Текст книги "Драконье пламя"

16

– Заседание суда окончено! – провозгласила Александра и, устало поднявшись из председательского кресла, направилась к выходу из душного зала, где минуту назад огласила приговор – окончательный и не подлежащий обжалованию – октагонскому шпиону. Бессрочная каторга, да. Несмотря на острое нежелание штамповать решение, предложенное сэром Эмилем, изучив документы и едва не до дыр залистав толстый том королевского уголовного уложения, она была вынуждена в итоге признать, что обстоятельства дела и буква закона, по сути, не оставляют ей выбора: приговор по делу может быть либо именно таким, либо неправосудным.

Стража предупредительно распахнула перед ней двустворчатые двери, и графиня вышла в дворцовый коридор, где едва не нос к носу столкнулась с сенатором Марком. Главный королевский ревизор – эту специально к случаю изобретенную должность она вписала в ордонанс, наделивший публикана его беспрецедентными контрольными полномочиями – был в своей неизменной пурпурной тоге, немного странно смотревшейся на фоне окружавших ее кафтанов и плащей. Марк, впрочем, держался так, как, вероятно, и подобает республиканскому сенатору среди варваров – уверенно и чуть снисходительно к окружающей его первобытной дикости.

– Доброго дня, миледи, – приветствовал он Александру.

– Доброго дня, сенатор, – ответила она, сбавляя шаг. – У вас ко мне дело?

– Сущий пустяк, миледи! – заверил ревизор. – Нигде не могу найти Мастера Ноя, а он мне, как назло, совершенно необходим.

– Ну так попросите слуг или Стражу найти его, – непонимающе пожала она плечами.

– Просил, миледи, – сообщил Марк. – Конечно же, просил. Но увы, бравый молодец, выделенный мне капитаном, ничем не сумел помочь.

– Сэр Аскольд? – в легком недоумении обернулась Александра к командующему Стражей, как раз выходившему вслед за ней из судебного зала, где он представлял сторону обвинения. – Будьте любезны, найдите сенатору Мастера Ноя.

– Сию минуту, миледи, – склонил голову капитан, тут же подзывая к себе подчиненных. – Отыщите Мастера Ноя и передайте ему, что его желает немедленно видеть Главный королевский ревизор. Быстро!

Получив приказ, стражники поспешно удалились, сенатор же остался на месте, очевидно, решив дожидаться казначея прямо здесь, в коридоре. Пройти мимо, следуя по своим делам, показалось Александре довольно неучтивым, посему графиня была вынуждена остановиться.

– Как движется ваша ревизия, сенатор? – задала она вопрос. – Удалось найти что-то стоящее?

– Немало, миледи, – живо заверил Марк. – Настолько немало, что, признаться, я не слишком удивлен загадочному исчезновению Мастера Ноя.

– В смысле – не удивлены? – сдвинула она брови. – Что вы имеете в виду, сенатор? Что вы нашли?

– Не хотелось бы опережать события, миледи, – я планировал представить итоговый доклад дня через три-четыре, но, если вдруг Мастер Ной так и не сыщется, готов сделать это уже нынешним вечером, – ответил публикан.

– Что значит, не сыщется? – еще сильнее нахмурилась она. – Извольте выражаться яснее, сенатор!

– Давайте сперва выскажется сэр Аскольд, – предложил вместо ответа ревизор. – Ясно и четко: увидим мы в ближайшее время королевского казначея или же нет. Если увидим – сложится одна ситуация, если же нет…

– Конечно же, увидим, – отрезала она, не дав капитану и рта раскрыть. – Вы же слышали: за ним уже послали!

– Желал бы я разделить эту вашу уверенность, миледи… – вздохнул сенатор.

* * *

Сэр Аскольд был мрачнее газовой туманности, засасываемой в черную дыру.

– В десять тридцать пять Мастер Ной вышел из дворца в сопровождении нагруженных вещами слуг, – угрюмо докладывал капитан. – Они прошли черным ходом, не попавшись на глаза никому, кроме стоявшего на посту стражника. У того не было насчет казначея никаких инструкций, поэтому, разумеется, чинить им препятствия он не стал. Выйдя в город, Мастер Ной проследовал прямиком в ближайшую факторию Гильдии. В одиннадцать ноль пять он вошел туда, а в одиннадцать тридцать уже поднялся на борт торговой баржи. Ровно в полдень, согласно заблаговременно поданной заявке, баржа ушла на орбиту и взяла курс к выходу на Путь номер восемь. Заявленный пункт назначения – Протекторат Туллия.

