой силой. Это может сделать только сам дьявол.

От его слов Клэр передернуло. МакНейл покосился на нее, а затем захлопнул усыпанную драгоценными камнями обложку, закрыл ее на замок, после чего вернул книгу в раку, которую также замкнул. Мудрость явно превосходила силу, подумала Клэр. Как же ей хотелось, чтобы МакНейл оставил ее одну! Тогда она наверняка сумела бы открыть и раку, и книгу. И хотя прочесть ее она все равно не сумела бы, она могла бы коснуться страниц пальцами и прочесть молитву. Вдруг это наделило бы ее мудростью, столь нужной ей для того, чтобы выследить врага. А может быть, даже мудростью для того, чтобы уничтожить его.

Нет-нет, взламывать замок на священной реликвии не входило в ее планы. Она посмотрела на МакНейла, и в голову ей закралась предательская мысль: может, стоит попробовать соблазнить зеленоглазого горца и незаметно выкрасть у него ключ?

– Ах, красавица, – произнес он с улыбкой, – я был ты только рад, если бы ты меня соблазнила, но ключ тебе ни за что не выкрасть. Сейчас ты находишься под действием чар. Как только ты выйдешь за стены святилища, они развеются. – С этими словами он положил свою огромную ладонь ей на плечо. – Мне нужно поговорить с Малкольмом. Можешь остаться здесь, если хочешь. Мы доверяем тебе.

Клэр кивнула. Его зеленые глаза лучились теплотой и легким лукавством. Он убрал руку с ее плеча и вышел. Клэр вздрогнула. Ее уже посетила предательская мысль, не воспользоваться ли тайком подвернувшейся возможностью? Правда, ей меньше всего хотелось попасть под действие чар «Катаха», но мысли давались ей с трудом. А вот божественная мощь и благодать ощущались все с большей и большей силой.

Клэр решила, что не имеет права зря терять время. Подойдя ближе к раке, она положила руки на украшенный золотом железный сундук. Нет, она непременно выследит и уничтожит демона, который убил ее мать, или если даже не выследит, то, по крайней мере, погибнет в попытке это сделать, наделенная силой и мудростью, а может, и не наделенная.

Но лишняя помощь ей не повредит.

Ее уста не знали молитвы вот уже долгие годы. Когда-то давно она решила, что Богу она со своими проблемами безразлична. Теперь же у нее было такое чувство, что он наверняка откликнется на ее молитву.

В висках пульсировала кровь. Пульсировал и железный ящик под ее ладонью, а материнский кулон, казалось, вот-вот прожжет ей грудь.

– Не потому ли я здесь? – прошептала она. – Я здесь для того, чтобы помочь Магистрам? А если это так, должна ли задействовать свой ум, свои знания? Или же я просто должна взять в руки оружие и ринуться на врага, как это делает Малкольм?

Она сделала глубокий вздох.

– Мне нужна твоя помощь. Помоги мне это сделать. Помоги мне обрести силу, мужество, чтобы вступить в бой со злом. И прошу тебя, защити Эми, Джона и их детей. – Затем она подумала о Малкольме, и сердце учащенно забилось в груди. – Прошу тебя, помоги ему. Помоги ему в его борьбе со злом, помоги ему остаться осиянным твоим светом.

Часовня вокруг нее пошла кругом, словно карусель.

– Фаола, если ты меня слышишь, спасибо тебе, что ты прислала мне Малкольма, – прошептала Клэр дрожащим голосом. Господи, неужели она верит в эту богиню? – Помоги Малкольму и мне. Помоги нам побороть зло, помоги нам одолеть Морэя. – При мысли о том, что Морэй, возможно, тоже сын Фаолы, ее передернуло. – И еще, если тебе нетрудно, помоги мне принимать правильные решения. Я хочу помочь Малкольму, а не навредить ему.

У нее осталась еще одна просьба.

– Мы бы не отказались, если бы ты одарила нас сверхъестественной силой, – выпалила она и, поморщившись, добавила: – Совсем чуть-чуть. Аминь.

