Текст книги "Мастера особых поручений"

В ответ на закономерный вопрос об аскетизме Дая с недоверием выслушала рассказ о суровых буднях фосских принцесс, которые жили в комнатах по две, спали на узких, почти солдатских постелях и зимой непременно сдвигали кровати или вовсе умещались в одной, чтобы согреться. В старом замке было чудовищно холодно, и толком протопить его в суровые морозы никто даже не пытался. Так что к местным удобствам сама Олира привыкала достаточно долго, первое время даже боялась больших помещений и ночевала на кушетке в будуаре, когда муж уходил к себе.

Это их окончательно сроднило: жизнь в доме каяров Лестри произвела на Даю примерно такое же впечатление. Олира засыпала – впервые за последние дни – спокойной и почти умиротворенной. Может быть, ей не повезло в любви, но зато, кажется, нашлась подруга…

Кабинет начальника Тайной канцелярии

– Привет киснущему начальству! – ввалился в кабинет бодрый Анагор. – Как ты тут, соскучился?

Тавьер хмуро глянул на ужастика поверх документа, который в этот момент изучал, и неодобрительно спросил:

– Грай, ты когда-нибудь научишься стучаться?

– Ага, значит, изменения не фатальные, – проигнорировал ужастик вопрос, приблизился, присел на край стола.

Ильнар наградил хаосита выразительным взглядом, но того, конечно, не проняло.

– Как я понимаю, к человеческому виду ты не вернулся. С Памятью Крови подвижек тоже нет, с королевской охраной и дворцовой безопасностью – все тихо и спокойно. Тогда с чем пожаловал?

Щедрость Праматери северян в конечном итоге вышла Тагренаю боком. Вернее, в первую очередь его начальству. Сам ужастик воспринимал случившуюся с ним перемену с веселой иронией, его возлюбленную и ближайшее окружение подобные детали не смущали, а на мнение остальных магу было плевать. Но вот допускать его до работы с людьми стало очень рискованно, потому что подавляющее большинство от него просто шарахалось, а отдельные впечатлительные – даже впадали в истерику. Пришлось Ильнару (хотя он по-прежнему надеялся, что это временно) смириться с потерей одного из заместителей и оставить Грая на непыльной работе до тех пор, пока не научится сдерживать внешние проявления своей силы. В роли королевского стража зловещий образ хаосита причинял не так много проблем и даже порой играл на руку.

– Я пришел, во-первых, лично пригласить тебя на мою свадьбу, – сообщил Тагренай, доставая из внутреннего кармана небольшой конверт. – Имей в виду, отказ не принимается. Не придешь – прокляну!

– Это подсудное дело.

– Это если кто-то что-то сумеет доказать, – разулыбался Грай и поиграл бровями. – Да ладно, ну что тебе, сложно, что ли? У меня не так много друзей, а тебе полезно отвлечься от работы.

После этого замечания Ильнара кольнул стыд. Он, конечно, ценил Тагреная и относился к нему очень хорошо, но назвать того другом ему и в голову не приходило. Старых друзей он растерял давно, когда ударился в работу после смерти жены, а новых – так и не завел, слишком привык к одиночеству.

Или все же завел, незаметно для себя?..

– Ладно, давай сюда свое приглашение. – Тавьер протянул руку за конвертом. – Значит, Даршарай уходит с полевой работы?

– Да если бы! – вздохнул Тагренай, недовольно поморщившись. – Я даже не заикался об этом, а то она скорее от меня уйдет. Из чистого упрямства. И, справедливости ради, я бы на ее месте тоже обиделся, так что стыдно требовать от жены срочно осесть дома и воспитывать детей. Хотя, конечно, тревожно, куда там ее отправят в следующий раз.

– Что, и не попытаешься повлиять? – хмыкнул начальник.

– Заманчиво, но – нет, – нехотя отказался хаосит. – Если сунуться, а потом это всплывет… Плохая идея – начинать совместную жизнь со лжи.

