Текст книги "Лед твоих объятий"

«Врут все, не слушайте вы журналюг! – категорично заявляла кухарка. – Мало я этих прощелыг гоняла! Одно время повадились под окнами у нас хозяйку выслеживать и снимки ее в одном белье публиковать. Ну, я им устроила! Кастрюлю кипятка не пожалела, вылила прям на их бесстыжие задницы! А леди Ребекка у нас – золото. Вы не смотрите, что она шебутная такая. Душа у нее настоящая, жалостливая. К людям всегда с пониманием. И внукам моим сколько помогала – и в школу хорошую устроила, и в академию протолкнула, и работу потом нашла денежную. У нее знакомых много, так для себя она никогда ничего не просит, а вот как за кого-то заступиться нужно, так всегда пожалуйста! А вы говорите…»

Показаний было много, и все сводились к одному – Ребекка совсем не та, кем старательно хочет казаться. Понять бы еще, почему она водит всех за нос.

Он отложил виг-док и взял с подставки сигару. Несмотря на минувшие столетия, любовь к руанскому табаку, эта старая привычка из прежней жизни, осталась неизменной. Отрезав кончик, он медленно раскурил золотую «Рунс» и задумчиво посмотрел в окно. Пожалуй, нужно будет увеличить сумму, выделяемую жене на булавки.

Жена. Странное слово. Да и брак довольно странное изобретение. Зачем, вообще, стремиться привязать к себе женщину? Его женитьба на Энн привела к катастрофе, и все потому, что он не смог справиться с жаждой обладания. Не сумел остановиться. Поддался тому темному, что вошло в душу вместе с черной магией Эрейского. Колдун, что проклял Энн, давно уже сгнил в могиле, а его проклятие все еще живет. Он чувствует его гнилые ростки. Ощущает смрад грешных желаний. Борется с темнотой, плещущейся в самой глубине души. Не нужно было соглашаться на переезд в Хронос. Магия этого острова слишком сильна. Она способна вытащить наружу всех его демонов. Один-единственный раз он обратился за помощью к темным силам, когда хотел добиться любви Энн, и навеки угодил в их жестокий плен.

«Хронос принял вашу просьбу, лорд Кимли, – вспомнился ему сиплый старческий голос. – Ваша сила вырастет и поможет одолеть любого врага. Вот, возьмите этот медальон. Наденьте его на себя, и вы станете непобедимы. И та, кого вы любите, не сумеет отказать».

Глупо было верить, что зло, творимое во имя добра, не запятнает душу.

Кимли потер лоб. Все же он правильно сделал, что отослал Ребекку. Лучше не рисковать. Если его вновь захлестнет былое безумие… Нет, он не сдастся, но пусть она будет в безопасности.

Шум тора, остановившегося около ворот, заставил его подойти к окну.

– Унаши сатар! – громко выругался он, глядя, как из салона выходит Ребекка, а водитель достает из тора два чемодана. – Доргова девчонка!

Он затушил сигару и нахмурился. Чего ее принесло? Неужели в Сартане мало развлечений?

Спустя несколько минут дверь кабинета открылась и он увидел улыбающуюся жену.

– Здравствуй, любимый! – нежно проворковала Ребекка. – Я соскучилась.

– Что ты здесь делаешь? – сдержав крепкое словцо, спокойно спросил он.

– Ты не рад меня видеть?

Наглое создание пересекло комнату и остановилось в шаге от его кресла.

– Дорогой, я не вынесла нашей разлуки! – патетически воскликнула девчонка и обняла его за шею.

А следом ему достался поцелуй – долгий, бесстыдный, дорговски горячий.

Он хотел оттолкнуть нахалку, но тело не пожелало подчиняться. Лед яростно вырвался из-под контроля, устремляясь к родственной сущности, и он утонул в жарком восторге, задирая короткую юбку жены, жадно сжимая ладонями стройные бедра, впиваясь ногтями в гладкую кожу, сдвигая в сторону узкое кружево и осознавая, какая она влажная там, в пылающей глубине.

Коротко рыкнув, он опрокинул жену на стол, резко, без прелюдий, вошел и сразу стал двигаться – быстро, сильно, мощно, со стоном погружаясь в такое притягательное тепло. Он не думал, не осознавал, просто тонул в податливом, нежном теле и чувствовал, как отпускает копившееся долгое время напряжение, как уходит из души горечь, как растворяется проклятое одиночество и согревается душа.

