Текст книги "Шестое чувство"

Глава 14

Лили

Я ставлю точку и включаю телефон.

«Только увидела твое сообщение, к сожалению, мы разминулись, и я не знаю, где он», – пишу я Эмме и собираюсь с мыслями. Чай уже остыл, а я как раз такой и люблю. Я знаю, что мне хватит сил пережить это все и отпустить ситуацию.

«Черт! Феррар сегодня в бешенстве. Не отпускает нас. Сказала, что репетировать будем до 19:30. Лили, вот номер Адама: 06 56 76 89 43. Он не отвечает на мои сообщения. Еще чуть-чуть, и училка заберет мой телефон и вышвырнет его в окно. Попробуй дозвониться до него и проследить за ним? Пожалуйста, Лили».

Я смотрю на цифры в сообщении и с горечью думаю, что пять месяцев назад я бы сделала что угодно, лишь бы заполучить их. А сегодня мне пересылает этот номер его девушка. Злая ирония судьбы.

«Я сейчас немного занята», – отвечаю я и тут же получаю ответ:

«Он подрался с Полем из-за тебя, Лили. Пожалуйста, проверь, как он себя чувствует».

«Пожалуйста» смотрится нелепо в этом предложении. Она не просит меня, а указывает мне, вызывая чувство вины за случившееся. Самое ужасное, ее манипуляция работает. Мне становится не по себе, что я стала причиной их драки. Но в это сложно поверить. «Из-за меня? Быть такого не может», – пишу я, и она тут же читает и отвечает: «Поль хотел пригласить тебя на свидание – он тот еще игрок. Адам услышал, и ему это не понравилось, вот так и началась драка. Адам всегда защищает близких людей. Ты попала в категорию, потому что моя сводная сестра. Поэтому, прошу тебя, попробуй дозвониться до него и побудь с ним. Он, в конце концов, подрался из-за тебя, Лили. Вдруг с ним что-то случилось!»

Я откладываю телефон и думаю, что же мне делать. То, что он подрался с Полем из-за меня, жутко злит. Он не вправе указывать другим парням, приглашать меня или нет. Тем более прикрываться тем, что он защищает меня – низко. Я смотрю на его номер и думаю, что Эмма даже не подозревает, кому отправляет эти цифры. И, не обдумав все до конца, я звоню Адаму.

– Алло, – он отвечает практически сразу.

– С каких пор ты, доблестный рыцарь, защищаешь мою добродетель? – вместо приветствия гневно говорю я, а на том конце возникает пауза.

– Лили?

– Нет, Екатерина Медичи собственной персоной!

– Мне кажется, ты опоздала со звонком месяцев на пять, – спокойно бросает он.

– Моя сводная сестра вне себя от беспокойства и попросила меня проверить, все ли с тобой в порядке, и тут я выясняю, что ты, оказывается, защищал меня, Адам.

– Чего ты хочешь?

Я теряюсь и не сразу нахожу что ответить.

– Я хочу, чтобы ты не бил тех, кто хочет позвать меня на свидание, черт возьми, – тихо шепчу я и добавляю: – Это ненормально.

– Кто сказал, что я сделал это ради тебя? – его невозмутимый тон раздражает, но я чувствую утомление, нет никаких сил спорить.

– Тогда, может, поведаешь мне причину вашей драки?

Я слышу, как он зажигает сигарету и делает затяжку.

– Хобби у меня такое, Лили. Развлечение. Ясно?

Я устало вздыхаю.

– Нам надо поговорить.

– Надо, – быстро соглашается он, – но я не хочу делать этого по телефону.

– Нам лучше поговорить по телефону, – не соглашаюсь я.

– Я кладу трубку и жду тебя около метро «Опера». Поверь, ты не заблудишься.