– Какой ты мудрый, с ума сойти, – с сарказмом заметил Тавьер.

– Не то слово, – легко согласился Грай. – Сам себе удивляюсь. Наверное, Праматерь все-таки что-то такое противоестественное со мной сотворила, – рассмеялся он. – Кстати, раз уж я такой мудрый, то, пока это не прошло, у меня к тебе есть еще одно дело.

– Дело или что-то такое же? – Безопасник указал взглядом на приглашение.

– Одно другому не мешает. Я к тебе как парламентарий… тьфу, парламентер пришел.

– От кого? – озадачился Ильнар.

– От всех твоих подчиненных скопом, – спокойно признался Тагренай. – Они тебе боятся в глаза говорить правду, а меня убить сложно.

– И чего хотели? – совсем опешил Тавьер.

– Чтобы ты успокоился и перестал третировать народ. Ну серьезно, ты за последние три недели натурально озверел, люди воют уже. Достал ты их своими проверками и тотальным контролем, не мешай канцелярии работать!

– Я мешаю?!

– Ну а кто, не я же! Рычишь на всех, всем недоволен, того и гляди кого-нибудь прибьешь.

– Ну да, катастрофа, работать заставляют!

– Работают все прекрасно, это тебе надо отдохнуть. А лучше – все-таки разобраться со своей личной жизнью и успокоиться. Вроде взрослый, умный мужик, а ведешь себя как мальчишка.

– Прекрасно, – растерянно пробормотал Ильнар. – С какой еще личной жизнью, о чем ты?

– Похоже, у меня судьба такая, вправлять мозги упрямым и бестолковым влюбленным. Как считаешь, я похож на вестника Свахи*? – Грай кокетливо похлопал глазами и помахал ладонями возле плеч, изображая маленькие крылышки.

– Ты похож на идиота, – честно ответил Тавьер.

– Вот и нет, на идиота похож ты, – внезапно посерьезнел ужастик и взглянул на начальника удивительно пронзительным, особенно пробирающим взглядом. Ильнар талант оценил: теми черными бельмами, которые заменяли нормальные глаза, для подобного нужно было очень постараться. – Я бы даже сказал, на сволочь, но в это как-то не верится.

– Поясни, – не обиделся земельник.

– Охотно. Ну ладно тебе себя не жалко, это я еще могу понять. А с женщиной ты так за что? Что она тебе плохого успела сделать?

– С какой женщиной? – нахмурился Ильнар. Нет, мысль мелькнула, но… мужчина упрямо ее отогнал.

– Ты правда не понимаешь? – Грай чуть склонил голову к плечу. – С Олирой. Я могу понять твое нежелание принимать собственные чувства, в конце концов, сам недавно пытался устроить подобное. Я бы и лезть не стал – ну хочется тебе сдохнуть на работе и быть похороненным в этом кабинете, так кто я такой, чтобы мешать. Вот только мне не нравится, что из-за твоей дури и упрямства страдает она. Мне кажется, эта женщина и так слишком многое пережила и слишком многое на себя взвалила, чтобы еще так ее наказывать. А она, между прочим, впервые в жизни влюбилась. И, похоже, всерьез.

– Занятно, – тихо проговорил Ильнар, безо всякого выражения разглядывая подчиненного.

– Занятно – что?

– Что я все еще тебя слушаю, – тяжело уронил он. – И до сих пор не сдал мозгоправам. Надо же было такую чушь придумать! На тебя предстоящая женитьба действует угнетающе, сразу кругом несчастные влюбленные видятся.

– Ну да, конечно. Мне видится. Это же не тебе возмущенная полупьяная невеста высказывала, какие все мужики сволочи и какой твой начальник бесчувственный… чурбан, не стоящий и ноготка Олли. И не ты полночи отговаривал собственную невесту от того, чтобы она шла бить морду этому начальнику.

– Надо меньше пить, – процедил сквозь зубы Ильнар. – Чтобы мне не приходилось выслушивать подобный бред. Следить надо лучше за своей невестой.

