Текст книги "Мастера особых поручений"

Белую башню отбили с марша, там осталась всего пара десятков пеналонцев, в основном раненые. Допрос их, впрочем, ничего не дал, они сами понятия не имели, кто и как открыл ворота крепости и отравил большую часть ее обитателей. Немногие выжившие пытались обороняться, но организоваться не сумели, противопоставить нападающим ничего толком не могли, однако на несколько часов врагов все же задержали.

Следователи, прибывшие за военными, за минувшие часы проделали достаточно большую работу и предоставили подробный доклад. Кое в чем им, правда, здорово повезло: нашлись выжившие свидетели. Один поваренок сумел спрятаться среди посуды и даже раздобыл яд, чтобы отомстить оставленным в крепости пеналонцам, еще кто-то из слуг успел удрать. Но, конечно, больше всего информации предоставил выгоревший воздушник, который потерял сознание и так и пролежал в одной из комнат до прибытия подкрепления. Нападающие в спешке просто его не заметили.

– Куда ж они так чешут-то, а, роняя подметки? – в сердцах высказался один из генералов, перебив докладчика.

– Да есть у нас кое-какая странная версия, – подал голос Тавьер. – Мы ее после обсудим, как раз придет пара нужных людей. Тас, продолжай.

А продолжение получилось неприятным. Предателем оказался не случайный человек, а аж заместитель коменданта крепости, назначенный на эту должность из Мисы всего за пару дней до смерти короля. И назначенный – лично лаккатом Мисори.

– Не верю я в такие совпадения, – вырвалось у Олиры.

– Согласен, ваше величество, – скрипучим голосом поддержал ее Валар Тангор.

– А я не верю, что Мисори мог связаться с нашими заклятыми друзьями! – возмутился один из генералов. – Я за него ручаться готов! Мы с ним вместе на той границе кровь проливали!

– Не горячитесь, пожалуйста, никто пока не собирается брать его под стражу и выдвигать обвинения, – спокойно возразил Ильнар. – Предатель, не будь дурак, уже на территории Пеналона, но мы его, конечно, постараемся достать. И этого вполне хватит для ареста – лакката Мисори ли, Бараса Саварди с его посольскими друзьями или кого-то еще, узнаем. Ну и, конечно, в Мисе уже идут обыски и допросы. Думаю, к утру будут какие-то результаты, вряд ли предатель так уж активно заметал следы, если изначально планировал скрыться за границей. Да, еще одно. Ваше величество, мне нужно разрешение на установку наблюдения за обоими – и за лаккатом Мисори, и за Саварди. На всякий случай. Если один из них виноват, это принесет большую пользу, если нет – им может грозить опасность от настоящего убийцы. Достаточно заманчиво инсценировать самоубийство подозреваемого от раскаяния и нежелания жить дальше с этой тяжелой ношей. Или устроить несчастный случай.

– Разумеется, рен Тавьер, – кивнула королева.

Потом, раз уж эти два дела оказались столь тесно связаны, Ильнар вкратце рассказал об успехах своих подчиненных. Были найдены и аккуратно расспрошены люди, перевозившие части бомбы, но полезной информации от них не получили. Проделав колоссальную работу, установили круг общения пеналонского безопасника Шанталье, который «оказал туранскому знакомому услугу». По всему выходило, что лично с ним никто не договаривался, скорее всего, воспользовались почтой: за прошедший год он не покидал страну, а первая часть бомбы пересекла границу всего за три месяца до взрыва. А вот раньше, несколько лет назад, этого типа здорово помотало по миру в целом и Турану в частности. Он даже бывал на эштарской границе и в самом Эштаре, где умудрился вляпаться в какую-то заварушку с чешуйчатыми соседями и спасся только благодаря туранским пограничникам. С лаккатом Мисори во время своих поездок пеналонец, конечно, встретиться мог. Вот только представить ситуацию, в которой они так сдружились бы и прониклись взаимным доверием, не получалось. Зато Шанталье, похоже, неплохо знал нового посла Пеналона.

