Текст книги "Лед твоих объятий"

Лицо Кимли неуловимо изменилось. Сейчас он был совсем не похож на того, каким я его видела раньше. Мужчина стал выглядеть старше, в нем будто проступили все прожитые века, губы сжались в тонкую линию, под глазами залегли глубокие тени. Мне стало не по себе. Появившийся на месте привычного уже Кимли незнакомец пугал. Это какая же у него магия, если он так запросто телепортировался из летящего двига? Даже мой отец, давно вошедший в силу ледяной, не имел таких способностей.

Кимли прошел к одной из стен пещеры, на которой застыли странные блестящие подтеки, и провел рукой по голубоватой поверхности. Лед под его пальцами дрогнул, и я услышала тихий звук капели. С каждой минутой он становился все громче, и вскоре из белого мрамора оттаявшей стены зажурчал быстрый ручей. Серебристые струи прокладывали себе дорогу сквозь прозрачную толщу, и там, куда попадали их брызги, все мгновенно менялось. Пещера преображалась, превращаясь в самый настоящий храм – с жертвенником, статуями богов и белым каменным алтарем.

– Асваршан квадлор! – голос Кимли зазвучал иначе, в нем послышались властные ноты и холод льда.

Пространство засверкало разноцветными искрами, подернулось какой-то необычной, слегка потусторонней дымкой, и из стены вышел полупрозрачный старик. Странное голубое одеяние, напоминающее древнюю хламиду, длинные, собранные в косу белые волосы, бесстрастное лицо, худые кисти рук, торчащие из укороченных рукавов. Жрец? Помнится, дядя Сэмюэл рассказывал, что жрецов хоронили прямо в стенах святилищ.

– Ваше величество, вы звали меня?

Призрак склонился перед Кимли в глубоком поклоне. Ничего себе! Это что, старик до сих пор считает Проклятого императором? Неужели он тоже из Старой эпохи?

– Я больше не император, фра Собиус, – поправил жреца Кимли.

– В Вечности вы остаетесь одним из череды императоров, – не согласился тот. – Зачем вы потревожили мой загробный покой, ваше величество?

– Хочу провести обряд единения, – ответил Кимли.

Я смотрела на новоиспеченного мужа и не узнавала его. Лицо Проклятого заледенело, в нем явственно проступило что-то жестокое, древнее, какая-то неведомая и непривычная сила, от которой мой лед цепенел и сердце билось чаще. В удивительных синих глазах медленно кружила метель. Ее движение завораживало. Такой Кимли пугал и все же невольно притягивал. Хотелось смотреть на него не отрываясь и ждать, что он скажет.

Я невольно поежилась. Странное ощущение.

– С кем, ваше величество? – тихо прошелестел жрец.

– С Ребеккой Гринделл, – Кимли взял меня за руку.

Этот жест вышел таким властным и одновременно нежным, что у меня внутри что-то дрогнуло. И захотелось… Дорг! Ничего мне не захотелось! Глупости все это.

– Подойдите к жертвеннику, миледи, – глядя на меня, еле слышно произнес старик.

Его полупрозрачная фигура слегка поблескивала в голубоватом свете пещеры.

Я сделала шаг вперед и остановилась у большой ледяной чаши.

– Преклоните колени, – произнес жрец, и его голос разнесся под низкими сводами невнятным эхом.

Служитель взял в руки появившуюся из ниоткуда серебряную чашу и высоко поднял ее над головой.

– Сартиней ураисан, горидэ люита шанас, – зазвучала древнесартская речь. – Аиш римас? – жрец посмотрел на Кимли.

– Аиш, – ответил тот.

– Аиш римас тон? – обратился ко мне старик.

– Аиш тон, – ответила я непонятными словами и изумленно уставилась на Кимли.

Это еще что за шуточки?

Ледяной посмотрел на меня, и я поняла, что это его магия подсказала мне нужные слова.

– Сагидэ браинас тон корсаван, – чуть слышно прошептал жрец и подставил чашу под наши скрещенные над жертвенником руки.

Короткое движение острого кинжала, и кровь из наших запястий потекла по ее серебристым стенкам. Я дернулась, но Кимли держал крепко. Вот же Проклятый!