– Дурак. Упрямый дурак, – с печальным вздохом констатировал Грай. – Значит, с Олирой ты объясняться не будешь?

– Не понимаю, о чем ты. Мы с ее величеством спокойно решаем все вопросы в рабочем порядке, и больше нам обсуждать нечего.

– Оно и видно, – слегка качнул головой Тагренай. – Это я на всех вокруг рычу и не даю спокойно работать. Да ладно, не сверкай ты на меня глазами, я уже понял, что разговаривать с тобой бесполезно, ты уперся. Главное, про свадьбу не забудь, приходи, – к облегчению Ильнара, переменил он тему. – Торжество небольшое, для самых близких, Лавиль будет, Таллий – в общем, хорошая компания. Никто не заставит тебя вести светские беседы и танцевать, не волнуйся. Форма одежды любая.

– Это единственный способ сейчас от тебя избавиться? – с иронией уточнил Тавьер. – Хорошо, я приду. Спасибо за приглашение.

– Отлично! – тут же просиял Грай. – Ладно, пойду обратно на свой пост, а ты все же помягче как-то с людьми, они ропщут.

– Иди уже, – поморщился Ильнар.

Хаосит наконец убрался из кабинета, и его хозяин смог подняться из-за стола, уйти к окну и закурить.

Как бы он ни рычал на ужастика и ни огрызался, называя его слова бредом, но упали они на благодатную почву. И как бы ни пытался Тавьер с головой зарыться в работу, запрещая себе думать о чем-то, кроме нее, нет-нет да и возникал вопрос: что, если бы… Мужчина злился на себя, гнал прочь эти мысли, вспоминая все старые практики самоконтроля и пару новых.

Он даже, кажется, понял, почему Ераший выбрал именно Олиру. Не похожая на Дайру ничем, не имеющая поддержки внутри страны, неспособная принести внешние проблемы – Фосса слишком слаба для этого. В общем, король со всех сторон подстраховался, чтобы избежать повторения ситуации. Туран сейчас мог только благодарить короля за удачный выбор: без Олиры пришлось бы гораздо хуже.

И Тавьер благодарил, признавая многочисленные достоинства королевы. На его беду – слишком многочисленные, не думать о них было сложно. И ладно дни, когда самоконтроль мужчины позволял ему держать себя в руках даже наедине с Олирой. Куда хуже были ночи и сны, над которыми он не имел власти.

Точнее, все это было несколько дней назад, а последнюю неделю Ильнар мучился бессонницей и находился, строго говоря, не в форме. Хорошо еще, после раскрытия заговора, публичного оглашения приговора и приведения его в исполнение в Туране стало достаточно тихо, а то, с чем не справлялся временно вышедший из строя начальник, добровольно взвалил на себя Лавиль. Молча. И за это Тавьер был ему особенно благодарен, хотя и видел, что Ондару часто хочется высказаться. Ужастик оказался прав, хоть Ильнар и не мог признать этого вслух: начальник Тайной канцелярии в последние дни все сильнее мешал этой самой канцелярии. И больше ничего не делал.

Но отсутствие серьезной срочной работы еще глубже погружало Тавьера в черную меланхолию. Мелкая рутина давала возможность забыться, отсюда и стремление безопасника придумать себе побольше дел. И всему ведомству заодно.

Старшего Мисори казнили, младшего сослали на рудники – обычное наказание за контрабанду. Да еще немного накинули срок за недонесение о преступлении: соучастие посчитали недоказанным, а тот факт, что преступником был родной отец, сочли в этой статье смягчающим. Титул же перешел к кузену бывшего лакката. От такого подарка судьбы тот отказываться, конечно, не стал. Энергичный, предприимчивый и разумный человек, рачительный хозяин, успевший сделать собственное состояние; можно было надеяться, что лаккат перешел в надежные руки.