– А-а… – тихий, чувственный стон Ребекки подхлестнул его, и он накрыл ее губы своими, поглощая этот стон, пробуя его на вкус, присваивая. Мысли исчезли, осталась лишь жажда, утолить которую могла только женщина, волею богов ставшая его супругой.

Ребекка Гринделл

– Почему вы вернулись?

М-да, быстро же муженек опомнился! Я тут отдышаться не могу, а он уже совершенно серьезен и смотрит в глаза строгим, пытливым взглядом.

– А вариант, что я соскучилась, не прокатил? – невинно улыбнулась в ответ.

– Нет, – отстранившись, коротко отрезал Кимли.

Что ж, я и не надеялась, что будет легко. Ладно, придется сказать правду:

– Ричарду не понравилось, что я уехала из Хроноса.

– Из Хроноса или от меня?

Кимли проницательно посмотрел в глаза, и я почувствовала, как снова громко забилось сердце.

– Ну…

– Ребекка!

– Слушай, какой же ты нудный! – Я слезла со стола и одернула юбку. – Совершенно не умеешь расслабляться!

– Куда уж мне до вас! – усмехнулся муженек.

– Грубиян! – Я возмущенно уставилась на Кимли.

– Хватит, Ребекка, – неожиданно приказал тот и, протянув руку, поправил мои волосы. – Вам нужно привести себя в порядок, а потом мы поговорим.

Шарг! Уловка не прокатила! Любой нормальный мужик после такого секса не только говорить, шевелиться лишний раз не захочет, а этот доргов Кимли…

– Вот охота тебе все портить? Прекрасный вечер, прекрасные мы, неужели нельзя заняться чем-нибудь повеселее, чем серьезные разговоры?

Я ухватила Кимли за галстук и в меру обольстительно улыбнулась. Роль взбалмошной девчонки, которую я успешно играла последние несколько лет, вдруг показалась тесной, как детское платьице.

– Повеселее? – супруг скептически поднял бровь. – Веселье можно понимать по-разному. Для одних это шумная вечеринка, для других – поездка на пикник, для третьих, – он сделал небольшую паузу, – шпионаж.

Вот же сукин сын! Я попыталась отстраниться, но муженек не позволил. Его ладонь властно легла на талию, а щеку обжег горячий шепот:

– Так что, Ребекка, вы расскажете мне, о чем беседовали с императором?

Кимли притянул меня ближе. Между нашими телами была лишь тонкая ткань одежды, и я чувствовала, как ровно и размеренно бьется его сердце.

– Конечно, дорогой, – чуть повернув голову, ответила прямо в его приоткрытые губы и слегка прикусила нижнюю.

– В подробностях?

Руки мужа сжались сильнее.

– Все, что вспомню, – искушающе протянула я и запустила пальчики в светлые волосы, в который раз поражаясь их шелковистой мягкости. Шарг! Похоже, это мой личный фетиш! Как вижу Кимли, так и тянет прикоснуться к его шевелюре!

Ну, что сказать? После очередного раунда переговоров от моей одежды мало что осталось. Впрочем, костюм Кимли тоже не блистал красотой. Не знаю, откуда в этом ледяном столько сил, но наша «беседа» изрядно затянулась. Зато я выяснила опытным путем, что диван в кабинете мужа довольно мягкий, а вот ковер, на котором довелось поелозить моим коленям, напротив, достаточно жесткий.

Я отвела с лица растрепавшиеся волосы и блаженно откинулась на грудь лежащего рядом супруга. Нет, все-таки в сексе ему нет равных! Давно у меня не было такого кревного вечера!

– Ричард просил вас следить за мной? – Вопрос Кимли застал меня врасплох.

– М-м-м…

– Да или нет?

– Не следить, просто быть рядом. – Я решила ответить правду.

– Зачем? – в голосе мужа прозвучал металл.

– Не знаю, что ты натворил в прошлом, но Ричард опасается повторения этого в будущем. А я каким-то образом обязана предотвратить неведомую опасность. Кстати, может, предупредишь, чего мне ждать?

– Ты действительно хочешь это знать?

– Конечно!

Я перевернулась на живот и уставилась мужу в лицо. Кимли не выглядел как хорошо расслабившийся мужчина. Похоже, он вообще не умел расслабляться.

– Тебе официальную версию или реальную? – сухо спросил супруг.

– Официальную я смогу раскопать в архивах, а вот реальную – вряд ли.

Я тряхнула головой, сдувая с лица надоедливые пряди. Кимли перешел со мной на ты. Интересно: надолго? Хотя глупо, наверное, выкать женщине, пару минут назад стонавшей в твоих объятиях.