– Сартиней. Угадэ сартиней. Иридэ сартиней, – трижды повторил старик и взболтал содержимое сосуда.

– Пей, мужчина, – приказал он Кимли, поднося к его губам наполненную кровью чашу.

Кимли сделал глоток.

– Пей, женщина.

Жрец поднес чашу к моим губам.

Я отпила терпкий, как вино, напиток. А где же кровь?

– Допивай до дна, – распорядился жрец.

Мне пришлось сделать еще несколько глотков.

В голове зашумело. Все происходящее показалось каким-то ненастоящим. Иллюзией. Туманом.

– Поздравляю, ваше величество. Вы сделали хороший выбор. Ваша жена – сильная женщина, она способна выдержать ледяную силу Истинных.

– Благодарю, фра Собиус, – серьезно ответил Кимли и плавно поднял руку, очерчивая в воздухе круг.

Я отвлеклась, и в этот момент рядом с нами стали появляться прозрачные фигуры. Огромные, одетые в старинные ледяные кольчуги воины заполняли пространство пещеры, незаметно оттесняя меня от Кимли и окружая его со всех сторон. Их становилось все больше. Лица призраков были бесстрастны. В мертвых глазах царил холод.

– Ты звал нас, сын Севера? – прошелестел бестелесный голос одного из призрачных воинов.

– Да, – резко ответил Кимли.

По его щекам зазмеился ледяной узор.

– Желаешь испытать свои силы?

– Имаи сертеви, – кивнул Проклятый.

– Прими свою судьбу, смертный, – бесстрастно произнес воин, на голове которого сверкал золотой венец, и поднял меч.

Звон вынимаемого из прозрачных ножен оружия раздался одновременно со звуком ледяного горна, протрубившего боевой сигнал.

Мне снова вспомнились рассказы дядюшки. Вроде бы он говорил что-то о ледяных воинах Исгарила. Неужели это они и есть? Древняя стража Сартаны, снежные духи, охраняющие Север от вторжения врагов, бесплотные хранители страны. Если верить преданиям, в призрачное воинство попадали те, кто пожертвовал собой ради Сартаны.

Я что, правда их вижу? Старые легенды оживали на глазах, заставляя меня усомниться в привычной картине мира. Я всмотрелась в полупрозрачных воинов. Суровые, сильные, безжалостные. Совсем не похожие на моих изнеженных соплеменников.

И что? Кимли будет сражаться? Мне стало не по себе. А если его убьют?

Призраки слаженно двинулись вперед, Кимли, выставив неизвестно откуда взявшийся ледяной меч, сделал шаг им навстречу, и бой начался.

Я наблюдала за происходящим, не до конца понимая его смысл.

Мечи звенели, воины наступали, Кимли оборонялся. Он легко, словно играючи, взмахивал оружием, уклоняясь от призраков. Его лицо дышало жестокой ледяной силой, в нем отчетливо проступили родовые черты Греллинов. Сейчас я легко могла представить Кимли на троне Сартаны. Было в нем что-то, что заставляло поверить и склонить голову перед Проклятым императором. Мне даже показалось, что я вижу на светлых волосах сверкающую корону.

Кимли сделал несколько резких выпадов и пошел вперед, тесня кружащих вокруг призраков. Он двигался вглубь пещеры, и воины неохотно расступались. Ледяные мечи звенели, прозрачные щиты гремели, и Кимли оказывался все ближе к предводителю призрачного воинства.

– Ашверон! – бесстрастно произнес тот, скрещивая оружие с Проклятым. – Сайвон.

Мне показалось, что в лице воина мелькнула какая-то эмоция. Неужели призраки умеют чувствовать? Странно.

Мечи мелькали все быстрее, Кимли посерьезнел, глаза его напряженно блестели, он наступал, заставляя противника уйти в глухую оборону. В какой-то момент мне показалось, что победа Кимли – дело нескольких минут, но предводитель сделал неуловимый выпад, и на груди Проклятого выступила кровь. Красное пятно расползалось по серой ткани пиджака некрасивым ржавым пятном – все больше, все ярче.

Я впилась ногтями в ладони. Сердце испуганно дернулось и застучало быстро-быстро, так, как не стучало еще никогда.

