Текст книги "Драконье пламя"

17. Эдуард

Разбудил его настойчивый стук в окно.

Накануне Эдуард специально лег пораньше, надеясь хорошенько выспаться перед турниром, однако заснул не сразу – долго ворочался с боку на бок, раз за разом прокручивая в голове тактические перестроения конруа и отдавая мысленные команды. И вот только удалось забыться – как эта, хаос ее поглоти, звонкая дробь по стеклу.

Уже проснувшись, какое-то время Эдуард ждал, лелея надежду, что стук прекратится сам собой – тот и в самом деле ненадолго затих, но через несколько секунд возобновился с новой силой. Решив, что в дом рвется какая-нибудь свихнувшаяся ночная птаха – а кто еще способен барабанить в окно второго этажа? – лейтенант неохотно спустил ноги с кровати, и, на чем свет стоит кляня местную фауну – как крылатую, так заодно и рожденную ползать, – поплелся в полумраке к темному окну. Отдернув занавеску, замахнулся, собираясь пугнуть непрошеного гостя, – да так и замер, не завершив движения: из-за стекла на него смотрел не зверь и не птица – одетый в плащ с капюшоном человек.

Эдуард тряхнул головой: видение не исчезло, напротив, повело рукой снизу вверх, словно приподнимая ладонью что-то невидимое. Стало ясно, что гость просит открыть оконную раму и впустить его внутрь.

Поколебавшись мгновение, лейтенант отодвинул защелку и распахнул окно.

Ловко перевалившись через подоконник на пол спальни, гость выпрямился, откинул капюшон, и оказался… гостьей. Леди Идой.

– Уф-ф… – выдохнула девушка, поправляя пальцами рыжую челку. – Чуть руки не отсохли висеть!

– Миледи… – попятившись к кровати, Эдуард нашарил на стене уже свой плащ и, сорвав с крюка, поспешил в него завернуться. – Как вы взобрались сюда? – выговорил он первое, что пришло ему в голову.

– Кладка стен неровная, – небрежно махнула рукой нечаянная гостья. Плащ распахнулся, и стало заметно, что под ним на ней мужское рыцарское платье. – Вскарабкаться было не так сложно, вот ждать потом – да, нелегко.

– Позвольте поинтересоваться, чем вызван столь оригинальный способ нанести визит? – задал новый вопрос лейтенант, понемногу приходя в себя.

– Другого выхода у меня не было, милорд, – не вдаваясь в объяснения, заявила девушка. – Я присяду? – указала она рукой на скамью у стены.

– Да, конечно, пожалуйста, – кивнул Эдуард. – Подождите, я зажгу свет…

– Нет, нет, не стоит, – поспешила остановить его она. – Не нужно света.

– Как вам будет угодно, – пожал плечами лейтенант, кажется, уже полностью овладев собой. – И тем не менее извольте объясниться, миледи!

– Да, разумеется, милорд, – ответила леди Ида. – Но прежде я хотела бы извиниться перед вами за тот случай – ну, на приеме. Должна признать, что я повела себя тогда несколько… легкомысленно. Да что там говорить, как последняя скудоумка: сбежала под бой часов, словно Синдерелла, даже не попрощавшись… Должно быть, вы подумали обо мне дурно – и были правы.

– Вовсе нет, миледи, – из вежливости покачал головой Эдуард.

– Глупо получилось, – продолжила девушка. – Я вдруг испугалась, что брат увидит меня возле вас, и запаниковала. На северную галерею он у нас не ходок – с ней у него связаны какие-то неприятные воспоминания – и там я ничем не рисковала, но потом, в зале… Одним словом, прошу не судить меня строго, милорд, тем более что, как выясняется, предосторожность моя была не напрасной.

– Не напрасной? – переспросил лейтенант.

– Да, милорд. Прознай тогда брат о нашем разговоре, не ровен час, он стал бы держаться со мной осторожнее, и тогда мне не удалось бы узнать то, что я узнала сегодня.

– И что же такое вы узнали, миледи? – поинтересовался Эдуард, усилием воли сдерживая зевок. – Не иначе нечто весьма важное – если судить по обстоятельствам вашего визита.

