Текст книги "Темное обольщение"

– Малкольм!

Ответа не последовало. Она почувствовала, что он уходит – не от нее. Малкольм покидал замок. Клэр покачнулась. Она бы упала на пол, если бы не стена и твердые руки, что подхватили ее в самый последний момент.

– Пусть уходит, – твердо произнес Эйдан. – Тебе требуется отдых, ему же нужно уехать отсюда. Ему нужно выследить Сибиллу.

– Я… я тоже поеду с ним, – произнесла Клэр, упрямо тряхнув головой.

– Только не заставляй меня еще раз огреть тебя по голове, – предостерег ее Эйдан.

Клэр ничего не ответила – неожиданно ступени лестницы оказались рядом с ее лицом. В какой-то момент она могла поклясться, что это землетрясение. Но затем рука Эйдана вновь подхватила ее. Лестница вернулась в обычное положение – туда, где ей полагалось быть. Не зная, что с ней будет дальше, Клэр расплакалась.

Спустя три дня Клэр рассматривала свое плечо в зеркале своей спальни. Действие зелья постепенно улетучилось, и она ощущала прилив сил. И хотя на плече оставался малопривлекательный алый шрам, других признаков недавнего ранения, слава богу, не было. Накануне шел дождь, поэтому плечо ныло. Сегодня же ярко светило солнце. Правда, как только Клэр попробовала приподнять руку, она ощутила легкую боль.

Ты обладаешь собственной силой, Клэр. В этом нет никаких сомнений.

Украденный Сибиллой камень каким-то мистическим образом оставил ей силу исцеления. Клэр опустила рукав и посмотрела на вазу с полевыми цветами, которую ей в комнату принесла Изабель. Им уже было несколько дней, и они начинали увядать. Клэр пристально посмотрела на цветы, думая о том, каким образом вернуть им жизнь, заставить вновь расцвести. Нет, это просто глупость с ее стороны. Как ни смотрела она на цветы, ничего не произошло. Те так и не ожили.

Клэр выбрала небольшой розовый цветок и, заставив себя мысленно сосредоточиться, сжала его в руке. Увы, вместо того, чтобы вновь предстать миру во всей своей красе, цветок начал ронять на пол лепестки. Клэр грустно вздохнула и положила цветок. Даже если она и обладала силой, та уже покинула ее. К тому же своим исцелением она во многом обязана Эйдану, а уж в том, что он наделен магической силой, сомневаться не приходилось, даже если он сам и был небольшой любитель находить своим способностям достойное применение.

Клэр нахмурилась. Малкольм выслеживает Сибиллу. И пусть кто-то скажет, что это бред, но Клэр не могла избавиться от мысли, что это очередная западня. У нее было три дня, чтобы поразмышлять о Малкольме, вернее, о них двоих. Причем всякий раз, стоило только подумать о нем, как ей становилось не по себе. Было что-то беспомощное в ее страстном желании ответной любви с его стороны. Самое страшное, что она была не хозяйка своим чувствам – те жили своей, отдельной жизнью. Но одно отрицать невозможно – их отношения были сложны. А такое вечно продолжаться не может. Рано или поздно, но она вернется домой. Пока же она оставалась здесь, в Средневековье, хотелось бы, чтобы все складывалось лучше для них обоих.

У каждой влюбленной пары свои проблемы. И если ссориться из-за различий, разве это сблизит их, разве поможет понять друг друга? Более того, до сих пор споры и ссоры только все портили. Как и любой паре – будь то средневековой или современной – им предстояло выяснить, насколько хорошо они понимают друг друга, и прийти к компромиссу. Вместе с тем она не намерена слепо следовать его повелениям.

С этими мыслями она сошла вниз, в парадный зал. Было раннее утро, и яркий свет лился в просторное помещение, увы, без особого успеха, а все из-за толщины стен, отчего окна превращались в узкие щели. Изабель завтракала в одиночестве.

– Я так рада, что ты встала с постели, – произнесла она, с улыбкой отрываясь от тарелки.

Клэр улыбнулась ей в ответ.

– Не знаю, какое снадобье мне дали, но от него я чувствовала такую страшную усталость и слабость, что не могла подняться с постели. Но, наверное, так надо было. Но сегодня я снова чувствую себя полной сил. Кстати, а где Эйдан?