– А что говорит сам посол? – хмурясь, спросила Олира.

– Что он не участвовал в подготовке нападения, понимает наше негодование и такую меру, как его арест, считает оправданной. Выражает надежду, что мы с его правительством сумеем договориться, и необходимость в его пребывании под стражей вскоре отпадет. Даже любезно обещает не создавать дополнительных проблем.

– То есть его назначили за пару недель до смерти короля, потом Пеналон напал так стремительно, что ясно: вторжение они явно подготовили не за пару часов, а сейчас этот человек говорит, что он не в курсе?! – возмутилась королева.

– Ваше величество, здесь у меня связаны руки, – вздохнул Тавьер. – Он все еще посол, а мы все еще соблюдаем международные договоренности. Конечно, вы вольны приказать, я хоть менталистов привлеку. Но настоятельно не советовал бы.

– Забудьте, – вздохнула Олира, раздосадованно поморщившись. – Это, конечно, не приказ, я просто выразила негодование.

– Ну, тут мне остается только согласиться, – развел руками безопасник. – И позавидовать, что у вас получается выражать его в приличных словах.

Мужчины солидарно захмыкали, потому что у каждого было что сказать на эту тему, но употреблять крепкие выражения при королеве никто бы себе не позволил. На этой слегка разрядившей атмосферу сцене пришлось сменить тему: явились те самые специалисты, которые должны были прокомментировать безумную версию.

О том, что у Пеналона только один интерес к северянам – урановая руда, а у тех единственная больная мозоль – зависимое положение от Турана, Тавьер помнил всегда. Сложно было об этом забыть, потому что две проблемы в любой момент могли объединиться и стать одной, если бы восточный сосед накопил достаточно сил, чтобы отбить северные территории.

Высказанная Тагренаем мысль тоже посещала безопасника. Чисто теоретически, потому что представить, что кто-то действительно решится на такое безумие, было сложно. Ильнар все же маг земли, он понимал, к чему приводят шутки с родной стихией. Это не огонь и даже не хаос – подвижные, вспыльчивые, переменчивые. Землю сложно пробудить и всерьез сдвинуть с места, но если это сделать, последствия могут быть – и, скорее всего, будут – чудовищными. Однако, коль скоро северянин полагает, что статус лакката Турана настолько претит старейшинам и те настолько самоуверенны, что готовы рискнуть, глупо сбрасывать со счетов подобный вариант.

Явившиеся земельники мирного горного направления вместе со специалистами-геологами должны были или подтвердить своими словами справедливость догадки, или не подтвердить.

Разложили бумаги и карты – специфические, со множеством непонятных посторонним условных обозначений. Долго пытались выяснить у политиков, чего именно те хотят. Выспрашивали, какими силами располагают злодеи и насколько реально предположение о попытках изменить рельеф. Потом думали, ругались и спорили, и снова думали. Валар Тангор в это время успел задремать, потом кто-то из генералов не выдержал и ушел, сославшись на необходимость заниматься делами.

В конечном итоге, помимо увлекшихся поставленной задачей геологов, осталась только королева, которая слушала с большим вниманием и интересом, поскольку неплохо разбиралась в вопросах всех этих пород, отложений и формаций. Ну и Тавьер, который не мог вот так махом свалить все на женщину, но вскоре отвлекся от происходящего, потому что к нему, быстро отыскав на новом месте, потянулись подчиненные с докладами, вопросами и срочными проблемами.

Вердикт, который уже ночью вынесли специалисты, был однозначным. Если кто-то настолько безумен, чтобы попытаться изменить рельеф севера, то такая возможность у него есть. Примерно в тех краях, где шла сейчас армия Пеналона, протянулся разлом, самое слабое место которого находилось возле гор. То есть если двигать, то только там. А вот как именно и куда – тут оценки расходились. Кто-то предполагал, что любое воздействие приведет к мощному землетрясению с непредвиденными последствиями, кто-то уверял, что при грамотной работе можно сдвинуть плиты по разлому и создать проход через горы – насколько удобный, вопрос, но попытаться можно. Очень рискованно, очень неточно, но…

Судя по всему, Пеналон решил, что другого шанса у них не будет, и поставил на это. Знать бы еще почему?