Он нахально сбрасывает вызов. Я пробую перезвонить, но он не отвечает. Откидываюсь на спинку стула и прикрываю глаза. Он не оставляет мне выбора. Я понимаю, что очень глупо вестись на подобную провокацию. Но одно я знаю точно: нам необходимо серьезно поговорить. Чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Однако я не могу заставить себя встать и пойти. Я боюсь. Чертовски боюсь. Делаю глоток чая и пытаюсь собраться. Я могу контролировать ситуацию. Я могу держать себя в руках и не позволять ему лишнего. У меня получится поступить достойно. С этими мыслями я беру телефон и пытаюсь понять, как доехать до «Оперы» и где именно сейчас нахожусь. Гугл-карты показывают, что до станции метро «Опера» три минуты пешком. Удивленно приподнимаю брови и перепроверяю информацию. Так и есть, мне три минуты идти до Адама. Когда-то я мечтала об этом, сейчас же я оставляю нетронутый чизкейк на столе и, нервно сжимая белый стаканчик с чаем, поднимаюсь со стула. Прощаюсь с баристой, выхожу на улицу и делаю глубокий вдох, стараясь подавить нервозность, но чувствую, как мышцы напряжены и сердце в груди сжимается от волнения. Следуя маршруту, я выхожу к станции метро и первое, что я вижу, – невероятной красоты здание. Понимаю, что это и есть Опера Гарнье. Ее фасад из белого, розового и зеленого мрамора украшают колоннады, фигуры крылатых богов и ангелов и бюсты неизвестных мне людей. Потрясающее здание, впечатляющее своим роскошным великолепием. А затем я замечаю Адама. И у меня перехватывает дыхание.

Он выделяется в толпе, стоит, облокотившись о каменную ограду станции метро, и курит сигарету. Замираю на месте и смотрю на него. Больше всего на свете мне хочется подбежать к нему и сделать что-то романтичное, глупое, например закрыть ему глаза и сказать: «Угадай кто». Он будто чувствует мой пристальный взгляд и поворачивает голову. Нас разделяют дорога, поток машин и река людей. Когда он смотрит на меня, мне кажется, что весь остальной мир перестает существовать. Слышу, как сердце стучит в ушах, и понимаю, насколько была плохая идея встречаться с ним. Загорается зеленый свет, я же стою на месте, не могу пошевелиться, перейти эту чертову дорогу и подойти к нему. Он ждет меня, но я не двигаюсь. Адам делает последнюю затяжку, выбрасывает окурок и сам направляется мне навстречу. Секунда, и загорается красный свет. Он перебегает дорогу, нелестные слова и сигналы летят ему в спину. Он подходит ко мне вплотную, и я разглядываю его лицо. На скуле краснота, которая позже превратится в синяк. Нижняя губа распухла, и красная короткая полоса тянется по щеке. Я поднимаю руку и пальцем веду по ней. Адам слегка морщится, и я резко опускаю кисть, но он ловит мою ладонь и вновь разглядывает шрам.

– Расскажи мне, Лили, – тихо просит он и подходит почти вплотную. Я делаю глубокий вдох и таю от его запаха. Вырываю руку и качаю головой.

– Это плохая идея, – шепчу я, – нам правда лучше больше не видеться.

Я хочу развернуться и уйти, но он ловит меня за запястье и тянет на себя.

– Просто расскажи, что случилось, – требует он. Я заглядываю ему в глаза и понимаю, что для него действительно важно, чтобы я рассказала о произошедшем, но это лишь злит меня. Потому что ничего не изменит.

– Ты парень моей сводной сестры, а я иду на свидание с Полем, – ледяным тоном говорю я, и он хмурится.

– Я не это хотел услышать, – возражает он, и я устало качаю головой.

– У меня больше нет сил бороться с тобой, Адам, – честно признаюсь я. – Прошу тебя, убери от меня руки, не трогай, не прикасайся ко мне и забудь, что было в Италии.

– Как это сделала ты? – Он наконец начинает злиться.

Я готова истерически расхохотаться, но сдерживаю поток эмоций и холодно заявляю:

– Не я встречаюсь с кем-то еще в данный момент, не я спустя пять дней твоего отсутствия начала новые отношения.

– Да, – он кивает, и его челюсть напрягается, – ты всего лишь исчезла на пять месяцев!

Я качаю головой.

– Наши разговоры бессмысленны, они крутятся вокруг одного и того же.

– Так расскажи мне, что с тобой случилось, – упрямо просит он.

– Ничего, ясно? – кричу я прямо посреди улицы. – Ты должен оставить меня в покое. Хватит вести себя так, будто тебе есть до этого дело!

