Текст книги "Петербург как предчувствие. Шестнадцать месяцев романа с городом. Маленькая история большого приключения"

Гастрономическая достопримечательность

Когда-то наши далекие предки занимались охотой, рыболовством и земледелием, что помогало им выжить. Потом у них появились излишки продуктов, которые стали обмениваться на другие. Так возник товарообмен, приведший к появлению первых денег. Это постепенно повлекло за собой формирование ярмарок, рынков, базаров. А уже последние в большинстве своем трансформировались в магазины.

Слово «магазин» французского происхождения, но для нашего слуха давно привычное и знакомое. Действительно, разве может современный житель мегаполиса или деревни – неважно – представить свою жизнь без магазинов?

Магазины окружают нас повсюду. Они – часть бытия, современной цивилизации. Магазины удовлетворяют наши потребности в еде, одежде и развлечениях. Мы ходим по ним для пользы и отдохновения (некоторые люди умудряются проводить в них годы своей жизни).

И, конечно, самыми востребованными из магазинов являются продуктовые: без новой книги или кофточки (особенно без кофточки!) я, например, могу спокойно прожить несколько дней. А вот без куска хлеба с колбасой – вряд ли.

В Петербурге много хороших продуктовых магазинов. Некоторые – например, сеть «Великолукского мясокомбината» или молочный «Пушгорский» – я ранее уже нахваливала. Питер всегда славился изобилием товаров на прилавках продуктовых магазинов как в прежние дефицитные, так и в нынешние – изобильные – времена. Но познакомиться с главной петербургской магазинной достопримечательностью нам с Русланом, как выяснилось, еще только предстояло.

О Елисеевском магазине мы, конечно же, слышали. И по приезде сюда хотели посетить его непременно. Однако, несмотря на наличие у нас точных координат местонахождения исторического места (на Невском, напротив «Катькина садика»), ничего похожего на функционирующий магазин там обнаружено не было. Мы немного расстроились, да и забыли об этом.

И вот гуляем как-то будним мартовским вечером по Невскому проспекту. Погода ничего – в меру и теплая, и холодная – в целом для «променада» вполне годная. Глазеем на дома, вывески, прохожих и чувствуем себя словно в отпуске: Невский проспект нарядностью и многолюдностью текущей по нему толпы к этому располагает. И вдруг мой взгляд выхватывает среди плывущих неспешно навстречу вывесок одну: «Приглашаем… Открытие магазина купцов Елисеевых… Невский проспект…». Наша бесцельная прогулка мгновенно обретает цель, тем более что желанный объект – в пяти минутах ходьбы.

Первое, что бросается в глаза, когда мы добираемся до роскошного здания в стиле модерн по адресу Невский проспект, 56, – его витрина. Изображенные на ней белые ангелочки успешно соседствуют с огромными тортами, установленными на белоснежных постаментах. За ними в глубине магазина мелькают огни, движутся люди и виднеются соблазнительные яства. Пустой и темный ранее дом играет и переливается, словно рождественская елка. Знаменитый магазин открылся после длительной реставрации…

На входе возле ступеней лестницы, ведущей в Театр комедии, роскошную тяжелую дверь темного дерева перед нами неожиданно распахивает швейцар в фирменной ливрее и шапочке. От неожиданности я почти делаю книксен и громко кричу: «Здрасти!» Парень нисколько не удивляется, вежливо здоровается и жестом приглашает нас внутрь. А там…

Ослепительный антураж повергает нас в шоково-восторженное состояние: зеркала, лепнина, позолота, хрусталь, бронзовые настенные светильники, старинные афиши, потолочные карнизы, цветные витражи и сверкающие витрины, в которых, словно нежась, возлежит море красивой деликатесной еды… Все переливается, ошеломляет несовременной роскошью и изобилием. Посреди этого великолепия высится основательная изумрудно-зеленая пальма-ананас, придающая обстановке, как это ни странно, еще больше несовременности: сразу вспоминается, что до революции здесь торговали колониальными товарами.

