Текст книги "Лед твоих объятий"

Подумать об этом как следует я не успела – муж подхватил меня на руки и крепко прижал к себе. Мне даже показалось, излишне крепко. И выдохнул Себастиан как-то странно. Будто чего-то сильно испугался.

– Бекки! – его губы коснулись моих непривычно ласково. Тиан словно пробовал меня на вкус – нежно, чувственно, упоительно сладко. Шарг! Я дернулась и принялась выбираться из его объятий. Не нужно мне всех этих нежностей.

– Ребекка? – В голосе мужа послышалось напряжение.

– Все нормально, просто хочу немного пройтись, – через силу растянула губы в улыбке. – Шанти, иди сюда, малыш!

Присмиревший щенок аккуратно ткнулся в руку.

«Веди меня к двери», – мысленно приказала я ему. Голова больше не болела, и ко мне вернулась способность общаться с арсом без слов. Шанти послушно направился к выходу.

– Я мог бы тебя отвести, – ровно произнес Кимли, но напряжение из его голоса никуда не делось, пожалуй, оно даже усилилось. – Куда ты хочешь?

Его рука коснулась моего локтя.

– Не нужно. Я должна сама научиться со всем справляться, – отстранившись, сделала шаг вперед.

Кто бы знал, как мне хотелось прижаться к мужу, почувствовать его поддержку, ощутить любовь и понимание. Глупые мечты.

– Бекки, мне ведь несложно.

– Спасибо, Себастиан, но не надо.

– Почему?

Кимли крепко сжал мою ладонь. Прикосновение вышло таким собственническим и таким привычным, что я едва не заплакала. Ну почему я так остро реагирую на мужа? Он ведь ничего не вкладывает в этот жест, а я вся таю и придумываю какой-то особый смысл такому простому действию!

– Почему, Бекки? – повторил супруг.

– Не хочу быть обузой, – отмахнувшись от непонятных ощущений, как можно беззаботнее ответила я.

– Глупости! – возразил Кимли и неожиданно сжал меня в объятиях.

Шарг! Еще не так давно я была бы счастлива, если бы муж обнял меня по собственной воле, а сейчас…

«Идем, Шанти! Скорее!»

Я выбралась из лживых объятий супруга и быстро пошла к выходу. Терпеть притворную заботу Себастиана было выше моих сил. Знать, что тебя банально жалеют… Шарг! Это невыносимо.

– Ребекка, постой, нам надо поговорить!

– Потом, Себастиан, – отмахнулась я. – Все потом. Я хочу пройтись, да и Шанти засиделся, давно пора его выгулять.

Щенок при слове «гулять» окатил меня волной обожания и принялся радостно прыгать вокруг.

«Идем, Шанти. Скорее!»

– Подожди, – глухо сказал Кимли. – Тебе нужно переодеться, да и Шанти не помешает поводок, так вам будет удобнее.

Муж настойчиво потянул меня в сторону гардеробной.

«Ррр-ав!» – Шанти возмущенно тявкнул и прикусил мой халат. Арсу пришлось не по душе решение Себастиана.

– А ты посиди пока здесь, – строго приказал ему Кимли.

Щенок снова тявкнул, на этот раз жалобно и обиженно, и мое сознание заполнили образы зеленой травы газонов, разрытые норы пранышей, птичьи гнезда и желтый песок озера.

«Не переживай, малыш. Мы обязательно пойдем гулять, только чуть позже, когда я оденусь».

Да, Кимли был прав. Разгуливать по территории поместья в халате – не лучшая идея.

– Идем, – поторопил муж.

Он взял меня под руку и повел… А, собственно, куда?

Шум льющейся воды избавил меня от сомнений. Я развязала пояс и принялась выпутываться из одежды. Халат, сорочка – и кто догадался облачить меня в какой-то старомодный батистовый мешок? – белье…

– Дай помогу.

Себастиан отвел мои руки и принялся сам расстегивать пуговицы на ночной рубашке.

– Откуда взялась эта древность? Я же таких никогда не носила.

– А ты считаешь, было бы лучше обрядить тебя в одну из этих твоих прозрачных штучек? Чтобы твои родители, врачи и прочие посетители лицезрели всю красоту моей жены? – усмехнулся Кимли.