Изабель вздрогнула.

– Он уехал накануне вечером. Сказал, что у него дела в Париже.

Клэр опустилась на стул. Такого поворота событий она не ожидала.

– То есть он оставил нас здесь одних?

– Сказал, что вернется к вечеру.

Клэр вопросительно посмотрела на Изабель, но затем до нее дошел смысл ее слов: презрев все правила, Эйдан совершил прыжок в Париж и теперь должен совершить другой, назад. Судя по всему, он выслеживал Зло, иначе разве пошел бы на нарушение правил. Клэр уже было спросила у Изабель, откуда той это известно, но в этот момент в зал, сияя улыбкой, вошел Эйдан.

Клэр вытаращила глаза. На этом средневековом франте был красный плащ, каких в XV веке никто не носил даже во Франции. В руках он тащил прекрасное резное, обитое золотистым бархатом кресло в стиле рококо.

– Ну, как вам оно? – спросил он и расплылся в улыбке.

Изабель покраснела. Клэр поднялась с места:

– Ты перенесся во Францию ради кресла?

– Да, – ответил Эйдан и поставил кресло рядом со столом. – Малкольм задолжал мне кресло, и, похоже, он его мне так и не вернет. Если захочет, пусть возместит мне долг чем-то другим. – С этими словами он погладил причудливые золоченые завитки. – Какая красота!

– Вот, оказывается, как ты соблюдаешь Кодекс! – гневно воскликнула Клэр.

Но Эйдан лишь махнул рукой:

– На то и правила, Клэр, чтобы их нарушать. Скажи, что тебе не терпится спросить у меня? Я по глазам вижу.

Прежде чем ответить, Клэр покосилась на Изабель. Эйдан подошел к своей возлюбленной, и, нагнувшись, поцеловал в щеку, и что-то шепнул на ушко. Изабель тотчас поднялась и послушно вышла из зала. Эйдан повернулся к Клэр. Та моментально поймала себя на мысли о том, что этот нахал и бабник ей по-своему симпатичен.

– Эйдан, как мне убедить тебя, чтобы ты перенес меня к Малкольму?

Он пристально посмотрел на нее.

– Никак.

Клэр подошла и встала с ним рядом.

– Но мне непременно нужно к нему, Эйдан. Малкольм не должен сражаться с Морэем в одиночку. Ведь это будет сражение за его душу. И он должен его выиграть. Ты сам это знаешь. Если он проиграет, то превратится в демона и тогда будет мертв для нас. Пожалуйста, помоги мне, прошу тебя.

– Нет, – отрезал Эйдан. – Малкольм велел мне перенести тебя в аббатство, где ты будешь в безопасности. Сибилла отправилась ко двору. А при дворе тебе находиться опасно, ведь там сейчас сам Морэй. Этот злодей намерен использовать тебя против Малкольма. Пока что за душой Малкольма следит Ройс, – добавил он, и взгляд его сделался твердым как сталь.

– То есть Малкольм вслед за Сибиллой отправился ко двору? – упавшим голосом переспросила Клэр. – Прошу тебя, Эйдан. Если ты перенесешь меня к нему, я вместе с тобой вернусь в мое время и покажу тебе такую красоту, какой ты еще ни разу не видел.

Если за Эйданом и водилась слабость – то это была его любовь к женщинам и красивым вещам. Они с ним могут пройтись по дорогим магазинам, заглянуть к Тиффани. Да что там! Она бы показала ему сотню самых разных мест!

– При желании я сам могу найти себе красоту, Клэр. – Эйдан кисло улыбнулся. – В любом месте и времени.

Клэр схватила его ладони.

– Я умоляю тебя. Я умоляю тебя помочь мне, чтобы я могла помочь твоему брату.

Эйдан стряхнул ее руку.

– Какое дело мне до моего брата, – ответил он.

Это была ложь, и Клэр это тотчас почувствовала. Она посмотрела на Эйдана и невольно подумала, что на первый взгляд братья друг друга люто ненавидят. Тогда почему же в последние дни они держались друг с другом любезно и были союзниками? И хотя Малкольм по-прежнему не доверял сводному брату, Эйдан пытался его исцелить, после чего запер в башне для его собственного же блага. А еще он пытался исцелить ее. С тех пор как они приехали в Оу, он был сама заботливость и учтивость. Кстати, с чего бы это?