Отпущенные с благодарностями земельники разошлись, и королева с безопасником остались вдвоем.

– Не могу поверить, что они на это решились, – рассеянно заметила Олира, сидевшая во главе стола на месте правителя.

– У них очень много заклинателей духов и почти нет урана, который приходится закупать у нас, – пожал плечами Тавьер, устроившийся через стол от нее, по левую руку. – Их стремление можно понять. Самый главный вопрос, который не дает покоя – почему именно сейчас?

– Жалко, что нельзя спросить их самих, – слабо улыбнулась королева. – Они-то понимают, почему отсутствие короля так важно. Кстати, о короле… Вы не знаете, чем была столь особенна его аура?

– А она была особенна? – вопросительно выгнул брови Тавьер. – С чего вы взяли?

– Целители говорили, – честно призналась Олира. – Они уверяли, что именно из-за этого так сложно проходит беременность и именно из-за нее мне так плохо.

– Кхм. Я, конечно, не целитель, но звучит фантастически. Все же я маг, ауру Ерашия помню отчетливо, и никаких специфических особенностей в ней, будьте уверены, не замечал. Конечно, не исключено, что это тонкости, понятные лишь специалисту, знающему, что и где искать…

– Может, это связано с отсутствием в королевском роду магов? Может, именно в этом особенность его ауры? – осторожно продолжила Олира. – Ну, то есть я так думаю. Я не маг и судить не могу. Вы, кстати, не знаете, почему так получилось, что в королевской семье никогда не было магов?

– Не задавался вопросом, – растерянно качнул головой Тавьер.

– Накари Фаль предположила, что в давние времена могло быть принято какое-то политическое решение. Негласная традиция. Вы ни о чем подобном не слышали? Я так поняла, что вы были достаточно… дружны с его величеством.

– В той мере, в какой это возможно, – пожал плечами безопасник. – Но ни про какую традицию я не слышал. И это странно…

– Почему? Может, это какой-то важный секрет?

– Важный секрет, – раздумчиво повторил Ильнар. – Это… достаточно недальновидно.

– В каком смысле?

– Да вот хотя бы взять ситуацию, в которой мы оказались. Король умер, не успев передать важный секрет – если он действительно существует – наследнику. И… все? Секрет утерян? А ведь в истории Турана уже бывали похожие случаи. Если уж есть какая-то великая тайна, ее обязательно должен знать кто-то еще. Желательно не один, для большей сохранности. Иначе слишком велик риск.

– Может, она такая страшная, что риск оправдан?

– Тогда проще было бы совсем забыть, – усмехнулся Тавьер. – А это ведь не некое умозрительное явление, которое существует само по себе, это условие, которое должен соблюдать наследник. И, признаться, я при всем желании не могу представить что-то столь страшное.

– А если предположить, что такой хранитель действительно существует? Кто это может быть? Королевские целители? – загорелась Олира. И тут же сама себе возразила: – Да нет, никто из них не выглядел совершенно уверенным в моем… диагнозе. Если не они, то кто?

Тавьер несколько секунд молчал, перебирая варианты, после чего с уверенностью предположил:

– Память Крови. Точнее, хранитель артефакта. Эта должность переходит от самого хранителя к его наследнику, которого он выбирает совместно с королем. Не бывает такого, чтобы у хранителя не было преемника. Наследник приносит сложную клятву лично королю. Мне кажется, это идеальный кандидат, чтобы доверить ему подобного рода тайну.

– И что мы будем делать? – оживилась Олира.

– А мы должны что-то сделать? – уточнил Тавьер и рассмеялся. – Вам не кажется, что для того и существует тайна, чтобы не выдавать ее всем подряд?