Кимли подтянулся, сел на полу и уперся в диван спиной:

– Если кратко, то я предал брата, попытался увести у него невесту, а потом пошел на сговор с темными в обмен на обещание всемогущества.

Супруг замолчал, и я поняла, что продолжать он не собирается.

– А зачем тебе далось это всемогущество?

– Сложно объяснить.

– А ты попробуй.

– Много всего смешалось. Наверное, нужно начать с самого начала, – тихо сказал Кимли и неожиданно спросил: – Что ты знаешь о Столетней войне?

– Только то, что она была. Вернее, я помню про восстание Истинных, про то, что весь мир оказался ввергнут в северные разборки и погряз в них по уши почти на сто лет.

– И миллионы людей погибли, а тысячи городов оказались стерты с лица земли, – бесстрастно договорил Кимли.

Сейчас он выглядел настоящим ледяным. Холодным, бесчувственным, отстраненным. Я впервые задумалась о том, какой он древний. Нет, не годами. Опытом прожитой жизни.

– Мое детство и юность пришлись на военные годы, – тихо начал Кимли. – Отца, герцога Керданского, я помню плохо. Его почти никогда не было рядом, так что, когда он погиб, я не ощутил особых перемен. Мать вскоре снова вышла замуж за одного из самых видных сановников того времени, и ее брак изменил мою жизнь. У меня появилась семья – отец, старший брат, Артур, его друг Корс. Правда, это счастье тоже не продлилось долго. Уже после войны, во время одного из прорывов, Кронид Торн пожертвовал собой, чтобы остановить катастрофу. Мама была с ним до последней минуты и не захотела уйти, пока еще была возможность. Они погибли вместе. Жертвенный камень поглотил не только их силу, но и тела. А мы с братом остались одни.

Кимли замолчал, погрузившись в невеселые воспоминания, а я смотрела на мужа и чувствовала, как мой лед отзывается на его эмоции.

– Артур был намного старше меня, – продолжил Кимли. – Он занял место своего отца, став наместником Сарты, а я… Я его боготворил. Не было никого сильнее, честнее и человечнее моего брата. Истинные ледяные редко умеют проявлять эмоции. Мы – холодные эгоисты, одиночки, гордые и ни от кого не зависящие. А Артур был другим. Добрым, порядочным, самоотверженным. У брата был дар – он умел забирать чужую боль и раны. Во время войны Артур многих вытащил, и память об этом осталась на его теле, испещренном шрамами и следами магических ударов. У меня не было никого ближе и дороже Артура, – Кимли устало потер рукой лоб. – А однажды я случайно узнал, что брату грозит смертельная опасность. Наш друг Корс был вероятником, одним из самых сильных на Севере. Так вот, он предсказал, что Артур погибнет, когда ему исполнится пятьсот лет. А избежать этого можно только женитьбой на огненной магине. И я сорвался и поехал в Арсею искать подходящую девушку. Знал, что в старых арсейских семьях еще есть огненные наследницы.

Муж снова замолчал, на сей раз надолго. Я не торопила его. Просто молча сидела рядом и ждала, когда Кимли решится продолжить свой рассказ.

– Девушку я нашел и повез ее в Сартану, но в дороге… Я совершил непоправимое – предал Артура, полюбив его невесту.

– А она?

– А она была под действием иллюзий. Мне нужно было вызвать ее инициацию, и я применил нашу магию. К сожалению, я не знал, что на Анну наложено проклятие, и невольно усугубил его действие. Нам потом долго пришлось бороться с последствиями, и лишь убив черного колдуна, наложившего заклятие, мы сумели вернуть Анну к обычной жизни.

– Она вышла замуж за твоего брата?

– Да.

– А ты?

– А я уехал, пытаясь побороть никому не нужную любовь.

– И как? Удалось?

– Нет. Стало только хуже. Дошло до того, что я возненавидел брата и стал желать ему смерти, – глухо сказал Кимли. – Знаю, мне нет оправданий, но только потом я понял, что проклятие, поразившее Анну, оставило в моей душе свой след. И это все больше овладевало моими мыслями, толкало на бесчестные поступки и, подогреваемое болью и завистью, вело все дальше по пути зла. А я, ослепленный своей страстью, не замечал, что превращаюсь в чудовище.

Муж снова замолчал. Лицо его заледенело.

– И что было дальше?

Мне хотелось расшевелить Кимли, вытащить его из боли воспоминаний. А душа болела, отзываясь на боль сидящего рядом мужчины.