Неожиданно закралась ужасная мысль. Эйдан. Мать оставила его при рождении. Морэя он презирал и, возможно, побаивался. У него было нечто вроде дружбы с Ройсом, хотя кровными родственниками они не были. Жену он потерял. Единственный человек, с кем его связывали более или менее теплые отношения, – это Изабель, хотя и она – Клэр в этом не сомневалась – не более чем мимолетная связь. Оставался лишь Малкольм. Сводный брат.

Эйдану он был нужен.

– Что бы ты сделал, если бы Малкольм признал в тебе брата, если бы он стал обращаться с тобой как с братом, любить тебя как брата? – вкрадчиво спросила она.

Эйдан сначала сделался бледным как полотно, затем взорвался вспышкой гнева.

– Вероломство замыслила, Клэр? – враждебно спросил он.

Ага, похоже, ее вопрос задел больное место.

– Ведь вы двое, по идее, должны быть друзьями! – воскликнула она. – Ты ведь такая же жертва, как и Малкольм. Вы с ним оба жертвы того, как Морэй обошелся с вашей матерью!

Глаза Эйдана сверкали гневом.

– Ты слишком многое себе позволяешь! – процедил он сквозь зубы и отвернулся.

Клэр схватила его за руку.

– Нет! Эйдан, прошу тебя, перенеси меня к Малкольму, и я – клянусь могилой матери – постараюсь его убедить, что вы с ним союзники! Пойми, ты мне очень даже нравишься, хотя я и не люблю мужчин, что волочатся за первой попавшейся юбкой. Но душа у тебя добрая, ты хороший человек, и я сделаю все для того, чтобы Малкольм это тоже понял!

Ее слова, похоже, не убедили его. Его лицо продолжало пылать гневом.

– Мне наплевать, друзья мы с ним или нет!

– Это ложь!

Эйдан покачал головой.

– Пойми, сейчас вы с Малкольмом как никогда нужны друг другу, – со страстью в голосе произнесла Клэр.

Эйдан вскинул руки, и его подбитый мехом плащ взлетел вверх наподобие крыльев.

– Ему не нужна моя помощь.

– Но я могу все изменить! И я хочу это сделать! – от всей души заявила Клэр. – Я вернусь домой. Я хочу, чтобы в твоем лице Малкольм получил брата, союзника, друга. Чтобы вы всегда были друг за друга горой. Особенно в таком жестоком мире, как этот!

Было видно, что ее слова задели его в самое сердце. Таким хмурым она его еще ни разу не видела.

– Хорошо, я тебя перенесу, – наконец согласился он. – Но ни слова о нашем разговоре Малкольму!

Клэр не поверила собственным ушам. Господи, Эйдан ответил согласием! Он перенесет ее к Малкольму! Свои обещания она тоже сдержит.

– И когда мы отправимся к нему?

– Когда захочешь, – пожал плечами Эйдан.

– Прямо сейчас?

– Как скажешь.

– Только возьму револьвер и кинжал! – Клэр импульсивно чмокнула его в щеку и бросилась вверх по лестнице.

Чем раньше она окажется при дворе, чем скорее воссоединится с Малкольмом, тем лучше. Потому что там сейчас Морэй. И Сибилла. Клэр схватила оружие и заткнула за пояс. Она была уже готова выйти из комнаты, но на мгновение остановилась в дверях и обернулась на вазу с цветами. Те по-прежнему стояли увядшими. А вот розовый цветок, который она вынула из вазы и оставила лежать на столе, был свеж, как будто только что сорван на лугу.

Глава 16

Старое поместье Линлитгоу сгорело дотла несколько лет назад, тогда же, когда огонь уничтожил и замок, однако король Яков возвел на его месте прекрасный дворец. Малкольм c Ройсом стояли посреди обширного двора. Их жеребцов уже отвели в конюшню, расположенную за красно-коричневыми стенами замка по другую сторону небольшого озера. С трех сторон двор окружали стены в четыре этажа высотой. Главная часть дворца, увенчанная башней, вздымалась над ними пятью этажами. По углам стен также высились башни.