– Но ведь ситуация особая! Может быть, он согласится сделать исключение? – Королева немного смутилась, но все-таки попыталась развить тему.

– Боюсь, так это не работает, – продолжил веселиться Ильнар. – Если он дал клятву молчать, то он будет молчать. Даже под пытками.

– Нет, ну про пытки – это все же слишком, – смешалась Олира.

– Ваше величество, я понимаю, что вам любопытно. Признаться, меня вы тоже заинтриговали, и я готов прямо сейчас идти с вопросами к этому почтенному человеку. Но я почти уверен, что он ничего не скажет, даже если знает.

– Но ведь никто не мешает попытаться! – с энтузиазмом заявила Олира и нетерпеливо поднялась с места. – А по дороге вы расскажете, что это за артефакт и откуда он взялся.

– Как я могу отказать даме, да еще королеве? – вновь засмеялся Ильнар, поднимаясь. – Пойдемте, что с вами делать.

Задай кто-нибудь Тавьеру вопрос, зачем он согласился и собирается потратить час драгоценного времени на бесперспективную болтовню, безопасник очень удивился бы, потому что внятного ответа у него не было. То ли наконец-то сработало чутье, то ли он пытался реабилитироваться за недавний провал, то ли его заразила увлеченность Олиры, то ли хотелось немного отвлечься.

То ли весь ответ заключался в этой шутке, которая получилась не совсем шуткой, и он действительно не мог отказать Олире – не то как королеве, не то как женщине.

Глава 9,
в которой раскрываются тайны прошлого

Покои хранителя Памяти Крови

Об истории Памяти Крови Тавьер много рассказать не мог: старые артефакты, не связанные с какими-то страшными преступлениями, заботили безопасника мало, а за данной реликвией, несмотря на название, зловещего кровавого следа не тянулось. Этот небольшой резной жезл из серебра с тонкой иглой в основании и огромным куском янтаря в навершии имел столь спокойное и чистое прошлое – любой человек позавидует. Артефакт уже много столетий спокойно лежал в небольшом ларце, который хранился в сейфе, в покоях специально выбранного для этого человека, и выносился на люди очень редко, только при рождении детей королевской крови.

Это была своеобразная и очень разумная страховка от подлога. Поскольку связь крови от поколения к поколению слабеет и отследить предков, живших пару веков назад, не способна никакая магия, кому-то в древности пришла в голову эта неоригинальная, но рабочая идея: брать за эталон не древних королей, а каждого нового, и сравнивать кровь наследников именно с ним.

Тавьер видел всего одну причину, по которой подобный опыт до сих пор не распространился повсеместно, и каждый из трясущихся над своей историей родов не завел до сих пор такой же артефакт. Наверное, всему виной был суеверный страх перед магией крови – старыми, почти шаманскими техниками, овеянными множеством зловещих легенд. Люди боялись довериться немногим мастерам, которые ее практиковали: вот так захочешь обезопасить свою семью, а получишь проклятие для нее же.

Почему на это решился древний предок Ерашия и до сих пор никто из королей не отказался от такой практики, не поддался суевериям? Вряд ли у кого-то, кроме богов, имелся ответ на этот вопрос.

Из-за траура во дворце было тихо, желающие развлечений предпочитали искать их где-то в других местах, где не было риска навлечь на себя общественное осуждение. Так что по дороге им почти никто не встретился, несмотря на то, что идти пришлось в другое крыло.

А вот на месте ждал сюрприз: не успел Тавьер постучать, как дверь открылась.

– Доброго вечера, ваше величество, – пропуская гостей, невозмутимо поздоровался хранитель – темноволосый с проседью смугловатый немолодой мужчина среднего роста с правильными чертами лица. Невзрачный, самый обыкновенный человек: столкнешься с таким на улице, через секунду не вспомнишь. – Сар Тавьер. Я, признаться, надеялся, что вы придете чуть раньше, не люблю поздно ложиться спать…

– Надеялись? – уточнил Ильнар, хмурясь. – Вы провидец, что ли?