Я не видела этой усмешки, но очень отчетливо ее представляла. И снова в моих руках зазмеилась тонкая блестящая нить. Она переливалась, пульсировала, ласково обвивалась вокруг запястья. Я сжала ее и почувствовала, как прерывисто вздохнул Тиан. Еще одно резкое сжатие – и муж тихо выругался сквозь зубы.

– Ты ничего не хочешь мне объяснить, дорогой? – Я коснулась лица Себастиана и тут же отстранилась. Странно. Мне показалось, что муж потянулся за моей ладонью.

– А что я должен объяснять? – невозмутимо спросил Кимли, но я отчетливо слышала в его голосе знакомое напряжение.

– Что за нить протянулась между нами?

– Ты ее видишь? – взволнованно воскликнул Тиан, правда, тут же опомнился и уже спокойно произнес: – Ничего особенного, Бекки, это всего лишь небольшая магическая подпитка. Так ты быстрее поправишься.

Теперь понятно, почему я чувствую себя хорошо!

– Ты отдаешь мне свою силу?

– Совсем немного, – небрежно ответил Кимли. – Ровно столько, сколько нужно, чтобы ты восстановилась.

Он наконец справился с пуговицами и стянул с меня уродливую рубашку. А потом подхватил на руки, опустил в ванну и принялся наносить на мои волосы пенящийся ренс.

– Я сама, – попыталась взбунтоваться я.

– Конечно сама, – согласился муж и провел губкой по спине, заставляя меня поежиться.

– Щекотно! Дай сюда, я справлюсь.

– Я ничуть не сомневаюсь, что ты справишься, – хмыкнул Кимли, – но сейчас это сделаю я. И не спорь.

И он действительно сделал это. А я… А я не смогла отказаться от пьянящего ощущения, наполнившего душу, от ласки уверенных рук, от нежности, вызывающей на глазах слезы. И пусть все это было из жалости, но думать об этом я буду потом, а пока я наслаждалась такими желанными прикосновениями мужа и позволяла себе обманываться несбыточными мечтами.

Себастиан Кимли

Он отложил в сторону книгу и посмотрел на спящую жену. Ребекка выглядела почти здоровой, пугающая бледность и темные круги под глазами исчезли, на щеках снова играл румянец, и если бы не острые скулы, выступающие на исхудавшем лице, ничто не напоминало бы о недавней болезни.

Он осторожно взял тонкую, почти невесомую руку Ребекки.

Сейчас, когда после ритуала прошло два дня, можно было сказать, что все закончилось благополучно. А ведь они очень сильно рисковали. Одно неверное движение, один вздох – и ни его, ни Ребекки уже не было бы в живых. Связать магические потоки не под силу даже самым опытным магам. Если бы не Артур…

Он вздохнул и погладил изящное запястье жены. Душу затопило непривычное умиление. Доргова девчонка! Заставила их всех поволноваться. Хорошо, что все самое страшное уже позади. А ведь брат сомневался. Боялся причинить им вред, предупреждал об опасности, советовал ему подумать. А ему и думать было не о чем, он знал одно: без Ребекки все равно не выживет.

Он поправил тонкую бретельку шелковой маечки Бекки и усмехнулся. Ребекка при любых обстоятельствах остается верна себе. Вечером, перед тем как лечь в постель, эта прирожденная кокетка потребовала выкинуть «старомодный ужас», как она назвала удобную ночную рубашку, и натянула на себя коротенькую пижаму, выставляющую на обозрение все ее достоинства. Глупая. Ему все равно, как она выглядит. Впервые за многие годы телесная страсть отошла на второй план, уступив место тому, что сарты издавна называли сатаиней – запечатлением, слиянием душ.

Слабое биение сердца Ребекки, ощущаемое им как свое собственное, приносило удивительное умиротворение. А когда ему удавалось уловить слабый отголосок ледяной искорки, душу охватывало странное и непонятное новое чувство. Ребенок. Его сын. Его продолжение. Его и Ребекки. Маленький ледяной, заставивший их всех изрядно поволноваться.

Он сглотнул и коснулся прикрытого мягким шелком живота Ребекки. Удивительно. Всего через семь месяцев он станет отцом. Неожиданный подарок судьбы вызывал смешанные чувства – и робкую радость, и опасение, и страх. Это же такая ответственность. А вдруг он не справится? Не сможет любить ребенка так, как должен? Или не сумеет позаботиться о нем? А Ребекка? Что, если она не захочет иметь от него детей? Насколько он успел понять, в современном мире матери сами решают, появиться ребенку на свет или нет. Вдруг она надумает избавиться от малыша?