Глаза наши разбегаются и возвращаться на место, видимо, пока не планируют. Так, с раскосыми очами, мы и начинаем наше путешествие по этому гастрономическому раю.

На стене расположен миниатюрный балкон, с которого нас приветствуют механизированные восковые фигуры основателей магазина – купцов Елисеевых: милые старички по очереди снимают свои шляпы. Доносящаяся из угла негромкая классическая музыка сама собой приводит нас к механическому роялю «Yamaha», наигрывающему мелодии. Видеть клавиши, которые нажимаются сами по себе, достаточно забавно.

Осмотр продуктов – конечная цель посетителя каждого продуктового магазина – проходит в последнюю очередь. На витринах выложен сплошной эксклюзив. Возле стойки с мясной провизией мне, любителю колбас, становится не по себе: различные салями, карбонады, хамоны, оленина, кабанина… Прибыли сюда сплошь из Италии да Испании. Каждая колбаска выглядит как произведение искусства, вершина мясных деликатесов. На всех пришпилены аккуратные ценники, которые вещают о заоблачной стоимости, указанной в расчете на сто грамм: видимо, чтобы посетители не сразу падали в обморок, а попозже.

Впечатляет отдел с рыбой и дорогой черной икрой, а также совмещенный – представляющий вина и сыры.

Когда же мы перемещаемся в сторону кондитерского отдела, витрины которого оборотной стороной выходят на Невский проспект, то возникает стойкое ощущение, что вокруг – Страна Чудес, в которой бродила незадачливая Алиса. Феерия красок и причудливых форм поражает воображение: марципаны в виде овощей и фруктов, шоколад, мармелад, карамель, выпечка и маленькие кругляшки пирожных-макарунов. Все это на фоне шоколадных водопадов и любопытных прохожих, приклеивших свои носы к наружной витрине. Ценники тоже немалые, зато красиво обрамлены позолотой. Руки сами собой тянутся к кошельку, но потом аккуратно убирают его обратно: миниатюрные пирожные стоит прикупить, если есть желание и возможность присесть на круговой диванчик, опоясывающий пальму в центре зала, и выпить чаю или кофе. Но диван и столики забиты – многочисленные посетители попивают напитки, заедая пирожными, и с чувством собственного достоинства любуются на фантастический антураж. Даже завидуем им немного…

Утешение мы обретаем, как ни странно, в отделе хлеба и выпечки. При виде разнообразия свежевыпеченного ароматного хлеба наши желудки, как по команде, сжимаются: французские багеты, хлеб королевский, с сушеными томатами и с оливками. Выпечка тоже впечатляет: круассаны, бриоши, шоссоны… Булочки под такими же красивыми, как и на других витринах, ценниками стоят около полтинника. Кошелек вновь извлекается на поверхность. Руслан приглядывает симпатичный шоссон с яблоком, и милая девушка-продавщица в фирменном бордовом одеянии кладет булочку сначала в хрусткий бумажный пакет с логотипом магазина, а затем – в полиэтиленовый, тоже с логотипом. Затем вручает нам, словно сокровище. С ощущением, что мы прикоснулись к некоему загадочному таинству, бережно несем нашу булочку к выходу.

По пути я вновь верчу головой из стороны в сторону и почти налетаю на высокого темнокожего мужчину в белом поварском колпаке. На вытянутых руках у него покоится поднос с горячим хлебом. На ломаном русском экзотичный мужчина предлагает нам продегустировать оливковый хлеб. Мы, конечно, не отказываемся и с набитым хрустящей теплой массой ртом приветливо киваем второму швейцару, выпускающему нас на улицу. Хомяки выходят из пещеры, набитой съедобными сокровищами.

