Текст книги "Кедровая Бухта"

Она узнала от Джанет, что Том изначально выбрал Кедровую Бухту, но не указал причину своего выбора. Камера хранения оставалась загадкой. Он не объяснил и это. Когда Шарлота спрашивала, он делал вид, что спит.

Шарлота принесла с собой газету со своей последней колонкой, чтобы почитать вслух, и кусок шоколадного пирога, который сохранила специально для Тома. Она надеялась, что этим загладит вину за свое отсутствие здесь в течение двух недель.

К своему удивлению, Шарлота обнаружила, что комната Тома пуста. Ходили разговоры о его переводе в физиотерапию, и она подозревала, что его забрали именно туда.

Обеспокоенная состоянием Тома, Шарлота поспешила в кабинет Джанет. Подойдя к слегка приоткрытой двери, вежливо постучала.

– Шарлота. – Джанет немедленно встала, отводя взгляд. – Мне следовало позвонить вам раньше.

– Определенно стоило. – Было неловко узнать от одной из своих подруг, что дела Тома обстоят далеко не лучшим образом.

– Извините.

– Расскажите мне, что случилось.

– Мы считаем, у него был еще один инсульт.

Шарлота задохнулась. Бедный, бедный Том. Повторный удар определенно не лучшим образом сказался на его здоровье.

– Насколько он плох?

– Плох? – спросила Джанет, вновь опускаясь в кресло. А затем медленно произнесла: – Вы не знаете.

Шарлота покачала головой, но уже начинала понимать, что случилось худшее из того, что она могла предполагать. Выдвинув стул, она тоже присела.

– Том скончался прошлой ночью.

– Скончался? – Это не должно было быть шоком, учитывая его возраст и состояние здоровья. Тем не менее Шарлота чувствовала, что потеряла хорошего друга. – Я… не знала. Я не…

В таком возрасте смерть закономерна. Много лет назад Шарлота похоронила мужа, и казалось, похороны тех, кого она знала, случаются каждый день. И все-таки уход Тома очень сильно ранил ее.

– Вы в порядке? – спросила Джанет.

– Конечно, – заверила ее Шарлота, но это была ложь. Ее руки дрожали, и она чувствовала холод.

– Я знаю, что он ценил вашу дружбу.

Шарлота кивнула, пытаясь найти в сумочке платок, чтобы приложить к глазам.

– Ваши визиты были очень важны для него.

– Две недели… Я должна была быть здесь.

– Шарлота, вы не могли знать, – мягко произнесла Джанет.

Шарлота понимала, что это правда, но не могла избавиться от ощущения, что подвела Тома Хардинга. До работы в газете она заходила к нему как минимум раз в неделю. Том был первым человеком, который слышал материалы ее колонки. Шарлота читала ему, а он улыбался и одобрял ее старания. А Джек Гриффин брал красную ручку и правил ее слова так, что она едва узнавала свои мысли. Хотя Шарлота и понимала, что она не является профессионалом, но это все равно ранило ее гордость. Когда она жаловалась Тому, он кидал на нее сочувствующий взгляд, и это было именно то, в чем она нуждалась.

Тогда Шарлота видела его в последний раз.

Джанет сняла трубку телефона и позвонила в кухню, чтобы попросить чая. Спустя пять минут в ее кабинет принесли поднос.

– Он был особенным человеком, – произнесла Шарлота, благодарная за горячий утешительный чай, который помог справиться с комом в горле.

– Да, именно таким он и был, – согласилась Джанет.

– Что мне теперь делать? – спросила Шарлота. Джанет непонимающе посмотрела на нее.

– С ключом. Помните, он дал мне ключ от ячейки?

– Думаю, государство захочет забрать его, – нахмурилась Джанет. – Вам лучше вернуть его так быстро, как только сможете.

Глава 9

Джека Гриффина очень сильно тянуло к Оливии Локхарт, и это не было хорошим знаком. О, черт, а может, и было! Но все равно последовать зову этого влечения равнозначно потере эмоциональной независимости, и Джек не был уверен, что именно это ему нужно. Хотя Джек ничего не мог поделать – он поймал себя на том, что старается найти различные поводы для звонка Оливии. Чтобы узнать о ней больше.