На лбу выступил холодный пот. Крев сатари! Неужели он боится?

Он снова взял Бекки за руку, ощущая сковывающую их воедино нить силы. «Подумай как следует, Тиан, – сказал ему перед ритуалом Арт. – Араим свяжет вас навечно, и ты уже не сможешь жить без Ребекки, а она – без тебя». Можно подумать, он сумел бы жить, если бы Бекки умерла.

Раньше он не знал, что ощущаешь, обретая Истинную, и не подозревал, какая мука потерять свою сата. Ни за что на свете он не хотел бы повторения минувшей недели!

Тихий стук в дверь заставил его отпустить ладонь жены и отойти от ее постели.

– Что случилось, Ашар? – прикрывая за собой дверь спальни, спросил он у дворецкого. – Я же просил не беспокоить.

– Простите, милорд, но этот сумасшедший никак не хочет уходить. Буянит, колотит в ворота и требует, чтобы его пропустили к леди Кимли, – доложил слуга.

– Хорошо. Я разберусь. – Он потер лоб и добавил: – Позови Фриду, пусть посидит с миледи.

– Слушаюсь, милорд.

Ашар нажал на виг-тоне вызов, и спустя пару минут в комнату уже входила горничная.

– Останься рядом с госпожой, – приказал он девушке.

– Хорошо, милорд, – ответила та.

Он проследил, как Фрида тихо скользнула в спальню. Уходить не хотелось. Для него оказалось сложно находиться вдали от Бекки, но с Симмонсом давно пора было разобраться, и он, пересилив себя, открыл портал.

Доргов мальчишка! Никак не угомонится. Третий день пытается проникнуть в дом и не желает понимать, что его жизнь сейчас не стоит и ренса. Когда он узнал, что устроил этот щенок… Пусть благодарит богов, что он его тогда не убил. Просто не до того было.

– Симмонс, если не хочешь неприятностей, немедленно исчезни отсюда, – жестко сказал он, оказываясь у парня за спиной.

– Дорг подери! – Грегори вздрогнул от неожиданности, но тут же набычился и посмотрел на него с угрозой. – Мне нужно к Бекки! Я должен ее увидеть!

– Забудь о Ребекке и уходи.

Он резко выдохнул, пытаясь взять себя в руки. Внутри все клокотало от ярости. Доргов засранец! Симмонс даже не представляет, что натворил и чего ему стоит сдержаться и не отпустить на волю ледяную сущность. При одной только мысли, что из-за этого недоумка Ребекка рисковала собой, у него руки чесались придушить малолетнего идиота.

– Не уйду! – с вызовом посмотрел на него Симмонс, и в глазах его блеснула решимость стоять до конца. – Пока я не поговорю с Бекки…

– Пока не поговоришь? – он взглянул на парня с брезгливым удивлением. – Да ты хоть знаешь, что мы еле вытащили Ребекку из теней Реоса? Ее жизнь висела на волоске, и сейчас ей нужен полный покой, а ты требуешь каких-то разговоров? Исчезни отсюда и благодари Единого, что остался жив. Если бы не Ребекка, тебя не было бы в живых. Я сам давно свернул бы тебе шею.

Он позволил ледяной сущности проявить себя, и Грегори вздрогнул. Но не отступил. Смелый. Перед Истинным ледяным редко кто способен устоять.

– Уходи, – еще раз повторил он и открыл портал.

– Стойте! – в голосе парня послышалась мольба. – Ребекка… Она ненавидит меня?

Он посмотрел в отчаянные глаза и замер. В душе шевельнулись забытые ощущения. Когда-то он так же безнадежно любил Энн и страдал от невозможности ее увидеть. И готов был на все, чтобы это изменить. Да, ему было знакомо то, что чувствовал сейчас мальчишка. Если лишить его надежды…

– Нет, – ответил он. – Ты был первым, про кого она спросила, когда очнулась.

– Ей лучше? А зрение? Она видит?

– Ребекка чувствует себя хорошо, но зрение не вернулось, – пересилив собственную неприязнь, ответил он. – В случае магической слепоты вернуть утраченное невозможно.