– Не могу! – он тоже повышает голос в ответ. – Все эти пять месяцев я каждый божий день думал о том, что случилось и почему ты пропала!

Он тяжело дышит, волнение и искренность в его взгляде. Я практически готова рассказать ему о случившемся. В этот момент звонит его телефон, он бросает взгляд на экран, и я знаю, кто это.

– Ответь своей девушке, – хрипло говорю я, а Адам закрывает глаза и делает глубокий вздох.

– Все слишком запуталось, Лили, – шепчет он.

Я разворачиваюсь и пытаюсь снова уйти, но он встает прямо передо мной, перекрывая мне путь.

– Я не могу забыть того, что было, – признается он и сокращает расстояние между нами. – Каждый раз, когда я смотрю на тебя, мне хочется. – он запинается, и я качаю головой.

– Не смей произносить этого вслух.

Холод и безразличие в моем голосе режут даже мой слух. Я обхожу его и через плечо бросаю:

– Ты с Эммой.

– Хватит повторять одно и то же, – грубо бросает он.

Он подходит вплотную и заглядывает мне в глаза.

– Скажи, что не хочешь поцеловать меня, – просит он, и взгляд карих глаз прожигает, – потому что это единственное, о чем я думаю с тех пор, как увидел тебя.

Мое сердце пропускает удар, а в горле собирается ком. Я молчу, уверена, мой взгляд кричит громче всяких слов. Он нежно гладит меня по волосам и просит, тихо, устало, шепотом:

– Я заслуживаю правду, Лили. – Он смотрит мне прямо в глаза. – Почему ты пропала?

И я сдаюсь под его ласковым взглядом и голосом. Нервно сцепляю руки в замок и неожиданно для самой себя начинаю рассказывать:

– Когда я возвращалась ночью с автовокзала, на меня напали. Они потребовали сумку. А я по глупости попыталась убежать, – я тяжело вздыхаю. – Конечно, меня поймали. Один из них приставил нож к горлу, а другой начал лапать и лазить по моим карманам. Они выискивали каждый цент. – Руки начинают трястись, я не смотрю на Адама. Упираю взгляд в пол и продолжаю. – Я ничего не могла сделать, никак не могла себя защитить. Они уже уходили, прихватив мою сумку. Только тот, что приставил нож, не наигрался, – мой голос постепенно превращается в глухой шепот. – Он припечатал меня к стене, а после полез мне под майку. Я брыкнулась и смогла врезать ему ногой. Он в бешенстве заорал и замахнулся ножом. Я успела закрыть лицо руками, и он полоснул по моей ладони. Прямо по вене. – Я поднимаю руку и показываю Адаму шрам. – Кровь брызнула, они испугались и убежали. Мне повезло, потому что в такую глубокую ночь меня нашел таксист и довез до больницы.

– Лили, – произносит он мое имя, и в его голосе столько сожаления.

– Вот так я и пропала из твоей жизни, – пожав плечами, говорю я, – в сумке был телефон. В телефоне была итальянская сим-карта на твое имя. Я не успела поменять симки, не успела сохранить информацию в облако, у меня стояла настройка переноса только через вайфай, который, как ты помнишь, не работал в хостеле. Звезды сложились крайне неблагоприятно, что тут еще скажешь. – Я облизываю пересохшие губы и поднимаю взгляд. – Я смогла восстановить всю информацию. кроме самой важной. Вся Италия исчезла вместе с моим телефоном, так же как и связь с тобой. Преступников не нашли, телефон, к сожалению, тоже, хотя я молилась каждый божий день, чтобы свершилось чудо. Оно случилось. Но не так, как я об этом мечтала. Теперь ты знаешь правду.

– Ты пришла на вокзал? – глухо спрашивает он, и я слабо киваю.

– Я ждала тебя, надеялась, что ты все-таки приедешь и я все тебе объясню. Но тебя не было.

Адам тихо бормочет ругательства.

– Я думал. я решил. – Он взъерошивает волосы и смотрит на меня виноватым взглядом. – Думал, ты не хочешь меня видеть.

Я горько улыбаюсь и признаюсь:

– Увидеть тебя было моей мечтой, Адам.