После их первого свидания, которое вряд ли можно было назвать удачным, он не решался пригласить ее на второе. Джек опасался, что Оливия категорически откажет ему, да он и не стал бы обвинять ее. Джек не хотел давать ей ни одной возможности отвергнуть его. Вместо этого он искал причины, чтобы быть рядом с ней.

Джек Гриффин провел куда больше часов в зале заседания суда, чем того требовала его работа. Кроме того, он ходил в магазин «Сейфуэй» каждое субботнее утро, надеясь встретиться с ней вновь. И ему улыбалась удача два или три раза, после чего они отправлялись пить кофе. Черт, Оливия нравилась ему. Судья Локхарт была практичной, умной и сексуальной женщиной. И тот факт, что она, кажется, не знала обо всем этом, зацепил его, и достаточно сильно.

В пятницу вечером по дороге домой Джек заехал в химчистку. Он пробежал по парковке под проливным дождем, сквозь зубы проклиная дурацкую погоду. Всю неделю небо было затянуто серыми тучами и время от времени шел сильный ливень. Единственным ярким пятном на горизонте повседневности была история, которую он писал о ежегодном соревновании на Фестивале чаек, которое проходило этим вечером.

Джек забежал в здание химчистки и практически столкнулся с Оливией. Он был так шокирован, увидев ее, что все шансы на какое-то умное приветствие растворились. Поэтому он смог произнести только ее имя:

– Оливия.

– Не разыгрывай удивление, – проговорила она, а ее губы растянулись в заразительной улыбке. – Знаешь, я регулярно чищу свою одежду.

Ее сумочка была открыта и стояла на стойке.

– Я тоже.

Вот это да! Сама остроумность. Джек закатил глаза от смущения. С другими женщинами он был интересным собеседником, но Оливия заставляла его терять присутствие духа.

Владельцем химчистки был Дахван Хайо, который переехал из Кореи в начале шестидесятых годов. Джек писал статью о Дахване вскоре после того, как стал редактором, находясь под впечатлением от работящей семьи эмигрантов. Как только владелец химчистки увидел Джека, он поторопился к новому посетителю, чтобы как можно быстрей обслужить его. При этом Дахван полностью игнорировал Оливию.

Джек чувствовал необходимость объясниться.

– Не беспокойся, – заверила его Оливия. – Я не тороплюсь.

Вечер пятницы и нет спешки? Джек потянулся за своим кошельком и оплатил счет. В то же время он не переставал размышлять, был ли ответ Оливии ее особым способом сказать, что у нее нет планов на этот вечер. Казалось, она догадывается, что Джек может пригласить ее куда-нибудь. Было ли это правдой?

Повесив на указательный палец вешалку с чистой одеждой, Джек подождал Оливию.

– То есть ты не собираешься ехать сегодня в школу? – Джек предполагал, что большая часть города посетит предстоящее мероприятие.

– Сегодня конкурс?

– Ты хотела бы пойти? – спросил Джек, не успев остановить себя. – Со мной?

Он намеренно уточнил свой вопрос, чтобы Оливия не подумала, будто у него просто есть лишний билет, которым бы он хотел поделиться.

– Конечно, – ответила Оливия, немедленно соглашаясь. – Я долго ждала, когда же ты вновь пригласишь меня куда-нибудь, – радостно произнесла она, направляясь к двери. – Во сколько я должна быть готова?

Она, должно быть, шутила, и, чтобы не подпрыгнуть и не щелкнуть каблуками в абсолютном ликовании, Джек кинул взгляд на часы:

– Через час слишком рано?

– Нет, просто отлично.

Что же, раз ему повезло, надо испытать свою удачу и во второй раз.

– Может, потом поужинаем?

– «Хижина тако»?

Джек понимал, что Оливия поддразнивает его, но решил не обращать на это внимания.

– Если хочешь. Но я бы предпочел ресторанчик морской кухни на пристани или же «Капитанскую галеру».

– О, я приобрела более высокий социальный статус! – проговорила Оливия со смешком. – Я позволю решать тебе.