– О да, милорд, так и есть, – кивнула она своей косой челкой. – И столь долгое вступление потребовалось мне лишь для того, чтобы хоть немного смягчить то предубеждение, с которым вы, без сомнения, воспримите теперь все, что бы я ни сказала, – и вина в этом будет целиком и полностью на мне… Видите ли, милорд… Мне сделалось известно, что в Королевстве зреет заговор. И касается он непосредственно вас.

– Меня? – поднял брови лейтенант.

– Вас, милорд. Давайте я расскажу все с самого начала. Час назад я нечаянно услышала один разговор. Беседовали мой брат и сэр Вальтер. Они обсуждали завтрашний турнир. Вам должно быть известно, милорд, что в составе регулярного конруа против вас должен будет сражаться сэр Андрей, объявленный Ее Величеством своим женихом?

– Нет, – покачал головой Эдуард, он этого не знал. – А какое это имеет значение?

– Сейчас объясню. Дело в том, что брат с герцогом замыслили убить сэра Андрея во время учебного боя. По их мнению, в суматохе схватки никто этого не заметит. А после ее окончания они собираются обвинить в происшедшем вас. Сыщутся свидетели, что это именно вы произвели роковой выстрел. Но даже если их показания окажутся неубедительны – сэр Вальтер почему-то полагает, что вы не намерены завтра соваться в гущу битвы, – скажут, что вы виноваты, будучи командиром. Таким образом, они намерены разом избавиться и от сэра Андрея, и от вас.

– А я-то им чем не угодил? – хмуро поинтересовался лейтенант. Герцог прав, он в самом деле планировал не лезть без нужды в схватку, по крайней мере поначалу, сосредоточившись на отдаче команд конруа, однако насчет всего прочего… – Сэр Андрей – понятно, без пяти минут принц-консорт и второй человек в Королевстве – но я? – недоуменно развел руками Эдуард.

– Как я поняла, сэр Вальтер считает, что вы опасны, милорд. Даже опаснее сэра Андрея. И мой брат с ним согласен – впрочем, он всегда согласен со всем, что бы ни говорил герцог.

– А вы, миледи? – быстро спросил Эдуард.

– Что – я, милорд?

– Что думаете вы?

– Я простой рыцарь, милорд, – улыбнулась девушка – словно бы виновато. – Но я верна Ее Величеству, не имею ничего против сэра Андрея, а вас… Я уже говорила и повторю снова: я желала бы стать вашим другом, милорд.

– Даже если для этого придется предать родного брата? – жестко поинтересовался лейтенант.

– Не стала бы называть это предательством, милорд, – покачала головой леди Ида. – Брат сам по себе, я сама по себе. Так было всегда, с самого его рождения – мы погодки, я старшая, он младший. У нас одна мать, но разные отцы – своего я не знала, он умер еще до того, как я появилась на свет. Одной с грудным ребенком матери было не выжить, и она вышла замуж за будущего отца Арнольда. Тот никогда не считал меня не то что за дочь – вообще за человека, и брат недалеко ушел в этом от него. Свое «седло» я получила, когда он уже был лейтенантом, – и едва брат узнал об этом, то страшно рассердился. Однако потом, как видно, решил, что сможет меня использовать в своих интересах, как повелось с детства, – сам додумался или герцог подсказал, уж не знаю. Поселил в своем доме, вывел в свет. На людях был подчеркнуто любезен и заботлив, наедине… Наедине как не держал за человека, так и не держит и даже не пытается это скрывать, – голос девушки дрогнул. – Не стану утомлять вас подробностями, милорд, но космос свидетель, брат умеет быть неприятным, когда не испытывает нужды притворяться, и своего никогда не упустит. Меня же он считает собственностью, которую можно использовать по своему произволу, – все равно никуда не денется. Что ж, теперь, полагаю, брата ждет разочарование. Так что нет, это не предательство, милорд. Вещь не может предать владельца.

– Ясно, – кивнул Эдуард, не сильно, впрочем, впечатленный проникновенной речью гостьи. Сказанное с одинаковым успехом могло оказаться как выстраданной правдой, так и хорошо отрепетированной ложью. – Но раз так, почему тогда вы пришли ко мне? А не к сэру Андрею или сразу к Ее Величеству?