– Давай, Кимли, это же просто мертвецы! – не выдержав, крикнула найденышу.

Губы Проклятого растянулись в холодной усмешке, и меч замелькал еще быстрее. Под его ударами призрачный воин дрогнул и отступил.

– Саравос, – негромко произнес он, и ледяные стали бледнеть и исчезать, превращаясь в белый туман.

– Вы завершили обряд, ваше величество.

Жрец незаметно отделился от стены и поклонился Кимли. Мертвые глаза на секунду наполнились жизнью.

– Позвольте и мне уйти, – почтительно произнес он.

– Иди, мой друг, – ответил Кимли. В голосе его сквозила печаль. – Артаимос швакрон.

Старик еще раз поклонился и исчез. Проклятый повелительно поднял руку, и святилище снова скрылось под коркой льда.

– Нам пора, – не глядя на меня, сказал Кимли.

Он чуть встряхнул рукой, и ледяной меч мгновенно исчез.

– Может, объяснишь, что это было? – Я смотрела на мужа, сама не зная, что чувствую.

– Ты же слышала, обряд единения.

Кимли провел по груди ладонью, и ржавое пятно исчезло.

– И что теперь?

Я глядела на целую ткань пиджака.

– Теперь ты сумеешь находиться рядом со мной и не ощущать всплесков моей силы, – равнодушно сказал Кимли.

– Неужели ты думаешь, что я взаправду собираюсь быть твоей женой?

– Ты способна не спорить хотя бы сегодня? Один вечер, Ребекка, – серьезно взглянул на меня Себастиан. – А завтра мы решим, как жить дальше.

Он крепко ухватил меня за руку, пол под ногами дрогнул, и мы снова оказались в кабине двигора, словно и не было никакого обряда. А может, его и не было, а мне попросту все приснилось?

* * *

Дворец Проклятого впечатлял. Высоченный, огромный, с изящными мраморными колоннами и обширными угодьями, он занимал едва ли не треть северо-западного района столицы.

Двиг сделал круг над владениями Кимли и стал снижаться.

Сарстайн. Место обитания старой знати. Убежище замшелых традиций и не менее замшелых аристократов. Я никогда не любила этот чванливый паноптикум, предпочитая веселый Ридвинстайн или богемный Одстайн.

Внизу замелькали пышные кроны вековых дубов, старинные особняки, сверкающие витрины магазинов, вигосы с красочной рекламой, бегущие строки объявлений.

Двиг легко спланировал и сел в центре площади.

Кимли вышел первым. Он больше не пытался предложить мне руку, нарочито спрятав сжатые кулаки в карманы брюк.

– Так я могу рассчитывать на ваше благоразумие? – Проклятый посмотрел на меня с задумчивой серьезностью.

– Попробуйте. – Я пожала плечами.

Нет, разумеется, портить настроение семье я не собиралась, но ведь Кимли знать об этом необязательно?

Муженек ничего не ответил. Он, не оглядываясь, направился к парадному входу.

– Милорд, миледи. – Дворецкий встретил нас поклоном.

Я оглядела длинный ряд выстроившихся по обе стороны от него бытовиков и кивнула. Да, Кимли времени зря не терял! Не успел вступить во владение замком, как уже набрал полный штат прислуги и ведет себя так, словно и не отсутствовал четыреста лет. До ужаса самоуверенный тип!

– К приему все готово? – отрывисто уточнил у дворецкого Кимли.

– Да, милорд.

– Платье миледи?

– Его доставили в покои миледи.

– Отлично.

Супруг повернулся ко мне и коротко скомандовал:

– Идемте. У нас мало времени.

Я не стала спорить.

Комната, в которую привел меня Кимли, не представляла из себя ничего особенного. Обычная современная обстановка, большой, во всю стену, вигос, низкая кровать. И парящий в воздухе манекен с изящным белоснежным платьем.

Шарг! Я замерла, не в силах пошевелиться. Сердце больно сжалось. В душе снова ожила прежняя, нежная и ранимая Ребекка, и мне стало страшно.

– Я это не надену, – с трудом вытолкнула застревающие в горле слова.

– Ребекка, будьте благоразумны, – спокойно произнес Кимли. – Это творение вашего знаменитого мэтра Саросси. Лучшее, что нашлось в столице.