Он подходит близко и обнимает меня, а я продолжаю:

– Я искала тебя в фейсбуке, хоть и знаю, что ты не сидишь в соцсетях. Но мне ничего не оставалось, кроме как надеяться, что, быть может, ты все-таки создашь страничку. Я написала огромному количеству Адамов Витьелло, но так и не нашла тебя, – признания одно за другим слетают с моего языка.

– Я тоже искал тебя, – тихо говорит Адам, – создал левый профиль и пытался разыскать Лили Лепран из Лозанны. Но кто же мог подумать, что ты скрываешься за ником Luna Lovegood.

У меня на глаза наворачиваются слезы. Адам зарывается носом в мои волосы, я растворяюсь в этом ощущении. Мы ничего не говорим, порой слова и не нужны. Его объятия громче всяких слов. Он нежно целует меня в лоб, потом в висок. Его губы медленно спускаются и оставляют поцелуй у меня на щеке. Я знаю, еще секунда, и он поцелует меня в губы.

– Я возненавижу и тебя, и себя, если мы это сделаем, – нехотя опуская его руки, говорю я. У меня дрожит голос. Его лицо мрачнеет.

– Прости, – сбивчиво извиняется он и делает шаг назад. Он выглядит таким подавленным.

– Предлагаю не делать того, о чем мы оба сильно пожалеем в будущем.

С этими словами я разворачиваюсь и ухожу, оставляя его одного. Сердце щемит, а слезы застилают глаза. Я прыгаю в метро, а затем в первый попавшийся поезд. Я не знаю, куда он едет, но мне в данный момент абсолютно все равно. Я сажусь у окна и упираюсь лбом в холодное стекло. Он не остановил меня.

Он отпустил. Я же хотела этого? Тогда почему мне так больно? Порой так хочется отключить эмоции. Сказать чувствам: «Тихо». Но сердцу не прикажешь. Я достаю из сумки свою тетрадь, забираюсь с ногами на сиденье и, положив ее на колени, начинаю писать. Писать о нас с тобой, Адам, это все, что мне остается.

Ты помнишь Пьяцца Венеция? Первое мое знакомство с этой площадью вышло довольно комичным. Ты остановился, развел руки в стороны и громко провозгласил:

– Внимание-внимание! Мадемуазель Лепран! Что вы видите перед собой? Не знаете? А я вам поведаю! – на твоем лице играла обаятельная улыбка, и ты продолжил все тем же голосом профессионального экскурсовода: – Площадь Венеции, именуемая Пьяцца Венеция! Самая большая и знаменитая площадь – сердце столицы Италии, самый центр Рима!

– А это что? – спросила я, приподняв бровь и указывая на огромнейшее белое строение прямо перед нами. Оно было столь большим и величественным, что не спросить про него я просто не могла.

– А этот красивейший и необычный памятник был возведен в честь первого короля объединенной Италии, Виктора Эммануила II. Вы, кажется, впечатлены, Лили из Лозанны? – прищурившись, спросил ты.

– Ничуть, – отмахнулась я, и ты, усмехнувшись, продолжил:

– Пойдем поднимемся, оттуда открывается вид на площадь.

– Что это вообще? Дворец?

– Не совсем, просто монумент. Видишь, там стоит огромная статуя человека на коне? Это и есть король.

– Этот монумент похож на огромный свадебный торт, – пошутила я, и ты так звонко рассмеялся над этим сравнением.

– А правда похож, – согласился ты, и мы начали подниматься по многочисленным белым лестницам.

Сам монумент был действительно грандиозным: с богатым декором, множеством колонн и памятников. Вычурный, кричащий, от взгляда на здание захватывало дух. Мы поднялись на самый последний этаж и встали около мраморного ограждения. Вид открывался невероятный: купола многочисленных церквей, итальянский флаг, развевающийся на ветру. Бело-зелено-красный. Я убрала пряди с лица и сказала:

– Красиво.

– Да, красиво. – Ты поднял голову, разглядывая небо, и недовольно добавил: – А погода портится.

Небо окрасилось в серые цвета, тучи нависли над городом.

Я посмотрела на часы. Время близилось к 14:00, но я не была готова расставаться с тобой, Адам. Ты тоже посматривал на телефон и молчал.