В общем, тишина, самое время почивать на лаврах и проводить время в праздности. И скандальная свадьба аркаяра Лестри, которая должна была состояться всего через две недели, была не худшим развлечением даже с точки зрения Ильнара, который очень не любил светские забавы. Какое-никакое событие.

Городской особняк каяров Лестри

Свадьба Тагреная Анагора привлекла огромное внимание по многим причинам.

Род каяров Лестри не был баснословно богат, но зато отличался древностью, и брак его единственного наследника с непонятной девицей из Приграничья многие посчитали мезальянсом. Все, кто мог, интересовались у каяра его отношением к этому вопросу. Тот, конечно, отвечал вежливо и неопределенно, никого не желая обидеть, но почему-то не проявлял своей прежней фанатичности в вопросах чистоты крови.

Не мог же он признаться, что имел серьезный и трудный разговор с собственной супругой, которая непримиримо потребовала не лезть к молодым. Потому что она уже отчаялась дождаться внуков, и если Гартай испортит все в этот раз, то пусть на старости лет готовится к разводу. Спорить было бесполезно. Да и… каяр уже выучил, что переупрямить сына не получится, рычагов влияния на него нет, и все попытки воззвать к здравому смыслу приведут только к ссоре и отсутствию отца жениха на свадьбе.

Взвесив чистоту крови и семью, Гартай мудро сделал выбор в пользу последней. Тем более что к Даршарай он успел искренне привязаться как к дочери за то время, пока она росла, и в глубине души был очень рад, что та останется в семье. А что мезальянс и скандал – так это и пережить можно, через пару месяцев забудут. Зато сын счастлив.

Да и, если совсем честно, найти подходящую партию теперь, когда Тагренай выглядел ночным кошмаром во плоти, вряд ли удалось бы. И это тоже примиряло каяра с действительностью.

Самому же Граю никто провокационных вопросов не задавал: его раньше-то побаивались, а теперь и вовсе старались не попадаться на глаза. И это тоже был повод для интереса общества. И для сплетен, вместе с поспешной свадьбой. Мол, что такое желает прикрыть семья, если Даршарай не побоялась жуткого хаосита, а отец семейства – не воспрепятствовал неравному браку. Вариант в общем-то имелся один: ребенок. И отбросить его не помогал даже факт отсутствия беременности, который мог определить любой мало-мальски грамотный целитель. У сторонников версии имелся веский аргумент: жених служит в Тайной канцелярии, кто знает, какими артефактами там располагают!

Ну и, кроме того, это было вообще первое светское торжество после похорон короля и траура, и у него просто не было шансов остаться незамеченным. Особенно если учесть, что торжество в храме, чтобы благословить молодых, посетила сама королева. Впрочем, она быстро уехала: Олира по-прежнему носила официальный траур по покойному супругу, а веселье не очень-то с ним сочеталось.

Широкой общественности было совершенно необязательно знать, что ее величество приглашена еще и на последнюю, семейную часть торжества, когда разъедутся все дальние родственники и останутся только те, кого молодожены действительно хотят видеть.

Сегодня Олира была особенно рада за эту пару. Все же они изумительно смотрелись вместе – оба необычные, странные, во всем – противоположные, но отлично дополняющие друг друга. Зримое воплощение единства Сферы. Влюбленные, счастливые, не сводящие друг с друга глаз… какие гости, этим двоим мир не был нужен!

Поэтому королева немного удивилась, что молодожены решили устроить вечерние посиделки в ущерб возможности провести время наедине, но отказываться не стала: не так много у нее поводов выбраться из покоев и кабинета и развеяться. Даже если бы она не носила траур.

Охрана передала Олиру с рук на руки своему начальнику у черного хода особняка, и Даршарай, извинившись за небольшую задержку, проводила королеву в гостиную, где с минуты на минуту должно было собраться общество. Женщина устроилась в кресле, с интересом изучая обстановку. Если в интерьере зацепиться особо было не за что – комната и комната, оформлена на заказ в соответствии со статусом, – то некоторые детали озадачивали.

