Текст книги "Драконье пламя"

15. Эдуард

Свое «седло» Эдуард ставил на ночь в королевский ангар. Это считалось привилегией, особой милостью, но на практике порождало лишь неудобства: вместо того чтобы направиться с утра прямиком к казармам учебного конруа, лейтенант был вынужден сначала тащиться во дворец, дожидаться начальника караула, которому как раз в это время могло прийти в голову совершить утренний обход постов, подписать у того пропуск и лишь после этого получить доступ к собственной боевой машине. Иногда на все про все хватало каких-то десяти минут, но порой мало оказывалось и часа.

При этом, на само «седло» Эдуард не мог нарадоваться: высокая крейсерская скорость оказалась отнюдь не единственным его преимуществом перед тем, на котором рыцарю доводилось летать раньше. Значительно большими были и зона приема систем связи, и самое главное – дальнобойность излучателя. Находись «седла» Третьей Верфи на вооружении королевской армии во время последнего прорыва Чужих, у тварей хаоса не было бы против нее никаких шансов. Возможно, тогда не пришлось бы звать на помощь Владык, и вся новейшая история Нового Мира пошла бы совершенно иным путем…

Впрочем, на предстоящем турнире выдающиеся характеристики боевых машин никаких преимуществ его конруа не дадут – у противника «седла» будут точно такие же.

Когда неспособны помочь ни техника, ни годами шлифовавшееся рыцарское мастерство, единственное, на что остается уповать, – это тактика. Эдуард мог навскидку предложить дюжину хитрых приемов и остроумных схем, способных поставить в тупик любого командира, что уж тут говорить о сэре Арнольде – школа леди Анны и опыт Великого Похода даром не прошли, – но загвоздка была в том, что все они требовали от подразделения идеальной боевой слаженности, ожидать которую от вчерашних крестьян, увы, не приходилось. А значит, требовалось что-то максимально простое – но при этом достаточно эффективное.

Рассудив так, лейтенант сразу отверг все атакующие варианты – просто потому, что маневрировать и стрелять одновременно было пока дано далеко не всем его подопечным. По этой же причине оборонительное построение учебного конруа должно было стать достаточно универсальным, требующим минимума перестроений по ходу боя, а те, без которых никак не обойтись, следовало отработать заранее. А как это сделать, если инициатива всегда на стороне атакующего? Только подтолкнув противника к выбору именно тех действий, к которым ты готов.

Если отбросить несущественные нюансы, грамотная фронтальная атака могла осуществляться либо «плоскость на плоскость», когда «седла» выстраивались диском, либо звездой, добиваясь этим максимальной плотности огня по всей широте фронта, либо глубокой колонной, так называемым клином – один рыцарь впереди, трое за ним, следом шестеро и так далее – с целью пробить построение противника, расстроить его ряды и посеять панику. Несомненным плюсом клина была его высокая ударная мощь, направленная в нужную точку, некоторым минусом – исключение части атакующих «седел», расположенных внутри строя, из числа ведущих огонь по противнику.

При построении «плоскость на плоскость» более умелые рыцари регулярного конруа, без сомнения, задавили бы огнем бойцов Эдуарда, однако такая победа противника не выглядела бы яркой. Клин же мог обеспечить сэру Арнольду эффектный разгром, к которому тот, без сомнения, стремился. Но он же давал некие шансы и обороняющимся – если те не дрогнут, поддавшись панике, если сумеют образовать так называемую «воронку», прогнувшись по центру и втянув атакующее конруа в «огневой мешок», если… В общем, слишком много «если».

Эдуард был уверен, что, стоит сэру Арнольду увидеть в оборонительном построении противника очевидно слабое место, желательно, по центру, граф почти наверняка попробует ударить туда клином. Значит, следовало ему это слабое место продемонстрировать, и именно там, где оппонент захочет его узреть.

Посему Эдуард решил построить свое конруа звездой, сконцентрировав основные силы в шести ее лучах, в центре же оставив относительно разреженное пространство – заманчивая цель для клина. В момент приближения противника центр должен будет отступить, лучи же синхронно выдвинуться вперед, замыкая атакующих в ту самую «воронку». В результате пятьдесят излучателей учебного конруа оказывались против примерно тридцати – тридцати пяти у противника, скованного собственным сомкнутым построением. В идеале.

Сам по себе маневр «воронки» был несложным. Вот только даже само изначальное построение звездой выглядело для подопечных Эдуарда задачей нетривиальной.