Таким образом, прикоснувшись к роскоши и даже слегка куснув ее, мы движемся по Невскому проспекту. Вскоре бродим по площади Искусств, салютуем Пушкину и голубям и поедаем ароматную булку. Настроение – будто посетили наиувлекательнейшую экскурсию! С добавлением вкусовых ощущений.

Через пару-тройку деньков мы вновь картинно гуляем по Невскому проспекту. Ноги сами собой несут нас «проведать» Елисеевский магазин, подаривший в прошлый раз столько приятных чувств. На входе перед нами точно так же гостеприимно распахивает двери швейцар, а внутри встречает то же великолепие света, красок и музыки… Но есть и отличие. Механический рояль молчит, сиротливо притулившись в уголке, зато на балконе сегодня играет небольшой живой оркестр. Какая прелесть! Останавливаемся с Русланом и, задрав головы, внимаем плавным мелодиям. Это уже не просто магазин эксклюзивных продуктов и храм деликатесов, а настоящий музыкальный театр! А что? Музыка присутствует, роскошный интерьер – тоже. Даже наличие картинно-красивой еды не смущает – все равно она смотрится как театральный реквизит.

В нашем любимом теперь отделе выпечки покупаем, вновь пройдя таинство посвящения, простую булочку с изюмом и кусочек оливкового хлеба. Не спеша покидаем сии театральные подмостки, оставляя внутри удивленных посетителей, фотографирующих все подряд. Представляю, какие комичные у нас были лица при первом посещении Елисеевского магазина!

Булку и хлеб съедаем прямо на улице, едва швейцар закрывает за нами дверь. Простейшая булочка, политая сверху, похоже, каким-то особым растопленным маслом, просто тает во рту и оказывается божественной. Мы словно воспаряем над землей. Сходные ощущения некогда испытывали, пробуя эклеры из кондитерской «Север». Таким образом, магазин купцов Елисеевых – очередная «гастрономическая» (и историческая!) достопримечательность – оказывается на высоте. Как и многие другие достопримечательности в Петербурге.

Мартовские парки

Техника – вещь таинственная и непредсказуемая: может подвести в нужный момент или, наоборот, выручить, когда совсем от нее этого не ожидаешь. Руслан технику любит, холит, лелеет, постоянно уточняет, что новенького появилось на «техническом» рынке, и так далее. Дом у нас завален девайсами самого разного назначения.

Я с техникой не в ладах, то ли из-за собственной принадлежности к самому слабому полу из слабого пола (так тоже бывает в современном мире, где женщины умудрились «накачать» себе мускулы!), то ли из-за гуманитарного склада ума. Мы с техникой стараемся общаться поменьше и на нейтральные темы, в основном тихо терпим друг друга. Хотя иногда и ругаемся.

Например, на предыдущей работе надо мной издевалось нечто от мира техники, называемое «Kyocera». Это был заумный монстр – одновременно принтер, сканер и копир. Стоял в нашем отделе и работал через раз. Подолгу со мной разговаривал. Коронная фраза: «Откройте крышку, выньте бумагу». Я послушно открывала. Затем следовало «Закройте крышку, положите бумагу». Я послушно закрывала. Монстр милостиво распечатывал один листочек, и начинал по-новой – «откройте-закройте». Я тихо наливалась яростью. Терпение, только терпение! На крышке принтера было наклеено красное сердечко с ласковой надписью «Будь счастлив!». Будь счастлив, мол, люби весь мир, в том числе и принтеры, какими бы они ни были твердолобыми. Будь счастлив и не ругайся! Будь счастлив и гладь принтер по пластмассовым бокам, даже если он уже битый час не может распечатать тебе пару листов!

Я его тихо ненавидела, так как чаще всего злобный монстр «три в одном» слушался только нашего системного администратора Виталика. Стоило админу просто подойти к этому высокотехнологичному созданию, как принтер тут же переставал баловаться своим «откройте-закройте» и выдавал на-гора энное количество нужных документов.