– А где твоя папка с рисунками? – спохватившись, спросила я, обратив внимание на ее отсутствие только спустя несколько часов.

– Киара любезно разрешила оставить папку за стойкой, – с хитрой улыбочкой сообщил ты.

Я не сдержалась и закатила глаза.

– Ну, после того как ты опробовал на ней свои чары, у нее не было никаких шансов отказаться.

– Да? Неужели мои чары столь безотказно работают? – с веселым любопытством поинтересовался ты.

Я фыркнула и пихнула тебя в бок.

– Мечтай, на меня твои чары ни капельки не действуют.

Ты молча положил руку мне на плечо и притянул меня ближе. Твой подбородок оказался у меня на макушке, ты потерся им о мои волосы. Этот жест был громче всяких слов. Он был теплым, искренним, настоящим. Как возникает тяга к другому человеку? То, что было между нами, не так просто объяснить. Все началось с игры, простого развлечения, приключения. Но то, как меня тянуло к тебе, было невообразимо. Мне хотелось касаться тебя, приникнуть к тебе, утонуть в твоем тепле и никогда не отпускать. То, как ты смотрел на меня, как убирал мои волосы с лица, брал за руку, улыбался мне и шептал на ухо свои шуточки, было волшебно. Когда два человека встречаются и между ними происходит магия, сложно объяснить. Я никогда не верила в подобное. Кто-то назовет это просто влечением, другие – любовью с первого взгляда, некоторые ученые объяснят выбросом определенных гормонов. Одно я знаю наверняка: ни ты, ни я не были в силах противиться возникшему чувству. Не было никаких игр, манипуляций, психологически грамотно построенного общения. Все случившееся между нами было естественным и настоящим. Сердце щемит от одних лишь воспоминаний о нашей встрече. Помнишь, как мы попали под дождь? На часах было около семи вечера, я не вернулась в хостел, ты же ходил с рюкзаком на спине и даже не подумал забросить вещи к себе домой. Тебе тоже хотелось продолжить нашу прогулку. Мы посмотрели на Римский форум, точнее сказать, на руины древнего города. Мы ели мороженое, гуляли и опять ели мороженое. А потом начался настоящий ливень! Это было так неожиданно. Мой пиджак промок насквозь за считаные секунды, с волос текла вода, а обувь скользила, ты поймал меня, взял за руку, и мы побежали. Ты снял с себя джинсовую куртку и одной рукой попытался ее держать над нами. Помню, как рукав ударил меня по лбу. Впрочем, куртка нас не спасла, дождь был слишком сильным.

– Куда мы бежим? – спросила я, и ты, тряхнув головой, ответил:

– Найдем кафе и переждем ливень.

– Я чувствую себя лузером, потому что взяла с собой зонтик, но утром оставила его в сейфе.

Из-за дождя, который лил стеной, и шума машин, мне приходилось кричать, чтобы ты меня услышал.

– Закон подлости, – громко крикнул ты в ответ, – так всегда и бывает! Поэтому я принципиально не покупаю зонтики.

– Ох, какой же ты принципиальный, однако! – решила пошутить я, и ты рассмеялся.

Все кафе были заняты! Не только мы искали убежище от ливня. Помнишь? Мы бегали от одного кафе к другому и только на десятом по счету заведении нам повезло, один-единственный столик прямо около двери оказался свободен.

– Буэнасейра! – громко крикнул ты, добавив что-то еще на итальянском.

Мы сели за столик, я сняла с себя насквозь промокший пиджак и подняла волосы, с которых текло ручьем, в высокий пучок.

– Тебе идут собранные волосы, – сказал ты, и я покачала головой.

– Я сейчас похожа на мокрую курицу – не самое лучшее время для комплиментов.

– Брось, Лили, – ты поиграл бровями, – девочки в мокрых маечках частенько получают комплименты от мальчиков.

– От мальчиков в мокрых маечках? – с сарказмом поинтересовалась я и смерила тебя взглядом. По правде сказать, твоя майка тоже была насквозь мокрой. Она обтянула твою грудь. Мокрые волосы ты убрал назад, открыв высокий, красивый лоб. Ты был чертовски привлекательным, темные глаза, в которых искрится веселье, полные губы, на которых виднелась легкая усмешка. Мне так сильно захотелось тебя обнять. Приступ нежности застал меня врасплох.