Малкольм обвел взглядом двор: придворные и прислуга беспрестанно сновали туда-сюда. Ему приходилось бывать в Линлитгоу, когда это был просто большой дом. Новый замок, безусловно, впечатлял, однако, глядя на него, Малкольм не ощущал восхищения. Скорее им владело некое гнетущее чувство.

– Тебе уже доводилось здесь бывать? – негромко спросил он у Ройса, когда они пересекали двор.

Мимо них, одарив их улыбками, прошествовали две придворные дамы.

– Полгода назад, – ответил Ройс и обернулся, глядя вслед рыжеволосой красавице. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу придворные интриги.

Малкольм с трудом сдержал улыбку.

– Да, но только не женские.

Ройс нехотя улыбнулся шутке. Вскоре они с Малкольмом уже вошли в огромный зал, вдоль дальней стены которого протянулся ряд каминов. Здесь их встретил стюард. В зале толпились лэрды и дамы; многие из них дожидались аудиенции короля или королевы. В этой толпе Малкольм узнал довольно много предводителей горных кланов. Кого он здесь не увидел, так это графа Морэя, хотя и ощущал его присутствие. Морэй явно где-то поблизости, затаился в темных закоулках замка.

Малкольм был рад, что не взял с собой Клэр. Ей ни к чему придворные интриги, двуличие сильных мира сего и вселенский заговор темных сил – причем все одновременно. И все же при мысли о ней у него защемило сердце. А ведь как он старался о ней не думать! Он начал понимать, почему она называла секс словосочетанием «заниматься любовью». Как он ни старался, не мог заставить себя выбросить ее из головы, не думать о ней с нежностью, а недавно его желание неожиданно для него самого было перемешано с его чувствами по отношению к ней. Стоило ему об этом вспомнить, как он тотчас испытал неловкость и растерянность. Нет, он не должен проявлять сердечную слабость. Он должен думать о ней как об очередной Гленне – приятной любовнице, которую, как только она наскучит, можно отправить с глаз долой.

Беда в том, что ему было страшно при мысли, что он может ее потерять. Начиная с первых минут их знакомства он задавался вопросом, не согласится ли она остаться в его времени. Но нет, она не скрывала своих намерений вернуться к себе. Вот и МакНейл тоже видел будущее и подтвердил, что ее желание окажется сильнее его желаний. Боги свидетели, такого еще никогда не было!

А главное, он даже не мог сделать ее своей любовницей. В постели ему хотелось сжимать ее в объятиях, ласкать и гладить, но почему-то его желание быстро перерастало в демоническую похоть. И как только тело перестало повиноваться ему, зверь тотчас выскочил из своего логова, чтобы отнять у нее жизнь.

Но, как ни странно, до ее жизни он даже не дотронулся, зато прикоснулся к ее душе. Та была столь же прекрасной и желанной, как и она сама. Он не находил объяснения, что, собственно, произошло, но как это отличалось от того раза в башне! Нет, наслаждение было столь же острым, и все же другим.

Ройс положил ему на плечо руку:

– Ты при дворе. Если тебе нужна женщина, здесь есть из кого выбрать, но про леди Клэр забудь. Посмотри лучше на ту, рыжеволосую, разве она не хороша?

Малкольм ответил ему натянутой улыбкой. Если бы все было так легко!

– Она приглашала в постель не меня, а тебя.

Неожиданно он ощутил леденящее приближение зла и резко обернулся.

– Думаю, тебе будет трудно хранить верность леди Клэр, – произнес Морэй. В его голосе слышалась легкая издевка.

Малкольм напрягся. Неужели Морэй прочитал его мысли?

– Я смотрю, ты залечил раны, – продолжал тот. – И даже разжился прекрасной любовницей, которая осталась жива после неудачного нападения Сибиллы!

– Я поклялся убить Сибиллу, – произнес Малкольм. – Так что советую тебе держать эту суку на коротком поводке.

В ответ на его слова Морэй лишь пожал плечами.

– Мне есть кем ее заменить, – равнодушно произнес он. – Да ты и сам это знаешь.

– Ты и себя держи на поводке, – процедил сквозь зубы Малкольм, не скрывая своей ненависти к Морэю. – И держись подальше от леди Клэр. Я не дам тебе использовать ее против меня. И предупреждаю тебя: попробуй только тронуть ее пальцем. В таком случае я обещаю тебе войну, какой ты еще не знал. И мне все равно, что скажет на это король.