Например, низкий кофейный столик, на котором размещались напитки и закуски. Уж слишком всего этого было мало для нескольких гостей. Потом Олира сообразила, что приборов всего два, однако развить эту мысль не успела. Открылась дверь.

– Ну ладно, о чем ты таком секретном хотел… – послышался отвратительно знакомый голос, который оборвался резким хлопком двери. – Поговорить, – растерянно закончил Тавьер. – Грай, что все это значит?

– Да я так и понял, что ждать от тебя разумных поступков бесполезно, – послышался из-за двери веселый голос новобрачного. – Не благодари. Ваше величество, не верьте ему, он совсем не такой равнодушный, как пытается показать! – крикнул хаосит напоследок.

Ильнар обернулся и только теперь сообразил, что не один. А в следующее мгновение помещение окутала плотная, тугая, вязкая тишина, отрезавшая шелест листвы и голоса птиц за приоткрытым окном.

Безопасник тихо выругался сквозь зубы.

– Что это значит? – хмурясь, спросила королева, которая все это время сидела в том же кресле, с возрастающим недоумением следя за происходящим.

– Боюсь, это заговор, – вздохнул Тавьер. – Мы заперты и полностью изолированы от мира.

– Вы же маг. Вы ничего не можете с этим сделать?

– Не мне тягаться в магии с вашим начальником охраны, – недовольно хмыкнул мужчина. – Хитрый, зараза. Чары внутри стен, я до них не дотянусь, да еще сплетены так, чтобы не даваться в руки и избегать столкновения с чужими щитами. Можно попробовать выйти через окно, но тут слишком высоко, третий этаж, не хочется ничего ломать. Этот вариант оставим на крайний случай. А уж пытаться разобраться в этой путанице я бы не стал, даже будучи куда более искусным и сильным магом. Бесполезно. Грай раньше-то был силен, а уж теперь… – Ильнар махнул рукой и прошел к другому креслу. – Ничего страшного, вечно держать нас здесь не станут, утром в любом случае придется выпустить. Если Лавиль с ними в сговоре, мое исчезновение они еще смогут скрыть, а ваше – увы.

– Боюсь, вы слишком оптимистичны, – возразила Олира. – Без Даршарай тут явно не обошлось.

– Прекрасно, – мрачно заключил Тавьер. – Вон за той дверцей небольшая уборная, так что держать нас под домашним арестом они смогут как минимум несколько дней. Шею сверну. Интриганы…

На этом разговор прервался. Вязкая, неестественная тишина давила на уши. Олира поежилась, снова обводя взглядом комнату, которая с появлением безопасника показалась маленькой и тесной. И воздуха тоже перестало хватать.

Как ни странно, злиться на Даю не получалось, даже обижаться и считать все это предательством – тоже. Они же, наверное, хотели как лучше. Не одной Олире свойственна слепая вера в чудеса, а этой влюбленной паре явно хотелось осчастливить весь мир. Бессмысленное стремление. Но достойное уважения или уж всяко – снисходительности.

Минута тишины текла за минутой, натягивая нервы. Не только королевы. Тавьер через некоторое время достал из кармана портсигар. Правда, не закуривал, но принялся вертеть плоскую, потертую серебряную коробочку в пальцах.

А потом начал постукивать. Явно непроизвольно, не отдавая себе отчета. Подушечки пальцев отбивали рваный, дерганый ритм – едва слышно, но в висящей тишине этот стук захватывал все внимание. До смерти раздражал и сводил с ума, потому что отвлечься было не на что. Женщине наконец стало казаться, что стучит у нее в голове.

– Боги, это невыносимо! – выдохнула она, рывком поднялась с кресла и подошла к столику в стороне, остановившись спиной к мужчине. Стук оборвался. Горлышко бутылки звякнуло о край бокала, с гулким шелестом плеснуло вино. Женщина сделала несколько жадных глотков, почти не чувствуя вкуса – настоящее оскорбление благородного напитка.