– Ты пялишься на меня, – самодовольно заявил ты, и я с вызовом приподняла подбородок.

– Ты тоже!

– Не спорю, на тебя смотреть одно удовольствие.

– Ой-ой, какой сладкоречивый! – съязвила я.

– Вас девушек пойди пойми, делаешь комплименты – реакция ой-ой! Не делаешь – реакция ай-ай!

– Это что за «ой-ой», «ай-ай»? – Я расхохоталась, и ты улыбнулся.

– Что будешь есть, Лили?

– «Маргариту».

– А что будем пить?

– Бокал розе, – без колебаний ответила я.

– Понял-принял, – весело произнес ты и передал наш заказ официанту, выбрав себе пиццу «Четыре сыра». Нам принесли бокалы с вином и хлеб.

– Sante! – провозгласил ты, и мы чокнулись бокалами, а после прожевали кусочки свежего багета.

Пиццу принесли быстро, она была неидеальной, смешной овальной формы, но пахла божественно, я полила свою острым соусом, и ты сделал то же самое. А затем мы стали делиться друг с другом.

– Пицца считается любимой едой каждого второго жителя нашей планеты, – сказал ты, а я, выпив вина, с сомнением спросила:

– Что, правда?

И ты улыбнулся – как же я обожаю твою улыбку, Адам!

– Откуда мне знать! Я уверен, что большинство людей любит пиццу. Но опросы не проводил, к тому же я принципиально не верю в статистику и в подсчеты разных ученых.

– Еще один принцип вылез наружу, – усмехнулась я.

– О да, но я также могу рассказать тебе два факта о пицце.

– Я вся внимание!

– Первый: раньше пицца была едой для бедных, второй – ее тесто месили ногами!

Я уставилась на тебя во все глаза.

– Ногами?! Ты точно шутишь!

– А вот и нет, именно ножками и месили. Тесто месить в большом количестве сложно, а итальянцы известные лентяи, – ты усмехнулся. – Хорошо, что традиции порой меняются.

– Согласна. За смену традиций, пожалуй, стоит выпить.

– Да, – подхватил ты. – За то, чтобы тесто для пиццы не месили ногами! – продекламировал ты громко, и я с улыбкой коснулась твоего бокала своим.

– Дзынь!

Ты так много рассказывал про смешные гастрономические традиции, честно говоря, я все не запомнила. Но мне было так хорошо с тобой, Адам. Очень нравилось слушать тебя, говорить с тобой. Мне было так уютно в этом маленьком кафе с пластиковыми столиками и стульями. Вкусная пицца, приятное вино и лучший в мире собеседник – что может быть лучше? Даже сейчас вспоминаю об этом вечере, и в груди разливается тепло. Мы очень долго сидели, хотели переждать ливень, но поняли, что он не скоро закончится.

– Дождь даже меньше не стал, так и льет стеной, – возмущенно пробормотал ты.

– Наверное, будет идти всю ночь.

Перед уходом я решила привести себя в порядок, а ты тем временем оплатил счет, разозлив меня. Называй это глупыми феминистскими замашками, но мне было неловко.

– Я могу сама за себя заплатить! – возмущалась я. – В наше время счет делят пополам, если вдруг ты не курсе!

– Лили, у меня к тебе вопрос. Представь, «Титаник» тонет! Кого первыми спасут, предоставив место на шлюпке?

Я немного растерялась, не поняла, почему ты сменил тему разговора, а ты, улыбнувшись, потрепал меня по щеке.

– Ответ: женщин и детей. Я за равные права всех жителей этой планеты. Но тот факт, что я оплатил твою пиццу, никак тебя не ущемляет, и тот факт, что в случае катастрофы мужчины – последние, кого будут спасать на «Титанике», тоже не ущемляет твое достоинство. Женщины и дети пойдут вперед, мы после.

– Тебе нужно идти в политику, – погрозив пальцем, сказала я, – честно, так виртуозно сменить тему с оплаты счета на катастрофу мирового масштаба. Это каков талант!