– Речи, достойные изменника короны, – прошептал Морэй. – И как, скажи мне, совершить столь нелегкий для меня подвиг, если она такая… такая горячая сучка в объятиях мужчины? – И Морэй, сверкнув зубами, расхохотался.

Малкольм замахнулся, но Ройс перехватил его руку. Малкольм оттолкнул приятеля от себя.

– О да, – произнес Морэй. – Можешь мне ничего не объяснять. Мне знакома ее страсть, еще как знакома!

Малкольм замер на месте, чувствуя, как сердце сдавил ужас. Неужели Морэй следил за ними? Подглядывал в самые сокровенные мгновения? Или же просто читал их мысли, как он привык делать, когда ему нужны были какие-нибудь сведения. Как бы то ни было, но теперь это дьявольское исчадие знало все, что желало знать.

Неожиданно улыбки Морэя как не бывало.

– Я потрясен, Малкольм. С каких пор ты стал отрицать, что тебе хочется женщину? Не волнуйся. Если тебе она не нужна, я с радостью восполню твое равнодушие к ней. Коль ты не желаешь отведать ее удивительной жизненной силы, то я не премину это сделать сам. И даже если я не сумею переманить тебя на свою сторону, то просто уничтожу, как уничтожил Брогана, а она тем временем будет умолять меня, чтобы я взял ее снова и снова – точно так же, как когда-то твоя мать.

Морэй сверкнул глазами и вышел.

Малкольма буквально трясло от ярости. Но что это? Похоже, к его гневу примешивался страх. Боже, как он боялся за Клэр, боялся, как никогда в жизни.

Ройс сжал его руку.

– Он нарочно подначивает тебя! Не думай сейчас о матери! Не думай о Клэр!

– Да, но ведь он не шутит! Это угроза, и этот злодей ее выполнит. Ему не удалось переманить Брогана на свою сторону, зато он разрушил его семью, и до сего дня моя мать страдает! И вот теперь если он потерпит неудачу со мной, то попытается использовать Клэр и уничтожить ее!

Впервые в жизни Малкольм ощутил отчаяние – чувство, ранее ему неведомое. Ощущение было такое, будто он заперт в западне и бессилен что-либо сделать. Боже, какое жуткое чувство, и как он его ненавидит!

– Я хочу одного – защитить ее от сил зла. И вместо этого, каждый мой новый шаг лишь подводит ее ближе к его темной тени, к его удушающим объятиям!

– Ты позволил себе полюбить ее и тем самым совершил ошибку, – мрачно заметил Ройс. С этими словами он потянул Малкольма за собой в угол зала. – Впрочем, я не надеюсь на то, что ты ее вскоре разлюбишь. Знаю, ты будешь ее любить до последнего вздоха.

– Я поклялся защищать ее, Ройс! – мрачно отозвался Малкольм. – Хотеть ее и защищать – это еще не любовь. Ты тоже совершил ошибку, влюбившись в собственную жену, и теперь посмотри на свою жизнь, что стало с тобой сотни лет спустя! Я не позволю себе подобной глупости.

Но Ройс лишь покачал головой – было видно, что слова Малкольма его не убедили.

– Я надеюсь, что ты останешься верен Кодексу и Богу. Я бы советовал тебе помолиться, причем не только Христу. Если ты будешь честен с ними, древние боги проснутся и прислушаются.

Слава богу, эта тема была не столь болезненной.

– Я уже начал молиться, – ответил Малкольм. – Я молил Бога, чтобы он укрепил мою душу, чтобы дал мне силы сдержать в себе то, что так и рвется на волю.

– Ты сдержал зло. Ты победил. Ты одолел Морэя. Со временем тебе станет легче. А Морэй подыщет себе новую жертву.

– И сколько мне еще ждать? – воскликнул Малкольм. – Сколько времени уйдет у меня на то, чтобы по-настоящему научиться сдерживать зло?