Но Оливия не знала, что этот ужин в одном из самых лучших местных ресторанчиков является своеобразной платой за рекламу. А Джеку не хватило духа сказать ей об этом. Газета частенько продавала рекламное место за кредит в ресторане. И возможность воспользоваться этими льготами была привилегией его должности. «Хижина тако», например, должна была газете несколько сотен долларов, а Джек просто не смог бы съесть так много такос самостоятельно.

Они разошлись при выходе из химчистки, и Джек поспешил к своему старому «таурусу», его походка была легкой и упругой, словно он помолодел на несколько лет.

Сорок пять минут спустя он принял душ, переоделся, вымыл машину и поехал к Оливии. Она уже была готова, одевшись в джинсы и свитер ручной вязки, но зонт брать не стала. Джек заметил эту особенность, когда жил на Тихоокеанском Северо-Западе. Здесь мало кто носит зонт. А тот, кто делал это, автоматически считался туристом.

К тому времени, как они пришли в актовый зал школы, там было не протолкнуться. Но по той причине, что Джек работал на газету, для него было оставлено несколько мест в первом ряду.

Вскоре после того, как они заняли свои места, появились Рой и Кори Макафи. Джек знал эту пару по статье которую сам же недавно написал. Рой был на пенсии, но до этого работал полицейским в Сиэтле. И после ухода он организовал собственное детективное агентство. Опыт и репутация Роя сделали его очень популярным частным сыщиком. Его жена управляла офисом и работала помощником мужа. Рой и Джек подружились и после написания статьи пару раз встречались. Рой был страстным путешественником, а Джек, который никогда не был заядлым туристом, хотел попробовать и эту сторону жизни.

Рой немедленно отреагировал на тот факт, что Оливия была с Джеком.

– Эй, судья, что вы делаете с таким типом, как Гриффин? – сострил Рой.

– Развлекаюсь. Привет, Рой, Кори.

Кори заняла пустующее место рядом с Оливией, а Рой присел рядом с Джеком. Вскоре женщины начали обсуждать какую-то тему, а Рой говорил с Джеком о местной политике. Джек далеко не так планировал провести этот вечер, но его покинуло напряжение, и он вновь смог стать превосходным собеседником.

Когда на сцену вышел мэр Бенсон, Оливия наклонилась к Джеку и прошептала:

– Ты как смотришь на то, что Рой и Кори присоединятся к нам за ужином?

– Я не против, если не возражаешь ты. Очевидно, Оливия не возражала, потому что склонилась к подруге, и Джек смог увидеть кивок Кори.

Как Джек и думал, соревнование прошло весело. Он понял, что изначально целью соревнования было вызвать смех и скрасить горожанам серую сырую весну. Это мероприятие проходило уже много лет. Правила были достаточно просты – молодые и пожилые участники пытаются воспроизвести звуки, которые издают чайки, населяющие Кедровую Бухту. Джек смеялся, кричал, хлопал и свистел вместе с остальными зрителями.

Победитель – четырнадцатилетний мальчик – поразил всех своей мимикой, поэтому победа далась ему очень легко. Покидая зал, Оливия и Джек шли рядом. Он жалел, что ему не хватило духа взять ее за руку.

Несколькими минутами позже они встретились в «Капитанской галере» с Роем и Кори. Их поприветствовала смутно знакомая молодая девушка с серьезным лицом, которая проводила их к столику и дала меню. Почти механически она пожелала им приятного аппетита и удалилась.

– Кто это? – спросил Джек.

Глаза Оливии расширились – она дала понять, что не может обсуждать это. И только позже Джек понял. Девушка, которая проводила их в зал, была в суде в первый день, когда он увидел Оливию. Именно ее Оливия удержала от развода. Он писал о ней – жена, которой судебным решением было отказано в разводе.

– Как насчет бутылки вина? – предложил Рой. Казалось, все согласны. Джек внимательно изучал меню, поэтому позволил сделать заказ Рою. Но когда прибыла официантка с винными бокалами, Джек вежливо отказался.

– Всего один бокал, – спорил Рой.

– Нет, спасибо. – Джек не пил и не стал извиняться.