– Вино – не лучший способ отвлечься, – неодобрительно заметил Ильнар.

– Предложите другой, – огрызнулась Олира.

– Лучше ложитесь спать, – проворчал мужчина и приблизился. – Вы вполне разместитесь на кушетке.

– Вас забыла спросить. – Королева обожгла его злым взглядом. – Да и заснешь тут, как же…

– Не надо, – чуть мягче проговорил безопасник, продолжая хмуриться, и попытался забрать бокал. – Пожалуйста.

– Да оставьте вы меня в покое! – шарахнулась от него женщина. Напиток плеснул через край, разлетаясь веером рубиновых брызг, каплями крови лег на белый и пепельно-розовый шелк платья, на светло-серую ткань кителя. – Проклятье! – прошипела королева, зло отшвырнула бокал и расправила испорченную юбку. – Сделайте что-нибудь с этим, вы же маг!

– Увы, здесь я бессилен, – ровно ответил Тавьер, бросив безразличный взгляд на рукав кителя.

– Да вы во всем бессильны, как я погляжу! – выдохнула она и резко развернулась. Вроде бы в бешенстве, но…

На собственную беду, Ильнар видел, как влажно блеснули ее глаза. И все слова, какие пришли в голову, колом застряли в горле, больно и горько.

Некоторое время эти двое так и стояли – неподвижно, на расстоянии вытянутой руки. Потом Олира судорожно, с отзвуком едва сдерживаемых слез, вздохнула, и для мужчины это стало последней каплей. Сожри его Белый, Тавьер хоть и умел держать себя в руках, но он же не каменный! А слезы этой женщины разрывали ему сердце.

Да и – помогите ему боги! – слишком хотелось коснуться, вдохнуть нежный запах волос, хотя бы ненадолго почувствовать рядом тепло ее тела… Он столько раз уже видел это во сне, что сейчас просто не мог сопротивляться своему желанию.

Осторожно обнял хрупкие плечи. На мгновение замер, борясь с валом поднявшихся внутри чувств.

– Не нужно так нервничать, моя королева. Не случилось ничего настолько страшного, – негромко проговорил он.

– Оставьте меня в покое, Тавьер, – едва слышно выдохнула Олира. – Второго разочарования в вас я, боюсь, не переживу.

Он должен был послушаться. Должен. Но просто не смог заставить себя отстраниться, выпустить ее из рук. Едва коснулся губами волос где пришлось – за ухом, возле удерживающего шелковистые пряди гребня с розовым жемчугом.

– Если бы я мог, – пробормотал он, обращаясь скорее к себе, чем к ней.

Королева вздрогнула, когда теплое дыхание пощекотало ухо.

– Могли что? – уточнила она, и голос прозвучал почти ровно.

– Оставить вас в покое, – все же ответил Ильнар. – Уснуть без снов. Остановиться без риска сгинуть в воспоминаниях.

– Зачем вы все это говорите?

– Не знаю, – честно признался он. – Вы спросили, я ответил. Это низко с моей стороны, но… не могу не думать о вас.

– Почему вы считаете это низким? – растерянно переспросила Олира, разворачиваясь, чтобы заглянуть в глаза. И от увиденного внутри стало тепло и сладко.

Тщательно вылепленная маска не просто дала трещину, она осыпалась. Тавьер выглядел смятенным, потерянным и даже почти напуганным – ни следа от знакомой и ненавистной ледяной статуи.

– Вы королева, – веско проговорил он, словно это все объясняло.

– А вы дворянин из старого, уважаемого рода, пусть и нетитулованного. И что? – Женщина вопросительно вскинула брови.

– Боги! Да я вам не то что в отцы, в деды гожусь! – нервно усмехнулся Ильнар. – В прямом смысле. Я уже был начальником Тайной канцелярии, когда ваш отец взошел на престол!

– И что?