– Сбежал… – стиснув в отчаянии кулаки, процедила сквозь зубы Александра. – Сбежал, гад! Упустили!

– Виноват, миледи, – понуро признал сэр Аскольд.

– Нет, – покачала она головой, – это моя вина. Я должна была это предвидеть!

– Прошу прощения, господа, – вмешался в разговор присутствовавший при нем Марк, – но раз уж здесь у нас зашла речь о правых и виноватых, должен признать, что и я не без греха. Вероятно, мне следовало предупредить вас, миледи, – и, конечно же, вас, капитан, – о том, что начало мне открываться в ходе проверки. Однако желание накопить побольше горячих фактов перевесило разумную осторожность. Но, признаться, мне и в голову не приходило, что казначей может скрыться – пока сегодня утром я вдруг не обнаружил, что не могу его отыскать.

– Я должна была это предвидеть, – повторила графиня, по-прежнему сокрушенно качая головой. – Не вы, сенатор, не сэр Аскольд – я.

– Не корите себя, миледи, – попросил ревизор. – Похоже, что сегодня мы все остались в дураках.

– Вы готовы представить Совету свой отчет, сенатор? – спросила Александра, беря себя в руки.

– Буду готов к вечеру, миледи. Вероятно, он окажется несколько неполон, но главное будет ясно.

– Хорошо, – кивнула она. – В таком случае, встретимся в Малом зале заседаний. В девять. До вечера, сенатор!

– До вечера, миледи.

* * *

– Правильно я понимаю, господин королевский ревизор, что Мастер Ной нас бессовестно обкрадывал? – задал вопрос сэр Эмиль.

– Не совсем так, милорд, – проговорил в ответ Марк. В Малом зале заседаний их собралось четверо – помимо двух названных персон, присутствовали также Александра и сэр Аскольд. Сэра Роджера известили о собрании, но он по обыкновению прислал записку с извинениями и не явился. – Не совсем так: о том, что казначей обворовывает хозяина, уместно говорить, когда он кладет в свой карман один-два юаня с золотого рубля. Здесь же ситуация принципиально иная: Мастер Ной делился с королевством парой юаней из каждого рубля, проходящего через его руки. И то не всегда.

– Даже не верится, что все может быть настолько запущенно… – пробормотала графиня.

– Я тоже не сразу поверил в то, что увидел, миледи, – повернулся к ней публикан. – В том числе и поэтому тянул с отчетом – все искал разумное объяснение. Но увы, факты говорят сами за себя. Финансовая система королевства только по названию являлась таковой, по сути же преимущественно служила личному обогащению Мастера Ноя. В Республике мне приходилось работать с государственными подрядами – причем как с одной, так и с другой стороны, – и я не понаслышке знаком с многими грязными приемами, использующимися недобросовестными публиканами. Но некоторые схемы, задействованные беглым казначеем, явились настоящим откровением даже для меня. Все сделки королевства шли через целую цепочку посредников, оставляя на каждом этапе немалый куш. Я подчеркиваю: все сделки, а не только внешнеторговые! Часть средств просто уходила в никуда – я так и не нашел их конечных получателей. Кредиты – отдельный разговор. И дело даже не в задранных к звездам процентных ставках – это еще может как-то быть объяснено. Но кредиты жили отдельной, почти не связанной с экономикой королевства жизнью, поступления по новым часто шли исключительно на погашение процентов по прежним займам, порождая пирамиду бесконечно растущего долга. Даже не стану называть его номинальный объем – цифра будет астрономической и совершенно оторванной от реальности. Радует одно: из жадности ли или же из недоверия к партнерам – а они, партнеры, были, здесь сомнений нет – большинство сделок Мастер Ной замыкал лично на себя или на подконтрольные себе структуры. Соответственно, теперь, после его разоблачения и бегства, появляются основания, чтобы их оспорить и аннулировать.

– То есть, другими словами, долги мы можем не платить? – спросил сэр Эмиль.

– Не все и не сразу, но по крайней мере часть, – кивнул Марк. – Значительную часть.