– Ты слишком молод, – ответил Ройс и покачал головой. – И никакой прыжок сквозь время не способен изменить твой истинный возраст. Умение сдерживать себя приходит со временем. В молодости все Магистры мечтают изведать могущество. C возрастом желание ослабевает. Тебе следует избегать Клэр. Найди себе для утех другую женщину, такую, с которой у тебя не будет ненужных соблазнов!

Малкольм покачал головой:

– Мне не нужна в постели другая женщина! Мне нужна лишь она, Клэр. Тебе более восьмисот лет. Мне же всего двадцать семь! Я не могу ждать еще восемь столетий, чтобы по-настоящему полюбить ее.

До Малкольма дошел истинный смысл только что произнесенных им самим слов, и он залился краской. Нет, ему ни к чему любить Клэр – достаточно подарить ей наслаждение. Это все, что ему нужно. Ройс вздохнул.

– То, что я сказал тебе, сказал серьезно. Держись от нее как можно дальше, ибо она, в отличие от других женщин, твое искушение. И я рад, что ты оставил ее в Оу.

– Не знаю, как долго я смогу держаться на расстоянии от нее.

– Подави в себе похоть. Сразись с ней, как ты сразился с Морэем. Потому что она и есть Морэй, – с жаром произнес Ройс. – И когда эта истина откроется тебе, ты победишь.

Увы, Ройс ошибался. Похоть лишь тогда была злом, когда превращалась в зверя, желавшего для себя больше силы и власти, чем то мог требовать для себя любой человек, будь он даже Магистр. Потому что на какой-то миг, когда Клэр приходила в себя после нападения Сибиллы, он испытал к ней желание, в котором не было ничего злого или низкого, ибо исходило оно от сердца, а не от чресел.

– Руари, ты когда-нибудь чувствовал женскую душу? Его вопрос явно застал Ройса врасплох.

– Во имя всего святого, о чем ты?

Малкольм почувствовал, что краснеет, и поспешил отвернуться от проницательных глаз дяди.

– Ладно, это я просто так.

Но Ройс уже схватил его за плечо.

– Когда я сказал, молись Древним, я и это сказал серьезно. Потому что только боги способны помочь тебе, лишь с их поддержкой, Малкольм, сила, которой ты наделен, останется священной силой.

Ройс был прав. С самого своего рождения он был неразрывными нитями связан с богами. Когда Броган пал на поле сражения, какая-то часть его веры дала трещину. А ведь, наверное, в тот день он был должен еще более укрепиться в своей вере. Он был рад, что вновь начал молиться древним богам. Другое дело, что даже боги порой бывают капризны в своих поступках.

Боль была нестерпимой. Хотя Эйдан и дал ей целебного зелья, чтобы боль отступила, Клэр плакала, чувствуя сквозь слезы сильные руки Эйдана. Он не проронил ни слова, пока ее тело было готово взорваться от прыжка сквозь время. Каждая косточка, казалось, была сломана, конечности будто вывернуты из суставов. Даже волосам и тем было больно!

Правда, боль быстро отступала. Постепенно Клэр заметила, что Эйдан не просто сжимает ее в объятиях. Она сама зарылась лицом в его шерстяной плащ, чувствуя, как под грубой тканью мерно вздымается его грудь.

– Тебе лучше? – спросил он ее хрипловатым шепотом.

Отвечать на вопрос не было сил. Вздохнув поглубже, Клэр сжала кулаки в надежде, что он поднимется и отстранится от нее. Вместо этого она ощутила, как Эйдан весь напрягся – боже, как хорошо знакомо ей это напряжение! Желание, похоть. Тем не менее он встал и отпустил ее. Бледность постепенно покидала его лицо. Клэр заморгала, чувствуя на себе его теплый пристальный взгляд.

– Что это было?

Эйдан невесело улыбнулся.

– Я лишь тогда обнимаю женщину, когда хочу лечь с ней в постель, Клэр. И я не виноват, что мое тело требует от меня большего.

– Нахал, – сказала она и попыталась не упасть. Правда, ноги ее не слушались.

Вскоре ей стало понятно, что они рядом с дворцом Линлитгоу, за крепостными стенами замка, но не во внутреннем, а внешнем дворе. Более того, под ней была влажная мягкая трава. Сверху ей было хорошо видно небольшое, поразительной синевы озеро, по которому плавали лебеди, а по мосту, под развевающимися геральдическими стягами, шествовала вереница всадников, направляясь, судя по всему, во дворец.