Аргументы безопасника разбились об этот вопрос и взгляд королевы, ставший вдруг лукавым и насмешливым. А стоило опустить взгляд на губы, изогнувшиеся в легкой ироничной улыбке, и мужчина обнаружил в голове звенящую пустоту.

Действительно, и что?

– Боги!.. – Он глубоко, рвано вздохнул. – Моя королева, да я живу дольше, чем…

– Вы не живете, Ильнар, – оборвала его Олира. – Вы работаете. А жить вы, похоже, даже не пробовали.

Ухватив его за воротник кителя, женщина дернула к себе, одновременно приподнимаясь на носочках, чтобы дотянуться до губ мужчины. Тому не хватило упрямства отказаться от такого подарка, и через мгновение он уже вел в поцелуе. Прижимал к себе податливое, горячее тело желанной женщины, безжалостно сминая тонкий шелк платья, ласкал, исступленно и жадно пил ее дыхание. И понимал, что этого катастрофически мало.

Прервав поцелуй, он еще крепче прижал ее к себе, но опять не удержался, проложил дорожку из поцелуев по плечу и шее, к уху и выдохнул с трудом:

– Это какое-то наваждение! Остановите меня, моя королева, иначе…

Отвечать Олира посчитала излишним и просто молча взялась за пуговицы его кителя. Ильнар на мгновение замер, пытаясь вернуть самообладание и остановить катастрофу, но именно в этот момент губы женщины коснулись его шеи. А когда вдоль торопливо бьющейся жилки влажно скользнул шаловливый язык, от самоконтроля безопасника остались одни воспоминания.

На этом время для разговоров вышло, их поглотило одно стремление на двоих, которое ожидало этой минуты больше месяца. Не просто зов плоти; тяга друг к другу двух одиноких, не верящих в возможность собственного счастья людей. И обоим наконец стало наплевать, что об этом скажут окружающие и как с этим жить потом.

«Потом» не существовало, только «сейчас». Только срывающееся – одно на двоих – дыхание, только прикосновения и ощущения. И – желание. Стать еще ближе, обменяться половинками себя, прорасти друг в друга глубоко, до самого дна души. Найти наконец то, без чего жизнь не имела цвета, вкуса, запаха – друг друга. Раствориться в этом нечаянном, нежданном чувстве.

А весь остальной мир… Ему придется привыкнуть и подстроиться.

Спустя некоторое время, в котором не существовало ничего, кроме двух горячих, сплетенных тел, любовники полулежали на кушетке, выравнивая дыхание и пытаясь утрясти в голове произошедшее. Вернее, полулежал Ильнар, баюкая на коленях и пытаясь согреть зябко поводящую плечами женщину. Тянуться за кителем было слишком далеко, больше ничего подходящего в комнате не обнаружилось. А магия… увы, тут он тоже был бессилен.

Пахнущая страстью и нежностью тишина уже не давила, а заботливо укутывала.

– Мне кажется, эти заговорщики и предположить не могли, чем все закончится, – с тихим смешком заметила Олира через некоторое время. – Иначе нас заперли бы в спальне.

– Предлагаете поставить им в вину эту недоработку, моя королева? – уточнил Ильнар.

– Несколько минут назад я была «Олли», за что теперь такая немилость? – нахмурилась она и немного отстранилась.

– Мне нравятся оба варианта, – задумчиво пожал плечами мужчина. – Тебе неприятно?

– Страшно, – честно призналась женщина. – Я только-только опять начала верить, что все еще может наладиться…

Ильнар несколько секунд внимательно, пристально разглядывал ее лицо, словно увидел впервые, а не выцеловывал несколько минут назад каждую черточку. Бережно погладил кончиками пальцев скулу и подбородок.

– Прости. Я вправду думал, что тебе без меня будет лучше, а я смогу без тебя обойтись. Дурак.

– То есть больше никаких холодных взглядов и вот этого равнодушного «ваше величество»? – подозрительно сощурилась Олира.