Отрабатывать его лейтенант начал даже не на орбите – на поверхности, без «седел». Расчертил на траве схему спешенных рыцарей – буквально каждого за руку, – провел на отведенное тому место, спросил: запомнили? Сказали, что запомнили. Попросил повторить самим – вместо звезды вышла кривая клякса, с толпой по центру и хиленькими разномастными лучиками. Вздохнув, еще раз показал всем их позиции, снова велел занять их самостоятельно – на этот раз почти половина парней встали верно.

В тот день по «седлам» они так и не расселись, но зато худо-бедно научились к вечеру не только красиво вставать звездой, но и отработали, кто за кем должен выходить, кто кого пропускать вперед. Да, на плоскости, да, пешком, да, в масштабе один к ста, но уже хоть что-то.

На орбиту поднялись лишь на следующие сутки – и все началось сначала. С каждым, крыло к крылу – до его места, «понятно? – понятно!», «конруа, занять позицию!»… Гм… Хорошо, сильно не побился никто. «Ты за кем должен выдвигаться, чудак-человек?» «За сэром Хьюго, милорд!» «Сэр Хьюго хоть на дюйм сдвинулся? Ну, отвечай!» «Нет, милорд…» «Так какого же хаоса ты поперся вперед?!» «Виноват, милорд…»

И так снова и снова, и еще раз, и еще…

Уже в конце занятия Эдуард заметил притаившееся у самого диска Верфи чужое «седло», и лишь невесело усмехнулся: если это и был подосланный сэром Арнольдом наблюдатель, ничего полезного для своего господина тот из увиденного при всем рвении почерпнуть бы не смог. Тем не менее на следующие сутки барон увел конруа подальше от планеты, почти к астероидному поясу, да еще и расставил четыре «седла» дозором – высматривать шпионов. Выбрал тех, кто менее прочих был завязан на действия товарищей, выдвигаясь на позицию последними. Это ли помогло или противнику сполна хватило вчерашних впечатлений, но на сей раз соглядатаев не было. Впрочем, было бы на что смотреть…

Думы о грядущем турнире полностью поглотили Эдуарда, вытеснив на задворки сознания все прочие – не исключая и мыслей о загадочной леди Иде. Да и ни времени, ни сил ни на что постороннее, прямо с учебной битвой не связанное, у лейтенанта почти не оставалось: на планету он спускался с орбиты, выжатый досуха. И тем не менее сподобился дважды, возвращаясь вечером из ангара, сам дивясь тому, что делает, нарезать крюк, чтобы как бы невзначай пройти мимо дома, в котором проживал сэр Арнольд со своей сестрой. Из-за высокого заборы видна была лишь мансарда, в первый раз окна ее оказались темны, во второй – в них горел свет, но заглянуть внутрь не позволяли плотные шторы.

Присматривался Эдуард и к караульным, несшим службу во дворце, но леди-рыцаря среди них ни разу не оказалось.

В конце концов, здорово рассердившись на себя – словно мальчишка из грамматической школы, право слово! – лейтенант махнул рукой: хаос с ней, с этой леди Идой, захочет – сама объявится, ну а нет – так нет.

16. Эдуард

– У вас гость, милорд, – громким, каким-то многозначительным, с придыханием, шепотом сообщила горничная, едва Эдуард переступил порог и, выдержав театральную паузу, добавила: – Сам герцог! – таким тоном, словно речь шла о космосе в человеческом воплощении, не меньше.

Лейтенант недовольно скривился: только сэра Вальтера в своем доме ему сейчас и не хватало. После изнурительного учебного занятия, в конце которого его доблестное воинство, наконец, сумело выстроить на позиции что-то, хоть отдаленно напоминающее «воронку», единственным желанием Эдуарда было поскорее добраться до кровати, скинуть сапоги и уснуть мертвым сном. Впрочем, сапоги здесь не были обязательным пунктом.

– Где он? – хмуро поинтересовался рыцарь.

– Ожидают в гостиной, милорд.

– Ожидают? – переспросил лейтенант. – Герцог не один?

– Его Светлость ожидают, – пояснила, словно неразумному ребенку, горничная. – Одни, милорд.

Что ж, по крайней мере, сэр Вальтер не притащил с собой никого наподобие сэра Арнольда.

– Спасибо, – кивнул Эдуард. – Я поднимусь к нему.