Клэр впилась глазами в раку. Та буквально слилась в общий вихрь с часовней. При этом Клэр старалась дышать медленно и размеренно, чтобы сохранить самообладание. Часовня давила на нее всем своим каменным весом. А затем воздух словно стал легче. Клэр ощутила, что рака больше не жжет ей ладонь, а сама она словно воспарила ввысь. Значит, Господь прислушался к ней. Кто знает, может, и богиня тоже.

– Стой!

Клэр втянула голову в плечи и замерла.

– Убери руку от раки! – раздался за ее спиной резкий голос. Сама фраза прозвучала по-французски.

Клэр медленно обернулась. За ее спиной застыл великан-горец, высокий и черноволосый. Глаза его пылали гневом богов, а сам он излучал мощь и опасность. Рука его застыла на рукояти двуручного меча.

Клэр не сомневалась, что он не раздумывая пустит его в ход.

– Отойди в сторону. Клэр повиновалась.

– МакНейл сказал мне, что я могу побыть здесь несколько минут одна. Мне нужно было помолиться.

Глаза его – зеленые, чуть более светлого оттенка, нежели у МакНейла, – расширились.

– Ты – американка.

Клэр искренне удивилась такой осведомленности. Может, он совершал путешествия в ее время? Нет, видно, что ее слова его не успокоили, в глазах по-прежнему читалось подозрение.

– Подойди ближе! – велел он ей, сопроводив просьбу жестом.

Что делать? Клэр вновь повиновалась.

– Я приехала сюда вместе с Малкольмом из Данроха, – сказала она.

Этому горцу на вид было около сорока, а значит, он был старше МакНейла. Взгляд у него был суровый, если не сказать каменный. Не похоже, чтобы он хотя бы раз улыбнулся за всю свою жизнь. По сравнению с ним Малкольм, Ройс и МакНейл казались озорными мальчишками. Прищурившись, горец окинул Клэр придирчивым взглядом с головы до ног, после чего перевел глаза на ее горло. Она спокойно выдержала его взгляд.

– Если тебя и Малкольма действительно связывает дружба и если МакНейл и впрямь позволил тебе побыть здесь одной, что ж, побудь, но помни, что прикасаться к святыне ты не имеешь права.

– Я, пожалуй, пойду.

– Ты из заморской земли, но на тебе шотландский талисман.

Клэр застыла на месте. Машинально она прикоснулась к кулону, – казалось, тот вот-вот прожжет ей кожу. Сначала камень привлек к себе внимание Малкольма, и вот теперь – этого незнакомца.

– Да, он достался мне от матери. А кто ты?

– Я – Железное Сердце, из Лахлана. Других пояснений не последовало.

– Мне пора, – выдавила из себя Клэр. – Думаю, Малкольм уже ищет меня.

– А откуда у твоей матери этот камень?

– Понятия не имею.

– Мне можно взглянуть на него?

Клэр застыла на месте. Она редко снимала с шеи кулон, лишь для того, чтобы начистить до блеска. Не хотелось бы, чтобы чужие руки прикасались к семейной реликвии.

– Леди, – обратился к ней суровый горец, на сей раз с улыбкой. Глаза его лучились теплотой. – Может, мне стоит как следует представиться вам. Я граф Лахлан, старый друг Малкольма. – Голос его тоже смягчился.

Клэр не сомневалась, что он всякий раз прибегал к этой уловке, когда хотел затащить к себе в постель очередную красотку.

– А я Клэр. Леди Клэр Кэмден, – произнесла она, и ей тотчас стало легче на душе.

Не сводя с нее глаз, горец кивнул:

– У моего брата когда-то был точно такой камень. А потом его украли. Мне почему-то кажется, что именно его ты носишь на шее.

Взгляд его сделался еще более пристальным. Клэр стояла как громом пораженная, не в силах отвести глаз.

– И мне бы хотелось посмотреть на него вблизи, – продолжал Лахлан, буравя ее взглядом. – Думаю, ты не будешь против, Клэр Кэмден, если я попрошу тебя снять его и дать мне?

Действительно, с какой стати ей быть против? – задалась она про себя вопросом. Она нащупала пальцами застежку, расстегнула и протянула кулон Лахлану.