– Пока ты этого хочешь, – согласился мужчина. – Вот только… боюсь, на Совете иное обращение будет неуместно. Ты все еще в трауре, к тому же…

– Ладно, я поняла, – тяжело вздохнула королева, устраивая голову на его плече. – Будешь пробираться ко мне в спальню украдкой, под покровом ночи… да?

– Могу даже по балкону, если тебе так захочется, – со звучащей в голосе улыбкой заверил он.

– А чего хочется тебе? – осторожно спросила Олира.

– Пить, – максимально честно ответил безопасник, вызвав короткий смешок. – А если не так конкретно… Не знаю. Мне точно не хочется тебя отпускать, а все остальное – слишком внезапно, и его слишком много. Я отвык от таких сильных чувств, думал, на них уже не осталось ни сил, ни времени. Нужно сначала освоиться в новых условиях.

– У тебя есть на это почти год, – через несколько секунд оптимистично решила женщина. Это и так было куда больше, чем она могла надеяться всего несколько часов назад. – И, кстати, насчет «попить» очень хорошая идея.

Она попыталась подняться, но Ильнар отпустил не сразу. Сначала забрал долгий, чувственный поцелуй, наслаждаясь близостью прильнувшего тела, а потом встал вместе с Олирой. Та подобрала чудом не разбившийся бокал, наполнила вином и благодарно улыбнулась мужчине, накрывшему ее плечи кителем. Себе Ильнар плеснул ягодного компота, осушил стакан залпом. Несколько секунд пристально смотрел на женщину, а потом все же дал волю своим иррациональным страхам:

– Можешь пообещать мне одну вещь? Это серьезно.

– Мне уже страшно.

– Никогда не ищи спасения в вине, это плохой путь, – хмурясь, проговорил Ильнар. – Облегчение от алкогольного забытья мнимое, обманчивое и делает только хуже.

Олира озадаченно вскинула брови, потом усмехнулась.

– Пообещаю, если ты тоже мне кое-что пообещаешь. Брось курить.

– Ты серьезно? – растерялся безопасник.

– Вполне. Омерзительный запах. – Она наморщила нос.

– Договорились, – через пару мгновений кивнул Тавьер. Договоренность скрепили рукопожатием, стараясь не улыбаться нелепости этой сцены, и – с куда большим удовольствием – поцелуем, когда Ильнар за руку привлек женщину к себе.

– Почему ты так нервно реагируешь на алкоголь? – спросила Олира через несколько минут, когда они устроились в кресле с тарелочкой закусок. Безопасник недовольно поморщился, но все-таки ответил:

– Алкоголь и наркотики убили мою жену. Я понимаю умом, что между этим и бокалом вина лежит бездна, но ничего не могу с собой поделать.

– И ты до сих пор ее любишь? – с замиранием сердца спросила королева.

– Что? – искренне растерялся Тавьер. – Не говори ерунды, это было полвека назад, и разлюбил я ее еще до того, как овдовел. Просто… ты, наверное, была права, когда упрекала меня в трусости. Это оказалось трудно, и я предпочел сбежать, лишь бы не проходить вновь через что-то подобное. И едва не упустил из-за этого тебя. Пожалуй, стоит поблагодарить за все это Грая…

– Но кровать могли бы и предусмотреть, – засмеялась Олира и закончила разговор новым поцелуем.

Перспектива встреч украдкой и предстоящей игры в холодность почему-то совсем ее не беспокоила, даже будоражила предвкушением сорванных поцелуев и прикосновений невзначай. Да, сохранить траур по покойному мужу полностью у нее не получилось, но королева не считала себя виноватой. Любви и каких-то других сильных чувств между ними не было, а для благодарности вполне достаточно официального соблюдения приличий.

Причем благодарности не столько за хороший прием и доброе отношение, сколько за то, что в ее жизни теперь появился Ильнар. Холодный, жесткий, циничный мужчина, который на самом деле умел быть ласковым и целовать так, что от счастья кружилась голова.