– Шарг! – Симмонс ударил кулаком по каменной ограде и зашипел от боли. – Неужели нет никаких шансов?

– Нет.

Он не стал лгать. Да и какой смысл? Парень должен знать правду.

– Уходи, Грегори, – он жестко посмотрел на мальчишку. – Забудь про Ребекку и живи своей обычной жизнью.

– О чем вы говорите? Какая жизнь? – взорвался Симмонс, но тут же сник и тихо добавил: – Я, может, только сейчас и понял, какую жизнь хотел бы прожить. И с кем.

– Ты меня услышал, – не поддался он на философствования парня. – Не искушай судьбу, Симмонс. Еще раз появишься рядом с моей женой – отправлю в Снежные чертоги.

Он поднял руку, и вокруг Грегори закружила поземка. Секунда – и портал схлопнулся, перенося мальчишку в Сарту.

Глава 14

Ребекка Гринделл

– Ребекка, нам нужно поговорить.

Ох, как же не люблю я эту фразу! Сразу вспоминаются нравоучения родителя, нудные нотации тетушки Аннабель, вечные упреки бабушки Филиппы.

– Что-то случилось?

Я не могла видеть Себастиана, но очень хорошо чувствовала его волнение. Интересно, с чего это мой невозмутимый супруг вдруг распереживался? И почему от него веет такой заботой и любовью? Или мне кажется?

Я машинально погладила сияющую нить.

– Как ты это делаешь? – напряженно спросил Кимли.

– Что именно?

– У меня иногда возникает ощущение, что ты касаешься моего сердца.

– Тебе это неприятно?

– Нет. Скорее наоборот. Но это очень непривычно.

– Нить. Я ее вижу и могу к ней прикасаться, – пояснила я и спросила: – Так о чем ты хотел поговорить?

Кимли замялся.

– Что? Это что-то плохое?

– Нет, – тут же откликнулся Себастиан и взял меня за руку. – Наоборот.

Он едва слышно вздохнул и надолго замолчал. Похоже, все еще хуже, чем я думала.

– Так, или ты говоришь, что случилось, или я выбью из тебя признание силой. – Я чуть подергала за сверкающий шелк и усмехнулась.

– У нас будет ребенок, – резко произнес Тиан.

– Что? – Мне показалось, что я ослышалась.

– Ты беременна, Бекки, – Себастиан крепко сжал мою ладонь. – Артур сказал, примерно восемь недель.

– Артур? А он что, разбирается в этом?

Мысли смешались, и я сказала первое, что пришло на ум. Беременна? Я? Да ну, не может быть!

– А Легрэ? Он подтвердил?

Я с напряжением ждала ответа.

– Мы никому не говорили о твоем положении.

А-а, теперь понятно, почему Кимли так со мной носится. Еще бы! Ему нужен наследник, а ради этого и слепую жену потерпеть можно. Стоп. Я что, всерьез думаю о том, что беременна? Глупости какие!

– Прости, Тиан, но Артур ошибся.

Я вытащила ладонь из рук мужа и откинулась на спинку кресла. Как бы мне ни хотелось и дальше чувствовать поддержку и заботу Тиана, но врать и притворяться я не собиралась.

– Я пять лет принимаю «Новитэкс», это специальные таблетки, которые препятствуют зачатию, так что я не могла забеременеть. К тому же Легрэ проводил полное обследование, он не мог не заметить того, о чем ты говоришь.

К глазам неожиданно подступили слезы. Шарг! Не хватало еще превратиться в плаксу! Почему-то представился маленький светловолосый мальчишка с пронзительными синими глазами и крошечными розовыми пальчиками, и душу заполнило странное щемящее чувство.

– Что ты знаешь о ледяных, Ребекка? – спросил Кимли.

– Почти ничего, – призналась я. – Так, обрывки какие-то. В нашем мире Истинных осталось очень немного, да и силу их не сравнить с той, что была у древних. Мой отец, как ты знаешь, обладает силой льда, но его трудно назвать ледяным. Ну, еще Ричард, но наш император умеет скрывать свою мощь, так что раньше я даже не подозревала, что он Истинный.