Как только кулон перешел к нему в руки, туман рассеялся. Клэр тотчас поняла, что находилась под действием чар, и даже потрясла головой, чтобы поскорее их разогнать. Боже, она только что отдала семейную реликвию какому-то средневековому горцу! Лахлан обладал даром погружать людей в транс – дар куда более сильный, чем тот, которым обладал Малкольм. Она была не в состоянии осознать, о чем он ее просит, до того самого момента, пока он не отвернулся! Потрясенная до глубины души, Клэр прикусила губу. Лахлан с грустной улыбкой протянул ей кулон. Взгляд его смягчился.

– Нет, у моего брата был другой камень. И было бы чудом, если бы этот оказался тем самым, – говорил он вроде бы шутя, но в глазах застыл вопрос.

Стараясь не смотреть ему в глаза, Клэр вновь застегнула кулон на шее.

– Малкольм ищет меня, – твердо произнесла она, стараясь поскорее избавиться от общества сурового горца. Уж слишком сильны его чары. А что, если демоны наделены столь же недюжинной силой? В таком случае ей следует постоянно быть начеку. Расслабляться нельзя даже на миг.

– С удовольствием провожу тебя к нему, – ответил Железное Сердце.

– Если страница из «Кладиха» у Эйдана, вот увидите, он сам принесет ее сюда, – произнес МакНейл.

Они с Малкольмом прогуливались по саду, где никто – даже другой Магистр – не мог подслушать их разговор.

– А я не стал бы ручаться, – ответил Малкольм. – Не лучше ли прямо сейчас отправиться в Оу?

– Нет, давай лучше дадим Эйдану возможность добровольно уступить нам страницу, – мягко возразил МакНейл. Правда, за этой мягкостью скрывался приказ, и они оба это знали.

– И сколько раз ты готов дать ему такую возможность, прежде чем убедишься, что он носит в душе не меньшее зло, что Морэй?

– Ты так считаешь?

Малкольм напрягся. Правда заключалась в том, что он не знал, что ему думать про Волка из Оу. В свое время Эйдан дал обет строго следовать заповедям Кодекса, однако нередко пренебрегал его приказами, предпочитая им свои честолюбивые планы. Хотя отец, Морэй, дал ему замок Оу, чем пытался упрочить связь между собой и своим бунтарем-сыном, Эйдан поступил по-своему, женившись на наследнице обширных земель, чем упрочил свое положение. Было непонятно, поддерживает он Морэя или нет. Жена его несколько месяцев назад умерла в родах, малютка-сын остался жить. Эйдан каким-то чудом убедил короля оставить за ним титул его покойной супруги, хотя тот по идее должен был перейти к его сыну. Теперь Эйдан был графом Лисмором.

В чем, однако, Малкольм был уверен, так это в том, что Эйдану доверия нет.

– При желании Эйдан может привезти тебе страницу, сопровождаемый мной, или же передать ее через меня. Так или иначе, но страницу ты получишь, – произнес Малкольм. И таковы были его намерения – он уже предвкушал предстоящую стычку.

– Вижу, ты до сих пор точишь на него зуб. А когда ты заговоришь о том, о чем ты хотел бы поговорить, – об этой прекрасной женщине?

МакНейл улыбнулся заговорщицкой улыбкой.

Малкольм тотчас ощутил прилив крови. Он был не в силах сдерживать себя – ни мысли, ни желание, ни огонь в чреслах. А через несколько часов наступит ночь…

– Я знаю, о чем бы ты хотел спросить меня, Малкольм, – с усмешкой произнес МакНейл.

Малкольм одарил его колючим взглядом.

– Тебе будет весело, если я положу ее к себе в постель, а на заре она уже будет мертва?

Улыбки МакНейла как не бывало.

– После Уркухарта ты еще ни разу не согрешил. Так почему ты считаешь, что сегодня непременно должен это сделать? Да, однажды ты изведал греховного наслаждения, но я уверен, что ты способен подавить в себе желание изведать его вновь.

Малкольм почувствовал, что краснеет.

– Боюсь, что моя похоть греховна, – ответил он, – ибо я хочу эту женщину больше, чем когда-либо хотел других женщин. И я боюсь, что, как только в нее войду, мне захочется изведать не только ее тела.

– В таком случае ты должен бороться с искусом, – сухо ответил МакНейл. – Разве не так?

– Гляжу, тебе доставляет удовольствие смотреть на мои страдания!