Так что отношения с техникой у меня уже сложились раз и навсегда. А тут на днях, когда я трудилась в «Word», отношения вновь дали о себе знать: сломался мой ноутбук. Почил в бозе. Даже сообщения прощального мне не направил, мол, люблю, целую, до встречи, скоро увидимся.

«Да, не любит он меня», – подумала я и попросила Руслана осмотреть пострадавшего. Поскольку несчастливой стороной в этом деле выступала я, то именно мне требовалась первая помощь, а именно – вода, вкусная еда, холодный компресс на лоб и утешительные слова, что все будет хорошо и ноутбук обязательно выживет. Руслан первую помощь мне благополучно оказал и переключился на технического пострадавшего, проводя с ним какие-то хитрые манипуляции. Черный аппарат признаки жизни подал, но включаться отказался.

– Придется нести его в сервис, – Руслан задумчиво постучал по крышке ноутбука, – у метро «Чернышевская».

– Путь неблизкий, – вздохнула я из-под компресса, – значит, идем в субботу.

Остаток будних дней ноутбук укоризненно молчал на столе. Включать его я больше не пыталась.

В субботний день мы аккуратно упаковываем его и едем на «Чернышевскую». Сервисный центр находится на первом этаже старинного доходного дома, расположенного по адресу: ул. Кирочная, 19. Здание построено в стиле модерн образца начала ΧХ века и украшено на углу массивным куполом.

Внутри все обустроено на современный лад и бродит парочка консультантов с невыразительными лицами. Так же невыразительно они ощупывают нашего пострадавшего, заводят на него «больничный» лист и эвакуируют на диагностику. «Страдалец» молчит и даже не пикает. В глубине души я злорадствую: там никто с ним нянчиться, как я, не будет. В следующий раз еще подумает хорошенько, прежде чем ломаться.

Комментарий Руслана

Конкуренция в городе во всех коммерческих сферах довольно высокая, поэтому, в отличие от большинства регионов, любая организация – магазин/ресторан/нужное добавить – ценит своего клиента: хамства почти нет, все быстро и оперативно.

Мы с Русланом выходим на улицу и, так как погодка благоволит, решаем прогуляться до Смольного собора. По пути, однако, вспоминаем о том, что еще ни разу не посещали старинный Таврический сад – какое упущение! – и сворачиваем к нему. По левой стороне напротив сада по адресу: Фурштатская ул., 49, расположено красивейшее здание розового цвета в эклектичном стиле, украшенное эркерами, лепниной и завитушками. За ним идет чудесная уютная аллея, украшенная кокетливыми фонариками. Выстроенные здесь дома чем-то неуловимо напоминают мне Париж – этакий уголок французской столицы в исторической части Петербурга.

Особенно привлекателен особняк, стоящий от аллеи с правой стороны и числящийся на улице Потемкинской под № 9. Дом, как гласит историческая справка, перестроенный в стиле петровского барокко в начале ΧХ века, принадлежал старшему сыну знаменитого русского врача-терапевта Сергея Петровича Боткина. Сергей Сергеевич, также талантливый врач, был лейб-медиком императорской семьи и страстным коллекционером русского рисунка. Рассматриваемое нами здание в те времена частенько называли «домом-музеем».

Напротив него, в Таврическом саду, расположено классическое здание с портиком и колоннадой по главному фасаду. Когда-то оно принадлежало Российскому императорскому обществу садоводства, а в советское время было реконструировано под панорамный кинотеатр «Ленинград».

Рядом с бывшим кинотеатром находится вход в сад, и мы спешим сюда. Увы, начало весны – время для прогулок по садам и паркам не самое благоприятное. Я сразу же попадаю в большую лужу. Руслан бодро прокладывает мне дорожку по заснеженной аллейке сада. Снег тает, становится твердым и скользким. Рядом короткими перебежками двигаются другие посетители, пришедшие, видимо, как и мы, в наивной уверенности, что их ждет приятная прогулка.