– Немного, – честно признался тот с улыбкой. – В очень узкой области. Но не я, а он, артефакт.

– Прекрасно! Может, он еще и обладает собственной волей?

– Волей – нет, но неким подобием сознания… А чего еще вы хотели от вещи, которой столько лет и в которой столько сильной крови? – спокойно пожал плечами хранитель с таким видом, как будто других вариантов действительно не существовало.

– И вы знаете, с какими вопросами мы пришли? – вмешалась королева, перебив готового скептически высказаться безопасника.

– Для этого не нужно быть провидцем, такое порой случается: кто-то приходит, заинтересовавшись артефактом, спрашивает. Обычно из любопытства, иногда интересуются возможностью обмана. Деньги предлагают. – Он рассеянно улыбнулся.

– Я даже могу угадать, кто делал это последним, – хмыкнул себе под нос Тавьер. – И что вы отвечаете им? И что ответите нам?

– Спрашивайте, узнаем, – пожал плечами хранитель.

– Почему короли Турана никогда не женятся на магичках? Почему в королевской семье нет ни одного мага?

– Потому что Память Крови не подтвердит родства с магом.

– Почему? Даже если он ребенок по крови? – опешила Олира.

Мужчина в ответ только выразительно развел руками:

– Ребенок королевской крови не может быть магом, это аксиома. Как именно это происходит… Боюсь, я не отвечу на вопрос. Считайте одной из особенностей артефакта.

– Одна? То есть их много? – предположила королева, но хранитель снова развел руками, показывая, что на этот вопрос тоже ответить не может. – Погодите, но вы вообще хоть что-то можете рассказать? Или это – все?

– Рассказать я сумею его высочеству, когда он подрастет, – с явным сожалением ответил маг. – Но и отказаться с вами разговаривать я не могу, вы ведь королева, мать наследника.

– А толку? – вздохнула Олира.

– Подождите, ваше величество, – медленно проговорил Тавьер. Подобрался, даже немного подался вперед – словно почуявший след охотничий пес. – Я бы задал еще пару вопросов.

– И хотел бы я отказаться, да кто же мне разрешит, – рассмеялся хранитель. – Прошу. Профессионально меня пока не допрашивали.

– В какой момент происходит подмена эталона крови?

– Простите? – вопросительно вскинул брови хозяин покоев.

– Связь отца с сыном подразумевает, что при очередной проверке эталоном назначается не кровь отца, а кровь ребенка. В какой момент это происходит? Артефакт сознает смерть одного из носителей крови или ему без разницы? Если предположим, что подмена происходит в момент признания наследника, то получается, другой родственник этого самого наследника тоже будет признан своим по крови? Например, его мать. Или единокровный брат, но – от другого отца. Или смена все же происходит более плавно и отслеживается связь не только с отцом, но и с более давними предками?

– Боги, с кем я связался, – захохотал хранитель, прикрыв ладонями лицо. – И это он только начал! Сар Тавьер, я даже не маг, я понятия не имею, как работает артефакт! Я знаю свод правил, которых нужно придерживаться, и на вопросы, находящиеся за пределами этого свода, я ответить не смогу. Даже не потому, что мне запрещено: я просто не знаю.

– А если я приведу специалиста, вы можете показать ему артефакт?

– Я обязан это сделать. Как вы, наверное, помните, подробный слепок ауры артефакта широко распространен и общедоступен, любой маг может пожелать удостовериться, что Память Крови подлинная.

– Прекрасно. Завтра утром, скажем, около десяти. Вам будет удобно?

– Как будто у меня есть выбор, – вновь засмеялся хранитель.

– Значит, продолжим. Подтверждение родства – это единственная функция артефакта?

– На этот вопрос я ответить не могу. – Улыбка хранителя увяла, мужчина поморщился.

– Прекрасно! Значит, скорее всего, не единственная. И… не основная, так? Уж не артефакт ли следит за тем, чтобы среди королей Турана не было магов? Этакая вакцина, блокирующая передачу дара по наследству – если он действительно передается.