– Прикажете подать ужин в гостиную? – осведомилась она.

– Пока не нужно, – покачал головой лейтенант после секундного размышления. – Если что, я позову вас.

– Как вам будет угодно, милорд.

Сэр Вальтер коротал время в любимом кожаном кресле Эдуарда в обществе початой бутыли вина. Еще две бутылки, пока закупоренные, лежали на подушке из соломы в корзине на полу. Завидя в дверях гостиной лейтенанта, герцог расплылся в белозубой улыбке и приветливо махнул ему рукой.

– А вот и вы, барон, наконец-то! Ничего, что я тут так, по-хозяйски? – показал он на столик, где возвышались два бокала. – Проходите, присаживайтесь, наливайте себе.

– Добрый вечер, милорд, – сухо проговорил Эдуард, усаживаясь на диван по левую руку от гостя. – Чем обязан чести видеть вас у себя?

– Полноте, барон, какие, в хаос, обязательства? – добродушно развел руками сэр Вальтер. – Просто решил вас навестить, распить бутылочку-другую… А то, говорят, вы там вовсе головы не поднимаете с этой вашей ученой командой? Вы вино-то себе наливайте, не стесняйтесь. Вино отличное, такого у нас и на королевских приемах не подают.

– Благодарю, милорд, – кивнул лейтенант, нехотя протянув руку к бутыли. Плеснул рубиновой жидкости в бокал, взболтнув, пригубил: вино и в самом деле было отменным.

– Ну вот, видите, – рассмеялся герцог, прочтя реакцию по его лицу, а может быть, просто изначально уверенный в результате. – Я не сомневался, что вам придется по вкусу! Такого в нашем Королевстве не достать, только у меня.

– Остается лишь позавидовать вашим погребам, милорд, – ответил Эдуард, делая новый глоток.

– И не только погребам, – усмехнулся сэр Вальтер. – А вы, как я понимаю, прямо с орбиты? – спросил он, в свою очередь, берясь за бокал. – Как ваши успехи? Готовы сбить спесь с нашего гордеца Арни?

– Турнир покажет, милорд, – пожал плечами Эдуард.

Успехи, надо признать, имелись, но хвастаться ими перед герцогом так или иначе было рано. Работы впереди предстоял еще непочатый край, а вот времени, напротив, решительно не хватало – до даты, на которую была назначена учебная битва, оставалось всего три дня, не считая сегодняшнего.

– Не скромничайте, барон, – с легким укором покачал головой гость. – Если бы у нас тут была Гильдия, принимающая ставки, я бы, не задумываясь, поставил на вас!

– Вот как? – поднял брови лейтенант. – И почему же, позвольте поинтересоваться?

– Потому что, как говаривал мой покойный папаша, лучше армия питтов, возглавляемая нартом, чем армия нартов под командованием питта! – заявил сэр Вальтер и, отсалютовав собеседнику бокалом, залпом его опустошил.

– Вынужден заметить, что я не нарт, милорд, – проговорил Эдуард. В голове мелькнула мысль, что не так давно он уже произносил точно такие же слова – в разговоре с Изабеллой. – А сэр Арнольд, насколько я могу судить, не питт.

– Кто его знает, может, и питт, – отмахнулся герцог. – Да и не в крови дело, в конце концов! – а вот это Эдуард тоже недавно слышал. – Вы рыцарь, милорд, – в том, высоком значении этого слова, что оно имело до Безвременья. Я – тоже, – Безвременье застало сэра Вальтера, должно быть, лет десяти от роду, но говорил он так, словно получил свой браслет еще в царствование Луизы Благословенной. – Я еще и нарт, но это и в самом деле не главное. А вот все вокруг… Осор – это деревня, милорд, обычная деревня. Бритта – большая деревня. О двух прочих системах и вовсе говорить нечего. У нас деревенское Королевство, милорд. И, кроме нас с вами – и еще, разумеется, Ее Величества, – все, на ком оно должно держаться, от графа до последнего рыцаря – крестьяне. Да, мы выдернули их из деревни, построив это подобие города, что было нетрудно, но вот выдавить из них деревню… Получив на руку браслет и усевшись в «седло», даже обучившись пилотажу, крестьянин не становится рыцарем, милорд! Нет, требуется еще что-то. Может быть, это что-то придет во втором поколении, может быть, в третьем… А пока что максимальная высота орбиты даже лучших из них – того же сэра Арнольда – сельский староста. Могут сельские старосты управлять Королевством, милорд, как вы считаете? – спросил герцог и, не дожидаясь ответа, в котором, как видно, не нуждался вовсе, сам же и ответил: – Не могут! Не могут и не должны!.. Будьте так любезны, милорд, откупорьте вторую бутылку, – оборвав свою речь на полуслове, попросил сэр Вальтер и указал на корзину на полу – та стояла как раз возле ноги Эдуарда.