– Ты прав! Поди переспи с горничной, глядишь, полегчает!

– Мне никто не нужен! И я знаю, МакНейл, что ты в состоянии помочь мне!

Малкольм был зол. Зол на себя, зол на МакНейла. Зол так, что был готов ввязаться с приятелем в драку, однако нашел в себе силы унять злость.

– Ты отказываешь мне лишь потому, что я в свое время отказал тебе!

МакНейл сделал невинное лицо.

– Разве мы когда-то дрались из-за женщины? Малкольм смерил его взглядом.

– Я не стану с тобой драться, – произнес он, и в голосе его послышалась угроза. – Потому что она моя.

МакНейл вздохнул, хотя глаза его по-прежнему светились лукавством.

– Ты молод и горяч. Я же и вспомнить такие дни не могу. Какой силой я, по-твоему, обладаю?

– Силой забрать у меня мою силу, пусть даже всего на один день или ночь. Найти и пустить в ход чары.

МакНейл лукаво усмехнулся.

– А я смотрю, ты парень не жадный! – Он расхохотался. – Ты лучше попроси меня по-хорошему. Кстати, часа тебе хватит?

Малкольм отказывался поверить собственным ушам. МакНейл согласен забрать его способность отнимать чужую жизнь всего на один час? Он что, с ума сошел? Это ведь даже хуже, чем вообще ничего у него не забирать. Уж лучше он будет избегать ее и дальше, нежели проведет с ней в постели всего один жалкий час!

– Ты нарочно надо мной издеваешься?

Лицо МакНейла сделалось серьезным.

– Малкольм, я вижу, как ты страдаешь, страдаешь, как зеленый мальчишка. Да, я могу забрать у тебя силу, но только не на сутки. Или ты с ума сошел? Или она украла у тебя мозги? Ты ведь останешься беззащитен против Сибиллы, я уже не говорю про Морэя. Стоит ему почувствовать твою слабину, понять, что ты беззащитен, как он тотчас попытается избавиться от тебя!

– Часа мне не хватит. Да и терпение мое на исходе.

Боже, еще ни разу им не владело столь страстное желание! Как он хотел подмять ее под себя, отведать вкус этих губ, кожи, женского естества, проникнуть как можно глубже в нее, в эту влажную, упругую плоть, и провести, погрузившись в нее, всю ночь. Он хотел, чтобы она кончила сотню раз. Мысленным взором он уже видел их вместе. И ее желание было под стать его собственному, на ласки она отвечала бы ласками, на оргазм – оргазмом. Что-то подсказывало ему, что так и будет.

– Твои чары нужны мне прямо сейчас! – произнес он, заливаясь краской.

Когда же они сполна насладятся друг другом, она уснет в его объятиях до самого рассвета. И, может статься, она поведает ему еще больше о том мире, откуда пришла к нему.

А может, они просто поговорят о каких-то пустяках, словно мир со всей его тяжестью, что давит ему на плечи, просто не существует. Возможно, она объяснит ему, почему в ее времени одежда состоит из лоскутков и веревочек. Малкольм улыбнулся при этой мысли.

– Смотрю, ты начинаешь терять голову из-за этой красотки. Осторожней. Я бы советовал тебе хорошенько подумать о том, чем это может для тебя кончиться, – укоризненно произнес МакНейл, вторгаясь в его мысли.

Значит, наглец, подслушивал. В том, что касалось женщин, Малкольма трудно было назвать джентльменом, его интерес к ним не отличался возвышенностью. Он защищал тех, кого должен был защищать, тех же, кто возбуждал в нем похоть, соблазнял. В его отношениях со слабым полом дело еще ни разу не доходило до нежных объятий и душевных разговоров.

– Не вздумай увлекаться этой женщиной. Ее используют против тебя. Из-за нее ты утратишь силу.

– Я не собираюсь этого делать, – ответил Малкольм, хотя слова эти дались ему нелегко. – Ты сказал Клэр, что она должна вернуться в свое время?

Малкольм старался не допустить МакНейла в свои мысли. Странно, но ему меньше всего хотелось, чтобы те стали достоянием его старшего друга.

– Сказал, – ответил МакНейл и пристально посмотрел на него. – Может, тебе стоит избегать той дороги.