– Сар Тавьер, вы же понимаете, что я не могу ответить на все эти вопросы. Ни подтвердить, ни опровергнуть.

– Это не вопросы, это мысли вслух, – со смешком поправил Ильнар. – Я уже понял, что подлинное назначение Памяти Крови как раз и является самой большой тайной, передающейся из уст в уста. Занятно. Ваше величество, вы хотели узнать что-то еще?

– Полагаю, нужно спрашивать вас завтра, после десяти утра, – весело резюмировала Олира. – А сейчас лучше отправиться спать. Спасибо большое, что приняли нас.

– Вы королева, – улыбнулся хранитель, поднимаясь, чтобы проводить гостей. – Я при всем желании, если бы оно у меня было, не мог вас не принять. И это скорее я должен благодарить вас за разговор. Отрадно видеть, что воспитание наследника в надежных руках. – Он со странной улыбкой склонил голову.

Гости распрощались и вышли. Некоторое время шли молча, после чего тишину нарушила Олира:

– Почему-то все так в меня верят… Странно и сложно принять. Я вроде бы не делаю ничего такого, чтобы меня могли посчитать умной или чрезвычайно талантливой. И так страшно не оправдать надежд…

– Я легко могу объяснить это, – пожал плечами Тавьер. – Люди привыкли к тому, что есть король. Достаточно мудрый, достаточно справедливый, этакий оплот богов на земле. Это стержень, опора, на которой все держится – по крайней мере, в мыслях и привычках людей. Когда короля не стало, да еще при таких обстоятельствах, для многих это катастрофа. И очень хочется, чтобы освободившийся пьедестал занял кто-то еще. Они могут даже не осознавать желания, но от этого оно никуда не исчезает.

– И они готовы заменить короля на первого встречного? – недоверчиво хмыкнула женщина.

– Конечно нет. Но на кого-то более-менее достойного – да. И желательно, чтобы в процессе его водружения на пьедестал обошлось без гражданской войны. Вы чужачка, всего год в Туране, но вы – мать наследника, то есть, как сказал сейчас хранитель, часть королевской семьи. Да, большинство предпочитает видеть на этом месте сильного мужчину, но у нас не настолько ортодоксально-патриархальное государство, чтобы отказать женщине в праве быть умной и сильной. Поэтому в вас заранее, еще до встречи, хотят видеть человека, способного поднять эту ношу. Вы могли бы испортить впечатление, оказавшись безмозглой куклой. Но вы же не пустышка: серьезны, собранны, хорошо держитесь, неглупы, задаете хорошие вопросы, чем только укрепляете в окружающих веру в вас. Именно поэтому я с самого начала надеялся, что вы все же согласитесь принять власть. Как минимум потому, что вам это сделать проще всего, а такой поступок позволит избежать множества проблем. В том числе и кровопролития, если уж на то пошло.

– Вот как, – растерянно пробормотала Олира. Помолчала. Искоса напряженно глянула на мужчину, опустила глаза и продолжила неуверенно: – Но мне почему-то кажется, что вы в меня тоже верите. Несмотря на то что понимаете, что я недостаточно хороша для этой роли.

– Вы слишком требовательны к себе, – со смешком отозвался Тавьер. – Ваше величество, вам всего двадцать…

– Двадцать пять, – упрямо поправила она.

– Велика разница, – развеселился мужчина. – Простите, но вы еще совсем девочка, и довольно странно требовать от вас хватки опытного политика. Поверьте, мне есть с чем сравнивать. В вашем возрасте Ераший был гора-аздо менее достойным материалом, я бы даже сказал – настоящим обалдуем, лишь немногим серьезней Тагреная. И ничего, лет за пять освоился, заматерел, вырос в настоящего короля.

– Постоянно забываю, что вы маг и гораздо старше, чем выглядите, – призналась смущенная похвалой Олира.

– Это нормально, – со смешком заверил Ильнар. – Я тоже постоянно забываю, что выгляжу совсем не так, как себя ощущаю.