– Но оно белое!

– Я вижу.

– Я не люблю белый цвет!

Кимли задумчиво посмотрел на меня, а потом, не говоря ни слова, сделал короткий пасс, и платье мгновенно изменилось.

– Надеюсь, против голубого возражений не будет?

Я не ответила. Молча подошла к манекену и сняла невесомый наряд. Хватит глупостей. Я уже не та юная девочка, что была когда-то.

– Вам нужна помощь? – уточнил невозмутимый Кимли.

– Нет. Справлюсь сама.

– Прием начнется через полчаса. Не опаздывайте.

Кимли развернулся и вышел из комнаты, оставив меня наедине с проклятым платьем и собственной паранойей.

Перед глазами снова промелькнули картины прошлого. Красивое мужское лицо, жестокие слова, вылетающие из идеально очерченных губ, насмешливый взгляд светлых глаз…

Выругавшись сквозь зубы, сняла шелковый комбинезон и натянула шедевр Гиго Саросси. Зеркало привычно польстило. Попробовало бы оно не польстить!

Я поправила волосы, мазнула по губам усилителем цвета и усмехнулась.

Выше голову, Бекки! Небо любит бесстрашных!

Слова любимой присказки двигорщиков придали сил, и в парадный зал я вошла с безмятежной улыбкой на ярко-алых губах.

Себастиан Кимли

Он наблюдал за людьми, заполняющими Серебряную залу, и пытался отделаться от стойкого чувства неправильности происходящего. Не то. Все не то и не так.

Неискренние улыбки скрывали жадное любопытство, за безупречной вежливостью пряталась глухая неприязнь, превосходство маскировалось за непринужденностью и общими фразами. Он чувствовал все. Понимал, что пришелся не ко двору, что его возвращение создало проблемы и Ричарду, и герцогу Гивейскому, и многочисленным родственникам последнего, но не собирался извиняться. Не его вина, что все так вышло. Правда, Гринделлам не было до этого никакого дела. Они были не рады и его возвращению, и браку с Ребеккой. И то, что он тоже не в восторге от этого брака, ничего не могло исправить. Клан Гивейского сплотился против него единым фронтом, ненавязчиво давая понять, что обижать Ребекку не стоит.

Он невесело хмыкнул.

Ребекка. Жена. С женами опыт у него не очень. Не создан он для семьи и брака, это любому ясно. Только вот боги отчего-то решили иначе. Вручили ему эту… это недоразумение и даже не потрудились объяснить зачем. Может, зря он провел обряд? Что, если это было ошибкой? Для чего ему эта девчонка? Его никогда не привлекали подобные самоуверенные красотки.

Взгляд невольно задержался на длинноногой блондинке. Яркая, взбалмошная, привыкшая всегда быть в центре внимания. Прямолинейная и порывистая.

Нет. Ничего общего с Энн. Он до сих пор так и не понял, зачем решился на ритуал единения судеб. Может, в отместку богам? Или втайне надеялся, что все случившееся ошибка и те не одобрят его новый брак?

Он вспомнил лица призрачных воинов и передернул плечами. Пришли. Все-таки пришли. Боги Севера приняли Ребекку как его супругу.

Он задумчиво нахмурился, наблюдая за тем, как Бекки разговаривает со своим братом. Вот уж кто был образцовым аристократом – надменный, невозмутимый Мартин смотрел на сестру с холодным превосходством. Рядом с ним Ребекка выглядела настоящим ураганом – что-то громко доказывала, отчаянно жестикулировала, а эмоции на ее лице сменяли одна другую с поразительной скоростью. И не скажешь, что в ней есть первозданный лед. Пусть небольшая часть, но все же…

– Лорд Кимли, где мы можем поговорить? – Император отвлек его от наблюдений за супругой.

– Прошу, – он приглашающе указал на выход из залы.

По коридору шли молча.

В кабинете он предложил Ричарду кресло, сам оставшись стоять. Что-то подсказывало, что разговор будет не из приятных.