Таврический сад тем не менее очарователен. Здесь есть небольшие прудики и острова, соединенные дугообразными мостиками. Планировку и разбивку сада осуществлял некий англичанин-садовод на средства светлейшего князя Григория Потем кина-Таврического. В исторической литературе указано, что раньше в местных водоемах водилась стерлядь, в оранжерее и теплицах вызревали арбузы, дыни, персики, абрикосы и ананасы, а по дорожкам важно бродили павлины. Райское местечко!

Известно, что в начале XIX века персидский принц Хосров-Мирза подарил саду тюленя, которого выпустили в Большой пруд. Интересно, как чувствовало себя экзотическое для этих мест животное, плескаясь в непривычных для него «интерьерах» господского сада? Слышали ли по ночам окрестные жители жалобные тюленьи крики?

Сейчас все вокруг покрыто снегом и талой водой, но летом тут должно быть очень хорошо. А зимой, кстати, заливают каток.

С одного из мостиков открывается красивый вид на садовый фасад Таврического дворца: с этого ракурса классический памятник архитектуры похож на средиземноморскую кокетливую виллу, отражающуюся в пруду, который потихоньку избавляется от ледяного покрытия.

Стоя на мосту, я на какой-то миг завидую местным жителям: старинное очарование сада и окружающих его домов действует магнетически. Покидаю Таврический сад со смешанным чувством сожаления и удовольствия. И неотрывно думаю о «таврическом» тюлене.

Теперь мы направляемся к Смольному собору. Этот маршрут неизменно подходит тому, кто любит все красивое. По легенде архитектор Джакомо Кваренги, ярый поборник классицизма, несмотря на открытую враждебность к создателю Смольного собора Растрелли и его любимому стилю барокко, ежеутренне, проходя на строительство Смольного института, останавливался напротив главного входа в собор, снимал шляпу и восклицал: «Ecco una chiesa!» («Вoт этo церкoвь!»).

Собор напоминает мне питерское небо в ясную погоду: голубые оттенки – небосвод, белые – пушистые облака, а золото вензелей на башнях – солнце. Обходим его кругом, любуемся игрой света и теней и неожиданно на одной из небольших аллеек натыкаемся на кусочек земли с первой в этом году зеленой травой. Скоро лето…

Под весенним ярким солнцем собор кажется свежеумытым и словно отдохнувшим.

Заглядываем в парк, разбитый рядом со зданием бывшего Смольного института. По бокам ровной аллеи, упирающейся в ажурные ворота, за которыми виднеется памятник Ленину и институт, стоят бюсты Маркса и Энгельса. Пара бродячих собак облюбовала Энгельса и периодически лает с его постамента.

Обратно – в сторону метро – мы идем по широкому тяжеловесному Суворовскому проспекту, и я, как обычно, ежеминутно оборачиваюсь, чтобы полюбоваться силуэтом Смольного собора – светлого, стройного, невесомого и изящного, словно недосягаемая мечта.

Ноутбук пристроен в надежные руки, а мы замечательно прогулялись. Ждем теперь сообщений из сервисного центра.

Через неделю у нас очередное мероприятие – посещение выставки недвижимости в Петербургском СКК возле станции метро «Парк Победы». Здесь мы находимся впервые, а потому не выпускаем из рук карту. Сначала идем по Московскому проспекту по направлению к монументальному дому, стоящему на перекрестке с улицей Бассейной. Ага, вот, оказывается, та самая улочка, на которой жил знаменитый «человек рассеянный», герой произведения Самуила Яковлевича Маршака. Возвращаясь к дому, можно сказать, что он производит глубочайшее впечатление. Стиль – сталинский неоклассицизм; постройка пятидесятых годов прошлого столетия выделяется четырехугольной башней, увенчанной шпилем со звездой. Если внимательно вглядеться, хорошо видны фигурки голубей, расположенные по бокам башни. Довольно пышное сооружение, напоминающее «высотный дом» на Котельнической набережной в Москве в фильме «Москва слезам не верит».