– Вы все время забываете, милорд: я простой рыцарь, – развела руками леди Ида. – Кто меня допустит в неурочный час к Ее Величеству? А сэр Андрей, несмотря на все открывшиеся перед ним головокружительные перспективы, по-прежнему живет в казарме своего конруа. Реши я заявиться туда – свидетелями этому станут четыре дюжины человек, а значит, обо всем сразу станет известно брату или герцогу. Да мне просто не дадут добраться до сэра Андрея живой, милорд! А ваш дом стоит на отшибе, к тому же я не пошла через ворота, на виду у стражи, а перелезла через забор, сзади. Чуть плащ не изодрала – знали бы вы, милорд, какие у вас там понатыканы гвозди! Надеюсь, меня никто не видел.

Звучало логично.

Так что, выходит, в здешней песочнице в самом деле пошли в ход железные совочки? Кто бы мог подумать…

– Почему я должен вам верить, миледи? – спросил Эдуард, приблизившись на шаг, и, чуть наклонившись, посмотрел на собеседницу в упор.

– Потому, что это правда, милорд, – ответила она, отважно глядя ему в глаза. – Потому что я здорово рисковала, придя сюда, – и до сих пор рискую. И еще потому, что мне нет никакого смысла лгать.

– Вам, может, и нет, – заметил он. – А вашему брату? Простите за прямоту, миледи, но откуда мне знать, что вы здесь не по его приказу – все, что вы рассказали о ваших высоких отношениях, – пока лишь слова. И даже если вы искренни – не мог он просто подстроить, чтобы вы услышали тот разговор?

– Не мог, – убежденно покачала головой леди Ида. – Да и зачем? Какой прок ему наговаривать на самого себя?

– Пока не знаю, – пожал плечами лейтенант.

– Никакого, – заявила девушка. – Брат боится герцога и предан ему, как собачонка. Он сделает все, как прикажет сэр Вальтер. И если их замысел удастся – они победители. Совершенно не представляю, зачем им могла бы понадобиться такая утечка.

Вся беда была в том, что не представлял пока этого и Эдуард.

– Что ж, допустим, миледи, что я вам поверил, – задумчиво проговорил он. – Допустим. И что, по-вашему, мне теперь следует делать?

– Вот уж не знаю, милорд, – развела руками она. – Это ж вы у нас лейтенант, как говорят – гений стратегии…

– Кто говорит? – машинально спросил Эдуард.

– Да все говорят… А я, в который раз уже напоминаю, простой рыцарь. Но вот окажись я на вашем месте и будь у меня в подчинении собственное конруа… Пожалуй, я бы немедленно подняла его по тревоге, блокировала с воздуха все прочие казармы и дворец, арестовала герцога и брата. После чего провела надлежащий розыск и представила Ее Величеству доказательства их вины.

– Сначала арест – а потом розыск и доказательства? – хмыкнул лейтенант.

– А как же иначе, милорд?

– В самом деле, как? – пробормотал он.

– Никак, – кивнула леди Ида. – Только так, иначе никак.

В предложении девушки определенно имелся смысл. На стороне сэра Вальтера и сэра Арнольда – подавляющее превосходство в силах и средствах, на стороне Эдуарда – в лучшем случае фактор внезапности. Но внезапностью этой тоже надо еще распорядиться с толком… Лейтенант мысленно представил свое учебное конруа, окружающее казармы и королевский дворец, и, не удержавшись, скривился: не справятся. Ни за что не справятся. Полеты в атмосфере они не отрабатывали вовсе, полностью сосредоточившись на пресловутой «воронке», затяни ее в хаос – к турниру нужды в них просто не было. Побьются, как есть побьются – и дела не сделают. А выглядеть все это будет, как самый натуральный вооруженный мятеж, попытка переворота. Причем неудачная попытка. Обвинение более чем серьезное, а на расправу, как мы знаем на примере бедолаги Фалько, сэр Арнольд скор…

Вот тебе и песочница. Доигрался.

– Нет, – покачал головой Эдуард, приняв решение. – Сделаем по-иному. Сейчас мы с вами пойдем к Ее Величеству и расскажем ей все, что нам известно. И уже заручившись ее поддержкой, станем действовать.

– Время – давно за полночь, милорд, – заметила девушка. – Ее Величество, небось, изволят почивать.

– Разбудим, – рубанув воздух ладонью, отрезал лейтенант. – Или сядем под дверью и станем ждать, пока не проснется. Но зато потом уже никто не сможет обвинить нас в измене.