– Сенатор, вы упомянули неких партнеров Мастера Ноя, – проговорила Александра, воспользовавшись возникшей паузой. – Кто были эти партнеры?

– Во-первых, разумеется, купцы – причем как члены Гильдии, так и разгильдяи, как их тут полупрезрительно называют. Но это, так сказать, внешние контрагенты – к ним какие вопросы? Однако были и внутренние – думаю, их правильнее назвать соучастниками грабежа.

– Внутренние? Здесь, в Столице? – быстро спросила графиня. – Кто?

– Нет, не в Столице, но в Королевстве. Кто – с уверенностью пока сказать не могу, большинства нужных документов мне увидеть так и не удалось. Но некоторые бумаги, все же попавшие мне в руки – сами по себе относительно невинные, но вполне могущие служить основой для чего-то большего, – составлены в некоем «передвижном фронтовом казначействе» и заверены печатью графа д’Арум.

– Сэр Герберт! – вырвалось у Александры.

– То есть вы утверждаете, господин королевский ревизор, что соучастником Мастера Ноя в деле разграбления королевской казны был сэр Герберт, граф д’Арум? – уточнил сэр Эмиль.

– Чтобы утверждать это с уверенностью, данных у меня недостаточно, – покачал головой сенатор. – Как вы понимаете, моя проверка до сих пор проводилась исключительно здесь, в Столице, а чтобы завершить ее, требуется провести ревизию этого загадочного «фронтового казначейства».

– Боюсь, в данных условиях сделать это вам окажется затруднительно, – хмыкнул сэр Эмиль.

Марк вопросительно посмотрел на Александру.

– Сэр Эмиль прав, – вынуждена была признать она. – Непосредственную ревизию «фронтового казначейства», что бы ни скрывалось за этим названием, придется на время отложить.

– В таком случае ничего определенного о роли графа д’Арум я пока сказать не смогу, – развел руками Марк. – В остальном же картина ясна, как Драконье Око. Новому казначею, когда он будет назначен, придется строить королевскую финансовую систему с нуля. Это, что называется, плохая новость. Но есть и хорошая: если вернуть украденное, вероятно, и не удастся, то в наших силах пресечь новые кражи, а также не дать нарисованным бумажным и электронным долгам превратиться в реальные. Это то, чем преемник Мастера Ноя должен будет заняться в первую очередь. Не скажу, что задача плевая, но, определенно, выполнимая.

– Тогда осталось найти этого самого преемника, – буркнул сэр Эмиль. – Только вот Геркулесы, способные разгребать столь запущенные конюшни – а не загаживать их еще более, – на дороге не валяются.

– Сенатор, – пристально посмотрела Александра на Марка.

– Да, миледи?

– Я понимаю, что изначально просила не о том…

– Не продолжайте, миледи, – жестом остановил ее публикан, прекрасно понявший, к чему ведет собеседница. – Не стану отрицать, в мои планы это не входило. Но раз уж все так сложилось… Что ж, в любом случае, вероятно, я сейчас единственный человек в Столице, худо-бедно ориентирующийся в запутанном наследстве Мастера Ноя. Да и задача нетривиальная, как для профессионала для меня это вызов… В общем, я готов, миледи. Не навсегда, на время – через месяц, максимум – через два, мне необходимо вернуться домой – мое нынешнее положение в Республике не предполагает слишком длительного отсутствия. Но, надеюсь, за этот срок мне удастся не только немного подчистить ваши конюшни – по меткому выражению сэра Эмиля, – но и подобрать и подготовить себе квалифицированную смену.

– Благодарю, сенатор, – кивнула Александра. – Это много больше, чем я могу даже не требовать, – просить у вас.

– К вашим услугам, миледи, – любезно улыбнулся Марк.

Впрочем, глубокий вздох, последовавший за его словами, говорил сам за себя.

17

– Сэр Эмиль, вас я попрошу остаться, – бросила Александра, закрыв заседание Совета.

– Как вам будет угодно, миледи, – впрочем, бритоголовый рыцарь, похоже, и сам не спешил покинуть Малый зал. Откинувшись на спинку кресла, он проводил долгим взглядом сэра Аскольда и сенатора, после чего вновь повернул бритую голову к графине. – Я весь во внимании, миледи.