– Дальше был Хронос, в котором я завяз. Чем дольше я оставался на этом острове, тем сильнее погружался в пучину ненависти и мести. А потом произошло то, что окончательно перекрыло остатки моего разума. Я познакомился с Леоном Артади, одним из самых могущественных темных магов Хроноса.

– И что? – поторопила я мужа.

– Он пообещал мне, что Анна будет моей. И это было началом конца, – задумчиво обронил Кимли.

Я не удержалась и сжала его руку.

– Потом Артур погиб, и Анна стала моей женой. Но это ничего не изменило. Она все равно любила только Артура, а я… Я так и остался вторым, ненужной заменой, надоедливой тенью прошлого. И это окончательно добило меня. Я решил доказать, что тоже достоин любви, что могу превзойти брата и заставить любимую женщину мной гордиться. Только я не учел одного – зло не может породить добро, а почерневшая душа не способна на светлые чувства. Я смотрел на Энни, такую нежную, чистую, прекрасную, и вместо любви в моей душе клокотала ненависть. И это было моим концом. Все остальное – это так, следствие. И убийство императора Теодора, и трон Сартаны, и попытка казнить друзей. Оправдываться не буду, скажу лишь одно – к тому времени проклятие черного мага, перешедшее ко мне от Анны, полностью захватило душу, не оставив в ней ничего, кроме злобы.

– И что произошло потом?

– А потом подействовало еще одно проклятие, на сей раз подарок от императора Теодора, которого я убил. Его смерть стала и моей тоже. И я на долгие четыреста лет оказался в склепе, в оковах заледеневшего тела.

Я вздрогнула, представив, что довелось испытать Кимли. Какие бы грехи он ни совершил в прошлом, такое наказание слишком ужасно! И как он сумел его выдержать и сохранить здравый рассудок? Нет, такого даже врагу не пожелаешь.

– Подожди, получается, что твой брат – император Артур? А его жена – та самая Энн?

Та самая Энн, которую я слышала в своем сне.

Я никак не могла сопоставить древнего правителя из Старой эпохи и Кимли, сидящего сейчас рядом со мной. Как там Тэй говорит – когнитивный диссонанс? Похоже, теперь я понимаю, что это такое.

– Да. Это мой брат и его жена. И я до сих пор так и не смог выяснить, почему они оставили трон и ушли.

– Знаешь, до знакомства с тобой я даже не подозревала, что мир совсем не такой, каким я привыкла его видеть. Истинные ледяные, как выяснилось, до сих пор живут в нашем мире, император, существование которого все считают лишь данью традициям, на самом деле – единственная реальная власть Сартаны, а Совет – всего лишь малозначимое приложение к этой власти.

– Неужели так трудно это принять?

– Всегда тяжело расставаться с иллюзиями.

Я закинула руки за голову и задумчиво уставилась в потолок.

– Получается, Ричард боится, что ты снова возьмешься за старое? Ввяжешься в очередные аферы хронов?

– Думаю, он хочет выяснить, как я себя проявлю под влиянием магии Хроноса. Предпочитает знать врага в лицо.

– А ты ему враг? – Я развернулась и испытующе посмотрела на мужа.

– Нет, – резко ответил он, и я заметила, как посуровело его лицо. – Тебе пора, Ребекка. Иди к себе, мне нужно заняться делами.

Ох, Кимли!

Я понимала, что муж уже раскаивается в том, что приоткрыл передо мной душу. Вот же сложная личность!

– Я голодна, а ты? – легко поднимаясь с пола, спросила у супруга. – Пойдем раздобудем чего-нибудь поесть?

Кимли посмотрел на меня с недоумением. Что, ожидал обид и надутых губ? Это он зря. Я не собираюсь обижаться по пустякам. Подожду более весомого повода.

Я протянула мужу руку:

– Идем. Тебе нужно хорошо питаться.

– С чего такая неожиданная забота? – настороженно спросил Кимли.

– Тебе еще понадобятся силы, и учти, я собираюсь спать исключительно в супружеской постели, так что делай выводы.

Муж как-то странно посмотрел на меня и перевел взгляд на небольшую статуэтку, стоящую на письменном столе.

– Иди, Ребекка. Я приду позже.

Я поправила остатки того, что когда-то было модным костюмом от Маркони, и попыталась прикрыть наготу. Шарг! Если бы это было так просто!

– Не мучайся, – Кимли легко щелкнул пальцами, и одежда мгновенно приняла первоначальный вид.

Какое полезное умение!

– Спасибо, дорогой!

Я послала супругу воздушный поцелуй и вышла из кабинета.