Нагнувшись, лейтенант взял бутыль с соломенной подушки, выдернул конусообразную пробку – один из признаков элитного вина, штопор для его открывания не требовался – и протянул гостю. Кивнув в знак благодарности, тот наполнил свой бокал почти до краев.

– А вы, барон, я гляжу, совсем не пьете, – укоризненно заметил герцог, ставя бутыль на столик.

– Мне утром снова на орбиту, милорд, – заметил лейтенант.

– Так то утром! – бросил сэр Вальтер. – Впрочем, как знаете. Потом будете жалеть, в городском кабаке вам такого не подадут…

– Что верно, то верно, милорд, – дабы закрыть тему, Эдуард поднял бокал и сделал небольшой глоток.

– Вот, так-то лучше! – удовлетворенно кивнул герцог. – О чем это мы с вами говорили? Ах да, вспомнил. Так вот, барон, отдать бразды правления в руки всех этих крестьян – значит загубить все, что было сделано до сих пор. А сделано немало, согласитесь. Вот этими руками сделано, – герцог продемонстрировал собеседнику обе пятерни. – Сам камни ворочал, сам рубил лес, чертежи рисовал – тоже все сам. Ну, Белла, конечно, помогала, но что она там могла… А так – все я. Это уже потом мастеров завез, рыцарей обучил, пошло помаленьку дело. Но все одно за каждым – глаз да глаз! Что с них взять – крестьяне? Дальше своего носа не видят… – он ненадолго умолк, чтобы перевести дух и осушить очередной бокал. – Нет, барон, я это дело начал, я его и закончу, – проговорил сэр Вальтер, воздав должное вину. – С вашей помощью, надеюсь. Вместе с вами мы… Ух! – как видно, не подобрав подходящих моменту слов, герцог сжал кулак и грозно потряс им. – Всех их построим в четыре ряда!

Эдуард, который последние недели в основном тем и занимался, что строил подчиненных рядами, не сдержал неосторожной усмешки, тут же, впрочем, вновь придав лицу серьезное выражение, так что собеседник едва ли успел заметить эту его оплошность.

– Держитесь меня, барон! – заявил тот. – А я, не постесняюсь это сказать, стану держаться вас. Да, именно так. Будем держаться друг друга. Мы, два истинных рыцаря в этой толпе дремучих крестьян. Мы должны вести их – и мы их поведем. И приведем. Куда сочтем нужным. Ибо нам дано определять… Нам, рыцарям, а не всяким там выскочкам! – похоже, хмель понемногу брал свое, и герцог мало-помалу начинал заговариваться.

Останавливаться он, впрочем, не собирался – перевернув бутылку, вылил последние капли в бокал и указал горлышком Эдуарду на корзину. Вздохнув про себя, тот достал и откупорил третью.

– Что вы думаете о свадьбе, барон? – спросил внезапно сэр Вальтер.

– О свадьбе, милорд? – вздернул брови лейтенант, не ожидавший такого вопроса. Перед глазами у него почему-то сразу возник образ леди Иды, и он вынужден был тряхнуть головой, дабы отогнать нелепое наваждение.

– Ну да, о свадьбе, – кивнул герцог.

– Признаться, милорд, я как-то вообще об этом не думаю, – пожал плечами Эдуард.

– Как? – всплеснул руками герцог, вероятно, забыв, что держит в деснице бокал – рубиновые капли плеснули на ковер, но сэр Вальтер этого, похоже, не заметил вовсе. – Как можно об этом не думать?! Церемония состоится через какие-то две недели!

– А, вот вы о чем, милорд, – понял, наконец, лейтенант. – О королевской свадьбе…

– А о какой же еще? Ну, барон, как вам этот женишок?

– Сэр Андрей?

– Ну да, сэр Андрей, забери его хаос.