– Плохая идея, милорд, – покачала головой леди Ида. – Дворцовая стража увидит нас вместе, и об этом тут же доложат герцогу и брату. Те поймут, что раскрыты, и нас перехватят прежде, чем мы увидимся с Ее Величеством.

– Тогда вот что, – решил он, поразмыслив. – Берите бумагу и перо, миледи, – махнул он в сторону стола, – и напишите все, что рассказали мне о планах заговорщиков. А также об обстоятельствах, при которых вы о них узнали. С этим письмом я пойду к Ее Величеству.

Девушка протянула было руку в указанном направлении, но тут же отдернула ее назад.

– Вы понимаете, о чем просите, милорд? Такое письмо, попади оно в руки брата, послужит мне приговором.

– Оно не попадет в руки вашему брату, обещаю, – заверил Эдуард. – В любом случае Ее Величество не преминет спросить об источнике моих сведений. И если я окажусь недостаточно убедителен – нам с вами так или иначе несдобровать. Письмо же будет хоть каким-то доказательством.

С четверть минуты леди Ида размышляла.

– Вы правы, милорд, – сказала она затем. – Если меня не будет с вами у Ее Величества, письмо необходимо. И, что может быть даже еще важнее, не получив его, вы не будете доверять мне до конца. Что ж, раз так, я все напишу. Где, вы говорите, у вас бумага? И будьте так любезны, дайте света – боюсь, что не смогу писать в такой темноте.

Эдуард зажег лампу.

18. Эдуард

По словам юной белокурой фрейлины, скучавшей в пустой аудиенц-зале, Ее Величество и в самом деле изволили почивать. В ответ на требование незамедлительно разбудить королеву девушка вытаращилась на Эдуарда, словно на умалишенного, испуганно покосилась на пару рослых стражников, замерших с тесаками под мышкой у дверей, ведущих в личные покои Изабеллы, затем снова перевела взгляд на лейтенанта.

– Космос с вами, милорд, как можно? Ступайте и приходите утром!

– Ну уж нет, – покачал головой Эдуард. – Тогда буду ждать прямо здесь, – шагнув к деревянной скамье у стены, он уселся на нее, демонстративно закинув ногу на ногу. – Будьте столь любезны, уведомите Ее Величество о моем визите, как только она проснется.

– Непременно, милорд, – поняв, что брать королевские покои приступом странный гость не намерен, фрейлина немного успокоилась. – Вот только боюсь, ждать вам придется долго. Не желаете пока вина, милорд? Или, быть может, чаю?

– Чаю – пожалуй, – с готовностью кивнул невыспавшийся лейтенант. – И покрепче по возможности.

– Попрошу заварить, как делают нам во время ночного дежурства, – улыбнулась девушка. – Без чая ночь не высидишь. Вы сладкий пьете?

– Без разницы, – отмахнулся Эдуард. – Главное, чтобы крепкий был.

– Это я уже поняла, милорд. Одну минуту, я отдам распоряжение слугам.

Юная фрейлина вышла из залы и вернулась менее чем через минуту.

– Меня Фелисией зовут, – сообщила она, присаживаясь за стол в углу и искоса поглядывая оттуда на лейтенанта.

– Весьма приятно, – кивнул тот. Представляться в ответ Эдуард не стал, справедливо полагая, что достаточно известен при дворе.

– Я с Осора, – продолжала девушка. – Уже два года ношу шифр, – она указала пальцем на лазоревый бант с золотым вензелем Изабеллы, приколотый слева к корсажу.

Много это или мало, два года во фрейлинах, лейтенант не знал, поэтому предпочел промолчать.

Слуга принес серебряный поднос с белым фарфоровым чайничком и двумя маленькими чашечками и поставил его на стол перед Фелисией.

– Подсаживайтесь, милорд, – пригласила фрейлина Эдуарда, указав на стул справа от себя. Затем элегантно взяла тремя пальцами чайник и принялась наполнять чашки.

Поднявшись со своей скамьи, лейтенант пересел к столу.

– Во сколько обычно встает Ее Величество? – спросил он.

– По-разному, милорд, – передернула плечиками девушка. Чайник в ее деснице при этом даже не дрогнул. – Бывает, что с рассветом, а иной раз и до полудня могут почивать. По-разному, – повторила она, ставя перед Эдуардом чашку.

Кивнув в знак благодарности, лейтенант сделал глоток: чай был горячим и в самом деле весьма круто заваренным.