– Рождение Истинного ледяного – всегда чудо, – вновь завладев моей рукой, сказал Тиан. – И это чудо сопровождается многими необычными явлениями. В маленького ледяного уже с зачатия заложена магия – полный дар, и малыш многое умеет. Он чувствует опасность, умеет защищаться и легко пользуется всеми возможностями взрослого мага. Правда, сила его еще сырая, неоформленная, и она часто выходит из-под контроля.

Кимли ненадолго замолчал, а я слушала его, затаив дыхание, и в моей душе разгоралась надежда.

– Когда ты ринулась спасать Симмонса и использовала запретное заклинание, малыш воспринял его как угрозу и выстроил защиту. Именно поэтому мы так долго не могли тебя найти. И именно поэтому ты отторгала магическую помощь. Наш сын считал любого мага в округе врагом и закрывался ото всех за сильнейшей ледяной завесой. Потому никто из врачей и не смог определить, что ты беременна.

– А Артур? Как он узнал?

– Арт – один из самых сильных магов Сартаны. Он сумел связать наши с тобой магические потоки и снять защиту, выстроенную малышом.

Я представила маленького кроху, который всеми силами борется за собственное существование, и судорожно вздохнула. Шарг! Так не должно быть. Разве ребенок может выжить, испытывая страх и пытаясь выстроить стену между собой и окружающим миром? Одинокий, испуганный, не ждущий ни от кого помощи и поддержки. Сердце захлестнуло жалостью.

– А сейчас? Что сейчас чувствует наш сын? Он по-прежнему боится?

Я впилась ногтями в ладонь мужа, требуя ответа, и даже не заметила этого. Лишь потом, ощутив боль в сведенных пальцах, опомнилась и расслабила кисть.

– Нет, – ободряюще сжал мою руку Кимли. – От него не веет недоверием или страхом. Скорее, это можно назвать осторожностью и робкой надеждой.

– Поверить не могу, у нас будет ребенок.

Я прислушалась к себе, надеясь уловить какие-либо изменения в собственном теле, но ничего не почувствовала. В голове никак не укладывалась мысль, что нас с Кимли теперь связывает маленькая кроха, зреющая у меня внутри. Неужели это правда? Сын. Крев сатари!

Я беззвучно выругалась и тут же осеклась. Пожалуй, пора забыть все крепкие словечки. Мой малыш не должен их слышать.

– Мне поэтому было так плохо? – Мысли метались, и мне хотелось спросить сразу обо всем, но я попыталась успокоиться.

– Да. – Себастиан пригладил мои волосы. – Но теперь все будет хорошо.

– А… зрение? – Я с трудом проглотила возникший в горле комок. – Оно вернется?

Внутри вспыхнула сумасшедшая надежда. А вдруг моя слепота обратима? Вдруг она пройдет так же, как тошнота и головная боль? Теперь, когда наш кроха перестал бояться, может, и все последствия его защиты пройдут?

– Не буду тебя обманывать, Бекки, обычно в таких случаях ничего нельзя сделать. Но я тебе обещаю, я найду способ это изменить.

Тиан крепко сжал меня в объятиях и тихо добавил:

– Ты должна верить мне, Бекки. Я сделаю все возможное и невозможное, но ты сможешь увидеть нашего сына.

Я уткнулась в шею мужа и крепко зажмурила глаза, пытаясь сдержать подступившие слезы. Я верю, Тиан. Верю. Вера и надежда – это то, что никто не способен у меня отнять, и однажды я открою глаза – и мир снова расцветет своими красками.

Себастиан Кимли

– Себастиан, нельзя больше ждать.

Феради нервно расхаживал по кабинету, и на его лице не было и тени прежней невозмутимости.

– С каждым днем Артани набирает все большую силу. Посмотри за окно! Ты видишь? Которые сутки стоит эта проклятая мгла, все небо заволокло тучами, в воздухе ощутимо пахнет серой. Неужели ты не понимаешь? Скоро весь Хронос накроет песчаная буря, зарождающаяся в пустыне, и тогда мы уже ничего не сможем сделать.

Джерад Феради задернул штору, еле слышно выругался и рухнул в кресло.

– Нет, невозможно! Почему ты такой равнодушный, Кимли? Отчего не думаешь о будущем? У тебя ведь молодая жена!

Он не думает? Да он только об этом и думает день и ночь! И понимает, что время не терпит, но как оставить Ребекку? Она только-только встала на ноги. И наконец-то начала ему доверять. И с ее лица исчезло это доргово настороженное выражение.