У ресторана была превосходная репутация, и блюдо, заказанное Джеком, полностью это подтверждало. Он заказал жареные устрицы, а Оливия остановила свой выбор на пасте с морепродуктами. После превосходного ужина Рой и Кори отправились домой, а Джек и Оливия остались выпить кофе.

Молодая девушка-администратор прошла мимо их стола, и Оливия взглянула на Джека:

– Ты ведь узнал ее?

Он кивнул в ответ, испытывая сочувствие к этой девушке, которая, похоже, совсем еще недавно была подростком. Джек сидел в суде и слушал трагическую, но все же часто встречающуюся историю. Историю, которую он знал очень хорошо, – о браке, не выдержавшем настоящий кризис. Пару развела скорбь. Джек не знал, как обстояли дела после того дня в суде – продолжили ли они процесс или же все-таки нашли в себе силы остановиться. Но сейчас, глядя на Сесилию Рэндалл, он видел – девушка несчастлива.

– Думаешь, она узнала тебя? – спросил Джек. Оливия покачала головой, да и сам Джек не думал, что девушка узнала судью.

– Но я задумалась, – пробормотала Оливия.

– Считаешь, ты приняла неверное решение? – Джек видел, что Оливия расстроена.

– Бедная девочка выглядит так, будто на ее плечах лежит груз всего мира, – проговорила она, пожимая плечами и опуская взгляд на чашку с кофе.

– Может, у нее просто плохой вечер, – предположил он.

– Может быть, – эхом отозвалась Оливия, но Джек понимал – она не верит в это, впрочем, как и он сам.

Когда в первую неделю апреля Сет отплыл на Аляску, Джастин почувствовала облегчение. Так будет лучше. Она думала о нем слишком часто, перебирая в мыслях каждую минуту, которую они провели вместе. Джастин не хотела вступать в отношения с Сетом. Не желала волноваться за него и уж точно не стремилась влюбиться в него, но именно это и происходило, а вернее, уже произошло.

После их импровизированного ужина Джастин отклонила его следующее приглашение. Она понимала, что попалась, и прекрасно осознавала свою слабость. Сет хотел ее, и она – помоги ей Господь! – так же сильно хотела его. Но Джастин была слишком умна, чтобы идти на поводу у этого желания. Она не та женщина, чьими поступками управляют эмоции.

Однако Сет был не тем мужчиной, которого легко избегать. Он открыл счет в Первом национальном банке и находил причины появляться там по крайней мере один раз в неделю. Сет не давил на нее, не спорил с ней, да и вообще не делал ничего необычного – он просто был. И однажды Джастин просто не смогла больше это выносить.

Она последовала за Сетом, когда он направился к выходу.

– Зачем ты делаешь это? – спросила Джастин, стоя на парковке.

Сквозь густой туман пробивались лучи солнца, которые грозили рассеять его в любую минуту. Джастин чувствовала, что вот-вот расплачется, но была слишком зла, чтобы дать ему знать, насколько сильно он беспокоит ее.

Сет не скрывал своих намерений и встретил ее злость с такой нежностью, что она практически разбила ее сердце.

– Если ты хочешь, чтобы я остановился, я так и поступлю. – Вот и все его слова.

– Остановись! – выкрикнула Джастин, направляясь назад в банк.

Неделю спустя, после семи бессонных ночей, Джастин отправилась на поиски Сета. Не зная точно, где искать его, она направилась к пристани.

Сет появился практически мгновенно, встретив ее на пирсе. На нем был надет тяжелый шерстяной жакет, а на голове – вязаная шапка. Джастин остановилась, облокотившись на перила, а Сет улыбнулся и без слов прижал свою теплую руку к ее холодной щеке. Джастин изо всех сил сопротивлялась желанию закрыть глаза и кинуться в его объятия.

– Я здесь, чтобы сказать: Уоррен Сагет подходит мне идеально, – произнесла она.

– Нет, это не так.

Джастин захотелось топнуть ногой, как это делают маленькие дети. Она не была уверена, зачем пришла сюда – может, чтобы успокоить свое желание увидеть Сета? Чтобы все это закончить раз и навсегда? Но сейчас, оказавшись здесь, Джастин поняла, что совершила ошибку.

– Уоррен взрослый, зрелый и состоятельный. К тебе же не относится ни одно из этих определений.