– За ночь, случается, три-четыре чайника выпиваешь, – поведала Фелисия, в свою очередь поднося чашечку к бархатным устам. – Иначе непременно уснешь под утро. А чай, он бодрит…

– Может быть, все-таки удастся разбудить Ее Величество? – не особо слушая ее, задал свой вопрос Эдуард. – Мое дело к ней – срочное и важное. Уверен, узнав причину, она не станет гневаться – наоборот, рассердится, что не явились к ней сразу.

– Нет, милорд, я же сказала! – строго покачала головой фрейлина. – Никому не дозволено входить в покои Ее Величества, пока она сама не позовет к себе. Вздумай я – или вы, без разницы, – нарушить это правило, стража нас просто не пустит.

– А если крикнуть погромче? – предложил лейтенант, перебирая в уме варианты. – Может, тогда она проснется и позовет, чтобы призвать к порядку?

– Там три пары дверей, милорд. В аудиенц-зале можно хоть на трубе играть, в покои не проникнет ни звука. Вы чай-то пейте, пока не остыл, – я после велю еще принести.

Эдуард почти машинально сделал новый глоток, затем, опустив руку, нащупал под плащом рукоять разрядника, не поворачивая головы, скосил глаза на стражников. Если понадобится, мимо них он пройдет. Но это крайний вариант.

– А там дальше, у следующих дверей, тоже стража? – спросил он все же – на всякий случай.

– Утром, днем и вечером – да, милорд. А ночью – я не знаю. Ни разу там не была ночью. Подлить вам еще чаю?

Лейтенант рассеянно кивнул.

– А Катерина через две недели замуж выходит, – сказала ни к тому, ни к сему Фелисия, берясь за чайничек. – Это подруга моя, тоже фрейлина. Теперь, почитай, уже почти бывшая.

– Бывшая подруга? – не вникая, переспросил Эдуард.

– Да нет же, – весело рассмеялась девушка. – Бывшая фрейлина. Мы, если замуж выходим, то и шифр снимаем. Вот и она снимет после свадьбы. Повезло ей, Катьке, – мечтательно закатив очи к потолку, проговорила она. – Мало того что замуж, так еще и одновременно с Ее Величеством! Это же какая великолепная будет свадьба – обалдеть! А вы, милорд, ведь не женаты? – хитро́ спросила она, переводя взгляд на собеседника.

– Космос миловал, – с легкой улыбкой покачал тот головой.

– И не были никогда? – продолжила задавать вопросы Фелисия.

– Не был.

– Что, и даже влюблены никогда не были?

– Почему не был? Был, – ответил лейтенант, мрачнея.

– И чем все закончилось, если не браком? – не унималась девушка, не заметив произошедшей с ним перемены.

– Я ее убил, – выговорил Эдуард.

Бедная фрейлина едва не выронила из рук чайник.

– Не надо так шутить, милорд, – укоризненно пробормотала она, непроизвольно отодвигаясь почти на угол стола.

Лейтенант развел руками. Как видно, расценив этот жест за признание, что слова его и в самом деле были сказаны в шутку, Фелисия вернула на лицо непринужденную улыбку.

– А вам, милорд, какие девушки больше нравятся, блондинки или брюнетки? – предприняла новый заход фрейлина, как бы невзначай коснувшись пальцами своего светло-русого локона.

– Взрослые, – бросил лейтенант, надеясь закрыть тем самым вопрос.

– А мне вот, например, уже четырнадцать, – заявила Фелисия. – Я взрослая!

– На планете, откуда я родом, брачным возрастом для девушки считалось шестнадцать.

– Правда? А откуда вы родом, милорд? – спросила она как будто бы с легкой ноткой разочарования в голосе.

– Из Республики Константина, – ответил он.

– А это где? Далеко?

– Далеко, – кивнул он. – Весьма далеко.

– Тогда понятно… Но у нас тут замуж можно с двенадцати лет – и мне кажется, это правильно, – проговорила фрейлина. – Шестнадцать – это же уже… уже…

– Старость? – подсказал, криво усмехнувшись, Эдуард.

– Ну, не старость, конечно, но уже такой возраст… Солидный. На Осоре, если девушка в шестнадцать еще не замужем, значит, либо уродина, либо хворая. У меня, кстати, со здоровьем все в порядке! – не преминула похвастаться она.