Ты наклонился и чмокнул меня в щеку.

– Позволь мне поиграть в джентльмена!

Я замерла, поцелуй был таким невинным, но невероятно нежным.

– Готова вновь мокнуть? – тихим шепотом спросил ты, и от твоего голоса я покрылась мурашками.

– Готова, – еле слышно пробормотала я, и на счет «три» мы побежали.

Как только мы вышли из-под навеса, по нам ударил дождь. Но холодно не было, воздух казался теплым. Я крепче схватила тебя за руку, чтобы не упасть, а ты прокричал:

– Нам надо на автобусную остановку!

Я слегка обрадовалась в надежде, что можно будет спрятаться под навесом автобусной остановки, пока не обнаружила, что в Риме остановки – это знак с номерами автобусов: никаких лавочек и навесов. Мы простояли там как минимум четверть часа, снова насквозь промокли, вода стекала с меня ручьями, а мы все стояли и ждали автобус. Он должен был прийти через две минуты, которые в итоге плавно растянулись на двадцать.

– Теперь мы точно знаем, что в дождь не стоит ждать автобусов, – с улыбкой сказал ты, держа куртку над нашими головами. Я стояла на бордюре, и все равно ты был чуть выше меня. Я подошла к тебе совсем близко и обняла тебя, положив голову на плечо.

– А долго нам идти до моего хостела? Ведь тебе нужно забрать папку.

– Минут двадцать пять, думаю, мы уже дождемся автобуса.

Я посмотрела вокруг, площадь Венеции сверкала огнями, весь город сиял вечерними огнями, в лужах отражался свет фонарей. Монумент короля сверкал во всем своем масштабе.

– Я очень люблю города ночью, – призналась я, – люблю, когда в темноте все светится, таинственно сверкает, ночью каждый город становится еще прекраснее.

Ты посмотрел на меня, и мы встретились взглядами. Мы были так близко друг к другу, помнишь? Я потерлась подбородком о твое плечо, рассматривая твое лицо. Шум машин, рассекающих лужи, звук падающих капель, все исчезло в это мгновение. Мир замер. Ты заглянул мне в глаза, как если бы заглянул в душу. Адам, ты словно задавал мне вопрос. Можно ли… готова ли я… и… мои губы накрыли твои. Я не была готова, я не знала, можно или нельзя. Мне надоело бояться и анализировать. Я пошла на поводу у своего желания. Твои губы были мокрыми от дождя, очень мягкими и теплыми. Я закрыла глаза и почувствовала, как ты обнял меня за талию и наши тела соприкоснулись. Мы целовались под твоей мокрой джинсовой курткой, которую ты продолжал держать одной рукой. Целовались так, будто мира вокруг не существует. Автобус приехал, но мы в него не сели. Мы продолжали целоваться в Риме на площади Венеции, под проливным дождем. Ты играл с моим языком, я дразнила твой. Я гладила тебя по лицу, щекам и шее. Притягивая ближе и ближе, а ты продолжал меня целовать. Со стороны, наверное, мы выглядели нелепо. Из-за того, что ты держал над нами куртку, у тебя затекла рука. Но ты не сдвинулся с места. Твои губы накрывали мои вновь и вновь. Сначала нежно, после жадно. Твое горячее дыхание смешалось с моим. И это было так прекрасно, Адам. Мое сердце бешено стучало в груди, пульс эхом отдавался в ушах. Я не могла перестать целовать тебя. Я познала пятое чувство – вкус. Ты был невероятно вкусным, Адам. И мне все равно, как пошло это звучит. Ты был таким сладким, таким пьянящим. Я не могла насытиться тобой. Пять чувств привели меня к шестому. Неведомому мне ранее чувству. В тот момент я не думала об этом, в тот момент я была не в состоянии мыслить. Ты вскружил мне голову, свел меня с ума. Но знаешь, Адам, в миг, когда я оторвалась от тебя, заглянула тебе в глаза, я поняла, я увидела, что творю с тобой то же самое.

– Ты невероятная, Лили, – прошептал ты и вновь поцеловал меня. А я потеряла всякий контроль и отдавала этими поцелуями всю себя.

Всю себя тебе, Адам.