Он не может бросить ее одну. Не может – и все. Сегодня ночью Бекки впервые спала спокойно, прижавшись к нему и обняв за талию. И он не способен передать, что чувствовал, обнимая жену в ответ. Тепло, нежность, желание защитить. То, чего никогда не испытывал раньше. И даже влечение, которое всегда вызывало близкое присутствие Ребекки, приобрело какой-то другой оттенок. Исчезло отчаяние, ушел вечный голод тела, испарились ощущение вины и темная окраска страсти. И он впервые сумел удержать свои желания, хотя мягкое, податливое тело жены по-прежнему разжигало в нем пожар.

Время. Ему нужно время. Артур его понимает, а вот остальные…

– Что ты молчишь, Кимли?

– Мне нужно два дня.

– У нас их нет, Себастиан, – жестко отрезал Феради. – Еще сутки – и Аратайя задохнется от тонн песка, надвигающихся на столицу.

– Я подумаю, Джерад.

– Что ж, подумай. Только смотри, как бы поздно не было.

Феради поднялся и направился к выходу, а он остался сидеть в кресле, задумчиво провожая глазами главу хроносской разведки.

Джерад прав. У них совсем не осталось времени. Артур молчит, не торопит его, но он видит, каким обеспокоенным выглядит брат, как нервничает Ричард, как встревожена Анна. Все понимают, Хронос – только начало. Артани уничтожит остров и примется за Сартану. Заманчивая цель – завладеть священными землями Белого озера – долгие столетия оставалась мечтой темного мага, и теперь, когда Семиус обрел силу Терроса, старик ни перед чем не остановится.

Дорг подери! Он давно должен быть в пустыне. Люди Ричарда нашли гнездо Артани, Артур подготовил все необходимое, и все ждут только его, чтобы начать действовать. Нужно решаться. Он должен как-то подготовить к своему отсутствию Ребекку и уйти.

– Зачем приходил Феради? – Он так глубоко задумался, что не заметил вошедшую в кабинет жену. – Что-то случилось?

В голосе Ребекки сквозило беспокойство. Крев сатари! Не хватало еще, чтобы она волновалась!

Связь, возникшая между ними, не позволяла скрыть истинные эмоции и чувства, и теперь обмануть жену практически невозможно.

– Ничего не случилось, Бекки, – он все же попытался уйти от ответа. – Ты же знаешь, Феради – мой старый друг, и мы иногда встречаемся, чтобы поговорить о былых временах.

– Да? И о чем же вы вспоминали, что ты так взволнован?

– Тебе это вряд ли будет интересно.

– Тиан, не лги мне, – тихо попросила жена.

Она осторожно приблизилась и, нащупав кресло, села на его подлокотник.

– Ты хочешь мне что-то сказать, – спокойно сказала Бекки, – только не знаешь, как это сделать. Ищешь подходящие слова, боишься напугать, не хочешь расстраивать. Не нужно, Тиан. Скажи все как есть.

Бекки коснулась ладонью его лица и легонько провела пальцами по щеке. Эта незамысловатая ласка отозвалась в душе щемящей нежностью. Все-таки удивительная у него жена. Никогда раньше ему не доводилось встречать таких, как Ребекка. При всей своей молодости и взбалмошности Ребекка бывает удивительно мудрой и чуткой. И незлопамятной. Она быстро забывает плохое, не таит обиду, не замыкается в себе, не наказывает его за былые промахи. Если бы еще она сумела ему поверить…

Он прекрасно понимал, что чувствует и о чем думает жена. Сейчас ей кажется, что он так нежен с ней только из-за ребенка. Ну и из жалости. Нет, Бекки не показывает своих эмоций, но ему это не нужно. Он теперь очень хорошо ощущает все, что творится у нее в душе. Если бы Ребекка могла ему доверять! Как заставить ее поверить и принять его чувства?

Пожалуй, есть один шанс. Они всегда идеально подходили друг другу – как это сейчас говорят? – в сексе. Да. Когда обнажается страсть, уходят все надуманные обиды и условности. Остаются только они – мужчина и женщина. И тот огненный лед, что испепеляет их до дна. Вот только до того ли сейчас Ребекке?

– Себастиан, – настойчиво позвала его Бекки. – Расскажи мне, что тебя тревожит? Ты должен уехать, да?