– Остается только порадоваться за вас, Фелисия, – сказал он.

– Да и уродкой вроде никто никогда не называл, – продолжала фрейлина. – Так что вы подумайте, милорд!

– О чем? – не удержался он от вопроса, хотя и так было ясно, что имеет в виду его юная собеседница.

– О жизни, – ловко ушла от прямого ответа девушка. – Ну и вообще… Сказать, чтобы принесли еще чаю, милорд?

* * *

Несмотря на крепкий чай, под утро Эдуард все же начал клевать носом. Тут уже детская болтовня неугомонной Фелисии из досадной помехи, отвлекающей от серьезных мыслей, нечаянно обернулась благом: звонкий девичий голосок худо-бедно отгонял сон, не позволял окончательно забыться. Последние часы сам лейтенант в разговоре участия почти не принимал, ограничиваясь кивками, невнятным мычанием, в лучшем случае – односложными репликами. Фрейлина же, кажется, успела за это время пересказать ему всю свою недолгую жизнь, начиная от рождения на каком-то глухом хуторе на Осоре и заканчивая последними придворными сплетнями. Половину Эдуард прослушал, из второй половины почти ничего не запомнил, но хотя бы не уснул.

Вот только откуда этот странный мелодичный перезвон? Или он все-таки задремал?

– …зовет, милорд!

– Что? – вскинул голову лейтенант.

– Ее Величество меня зовет! – указала Фелисия на колокольчик на стене, поспешно поднимаясь из-за стола и оправляя юбку. – Рано нынче – наверное, это все из-за этого турнира.

– Я могу пойти с вами? – спросил Эдуард, тряся головой – разгоняя остатки сонного дурмана.

– Нет, милорд. Но я передам Ее Величеству, что вы прождали в аудиенц-зале всю ночь. Уверена, что она примет вас – хотя бы из досужего любопытства.

– Непременно передайте, – кивнул лейтенант. – И скажите, что это очень важно!

– Да, милорд, конечно же, так я и сделаю. Подождите еще немного.

Одарив его на прощание очередной улыбкой, фрейлина удалилась. Проводив ее взглядом, Эдуард взял со стола чашку и допил со дна холодный чай. И как только фрейлины поглощают его в таких количествах? Сам он дважды за ночь отлучался из залы, посещая неприметную комнатку в конце коридора, девушка же если и выходила, то совсем ненадолго, отдать распоряжения слугам.

Встав из-за стола, лейтенант прошелся по зале, решив, что это его немного взбодрит, остановился почти в самом центре, аккурат под огромной хрустальной люстрой – явно не местной работы, похоже, еще старой, до Безвременья – интересно, откуда она здесь взялась? – постоял немного и снова прошелся.

Прежде чем двери залы открылись, лейтенант успел пересечь ее из угла в угол не менее дюжины раз. Вот только двери это были не те, за которыми скрылась юная Фелисия, а противоположные, ведущие в коридор. И порог в следующий миг переступила не фрейлина и уж тем более не королева – в сопровождении десятка рыцарей, из них четверо – со взведенными арбалетами в руках – в аудиенц-залу уверенным шагом вошел сэр Вальтер.

Острия четырех оперенных стрел недвусмысленно нацелились в грудь лейтенанту.

– Вот вы где, милорд, – на лице герцога воссияла счастливая улыбка, словно после долгих поисков он наконец встретил своего старого доброго друга. – Сэр Эдуард, вы арестованы! – провозгласил он едва ли не нараспев, будто здравицу.

– На каком основании, милорд? – хмуро поинтересовался лейтенант. Десница его давно лежала на рукояти разрядника, но никакой уверенности, что сумеет выхватить оружие раньше, чем люди сэра Вальтера спустят тетивы, у него не было.

– На основании выдвинутого против вас обвинения в двойном убийстве, милорд, – сообщил герцог.

– Вот как? И кто же, по-вашему, убит?

– Благородный рыцарь сэр Андрей и леди-рыцарь Ида, – назвал тот имена – словно именинников перечислил. Первое Эдуард в душе готов был услышать, едва увидел в аудиенц-зале сэра Вальтера, второе заставило его побледнеть.

– Как? – выдохнул он.

– Как?! – эхом раздалось сзади.