– Нужно объявить Мастера Ноя в розыск, – сказала Александра. – И обязательно обещать за поимку хорошую награду…

– Награду? – вздернул вверх брови сэр Эмиль. – И из каких же средств мы станем ее платить, миледи?

– Пусть только попадет к нам в руки, иуда, а уж деньги из него мы вытрясем, поверьте, – мрачно пообещала она.

– Верю, – согласился рыцарь. – Охотно верю. Но остается маленькая загвоздка: Гильдия ни за что не выдаст нам своего члена. Даже пообещай мы им за это все золото Нового Королевства. Я уж не говорю о том, что Мастер Ной вполне может оказаться способен предложить за свою шкуру больше, чем мы.

– Нам – не выдаст, – и не подумала спорить Александра. – А Владыкам?

– А при чем здесь Владыки, миледи?

– Пора наконец задействовать на пользу дела ваши тайные связи, «крыло» Эмилий, – заявила графиня, для убедительности слегка подавшись вперед. – Должен же от них быть хоть какой-то толк!

– Да я-то со всей душой, миледи, – не выказал и тени обиды рыцарь. – Вот только, боюсь, вы сильно преувеличиваете влияние моей скромной персоны на Совет «глав». Владыки категорически не желают вмешиваться во внутренние дела Королевства – это их принципиальный подход, и от него они не отступят. Сэр Виктор однажды уже пытался заручиться помощью Совета – когда мы впервые столкнулись с Октагоном. Ответ был прост: «Если мы станем решать за вас ваши проблемы, зачем тогда нам нужны вы?» Нет, миледи, – решительно покачал он головой. – Владыки ради нас и пальцем не пошевельнут и уж тем более не станут давить на Гильдию.

– А давить никто и не просит. Достаточно будет, чтобы информация о розыске – и обещанной награде – прошла по их каналам – и пусть Гильдия сама гадает, кто реально за всем этим стоит. Хотя бы это вы можете устроить?

Сэр Эмиль глубоко задумался.

– Знаете, миледи, а ведь это и в самом деле может сработать, – пробормотал он через четверть минуты. – Да, я сделаю это, – решил рыцарь. – И для этого мне даже не понадобится санкция Совета «глав».

– Ну, вот и отлично, – кивнула она. – У меня на этом все.

– С вашего позволения, миледи, я тоже хотел бы кое-что с вами обсудить приватно, – проговорил в ответ сэр Эмиль. – Вот, извольте взглянуть, – запустив руку под столешницу, рыцарь извлек на свет сложенный вчетверо бумажный листок, развернул его и протянул через стол графине.

– Что это? – спросила она, вглядываясь в блеклые письмена.

– Полагаю, донос, миледи. Точнее, светокопия доноса. Еще точнее – светокопия одного листа из, предположительно, двух-трех.

…творят произвол и беззаконие, – принялась разбирать она неровные, тусклые строки. – По надуманным обвинениям, а зачастую и вовсе не предъявляя обвинения, хватают людей, представителей уважаемых семейств, и удерживают до тех пор, пока не будет уплачен запрошенный выкуп. Те же, кто отказывается платить или же оказывается не в состоянии собрать затребованную сумму, навсегда и бесследно исчезают. Известно, что по крайней мере некоторые из этих несчастных были проданы в вечное рабство купцам из Протекторатов, а вырученные деньги по большей части присвоены графом и его ближайшими приспешниками, часть же легализована через фронтовое казначейство…

– Откуда это у вас, милорд? – прервав чтение, она подняла глаза на собеседника.

– Дочитайте до конца, миледи, – предложил сэр Эмиль, – и я все вам расскажу.