– Да, Бекки, – не стал отрицать он.

– Сегодня?

Пальцы, гладящие его лицо, напряженно замерли.

– Да.

Он не услышал, а скорее ощутил затаенный прерывистый вздох жены. И сорвался, не выдержав отозвавшейся в душе тоски. Перетянул Ребекку к себе на колени и впился в ее губы отчаянным поцелуем.

– Я люблю тебя, Бекки, – оторвавшись на миг, серьезно произнес он. – Прости, что не говорил этого раньше.

Ему всегда с трудом давались любые признания, вот и сейчас он не смог обставить все так, как было необходимо, – красиво, романтично, с долгими нежными речами, подарками и цветами. Но одно он собирался сделать прямо сейчас. Достав из нагрудного кармана перстень своей матери, он посмотрел на раскрасневшуюся жену и спросил:

– Ребекка Фредерика Гринделл-Кимли, ты примешь это кольцо, как знак моей любви и верности?

Фраза из старого обряда отозвалась в душе острым волнением. Сердце громко стучало в груди. Впервые в жизни он с таким нетерпением ждал ответа на свой вопрос.

– Себастиан Рональд Кимли, – в тон ему серьезно ответила Бекки, – я приму твое кольцо в знак того, что разделяю твою любовь и обещаю хранить тебе верность.

Он решительно надел колечко на средний палец ее левой руки и почувствовал, как душу захлестнуло ликующей радостью. Все встало на свои места, и он впервые почувствовал, что Бекки – его. Его – от пальчиков на ногах до кончиков волос. Навсегда.

Он принялся нежно целовать жену, но очень скоро нежность уступила место страсти, и тишину кабинета нарушили тихие стоны Ребекки.

Он не смог последовать собственным разумным решениям. Мысль о том, что, возможно, это последний раз, когда он видит жену, желание хотя бы напоследок признаться в своих чувствах – не словами, нет, поцелуями, прикосновениями – заставило его забыть о благоразумии.

– Бекки, я люблю тебя, – вырвалось у него на пике страсти.

И он почувствовал, как рванулась навстречу жена, как прерывисто вздохнула и тихо простонала:

– Я люблю тебя, мой невозможный муж.

Ребекка Гринделл

Я сидела на садовой скамье и гладила Шанти. Мой зверюга млел и подставлял то голову, то бока, стремясь получить как можно больше ласки.

– Что, малыш? Думаешь, с Тианом все будет хорошо?

Арс заурчал и ткнулся лбом в мою ладонь.

– Да?

Шанти басовито тявкнул и перевернулся на спину. Мне бы его уверенность.

Вчера, когда Тиан сказал те слова о любви… Почему-то мне показалось, что он со мной прощался. Вот просто сердце как-то так дернулось в ответ, и в душе возникло щемящее и грустное ощущение. Мне бы радоваться, что муж меня любит, а я тогда едва не задохнулась от накатившей нежности и страха. Даже страсть отошла на второй план.

Тиан не стал посвящать меня в подробности происходящего.

– Все будет хорошо, Бекки, – твердил он на все мои расспросы. – Не думай о плохом. Мне всего лишь нужно найти одного человека.

– И поэтому ты уезжаешь?

– Это ненадолго, Бекки, на пару дней.

Он целовал меня, гладил мое лицо, мне даже показалось, дышал мной, а я чувствовала тревогу и смятение. Нет, не все так просто, как он говорит. И не настолько безобидны эти поиски.

– Не против, если я присяду? – мелодичный голос Анны заставил меня оторваться от тревожных раздумий.

– Да, конечно.

Я неохотно подвинулась. Общаться с бывшей женой Тиана мне не хотелось. Да, я ревновала. Примитивно, глупо, совершенно нелогично. И ничего не могла с собой поделать. При одной только мысли, что Энн и Тиан были близки, что он целовал ее, шептал слова любви, у меня внутри все сжималось от какой-то животной боли. «Мой! – хотелось крикнуть мне. – Тиан – только мой!»

Мягкая ладонь накрыла мою руку.

– Мы можем поговорить, Ребекка? – тихо спросила Анна.

Сосредоточенность, грусть, сочувствие, любовь – как у Энн получалось передать так много всего одной фразой? Я давно заметила, что слова императрицы – не просто слова. Они всегда несут в себе очень много эмоций и чувств, и это притом, что сама Анна достаточно сдержанна.