– Отец много рассказывал мне о вас, – начал Ричард. – Он часто вспоминал ваше детство, юность, совместные путешествия и поездки. Говорил о том, как вы помогали в поддержании магического контура над Сартой, как улаживали конфликты с Хроносом, как много лет были послом в Араносе, а потом канцлером Великой Сартаны. Единственное, о чем отец никогда не говорил, так это о тех событиях, что привели к поразившему вас проклятию. Но это было и неважно. Я сумел восстановить целостную картину и по молчанию отца, и по обрывкам матушкиных фраз, и по оговоркам друзей нашей семьи. И по тому, как тщательно ваше имя было вычищено из истории Севера.

Император замолчал, а он смотрел и подмечал то, что ускользало от внимания раньше – золотистые крапинки в серых глазах, более темные, чем у Арта, волосы, привычку чуть растягивать гласные – так, как это делали южане. За всем этим стояла Энн. Именно ее черты проглядывали в лице императора.

– Я знаю, что ваше прошлое хранит не самые достойные поступки, – продолжил Ричард, – но надеюсь, что они не повлияют на ваше будущее.

Это было то ли утверждение, то ли вопрос, он не сумел разобрать.

– Прошлое всегда влияет на будущее, – медленно ответил он. Перед глазами снова возникли картины того последнего дня. Невозможного, проклятого дня, когда он подписал себе приговор, убив Теодора. – Но вы можете не беспокоиться. Прежних ошибок я не повторю.

– Это радует, – сухо заметил Ричард. – В таком случае у меня есть к вам предложение. Я давно собирался сменить нашего посла в Хроносе. Готовы занять эту должность?

– Хронос? – Он удивленно посмотрел на племянника.

– Именно.

– Не боитесь? – вырвалось помимо воли.

– Я привык доверять своей интуиции, – ответил Ричард.

Голос его был ровным и бесстрастным. Истинный ледяной, скрывающий свое могущество и реальную власть за простотой и непритязательной скромностью.

– Вам передался дар Анны?

Он впился взглядом в невозмутимое лицо императора.

– Да, – неохотно ответил тот. – Правда, в силе дара с матушкой мне не сравниться. Так вы согласны?

– Я должен подумать.

– Что ж, у вас есть несколько дней.

Ричард поднялся, показывая, что разговор окончен, и направился к выходу, а он смотрел и мучился от желания задать давно терзавший его вопрос.

– Почему они ушли? – не выдержав, бросил вслед.

Император замер.

– Что произошло? Почему ваш отец оставил власть?

Ричард чуть повел плечами, словно на них лежала тяжелая ноша, и обернулся.

– Мир изменился, – неохотно ответил и потер лоб очень знакомым жестом. – Отец очень хорошо это чувствовал и не захотел мешать прогрессу, не стал удерживать Сартану в оковах прошлого.

– А Энн? Она…

Он не смог договорить. Горло сдавило.

– Мама поддержала отца.

– Вы видитесь?

Ричард посмотрел на него с непонятным выражением и открыл дверь, намереваясь выйти.

– Постарайтесь поладить со своей женой, лорд Кимли, – обернувшись, произнес император. – Ребекка неплохая девушка, просто она еще очень молода.

Он понимающе усмехнулся. Император ушел от ответа. Показал, что не считает нужным говорить о своей семье. Что ж, пусть. Однажды он все равно выяснит правду.

Дверь закрылась, а он так и продолжал стоять на месте, раздумывая над услышанным.

Хронос. Его ошибка и его позор. Когда-то он уже оступился, связавшись с темными магами Хроноса. И потерял все – брата, жену, любовь, честь. И вот судьба снова сталкивает его с прошлым. Что это? Проверка? Или шанс реабилитироваться?

Надо подумать и все решить. Но это потом, а пока пора разобраться с оставшимися формальностями.

Ребекка Гринделл

– Уверен, что тебе здесь рады?

Я вызывающе посмотрела на развалившегося в кресле Кимли. Спальня тонула в полумраке, освещаемая лишь небольшим настенным бра, и лицо мужчины оставалось в тени.

– Вы имеете что-то против? – лениво обронил он.

– Все.

– Слишком расплывчато, – пожал плечами Кимли.

Он пристально посмотрел на меня, и на его губах появилась холодная усмешка. Судя по всему, ждал, пока я поясню свой ответ.