– Это какой такой дороги? – уточнил Малкольм, сжимая кулаки.

МакНейл был наделен даром предвидения. Иногда этот дар отказывался повиноваться ему, но если повиновался, то ни разу не подводил. Как бы ни защищал ее Малкольм, какие ласки ни дарил ей в постели, в конце концов она оставит его. Ему с трудом в это верилось.

– Забудь про то, что у тебя между ног! – произнес МакНейл, давясь от смеха. Ибо какой Магистр мог об этом забыть?

Малкольм же подумал о том, а не пустить ли ему в ход кулаки, чтобы МакНейлу сделалось не до смеха.

– Какой ты, однако, серьезный! – воскликнул МакНейл. – На тебя невозможно смотреть без смеха. Ведь это всего лишь женщина, Калум. Согласен, смазливая, но таких, как она, тысячи!

– Так ты заколдуешь меня?

– Заколдую, куда я денусь. Можно подумать, я не чувствую твоих мучений, – произнес МакНейл и вновь расплылся в улыбке, однако тотчас посерьезнел.

Положив обе руки Малкольму на плечи, он прошептал что-то на древнем языке, таком древнем, что Малкольм не понял ни слова. А когда закончил, то опустил руки и улыбнулся.

– Как только взойдет луна, можешь начинать предаваться любовным утехам, однако с первыми лучами солнца действие чар закончится.

Малкольм кивнул, чувствуя, что в чреслах уже проснулся нестерпимый огонь.

– Я твой должник.

– Что ж, я напомню тебе о твоем должке.

Взгляд МакНейла был устремлен куда-то вдаль. Куда это он уставился? Малкольм проследил за его взглядом и увидел Клэр. Она вошла во двор на другой стороне сада. При виде ее сердце Малкольма учащенно забилось. Еще несколько часов, и он сможет положить ее к себе в постель, чтобы предаться страсти, какой еще ни разу не испытывал.

А затем он увидел, что она не одна. Рядом с ней шагал Железное Сердце. Малкольм не был близко знаком с этим загадочным горцем, однако слава этого воина бежала впереди него, и Малкольм его уважал. Довольный, он вышел из сада вместе с МакНейлом, а заодно по дороге попытался проникнуть в мысли Клэр. Сделать это оказалось легко, и он тотчас почувствовал ее сомнения и растерянность.

– Это друг, красавица, – сказал он, когда они подо шли ближе.

Клэр ответила ему сдержанной улыбкой. Хочу поговорить с тобой наедине. И после секундной паузы: Я видела «Катах»!

Читать ее мысли было легко и приятно. Малкольм отказывался понять, почему ее неизменно раздражало, когда он это делал. Впрочем, ее волнение передалось и ему. А затем он повернулся к Железному Сердцу.

– Приветствую тебя, Алистер! – произнес он на гэльском.

– Приветствую тебя, Калум! – ответил тот. Малкольм тут же перешел на английский:

– Как только я улажу здесь все мои дела, мы отправимся в Оу.

Его ответ не оставил Железное Сердце равнодушным.

– С каких это пор ты водишь дружбу с Волком? Вот уж не знал, что вы с ним приятели.

– Никакой дружбы между нами нет, – мягко ответил Малкольм, думая о странице, которая явно находилась у Эйдана. Эх, если бы ему удалось убедить Железное Сердце отправиться туда вместе с ними, то он бы заручился ценным союзником, на тот случай, если Эйдан откажется по-хорошему расстаться со священной страницей.

Железное Сердце выслушал его мысли.

– Возможно, я вернусь в Лахлан без излишней спешки.

– Я так и думал, что ты это скажешь, – воскликнул Малкольм с улыбкой.

Железное Сердце кивнул в сторону Клэр, после чего они с МакНейлом зашагали к дому причта, оставив Малкольма и Клэр вдвоем. Клэр растерянно посмотрела им вслед.

– Надеюсь, это не значит то, что, по-моему, это значит!

– Да, красавица, он вместе с нами отправится в Оу. – Заметив озабоченное выражение ее лица, Малкольм легонько похлопал Клэр по плечу. Впрочем, с куда большим удовольствием он прижал бы ее к себе. – Если я буду вынужден сражаться с Эйданом, мне понадобится его помощь.