– А как вы себя ощущаете? – озадачилась королева.

– Мы с Валаром Тангором ровесники. Вот примерно так, как он выглядит. – Безопасник развел руками. – Не всегда, но иногда случается. Если вдруг я начну брюзжать, проявите терпение к старику. – Он вновь засмеялся.

– Не говорите так, – хмуро одернула его женщина.

– Как – так? – пришел черед Тавьера удивляться.

– Не называйте себя стариком. Это звучит уничижительно, и… и мне неприятно.

Безопасник покосился на нее с недоумением: почему ей неприятно, если говорит он не о ней? Но королева выглядела очень раздраженной и смущенной одновременно и хмурилась, глядя прямо перед собой. Мужчина решил не развивать тему.

– Хорошо, не буду, – просто пообещал он.

Еще некоторое время они шли молча, и опять тишину нарушила Олира. Тему королева, правда, решила сменить:

– Ильнар, а где сейчас посол Пеналона?

– Здесь же, во дворце. Тут есть специальные комнаты для содержания под стражей высокопоставленных лиц, которых нет повода отправлять в тюрьму, но и гулять на свободе не оставишь.

– Могу я с ним поговорить?

– О чем? – искренне удивился Тавьер. – Нет, конечно, вы можете поговорить с ним, там есть специальная гостиная. Можете и к себе его вызвать, если нужно, только я бы не советовал. Но мне действительно интересно, зачем он вам. Вы же прекрасно понимаете, что ничего нового он не скажет.

– Не знаю. – Она вздохнула и зябко повела плечами. – Просто мне хочется на него взглянуть, послушать. Люди редко врут прямо и откровенно, зная, что ты не веришь им ни на гнутый щит. Тоже полезный новый опыт…

– Пойдемте. Вы не возражаете, если я составлю вам компанию?

– Буду только рада, – вяло улыбнулась женщина. – Присмотрите за мной, чтобы не наговорила лишнего.

– Я лучше присмотрю за ним, вдруг он и правда расслабится в разговоре с вами, – возразил мужчина. – Кстати, я ведь не поблагодарил вас за эту… познавательную прогулку.

– Какую? – растерялась Олира.

– Эту. – Безопасник неопределенно повел рукой. – Оказывается, мимо моего внимания столько лет проходила такая интересная вещица, как Память Крови. Лежала под носом, а я не давал себе труда осмотреть ее повнимательнее. Я уже не просто склонен полагать, я уверен, что артефакт этот не так прост, как кажется на первый взгляд.

– Почему? Хранитель ведь ничего не сказал…

– Но так выразительно отказался это сделать, – с улыбкой закончил за нее Тавьер. – Если бы у Памяти Крови было всего одно прямое и общеизвестное свойство, вокруг нее не громоздилось бы столько загадок. Артефакт не признает родства с магами? Отлично, но почему? Как-то это слишком сложно для политического хода и традиции, должна быть более весомая, настоящая причина. И мне начинает казаться, что она гораздо серьезней всего того, что мы можем предположить.

– Теперь фантазия разыгралась у вас? – насмешливо глянула на безопасника королева.

– Может быть, – легко согласился он. – Но от того, что артефакт осмотрит маг крови, большой беды не будет. Если что-то выяснится, расскажу. Если, конечно, вы не пожелаете присутствовать лично.

– Я полностью доверяю вам в этом вопросе, – заверила Олира. – Доброй ночи, Ильнар. Спасибо… за все.

– Доброй ночи, ваше величество, – склонил голову Тавьер.

На всякий случай дождался, пока дверь королевских покоев закроется, обменялся парой фраз с магами охраны и только после этого отправился в свою спальню.

Мысли его занимала совсем не загадка артефакта и даже не расследование, а королева, которая вдруг решила включить безопасника в ближний круг. Обращение по имени тогда, в порыве чувств, можно было списать на случайное помрачение, а теперь… знак доверия. И Тавьер не знал, что с этим делать.