– Да, не относится, – согласился Сет.

Джастин ненавидела его за то, что он с готовностью принимал ее аргументы. И это ухудшало ситуацию в десять раз.

– Уоррен – уважаемый бизнесмен.

– А я – рыбак.

– Вот именно, – закричала Джастин, больше злясь на себя, нежели на Сета.

– Но хочешь ты меня, – просто ответил он. Отказываясь отвечать ему, Джастин выбежала с дока

и отправилась назад на работу. С тех пор она не видела Сета. И знала, что он отплыл на Аляску, только потому, что кто-то в банке упомянул об этом.

После обеда в пятницу ей на работу позвонил Уоррен.

– Может, поужинаем? – Его голос звучал спокойно – он был уверен в себе, в ее ответе.

– Не сегодня, Уоррен.

Наступило короткое неуютное молчание.

– Почему?

– Я плохо себя чувствую.

И ее слова были лишь легким преувеличением. Джастин мучила головная боль, но ее легко могли бы исцелить две таблетки аспирина. Уоррену не нравилось, когда Джастин отказывала ему. Он был мужчиной, который привык, что все идет так, как надо ему.

– Ты все еще злишься из-за той встречи выпускников?

– Не особо.

Она и сама решила туда не ходить. Сет мог бы появиться там, а он делал Джастин настолько слабой и зависимой, что она не желала и себе признаваться в таком влиянии. Один поцелуй разрушил ее самообладание. Один глупый поцелуй. И сейчас каждый раз, когда Уоррен пытался дотронуться до нее, Джастин стремилась избежать близости. Сету Гандерсону есть за что ответить.

– У меня ужасная головная боль, – сказала Джастин Уоррену, преувеличивая, чтобы избежать дальнейшего спора.

– Я могу что-нибудь сделать для тебя? – спросил он мягким, примирительным тоном.

– Нет. Поужинай без меня, потом поговорим.

– Хорошо, милая. Позаботься о себе.

– Конечно.

Джастин собиралась сделать именно это. После работы она отправилась в свою квартиру с ведерком любимого мороженого и двумя взятыми напрокат фильмами.

Послышался дверной звонок, и, открыв дверь, Джастин увидела курьера с огромным букетом цветов. И ее первой мыслью было, что это цветы от Сета. А после она прочитала имя Уоррена на карточке и расплакалась.

Джастин кинула цветы в раковину. А после села перед телевизором, надев самую старую фланелевую пижаму, и продолжила есть мороженое прямо из упаковки.

Вновь послышался дверной звонок, но у Джастин не было настроения для компании. Воткнув ложку в мороженое, она закричала:

– Уходите! Кто бы там ни был.

Но тот, кто стоял у двери, отказывался подчиниться ее желанию. Теперь, чувствуя злость, Джастин отставила мороженое и неловко вскочила на ноги. Опьяненная своим страданием, она двинулась к входной двери и демонстративно распахнула ее. На пороге ее квартиры стоял Сет.

Джастин кинула на него изумленный взгляд и вздохнула.

– Джастин?

Господи, она же выглядит просто ужасно!

– Это все твоя вина! – закричала Джастин.

А затем без промедления схватила Сета обеими руками за лацканы пиджака и буквально втащила в квартиру. Джастин не дала ему времени заговорить и кинулась в его объятия. Сет был застигнут врасплох, поэтому слегка качнулся назад, едва не потеряв равновесие. Но, придя в себя, обвил руками талию Джастин, прижимая ее к своей груди.

Их поцелуй был полон страсти и неистовства. Губы Джастин похолодели от мороженого, но его рот был жарок от желания. Сет был нарядно одет, на Джастин же была старая пижама. Ее руки скользили по его телу, а руки Сета все сильней прижимали ее к себе, к самому сердцу.

Немного отстранившись, Джастин расстегнула большие круглые пуговицы на его пиджаке и неловким движением освободила руки Сета. Следующей на очереди была его рубашка, но на этот раз пуговицы оказались более упорными. А Джастин боролась, чувствуя нетерпение и невероятный жар, – она была готова загореться прямо сейчас, если он не поторопится и не отнесет ее в постель. Все ее тело пульсировало от неистового желания. Джастин хотела его, как не хотела ни одного мужчину в своей жизни.