– Хочешь конкретики?

Внутри зарождалась ледяная волна. Шарг! Как же хотелось высказать этому ледяному все, что я думаю и о нем, и том фарсе, что он устроил перед моими родными. «Это было чувство с первого взгляда, – снова вспомнила я лживые слова. – Стоило мне увидеть Ребекку, как сердце забилось быстрее». Проклятый Кимли! Врал тетушке Джейн и даже не запнулся.

– Обязательно было лгать моим родным?

– Я не лгал.

– Да? А та фраза про чувства?

– В ней нет ни слова неправды.

– Неужели? – Я взглянула на Кимли с иронией.

– Заметьте, я говорил о чувстве, но не уточнил о каком, – хмыкнул муженек.

– Ах, простите! И какое же чувство заставило ваше сердце биться быстрее?

Внутри все бурлило от сдерживаемой ярости.

– Удивление.

– Удивление?

– При первой встрече вы напомнили мне одну… одного человека, которого я знал в молодости.

– Вот только не надо тут рассказывать, что…

Договорить я не успела. Кимли неожиданно поднялся с кресла и оказался рядом со мной:

– Не будьте ребенком, Ребекка.

Горячий шепот коснулся моей щеки, а мужские руки властно легли на талию. Шарг! Ярость в один момент обернулась возбуждением. По телу прошлась дрожь предвкушения. Проклятье! Откуда такая реакция?

– И не пытайтесь избежать того, что мы обязаны сделать.

Дыхание стало прерывистым. Казалось, воздух куда-то исчез, а вместо него в легкие поступают горячие выхлопы двигора.

– Мы никому и ничего не обязаны! – с трудом выговорила я и попыталась высвободиться из объятий.

Но Кимли держал крепко. Его руки уверенно обхватывали меня за талию, пресекая любое сопротивление. Вот же… Проклятый! А потом эти самые руки спустились ниже, огладили мои бедра и удобно устроились на ягодицах, будто там им самое место.

– Отпусти! – рассерженно прошипела я. – Немедленно. Я все равно не собираюсь с тобой спать!

– Нет? – тихо спросил Кимли, заставляя дрожать от предвкушения, звучащего в его хрипловатом голосе.

– Нет!

Я снова попробовала освободиться, но этот наглец даже не заметил моих усилий.

– Брак должен быть подтвержден, Ребекка, – тихо сказал он и накрыл мои губы своими.

А я… Я… Ну что я?

Мне это понравилось, и я решила отпустить ситуацию. Почему бы и не переспать с собственным мужем? Тем более что у меня давно никого не было. Очень давно. И я уже успела забыть, как приятно, когда тебя целуют… Да, именно сюда, за ушком. А потом спускаются ниже, едва касаясь шеи. А потом ласкают грудь, прямо через шелк платья. И… Да, ладони легли туда, куда нужно. М-м-м… Не останавливайся! О-о, да!

Зубы прикусывают сосок, и меня словно током пронзает. Шарг! Бедра дернулись и зажили собственной жизнью. Мужская рука, протиснувшаяся в развилку между ними, резко отодвинула в сторону узкую кружевную полоску.

Это я стонала? А, какая разница?!

Поцелуй стал глубже, жестче, яростнее. Он клеймил, уничтожал малейшее сопротивление, присваивал. А когда добился полной капитуляции, перерос в нежный, чувственный, ласкающий. Ноги подогнулись, и я отчаянно вцепилась в широкие мужские плечи. В тот же момент Кимли подхватил меня на руки.

– Не бойся, – чуть слышно шепнул он.

Ха! Было бы чего!

Я запустила руки в волосы мужа, невольно поражаясь их шелковистой мягкости.

Секунда – и кровать мягко прогнулась под весом наших тел. Одно движение – и платье полетело на пол, а вслед за ним и одежда Кимли. А муженек не промах! Сразу видно, за четыреста лет не растерял былой хватки. Да-да, я не забыла, что в свое время он считался записным ловеласом.

А-а… Да-а…

Пальцы, неожиданно оказавшиеся внутри, заставили застонать, а новый поцелуй лишил способности мыслить здраво. Дорг подери! Мне давно не было так хорошо! Кимли… Только не останавливайся…

Дыхание сбивалось, внутри скручивалась знакомая сладкая воронка, сердце билось все быстрее.