Всадники графа – перо не поворачивается вывести на бумаге слово «рыцари» в их отношении – подобны банде разбойников, – бесстрастно сообщал документ далее. – Нет от них спасения никому – ни богатому, ни бедному, ни юноше, ни старику, ни девице, ни матери семейства, ни даже малому ребенку. Жаловаться бесполезно: после они же возвращаются вновь, потрясая этими жалобами, вчетверо злее и ненасытнее. Случается, граф лично возглавляет набеги на мирные селения, что уж говорить о его баннеретах! Бароны кто и сам не брезгует участвовать в бесчинствах, кто, как наш сэр Адам, храни его всеблагой космос, не имеет сил им противостоять. За попытку сношения со Столицей наказание одно – смерть, долгая и мучительная. Ссылки на королевский мир и дарованные короной права вызывают у негодяев лишь смех. В ответ они заявляют, что вскорости доберутся и до Столицы, установив и там свои разбойничьи порядки. Графа в открытую величают Его Высочеством – пока вроде бы в шутку, но в прежние времена такие шутники сразу отправились бы на плаху. Сам он охотно принимает воистину королевские почести, поощряя крамольную лесть. Доходит до того, что, не чая получить справедливости из Столицы, люди начинают с надеждой смотреть в сторону Октагона. Настроения такие крепнут, ибо многим здесь Октагон видится единственной силой, способной если не остановить, то хотя бы отчасти сдержать графа. Ходят, впрочем, слухи, не верить которым нет оснований, что граф и с Октагоном сумел столковаться, договорившись о разделе сфер влияния. Если правда сие – то и вовсе надежды нету более.

– Под графом имеется в виду не кто иной, как сэр Герберт? – спросила Александра, закончив чтение.

– По имени его донос ни разу не называет, по крайней мере, в доставшейся нам части, но по смыслу все указывает на него, – подтвердил сэр Эмиль. – Ну и, кроме всего прочего, капитан сегодня – единственный граф в Новом Королевстве.

– Так откуда это у вас, милорд? – повторила Александра свой предыдущий вопрос.

– Найдено под подкладкой кафтана у одного человека. Мертвого человека, миледи. Дело в том, что пока наш старательный сэр Аскольд, вытаращив глаза, бегал по городу в поисках Мастера Ноя, ваш покорный слуга тоже не сидел сложа руки. Поймать беглого казначея мне, правда, не удалось – к тому моменту тот уже благополучно отбыл в Протекторат Туллия, – но совсем без улова я не остался. В одном из домишек на окраине, служившем, по некоторым данным, притоном для контрабандистов, в помещении склада-холодильника среди замороженных говяжьих туш обнаружился труп хорошо известного в определенных – непубличных – кругах разгильдяя по имени Альбин, что характерно, поджаренный из разрядника, ну а в одеждах покойного, как я уже сказал – сия бумага. Один хаос ведает, сколько он там пролежал! Дальше – интереснее. Выяснилось, что накануне вечера покушения сэр Виктор встречался с нашим Альбином во дворце. Регент нередко принимал у себя купцов, поэтому поначалу данный факт и ускользнул от моего внимания. Но теперь, в свете данной находки, он видится совершенно по-новому. Не так ли, миледи?

– То есть вы хотите сказать, что этот донос, – Александра постучала костяшками пальцев по бумаге на столе, – был адресован сэру Виктору?

– Адресован он мог быть хоть Ее Величеству, хоть самому всемилостивому космосу, но, полагаю, есть все основания считать, что сэр Виктор его читал.

– Вы сказали, это светокопия, – проговорила графиня, вновь беря в руки листок и внимательно его разглядывая. – Впрочем, это и так видно. Но где же тогда оригинал?

– Вероятно, обращен в пепел, сожженный сэром Виктором.

– Вы и про пепел знаете? – нахмурилась она. – Откуда?

– Оттуда же, откуда и вы, миледи – переговорил со слугой-уборщиком. Но позже, чем вы, поэтому не стал сообщать вам того, что вы уже знали и без меня. Но и вы, хочу заметить, мне ничего не рассказали. Почему? Не доверяете?

– Разумеется, не доверяю, – недобро прищурилась она. – Не забывайте, что вы в списке подозреваемых, милорд!

– Я-то не забуду, миледи… Что ж, полагаю, здесь вы правы, хотя честный обмен информацией между нами и пошел бы на пользу делу. Жаль только, что ваша подозрительность столь избирательна и не распространяется на тех, кто, смею утверждать, заслуживает ее куда более меня.

– Вы о сэре Павле? – уточнила она. – Или о сенаторе Марке?