Кровь отлила от лица Клэр.

– Эйдан сейчас в Оу?

– Да. – Он тотчас прочел ее мысли. – Не волнуйся, он не демон. Он такой же, как и я, Магистр.

Она вопросительно посмотрела на него.

– Но ведь вы оба пытались убить друг друга!

– Он – предатель. Он не следует Кодексу. У него нет ни совести, ни сердца. Я не доверяю ему. Он скорее отдаст страницу Морэю, чем нам.

– Только этого нам не хватало! Это надо же, Магистр-предатель! – воскликнула Клэр и потерла виски.

Малкольм чувствовал, как в них пульсирует кровь. Клэр была не на шутку напугана и переживала за него. Нет, не потому, что ему, скорее всего, придется вступить с Эйданом в схватку. Она боялась Морэя – что ж, этого негодяя следует опасаться.

Ему было приятно, что она переживает за него. Что, если МакНейл ошибается на этот раз?

– Красавица, я рад, что ты переживаешь за меня, пусть даже совсем чуть-чуть, – произнес он, привлекая ее к себе.

Он тотчас наткнулся на ее бедро, и желание вспыхнуло в нем с новой силой. Впрочем, от нее это тоже не скрылось. Клэр ахнула и заглянула ему в глаза.

Малкольма распирало от гордости за свои мужские достоинства, и ему действительно было чем гордиться.

– Красавица, если бы ты только знала, как я хочу тебя, – прошептал он, и его руки скользнули вниз по ее спине.

Он как можно крепче прижал ее к себе. Боже, ну почему они не в Данрохе, почему потеряли столько драгоценных мгновений! Он знал, что она готова его принять – чувствовал, как желание нарастает в ней горячей волной.

А еще он чувствовал, как судорожно забегали ее мысли, споря между собой о том, должна ли она уступить ему и лечь с ним в постель или все же дать отпор соблазну.

Поскольку он пока еще не мог контролировать себя, то предпочел разжать объятия.

– Я не сделаю тебе больно, Клэр. Дыхание ее было частым и прерывистым.

– Дело не в этом.

На мгновение она задумалась, и он понял, о чем она размышляет. Нет, вовсе не о том, что он делил постель с женщиной не один раз и при этом не терял контроля над собой, а о том, что она будет не в состоянии совладать с собственным сердцем, если ляжет с ним. Ей было страшно, что она полюбит его. Ему никогда не понять, почему эта мысль так пугает ее. Ведь он – могущественный лорд и никогда не испытывал недостатка в женской любви. Другие женщины были бы только рады удостоиться его благосклонности, пусть даже на короткое время. Но еще меньше он понимал ее убежденность в том, что для того, чтобы лечь с мужчиной в постель, его обязательно нужно любить.

– Ты не пожалеешь, красавица, – произнес он, с улыбкой глядя на нее. В ее глазах читалось смятение и борьба с собой. – Я доставлю тебе наслаждение, о котором ты только можешь мечтать. Подарю любые ласки, какие ты только пожелаешь.

Ее глаза расширились, он почувствовал, как по ее телу разлился огонь. Желание полыхало в ней с такой яростью, что обжигало его самого. Он наклонился к ней ближе и прикоснулся к ее лицу.

– Тебе ведь нравится, когда я об этом говорю? Не отвергай меня. На сегодняшнюю ночь МакНейл забрал у меня мою силу отнимать жизнь. Возможно, других ночей у нас не будет. Вот почему я так хочу войти в тебя, а ты хочешь, чтобы я в тебя вошел. Я хочу увидеть, Клэр, как ты получаешь от меня наслаждение, хочу услышать, как ты будешь дрожать от страсти и кричать в экстазе.

Она кивнула, и он почувствовал, что она готова принять его, прямо сейчас, в это же мгновение.

– Мы отправимся в Данрох, как только вернется ладья, – прошептал он и, протянув руку, привлек ее к себе. Подобно зеленому юнцу, он не мог совладать с собственными мыслями, и они его не слушались.

Клэр негромко вскрикнула и положила ему на плечи руки.

– Хорошо, Малкольм.

Он впился в ее губы жадным поцелуем.