– Потерпи, сейчас будет немного больно, но я постараюсь быть аккуратным, – сквозь пелену наслаждения услышала я низкий, хрипловатый голос.

Что? О чем он?

Кимли остановился, заглянул мне в глаза, но я не желала прерываться.

– Больно не будет, я давно уже не девочка, – усмехнулась в ответ и потянулась к его губам. Внутри все горело, требуя продолжения. Я обхватила ладонью напряженный член, чуть сжала, пробежалась пальчиками по всей длине… И тут произошло что-то непонятное.

Кимли резко отстранил мою руку и посмотрел на меня с каким-то странным выражением.

– Ты чего? – спросила я, глядя, как он поднимается и начинает молча надевать брюки.

Муж не ответил, продолжая одеваться. Лицо его застыло, на щеках проступил морозный узор.

– Между прочим, это не смешно, – протянула я, пытаясь успокоить сбившееся дыхание. – Тебе не говорили, что нельзя оставлять женщину неудовлетворенной?

Он снова промолчал.

– Эй! Я с тобой разговариваю! Ты что? Так и уйдешь?

Кимли повернулся, синие глаза холодно сверкнули:

– Теперь я понимаю, чему так радовались ваши родственники.

– О чем ты?

– Ну конечно! Еще бы им не радоваться – сбыли с рук порченый товар.

– Что ты несешь?

Я удивленно посмотрела на мужа, а тот презрительно усмехнулся и добавил:

– Да, как знакомо! Девушка, лишившаяся невинности задолго до свадьбы.

– И что в этом плохого?

– А вы полагаете, что ничего?

– Я полагаю, что сейчас на подобные мелочи никто не обращает внимания. И мужчинам абсолютно все равно, был ли кто-то у их избранницы до свадьбы или нет.

– Да? Какое наивное заблуждение! Не знаю, кто как, а я хочу быть твердо уверен в том, что мне не подсунут чужого ребенка, выдавая его за моего.

– Что?!

– Не нужно столько наигранного возмущения, миледи.

– Ты что, думаешь, что я все подстроила?!

– Не исключаю такой возможности, – абсолютно серьезно произнес Кимли.

– Да пошел ты!

Я вскочила с постели и схватила злосчастное платье, пытаясь прикрыться. Абсурдность происходящего не укладывалась в голове.

– Больно ты мне нужен! Если бы я хотела выйти замуж, уж поверь, мне не пришлось бы прикладывать столько усилий!

– Неужели? – иронично спросил Кимли. – Ладно, все это уже не имеет значения, – нахмурился он. – Что сделано, то сделано. От вас я требую только одного – не позорить мое имя. Гулящая жена – не лучшее, что может случиться в жизни.

– А я тебе не жена! Брачной ночи не было, так что…

Я не договорила. Горло сжал спазм. Шарг!

– Хорошая попытка, – издевательски протянул Проклятый. – Только в нашем с вами случае, дорогая, это не работает. Кровный союз нерасторжим, правда, если вы так хотите, мы можем его подтвердить, но не раньше, чем я пойму, что вы не беременны.

– Не нужно мне никакого подтверждения. Тем более что то, что было, не впечатляет. Видно, слухи врут, или ты за четыреста лет растерял все навыки обращения с женщиной?

Я не смогла удержаться от язвительной улыбки, скрывая за ней обиду и разочарование. Не дождется он моих слез!

Кимли ничего не ответил, только посмотрел с иронией и спокойно вышел из комнаты.

Вот же Проклятый!

Я со злостью зашвырнула в кресло ни в чем не повинное платье и уставилась на дверь, за которой скрылся муженек. Неудовлетворение, сжигающее внутренности, никуда не делось. Доргов Кимли! И чего он так разошелся? Нам же было хорошо! Шарг!

Уязвленная гордость подталкивала на необдуманные шаги, но я решила успокоиться и не вестись на эмоции. Я найду возможность отомстить этому подлецу. Он еще узнает, на что способна разгневанная женщина. Но это все потом. А сейчас – холодный душ. И как можно скорее, пока магия не вырвалась из-под контроля.