– Если хотите, – я пожала плечами. Подпадать под обаяние Энн мне категорически не хотелось.

– Наверное, Тиан рассказывал тебе о своей жизни, и ты знаешь, что мы с ним были женаты, – начала Анна. – И, скорее всего, тебе не очень приятно со мной общаться. Я понимаю тебя, Бекки. Очень хорошо понимаю. Но поверь, все, что ты думаешь о прошлом, не совсем верно, – императрица слегка сжала мою ладонь. – Тиан женился на мне только для того, чтобы защитить от домогательств императора. Когда погиб Артур, я носила под сердцем ребенка. Рождение и воспитание малыша всегда сопряжено с трудностями, а уж если этот малыш ледяной, то трудности увеличиваются в несколько раз, – она замолчала ненадолго, словно вспоминая те давние времена, а потом продолжила: – Теодор требовал, чтобы я вышла замуж, и подобрал нескольких лордов, один из которых должен был помочь моему ребенку справиться с силой льда и научить всему, что должен знать Истинный. Правда, никто из кандидатов не подходил на эту роль. И тогда Тиан объявил о праве крови и женился на мне, разрушив тем планы императора. Ведь Теодор специально отобрал самых непригодных претендентов на роль моего мужа и нового наместника Сарты, чтобы я согласилась на его предложение руки и сердца.

Анна снова замолчала. Я тоже не торопилась что-либо говорить. Да, я понимала, почему Энн вышла за Тиана, но это ничего не меняло. Моя ревность не стала меньше от того, что я узнала истинную причину их брака.

– А ваш муж, Артур… Он никогда вас не ревновал? – вопрос вырвался сам собой, и я тут же пожалела об этом.

Надо же, сама себя выдала! А, ладно. Пропадать так пропадать.

– Нет. Во всяком случае, Арт никогда этого не показывал.

– Неужели он не представлял вас с братом, не думал о том, как все было?..

– Мы с Тианом никогда не были близки как муж и жена, – тихо сказала Энн.

– Что?

– Наш брак так и не стал настоящим, – повторила Анна. – Для меня никогда не существовало другого мужчины, кроме Артура, и я не смогла его забыть. А Тиан… Именно из-за меня он возненавидел брата. И именно из-за меня случилось то, что случилось. Если бы не проклятие, которое он получил, пытаясь пробудить мой дар, возможно, он никогда бы не воспылал ко мне страстью. И все было бы совсем иначе.

Она замолчала, а я ошарашенно обдумывала услышанное.

Ничего себе! Бедный Тиан! Получается, он несколько месяцев прожил с женщиной, которую любил, и ни разу не прикоснулся к ней? Но это же невыносимо! Тем более для Кимли, для которого физическое влечение, прикосновения, внимание – как раз и есть любовь. Я хорошо запомнила мамины слова о разных языках любви и сумела понять, что Тиан – из тех, кому просто необходим телесный контакт, иначе он будет чувствовать себя нелюбимым и отвергнутым. А тут… Когда желанная женщина постоянно отталкивает…

Нет, я могла понять Анну. Для меня теперь тоже не существует других мужчин, кроме Тиана, но одна мысль о том, как плохо было Кимли, выворачивала душу. Бедный, бедный Тиан… Теперь я понимаю, что он чувствовал.

– Я вижу, как Тиан смотрит на тебя, Бекки, – мягко сказала Анна и погладила мою ладонь. – Ты – его Истинная, его сата, его любовь. И он осознал это. Не отвергай его своим недоверием. Вы с ним заслуживаете счастья.

Я почувствовала, как на глаза навернулись слезы, и поспешно их отерла. Ну и плакса я стала! Это все из-за беременности. А еще я почувствовала, что то тепло, исходящее от Энн, теперь не кажется мне чужим и враждебным. Странно, но я перестала испытывать к своей невестке неприязнь. И ревность исчезла, словно ее и не было.

– А как получилось, что Артур вернулся из Снежных чертогов? Я всегда думала, что это легенды. Нет, я, как и каждый северянин, конечно, знаю о том, что он пожертвовал собой, чтобы спасти столицу от прорыва, но вот то, что он вернулся из теней Реоса, мне казалось слишком неправдоподобным.