– Джастин, нет! – Сет схватил ее руки и держал их на весу, его грудь болела от усилия, которое потребовалось для прекращения их бешеных поцелуев.

– Нет?! – крикнула она от возмущения.

Он создал это безумное пламя, которое горело внутри нее, и так же легко мог потушить его.

– Только не так, когда никто из нас не понимает, что делает.

– Я прекрасно осознаю, что делаю, – заспорила Джастин, ее кулаки прижались к бедрам. – Ты отвергаешь меня?

Джастин заметила, что ее поза предоставила ему полный обзор ее груди, но ничего не сделала, чтобы поправить верхнюю часть пижамы.

Сет прошел к дивану и устало опустился на подушку, пока Джастин пыталась собрать свое разбитое вдребезги достоинство. Собравшись с духом, она придала лицу отважное выражение, хотя прекрасно понимала – она уже сделала все возможное, чтобы выглядеть полной дурой.

– Знаешь, проще всего сейчас затащить тебя в кровать и провести следующие два дня, занимаясь с тобой любовью, – сказал ей тихим голосом Сет.

Ее колени ослабли, и она была почти – почти! – готова умолять.

– Но я не стану делать это, – проговорил Сет. – Потому что я люблю тебя. Я люблю тебя еще с тех пор, как мы были детьми, и не дам ни тебе, ни себе повода все испортить.

– Зачем ты здесь? – Бравада Джастин моментально испарилась.

– Я не мог оставаться вдали от тебя.

– Сейчас, кажется, у тебя нет с этим проблем, – пробормотала Джастин.

Сет засмеялся и произнес что-то еле слышно, она так и не смогла разобрать его слова. Но может, это и к лучшему.

– Что ты сказал? – спросила Джастин, опасаясь, что он просто смеется над ней.

– Поверь, ты не захочешь услышать моих слов, – ответил Сет, слегка улыбаясь.

Она очень хотела, но не стала давить. Сет тяжело вздохнул и посмотрел на Джастин прекрасными голубыми глазами.

– Значит, ты скучала по мне?

– Да, черт возьми.

– Я тоже скучал по тебе, – ответил Сет, его выражение лица говорило о том, что он безудержно рад ее признанию.

Но вместо того чтобы встретиться с ним взглядом, Джастин отвела глаза в сторону.

– Ты все еще встречаешься с Уорреном Сагетом?

– Иногда. – Джастин чувствовала облегчение оттого, что не может видеть выражение его глаз.

Казалось, ее ответ дал Сету стимул, которого он так искал. Сет поднялся и подхватил с пола свой пиджак.

– Дай знать, когда прекратишь делать это.

– И что это значит? – Джастин отказывалась быть собственностью Сета, так же как она никогда не принадлежала и Уоррену. – Я встречаюсь с ним, когда хочу.

– Я прекрасно знаю. – Он должен был спорить с ней, вместо того чтобы быть настолько… настолько уступчивым. – Я говорил и раньше, что Уоррен не подходит тебе.

– А ты подходишь?

– А я подхожу, – утвердительно кивнул Сет.

Джастин услышала достаточно. Очевидно, и Сет понял, что сказал все, что ей было нужно. Он прошел к двери и открыл ее.

– Дай мне знать, когда порвешь с Уорреном, хорошо?

– Тебе придется долго ждать, – небрежно обронила Джастин, чувствуя злость на него и не желая идти на уступки и давать ему даже малейшую надежду.

И все же она не могла устоять. С Уорреном было покончено. Джастин знала это, несмотря на свои собственные слова, говорившие о противоположном.

– Ты уже знаешь, что я терпеливый мужчина. – После этих слов Сет развернулся и ушел.

Хотя Джастин была убеждена, что Сет оставался в городе, он не позвонил ей ни разу до конца недели.

И наконец, вечером в воскресенье, раздался звонок телефона.

– Где ты? – спросила Джастин.

Она почувствовала такое счастье, услышав его голос, что забыла, как предполагала ранее, изобразить злость и обиду.

– На Аляске.

– Ты не мог позвонить мне, пока еще был в городе?