Себастиан Кимли

Он закрыл портал и огляделся. В старом кабинете Ругдена ничего не изменилось. Высокие шкафы, заставленные древними фолиантами, громоздкий письменный стол с истертой деревянной поверхностью, знакомые скрипучие половицы, отозвавшиеся на его шаги громким стоном, глубокое кресло, в котором он раньше так любил сидеть вечерами.

Подойдя к окну, он уставился на освещенный неоновым светом двор. Если бы не этот свет, можно было бы поверить, что время повернуло вспять и он снова оказался в прошлом, в том мире, где все было привычно и понятно. Вековые дубы, древние каменные стены, водонапорная башня в зарослях орешника, массивные темные ворота. Все прежнее. И все иное.

Сердце больно сжалось.

Он и сам не мог бы сказать, что заставило его прийти сегодня в старый замок.

Ностальгия. Одиночество. Щемящая боль, засевшая в душе. Желание забыться. Перед глазами снова встало растерянное лицо жены, обида, плещущаяся в глазах, закушенная губа. Дорг подери, девчонка была на редкость хороша! Но вот то, что для нее таинство брака ничего не значит… Что случилось с миром?

Он тяжело вздохнул. Вот уж не думал, что снова окажется в старом замке. В тот раз, когда Ребекка открыла перед ним дверь, предлагая переночевать в бывшей спальне Арта, он отшатнулся под шквалом воспоминаний, всколыхнувшихся внутри. Широкая супружеская постель, портреты Артура и Энн, изящное ореховое трюмо – эти вещи, хранившие на себе отпечаток их владельцев, вызвали слишком сильные эмоции. Тогда он думал, что никогда не сможет переступить порог прошлого, но сегодня ночью ему ужасно захотелось попасть в Ругден и хоть ненадолго вернуться в свою прежнюю жизнь. Может, обряд повлиял? Когда-то он стоял в святилище рядом с Энн, их кровь смешивалась в жертвенной чаше, и он чувствовал в своей руке теплую маленькую ладошку. А потом… Потом был поединок и страшный в своей бесстрастности взгляд брата.

Он оперся лбом о холодное стекло и закрыл глаза.

Тяжело было ощущать себя чужим в новом мире. Еще и этот брак. И почему он не согласился с предложением Ребекки не афишировать их невольные отношения? Был бы сейчас свободен как ветер. Нет же, не удержался, повелся на эмоции. Сумела эта девчонка задеть за живое. Решил поступить ей назло. И зашел слишком далеко. А может, дело в другом, и он не готов был расстаться с единственным человеком, который вызывал в омертвелом сердце такие яркие эмоции?

Тихий звук открывающейся двери заставил его применить заклинание невидимости.

– Не было нужды, – послышалось недовольное ворчание, и в комнату вошел старик в каком-то нелепом засаленном халате. – Иди, иди! – передразнил он кого-то. – Карга старая, все ей что-то мерещится! Ну кто сюда может забраться? Кому такое в голову придет?

Яркий луч какого-то устройства, пляшущего у смотрителя в руках, скользнул по стенам, выхватывая из темноты позолоченные корешки книг, пыльный диван, потрепанный ковер на полу.

– Пусть идет и сама ищет своих грабителей, – продолжал ворчать старик. – Сказал же ей, что нет тут никого!

Слуга постоял еще немного, таращась прямо на него, а потом повернулся и вышел из комнаты.

Он снял заклятие невидимости и усмехнулся. Похоже, у женщины неплохое чутье на магов. Нужно убираться отсюда. Хватит мучиться нелепой ностальгией. Свою прежнюю жизнь ему все равно не вернуть, значит, пора строить новую.

Он подошел к столу, нажал потайной рычаг и достал из выдвинувшегося ящика небольшой портрет. Посмотрев на изображение Энн, провел ладонью по улыбающемуся лицу бывшей жены. В груди больно кольнуло. Анна мягко смотрела из-под ресниц, и этот ее взгляд по-прежнему заставлял его сердце биться быстрее. Какая же она красивая… Просто невероятно! И по-прежнему недоступная.

Он вздохнул и убрал портрет за пазуху.

Пора было уходить, больше его здесь ничто не держало.