Затем она перевела взгляд вверх и увидела стражников. Те стояли на самых высоких площадках обеих башен лицом к воротам. Она снова посмотрела вниз. Как оказалось, стражи было полно и здесь – эти расхаживали по стене между угловыми башнями. Сердце тотчас забилось в груди. Малкольм здесь, за этими стенами, но Морэй тоже. Она чувствовала их присутствие едва ли не кожей. Эйдан протянул ей руку. Она сделала вид, что не заметила, и самостоятельно, без посторонней помощи поднялась на ноги.

– Зелье отца Пола действительно помогло сделать прыжок не столь болезненным, – сказала она. – Ты тоже его принял?

Эйдан не сразу удостоил ее ответом.

– Я мужчина. Мне не нужны снадобья против боли. Я могу легко переносить ее сам, – ответил он, пожимая плечами.

– Верно, и как это я, глупая женщина, забыла, с кем имею дело.

Ее слова его позабавили.

– Если ты прекратишь думать о моем теле, ты перестанешь злиться. Только мне почему-то кажется, что злишься ты вовсе не на меня.

– Скажешь тоже! С чего ты взял, будто меня к тебе тянет. Тебе далеко до Малкольма, причем по ряду причин.

Эйдан вспыхнул и жестом указал на ворота. Клэр пожалела о своей несдержанности. В конце концов, ведь именно благодаря ему она сейчас оказалась при дворе. Он же, вполне возможно, просто был не в силах совладать со своей похотливой натурой. Что еще хуже, это был сын зла, в то время как Малкольм был великим Магистром.

– Извини меня, – поспешила она загладить свою оплошность. – На самом деле у вас с Малкольмом много общего.

– Ничего общего у меня с ним нет, – холодно возразил Эйдан. – Я пользуюсь силой в свое удовольствие, а не во имя Братства или Древних. – Взгляд его был холоден как сталь. – И мне наплевать на Кодекс. Главное для меня – удовольствия плоти.

Она покраснела, отказываясь принимать сказанное им на веру. Вновь охваченная напряжением, она зашагала вперед и, войдя во внутренний двор, обвела взглядом длинные, узкие, высокие здания, окружавшие его с трех сторон. В XXI веке дворец Линлитгоу был полностью окружен стеной. Самое высокое и внушительное здание было как раз напротив нее – именно там располагался зал для приемов. От волнения сердце сильно забилось в груди, и Клэр ускорила шаг. Эйдан догнал ее и тоже зашагал рядом. Они шли вместе, но делали вид, будто не замечают друг друга. Вокруг них суетились придворные, некоторые в традиционном облачении горцев, другие – в английском платье. Затем глаз Клэр выхватил в их толпе высокородного красавца родом с равнин. Это был Магистр, которого она видела на Айоне.

На этот раз на ногах у него вместо сапог были остроносые туфли и бордовые лосины, короткий бархатный камзол с пышными рукавами, но, как и в тот раз, он был при оружии. И, как и в первый раз, она почувствовала, что краснеет. А не покраснеть, глядя на его внушительный гульфик, было невозможно. Проходя мимо, великан улыбнулся ей в знак того, что узнал, и отвесил церемонный поклон.

– Это Александр Блэквуд, брат Сибиллы, – пояснил Эйдан. – Я бы не советовал тебе таращиться на него во все глаза!

Клэр замерла как вкопанная. Затем, обернувшись на сто восемьдесят градусов, проводила высокого красавца взглядом.

– Но ведь я видела его на Айоне! – воскликнула она, и голос ее предательски дрогнул. – Он Магистр.

– Верно, – негромко подтвердил Эйдан. – И он ненавидит свою сестру.

С этими словами он похлопал ее по руке и зашагал вперед. Клэр бросилась за ним. Две внушительных размеров двери, ведущие в зал, были распахнуты, и Клэр проследовала за Эйданом внутрь. Здесь она тотчас оказалась в толпе придворных, ждавших своей очереди получить аудиенцию у его или ее величества. Боже! Она при дворе XV века! Ухватив от волнения Эйдана за полу плаща, она обвела взглядом зал, в надежде увидеть в толпе Малкольма. Прошло всего несколько дней, а ощущение было такое, будто она не видела его уже несколько лет. Почему-то в душу ей закралось дурное предчувствие.