– Нет, – ответил Сет, его голос был охрипшим и усталым. – Это было бы слишком легко.

– А ты всегда все усложняешь?

– Господи, надеюсь, нет, – пробормотал он.

– Мне кажется, я должна поблагодарить тебя, – прошептала Джастин, закрывая глаза и прижимая трубку к уху.

После чего она без сил опустилась на кухонный стул. Сет помог ей избежать еще большей ошибки, нежели ее недавнее помутнение рассудка.

– Не надо, – ответил Сет, его голос неожиданно стал вновь хриплым. – Всю дорогу я отвешивал себе подзатыльники. Но в следующий раз я не буду таким благородным.

– В следующий раз, – мягко проговорила Джастин, – я не дам тебе такого шанса.

Грейс занесла две тяжелые сумки с продуктами в дом и поставила их на кухонную стойку. Шел понедельник после сравнительно хороших выходных. Теперь она и не знала, чего можно ожидать от Дэна. В одно мгновение он был хмурым, а в другое – веселым. В последнее время казалось, что его настроение меняется куда чаще, чем обычно.

В воскресенье на ужин приезжала Келли с мужем, и встреча их прошла превосходно. Новость о беременности дочери осветила их жизнь. Грейс хотела этого ребенка – все, чего ей недоставало в ее браке, она надеялась обрести с рождением внука.

Дом был тихим и темным. Она ожидала, что Дэн появится в любую минуту. Час назад Грейс ездила на встречу с врачом, которая продлилась всего несколько минут.

Радуясь, что ей представился шанс навести порядок в кухне, Грейс начала разбирать сумки, но внезапно остановилась. Что-то было не так. Шестое чувство, интуиция – она не знала, что ощущает. Прислушиваясь, Грейс наклонила голову. Ее первым намерением было проигнорировать это чувство, но оно отказывалось покидать ее.

Пытаясь успокоить дыхание, Грейс прошла в спальню и резко остановилась. Ящики шкафа были открыты – их содержимое разбросано по всей комнате. Сначала она подумала, что в доме побывал грабитель, но быстрый осмотр показал, что это не так. Ничего стоящего, кажется, не пропало. Ее драгоценности лежали на самом видном месте.

Войдя в гостиную, Грейс опустилась на стул и закрыла глаза. Дэн не придет домой.

Он вновь ничего не взял с собой – в его распоряжении была только та одежда, которую он надел с утра. Муж оставил все остальное. Личные вещи, брак и семью. Грейс не могла сказать, почему она это точно знала, но чувствовала уверенность, которая была необъяснима. Она не станет звонить Трою и даже Оливии, она не скажет никому, пока не пройдет по крайней мере несколько дней. В тот раз муж был ужасно взбешен ее поступком. Дэн выкинул этот ужасный номер, из-за чего Грейс чувствовала даже физическую боль, а затем вышел из себя, когда узнал, что она позвонила в полицию. Дэн сказал, что она поставила его в неловкое положение. До того как они смогли поговорить, прошло два дня горького, зловещего молчания. А теперь еще это… Грейс оказалась права – Дэн не пришел домой после работы, не появился он и ночью. Несмотря на все попытки, Грейс так и не смогла заснуть. Мысли не оставляли ее в покое, пока наконец она не утомилась до такой степени, что просто свалилась за час до звонка будильника. Грейс хотела позвонить на работу и сказаться больной, но решила все-таки не делать этого. Остаться дома, ходить с места на место и беспокоиться, где же может находиться ее муж или с кем, – это не выход.

Возвращаясь вечером во вторник, Грейс ощущала робкую надежду, но в доме по-прежнему было тихо и пусто. Дэн не вернулся. Зазвонил телефон, и она чуть не сорвала его со стены, стремясь ответить как можно быстрей.

– Мам, я просто хочу поблагодарить вас с папой за ужин.

– Мы сделали это с удовольствием, – ответила Грейс, прилагая все усилия, чтобы скрыть свое состояние.

– У папы было хорошее настроение.

– Да, – проговорила Грейс, закрывая глаза в попытке сконцентрироваться на разговоре.

– Мам, – взволнованно спросила дочь, – все в порядке?