– Должен признать, что не слишком хорошо с ним знаком, – осторожно подбирая слова, проговорил Эдуард, – но во время нашей встречи на королевском приеме он произвел на меня впечатление вполне благовоспитанного юноши…

– Крестьянин, – с презрительной гримасой отрезал гость. – Может, и не из худших, но все равно крестьянин. И что в нем только нашла Бел… Ее Величество?!

– Ее Величество еще весьма юна… – начал было лейтенант.

– Вот! – поднял вверх указательный перст сэр Вальтер. – Золотые слова, милорд! Весьма юна! И неопытна. Можем ли мы допустить, чтобы она окончательно попала под влияние этого Андрея, еще каких-то два года назад половшего вонючие грядки и ворочавшего лопатой навоз?

Что ж, теперь по крайней мере было понятно, к чему все это время вел хмельной гость. Прям придворная интрига, хаос поглоти, все, как в лучших домах Нового Мира! Будущий принц-консорт против Его Светлости герцога! К чьему лагерю примкнет благородный барон Карский?

Взяв со столика бокал, Эдуард поднес его к губам – иного способа спрятать от собеседника ехидную ухмылку он не придумал. Младшая группа Школы Тиберия делит песочницу! Смешно же! Нет, умом он понимал, что все это всерьез, что подспудно страсти в юном Королевстве, должно быть, кипят нешуточные, но воспринимать их взаправду – возможно, в силу нежного возраста подавляющего большинства участников – не получалось, хоть убейте.

Что ж, он охотно принял здешние правила игры и сам включился в нее с азартом – взять ту же пресловутую подготовку к турниру, – но где-то в глубине души все равно оставалось ощущение, что это именно игра, и не более того. Увлекательная, возможно, даже чем-то опасная, но игра – начиная с потешных титулов (барон Карский, только представьте себе!) и заканчивая потешными битвами.

Но так или иначе вопрос был задан и на него требовалось ответить.

Случись Эдуарду в самом деле делать политический выбор между сэром Вальтером и сэром Андреем, решение отнюдь не было бы для него очевидным. С одной стороны, жених Изабеллы был ему куда симпатичнее герцога, с другой – был смысл и в словах гостя – насчет высоты орбиты вчерашних крестьян. Землероб, понятно, не клеймо, отец Эдуарда, как ему рассказывали, тоже когда-то бороздил пашню – прежде чем стать рыцарем, но не накладывать свой отпечаток на человека среда воспитания тоже не может, это правда. Сэр Андрей мог стать для Изабеллы и Свободного Королевства как крыльями, несущими ввысь, так и привязанным к ногам камнем, мешающим взлететь. Что из этого вероятнее, судить Эдуард был пока не готов.

Да и кроме всего прочего, пламенная речь герцога могла оказаться банальной проверкой лояльности лейтенанта трону. Фальшивым пафос сэра Вальтера не выглядел, но что мешало гостю оказаться искусным притворщиком – разве что три пустые бутылки на полу…

Посему ответить лейтенант предпочел максимально нейтрально – но в рамках правил игры.

– На все воля космоса и Ее Величества, милорд, – с расстановкой проговорил он. – Мы же как принесшие присягу можем лишь способствовать им – делом и советом, – как хочешь, так и понимай.

– Делом, точно! – с энтузиазмом подхватил было гость, но внезапно нахмурился. – Погодите, барон, я что-то не уразумел: так вы со мной или… против меня?

– Конечно, с вами, милорд, – поспешил заверить Эдуард, но тут же добавил: – Точно так же, как вы – с Ее Величеством.

– Вот только не надо этого, барон, – недовольно поморщился герцог. – Туда-сюда, и нашим и вашим… Извольте отвечать прямо!

– Куда уж прямее, милорд, – с невинным видом распахнув глаза, развел руками лейтенант.

С полминуты сэр Вальтер смотрел на него. Можно было бы, наверное, добавить: «смотрел, размышляя», если бы не все те же три опорожненные бутылки.

– Ладно, не берите в голову, – выговорил он наконец – как будто и вправду приняв какое-то обдуманное решение. – Скажите лучше, у вас в доме найдется вино?

– Достойного вас, милорд, боюсь, нет, – покачал головой Эдуард.

– К хаосу достоинство, велите подать, – махнул рукой гость. – Все равно на вкус уже не отличу ругского от местных помоев. И давайте продолжим о чем-нибудь более приятном. О дамах, к примеру, – хохотнул он, откидываясь на спинку кресла.

– Как вам будет угодно, милорд, – ответил лейтенант, звоном колокольчика вызывая снизу горничную.