– Король с королевой тоже здесь? – спросила она у своего спутника.

– Нет. – Неожиданно Эйдан напрягся. В глазах его читалось искреннее удивление.

Клэр испуганно посмотрела в ту сторону, куда был устремлен его взгляд: среди группы беседующих придворных стояла Изабель.

– Это ее сестра-близнец? – шепотом спросила она у Эйдана. Тот словно окаменел на месте.

– У нее нет сестры.

– А какой сегодня день?

– Тридцать первое июля.

Прыжок они совершили вчера, и Изабель оставалась в Оу. Она даже пожелала им счастливого пути. Существовал только единственный способ оказаться в Линлитгоу в одно время с ними. Морэй использовал ее. Клэр тотчас охватил ужас, к горлу подступил комок тошноты. Эйдан проталкивался сквозь толпу, и она едва поспевала за ним.

Изабель заметила их, и ее лицо тотчас осветилось улыбкой. Извинившись перед придворными, с которыми только что беседовала, она бросилась к Эйдану и повисла у него на шее. Он жарко обнял ее и прижал к себе.

– С тобой все в порядке?

Изабель кивнула и подняла глаза, готовая в любую минуту расплакаться от радости.

– Как я рада, что ты здесь! – воскликнула она сквозь слезы. – Я так боялась за тебя.

Клэр попыталась успокоиться, но не смогла. Значит, Морэй все-таки выполнил свою угрозу – и один Бог ведает, что еще он успел натворить и какие гнусные планы носит в своей черной душе. Теперь Изабель игрушка в его руках, послушная марионетка в борьбе с его собственным сыном. Изабель женщина умом недалекая и слабая духом. Сама того не ведая, она теперь агнец, которого ведут на заклание. Клэр едва не сделалось дурно.

– Что случилось? Как ты попала сюда? – потребовал ответа Эйдан. Глаза его пылали яростью.

– Не сердись на меня! Твой отец настоял, я же не смогла отказать графу Морэю. Да что там я – никто не может. Понятия не имею, как я оказалась здесь, – произнесла Изабель и расплакалась. – Он применил чары, Эйдан. Я уснула, а когда проснулась, то была в одной из комнат дворца!

Эйдан буравил ее жестким, стальным взглядом.

– Он прикасался к тебе?

Изабель вопросительно посмотрела на него, а затем расплакалась снова. Слезы текли по ее щекам, и она вытирала их рукой.

– Нет. Он просто обходительно разговаривал со мной, вот и все. Но я так боюсь его! Стоит мне посмотреть ему в глаза, как меня переполняет страх!

– Я отвезу тебя домой, – резко произнес Эйдан и поспешил улыбнуться. А чтобы еще больше успокоить Изабель, слегка приподнял ей подбородок. – Тебе нет причин бояться. С Морэем я как-нибудь справлюсь.

– Ты не можешь вернуть меня домой. Я уже разговаривала с королевой, – запротестовала Изабель сквозь слезы. – Она велела мне прислуживать ей сегодня вечером. И теперь мне нельзя отлучаться из дворца.

Взгляд Эйдана сделался твердым, как камень.

– В таком случае выполняй свой долг.

Клэр не поняла, что это значит, за исключением того, что Изабель должна остаться при дворе на неопределенное время, с теперь Морэй получил возможность играть с ней и Эйданом в кошки-мышки. А потом она увидела Малкольма. Еще мгновение – и их взгляды встретились. На лице Малкольма читались шок и недоумение. Но уже в следующий миг в его глазах вспыхнул гнев.

Клэр предполагала, что он рассердится, когда увидит ее здесь. И все же она двинулась ему навстречу, мысленно убеждая себя, что не станет сердиться в отместку.

Однако Малкольм тотчас отвернулся от нее и вышел вон из зала в длинную галерею, что тянулась вдоль всей его длины. Солнечный свет проникал сюда сквозь ряд узких окон.

– Постой! – крикнула она ему вслед и бросилась за ним.

Он резко обернулся, встав рядом с окном, из которого открывался вид на западные горы.

– Ты вновь ослушалась меня? – спросил он, и в голосе его послышались стальные нотки.