– Конечно… думаю, да, – поправила себя Грейс. На другом конце трубки повисла тишина, а затем Келли произнесла:

– И что это значит?

Грейс не знала, какие еще отговорки придумать, поэтому рассказала дочери правду.

– Я не видела твоего отца ужа два дня.

– Ты не видела папу? Но где он? – спросила Келли, в ее голосе ясно слышалось беспокойство.

– Я… я не знаю.

– Разве ты не должна позвонить кому-нибудь?

– В первый раз я позвонила в полицию и поняла…

– Это случается не в первый раз?! – закричала Келли. – Почему ты ничего мне не рассказала?

Ее дочь расстроилась, а Грейс стремилась избежать именно этого. Ведь Келли была беременна. К тому же в группе риска.

– Я сейчас приеду, – категорично произнесла дочь.

– Келли, не надо, ты все равно ничего не сможешь сделать.

– А Мэрилин знает?

– Я ничего никому не рассказывала, – дрожащим голосом ответила Грейс.

– Я выезжаю, – выкрикнула дочь и положила трубку. Двадцатью минутами позже приехали Келли и Мэрилин. Они ворвались в дом, подобно ангелам мщения.

– Что случилось? – спросила Мэрилин.

Дочери сели за тот самый стол, за которым собиралась семья, когда они были еще совсем маленькими. Грейс рассказала им все, что только смогла вспомнить.

– Куда мог пойти папа?

Грейс заставила себя отвести взгляд. Хотя она не хотела признавать этот вариант, она должна была озвучить свои мысли.

– Думаю, у него есть другая женщина.

Обе дочери сразу же отмели это предположение.

– Нет, – первой заговорила Мэрилин.

– Только не у папы, – вторила ей Келли. – Как ты вообще смогла додуматься до чего-то подобного?

Дэн тоже опроверг ее опасения. Но он настолько эмоционально отдалился от нее в последнее время… А его плохое настроение? Только присутствие другой женщины могло объяснить подобное поведение.

– Я не верю в это, – повторила Мэрилин.

– Тогда где он? – крикнула Грейс. Обе ее дочери промолчали.

– Подумай, – убеждала Келли.

– Что может искать папа? – спросила Мэрилин. – Ты сказала, что было похоже, будто он что-то искал перед тем, как уйти.

– Но он ничего не взял.

Грейс аккуратно свернула одежду Дэна и положила ее обратно в ящики. Очевидно, он нашел то, что искал с таким нетерпением, хотя Грейс не смогла припомнить ни одной пропавшей вещи.

– Он вернется, – сказала Келли. – Иначе он собрал бы сумку.

– Конечно, он вернется, – согласилась Мэрилин, будто это было заранее решенное дело.

– Я уверена, что так и будет, – наконец, проговорила и Грейс.

Ведь подобное уже было. Это давало ей надежду, хотя сердце подсказывало совершенно другое.

После этой реплики все трое молчали. Слов больше не осталось. Грейс взяла дочерей за руки и сжала их, надеясь хоть немного успокоить своих девочек, хотя у самой не было и капли этого спокойствия.

– И что мы будем делать? – Деловая Мэрилин была готова предпринимать хоть что-нибудь, только не сидеть на месте.

Грейс не знала, что сказать. Мэрилин была особенно ей близка. Она не разделяла дочерей, но старшая дочь была похожа на нее больше. Мэрилин рано и по глупости вышла замуж и спустя год развелась. И сейчас ей шел четвертый десяток, и не похоже было, что дочь решится повторить неудачный опыт. Грейс хотела для Мэрилин другой жизни, но дочь, которая управляла местной художественной галереей, казалась довольной. И это все решало.

– Мы должны поставить в известность полицию, – сказала Келли.

Грейс объяснила то, что узнала ранее. Исчезать – это не преступление.

– В любом случае мы должны дать знать властям, – убеждала мать Мэрилин.

– Еще мы можем развесить объявления, – предложила Келли, вставая.

– Ни в коем случае. – Грейс решительно отвергла эту идею. Если Дэн и вернется, а она подозревала, что именно так и будет, он придет в ярость из-за того, что его лицо встречается на каждом углу города. – Ваш отец не захотел бы этого.