– Скорее об обласканной вашими милостями леди Ольге. Впрочем, сенатору-публикану я тоже не стал бы доверять без оглядки, – продолжил он, не давая ей вставить и слова возражений. – Как показал пример Мастера Ноя, за этими финансистами нужен глаз да глаз! Впрочем, сейчас у нас речь не о них…

– А о сэре Герберте, – закончила графиня за собеседника. – То есть выходит, что сэр Виктор получил на него донос, но почему-то решил до поры не давать ему хода – даже сжег бумагу. Возможно, хотел, не подавая вида, все еще раз проверить. Но капитан каким-то образом прознал об этом и попытался сэра Виктора застрелить, а заодно приказал избавиться от этого вашего разгильдяя… Значит, все-таки он, а не Мастер Ной…

– Может быть, так, – кивнул рыцарь бритой головой. – А может быть, эта бумажка – не более чем провокация Октагона.

– Провокация? – сдвинула брови графиня.

– Все возможно, миледи. Они уже не раз подкидывали нам нечто подобное. Меня, помнится, прямо пытались обвинить в шпионаже. На сэра Павла фабриковали компромат, было дело. Даже нашему безукоризненному сэру Роджеру как-то досталось – не помню уже, в чем конкретно его обвиняли, но что-то такое было. Возможно, пришел черед и сэра Герберта получить свою порцию напраслины?

– Не думаю, – покачала она головой. – Не думаю… Или «фронтовое казначейство» – тоже провокация? Печать графа д’Арум на сомнительных финансовых документах, найденных у Мастера Ноя, – тоже? Может быть, и покушение на сэра Виктора – часть хитрой интриги Октагона, направленной против капитана?

– Искренне надеюсь, что так далеко они свои щупальца протянуть не сумели, – сказал сэр Эмиль. – А что касается этого доноса… Видит космос, миледи, лучше бы это все же была провокация!

– Почему? – быстро спросила она.

– Потому что, если это не так, мы с вами, миледи, обязаны что-то предпринять. Предпринять против сэра Герберта, графа д’Арум.

– Обязаны, – решительно бросила она. – Вызвать его в Столицу, допросить и при неполучении убедительных объяснений арестовать.

– Арестовать, – кивнул капитан. – И в тот же час получить бунт в королевской армии.

– Армия никогда не осмелится атаковать Столицу, – покачала она головой. – Это было бы с их стороны сродни самоубийству: контролируя Верфь, мы одним мановением руки превратим их «седла» в дорогостоящие металлопластиковые гробы, – пришло ей на память выражение, использованное некогда в беседе с ней давно покойным королем Артуром Добрым.

– Мановением руки Ее Величества, – уточнил сэр Эмиль.

– За рукой Ее Величества дело не станет – достаточно будет упомянуть, что граф д’Арум занимался работорговлей.

– Пусть так, миледи. Вот только армия необязательно станет атаковать нас в лоб. Даже наверняка нет. Просто обложит со всех сторон, взяв в осаду. И попутно оголив фронт против Октагона. Есть там у них какие-то тайные договоренности, нет ли – мы не знаем. Если есть – плохо, если нет – ничем не лучше: тогда Октагон просто оккупирует наши ставшие беззащитными системы – еще и к радости исстрадавшегося местного населения.

– Тогда что вы предлагаете, милорд? – прямо спросила Александра.

– Увы, миледи, у меня нет достойного решения, – виновато развел руками бритоголовый рыцарь. – Единственное, что приходит на ум, – ждать, положившись на волю космоса и копя силы. Сколько бойцов на сегодня вы можете выставить?

– Девятнадцать, – без запинки ответила она. – Не считая меня самой, леди Ольги, вас, милорд, – вы же у нас тоже рыцарь, в конце концов, девочки Изабеллы и сэра Роджера, если, конечно, ему удастся каким-то чудом втиснуться в «седло».

– Не густо. Но через три недели будет вдвое больше, ведь так? А через пару месяцев – вчетверо?

– Не уверена, что у нас с вами есть эти месяцы, – скептически покачала головой графиня. – Хаос ведает, сколько нам еще отпущено сэром Гербертом.

– Тоже верно, миледи…

– А посему предпринять нам с вами так или иначе что-то придется, – закончила мысль она. – А вот что и как – здесь нужно подумать. Хорошенько подумать.

– Что ж, давайте думать вместе, миледи, – кивнул сэр Эмиль. – Одна голова хорошо, а «глава» и «крыло» – всяко лучше.

«Вот только высоко ли взлетишь – с одним-то «крылом»?» – подумала Александра, но вслух этого произносить не стала.