Лейтенант оглянулся: за его спиной стояли Фелиция с Изабеллой. На плечи королевы была накинута меховая мантия – пурпурная с лица, белая с черными вкраплениями на отворотах. Из-под нее виднелась простая ночная туника – как видно, Ее Величество и в самом деле поторопилась с выходом из покоев.

– Опустите оружие, перед вами королева! – громко потребовала между тем фрейлина.

Вопреки ожиданиям Эдуарда рыцари герцога немедля послушались девушку, дружно перенацелив стрелы в пол. Теперь шансы лейтенанта на победу в возможной схватке становились уже не столь призрачными. И все же потенциальных противников было слишком много – больше, чем зарядов в обойме его разрядника.

– Объяснитесь, Вальтер, – потребовала тем временем Изабелла, делая решительный шаг вперед. – Что за чушь вы тут несете насчет сэра Андрея?

– Как это ни прискорбно, Ваше Величество, но вовсе не чушь, – заявил герцог, позаботившись состроить скорбную мину. – Этой ночью, незадолго до полуночи, несчастный сэр Андрей был убит, и виновен в сем страшном преступлении не кто иной, как присутствующий здесь сэр Эдуард. Его заметили на месте преступления, кроме того, возле тела нашли вот это, – запустив руку в карман, сэр Вальтер извлек оттуда серебряное кольцо с алым камнем и продемонстрировал его королеве. – Мне уже доводилось видеть сей перстень – он принадлежит сэру Эдуарду.

Вне сомнений, кольцо было то самое, Владычье. Месяц назад его вернули Эдуарду вместе с разрядником и прочими изъятыми первоначально вещами, и с тех пор оно хранилось у него дома в ящике бюро. Как могло оно снова попасть к герцогу? Разве что третьего дня, будучи в гостях, тот самолично выкрал его?

Лейтенант представил себе герцога, роющегося в его вещах в поисках кольца, и решительно отбросил эту версию – картина выглядела слишком абсурдной.

– Очевидно, свидетелем сего преступления оказалась леди Ида, сестра Его Сиятельства сэра Арнольда, – продолжал между тем сэр Вальтер. – Узнав об этом, сэр Эдуард заманил ее к себе и разделался и с ней. Мои люди нашли изуродованное тело девушки в доме сэра Эдуарда. Таким образом, теперь на его руках кровь двух благородных рыцарей, Ваше Величество, – закончил тем временем герцог.

– Сие невозможно, милорд, – без тени сомнения заявила Изабелла. Для девушки, только что услышавшей о гибели суженого, она держалась невероятно спокойно. – Не знаю, что там с леди Идой, но то, что вы рассказали сейчас о сэре Андрее, – просто нелепица!

– Увы, Ваше Величество, нелепицей будет упорствовать, отказываясь признать очевидное. Я не хотел причинять вам еще большую боль сим зрелищем, но раз моего слова вам мало… Джон! Стас! – отрывисто крикнул он, обернувшись назад.

В дверях за его спиной показались восемь рыцарей, несущих два огромных церемониальных щита. На первом возлежало тело сэра Андрея – бледное, в залитой кровью одежде, на втором… Лицо девушки в рыцарском платье пересекала глубокая рубленая рана, изувечившая его почти до неузнаваемости, но косая рыжая челка, клочьями прилипшая к окровавленному лбу, не оставляла сомнений – это в самом деле леди Ида.

Пальцы Эдуарда судорожно стиснули под плащом ребристую рукоять разрядника.

– Нет! – выдохнула сзади Изабелла, рванувшись вперед.

Все, не исключая лейтенанта, подумали, что она бросится к телу жениха, рыцари возле сэра Вальтера даже успели посторониться, давая ей дорогу, но, уронив руки, королева вдруг замерла на полушаге, едва поравнявшись с Эдуардом.

– Нет… – повторила она, мотая головой из стороны в сторону. – Нет…

В следующий миг, рванув из кобуры разрядник, лейтенант молнией метнулся за спину Изабеллы и приставил ствол к ее шее. Обхватив девушку левой рукой, он увлек ее к стене, чтобы не оставлять за спиной стражников, так и стоявших у входа в королевские покои. Потерянная, Изабелла нисколько не сопротивлялась.

– Все – оружие на пол! – выкрикнул Эдуард так громко, как только хватило голоса. – Никому не двигаться – иначе ваша королева умрет!