* * *

Ночью, лежа без сна рядом с мужем, я раздумывала над тем, что он мне рассказал. Осуждала ли я его за былые ошибки? Нет. Судьба – дама своеобразная. К одним она поворачивается лицом, а к другим… Может, эти другие и заслуживают подобного отношения, но кто я такая, чтобы их судить? Как любит говорить Гарри, прошлое нужно оставить в прошлом.

Меня гораздо больше беспокоило будущее. Сама не замечая, я уже по уши увязла в семейной жизни. Даже глупого наседочного инстинкта не избежала. Пока была в Сартане, то и дело ловила себя на мысли, что переживаю за супруга, думаю о том, достаточно ли он отдыхает, не забывает ли поесть…

Дорговы чувства! И главное, с чего бы? Не сказать, чтобы я влюбилась в собственного мужа. Шарг! Да это было бы самой большой глупостью на свете!

Я повернулась на бок и уставилась на спящего Кимли. Сон не разгладил суровую складку между его бровями, не смягчил напряженно сжатых губ, не принес спокойствия и расслабленности. И все-таки лицо супруга было удивительно красивым. Еще ни разу мне не доводилось видеть настолько привлекательного мужчину. Что скрывать? В тот момент, когда впервые обнаружила его портрет в старом альманахе, я испытала чистое и незамутненное восхищение. Это уже потом, обозрев Кимли вживую, сумела убедить себя в том, что мне с ним не по пути. После Эдварда я никогда больше не связывалась с самовлюбленными красавчиками. А тут… Надо же, муж.

Неожиданно вспомнился разговор с мамой.

– Ребекка, я решила, назову его Себастианом! – объявила она, когда я появилась в отчем доме.

– Кого, дорогая?

– Главного героя, – рассеянно посмотрела на меня мама. – Знаешь, он будет похож на твоего мужа. Этакая потерянная душа. Сильный и бесконечно одинокий.

– Мам, о чем ты? Какая потерянная душа? Кимли, в принципе, никто не нужен, понимаешь? Он одиночка по жизни и по призванию.

– Ах, детка! Это только видимость. Та маска, что он демонстрирует миру. А вот за ней – совсем другое. Я тут немного покопалась в его прошлом, ну, ты же понимаешь, мне нужно иметь представление, о ком я пишу.

– И что, мам?

– Все, как я и думала, – неудачная любовь, не принесшая ему ничего, кроме проблем. Такая трагическая история, впору по ней роман писать.

– А подробнее?

– Нет, Бекки, это ты сама у мужа выясняй, – твердо ответила мама. Несмотря на свою рассеянность, непрактичность и патологическую доброту, в некоторых вещах она проявляла редкостную несговорчивость, и я знала, что спорить с ней бесполезно. – Но вот что я тебе скажу, детка, постарайся найти подход к Себастиану. Если ты поймешь язык его любви, у вас все сложится.

– Мам, а нельзя без этих твоих иносказаний?

– Все очень просто, Бекки. Каждый понимает проявления любви по-своему. Для кого-то важны подарки, для кого-то – действия или забота, для кого-то – внимание. А кому-то нужен физический контакт. И если давать человеку не тот «язык любви», которого он ждет, он будет ощущать себя несчастным и нелюбимым.

– Что-то в этом есть.

– Это старая теория.

– Мам, ну а ты сама как думаешь, что нужно Кимли?

– Я могу ошибаться, детка, – покачала головой мама. – Но мне кажется, он жаждет любви и признания, но никак не может их достичь. И это его угнетает. Кстати, я уже знаю, как опишу эмоции своего герцога, – тут же переключилась она и задумчиво добавила: – Да, определенно! Могущественный маг, потерявшийся в поисках тепла. Этот образ как нельзя лучше подойдет моему лорду Эрну.

И это снова была леди Диана Гринделл, увлеченная писательница и сочинительница невероятных историй.

Я тогда не обратила внимания на мамины фантазии, потому что привыкла, что она все видит немного иначе в свете своих бесконечных книг, но сейчас, после рассказа мужа, вынуждена была признать ее правоту. Мама, даже не зная Кимли, сумела очень точно подметить самую суть.

– Ты чего не спишь? – не открывая глаз, неожиданно спросил супруг.

– Да так. Думаю.

– Иди сюда.

Кимли подтянул меня к себе и крепко обнял.

– Спи, – тихо сказал он. – Завтра будешь думать.

Я немного поворочалась, устраиваясь удобнее, уткнулась ему в шею и почти сразу провалилась в сон.