Мы сворачиваем на Бассейную улицу и идем вдоль огромного зеленого массива – южной части парка Победы, который, как видно из-за ограды, находится на реконструкции. История этого красивого парка довольно печальна. Он был заложен после Великой Отечественной войны на месте бывшего Кирпично-пемзового завода № 1, выполнявшего в военное время роль крематория. По сути, это место самой массовой кремации в истории. Очевидцы рассказывали страшные вещи… А симпатичные пруды в парке, объединенные каналами, сооружены на месте воронок от снарядов и карьеров завода. Ну ладно, хватит о грустном…

До СКК мы добираемся по проспекту Юрия Гагарина. Цилиндрообразное здание спортивного комплекса – в стиле нео конструктивизма – возвышается на пустынной местности. Примечательно оно лишь скульптурами «Спорт» и «Искусство», расположенными у лестницы. Внутри мы проводим несколько часов, а когда выбираемся наружу, видим, что напротив расположена центральная аллея парка Победы – Аллея Героев, обрамленная двумя рядами бюстов дважды Героев Советского Союза, притом уроженцев Ленинграда. Медленно бредем с Русланом по аллее, разглядывая бюсты. Неожиданно с посеревшего неба начинает сыпать снег. Белые хлопья кружат в воздухе, оседая на темных грустных лицах памятников. Меня особенно впечатляет бюст великой советской балерины – Галины Сергеевны Улановой: грациозная посадка слегка откинутой назад головы, прядь волос, развевающаяся на ветру… Красота, словно прибывшая сюда из глубины XIX столетия, когда в обществе правили бал, изящество и куртуазность, а Пушкин воспевал прекрасных дам.

Блуждая по парку, выходим на маленький пятачок, заключенный между двух замерзших прудов. Здесь расположена небольшая часовня во имя Всех Святых, в земле Российской просиявших – в память о погибших и погребенных тут ленинградцах. Считается, что часовня – временная, а в будущем здесь появится большой храм. По талому снегу пробираемся к входу – заглянуть внутрь. Обстановка уютная, располагающая к созерцанию. Несмотря на пасмурный день, кажется, что часовня залита светом, возможно, из-за желтоватых стен и горящих светильников. На витражном окне изображен парящий в небе Иисус. Легкая грусть охватывает нас, как и подобает в намоленном храме…

Вскоре мы покидаем парк-мемориал. На обратном пути решаем прогуляться от метро «Черная речка» до Каменного острова. На мосту нас обдувает порывистым ветром, несущим тучи и снег. Снегом – тающим, влажным, с черными островками просвечивающей земли – засыпан и весь остров. Мы проходим вдоль набережной в одну сторону, затем – в другую. Возвращаемся на мост, где какая-то сердобольная женщина уже кормит нахальных, толстых уток, занявших выгодную позицию на подтаявшей речке. Останавливаемся и дивимся на этих забавных созданий, пока женщина не отламывает большой кусок батона и протягивает нам – принять участие в кормежке. Отказываться глупо, и вскоре я кидаю хлебные мякиши в неповоротливых пернатых, а Руслан соревнуется со мной.

Утиный гогот, летящий сверху пушистый снег и вековые деревья острова на левом берегу… Конец марта. Вот и пролетел первый месяц новой весны, а мы, как обычно, и не заметили. Счастье, когда жизнь дарит множество великолепных впечатлений, отчего время летит стремительно. Радость – что мы ощущаем и поглощаем все это. Дышим, волнуемся, переживаем. И ждем только хорошего. Ведь впереди – апрель в Петербурге.

P.S. Нам позвонили из сервисного центра и сообщили, что ноутбук вполне жизнеспособен и готов к дальнейшему общению со мной. Заберем его в выходные. А заодно прогуляемся по Таврическому саду: есть в нем что-то такое…