Да не только с этим, но и с его собственной симпатией к королеве. С мужчиной все было бы понятно: приятельские или даже дружеские отношения существенно облегчают работу. А вот опыта дружбы с женщинами у Ильнара не имелось, он вообще слабо верил в возможность существования подобной дружбы. От закономерного же продолжения логической цепочки утверждением «если не, то…» Тавьер старательно и малодушно отмахивался, усилием воли переключая свое внимание на другие, более важные темы.

Так случилось и в этот раз, поэтому засыпал мужчина, как и положено настоящему безопаснику, с мыслями о раскрытии заговора против короны.

Северный край

Удобную, туранскую часть пути мужчины проделали достаточно быстро. В городе их действительно поджидал мотор. А вот потом, когда транспорт вместе с шофером отпустили домой, продвижение застопорилось.

Читая сообщение о том, что северяне закрыли переход, Тагренай, как человек городской и связанный с охраной порядка, представлял себе некие кордоны и пару хмурых аборигенов, вооруженных чем-то более удобным, нежели талхай*, которые недвусмысленно приказывают всем поворачивать обратно, грозя этим самым железом.

Отнюдь. Северян он недооценил. Проход к себе они закрыли буквально, перегородив его огромной монолитной плитой.

Темная щель пещеры прямо перед носом, но туда уже нет смысла заходить: крошечный каменный мешок с единственным выходом, а тот, что ведет под горы, закупорен наглухо. Небольшая каменистая площадка, вокруг которой вздымаются изломанные, неприветливые скалы, припорошенные снежной крупкой. Из всей растительности – только мох да лишайники. Горы загораживают от ветра, но стылый воздух стекает по их склонам, стелется сквозняком и забирается не только под одежду, но, кажется, под кожу. Облака висят низко – сырые, холодные, серые. Так низко, что даже толком непонятно, это уже облака или все еще туман. И вроде благодаря амулетам не холодно, но все равно неприятно.

Сначала Тагренай, конечно, попытался расспросить северянина, который с сосредоточенным видом бродил возле самых скал, но тот только огрызался и требовал не мешать. И хаосит послушно не мешал: любовался пейзажем и не лез под руку.

Любовался, кстати, без сарказма, всерьез. Странное, неприятное место, в котором не хотелось задерживаться лишней минуты, но… было в нем свое очарование. Красота и величие даже не смерти – полного отсутствия жизни. Наверное, во владениях Могильщика подобных уголков в достатке.

– Грай, ты идешь? – явно не в первый раз окликнул его северянин.

– Куда? – заторможенно спросил ужастик, не глядя на спутника.

– У нас дело есть, забыл? Грай! – Таллий подошел и тряхнул мага за плечо. Тот очнулся, ошалело помотал головой и наконец сфокусировал взгляд на друге.

– А ты что, нашел проход? – полюбопытствовал хаосит.

– Прокопал. Зубами, – огрызнулся тот. – Ты вообще в порядке? Как-то странно выглядишь и ведешь себя. Ты помнишь про особенности местного магического поля? Может, это оно на тебя действует?

– Нет, у меня амулеты. – Тагренай выразительно похлопал себя по груди, там под одеждой на шнурках висела целая связка магических штучек. – Они, конечно, не вечные, но пока экранируют исправно. И от холода защищают, и от повышенной концентрации магического поля, и силу стабилизируют, и даже какой-то целительский есть, чтобы перепады высот не били по голове. Я просто немного… ушел в транс.

– Куда? – искренне изумился Таллий.

– Магов учат так успокаивать силу, когда она только пробуждается, – охотно пояснил уже вполне очнувшийся ужастик. – Есть много способов, главное – сосредоточиться на чем-то, кроме собственных эмоций и этой самой силы. Удобнее всего на дыхании, эффективнее – на созерцании, просто для последнего не всегда есть условия. А здесь местность ну очень располагает: все спокойное, неподвижное, незыблемое. Ладно, а куда идти-то? Что ты там прогрыз, показывай! Или ты плиту отодвинул?